Пять баксов для доктора Брауна. Книга первая

Глава третья, в которой джейк сначала знакомится с обстановкой дома маллоу, а затем трогательно прощается с родными

Что же бы за такая штука? — приятели стояли на лестнице, возле того самого буфета со множеством полок. Джейк держал в руках странный предмет: маленький будильник, закрепленный при помощи рычагов на деревянной подставке вместе с медным чайником.

- Часы. Спиртовка. Чайник. Ну, сэр, тут все просто. Он отдал Дюку устройство.

- Ну да, — сказал тот. — Будильник звенит, поворачивается вот эта ручка, спичка зажигается о наждачную бумагу и зажигает спиртовку. Потом вода кипит, под давлением пара откидывается крышка, и из чайника льется вода.

- Стой, а пожара не может быть?

Про себя Джейк подумал, что неспроста же чаеварка угодила на полки с хламом, а не в магазин.

- Неа, — сказал Дюк. — Вот эта пластина гасит огонь. Видишь, качается?

- Но тогда это же отличная штука! — воскликнул Джейк.

- Отличная, — отозвался приятель. — Если не считать того, что таких отличных штук сотни три, не меньше. В любой газете куда ни плюнь: «механическое устройство для заваривания чая», «аппарат для приготовления кофе», — как сговорились все. Да вон, у отца газета на столе, я своими глазами видел: «механический кофейник «Марион Гарланд». Бросьте, сэр. На свете много отличных штук, которые никому не нужны.

- Но это же ерунда! Это неправильно!

У юного Маллоу сделалась такая физиономия, как будто ему было не неполных пятнадцать, а по меньшей мере, пятьдесят.

- Как говорит отец, это нельзя объяснить, но стоит запомнить.

Дюк вернул отцовское изобретение на полку. Следующий предмет имел колесо с ручкой, наподобие того, какое бывает у швейных машин, хитро соединенное с жестянкой.

- Было бы побольше, сошло бы за пресс для отжима белья, — пробормотал сын похоронного церемонийместера. — А так…

Он заглянул внутрь жестянки.

- Так, ага. Ножи, значит. Это измельчает… Изогнутые лопасти оказались острыми. Искатель приключений отдернул палец.

- Это измельчитель, — завершил свою мысль Джейк.

- Измельчитель чего? — поинтересовался Дюк ехидно.

- Чего-нибудь.

- Нет, ты скажи!

Джейк покрутил ручку колеса. Полюбовался, как вертятся ножи на дне жестянки.

- Да чего угодно. Оно достаточно острое, чтобы запихать туда что-нибудь твердое…

- Ну-у, — протянул Дюк немножко с досадой, — да.

- И в то же время это «что-то» не обязательно твердое, — продолжал размышлять Джейк. — Я бы попробовал взболтать яйца. К примеру, сделать гоголь-моголь. С бренди, знаешь?

Сын баптистского пресвитера некстати вспомнил вкусное «лекарство», которое взбивала зимой Роза на Рождество, или когда в доме Саммерсов простужался кто-нибудь из детей.

- Хм, — Дюк шмыгнул носом. — Вот черт, мне и в голову не пришло. Могло бы быть вкусно.

Он подумал, что надо бы спросить у мачехи, нельзя ли получить на кухне парочку яиц и немножко бренди, но мистер и миссис Маллоу вот уже четверть часа как беседовали в запертом кабинете, вгоняя Джейка, который догадывался, что говорят о нем, в нешуточное смятение.

Над следующим предметом Джейк думал не меньше пяти минут. Вертел так и этак. В самом деле, куда и для чего может быть нужна деревянная дребедень, сильно напоминающая подлокотник от кресла с торчащим на конце рычагом, покрытая красивой, но явно для чего-то нужной, резьбой по бокам?

- Ну, раз… — сказал Дюк. — Два… Джейк сосредоточенно сопел.

- Сдаешься? — улыбка юного Маллоу становилась все шире и шире.

- Нет, — буркнул Джейк.

- Сдаешься-сдаешься, — приятель отобрал у него штуку. — Это сигнальное устройство. Суешь за дверь, закрепляешь в полу, — вот, видишь?

Он перевернул устройство, демонстрируя металлический шип, убиравшийся внутрь.

- За дверью гостиной весь пол в дырках. Если в дом лезет вор, оно премерзко звенит. Она, ну, миссис Маллоу, сказала, что предпочтет что-нибудь менее разрушительное. Я бы тебе показал, но…

Дюк задумался.

- Черт, мне строго-настрого запрещено его трогать, — с досадой сказал он. — Опять сбегутся соседи, опять скандал… Так что, пожалуй, как-нибудь в другой раз.

Искатели приключений постояли минутку, вслушиваясь в мирную тишину дома. С кухни доносился звон посуды, которую мыла недовольная молчаливая горничная. С улицы прогремел колесами экипаж.

- Э-э-э, — сказал Дюк и медленно поднялся по ступенькам. — Ну, только если посмотреть. В сущности, вот.

Он аккуратно прикрыл дверь гостиной. Паркет за ней и в самом деле был безобразно истыкан. Дюк с размаху воткнул шип и закрепил устройство. Джейк осторожно нажал дверную ручку, чуть-чуть потянул на себя, и тут же отпустил. От раздавшегося звона у сына пресвитера заложило уши.

- Ай! — Дюк обшаривал отцовское изобретение со всех сторон. — Ой, черт, забыл, где оно выключается!

Зато выскочившая из дальней двери гостиной миссис Маллоу отлично это помнила.

- Томас, — вскричала она, — я же сто раз просила убрать твои чудовища куда-нибудь подальше от этого м-м-мальчика!

При последних словах «м-м-мальчик» получил подзатыльник.

- Скажи спасибо, Мармадьюк, что у тебя гость! — Джейк и не думал, что миссис Маллоу может так сердиться. — Иначе разговор был бы совсем другой!

- Но миссис Маллоу, — осторожно вставил сын пресвитера, — это не он. Это я.

- Не защищай его, пожалуйста, — строго оборвала женщина. — Боже мой, Дюк, тебе скоро пятнадцать, а все как малое дитя! Иди, пожалуйста, в свою комнату, чтобы глаза мои тебя не видели!

Комната Дюка:

Комната Дюка, как и столовая, казалась немножко пустой: мебели явно недоставало.

Слева от двери помещалась высокая узкая тахта, застеленная белым льняным чехлом с рюшами. Рядом — низенькое кресло-качалка с обтянутым цветастым репсом (как и вся остальная мебель) сиденьем.

Над кроватью — детская картинка с рыжим котом, играющим на скрипке, под которой висела бумажная маска льва с выпученными глазами и радостным оскалом до ушей.

Угол справа от двери занимали встроенные в стену книжные полки: книги, книги, книги: Марк Твен и Жюль Верн, Стивенсон и Луи Буссенар, Конан Дойл и Льюис Кэрролл — все, что к пятнадцати годам прочел любой уважающий себя человек. На нижних полках стояли толстые тома сказок, часть — с французскими названиями. На средней, как раз там, где стояли книги приключений — изрядный беспорядок. Дюк Маллоу не нуждался в том, чтобы прятаться с книгой на чердаке или ночью под кроватью со свечкой, тайком бегать с вечернего собрания общины в публичную библиотеку за очередным выпуском «Черной кошки» или на берег Винуски: он мог спокойно сесть в дубовое кресло, стоявшее рядом с полками, за круглый столик, и читать, сколько влезет при свете низко свисавшего с потолка фонаря.

Хозяин всего этого богатства тем временем прошел через всю комнату к письменному столу, стоявшему у окна.

Под самым подоконником находился диван с полукруглой спинкой. Приятели присели на него, помолчали минутку, а потом перебрались с ногами на подоконник.

- И вот из этого дома, — завистливо задохнулся Джейк, — ты хочешь уехать?

Дюк помолчал. Покачал пальцем зеленый стебель, одиноко торчавший в глиняном горшке (похоже, у стебля были в недалеком прошлом листья).

- Вам, сэр, кажется, что у меня есть все, чтобы быть счастливым, а? — спросил он. — У меня все, у тебя ничего, так?

Джейк смотрел в окно.

- Всякие интересные штуки, — продолжал Дюк, — книги. Могу шляться, где хочу и почти всегда, когда хочу, и никто не спустит с меня за это шкуру. Ты об этом, да?

Ответом был молчаливый кивок.

- Да, все так, — Дюк отпихнул горшок в сторону. — Но тут я спрошу вас, сэр: ну и что?

Джейк повернулся к нему.

- Ты смылся потому, — между буйных черных бровей залегла тоскливая складка, — что не мог жить по-прежнему. Ну, так и я не могу. Нельзя вечно читать одни и те же книги, сэр.

Джейк хотел сказать, что совершенно ни к чему читать одни и те же, когда есть много еще не читанных, но приятель не унимался.

- Знаешь, сколько раз я прочел «Остров сокровищ»? — поинтересовался Дюк. — Четыре раза. «Вокруг света за восемьдесят дней» — шесть. Я уже про все остальное не говорю. И я продолжал бы это делать, потому что ну что меня ждало бы, если бы не ты? Завтра-послезавтра пойти служащим в какую-нибудь контору?

Джейк как раз думал, как бы так дождаться окончания этой прочувствованной речи и потактичнее цапнуть с письменного стола, стоявшего с самом углу, «Счастливые деньки». Журнал он только что заметил. На столе была целая стопка, сверху, судя по обложке, был свежий номер, и Джейк тихо мучился. Потому что все те вещи, которые с таким волнением излагал сейчас его новый приятель, были предметом неустанных размышлений сына похоронного церемонийместера с самой осени, все «за» и «против» давно взвешены (тем более, что «против» почти и не было), последние колебания исчезли вчера ночью, и сомнений у сына пресвитера не осталось.

- Мечты должны сбываться, — произнес Джейк вдруг. — Понимаешь? Иначе вся жизнь не имеет никакого смысла.

Он соскочил с подоконника на диван, с дивана — на пол.

- Я долго думал. И понял вот что: строгать гробы и петь дурацкие молитвы — не хочу.

- Ну, это и так понятно, — Дюк пожал плечами.

- Ага, понятно, — хмыкнул Джейк и забегал по комнате взад-вперед. — Как бы не так. Гробы не хочу. Стоять за прилавком в каком-нибудь магазине — подите, пожалуйста, в зад. Сидеть за столом, как ты говоришь, в какой-нибудь в конторе — тоже сомнительное удовольствие.

Он остановился.

- А чего я хочу?

- Ну как это, чего? — удивился Дюк. — Приключений, ты же сам сказал.

- Точно, — сказал Джейк. — Я только долго не мог понять, каких. Но потом решил, что это как-нибудь само.

- И посмотри, как все отлично складывается, — заметил Дюк. — Такое, черт побери, совпадение! Это судьба, не иначе. Другого объяснения я не вижу.

Сын баптистского пресвитера, который давно решил, что не так уж важно, есть ли на свете бог, нет ли его, и которого не единожды передергивало при упоминании «божьего промысла» и при мысли о том, что кто-то взял, да и распорядился его жизнью по собственному разумению, был вынужден согласиться, что против такой судьбы ничего не имеет.

- Ну пусть, — согласился он. — Пусть будет судьба. Слушай, можно мне журнал посмотреть?

- Мог бы и не спрашивать, — махнул рукой Дюк, соскакивая с подоконника. — Надо же нам до завтра что-нибудь делать.

На столе стояла еще маленькая зеленая лампа, глобус, закрытая чернильница в виде лошади у колодца, в ложбинке которой валялось перо с обгрызенной деревянной ручкой, губная гармоника и зеленая квадратная жестянка от чая. Пока приятель рылся в стопке журналов, Дюк полез взять гармонику. Жестянка опрокинулась и грохнулась на пол. Двое джентльменов опустились на четвереньки и принялись ползать по полосатому коврику, собирая рассыпавшуюся дребедень. Под столом обнаружились чугунные гири. Джейк ехидно шмыгнул носом, за что сейчас же получил по этому носу пачкой карточек от игры «Бунго».

- За что? — праведно возмутился плечистый искатель приключений, кинув в лязгнувшую жестянку две засохших краски — зеленую и коричневую.

- Я величайший атлет современности, — отозвался Дюк, метко швырнув в банку деревянного солдатика во французском мундире и со сломанным штыком. — Запомните это навсегда, сэр!

- А что, похоже, что я сомневаюсь? Ну что вы, сэр! Джейк отлепил от полукруглого магнита кучку сапожных гвоздиков и теперь с интересом проверял, можно ли заставить их ползти по жестянке, если водить магнитом с противоположной стороны. Попалась еще сливочная ириска годовалой давности — твердая, как те гвоздики, и намертво слипшаяся с фантиком. Пока сын похоронного церемонийместера размышлял, очень ли неприлично будет сунуть ее в рот, открылась дверь и вошла миссис Маллоу.

- Джейк, я считаю, что вы должны предупредить свою семью. Они ведь не знают, где вы, я права?

Молодой человек мгновенно забыл про ириску. Оба джентльмена вынырнули из-под стола, причем, Джейк въехал локтем в ножку легкого деревянного кресла с круглой спинкой. Поставил упавшее кресло на место. Встал. Вздохнул, разглядывая большую карту, висевшую над столом. Кроме нее, были еще цветные гравюры: сражение двух пиратов, и несколько обезьян, резвящихся в зеленых ветвях джунглей.

- Вы же понимаете, что они вряд ли благословят меня в путь так, как это сделали вы, — хмуро сказал он, наконец.

Миссис Маллоу пожала плечами.

- Но ведь они и до этого вас не одобряли?

- Так что какое тебе дело до их дурацкого благословения? — добавил Дюк.

- Мармадьюк! — строго сказала миссис Маллоу.

- Что? Это же правда!

- Все равно так говорить невежливо, — сказала миссис Маллоу, обняла Джейка за плечи, повела к дивану и присела рядом:

- Так что вы просто предупредите их, чтобы они не думали, что с вами что-то случилось.

Честно признаться, молодой человек как раз на это и надеялся. Ему представлялось…

- Джейк! — позвала миссис Маллоу.

- А? — откликнулся тот, отвлекаясь от мыслей о том, как семейство Саммерсов признает, наконец, что он был не так уж плох, и даже в чем-то хорош, но больше никогда его не увидит.

Миссис Маллоу потрясла пальцем с чуточку (совсем чуточку) увядшей кожей.

- Я знаю, о чем вы думаете. Сейчас мы поедем к вашим родным, вы предупредите их о своем отъезде…

- Ох, нет! — простонал Джейк.

— … и немедленно вернемся. Вас ведь, наверное, ищут! Молодой человек молча поднял на нее глаза. Миссис Маллоу потрепала его по руке и вышла.

- Трусишь?

Дюк сидел в кресле напротив, сложив ноги по-турецки.

- Я?! — возмутился Джейк.

- А, ну вот и ты, — сказал мистер Маллоу.

Он читал газету на диване в гостиной, но по его позе было понятно, что он чего-то, точнее, кого-то ждет. Джейк кивнул. Как всегда, когда он волновался, его затошнило, ладони стали холодными и влажными, по спине забегали мурашки.

Они вышли на улицу, мистер Мал-лоу остановил экипаж, Джейк, робея, произнес «Чейс-стрит», и скоро грохот колес стих вдали.

Когда он шагнул в двери родного дома, Маллоу остались ждать его в экипаже. Собственно, мистер Маллоу предложил пойти с ним, а Джейк гордо отказался. Что касается миссис Мал-лоу, ее вообще хотели оставить дома, но женщина была непреклонна.

- Так мне будет спокойнее, — сказала она, хотя полчаса назад сама уверяла, что все происходящее — обычное дело и волноваться совершенно не о чем.

Дверь открыла Роза. Молча пропустила его в дом. К удивлению Джейка, ожидавшего, что вся семья, как это бывало в таких случаях, соберется в гостиной, чтобы задать ему головомойку, комната была пуста. «Что, если попросить Розу передать отцу и матери, что я уезжаю и уйти?» — мелькнуло у него в голове. Но он тут же отогнал эту трусливую мысль. Прежде всего, мистер Маллоу ни за что не поверит, что его отпустили без единого слова. Кроме того, при мысли о том, что вот сейчас он скажет отцу о своем уходе — не спросит позволения, а всего лишь поставит в известность, — в животе что-то трепыхалось, дыхание сбивалось, и даже, кажется, начинался жар. Джейк просто не мог отказать себе в радости увидеть лицо отца в этот момент.

И он увидел это лицо. Ноги словно приросли к полу, язык присох к небу. Пресвитер молча стоял, скрестив руки на груди, и смотрел на него.

- Отец, — произнес Джейк самым ровным тоном, какой мог изобразить, — я ухожу.

Мистер Саммерс, словно не слыша его слов, молча указал ему на кресло. Джейк нервно усмехнулся.

- Ты не понял, — сказал он. — Я ухожу. Совсем.

- Трость, — приказал миссионер таким тоном, что у юноши по спине опять пробежали мурашки.

- Да, мистер Саммерс, — поспешно ответила Роза и выбежала из комнаты.

Отец и сын молча смотрели друг на друга.

- Я уезжаю, — повторил Джейк. — Больше тебе не придется…

При виде орудия наказания он облизал пересохшие губы. Глупо. Ерунда какая.

По-прежнему не произнося ни слова, пресвитер повторно указал на кресло. Серые глаза сделались неестественно светлыми, зрачки вдруг уменьшились, ноздри раздувались.

Джейк не выдержал и фыркнул.

- Не получится, отец, — сообщил он. — Больше не получится.

Ладонь Саммерса-старшего взметнулась, молодого человека оглушило, в ухе зазвенело. Левая щека горела огнем. Удержавшись от желания схватиться за лицо, Джейк стоял, широко расставив ноги и тяжело дыша.

- Ненавижу, — глухо произнес он.

От второй пощечины мотнулась голова.

Словно во сне, юноша размахнулся и ударил отца в лицо кулаком. Из разбитых губ пресвитера показалась кровь. Бакенбарды с левой стороны судорожно дергались.

- Жирный индюк! — выговорил Джейк. — Я ухожу от тебя, от матери, от вас всех. Ты никогда больше…

Что именно мистер Саммерс «никогда больше», он так и не узнал. Ибо в ту же секунду Саммерс-младший был схвачен за шиворот, его голова оказалась подмышкой отца, а трость пущена в дело с рвением истинного христианина. Джейк зарычал и рванулся на свободу. Ничего не вышло. Раз, другой, третий. Каждый удар исторгал из уст Саммерса-младшего либо богохульство, либо поминание черта, либо же какой-нибудь цветистый эпитет в адрес отца. Роза, закрыв лицо фартуком, выбежала из комнаты.

- Ах ты беспутный, испорченный, погрязший в грехе щенок! — брызгал слюной мистер Саммерс, ритмично работая тростью.

- Старый скрипучий гроб! — брыкаясь, огрызался Джейк. — Ходячая эпитафия! Кладбищенский боров!

- Дерзкий гаденыш! — брызгал слюной мистер Саммерс. — Паршивый щенок! Прибежище скверны! Я тебя научу славить имя Господне!

- Немедленно перестаньте, вы слышите? — прозвенело в воздухе.

Миссионер, оторопев от удивления, выпрямился.

- Кто вы? Что вам здесь нужно?

- Мое имя Белинда Маллоу, — сдержанно отозвалась мачеха Дюка, стоя в дверях гостиной, — и я хотела бы с вами поговорить. Это касается вашего сына.

- Вот как, моего сына? — пресвитер переложил орудие наказания в другую руку. — Почему здесь эта дама? Что ты сделал?

- Он ничего не сделал, прекратите бить мальчика! — потребовала миссис Маллоу.

Взлохмаченному, красному Джейку наконец удалось вырваться и вскочить на ноги.

- Закрой дверь и убирайся в свою комнату! — приказал пресвитер. — Я поговорю с этой… (он окинул миссис Маллоу взглядом, полным отвращения)… этой женщиной.

- Да пошел ты к черту в зад! — рявкнул Джейк. — Я уберусь туда, куда сочту нужным, буду делать то, что сочту нужным, и чтоб мне год с горшка не встать, если я когда-нибудь подчинюсь хоть одному твоему слову!

- О Боже, Джейк! — огорчилась миссис Маллоу. — Ну зачем вы так? Идите, пожалуйста. Дайте мне поговорить с вашим отцом.

- Нет, миссис Маллоу, — упрямо ответил тот. — Я никуда не пойду, это во-первых, и все равно уеду, это во-вторых. Прошу вас, идемте отсюда.

- Тише, милый, — женщина обняла его за плечи. — Вы уедете, сделаете, что хотите, но… мистер Саммерс, ваш сын…

- Откуда вы знаете моего сына? — голос Саммерса не обещал ничего хорошего.

- Ваш сын, — вежливо, но с нажимом повторила миссис Маллоу, — и мой — оба намерены поступить матросами. Судно принадлежит одному нашему знакомому.

Пресвитер схватился за воротничок, словно его душили.

- Я уеду все равно! — опять встрял Джейк. Миссис Маллоу строго нахмурила брови.

Пресвитер подошел к ним так близко, что Джейк выступил вперед, но женщина его отодвинула.

- Вы рассержены, я понимаю, — продолжала она. — Но давайте рассуждать разумно: мальчики достаточно взрослые, чтобы…

- По какому праву вы распоряжаетесь в моем доме? — голос пресвитера взвился, задохнулся и осип.

Он прочистил горло.

- Роза, выведи эту даму!

Миссис Маллоу сложила руки на груди.

- Я уйду, — спокойно сказала она. — Идите, собирайтесь, Джейк. Мы уйдем вместе.

- Вон из моего дома! — заревел отец, как разъяренный бык.

- Джейк, идите, — миссис Маллоу не спускала взгляда с побагровевшего миссионера. — Вам нужно собрать вещи.

- Клянусь, он не возьмет из этого дома ничего! Хорошо промытые седины растрепались, свесившись на широкий лоб, и Саммерс-старший негодующе мотнул головой.

- Засунь свои похоронные тряпки себе в задницу! — отозвался сын, тоже тряхнул волосами, убирая с глаз мешающую светлую прядь и повернулся к мачехе Дюка.

— Простите, миссис Маллоу. Мне правда нечего взять. Идемте.

Он умоляюще смотрел на женщину, но та не двигалась с места, глядя в глаза его отцу.

Миссионер переводил взгляд с незнакомой дамы на сына.

- Паршивых овец, — произнес он, — отсекают от стада! Убирайся, чтобы духу твоего здесь не было!

Пока они шли к дверям, Джейк готов был поклясться: он и миссис Маллоу, хотя и делают вид, что гордо удаляются, на самом деле удирают из этого дома. Но когда до дверей оставалось совсем немного, на лестнице показалась Эмми.

- Джейк? Ты что, уходишь?

Он обернулся, словно его застали за кражей. Задрал голову. Девочка выглядывала через балясины.

- Да, детка, ухожу.

Миссис Маллоу застыла рядом, вцепившись в его локоть. Выбежавшая следом за сестрой София схватила малышку за

руку.

- Пойдем, Эмми, пойдем. Тебе давно пора спать. Но та уперлась.

- Но ты вернешься?

Джейк грустно покачал головой.

- А куда ты? Далеко? — не унимался ребенок, пытаясь просунуть голову между перекладин.

Эмми Саммерс:

Коричневый бант на затылке Эмми сбился и светлые, как у брата, волосы, повиснув, закрыли ей лицо. Девочка сердито убрала их.

- А как же история про Джесси и Бинки, которые пошли ночью на кладбище посмотреть, вправду ли там живет призрак?

- На чем я остановился? — быстро спросил Джейк. Эмми подумала.

- На них надвинулась тень призрака.

- Да, — Джейк облизал сухие губы, — точно, тень. И тогда они побежали во весь дух. Так что ветер не мог угнаться за ними. Призрак не смог их догнать.

- Но разве от призрака можно убежать? — поразилась девочка.

Джейк сделал шаг в ее сторону.

- Может, и нельзя, — проговорил он. — Но попробовать стоит. Всегда стоит попробовать.

- Здорово! — обрадовалась Эмми. — Ты будешь мне писать?

Искатель приключений сглотнул.

- Конечно, буду, Эм. Конечно, буду.

- Скажи Джейку «прощай», дорогая, и пора спать, — София дернула девочку за руку.

Ребенок старательно замахал рукой.

- Пока, — едва слышно отозвался молодой человек. То и дело оглядывающуюся девочку увели назад. Миссис Маллоу тронула локоть Джейка.

Дверь распахнулась, и к ним метнулся мистер Маллоу.

- Все хорошо, Томас, — несколько слишком успокоительно улыбнулась его жена, невзначай подталкивая Джейка. — Мы уже уходим.

Из гостиной показался пресвитер. Сложил руки на груди — высокий, грузный, с седыми бакенбардами на недовольном породистом лице, уже застегнутый на все пуговицы черного шерстяного костюма, с безупречно белым воротничком над крупным узлом широкого галстука. Мистер Маллоу с вызывающим видом распахнул дверь перед женой — едва по подбородок миссионеру, легкий, в весеннем костюме цвета кофе с молоком, который лет пять назад можно было назвать шикарным, и без пальто. Жена сделала ему страшные глаза, и мистер Маллоу, собравшийся было что-то сказать, промолчал.

— Мерзкий испорченный юнец! — раздалось в спину. — Средоточие лености, смехословия и лжи! Волей Его да примешь ты кары земные и небесные! Ты и эти люди!

Джейк дернулся ответить, но прежде, чем он успел произнести хоть слово, миссис Маллоу подхватила его под руку, и они выскочили на улицу. Экипаж вновь с грохотом понесся по улице и свернул за угол.