Рассказы на ладони

Сойка

Сойка заверещала с самого утра. Когда открывали ставни, она взлетела с нижней ветки сосны, но потом вернулась обратно — во время завтрака было слышно, как она хлопает крыльями.

Младший брат встал из-за стола со словами: «Надоела она мне!»

— Пусть себе, — ответила бабушка. — Она птенца ищет. Он вчера из гнёздышка выпал. Она тут до самой ночи всё летала, ничего понять не могла. Хорошая мать. С самого утра снова хлопотать стала.

— Откуда ты всё знаешь, бабушка! — удивилась Ёсико.

Бабушка была подслеповата. За исключением пиелонефрита, случившегося у неё около десяти лет назад, никакими другими серьёзными болезнями она никогда не страдала, но из-за катаракты, которую она заработала ещё в молодости, сейчас она едва-едва видела одним левым глазом. Чашку и палочки нужно было подносить ей к самому носу, чтобы она увидела их. И хотя она передвигалась на ощупь по дому, в сад она одна не выходила. Бывало, бабушка стояла или сидела перед стеклянной дверью. Она подносила растопыренные пальцы к глазам, пытаясь разглядеть сквозь них, что происходит на освещённой солнцем улице. Она вкладывала в этот взгляд все жизненные силы, которые ещё оставались в ней.

В эти минуты она внушала Ёсико ужас. И вместо того, чтобы окликнуть её из-за спины, Ёсико скрывалась в дом.

Ёсико была поражена, что слепая старуха только по одному тому, как поёт сойка, сумела определить, что происходит — будто бы видела всё своими глазами.

Когда Ёсико прошла на кухню, чтобы вымыть оставшуюся после завтрака посуду, сойка сидела на крыше соседского дома.

Во внутреннем садике рос каштан и несколько деревьев хурмы. Ёсико посмотрела на деревья и увидела, что на улице моросит. Дождь был таким мелким, что капли можно было различить только на фоне густой листвы.

Сойка перелетела на каштан. Сорвавшись с него и почти коснувшись земли, она снова вернулась на дерево. При этом она кричала не переставая.

Сойка не хотела улетать. Наверное, оттого, что её птенец был где-то поблизости. Её беспокойство передалось Ёсико. Она вошла в свою комнату. Нужно было приготовиться к предстоящему дню. Днём родители собирались привезти мать её жениха.

Сидя перед зеркалом, Ёсико обратила внимание на белые пятнышки под ногтями. Всегда считалось, что это к подарку, но в газете было написано, что такие пятнышки вызываются недостатком витамина С или ещё там чего. Ёсико накрасилась с удовольствием. Брови и губы выглядели привлекательно. Кимоно тоже сидело вполне ловко. Сначала она хотела кликнуть на помощь ту женщину, которую она звала матерью, но потом решила, что лучше оденется сама.

Родители Ёсико состояли в разводе. Они расстались, когда Ёсико было четыре года, а её братику — два. Формальной причиной развода послужило то, что мать одевалась чересчур шикарно и тратила деньги напропалую, но Ёсико чувствовала, что истинная причина лежала намного глубже.

Когда брат был ещё совсем маленьким, он притащил откуда-то фотографию матери и дал отцу. Тот ничего не сказал, только лицо его сделалось злым, и он порвал фотографию на мелкие кусочки.

Когда Ёсико исполнилось тринадцать лет, у неё появилась новая мать. Позже до Ёсико дошло, что в течение десяти лет отец жил холостяком. Мачеха была хорошей женщиной. В доме продолжалась спокойная жизнь.

Когда брат поступил в колледж и переселился в общежитие, его отношение к мачехе заметно изменилось. «Послушай, сеструха, я виделся с нашей матерью. Она вышла замуж и живёт теперь в Адзабу. Знаешь, какая она красивая! Очень мне обрадовалась».

Ёсико промолчала. Только сильно побледнела, и руки у неё задрожали.

В комнату зашла мачеха. «Хорошо, что сегодня ты увидишь свою родную мать. Успокойся, ничего страшного в этом нет. Я всегда знала, что этот день обязательно наступит. Не бойся, всё будет хорошо». Сама же мачеха выглядела уставшей и осунувшейся. Вся она была какой-то маленькой, и Ёсико подумала о ней с сочувствием.

Тут брат вдруг вышел из комнаты. Ёсико захотелось ударить его.

«Ёсико, прошу тебя, не говори ему ничего. Всё равно никакого толку не будет», — тихо проговорила мачеха. Ёсико заплакала.

Отец велел брату жить дома. Ёсико надеялась, что на том всё и закончится, но отец с мачехой отселились от них.

Ёсико стало страшно. Будто дикая, жуткая сила валила и пригибала её. Ей казалось, что отец ненавидит своих детей — потому, что они кровно связаны с матерью. А её брату передалась отцовская необузданность. Вместе с тем Ёсико отдавала себе отчёт, как одиноко и печально жилось отцу те десять лет между двумя браками.

Когда отец нашёл ей жениха, Ёсико была удивлена. «Я принёс тебе много горя. Я честно сказал об этом матери твоего жениха. Я постарался растолковать ей, чтобы она обращалась с тобой не как с невесткой, а так, чтобы ты чувствовала себя счастливой». Ёсико заплакала. Когда она выйдет замуж, заботиться о брате с бабушкой станет некому. Поэтому решили, что бабушка будет жить вместе с отцом. Такое решение Ёсико понравилось. Она всегда боялась, что ей придётся выйти замуж по воле отца, но когда так и случилось, всё выглядело не так ужасно.

Приведя себя в порядок, Ёсико прошла к бабушке. «Ты видишь, где красное на моём кимоно?» Бабушка притянула Ёсико к себе, тыкалась носом в кимоно и пояс. «Красное? Вот здесь красное. Знаешь, а я ведь забыла твоё лицо. Хотелось бы мне посмотреть, какая ты у меня выросла».

Ёсико подавила улыбку. И погладила бабушку по голове.

Ёсико хотелось поскорее увидеть отца. Она не могла усидеть на месте и вышла в сад. Вытянула ладонь — дождь едва моросил. Подобрав полы кимоно, она стала заглядывать под все деревца подряд, шарить в траве. Под кустом хаги она заметила птенца. Сердце забилось быстрее, она подошла ближе. Птенец зарыл головку в перья и не двигался. Он не сопротивлялся, когда Ёсико посадила его на ладонь. Совсем слабенький. Ёсико посмотрела вокруг — матери не было.

Ёсико вбежала в дом. «Бабушка, я нашла птенчика! Только он такой слабенький».

«Дай ему попить», — совершенно спокойно ответила та.

Ёсико налила в чашку воды, ткнула туда клювом птенца. Маленькое горлышко приятно задёргалось. Наверное, ему полегчало — птенец запищал. Мать прилетела на писк, уселась на провода и заверещала. Птенец затрепетал в ладони Ёсико и откликнулся: «Пи-пи-пи».

«Вот и хорошо. Побыстрее отдай его матери», — сказала бабушка.

Ёсико вышла в сад. Сойка слетела с проводов и, усевшись на ветку сакуры, пристально смотрела на Ёсико. Та же протянула ладонь в сторону матери и осторожно поставила птенца на землю. Потом ушла за стеклянную дверь. Влекомая отчаянным писком задравшего голову птенца, мать перелетела поближе. Когда она уселась на нижней ветке ближней сосны, птенец растопырил крылья и попытался взлететь, но, проковыляв несколько шагов, упал. Снова запищал. Мать же боялась спуститься на землю. Но через какое-то время она всё-таки прочертила прямую линию и слетела к нему. Птенец радостно заверещал. Он вертел головой, бил крылышками, требуя ласки. Мать, похоже, принесла ему что-то в своём клюве.

Ёсико хотелось, чтобы отец и её будущая свекровь увидели сойку и её птенчика.

[1949]