Ранние стихи

Дом Пастора[11] красив,

Старинный Дом из Крофта,

На нем лучей массив,

И ветер дремлет кротко.

Из всех домов, садов

Спешит вперед народ.

И маршем, вставши на дорогу,

Идут по двое-трое в ногу

Вот детский хоровод,

Вот дети средь садов.

Здесь кто у двери ждет,

Кто двинулся вперед,

Кто позади идет.

На островок, на сушу

Спешат скорей к земле.

Сегодня смотр: кто лучше

Здесь держится в седле.

На запад и восток

Толпа вдруг разделилась

Под парнями «конек», —

Поводья пригодились, —

Мучительно жесток,

Силен — таких вязать[12], —

Привык всегда лягать копытцем,

Привык всегда назад стремиться

И всеми управлять.

В седло забрался рыцарь. Ах!

И рад народ сердечно:

Вот стремя на его ногах,

В руках его уздечка,

Будь осторожней рыцарь,

Не искушай судьбу.

Сей зверь не позволял садиться

Ни князю, ни рабу.

Тебе послал зайчонок

В соломе свой поклон,

Смиреннейший цыпленок[13]

Лишь твой — таков закон,

Снегирь и канарейка

Послушны много лет,

И черепаха в душегрейке

Тебе не скажет «нет».

«Коняшка» же не признает

Удил — ах, зла «коняшка»,

И горе тем, кто бьет ее,

Тем, кто пинает тяжко.

Когда ездок хотел ее

Ударить[14] что есть сил,

Она в загон пошла беспечно

И молча напрягла уздечку,

Не слушаясь удил.

Шажком дорогу в Дальтон

Шлифуют — нет новей —

Стремятся толпы в даль ту,

И каждый во главе,

И часто смотрят вспять:

Там медленно шагают

Наездник с «боевым конем» —

Все тише тихого — вдвоем,

Почти не продвигаясь.

Вот на развилке встали

Седок и «конь здоров»:

Вперед — дорога в Дальтон,

Направо же — в Нью-Крофт.

Вскричал наездник: «Стоя

Стоять мне непристойно,

Но ехать не могу, покуда

Уводит путь один отсюда

В его родное стойло».

Затем заговорил Альфред[15],

Его отважней нет.

«Я встану справа — почти облава —

Ведь „конь“ твой приверед!»

Затем промолвила Флуриза[16]

Сестра, что лучше приза:

«А я не против стоять напротив,

Борясь с его капризом».

Тут разразился бой

Наездника со «зверем».

Не хватит силы никакой

Им управлять — поверь мне.

Альфред с родной сестрой

Всем заградили путь.

Вокруг народ стоит-орет:

«Куда же нам шагнуть!»

Он слышит крики, но не внемлет

Словам их — вот дела!

Вновь из-под ног скользнуло стремя

Из рук же — удила.

Цепляться он за гриву стал,

Но выпал из седла,

С триумфом[17] на дорогу — встал:

Что ж, голова цела.

Но с этого момента

Усердней рвется в бой

Альфред — рука согрета

Отвагой молодой.

А брат его, ступив на твердь,

Ведь брат его — шпион,

«Что делаешь?» — вскричал вдруг звонко

И тихо отошел в сторонку,

А «конь» умчался вон!

Вручат герою хлеб и масло[18] —

Таков закон народа, —

Крольчих, — ешь безопасно

С восхода до восхода —

За подвиг свой прекрасный,

За бой к врагу лицом

Теперь пей кофе с сахарком,

Все, что захочется, нальем, —

От нас награда в том.

Когда же вечерами

Пылает пламя бурно,

Когда за мотыльками

Не видно абажура;

А дети не желают спать

И бьют до синяков.

Мы захотели вам поведать

О славных подвигах Альфреда:

Он мчал на помощь, непоседа,

И защищал, ища победы,

Дорогу на Нью-Крофт.