Работа горя

а на первый взгляд, мёртвые берега: ни геолога, ни ночлега,

только вьюга, дорога, каторга, кали-юга;

всякая книга – «десять столетий снега»,

всякая песня – «где нам искать друг друга».

но как боль неостра, бери к роднику канистры,

как стемнеет, пой у костра про года вёрсты;

женщины хохочут так, что вокруг рассыпают искры,

и глядят на тебя как сёстры.

кроме нефти, тут разной скани есть и финифти,

рюмочки готовьте, на скатерть ставьте;

старики прозрачны, как детский палец на кнопке в лифте,

всё тебе расскажут и о вожде, и о космонавте.

медицина здесь угрожает здоровью, врачи – леченью,

бездна часто подходит к самому изголовью,

между мифом и явью много веков кочевье,

постигаемое не логикой, но любовью.

но как боль неостра, сразу кажется: столько детства,

столько мудрого юмора, горестного богатства.

стоит, чудится, пообвыкнуться, оглядеться —

и всему пригодится,

сбыться

и оправдаться.