Путь наемника

Глава Х

К тому времени, как колокол отбил третью стражу, вся крепость уже пришла в движение. Слуги были собраны в одной из комнат над складом и взяты под охрану солдатами из когорты Доррин. Слуги были явно напуганы и не знали, чего ждать. Пакс под предлогом передачи охране приказаний от герцога и офицеров несколько раз заходила в комнату и проходила между слугами. Ни один из них не вызывал у нее чувства тревоги, ничто не говорило о присутствии зла в их душах. Судя по всему, они ни в чем не были виноваты, но герцог не стал рисковать и оставил их под стражей еще на полтора дня. Тело Кессима было положено на помост в приемном зале и вокруг него встал почетный караул из всех трех когорт.

Арколин и ветераны роты, участвовавшие еще в строительстве самой крепости, осматривали одно за другим помещения в поисках тайников. Кое-что они обнаружили почти сразу же, причем в личных покоях герцога.

— А вот это явно не моих рук дело, — пробормотал бывший плотник, наткнувшись на подозрительно новую и непрочно закрепленную доску в задней стенке гардеробной, примыкающей к спальне герцога. — Что-то я такого не припоминаю. Смотрите-ка, да ведь ничего не стоит отодвинуть эту доску и попасть сюда, внутрь, словно через дверь. Сиди себе здесь, подслушивай или даже… Сдается мне, на такую работу потребовалось не меньше недели. Кто ее сделал? Во всяком случае, не я — вот все, что я могу на это сказать. Впрочем, Веннер время от времени вызывал каких-то рабочих из Вереллы. Моя жена видела их иногда на дороге, и мы думали, что это делалось по вашему приказу, мой господин.

В кабинете герцога также обнаружилась потайная стенная панель, которая без труда позволяла проникнуть в помещение из соседней комнаты, использовавшейся в качестве библиотеки и архива.

На стенах крепости службу нес удвоенный караул. По лицам сержантов солдаты поняли, что в эту ночь лучше не болтать с напарником, встречаясь с ним на углу стены при очередном обходе, и не задавать лишних вопросов при смене караула. Многие солдаты видели, как через ворота к сторожевой башне были вынесены два завернутых в простыни тела. Чьи это были трупы — никто не знал, но всем стало ясно, что случилось нечто серьезное.

Герцог успевал повсюду; порой казалось, что он находится одновременно в нескольких местах. Пакс следовала за ним по пятам. Герцог лично поднялся на стены примерно в середине второй стражи, сам обошел все казармы. В лазарете он задержался около каждой кровати до тех пор, пока санитары не разбудили каждого из больных и те не увидели и не узнали своего командира. Почти на каждом посту он успевал остановиться и задать пару вопросов часовому. Его озабоченное, но деловое настроение передалось всей роте. Главное, что герцог был жив, судя по всему, здоров и явно не выпускал командования из своих рук. Кое-кто из солдат с удивлением посматривал на Пакс, сопровождавшую герцога, гадая при этом, с какой стати она вооружилась длинным рыцарским мечом, к тому же явно очень дорогим — по всей видимости, из личного арсенала герцога. Впрочем, задать прямой вопрос не решился никто.

Минула середина третьей стражи. За все это время Арколин не нашел ничего подозрительного во внешнем дворе и казармах.

— Чтобы обыскать все досконально, потребуется несколько дней, мой господин, — доложил он. — Но мы с Сиджером думаем, что самые уязвимые и подозрительные места мы проверили. Вполне логично было бы предположить наличие подкопа, но ничего подобного мы не нашли. Периметр крепости осмотрен полностью, как и выгребные ямы. Ничего подозрительного. Другое дело — здесь, во внутренних покоях…

— Понятно, — устало кивнул герцог и тяжело опустился в кресло в своем кабинете. — Здесь мы уже много чего нашли. В основном это приспособления для того, чтобы шпионить за мной или за вами, моими офицерами. Мне кажется, в последние годы Веннеру или его сообщникам было доступно едва ли не каждое произнесенное нами слово. Я полагаю, в этом кроется и разгадка того, как Совет Регентов узнал о том, что случилось во время последней кампании в Ааренисе.

— Мой господин, вы… вы слышали, что он сказал во время поединка с Пакс?

— Нет, после удара кинжалом я ничего не видел и не слышал.

— Кьери, он не только подслушивал, он еще и напрямую творил черные дела. Он успел рассказать, что…

— Ладно, об этом потом. Я предполагаю, что только лишь соглядатаем он не был. Сейчас меня больше волнует, был ли у него выход за территорию крепости и следует ли нам ждать атаки, а если да, то когда и какими силами. Я уверен — нападение неизбежно, вопрос лишь в том, когда нам его ждать. Доррин уже обыскала нижние этажи и подвалы?

— Еще не все. Тут и наверху хватило дел. Мой господин, за последнее время Веннер запрашивал разрешения на какие-нибудь строительные работы, перепланировку или что-либо подобное?

— Вроде бы… Да как же! Новое помещение винного погреба.

Арколин согласно кивнул — Веннер сказал, что хочет расширить погреб, раз уж мы собираемся провести сезон всей ротой в крепости. Я отдал распоряжение, приказав лишь не выводить погреб за периметр внутренних стен. Но после всего, что случилось, я даже не знаю …

— Надо посмотреть. Арколин встал и потянулся.

— Устал я, Тир меня побери! Ну что стоило этому мерзавцу начать всю эту заваруху после того, как я хорошенько бы отоспался после дежурства…

Герцог уже не помнил наверняка, какую именно камеру погреба хотел увеличить дворецкий. Он вместе с Арколином Пакс и отделением солдат из когорты Доррин начал осмотр с нижней площадки кухонной лестницы. Этот коридор шел на север вдоль всего здания. Примерно через равные промежутки в него выходили двери каких-либо помещений. Все комнаты, обращенные к внешней стене крепости, были осмотрены, но ничего подозрительного, никаких следов реконструкции или строительства обнаружено не было.

— Может, кто-нибудь из слуг знает, — предположила Пакс.

— Вполне возможно, — ответил герцог, протирая глаза. — Согласен я с Арколином: не дал нам этот негодяй поспать. Я тоже устал. Наверное, уже светает? Пойдемте спросим у слуг и выясним, кто и что здесь перестраивал.

Повара сразу же поняли, о каком погребе идет речь.

— Мой господин, это третья дверь по правую руку, последняя по этой стороне перед углом. Веннер сказал, что собирается расширить погреб, причем так, чтобы не выйти за периметр крепости и в то же время не завалить колодец, находящийся посреди двора. Мой господин, вы не могли бы сказать нам, что случилось? Может быть, мы чем-то прогневили Веннера? Но мы ничего плохого не делали, могу в этом поклясться.

— Все в порядке, ничего не случилось. Что касается Веннера — можете не беспокоиться насчет его гнева или милости. Значит, говорите, третья дверь справа?

— Да, мой господин.

Старший повар хотел еще что-то добавить, но герцог уже вышел из комнаты и во главе небольшого отряда направился через двор ко входу в подвалы.

— Стало быть, тот погреб, который уходит от коридора внутрь крепости? — Арколин почесал в затылке. — И с чего бы это ему потребовалось? До чего он собирался докопаться — в буквальном смысле этого слова?

— Ни до чего хорошего, — коротко ответил герцог. У входа в здание стояли уже четверо часовых, бодро отсалютовавших герцогу. На пороге к нему обратилась вышедшая из обеденного зала Доррин:

— Мой господин, я распорядилась, чтобы с солдатской кухни нам принесли завтрак.

— Я не хочу… — Вдруг герцог замолчал, подумал и внимательно посмотрел на своих спутников. — Впрочем, было бы нечестно утверждать, что я совершенно не голоден. Спасибо, Доррин. К тому же мои повара взяты под стражу, и ожидать от них завтрака вовремя не приходится.

За время отсутствия герцога солдаты по распоряжению Доррин успели убрать основные следы боя в обеденном зале. На наскоро протертом столе стояли большой котел с кашей и огромный чайник с сибом. Над мысиком чайника поднимался пар, а запах горячей каши приятно щекотал ноздри, напоминая вошедшим о том, что со вчерашнего дня они еще ничего не ели. На углу стола были выставлены кружки и стопка мисок.

Пакс села завтракать вместе с остальными, уже не задумываясь о том, кто здесь старше нее по возрасту и по званию. Большая миска каши и пара кружек сиба помогли ей стряхнуть сонливость. Герцог тоже выглядел посвежевшим. К этому времени Доррин сменила участвовавших в обыске солдат, отправив их на завтрак и вызвав другое отделение.

— Ну что ж, — сказал герцог, допив третью кружку сиба, — сейчас посмотрим, что там у нас в погребе, а затем — разумеется, если не придется тотчас же вступать в бой, — нужно будет поспать.

— Согласен, — зевая и потягиваясь, сказал Арколин. — Доррин, Понт уже вернулся?

— Да. Как только он прибыл, я отправила его отдыхать. Сейчас он уже встал и готов принять командование дневным караулом. Снаружи ничего не изменилось. Да, кстати, мой господин, я взяла на себя смелость отправить гонцов в обе Деревни.

— Спасибо, Доррин. Честно говоря, я должен был сам подумать об этом.

— Гонцы вернулись только что, когда уже рассвело. Пока что в обеих деревнях все спокойно. Их советы приняли решение действовать по плану тревоги. Всем ветеранам приказано не отлучаться из дома. Питер передал список всех тех, кто остановился у него в таверне. Кроме того, он просил передать, что никто из них в ближайшие часы никуда не уедет.

— Это как?

— Ну, у одних что-то случилось с лошадьми, у других — с повозками. А еще именно сегодня ночью какой-то странный воришка прошелся по коридору и украл все левые башмаки постояльцев. Сейчас они проснутся, и Питер уже готовится ко множеству скандалов и к улаживанию этой истории.

Герцог рассмеялся, и к нему присоединились остальные.

— Ох уж мне этот Питер! Ну хитрец! Я считаю, что мне повезло с таким союзником. Видит Тир, он один без всякого кровопролития может нанести противнику урон, не меньше чем целый вооруженный отряд. Ну ладно, пора браться за дело. — Герцог встал из-за стола и поправил меч. — Пошли в погреб, и я надеюсь, мы не обнаружим там ничего настолько подозрительного и опасного, что заставило бы нас отказаться от заслуженного сна.

Указанная поварами дверь не отпиралась ни одним из ключей, имевшихся на связке. Доррин с одним из капралов обыскали покои Веннера и обнаружили другую связку в нише над его кроватью. Ключи на этом кольце были тоньше и новее, чем остальные. Один из них подошел к замку, и дверь открылась.

На первый взгляд, помещение выглядело именно так, как и должен выглядеть винный погреб: с одной стороны вдоль стены шел длинный ряд стеллажей с бутылками, с другой выстроились поднятые на специальные подставки бочки. Следы строительства были прекрасно видны, их явно даже никто не пытался скрыть. После реконструкции помещение стало едва ли не вдвое больше, чем прежде. Вдоль дальней стены также выстроились решетчатые стеллажи для бутылок. По большей части их ячейки были еще пусты. Солдаты обыскали погреб и простукали стены. Никаких пустот обнаружено не было. Пакс стояла посреди комнаты рядом с герцогом. Ей показалось, что в помещении можно было бы разместить гораздо больше стеллажей и бочек, если расположить их по-другому, не так далеко от стен. Пакс поделилась своими сомнениями с герцогом.

— Честно говоря, я даже не подумал об этом, — сказал он, пожав плечами. — Наверное, так положено? Может быть, для того, чтобы воздух здесь не застаивался или чтобы убирать удобнее было…

В помещении было действительно очень чисто, словно его тщательно подмели совсем недавно. Пакс нагнулась и заглянула под один из стеллажей, рассчитывая обнаружить под ним хоть какую-то пыль. Невозможно ведь предположить, чтобы при каждой уборке перетаскивали с места на место все бочки. На чисто выметенном полу она заметила какой-то темный предмет. Пакс дотянулась до него рукой и вытащила на свет кусочек сухой глины, практически не отличавшейся от той, что налипала на ее сапоги в окрестных полях.

— Что это? — спросила Доррин из-за ее плеча.

— Не знаю. По-моему, глина.

— Ну-ка, ну-ка, — заинтересовалась Доррин. — Не похоже на обычную глину. Эта какая-то серая.

— Ну, во-первых, она очень сухая, а во-вторых, здесь не слишком светло.

— И все-таки… — Не договорив фразу, Доррин присела, а затем даже легла на пол, чтобы тщательнее разглядеть пространство под стеллажом. — Ничего себе! — присвистнула она. — Пакс, присмотрись-ка! Может быть, мне кажется, но, по-моему, вон тот камень несколько отличается от других по цвету.

Пакс легла рядом и заглянула под стеллаж. Один из плоских квадратных камней, которыми был выложен пол погреба, действительно чуть-чуть отличался по цвету от остальных. Но, в конце концов, так могло показаться потому, что свет практически не проникал под стеллаж. Пакс вытянула руку и, дотянувшись до камня, ощупала его. Камень как камень, ничего необычного. И все же…

Пакс и Доррин встали и посмотрели на герцога.

— Нужно отодвинуть стеллаж, — сказал он, увидев их озабоченные лица.

Несколько солдат мгновенно передвинули тяжелое сооружение. Подозрительный камень действительно был немного темнее других. Щели между ним и соседними плитами были плотно забиты землей.

— На люк не похоже, — сказал Арколин. — Посмотрите, как забиты щели вокруг него.

— Куда плотнее, чем остальные, — возразила Доррин. Действительно, щели между другими плитами не были плотно, по самую кромку, заполнены утрамбованной землей. Там, где по ним прошлась метла, часть песка и глины была сметена, так что между камнями остались маленькие желобки. При этом стоило копнуть ножом зазор вокруг подозрительного камня, как высушенная глина стала вываливаться из него крупными кусками. Под нею щель была пуста и не заполнена даже обычной пылью.

На мгновение все замерли и уже приготовились к тому чтобы поддеть камень подходящим крюком. Общий порыв был остановлен герцогом.

— Давайте рассуждать здраво, — сказал он. — Не зная ответов на вопросы «что», «кто» и «сколько», мы будем полными дураками, если откроем люк прямо сейчас. Может быть отложим это дело на денек?

— Выставить здесь караул — не проблема, — кивнула Доррин. — Другое дело, что мы действительно не знаем, какой именно опасности ждать отсюда. Если речь идет о каком-нибудь колдовстве — боюсь, охрана может не справиться.

— Продумайте усиленный караул и систему оповещения, — распорядился герцог. — Вынесите из комнаты все стеллажи и бочки и поставьте охрану внутри комнаты, за дверью и выше по лестнице. В любом случае не хотелось бы поднимать этот камень до тех пор, пока мы не поймем, что происходит.

Не дожидаясь, пока помещение погреба будет расчищено, герцог направился в свои покои, приказав своим спутникам воспользоваться возможностью поспать. Пакс подумала было, что заснуть ей не удастся, но стоило прилечь на койку в казарме, как она провалилась в глубокий сон без сновидений.

Разбудил ее Стэммел. День клонился к вечеру, небо заволокло пеленой туч, в казарме уже зажгли масляные лампы. Пакс зевнула и потрясла головой, чтобы прийти в себя. Оглядевшись, чтобы убедиться в том, что в помещении никого нет, сержант снова обратился к ней:

— Говорят, ты герцога исцелила от смертельной раны? Пакс молча кивнула, не зная, что сказать. Стэммел посмотрел ей в глаза и сказал:

— Помнишь, мы как-то давным-давно говорили с тобой о том, что когда-нибудь ты, может быть, станешь паладином? Я ведь не забыл, что ты тогда рассказала про Канну, и я еще тогда подумал, что скорее всего именно ты излечила ее. А потом, когда герцог вернулся, он нам ничего не говорил, но до нас дошли слухи, что в Фин-Пенире у тебя были какие-то трудности. — На секунду Стэммел опустил взгляд, но затем снова посмотрел в глаза Пакс. — Я хочу, чтоб ты знала, что я никогда не верил этим слухам. Что касается герцога то ты сама знаешь, я в этой роте с тех пор, как ушел из дома совсем мальчишкой. И я не знаю другого такого человека, за которым можно было бы смело, не боясь опозориться, идти в огонь и в воду. Когда ты ушла от нас, я много думал о тебе у меня были свои мысли и сомнения на этот счет, но если все это было нужно хотя бы для того, чтобы ты теперь вернулась сюда и спасла ему жизнь, этого уже более чем достаточно. — Выражение лица сержанта смягчилось, он словно сбросил с себя напряжение. — Но, честно говоря, могла бы и признаться в том, что ты теперь умеешь. По крайней мере, мы могли бы сэкономить на врачах и прибавить ребятам жалованье.

Пакс, не ожидавшая шутки, не сразу расплылась в улыбке.

— Дело в том, — словно оправдываясь, сказала она, — что я до сих пор сама не знаю, что я умею и чему мне еще предстоит научиться.

— Не хочешь ли ты сказать, будто не знала о том, что умеешь исцелять? А все остальное — колдовской свет и другие штучки?

— Я смотрю, тут обо всем узнают быстро, — улыбаясь и почти не удивляясь, сказала Пакс. — Врать не буду: кое о чем я уже знала. Эти способности стали проявляться у меня постепенно в последнее время. Но я до сих пор не знаю, получится у меня что-то или нет, по крайней мере до тех пор, пока не попробую. Свет я вызвала всего лишь второй раз в жизни. Когда это случилось впервые, я испугалась чуть не до смерти.

— Могу себе представить, — задумчиво кивнул Стэммел. — Это где было, в Колобии?

— Нет, всего с месяц назад в Бреверсбридже, у киакдана.

— А, у того — друга Коулы?

— Да. А вчера ночью, когда нас вдруг окутала тьма, вызванная заклинаниями Веннера, я просто… ну, просто попросила, чтобы появился свет. И вот…

— А целительство? Ты же лечила других раньше. Канну, например.

— Был еще один случай — в Лионии. Я помогла одному из рейнджеров, с которым мы вместе служили. Но я ведь ока только учусь всему этому. Эльфы предупредили меня, о Целительство — это то искусство, овладеть которым стоит много труда и усилий. Тут дело не только в способностях и силе, как, например, со светом. Тут нужно умение. Что касается герцога, то ведь на самом деле его случай был не таким уж трудным — просто рана от небольшого кинжала. Боюсь, я бы не рискнула сейчас взяться за что-либо более сложное, например, за перелом или какую-нибудь, болезнь.

— Знаешь, в любом случае все наши очень рады тому, что у тебя получилось. А что теперь? Ты, видимо, сразу же уедешь?

Пакс пожала плечами.

— С какой стати? Я вовсе не собиралась никуда уезжать из нашей крепости, и за то время, что прошло после исцеления герцога, мой внутренний голос не потребовал от меня срочно куда-то отправляться.

— Так ты и сюда вернулась по зову внутреннего голоса? — спросил Стэммел. Пакс кивнула.

— Я так и думал. Я сразу решил, что ты появилась здесь не только для того, чтобы вернуть герцогу его перстень. Ну что ж, тем лучше. Значит, Пакс, ты у нас теперь паладин? Паладин Геда?

Прежде чем ответить, Пакс некоторое время молчала.

— Я сама не знаю, кто я. Я обладаю неким особым даром, который обычно присущ паладинам, и я принадлежу к последователям Геда. Но ведь сам Гед служил Великому Господину, и у меня есть чувство… — Пакс опять замолчала, не зная, как описать то, что ей довелось испытать в последнюю ночь в доме киакдана. Было ли это видением, миражом, откровением? Подумав, она сказала:

— Я услышала призыв. Призыв, на который не могла не откликнуться. Этот зов привел меня сюда, и я останусь здесь до тех пор, пока этот внутренний голос не позовет меня куда-нибудь в другое место. Киакдан и эльфы говорили мне, что боги обычно обращаются к паладинам напрямую. Может быть, я и есть паладин, но, по крайней мере, представляла я себе это совсем по-другому.

— Да, много воды утекло с тех пор, как мы с тобой встретились в Трех Пихтах, — вздохнул Стэммел. — Ты была такой… вроде бы типичный новобранец. Даже мечты у тебя были, как у большинства других: победные гимны, колдовские мечи, летающие лошади… И в то же время я сразу отметил твое умение работать над тем, чтобы воплотить мечты в реальность. А помнишь первые дни службы у нас в роте? Ты ведь представляла себе жизнь солдата совсем по-другому? Пакс рассмеялась.

— Это точно! Бесконечная уборка, починка стен, подгонка формы — как мы это все возненавидели с первого же дня! Мне казалось, что у нас совсем не остается времени на то, чтобы обучиться воинскому искусству. А всякие строевые занятия, постоянные тренировки с оружием — это меня никогда не утомляло.

— В любом случае, и новобранцем, и солдатом-первогодком ты показала себя очень достойно. И вот сейчас ты вновь спасла жизнь герцогу. Что ты удивляешься? Думаешь, я забыл о том, что случилось тогда в Ааренисе? Ну ладно, что-то мы с тобой заболтались. Как бы ты из-за меня не опоздала. Герцог распорядился вызвать тебя на совещание, которое он решил провести до ужина.

Герцог выглядел намного лучше. Отдохнувший и посвежевший, он стоял возле своего письменного стола, склонившись над развернутой картой. Вокруг собрались все офицеры, кроме Кракольния, остававшегося на дежурстве. Когда Пакс вошла в кабинет, все посмотрели на нее. Пакс опять смутилась. Герцог ободряюще улыбнулся ей и властным жестом приказал подойти к столу.

— Давай я введу тебя в курс дела, — сказал он. — Мы тут вспоминаем детали некоторых событий, происходивших здесь, когда я только-только обосновался в этой крепости. Насколько я знаю, в Логове орков тебе бывать не доводилось. Во время одного из первых походов мы выбили этих тварей из ближайших пещер и надеялись, что если не навсегда, то надолго. Часть пещер мы пытались обследовать. Дело это оказалось неблагодарное: мы потеряли нескольких солдат не то на естественных обрывах, не то в ловушках, расставленных орками. В общем, я на долгие годы оставил скалы и пещеры без внимания. Но вот мы тут поговорили с Джанделиром…

Пакс вздрогнула, так как впервые услышала, чтобы в присутствии кого-либо из солдат герцог назвал капитана по имени. Так вот он вспомнил, что был там один туннель, который уходил на юго-запад, то есть в нашу сторону…

Я это отлично помню, — кивнул Арколин. — Я хорошо мнил этот проход потому, что он был явно не естественного происхождения и к тому же шире большинства других. Впрочем, был он недлинным и доходил, пожалуй, лишь вот до сих пор. — С этими словами капитан показал какую-то точку на карте. — Прокопать намного дальше им вряд ли бы удалось. Помните, вот тут находится болото, из которого вытекает несколько ручейков. Можете себе представить, к чему привела бы попытка прокопать туннель в трясине. Хотя не сомневаюсь, что эти тупицы орки не раз пробовали это дело, прежде чем убедились в бесполезности такой затеи. Впрочем, может быть, они просто хотели подобраться к крепости как можно ближе, чтобы организовать внезапное нападение. В те годы это было вполне возможно, потому что старые стены вряд ли можно было считать надежной защитой от серьезного штурма.

— Арколин имеет в виду старую крепость, — сказала Доррин, обращаясь к Пакс. — Ее построил бывший владелец этих земель, назначенный из Вереллы.

— Вот мы и гадаем сейчас, не восстановили ли орки этот туннель с учетом того, что за последние годы болото практически пересохло, — сказал герцог, — и не выходит ли он, например, — совершенно случайно, — в наш винный погреб.

— Ну, там их ждет сюрприз, — мрачно заметила Доррин.

— Не лучшее место для боя, — возразил Понт. — Учитывая обычную тактику орков, того и гляди, упустим кого-нибудь из них. Да и потерь, боюсь, не избежать. — Подумав и сделав глоток воды, он продолжал:

— Но в любом случае это лучше, чем соваться к ним в туннель. Если стража противника будет вооружена пиками, это можно считать чистым самоубийством.

— А по-моему, не составит большого труда вообще не давать им высунуть носа из туннеля, — сказала Доррин, опираясь обоими локтями на стол. — Помещение у нас расчищено. Можем расставить по периметру стрелков с луками, и они утыкают стрелами первых же показавшихся из люка орков. Судя по размеру камня, туннель не настолько широк, чтобы они могли вылезать оттуда более чем по двое сразу.

— Знать бы, что они замышляют… — начал фразу Арколин, но герцог перебил его:

— Вот именно. Это бы нам точно не помешало. Паксенаррион, у тебя в этом деле больше опыта, чем у любого из нас. Тебе и прежде доводилось иметь дело с подданными и жрецами Ачрии. Как ты думаешь, чего нам стоит теперь ожидать.

Несколько секунд Пакс молчала, не в силах раскрыть рот. На нее смотрели все офицеры, явно ожидавшие от нее, самой младшей по возрасту и званию, какого-то совета.

— Мой господин, я не знаю точно, что вам уже известно…

— Уверяю тебя, немногое. Так что смело можешь начинать с самого начала.

— Ну, тогда… Ачрия, Повелительница Паутины, занимает далеко не самую высокую ступень в иерархии сил зла. По крайней мере, так мне рассказывали в Фин-Пенире. Но люди и эльфы лучше знают ее, потому что она напрямую вмешивается в наши земные дела. Ей нравится плести интриги, создавать заговоры, и она затягивает людей в паутину зла, подчиняя их своей воле при помощи неспешно действующего колдовства в течение долгих лет. Если, например, Лиарт, Повелитель Мук, предпочитает действовать напрямую и пытками выбивает у своих жертв признание в верности, то Ачрия плетет свою бесконечную паутину и наслаждается, видя усилия жертвы вырваться из этих пут. По крайней мере, так мне об этом рассказывали. — Пакс перевела дыхание. По правде говоря, ей было очень тяжело прямо говорить об Ачрии и Лиарте. — Еще говорят, что больше всего она ненавидит эльфов, потому что у них более острое внутреннее зрение и ее чары практически бессильны против них. Кроме того, среди людей ее противники — это последователи Геда и Фалька, потому что члены этих орденов не пойдут на сделку со злом ради сиюминутной выгоды, что заметно осложняет ее задачу. Ачрии очень трудно действовать в мирных, хорошо управляемых государствах. Поэтому она постоянно пытается организовать какие-нибудь заговоры и волнения. Как и любому пауку, ей на руку всякий раздор в доме, который отвлекает силы, время и внимание хозяйки от того, чтобы взять в руки метлу и смести всю скопившуюся по углам паутину.

— А что ты знаешь о способности ее последователей менять облик?

— Я как раз собиралась перейти к этому. Некоторые из ее жрецов обладают такой способностью, причем они могут превращаться как в других людей, так и в подобие своей повелительницы: нечто вроде огромного паука. Я видела такие превращения в Колобии, а еще раньше слышала об этом в Фин-Пенире.

— Значит, получается, что все ее жрецы и последователи — это люди? Но я слышал о киакномах, и тебе доводилось их видеть в Колобии.

— Да, это правда. Киакномы — эльфы, отвернувшиеся от служения Великому Господину, подчиняются силам зла. Их еще называют иунизинами. Говорят, что они перешли на службу Ачрии в незапамятные времена. Судя по легендам, тогда же, когда киакданы впервые воспели свой гимн Великому Дереву.

— Скажи, Пакс, по твоему мнению, как поступит Ачрия в данном случае? — Доррин перешла к практической стороне дела. — Она знает, что ее жрица убита, а помимо нее еще и Веннер?

— Честно говоря, не знаю. Мне неизвестно, как ее жрецы общаются с нею. Мне рассказывали, что Ачрия, в отличие от более могущественных злых божеств, сама не знает всего, что происходит по ее воле. В том, что касается получения сведений, она зависит от своих подданных. Если это так и Веннер и его так называемая сестра были всего лишь ее лазутчиками в нашей крепости, она может еще и не знать об их смерти. Но, судя по всему, Арвис была еще и жрицей, и о ее смерти Ачрия узнает немедленно или в самое ближайшее время. Что она предпримет, зависит от того, какими силами она располагает здесь, в наших краях. В первую очередь это орки, но даже для нее они слишком недисциплинированная и плохо управляемая сила. И главное, мы до сих пор не знаем, зачем именно она заслала сюда Веннера, зачем подчинила его себе. По крайней мере, мне об этом ничего не известно. Сколько лет он прослужил здесь дворецким?

— С того самого дня, как старый дворецкий был убит вместе с Тамаррион, — ответил герцог. — Еще новобранцем Веннер был ранен, но попросил меня оставить его здесь на службе. Я не стал ему отказывать и направил в помощники дворецкому. Он прослужил в этой должности несколько лет, а потом, после той кровавой бойни… В общем, в тот момент мне было не до этого. Дело он знал, и я назначил его дворецким.

— Судя по тому, что он сказал перед смертью, — вставил Арколин, — нападение орков тоже было его рук делом. Герцог мрачно кивнул.

— По всему так и выходит. Я вот только теперь думаю, неужели он был агентом Ачрии с самого начала?

— Конечно же нет, — уверенно сказала Пакс. — Маршал Геда не мог бы не заметить такого близкого соседства с силами зла.

Герцог удивленно посмотрел на Пакс, явно ожидая дальнейших объяснений. Пакс набралась смелости и продолжала говорить:

— Мой господин, маршал Геда рано или поздно заметил бы что Веннер принадлежит к сознательным последователям Ачрии. Но в том-то все и дело, что она умеет добиваться своего постепенно. Веннер долго мог даже и не осознавать того, что делает.

При этих словах герцог воскликнул:

— Интересно, как это можно не осознавать, что делаешь, устраивая нападение толпы орков на мою жену и детей, выехавших из крепости почти без охраны!

— Мой повелитель, я имела в виду не этот случай. Раньше. Мы не знаем наверняка… Может быть, он обманул кого-то или украл какую-нибудь ерунду. Я слышала, что Ачрия цепляется за такие проступки и обращает их себе на пользу. Возможно, ему наговорили каких-нибудь гадостей про вас, что на первых порах помогало ему оправдывать свои действия. К тому времени, как Веннер понял, каким силам он служит, может быть, уже было поздно пытаться вырваться из их власти.

— Не хочешь ли ты сказать, что он и вовсе ни в чем не виноват?

— Никак нет, мой господин. Мне кажется маловероятным, что все это время он находился под воздействием какого-то колдовства. Он вполне мог отвечать за все свои решения и поступки. Я лишь хотела сказать, что в самом начале, только поступая на службу к вам, он, может быть, и не хотел причинить вам никакого зла… Возможно, он погряз во лжи и дурных делах постепенно, не за один год; и вполне вероятно, что то нападение, в котором погибли ваша супруга и дети, было его первым открытым выступлением на стороне зла. Маршал тогда тоже был убит, и не потому ли, что стал что-то подозревать и о чем-то догадываться? Очень может быть, что та атака орков была направлена в равной мере как ваших близких, так и на маршала Геда.

— Нет! — закричал герцог, вскочив из-за стола. Затем он взял себя в руки и снова сел на стул. — Это невозможно! Хотя, впрочем…

— Мой господин, вполне возможно, Тамаррион тоже стала что-то замечать, — спокойным тихим голосом произнесла Доррин. — Учитывая ее тонкое чутье ко всему происходящему, на пути Ачрии она была не меньшим, а, может быть, даже большим препятствием, чем сам маршал.

— Тем не менее мы до сих пор не знаем, почему Ачрия плетет свои интриги именно здесь, — напомнила всем Пакс.

— Северная граница… очень важный район… — голос Арколина выражал его неуверенность в собственных предположениях.

— И так давно это тянется, — с сомнением произнес герцог. — Если Веннер был всего лишь частью большого плана, то получается, что этот заговор плетется уже больше шестнадцати лет. И против кого? Неужели только против меня? Или против моих союзников? По крайней мере, я знаю, что Ачрия поддерживала Синьяву в Ааренисе.

Придвинувшись поближе к столу, к разговору присоединился Кракольний:

— Если все это затеяно для того, чтобы наша крепость перестала быть препятствием на пути нового полномасштабного нападения с севера, то почему Ачрия не нанесла удар в то время, как вся рота находилась в Ааренисе?

— Кстати, примерно в это время и начались набеги орков…

— Согласен. Но эти нападения никак нельзя назвать серьезными попытками уничтожить нас или заставить уйти из крепости. Скорее они пытались дискредитировать ваше командование этим северным гарнизоном. Хотелось бы знать, с кем Веннер общался в Верелле. И все равно мне непонятно, почему выбор пал именно на вас, мой господин. Я ни в коей мере не хочу утверждать, что вы не представляете для сил зла никакой опасности, но в то же время я далек от мысли о том, что вы являетесь в этих играх ключевой фигурой, при всем моем к вам уважении, мой господин.

— Да ладно тебе, можешь не извиняться, — улыбаясь, сказал герцог. — Свое место я прекрасно знаю. Вам, офицерам, хорошо известно, что я по мере сил пытался укрепить свое положение в этом королевстве, но я не думаю, что мой попытки были настолько значимы и успешны, чтобы всерьез разозлить кого-то из демонов. Я имею в виду, что вряд ли я сделал столько добрых дел, чтобы вызвать у них гнев.

— Но почему Веннер просто-напросто не зарезал вас как-нибудь посреди ночи? — продолжал развивать свою мысль Кракольний. — С моей точки зрения, учитывая все те тайные переходы, которые мы здесь обнаружили, сделать это было бы совсем нетрудно.

— Такое решение было бы не в духе Ачрии, — возразила Пакс. — Она предпочитает не столько мгновенное разрушение, сколько медленное отравление. Ее подручные запросто могли бы расправиться со мной в Колобии, но им был нужен не мой труп, а паладин, подчиняющийся силам зла, или, на худой конец, ни на что не годный отчаянный трус. — Пакс сама удивилась легкости и спокойствию, с которыми она говорила на эту тему. — Каковы бы ни были ее планы относительно вас, вашей роты или крепости, мой господин, я уверена, что замысел ее был сложен и коварен. Укол кинжалом от ее жрицы был скорее всего жестом отчаяния, а не заранее продуманным поступком. По крайней мере, я так считаю.

— Ну что ж, похоже, — пожав плечами, согласился герцог. — Это, видимо, отвлекало мое внимание от орков. Мне следовало бы всерьез задуматься о том, откуда они лезут и почему ведут себя так странно. Мне приходилось воевать с орками раньше, и никогда они не придерживались такой непонятной тактики. С другой стороны, если она хотела отвлечь меня на время, достаточно долгое для того, чтобы они добрались до крепости изнутри, то чего мне следовало ждать потом? Я полагаю, все равно смертельного удара кинжалом? — Помолчав, он оглядел присутствующих и сказал:

— Я думаю, нам нет необходимости разбираться во всех деталях плана Ачрии, чтобы признать тот факт, что нам противостоит хитрый и коварный противник, который к тому же Давно перешел в наступление. Знать бы, как она поведет себя дальше. Ожидать ли нам нападения орков или каких-нибудь чудовищ из мира темных сил?

— Мой господин, она не будет рисковать собой в поединке с противником, готовым отразить нападение. Ачрия предпочитает, чтобы за нее воевали другие. Большого нападения орков мы вполне можем ожидать. Если под ее властью где-нибудь поблизости есть люди или киакномы, они могут присоединиться к этому нападению. Но не менее вероятно и то, что она на время отступит, спрячется и будет пытаться сплести паутину другого заговора. Нельзя забывать и о том, что у нее могут быть другие агенты или жрецы как внутри крепости, так и в ближайших окрестностях. Их-то мы и должны выявить в первую очередь.

— Среди слуг ты никого не заметила…

— Никак нет, капитан, — ответила Пакс Арколину. — Но я не до конца уверена в своих силах и в своем чутье. Я не могу гарантировать, что не пропустила хорошо замаскировавшегося противника. Большое зло я бы, наверное, учуяла в любом случае, а вот мелкие служители темных сил…

— Тут мы, кстати, подходим еще к одному вопросу, — сказал герцог. — Скажи, пожалуйста, как так получилось, что ты очутилась здесь именно тогда, когда твой дар оказался востребован? И кто ты теперь, Пакс? Неужели ты и дальше будешь утверждать, будто возвратилась сюда лишь для того, чтобы вернуть мне перстень?

— Никак нет, мой господин. — Мрачно, но уверенно Пакс смотрела в глаза герцогу. — Еще находясь на службе в Лионии, я вдруг почувствовала… даже не знаю, как описать это… что-то вроде внутреннего голоса или зова. Мне показалось… то есть я вдруг поняла, что я нужна вам или понадоблюсь в ближайшее время. Сама не знаю как, но я внезапно почувствовала, что мне нужно возвращаться.

— Ты уже знала о своих особых способностях? Ну, о том, что можешь зажигать колдовской свет, исцелять, ощущать присутствие злых сил?

— Да, но я до сих пор не уверена в том, как пользоваться этими способностями и чего мне от себя ждать.

— Пакс, значит, ты паладин? — не столько вопросительно, сколько утвердительно сказала Доррин, прикасаясь пальцем к эмблеме Фалька.

— И рейнджеры, с которыми я служила, и киакдан из Бреверсбриджа думают так, — медленно произнесла Пакс. — У меня тоже нет иного объяснения этим способностям. По всей видимости, ими я обязана богам. Как мне кажется, самому Великому Господину. Но границы, до которых простирается этот дар, мне пока неведомы. Я полагаю, мой господин, — сказала Пакс, обращаясь к герцогу, — что вам следует вызвать маршала Геда или какого-нибудь паладина из Вереллы или Фин-Пенира; кого-то, кто знает, как пользоваться божественным даром, для того чтобы обезопасить роту от предателей, возможно, находящихся среди нас.

— Неужели ты не доверяешь собственному дару? Пакс помолчала, продумывая ответ.

— Мой господин, я доверяю самому дару, но не своему умению применять его. И с вашей стороны было бы мудрым шагом воспользоваться чьим-либо еще опытом хотя бы для того чтобы удостовериться в моей правоте.

— Понятно, — сказал герцог, обводя взглядом комнату. Арколин отвел глаза и, нахмурившись, теребил лежавшую на столе салфетку. Доррин сидела неподвижно, сжав руки в кулаки. Понт откинулся на спинку стула, притворившись при этом, что дремлет. Кракольний переводил взгляд герцога на Пакс и обратно. Затем герцог вновь посмотрел на Пакс.

— Может быть, ты не знаешь, но я отказался от присутствия в крепости маршалов Геда после гибели моей жены. Я с первого дня обвинял их в ее смерти за то, что они настояли на том, чтобы я отправился с большей частью роты в поход, оставив крепость и жену с детьми без надлежащей охраны, а также за слабость маршала, который в минуту опасности не смог спасти моих близких. Мне всегда казалось, что последователи Геда называют себя защитниками слабых и обиженных. Но, судя по всему, это всего лишь пустые слова.

— Мой господин, вы потеряли жену и детей. Ваше горе и ваш гнев вполне понятны и оправданны.

— Возможно. Но ты не знаешь всего того, что я наговорил Верховному Маршалу, когда узнал, что случилось с тобой. В твоих несчастьях я также обвинил орден последователей Геда. Тебе это известно?

— Никак нет, мой господин. Поскольку любой последователь Геда является противником Ачрии, я сознательно пошла навстречу той опасности. Служители Геда и даже сама Верховный Маршал могут ошибаться, но все те мои знакомые, кто принадлежит к этому братству, — люди достойные, и разве что, в худшем случае, у них может быть слегка ограниченный взгляд на мир.

— Но ведь они не смогли излечить тебя. Они бросили я одну, беззащитную, без всяких средств к существованию…

Пакс рассмеялась:

Мои господин, вспомните: они были готовы приютить меня на всю жизнь. Я ушла не только по своей воле, но даже наперекор просьбам Верховного Маршала. Да, конечно, они не смогли излечить меня полностью. Тем не менее они сделали главное: выкорчевали из моей души ростки зла, уже пустившие там корни. Конечно, после этого в моем сердце не могло не остаться рубцов и шрамов. Но, с другой стороны, вот я, перед вами: что я потеряла? Ничего. Вы видели меня в бою. Кроме того, я обрела редкие, свойственные очень немногим людям способности. Кстати, сами маршалы Геда признают мудрость или достойный и благородный поступок, совершенный любым человеком, независимо от принадлежности к их братству.

— Неужели ты… так настрадавшись от них… неужели ты предложишь мне вызвать кого-то из них, зная обо всем, что было в моем прошлом?

— Я знаю далеко не все, мой господин, а лишь то, что вы мне рассказали. И я не могу представить себе, чтобы маршалы Геда уговаривали вас увести роту из крепости, зная при этом, что вашей супруге угрожает опасность. И не могу представить маршала в тот трагический день иначе, как отчаянно сражающимся против орков и пытающимся защитить Тамаррион и детей. Ваш гнев, мой господин, мне понятен. Ваше горе — тоже. Если говорить начистоту, в течение последней зимы я ощутила, наверное, не меньшее отчаяние. Но сейчас мне кажется, и я думаю, вы не станете отрицать, что тогда вы и ваша семья оказались жертвами хорошо продуманного коварного плана. О том, насколько удачно враг все просчитал, говорит тот факт, что вплоть до вчерашнего вечера никто даже не подозревал, что предатель есть внутри крепости. Осмелюсь предположить, что Ачрия была премного обрадована, когда вы выставили маршалов и паладинов за ворота крепости.

Герцог прикрыл глаза ладонью и некоторое время сидел так молча. Затем глухим, сдавленным голосом он произнес:

— Видят боги, я никогда не думал об этом. Никогда не думал… Я знал лишь одно: Тамаррион погибла, а меня не было рядом, и я не смог защитить ни ее, ни детей. Горе ослепило меня и отчасти даже помутило мой разум.

В комнате опять воцарилось молчание, которое через некоторое время нарушила Доррин, осторожно, с опаской сказавшая:

— Все эти годы Ачрия пыталась воздействовать на нас, разлагая роту изнутри. Среди нас не было никого, кто мог бы напрямую почувствовать присутствие зла. Еще немного — и мы могли бы незаметно для себя подчиниться ее воле.

— Но ведь этого не произошло, — горячо возразила Пакс. — Наша рота, рота герцога Пелана, известна своим благородством…

— Да на фоне других мы, может быть, смотримся неплохо, — вновь вступил в разговор герцог. Он убрал ладони от лица и оказалось, что по его щекам текли слезы. — Мы уже далеко не те, Паксенаррион. Эх, знала бы ты нас в былые годы, тогда, когда Тамаррион была жива, а маршал Геда жил во внутренних покоях крепости… — Герцог помолчал, сделал глубокий вдох и сказал:

— Ну что ж, следует признать, что я был не прав. И, возможно, эта ошибка — самая тяжелая из тех что я совершил за всю свою жизнь. В том, что случилось, не было вины Геда или его последователей. Горе и гнев ослепили меня. — Оглядев офицеров, он, словно ища поддержки, обратился к ним:

— Ну что, капитаны, вы согласны?

Все, почувствовав не столько по словам, сколько по тембру голоса герцога произошедшие в нем изменения, согласно закивали. Первым заговорил Арколин:

— Мой господин, мы следовали за вами всегда и везде. Но, признаюсь, мне всегда было тяжело осознавать, что между вами и братством Геда встала какая-то стена. В общем, я был бы рад, если бы вы снова пригласили к нам маршала.

— Я тоже, — поспешила подтвердить Доррин, лицо которой явно просветлело. — Я абсолютно согласна, несмотря на то что принадлежу к ордену Фалька.

— Не знаю, согласятся ли они вернуться сюда, — сказал герцог. — После того, что я наговорил Верховному Маршалу, не удивлюсь, если она предложит нам самим расхлебывать заваренную нами же кашу.

— Сомневаюсь я в этом, — с улыбкой предположил Кракольний. — Вы только представьте себе, как она обрадуется, что вы признали ее правоту.

Герцог покачал головой.

— После стольких лет мне потребуется какое-то время, чтобы заставить себя думать по-другому. В любом случае наш враг сейчас — Ачрия, но ни в коем случае не Гед. По крайней мере, это мы знаем. Паксенаррион, ты спасла не одну жизнь учитывая твои особые способности, я не могу допустить, чтобы ты и дальше оставалась простым капралом. Я хочу, чтобы ты постоянно была рядом со мной — например, в качестве оруженосца или адъютанта, называй как хочешь, — во всяком случае до тех пор, пока мы не развяжем этот узел.

— Ну вот все как всегда, — делая вид, что сердится, но почти не скрывая улыбки, пробурчал Арколин. — Только выучишь из кого-нибудь приличного капрала, и вот на тебе — тут же забирают. И что мне прикажете делать? Откуда я вам возьму очередного капрала? Из воздуха?

— Брось, у тебя полно отличных солдат. Назначь кого-нибудь из них, а сержанты помогут ему освоиться. До тех пор пока в крепости не появится маршал или паладин, Пакс единственная, кто может распознать приспешников Ачрии. — Обернувшись к Пакс, герцог обратился прямо к ней:

— Ну, Паксенаррион, ты согласна?

— Мой господин, — ответила она, — я вернулась сюда, чтобы служить вам в любой роли, и я буду исполнять все ваши приказания до тех пор, пока боги не позовут меня куда-нибудь еще.

— Ну что ж, на том и порешим. Останешься при мне. Кстати, как по-твоему, где может находиться ближайший маршал Геда?

— По правде говоря, точно не знаю. Ближайшая ферма Геда, как вам известно, находится в Дорнингмиде, в двух днях пути на юг отсюда. Но когда я проходила по дороге, мне сказали, что дорнингмидский маршал отбыл в дальнее паломничество, и я не знаю, когда он вернется. Может быть, быстрее будет отправить гонца прямо в Вереллу.

— Не хотелось бы действовать так открыто, — задумчиво сказал герцог. — Если агенты Ачрии следят за нами, они сразу же заподозрят неладное.

— А я полагаю, что Ачрия уже все знает, — сказал Кракольний. — От всех ее соглядатаев нам не уберечься, как ни старайся. Считайте, уже сутки прошли с тех пор, как ее жрица убита. Она либо нанесет удар в самое ближайшее время, либо отступит, чтобы перекроить свои планы.