Рассказы

Чужое дыхание

Небо над Дартмуром напоминало цветом выстиранную простыню. «Не слишком приятный городок», — подумал доктор Пейдж, сойдя на платформу маленькой захолустной станции в Принстауне. Ряды унылых серых домишек протянулись вдоль грязных оврагов, которые здесь именовались улицами. Общественную жизнь представляли почтовая контора, бакалейная лавка, гостиница и главная достопримечательность — Принстаунская тюрьма, построенная полвека назад для содержания пленных французов.

Джонатан Пейдж, преуспевающий столичный врач, был здесь проездом и приехал по просьбе старого друга, который попросил его совета насчет одной пациентки. Три года назад Генри Фремлинг, его товарищ по колледжу, купил здесь медицинскую практику и поселился в Принстауне. Мистер Пейдж сразу заметил на полупустой платформе знакомую коренастую фигуру.

— Рад, очень рад, что вы смогли приехать! — воскликнул Фремлинг, пожимая ему руку, и повел приятеля к ожидавшей их коляске.

— Признаться, меня заинтересовал случай этой девушки, Мэри Уэлш. Кажется, она вообразила себя духовидцем?

Фремлинг кивнул:

— Вы ведь всегда интересовались нервными расстройствами, верно? У Мэри Уэлш год назад умерла сестра, однако девушка заявляет, что ее дух остался в доме и не раз давал о себе знать.

От внимания Пейджа не укрылось, что его друг казался смущенным.

— Такое случается. Надеюсь, состояние девушки не ухудшилось?

— Нет, но ситуация осложнилась. Три дня назад, после того, как я отправил вам телеграмму, был убит майор Генри Уэлш, и кое-кто здесь уверен, что это сделал призрак.

Пока коляска везла их к усадьбе Уэлшей, которая находилась в четырех милях от города, Фремлинг коротко ввел приятеля в курс дела:

— Майор Уэлш долгое время служил в Индии, однако после смерти старшего брата решил вернуться в семейное гнездо. У его брата остались две дочери — Рэйчел и Мэри. Девочки рано потеряли мать, ими занималась их крестная миссис Фаррингтон. Я вас с ней познакомлю. Она очень добра и принимает большое участие в судьбе бедняжки Мэри. Вернувшись, майор обновил дом и решил, что девушкам лучше жить под родной крышей.

— Весьма благородно с его стороны, — сонно пробормотал мистер Пейдж, пряча руки в карманы и кутаясь в теплый шарф. Осенний воздух здесь на западе был острым и влажным. По обеим сторонам дороги простирались серые вересковые пустоши, вдалеке проплывала волнистая кромка холмов. Монотонный стук копыт нагонял дремоту.

— Прошлой осенью Рэйчел подхватила лихорадку и, несмотря на мои старания, через месяц скончалась… Я действительно ничего не мог сделать, — дрогнувшим голосом сказал Фремлинг.

— Понимаю, — сочувственно кивнул его друг. Доктора используют все знания и опыт, чтобы победить болезнь, но иногда она одерживает верх. У Пейджа, как у любого другого врача, тоже было свое маленькое кладбище.

— Майор Уэлш спокойно принял этот удар судьбы, они с Рэйчел не очень-то ладили, но для Мэри смерть сестры была трагедией. Девушки вели уединенную жизнь и были очень дружны. На похоронах с Мэри случилось что-то вроде припадка. Потом она не раз заявляла, что сестра обещала не оставлять ее после смерти и с тех пор незримо присутствует в усадьбе. Это превратилось в какую-то навязчивую идею. Даже миссис Фаррингтон сказала мне, что находит это чрезмерным, а ведь ей не в новинку общаться с духами — как-никак она глава нашего спиритического кружка.

От такого известия с Пейджа даже слетела сонливость:

— Бог мой, Фремлинг! Надеюсь, вы-то не принимаете участия в этом шарлатанстве?! Вы же понимаете, что весь этот спиритуализм, месмеризм и прочее — просто напыщенная чепуха!

Некоторое время они ехали в молчании.

— Сын миссис Фаррингтон погиб в Бенгалии, — глухо сказал Фремлинг. — Каждую среду она беседует с ним посредством столоверчения, и от этого ей становится легче. Могу ли я ее осуждать?

Мистер Пейдж, который до сих пор из каждой поездки прилежно писал письма своей матери, не нашелся что возразить.

— Но даже по ее мнению, Мэри Уэлш зашла слишком далеко. А теперь ее положение еще осложнилось.

— Из-за убийства ее дяди? — догадался Пейдж.

— Этот случай потряс всю округу и, конечно, наш сержант мигом отбил телеграмму в Скотленд-Ярд. Позавчера сюда явился инспектор Уолтон. Кстати, он тоже остановился в «Короне», так что у вас будет шанс встретиться. Он сразу дал понять, что считает Мэри Уэлш главной подозреваемой.

— Вероятно, она наследует все состояние?

— Да, но не только поэтому. У мисс Мэри был жених — немолодой человек, но порядочный — однако дядя возражал против их брака. Он ссылался на ее слабое здоровье, но, мне кажется, майор просто привык, что племянница вела его хозяйство, и не хотел ничего менять. Тем более что после замужества он обязан был выделить ей некоторую сумму годового дохода…

— Понятно. Что говорит сама девушка?

— Мэри сказала инспектору Уолтону, что в то утро почувствовала себя дурно и прилегла в своей комнате. Что было дальше — не помнит. Очнулась она, услышав крики служанки, которая нашла тело. В дальнейшем она ни на йоту не отступила от своих показаний, хотя инспектор, на мой взгляд, был с ней непозволительно груб. Мистер Робинс, наш викарий, даже сделал ему замечание.

Убийство майора невольно заинтересовало доктора Пейджа. Втайне стыдясь своего неуместного любопытства, он жаждал узнать подробности. Однако вдалеке уже показались темные крыши усадьбы Уэлшей, и его расспросы сейчас пришлись бы некстати. Старый приземистый дом стоял в конце тополиной аллеи, весь в золотистом сиянии ранней осени. Деревья, сросшиеся кронами, казались часовыми, охранявшими вход.

После теплого желтого света аллеи сумрачный холл показался Пейджу слишком угрюмым. А главное, здесь пахло бедой. Своим докторским чутьем он сразу уловил это. Пахло не острым отчаянием, как бывает после смерти близкого человека, а тяжелым, застарелым унынием, въевшимся в самые стены. Гостиная, обставленная со вкусом, тоже выглядела мрачной и нежилой. Монотонно тикали высокие часы, холодно поблескивала стеклянная горка с чайной посудой, тяжелые плюшевые портьеры ниспадали складками, как траурный покров на крышке гроба.

В комнате находились трое. Добродушный улыбчивый мужчина оказался священником, викарием местного прихода. Рядом с ним сидела пожилая леди в шуршащем оборчатом платье — миссис Эмма Фаррингтон, крестная обеих сестер. Но самый острый интерес у Пейджа вызвала худенькая, хрупкая девушка, сидевшая у окна. С той минуты, как он вошел, ее большие серые глаза настороженно следили за незнакомцем. Это была Мэри Уэлш.

Она сидела очень прямо, нервно сцепив пальцы. Траурный наряд еще больше оттенял ее бледность. На девушке было глухое черное платье, которое украшали только ряды крошечных пуговок от запястья до локтя. Она выглядела так, словно собиралась с силами для нового допроса, и вид ее невольно вызывал жалость.

«Здесь нужно действовать тонко», — подумал Пейдж. Прежде всего он выразил сочувствие ее недавней потере.

— Мое утешение в том, что сестра все же не совсем покинула меня, — прошелестела она в ответ, опустив глаза.

— Часто ли она появляется? — спросил Пейдж, не моргнув глазом. — Когда вы видели ее в последний раз?

— Утром, на следующий день после смерти дяди. Я была в этой комнате, смотрела в окно. Когда утреннее солнце медленно заливает долину, это очень красиво. Я подумала: «Жаль, что Рэйчел не видит этого» — и почувствовала ее присутствие за плечом. На какой-то миг я даже смогла ее увидеть.

Доктор Пейдж задумчиво кивнул. В том углу, куда показывала девушка, стояла стеклянная горка с посудой. Вряд ли Мэри могла принять ее за сестру.

Он задал еще несколько мягких, осторожных вопросов, глядя при этом не в лицо девушке, а на ее руки. Стоило ей задуматься над ответом, как ее пальцы принимались нервно крутить пуговицы одну за другой, будто ни на миг не могли остаться в покое.

Пейдж решил, что для первого раза достаточно.

После легкого обеда в компании священника и миссис Фаррингтон, двое друзей удалились в библиотеку.

— Ну, что скажете? — нетерпеливо спросил Фремлинг.

— Нервы у нее определенно не в порядке. Такой натуре, наделенной богатым воображением, очень вредно одиночество. Майору следовало поскорее выдать бедняжку замуж.

— Теперь-то он никак не сможет этому помешать. Разве что ее повесят за убийство. Между прочим, его убили в этой комнате.

Пейдж огляделся. Библиотека представляла собой типичный кабинет викторианского джентльмена, хотя, насколько он успел понять, по характеру майор Уэлш был ближе к средневековью. Он властно распоряжался жизнями своих домочадцев, словно какой-нибудь барон.

— Тело обнаружили служанка и конюх, — продолжал Фремлинг. — Кроме них, другой прислуги здесь нет. После завтрака майор ушел в эту комнату, и больше его живым не видели. В половине первого Ханна принесла сюда поднос — одной из привычек Уэлша было пить кофе перед обедом — но не смогла открыть дверь. Обычно он не запирался. Растерявшись, служанка позвала конюха, Джона Уайлда. Вдвоем они сломали замок и обнаружили Уэлша, сидевшего за столом. Ему проломили голову — вот этим.

Фремлинг взял с каминной полки увесистую бронзовую статуэтку. Тусклый свет, сочившийся в окно, блеснул на острых квадратных гранях.

— Убийца стер с нее кровь, но небрежно, кое-где остались следы.

— Ступа Будды, — задумчиво произнес Пейдж. — Иногда ее рассматривают как символ пути от неведения к высшему пробуждению.

— Угу. С ее помощью майору Уэлшу и помогли достичь просветления.

— Не слишком ли тяжелое оружие для нематериальной сущности? — пошутил Пейдж.

Фремлинг усмехнулся:

— По словам Ханны, разгневанный дух может учинить и не такое, а у Рэйчел были причины для злости…

— Я заметил, что Мэри пугается громких голосов и резких движений. Ее дядя, очевидно, был не самым приятным в общении человеком. Вы осматривали тело?

— Да, когда я его осмотрел, он был мертв уже несколько часов. Крови натекло порядочно, так что Ханне сделалось дурно, и конюх не знал, куда бежать: за врачом, священником или полицией. Тут еще Мэри спустилась в библиотеку, внеся свою лепту в общую панику. Окно было открыто, поэтому все сразу подумали о грабителе. Однако, по их словам, в доме ничего не пропало.

— Если исключить постороннего, то у нас остаются трое подозреваемых, — подытожил Пейдж. — Ханна, Джон Уайлд и Мэри Уэлш.

О призраке Рэйчел он умолчал. Пейдж старался придерживаться рациональной точки зрения.

— Разумеется, их всех допросили, — продолжал Фремлинг. — Уайлд заявил, что все утро провел у себя. Он живет в чердачной каморке над конюшней. Ханна готовила обед на кухне, в другом конце дома. Из чужих в тот день никто не приходил. Мистер Уэлш вообще не жаловал визитеров.

— Если это был грабитель, то довольно дерзкий, — задумчиво рассуждал Пейдж. — Предположим, он заранее пробрался в библиотеку, пока все сидели за завтраком, и спрятался за портьерой. Потом, когда Уэлш пришел сюда, он подкрался сзади, разбил ему голову статуэткой и покинул дом через окно… Стойте-ка, вы говорили, что у Мэри есть жених? В таком случае смерть майора так же выгодна ему, как и ей.

— Помилуйте, он не мог этого сделать! — ужаснулся Фремлинг. — Да вы сами его только что видели! Это Джозеф Робинс, наш викарий.

Выйдя из библиотеки, Пейдж внимательно осмотрел дверь. На ковровой дорожке перед порогом темнело небольшое пятно.

— Как вы думаете, мисс Уэлш не сочтет за назойливость, если я поговорю с ее служанкой? — спросил он у Фремлинга.

— Думаю, она будет только рада, ведь Ханна — единственный человек, кто также твердо верит в призрака. Большинство полагает, что майора прикончил какой-нибудь бродяга. Нужно отдать должное инспектору, он распорядился послать отряд констеблей, чтобы прочесать пустоши.

Ханну Стоун они нашли на кухне, где она мыла посуду. Угловатая, нескладная девушка насупилась при виде незваных гостей, комкая передник распаренными красными руками. Было видно, что незваные гости немало досаждали ей в последние дни. Однако Пейджу, с его профессиональным тактом, все-таки удалось расположить девушку к себе:

— Вы тоже видели призрак Рэйчел, или он являлся только ее сестре?

— Чаще слышала, сэр. Мисс Рэйчел была знатная певунья. Особенно одну песенку любила… забыла, как называется…

— «Зеленые рукава», — подсказал Фремлинг.

— Да, точно. Хозяин, как ее слышал, прямо из себя выходил, но мисс Рэйчел все было нипочем. Смелая была, и за сестру всегда заступалась. Думаю, потому она и осталась. Духи ни за что не покинут дом, пока не закончат своих дел.

— Значит, после смерти майора призрак исчез?

— Что вы, вовсе нет! На следующий день мисс Мэри увидела сестру в гостиной и упала без чувств, бедняжка. Здоровье-то у нее неважное, да еще этот лондонский инспектор на нее вызверился. Какая из нее убивица? Она и мухи не обидит!

Доктор Пейдж резко переменил тему:

— Вы каждый день приносили майору кофе?

— Да, сэр, мистер Уэлш во всем придерживался распорядка. Перед обедом — кофе, вечером — обязательно прогулка по пустошам, и неважно, дождь на улице или ветер. Вот как раз накануне был дождь, так хозяин все равно гулять пошел, а мне потом пришлось дорожку в коридоре чистить, да еще кабинет отмывать, будто у меня без того работы мало!

Пейдж отметил про себя этот факт. Он рассеянно заметил, как бы невзначай:

— Майор Уэлш, вероятно, много курил?

— Ужасно, сэр! Можно сказать, трубку изо рта не выпускал. Да еще любил крепкий простой табак, видно, в армии пристрастился. Иной раз войдешь в кабинет — аж глаза слезятся от дыма.

— Верно, даже я ощутил этот запах. Благодарю вас, мисс Стоун, вы нам очень помогли.

Выйдя из дома через черный ход, Пейдж с Фремлингом столкнулись на пороге с худощавым крепким мужчиной. Одет он был просто и неряшливо, темные спутанные волосы свисали ему на глаза. Вместо приветствия незнакомец зыркнул исподлобья и что-то пробурчал. «Это Уайлд, здешний конюх», — пояснил Фремлинг. Пейджу парень очень не понравился. Если бы он искал убийцу среди обитателей усадьбы, то Уайлда заподозрил бы в первую очередь.

Однако столичный инспектор, с которым мистер Пейдж познакомился в гостинице, не разделял его мнения.

— Значит, вы приехали из-за Мэри Уэлш, — хмыкнул он, когда Фремлинг должным образом представил их друг другу. — Надеюсь, вы убедите ее дать правдивые показания. Прикрываться обмороками и сказками о призраках — не лучший способ защиты, когда речь идет об убийстве.

— Не мое дело вмешиваться в ход расследования, но вам не кажется, что из-за предвзятого отношения к мисс Уэлш вы упускаете другие варианты? Что вы скажете насчет конюха?

— Я подозреваю всех, пока не будет доказано обратное, — резко ответил инспектор Уолтон. — А насчет Джона Уайлда подумайте вот о чем: мисс Уэлш после смерти дяди получит приличное состояние, тогда как Уайлд почти наверняка потеряет работу. Как вы справедливо заметили, характер у него скверный. Вряд ли кто-то в городе захочет иметь такого конюха. Кроме того, у них в холле целая стена увешана охотничьими трофеями. Если Уайлд задумал избавиться от хозяина — почему не пристрелил его на прогулке? С ружьем он обращаться умеет, а майор каждый день бродил по пустошам.

В изложении инспектора это выглядело так логично, что Пейдж поневоле задумался.

На следующее утро доктор Пейдж решил нанести визит миссис Фаррингтон, чтобы вернуть ей медальон с портретом Рэйчел, который он накануне взял посмотреть. История двух сестер отчего-то захватила его воображение. То ли дело было в загадке, связанной с убийством, то ли его пленил романтический образ Мэри Уэлш, которая казалась узницей мрачной уединенной усадьбы. Судя по портрету, обе сестры были хороши собой. У обеих были худощавые лица, рыжеватые кудри и большие серые глаза. Рассматривая медальон, Пейдж решил, что тихая кроткая Мэри, вероятно, привыкла жить в тени своей яркой сестры. Даже на портрете Рэйчел Уэлш казалась более живой, чем ее сестра во плоти.

Веселая «цветочная» гостиная миссис Фаррингтон составляла резкий контраст с печальной обителью Уэлшей. Здесь царил уют, в воздухе таял аромат свежей выпечки, и вся мебель, насколько возможно, была украшена шелковыми вышивками.

Миссис Фаррингтон сидела под лампой в мягком кресле с пяльцами в руках.

— Мы как раз вспоминали о вас! — радостно воскликнула она при встрече. — Ко мне только что заходил доктор Фремлинг. Представляете, у Мэри случилась очередная неприятность: вчера обнаружилось, что пропало семейное серебро.

Пейдж присел напротив, вопросительно подняв брови.

— Девочка и не хватилась бы его, если бы не вчерашний обед, — зачастила старая леди. — Им ведь так редко пользовались! Пропало большое блюдо, стоявшее в горке в гостиной, и еще парадные ложки и вилки. А ведь я говорила, что какой-то бродяга забрался к ним в дом! Ханне следовало бы получше запирать окна, да следить за вещами! Хотя жалко ее, бедняжку, вчера она так расстроилась, что доктор Фремлинг прописал ей успокоительные. Вы поедете к Мэри? Передайте, что я тоже сегодня ее навещу.

— Непременно передам, — пообещал Пейдж, когда ему представилась возможность вставить слово.

Миссис Фаррингтон не пришлось долго его уговаривать. Взяв в гостинице коляску, он направился в усадьбу. Небо сегодня висело низко, прогнувшись под тяжестью влажных, косматых туч. Временами налетал ветер. Неброская прелесть вересковых долин настраивала на поэтический лад. Пейдж сам не заметил, как принялся насвистывать «Зеленые рукава» — любимую песню Рэйчел — и опомнился, уже подъезжая к усадьбе.

Тополиная аллея встретила его тихим шелестом. Плотные желтые листья переливались на ветру, словно золотые монеты. Где-то в саду вдруг послышался шепот, хрустнула ветка. Пейдж быстро обернулся. Сквозь переплетения ветвей чернели две фигуры, в которых он узнал здешнего конюха и служанку Ханну. Они были полностью поглощены собой, не замечая ничего вокруг.

Разумеется, он не стал их подслушивать. Привязав лошадь, доктор направился прямо к дому. Навстречу ему вышел местный констебль:

— Доктор Пейдж, — поздоровался он. — Вы уже слышали новость? Значит, это был все-таки грабитель!

— Я бы не спешил с выводами, — задумчиво ответил Пейдж. — В глубине сада я видел небольшой пруд, заросший тиной. Не сочтите за труд обыскать его дно.

Сам он прошел через знакомый коридор в гостиную и остановился на пороге.

Мэри Уэлш, как и вчера, сидела возле окна с книгой. Сегодня на ней было другое платье — темно-синее, с гладкими рукавами. Ее пальцы нервно теребили книжную закладку. За последние несколько минут она не перевернула ни одной страницы, погрузившись то ли в грезы, то ли в размышления.

Эта девушка ставила его в тупик. Задумчивая отрешенность странно сочеталась в ней с холодной расчетливостью. Взгляд больших прозрачных глаз, казалось, был всецело обращен в себя, и в то же время Пейдж иногда замечал, как она исподтишка следит за всеми.

Доктор с состраданием подумал, что жизнь с таким человеком, как майор Уэлш, должна была научить обеих сестер самозащите. Только они выбрали разные способы. Оружием Рэйчел были острый язычок, дерзость и бравада. Мэри запаслась терпением, выдержкой и хладнокровием.

Кто же она? Несчастная жертва или коварная убийца?

Со стороны сада донеслись возбужденные крики. Пейдж с досадой понял, что упустил момент, и теперь им вряд ли удастся спокойно поговорить. Кажется, поиски на дне пруда увенчались успехом. Лично он в этом даже не сомневался.

Ничем не выдав своего присутствия, доктор тихо отступил в коридор. В передней он наткнулся на констебля, который выглядел совершенно потрясенным:

— Вы оказались правы, мистер Пейдж! Оно действительно было там! Нужно срочно доложить инспектору… но будь я проклят, если понимаю, что здесь происходит!

В вытянутых руках констебль держал мокрый мешок, из которого выглядывал край плоского серебряного блюда.

Джон Уайлд сидел на пороге конюшни и курил. При виде доктора он с готовностью подвинулся:

— Слыхали, какие чудеса у нас творятся? То пропало серебро, то вдруг нашлось!

Отчего-то сегодня Уайлд был на диво приветлив. Руки конюха слегка подрагивали, играя погасшей трубкой.

— Осмелюсь предположить, для вас это не было неожиданностью, — сухо сказал Пейдж. — Вы прекрасно знали, что не было никакого грабителя, так?

Ответом ему было молчание. Потом Уайлд невесело усмехнулся:

— Ладно, ваша взяла. Это я его убил. И, честно сказать, не жалею об этом!

— Ах, да бросьте вы играть в благородство! — вспылил Пейдж. — Неужели не понимаете, что ваше стремление защитить Ханну Стоун только хуже запутывает дело?! Признайтесь, это вы открыли окно в кабинете, так как Ханне при виде тела стало дурно. Кстати, а поднос был у нее в руках?

— Нет, стоял на полу в коридоре, — буркнул конюх.

— Ладно. Потом вам пришла светлая мысль свалить убийство на случайного бродягу, так что вы солгали про окно и даже решились стащить серебро, зная, что мисс Уэлш в жизни не вспомнит, когда видела его в последний раз! Но я уверен, что оно было на месте в первое утро после смерти майора! Помните, когда Мэри привиделось лицо ее сестры в гостиной? Думаю, она мельком увидела свое отражение в блюде, прислоненном к стенке чайного шкафчика.

Джон Уайлд подавленно молчал, глядя в землю.

— Кто поверит служанке? — выдохнул он наконец. — Не мисс Мэри же его убила, в самом деле! Мы с Ханной давно хотим пожениться, когда подкопим немного деньжат, чтобы завести ферму. С Уэлшем было трудно иметь дело. Ханна могла найти местечко получше, но ей было жаль девчонку, ведь после смерти сестры ей совсем житья не стало!

— Если Ханна не убивала, никто не станет ее обвинять, — твердо сказал Пейдж, но Уайлд в ответ только мрачно и недоверчиво покачал головой.

Пейджу казалось, что истина притаилась где-то рядом, только он никак не мог ее ухватить. Закрытое окно библиотеки, пропавшее и найденное серебро, привязчивая мелодия старинной баллады — все это причудливо смешалось в его голове.

Ханна ловко орудовала ножом, нарезая овощи. На плите булькала кастрюля с бульоном. Появление доктора девушку не обрадовало.

— Послушайте, — устало сказал Пейдж, — я знаю, что вы солгали. В первый раз вы обнаружили майора одна, не так ли? Вы так испугались, что чуть не выронили поднос. Кофе слегка расплескалось, и на дорожке в коридоре осталось пятно. После убийства вам, естественно, было не до уборки…

Рука с ножом неподвижно замерла над разделочной доской. В наступившей тишине было слышно, как слегка дребезжит крышка кастрюли.

— Пятно? — очень тихо спросила Ханна. — Что ж это я… это нужно уксусом… поскорее…

Она потянулась за бутылочкой, стоявшей на полке над столом.

— Послушайте, это сейчас неважно!

— Нет-нет, надо срочно, а то потом не выведешь…

Поставив пузырек на место, Пейдж усадил женщину на стул.

— Пятно подождет, — твердо сказал он. — Расскажите, как было дело.

Пустой взгляд Ханны безразлично скользнул по овощам, аккуратно разложенным на доске. Они были сложены в отдельные кучки: картошка, морковка, лук. Несколько кубиков моркови отлетели к краю, и Ханна аккуратно поправила их рукой.

— Я испугалась, — сказала она бесцветным голосом. — Он сидел там весь в крови, и я слышала что-то… как будто чье-то дыхание. Кто-то негромко засмеялся. Я сразу захлопнула дверь. Подумала: духи могут насылать видения, но Джона она не заморочит. Он не такой. Тогда я оставила поднос на полу и сходила за ним. Сказала, что не могу открыть дверь.

— Вы боялись, что вас обвинят в убийстве?

Съежившись на стуле, Ханна медленно покачала головой:

— Нет. Я боялась, что она еще там.

Как и в прошлый раз, Пейдж вышел из дома через черный ход. Навстречу ему энергично шагал инспектор Уолтон, которого, вероятно, вызвал констебль. К удивлению доктора, инспектор прямо-таки излучал азарт и уверенность.

— Добрый день. Вам сообщили, что серебро уже нашли? — спросил Пейдж, приноравливаясь к его шагам.

— Знаю.

— И еще я думаю, что Ханну можно исключить из числа подозреваемых.

— Я ее давно исключил, несмотря на их проделки с окном. Вы ведь тоже почуяли табачный запах в библиотеке?

— Ага, в комнате, где окно якобы оставалось открытым несколько часов, — кивнул Пейдж. — Теперь вы радуетесь, что все эти детали косвенно указывают на мисс Уэлш?

— Нет. Я радуюсь, что нашел улику, которая позволит наконец разоблачить убийцу.

Они оба проследовали в гостиную, где к Мэри Уэлш успели присоединиться миссис Фаррингтон и доктор Фремлинг. Коротко приветствовав собравшихся, Уолтон без проволочек заявил:

— Господа, произведя в кабинете более тщательный обыск, я обнаружил там вот это.

Глухо звякнув, на блюдце упала маленькая пуговица, обтянутая черным шелком. Растерявшись от неожиданности, Пейдж бросил быстрый взгляд на Мэри. Девушка, резко побледнев, приподнялась на стуле, но почти сразу повалилась обратно, откинувшись на спинку. Фремлинг поспешил было ей на помощь, однако Уолтон его удержал:

— Оставьте ее, наверняка это притворный обморок! Итак, мисс Уэлш уверяла нас, что в то утро не входила к дяде. Однако пуговица не могла появиться там днем раньше, так как вечером накануне убийства Ханна вычистила кабинет!

Его слова прервал хриплый клекот. Медленно выпрямившись с закаченными глазами, Мэри Уэлш расхохоталась. Пейдж невольно попятился, чувствуя, как спину холодит липкий пот.

— Ну коне-е-ечно, — протянула она глумливо, непохоже на ее обычный тихий голос. — Разумеется, это была я. Только Мэри здесь не при чем.

— В смысле… что вы хотите сказать? — растерялся инспектор. Миссис Фаррингтон вскрикнула, прижав ладони к щекам.

Не глядя на инспектора, девушка насмешливо пропела:

Знакомые строчки старинной баллады вдруг приобрели зловещую окраску. Послышался истеричный шепот миссис Фаррингтон:

— Это не Мэри! Духи могут говорить через человека, когда он находится без сознания… Это голос Рэйчел!

Старая леди нервно вцепилась в руку мистера Фремлинга, и тот привычным движением протянул ей флакон с нюхательной солью.

Словно измученная непомерным усилием, Мэри вновь откинулась на спинку стула. Рядом с ней засуетились доктор с крестной, силясь привести девушку в чувство, и на этот раз инспектор не стал им мешать.

Подавленные разыгравшейся сценой, Пейдж с Уолтоном вышли наружу. Длинная ровная аллея уходила вдаль. Пейдж счел нужным заметить:

— Не знаю, где вы раздобыли эту «улику», но ваша находка ничего не доказывает. Я еще вчера обратил внимание на рукава мисс Уэлш, и все пуговицы на них были целы.

Уолтон невесело усмехнулся:

— Эту пуговицу я нашел вчера под столом в гостиной. Мне нужна была любая зацепка, хоть что-нибудь, чтобы заставить девчонку признаться! Это она, Пейдж, я чувствую! Я немало повидал на службе таких тихонь!

— Что ж, надеюсь, вы удовлетворены, — сухо ответил Пейдж. — Хоть бы посоветовались, прежде чем подвергать девушку такому испытанию! В любом случае, я уверен, что ее ждет лечебница, а не тюрьма.

Весь азарт и оживленность инспектора разом исчезли. Он с досадой покачал головой:

— Что-то мне подсказывает, что она снова обвела нас вокруг пальца. Или нет? Вы же доктор, скажите, такое возможно? Могут ли в одном теле ужиться две души, да еще такие разные, как Рэйчел и Мэри?

Пейдж в ответ только вздохнул. Он читал труды Пюисегюра о сомнамбулизме и статьи Брейда о раздвоении сознания. Воображал, что однажды постигнет загадки человеческого разума… Но сейчас он чувствовал себя так, будто заглянул в пропасть.

— Кто может знать, что есть душа? — беспомощно спросил он, подняв взгляд к серому небу. — Это извечная тайна, к которой мы едва осмеливаемся прикоснуться…

Над их головами горело рыжее пламя тополей.