Пыльца фей и заколдованный остров

Глава ДВАДЦАТЬ ШЕСТАЯ

Тележка с шариками была такой тяжёлой, что не могла подняться выше, чем на несколько дюймов. Порой она натыкалась на пни или камни. Весь дневной запас пыльцы израсходовался, когда они перелетели через реку Во. Настала ночь, и Рени распорядилась остановиться и подождать утра.

А за ночь всё подёрнулось пеленой снега. Когда Рени увидела снег, её охватил ужас. Остров выглядел красиво, но что ж это будет, если снега выпадет, скажем, на два дюйма? Он окажется феям по пояс. А если на шесть? Тогда он их просто похоронит.

Спавшему в подземном доме Питеру Пэну одеяло доходило только до середины груди. Он поддёрнул одеяло, но тогда вылезли наружу ступни и лодыжки. Он встал и чуть не задел головой потолок. За ночь он вырос на несколько дюймов!

Капитан Крюк отодрал ножку от стола в своих парадных покоях, чтобы опираться на неё при ходьбе. У него болели ноги.

Медведь, живший на острове, хотел было наловить рыбы, но забыл, где находится ручей Хавендиш.

К удивлению Динь, Мать-Голубка выглядела в это утро получше. Она и чувствовала себя получше. Она замёрзла и враз постарела, но не ощущала себя больной.

Она каким-то образом поняла, что яйцо находится на пути к Кито. Её тело стало понемногу восстанавливаться. Она ждала, она надеялась, что её драгоценное яйцо возродится.

— Я голодна, — произнесла она. Она и не думала, что когда-нибудь ещё сможет проголодаться. Динь хотела её обнять, но удержалась, побоявшись, что сделает ей больно.

— Я принесу завтрак, — сказала фея. — Много-много еды. — Она окликнула Нильсу, разведчицу, зависшую над их головами:

— Нильса, я — за завтраком!

— Хорошо! — отозвалась Нильса, которая со времён ураган ела лишь один раз.

Динь помчалась вдоль берега, то бегом, то немного подлетая и всё время

оглядываясь, не покажется ли часом какой-нибудь ястреб. Она надеялась быстро вернуться.

Когда феи — участницы поисков проснулись, то обнаружили, что ночью заснули на краю обширного луга. На горизонте маленьким треугольничком вырисовывалась гора Тортс, где был заключён дракон Кито.

Рени посыпала всего по четверти чашки пыльцы на Видию и Приллу и ничего на себя — она теперь всё равно не могла летать. Видия разъярилась.

— А ну, дорогуша, дай-ка мне полную порцию! — Она протянула руки к мешочку.

— Нет, — отпрянула от неё Рени. — Если нам не удастся заставить Кито возродить яйцо, тогда мы пойдём назад пешком и сохраним…

Видия сделала выпад и ухватила мешочек. Рени вцепилась в него и не отпускала. Прилла возбуждённо подпрыгивала, не зная, что предпринять. Рени, посмотрев Видии прямо в глаза, сказала:

— Ри назначила меня главной. Никто не смеет ослушаться королеву. И тебе это хорошо известно.

Видия отпустила мешок.

— Драгоценная моя, как бы там ни сложилось с Кито, я рассчитываю получить свою долю пыльцы. И, дорогуша, я её получу.

В отсутствие пыльцы феи-поварихи из Приюта Фей готовили непривычно медленно. Целый час прошёл, пока Динь смогла двинуться в обратный путь с завтраком. Когда она достигла берега, то с ужасом увидела, что к Матери-Голубке подкрадывается лис!

Мать-Голубка стояла, покачиваясь, стараясь отодвинуться от зверя подальше.

Динь бросила еду и помчалась прямо на лиса, не понимая, куда подевалась эта Нильса.

Мать-Голубка крикнула ей, чтобы она сама спасалась. Но Динь не послушалась, она стала орать на лиса, требовать, чтобы тот не смел трогать Мать-Голубку. Она обещала лису, что раздобудет ему что-нибудь другое на обед. Но лис не слушала её, зверя слишком мучил голод. Он подошёл к Голубке уже совсем близко. Та с трудом подняла свои поломанные крылья.

— Лети, Мать-Голубка, лети! — кричала Динь.

Голубка попробовала взмахнуть крыльями. Динь бросилась лису прямо под передние лапы. Лис щёлкнул зубами, но промахнулся.

Мать-Голубка снова попробовала взмахнуть крыльями. Лис приближался.

Динь полезла вверх по лисьей ноге, хватаясь за шерсть руками. Лис подобрался ещё ближе. Матери-Голубке удалось оторваться от земли. Динь уже почти добралась до лисьего плеча. Мать-Голубка в изнеможении упала на песок. Лис был совсем близко. Динь взобралась ему на голову. Лис был почти рядом.

Динь выхватила кинжал.

Но лис успел ещё раз щёлкнуть зубами.

Мать-Голубка вскрикнула.

Динь просунула ноги в лисье ухо и стала протискиваться вниз. Лис взвизгнул и затряс головой.

Динь вывалилась из лисьего уха, сломав при этом ногу, но даже не почувствовала этого.

Лис наклонился, чтоб её прикончить. Но Динь успела всадить кинжал прямо ему в шею. Потекла кровь, и лис, взвыв, кинулся прочь.

Плечо Матери-Голубки было разодрано и кровоточило.

— Где Нильса? Почему её нет? — сердито спросила Динь.

— Нильса умерла…

— Почему же она не взлетела повыше, чтобы лис не смог её достать?

— …от неверия, — закончила свою фразу Голубка. — Одна девочка сказала, что совсем не верит ни в каких фей…

Нильса умерла ещё до того, как появился лис. До чего же это было мучительно для Матери-Голубки — видеть, как фея гаснет, и не иметь возможности это остановить.

«И зачем я только помчалась за завтраком?! Останься я тут, всё вышло бы по- другому…» — подумала Динь в отчаянии.

— Не вини себя, — прошептала Мать-Голубка. — Ты спасла мне жизнь. — Она попыталась сдержать стон, но не смогла.

Динь всё равно чувствовала себя виноватой.

И теперь она снова должна была оставить Мать-Голубку и отправиться на поиски Бек. Та могла знать, как остановить кровотечение. Динь поспешила в Приют Фей, пустившись почти бегом, несмотря на сломанную ногу. Она бежала и думала: «Может быть, мне надо было остаться? Что, если Мать-Голубка умрёт — совсем одна?»