Рассказы на ладони

Женская горка

Он приехал на горный курорт вместе с женой и дочкой. Считалось, что купание в местном источнике исцеляет бесплодие. Вода в источнике была жутко горячей, что, как известно, весьма полезно для женского организма. Однако эта объективная данность обросла предрассудками: люди говорили, что вот, мол, тамошние деревья и скалы обладают целительной силой.

У брадобрея, в кресле которого он сидел, было тыквенно-круглое лицо. Он рассказывал такое, о чём вряд ли стоит писать тому, кто не хочет опорочить женскую честь.

— В юности я частенько ходил посмотреть, как одна женщина обнимается на рассвете с кедром. Она так хотела ребёнка, что просто с ума сходила.

— А сейчас этот кедр где?

— Его срубили десять лет назад. Высокий был кедр, сильный, из него целых два дома построили.

— Жалко. А кто его срубил-то? Какая-нибудь «шишка» распорядилась?

— Губернатор префектуры. Сказал, чтобы людей не развращать.

Перед ужином он купался в Главном источнике вместе с женой и дочкой. Собственно говоря, это была обычная купальня, но поскольку шла слава, что тамошняя вода особенно хороша для женского организма, он считался основной достопримечательностью курорта. Люди поступали следующим образом. Сначала они как следует мылись в гостинице, а потом уже спускались по каменной лестнице к источнику. С трёх сторон он, как любая купальня, был огорожен дощатыми щитами. Но зато его дно образовывала настоящая скала. С той стороны, где ограждения не было, она вздымалась вверх — огромная, как туша слона. Скала была чёрной, гладкой и мокрой от испарений. Поскольку бытовало поверье, что у того, кто скатился с этой скалы в воду, обязательно родится ребёнок, эту скалу называли «женской горкой».

Глядя на скалу, он каждый раз удивлялся, как такие вот природные диковинки издеваются над людьми. Огромная мокрая скала смеялась и над теми, кто полагал, что обязательно следует иметь детей, и над теми, кто думал: скачусь со скалы и тогда ребёночек народится. Забравшись в воду, он горько усмехнулся в лицо огромной скале. «Эй, скала! А вот если моя старушка скатится с тебя, неужели и она воспрянет и ещё сумеет удивить меня?»

Ему было чудно — в купальне только он, его жена и дочь. И потому он предался воспоминаниям о тех временах, когда жены ещё не было рядом.

Нагая женщина с причёской, которая скрывала уши, спустилась по лестнице. Она вынула шпильки, положила их на помост и сказала его дочке: «Какая симпатичная девочка!» После этого вошла в воду. Когда она поднялась из воды, её мокрая голова была похожа на пион, у которого оборвали лепестки, оставив один пестик.

Когда он уяснил, что помимо супружеских пар здесь бывают и одинокие купальщицы, сердце его наполнилось неприятным чувством. Он стал невольно сравнивать тело жены с телами находившихся в воде молодых женщин, и это заставило его думать о себе с сожалением.

«И мне, что ли, срубить дерево и построить дом? Как странно звучат слова: моя жена, моя дочь. Какие предрассудки! Ты слышишь меня, скала?»

Жена сидела в воде. Лицо покраснело, глаза полузакрыты. По поверхности воды прошла жёлтая волна, поднялся белый пар.

— Эй, девочка, смотри — лампочки зажглись. Посчитай, сколько лампочек.

— Две.

— Правильно, две. Одна наверху, другая внизу, на дне. Посмотри, какие они яркие. Прямо всё дно видно. Очень яркие.

Женщина со шпильками пристально смотрела на малышку. «Какая умненькая!»

Жена и дочь отправились в номер раньше него.

Из раздевалки он бросил взгляд на скалу. И тут он остолбенел. На скале тяжело дышала какая-то белая жаба. И вдруг эта лежавшая ничком женщина развела руки в стороны, подняла пятки и съехала по скале. Вода расхохоталась жёлтым. Женщина вскарабкалась на скалу. Отдышалась. Та самая женщина. Та самая женщина со шпильками. Только сейчас её голова была обмотана полотенцем. Он взбежал по лестнице. Безмолвная осенняя ночь. «Сегодня она придёт, чтобы убить мою дочь».

Дочь спала в объятиях жены, разметавшей волосы по подушке. «Скала! Я боюсь этой отвратительной женщины, которая поклоняется тебе! Сколько же должно содрогнуться людей, прознавших без моего ведома о моём неверии в жену и дочь!»

Он снова любил жену. Он взял её за руку. Она сказала «Ой!» и проснулась.

[1925]