Путь меча

Глава 12

Магазин «Нефритовая игла» оказался именно тем местом, где одевали тех, кто делал первые шаги в мире практиков. Его владельцем был господин Сюнь, бывший офицер снабжения. Он и сейчас, спустя годы после ухода со службы, держался с выправкой, выдававшей в нём военного человека. Его движения были точны и экономны, а взгляд, быстрый и оценивающий, за секунду снимал с тебя мерку, безошибочно определяя социальный статус, род занятий и толщину кошелька.

— Молодой человек, — его голос был глуховатым, словно он сдерживал его громкость. Хотя, возможно, так и было. — Вы по делу или просто полюбоваться?

Я поклонился, сложив руки в жесте «гуншоу», стараясь скрыть лёгкую нервозность. — Младший Ли Хань приветствует мастера. Я собираюсь отправиться на экзамен в гильдию алхимиков, но моя одежда слишком скромна для этого. Прошу вас помочь мне.

Господин Сюнь медленно кивнул, его взгляд скользнул по моим рукам, замечая старые шрамы и свежие мозоли.

— Гильдия… — протянул он. — Там любят тех, кто пахнет деньгами и родословной. А ты пахнешь потом, кровью и пылью.

Он отвернулся и начал неспешно перебирать рулоны тканей на полках.

— Шёлк и парча тебя погубят. Будешь выглядеть как нищий, нарядившийся в трофейное платье. Тебе нужно что-то иное. — Он достал рулон ткани цвета увядшей хвои. — «Походный лён». Прочный, немаркий, стоит копейки. Но для первого впечатления слишком уж просто. — Он отложил его в сторону и взял другой, более тёмного, благородного оттенка, с лёгким серебристым отливом. — А вот «туманная чаща». Тот же лён, но иная выделка. Смотрится солиднее, но и дороже. Тебе что по нраву больше?

— Я не мастер, так что полностью положусь на ваш выбор. — Пожал я плечами.

Господин Сюнь фыркнул, но явно остался доволен ответом.

— Значит, вот что. — Он решительным движением снял с полки ещё один рулон. Ткань была плотной, тёмно-серой, с едва заметным узором. — «Прах горного духа». Прочнее неё в среднем ценовом сегменте только кожа. Штаны из неё будут служить вечность. А для верха, — он потянулся за стёганым жилетом коричневатого цвета, — «Болотная тишина». Подбит не ватой, а измельчённой корой пламедышащего дуба. Он превосходно убережёт тебя от жара печи. И в карманах удобно реагенты носить.

Он протянул мне комплект. Я прошёл в загороженную ширмой примерочную. Переодевание заняло пару минут. Я вышел и невольно задержал дыхание, поймав своё отражение в большом полированном бронзовом зеркале.

Это был не я. Вернее, это был я, но такой, каким я себя никогда не видел. Одежда сидела безупречно, подчёркивая высокий рост и ширину плеч. Она не была богатой, но в ней я выглядел основательно — как подмастерье, которого вот-вот допустят до настоящей работы. Я инстинктивно расправил плечи, и моя осанка сама собой выпрямилась.

— Хм, — раздался сзади голос господина Сюня. — Сидит хорошо. Плечи не жмут, в талии не болтается. Кстати, хорошая у тебя стойка. Идёшь по пути меча?

Я обернулся и встретил его изучающий взгляд.

— Отец был военным офицером. Учил основам.

— Основам, — он многозначительно хмыкнул, давая понять, что видит гораздо больше. — Ну что ж. Комплект выходит в семнадцать серебряных. — Он повернулся, достал с верхней полки простой, но прочный кожаный пояс с медной пряжкой. — Держи. В подарок. С голыми штанами в Гильдию сына офицера не отправлю.

Я взял пояс, чувствуя странную смесь благодарности и неловкости.

— Я смиренно благодарю.

— Не благодари. Просто вижу, что ты не из тех, кто разменивается по пустякам. — Он упаковал мою старую одежду в свёрток и протянул мне. — Возьми. На память. Чтобы не забывать, с чего начинал. Удачи, молодой человек. И смотри, — его голос на мгновение стал тише, — в Гильдии полно молодых щенков из знатных семей. Любят тявкать на тех, кто послабее. Не давай себя в обиду. Иногда пряжка пояса — не просто украшение.

Я вышел из «Нефритовой иглы», сжимая в руке свёрток со старьём. Новый жилет идеально сидел на мне, не стесняя движений. Я чувствовал себя просто прекрасно. Всё-таки одежда, хоть я и не люблю этого признавать, является очень важной вещью.

Путь до Гильдии Алхимиков пролегал через оживлённые улицы Циньшуя. В новой одежде я воспринимал город иначе. Взгляды торговцев и прохожих уже не скользили по мне с равнодушием или жалостью. Некоторые мельком кивали, видя в моём облике молодого, но серьёзного человека. У меня было ощущение, что до этого я был просто невидимкой и только сейчас стал нормальным.

Само здание Гильдии вызывало почтительный трепет. Оно было сложено из тёмного, отполированного временем и дождями камня, и его стены, казалось, впитывали солнечный свет, оставаясь прохладными и неприступными. Сложные бронзовые решётки на окнах изображали переплетающиеся стебли целебных трав. Из-под массивной бронзовой двери, украшенной чёрным деревом, струился воздух, наполненный ароматами сотен трав, минералов и всевозможных вытяжек.

Я сделал глубокий вдох и переступил порог.

Внутри царила прохладная, торжественная тишина, нарушаемая лишь мерным шелестом водяных часов где-то в глубине. Прямо передо мной, за стойкой из полированного ясеня, заваленной свитками и учётными книгами, сидел молодой человек. В дорогих одеждах цвета морской волны, расшитых серебряными нитями, он что-то небрежно чертил пером. А на его надменном, холёном лице читалась скука, приправленная чувством собственного превосходства. Скорее всего, это был какой-то ученик, выполняющий сегодня обязанности клерка.

Я подошёл и, сделав «гуншоу», произнёс заготовленную фразу:

— Смиренно прошу о возможности сдать экзамен на звание Алхимика Первого Ранга.

Молодой человек медленно поднял на меня глаза. Его холодный, оценивающий взгляд скользнул по моей новой, но простой одежде, после чего в нём вспыхнула искра презрения.

— Очередной выскочка, — пренебрежительно бросил он. — Запись по средам. С собой иметь документы об образовании. Следующий.

— Достаточно ли будет частного образования? — спросил я, стараясь говорить ровно, и достал нефритовый жетон.

Он взял его двумя пальцами, будто боясь испачкаться. Изучил и громко на весь холл фыркнул:

— И что это? Резная безделушка? Если у твоего учителя нет денег на нормальную грамоту с печатью, то чему он мог тебя научить? Проваливай, деревенщина. Не задерживай очередь.

Я на секунду опешил. Это было не только оскорбления меня, но и моего учителя. Я не мог оставить этого просто так. Не в этом мире. Но прежде чем я что-то сказал, из-за его спины раздался спокойный, но твёрдый голос:

— Проблема, Цзинь Тао?

Из тени колонны вышел пожилой мужчина. Он был облачён в простые, но безупречно чистые одежды из грубоватой серой ткани. Они сидели на нём с такой строгой элегантностью, что казались дороже любой парчи. Рукава были чуть удлинены, скрывая кисти рук, а на груди виднелся вышитый серебристой нитью миниатюрный символ — переплетённые тигель и реторта, знак высокого статуса в Гильдии.

Его лицо, испещрённое сетью морщин, напоминало старую карту, где каждая складка была проложена годами напряжённых размышлений у алхимического котла. Тонкие губы были плотно сжаты. А седые волосы, собранные в аккуратный пучок на макушке, оттеняли пронзительные, молодые и не по годам живые глаза, в которых светился проницательный ум.

«Старший Алхимик Гу. Уровень Ци: 9-я Звезда Ученика (пик). Репутация: неподкупный, педантичный, преданный только Искусству Алхимии».

— Никаких проблем, мастер Гу! — молодой человек, Цзинь Тао, мгновенно преобразился, его надменность сменилась подобострастием. — Просто очередной проситель без правильно оформленных документов.

— Покажи, что у тебя? — Старший Гу протянул ко мне руку.

Я молча отдал ему жетон. Гу взял его и на мгновение сжал. По его лицу пробежала тень удивления, смешанного с уважением и даже страхом.

— Этот «камушек», Цзинь Тао, старше тебя и меня вместе взятых. А значит он куда больше, чем любая бумага с печатью твоего отца. — Он повернулся ко мне. — Значит, ученик самой Фань Лин…

Старший Алхимик Гу повертел жетон в пальцах и бросил на меня пронзительный взгляд, в котором читался интерес. Воздух в холле Гильдии сгустился, стал тягучим, как плохо сваренный сироп.

— Цзинь Тао, — голос Старшего Гу прозвучал тихо, но с такой ледяной вежливостью, что даже у меня по спине пробежала дрожь. — Освободи кабинет для практических испытаний и принеси туда базовый набор реагентов. Стандартный, для экзамена первого ранга.

— Но, мастер Гу, расписание… — начал было Цзинь Тао, но, встретив взгляд старшего алхимика, тут же проглотил слова. — Сейчас же, мастер!

Он бросил на меня взгляд, полный такой немой ярости, что, казалось, мог бы прожечь броню, и повернулся, чтобы уйти.

— Постойте, — мой голос прозвучал ровно, хотя внутри у меня бушевала настоящая буря сомнений. Простить оскорбления Фань Лин и просто пойти на экзамен я не мог. И дело даже не в том, что это было моё желание. В этом мире связь между учителем и учеником считалась священной. Я был просто обязан призвать Цзинь Тао к ответу.

Цзинь Тао замер, медленно оборачиваясь. Его брови поползли вверх от изумления. Даже Старший Гу смотрел на меня с нескрываемым любопытством.

Я не сводил глаз с Цзинь Тао. Внутри всё застыло. «Дыхание Острой Стали» работало, не давая дрогнуть голосу.

— Брат Цзинь Тао, — я сделал небольшой, но исполненный достоинства поклон. — Прежде чем мы продолжим, я должен потребовать от тебя извинений.

В холле повисла гробовая тишина. Даже мерное шуршание водяных часов смолкло, будто и они прислушались.

— Извинений? — Цзинь Тао фыркнул, но в его фырканье слышалась неуверенность. — Перед кем? Перед тобой?

— Да, — я спокойно кивнул, хотя мои пальцы невольно сжали край жилета. — Вы оскорбили мою наставницу, почтенную Фань Лин. Вы назвали её учителем, который не смог дать мне «нормальную грамоту», и намекнули, что её знания ничего не стоят. Это оскорбление я не могу оставить без ответа и требую немедленных извинений. В противном случае я буду вынужден вызвать вас на поединок.

Я видел, как лицо аристократа побелело. Судя по его одежде, он был сыном какого-то важного чиновника. Но сейчас, глядя на нефритовый жетон в руках Старшего Гу и слушая мои спокойные, ультимативные слова, он понял, что перешёл черту. Черту, за которой начинались силы, перед которыми его отец и его статус — ничто.

— Я… я не… — он запнулся, ища поддержки у Старшего Гу, но старый алхимик смотрел на нас, словно на двух интересных насекомых под стеклом.

— Молодой человек, — мягко, но твёрдо произнёс Старший Гу, обращаясь к Цзинь Тао. — В наших стенах мы чтим знание, независимо от того, на каком свитке оно записано. И мы уважаем тех, кто это знание передаёт. Твои же слова были поспешны.

Думаю, для Цзинь Тао это прозвучало как приговор. Впрочем, он вынес его сам себе. Своим высокомерием он загнал в угол нас всех: теперь Старший Гу не мог его защитить, не бросив вызов таинственной наставнице. А я не мог отступить, не опозорив себя и всю свою семью.

Его лицо исказилось внутренней борьбой. Гордость боролась со страхом. В конечном счёте, страх оказался сильнее.

— Я приношу свои извинения, — проскрипел он, глядя куда-то в пространство у моего плеча. Слова дались ему с таким трудом, будто он глотал раскалённые угли. — Мои слова о твоей наставнице были неуместны.

— Они были оскорбительны, — поправил я его, не повышая тона. — Но я принимаю твои извинения. Надеюсь, это послужит уроком на будущее.

Цзинь Тао сглотнул, его глаза блестели от злобы. Он медленно кивнул, почти не двигая головой, и, не говоря больше ни слова, быстрыми шагами направился выполнять поручение Старшего Гу.

Старший Алхимик Гу наблюдал за этой сценой с невозмутимым выражением лица. Когда Цзинь Тао скрылся, он перевёл взгляд на меня.

— Смело, — произнёс он. И в этом слове я услышал не осуждение, не одобрение, а констатацию факта, как если бы он сказал «температура достигла точки кипения». — Теперь, когда формальности улажены, пройдём. Покажи, чего стоят за этой смелостью знания.

Он повернулся и зашагал вглубь здания. Я последовал за ним, чувствуя, как адреналин понемногу отступает, сменяясь холодной решимостью. Первый раунд был выигран. Теперь начиналось главное испытание.

Мы вошли в просторную, аскетичную комнату с каменным полом и мощной вытяжкой под потолком. В центре стоял массивный каменный стол. Цзинь Тао, всё ещё багровый от ярости, уже разложил инструменты и несколько пакетиков с травами. Он стоял у стены, избегая моего взгляда, но я чувствовал его ненависть как физическое давление.

— Теория, — Старший Гу занял место у стола, скрестив руки на груди и буравя меня взглядом. — Допустим, тебе нужно приготовить «Эликсир Ясного Взора», но у тебя нет основного катализатора — пыльцы Лунного Жасмина. Какие три альтернативы ты можешь использовать, и как изменится процедура в каждом случае?

Вопрос был сложным, выходящим за рамки базового курса. Цзинь Тао едва слышно хмыкнул, ожидая моего провала.

Я закрыл глаза на секунду, и перед моим мысленным взором тут же всплыли страницы из базы данных Юнь Ли. Однако я не просто зачитывал ответ. Я пропускал его через призму собственного, ещё небольшого, но уже существующего понимания.

— Первый вариант: «Слеза Русалки», — начал я ровным голосом. — Процедура не изменится, но итоговый эликсир будет давать не ночное, а подводное зрение на короткий срок. Второй: «Корень Призрачного Свечения». Его нужно будет добавить на третьем этапе, а не на втором, и температура должна быть на двадцать градусов ниже. Эффект: зрение в тумане и мгле. Третий…

Я сделал паузу, глядя прямо на Старшего Гу.

— Третий: «Игла Слепого Скворца». Её нужно растереть в порошок и вдуть в уже готовый, остывающий отвар. Эликсир будет не улучшать зрение, а на короткое время давать эхолокацию, и вызовет временную светобоязнь. Это архаичный метод, рискованный, но действенный.

В комнате воцарилась тишина. Цзинь Тао смотрел на меня с откровенным недоверием. Старший Гу не двигался, а его глаза сузились.

— «Игла Слепого Скворца»… — задумчиво произнёс он. — Этого нет ни в одном учебнике Академии. Тебя хорошо обучили.

Я встретил его взгляд, не опуская глаз.

— Меня учили, что истинная алхимия — это не следование рецепту, а понимание сути энергии, — ответил я. — Если знать, для чего нужен каждый компонент, всегда можно найти ему замену. Даже самую нетривиальную.

— Понимание сути, — повторил он, и в его голосе прозвучала теплота, которой там не было до сих пор. — Что ж. Давай посмотрим на твоё понимание в деле. Практика. Приготовь базовый «Отвар Восстановления Ци».

Старший Гу жестом указал на массивную каменную плиту в углу комнаты. Она не была похожа на мой потрёпанный горн, а являлась самым настоящим произведением искусства: вырезанная из цельного куска чёрного базальта, испещрённая сложными серебряными рунами, мерцающими тусклым светом. В её центре зияло идеально круглое отверстие, готовое принять котелок.

Я подошёл и положил руку на прохладный камень. Плита отозвалась едва уловимым гудением — она была активна и жаждала работы. Доставая свой скромный бронзовый котелок, я почувствовал, как Ци плиты обволакивает его, усиливая и стабилизируя. Это всё равно что перейти с затупившегося тесака на отточенный клинок: инструмент ощущался как продолжение руки.

Я кивнул сам себе, поставив свой котелок в отверстие печи. Металл мгновенно прогрелся до нужной температуры.

Первый ингредиент. Корень Женьшеня. Я не бросил его, а плавно опустил в котелок, одновременно направляя в него свою Ци. Под действием тепла и энергии из корня начали выделяться золотистые капли сока, но не хаотично, а выстраиваясь в сложную энергетическую сеть — основу будущего зелья.

Я чувствовал, как Старший Гу внимательно наблюдает за мной. Да и Цзинь Тао не спускал с меня глаз, поскрипывая зубами от неприкрытой злости.

Второй ингредиент. Стебли Серебрянки. Я измельчил их пальцами и в тот же миг направил в них импульс Ци, заставив серебристую энергию высвободиться в виде мельчайшего тумана. Он окутал золотую сеть Женьшеня, и они начали сливаться, создавая переливающуюся структуру. В воздухе поплыл густой, сладковатый аромат.

Я даже немного расслабился, ощущая, как легко и правильно идёт процесс. Но в следующий момент, когда я протянул руку к лепесткам Пламени Лотоса, я почувствовал нечто чужеродное.

Это была искусно сплетённая ловушка. Тёмная, вязкая Ци, чужая и ядовитая, была скрыта внутри самого сердца лепестка, готовая рвануть при контакте с моей внутренней энергией. Эта зараза мгновенно уничтожит зелье и, возможно, покалечит меня.