Радужные листики

Глава 52. В которой Маша знакомится с Марфой Травницей и устанавливает новое отличие между животным и растительным миром.

Маша отправилась домой обедать. Потом она немного почитала, потом поговорила с бабушкой, потом прибрала в курятнике, где на неё по–прежнему очень косо и как–то нехорошо постоянно смотрел петух («Косоглазие у него, что ли?» — даже подумала девочка), подержала на руках результат своего первого в жизни опыта по омоложению живых существ, а проще говоря, кролика, с удовольствием погладила его мягкую шёрстку, и вернулась в дом, чтобы переодеться и начать собираться к ребятам.

Но тут в её намерения вмешалась погода, вернее непогода. (Она вообще частенько вмешивается в наши планы, причём весьма неожиданным образом. И хотя люди уже научились предсказывать разные её катаклизмы, и проводят целые метеорологические наблюдения, и даже из космоса, и даже используют при этом всевозможные народные приметы, но стопроцентного попадания в прогноз по–прежнему получить не удаётся. «Рассуждение о небесных явлениях», как называли метеорологию древние греки, не всегда приводит к правильным умозаключениям. И весьма вероятно и потому, что небесной канцелярией руководят всё–таки не люди, а несколько иные, более могучие силы.)

Так вот, не успела Маша отъехать от дома и ста метров, как на неё обрушился ливень. Небо, конечно хмурилось заранее, и Маша тоже хмурилась, наблюдая за этими приготовлениями, когда голубой небесный окрас невидимой кистью замазывали тёмно–тёмно–синим цветом. Но она надеялась, надеялась на то, что тучи пройдут мимо, и можно будет спокойно поиграть в прятки. Надежда ведь, как мы помним, остаётся с человеком до самого конца, но здесь, увы, не случилось. Тучи, или кто–то, кто над ними, решили, что всё произрастающее в районе деревни Лопухинки давно не подкреплялось влагой небесной, и с небывалым усердием принялись поливать. (Маша, конечно, не согласилась бы с таким выводом, ведь прошло всего четыре дня с последнего полива, и это вовсе не давно, но что толку спорить с небесами, они вон как высоко, им, похоже, виднее.)

Пришлось вовсю крутить педали домой, но всё равно обратно она явилась вымокшей.

— Ну, бабушка и ливень, — влетела Маша в дом, — вся мокрая!

Бабушка выглянула в окно, посмотрела на небо и уверенно заявила:

— Ничего, за час всё пройдет, потом радугу ловить будешь.

Маша уже переодевалась и не поняла:

— Как это ловить буду?

— Да просто, — объяснила бабушка, — у нас часто летом после такого дождя за домом над лугом радуга появляется. Красивая такая. Вот ты обуешь резиновые сапоги, добежишь до неё, если успеешь, встанешь под этой разноцветной дугой, и загадывай себе желание, должно сбыться.

Маша тоже выглянула в окно и посмотрела на небо. Вдалеке уже начинало проясняться, дождь успокаивался

— Ну ладно, пойду фазанов ловить, — сказала Маша, — где у тебя резиновые сапоги?

— Каких таких фазанов? — не поняла бабушка, — В наших краях их отродясь не было.

— Разноцветных конечно, — улыбнулась девочка, — каждый охотник желает знать где сидит фазан. Это же все цвета радуги, забыла, что ли?

Маша отыскала старые бабушкины резиновые сапоги в кладовке — они были ей слегка великоваты, но по мокрой траве лучше в таких, чем без них.

— Выпей–ка лучше чайку, — предложила бабушка, — дождь хоть и летний, но простыть после него можно совершенно по–осеннему. И волосы высуши полотенцем.

Пока Маша сушила волосы и пила чай, стало проясняться. Девочка выглянула на улицу и радостно заявила:

— Ну вот, бабушка, и фазан появился, а сидит он, оказывается на небе. Ура!!! Радуга вышла! Я побежала!

(В больших сапогах из зелёной резины, накидкой накрыться — и впрыть за порог!)

После дождя удивительно пахло свежестью. Маша неслась по лугу, пытаясь оказаться под радугой, на та всё удалялась и удалялась, как будто играя с девочкой в догонялки: подпустит чуть к себе, и снова отдалится.

— Ну так нечестно! — Маша остановилась, чтобы перевести дух. — Ну задержись пожалуйста, у меня одно очень важное желание, ну что тебе стоит?!

Но красивое воздушное перецветье не поддавалось на уговоры, лишь постепенно тая, теряя свои цвета один за другим и пропадая навсегда.

— Ну вот, — огорчилась Маша, — я за ней бежала, бежала, и не добежала. Красивая, а толку никакого.

— Чтобы поймать свою птицу счастья нужно ох как много побегать, — вдруг услышала она за спиной добрый женский голос, — у некоторых на это и всей жизни не хватает.

Маша обернулась — перед ней с лукошком в руке стояла средних лет женщина, тоже в дождевой накидке, на голове завязан красный платок и в таких же зелёных резиновых сапогах.

— А ты всего лишь разок попыталась за радугой угнаться. — продолжила женщина, — не унывай, это далеко не последняя. Ещё точно получится.

В её внимательных карих глазах отражались теплота и участие. Маша тут же успокоилась:

— Здравствуйте, меня зовут Маша, я внучка Агафьи Агафоновны, а вы из нашей деревни?

— Здравствуй, — улыбнулась женщина, — я из своей деревни, я от вас через дом живу, меня Марфа Егоровна величают. Меня все знают, я травками лечу.

— Вы бабушка Марфа Травница? — совершенно неприлично вытаращилась на неё Маша. — Но вам же как бы восемьдесят лет!? И вы же совсем глухая!?

— А что, восемьдесят — это возраст? — опять улыбнулась женщина. — Не думай о нём, и будешь всегда оставаться молодой, ну, по крайней мере в душе. А кто это тебе сказал, что я ещё и глухая — не ваш ли сосед Сеня случаем?

— А как вы узнали? — удивилась Маша.

— Так потому, что лечу его часто, болезного, — стала объяснять Марфа Егоровна. — Настои трав горькие, он их пить не хочет, сопротивляется всё время, отговорки разные придумывает, а я делаю вид, что не слышу его, что с ним попусту спорить, силы зря тратить? Вот и твердит теперь всем, что я совсем от своих трав оглохла. Глупый совсем, как ребёнок.

— Я тоже ребёнок, — сказала Маша, — но я хорошо учусь, у меня в году ни одной тройки нет.

— Молодец, — похвалила её Марфа Егоровна.

— А вы что собираете? — спросила Маша. — Разве в дождь травки собирают?

— Конечно нет, они от этого быстро портятся. Собирать их нужно утром, но только когда роса спадёт, — сказала Марфа Егоровна, — а я в лес ходила вот за чем, — она протянула Маше лукошко, в котором лежали маленький топорик и странные, чёрного цвета, комья коры, — это чага, древесный гриб. Лучше его по весне собирать, но и сейчас время подходящее. Видела когда–нибудь чёрные наросты на берёзах? — Маша кивнула. — Это он и есть. Чрезвычайно полезный. Снимает всякие воспаления и опухоли. Пока его найдёшь нужный, столько по лесу находишься.

— А я тоже цветы и травки собирала для школьного гербария, — похвасталась Маша, — здесь, на лугу, такой он красивый и удивительный.

— Да, — согласилась Марфа Егоровна, — этот луг — всем лугам луг, такой мало где найдешь, столько всего вырастает — целая зелёная аптека.

— А бабушка читала в газете, что его какой–то фонд освоения земель собирается застроить коттеджами, — пожаловалась Маша.

— Собирается, — подтвердила Марфа Егоровна, — но только мы боремся с ними, пока ничья не взяла. Этот луг замечательный, его беречь нужно, а для коттеджей этих места и другие можно найти. Ну ладно, пойдём к дому, ещё сыро здесь после дождя.

Дойдя до Машиного дома, Марфа Егоровна попрощалась и пошла к себе уже по деревенской дороге.

— Ты заходи ко мне как–нибудь в гости, — пригласила она Машу на прощание, — я тебе травки покажу, тебе понравится. Вон, видишь мой дом с зелёной крышей?

Крыша была действительно зелёного цвета и Маша, когда раньше проходила мимо, всегда удивлялась такому выбору.

— Большое спасибо, обязательно зайду, — пообещала Маша, и открыла свою калитку.

На крыльце сидел кот и внимательно наблюдал за вошедшей во двор девочкой.

— Что, Тихон, — спросила Маша, — лапки по траве мочить не хочется? Сапожек то у тебя таких нет. Видишь, как получается — животным под дождём неуютно, конечно кроме тех, что живут в воде, а растениям радостно. «А ведь какое новое отличие между сухопутными млекопитающими и растениями вышло, — задумалась она, — по отношению к дождю: нравится, не нравится. Вряд ли у биологов в их классификациях животного мира такое есть. Пожалуй, можно с этим выступить на научной конференции».

Тихон согласно мурлыкнул в ответ. Маша села рядом с ним на крылечко, взяла кота к себе на колени и стала почёсывать за ушком. (Если вы хотите послушать мелодичное урчание, то обязательно отыщите миролюбивого кота и почешите у него за ушком — удовольствие гарантировано!)

«А вот интересно, — подумала девочка, — наш двоечник Пашка Баранов, который всякий раз, лишь только начнётся дождь, выбегает на школьный двор (конечно, только когда переменки, кто же его на уроках то отпустит), носится по лужам, размахивая руками и ловя капли открытым ртом, и ещё при этом и орёт: «Ура!!! Дождик!» — он что, дуб выходит, раз ему это нравится? Или тюлень, как морской подвид? Или всё–таки просто баран?»