Рассказы о необычайном. Сборник дотанских новелл

ДУН ЮН И НЕБЕСНАЯ ТКАЧИХА

Во время династии Хань[10] в Тяньчэне жил один человек, звали его Дун Юн. Еще в младенческом возрасте он лишился матери. Когда мальчик подрос, он стал помогать отцу в полевых работах, научился править повозкой. Вскоре отец умер, похоронить его было не на что, и сирота продал себя в рабство, чтобы должным образом предать земле останки отца. Хозяин, узнав о сыновней почтительности Дун Юна, отпустил его и дал ему десять тысяч медных монет.

Кончился трехлетний срок траура, и Дун Юн возвратился к своему хозяину. По дороге ему повстречалась женщина.

— Хочу стать вашей женой, — молвила она.

И дальше они пошли вместе.

Увидев Дун Юна, хозяин сказал:

— Помнишь, я дал тебе деньги? Это мой подарок.

— Вы помогли мне похоронить отца как полагается, — отвечал Дун Юн. — Теперь я буду изо всех сил работать, чтобы отблагодарить вас за доброту.

— Что умеет делать эта женщина?

— Ткать, — ответил Дун Юн.

— Тогда пусть она наткет для меня сто кусков шелка.

И жена Дун Юна стала ткать шелк для семьи хозяина. Через десять дней она закончила работу и сказала мужу:

— Я — Небесная Ткачиха. Вы были почтительным сыном, и владыка неба повелел мне помочь вам отработать долг.

Сказав это, она исчезла.

ВЛАДЫКА ГОРЫ ТАЙШАНЬ

У подножия горы Тайшань жил некто Хуму Бань по прозвищу Цзи-ю. Однажды среди зарослей появился всадник в красных одеждах и крикнул ему:

— Тебя зовет к себе владыка горы!

Хуму Бань испугался и ничего не ответил. Показался еще всадник и тоже позвал его. Тогда Хуму Бань пошел вслед за ними. Они попросили его зажмуриться, а когда он открыл глаза, то увидел, что находится в великолепном дворце. Пришелец почтительно поклонился хозяину, тот пригласил Хуму Баня отведать разные кушанья, а затем сказал:

— Я хочу поручить тебе передать письмо моему зятю.

— А где находится ваш зять?

— Моя дочь — жена Хэ Бо, повелителя реки.

— Я возьму ваше письмо, но как его доставить?

— Останови свою лодку на середине реки и кликни служанку.

Хуму Бань простился, и всадники снова велели ему закрыть глаза. Вскоре он очутился на том самом месте, где повстречал их. Он спустился к реке и все сделал так, как приказал ему владыка горы Тайшань. На его зов явилась служанка, взяла письмо и скрылась под водой. Затем она снова появилась и сказала:

— Повелитель хочет видеть вас.

И велела Хуму Баню закрыть глаза.

Гость чинно поклонился повелителю реки. Хэ Бо устроил большой пир и был очень ласков со своим гостем. Перед уходом Хуму Баня повелитель реки сказал ему:

— Ты проделал долгий путь, чтобы передать мне письмо, и я не знаю, как тебя отблагодарить.

Потом он приказал слугам:

— Принесите мои шелковые туфли!

И подарил их своему гостю.

Хуму Бань вышел, закрыл глаза и снова оказался в своей лодке.

Вскоре он отправился по делам в Чангань, а когда через год вернулся в родные места, пришел к зарослям, где впервые увидел всадника, постучал по дереву и, назвав себя, объявил, что привез из столицы важные новости. Тут же появились всадники в красных одеждах и, как в прошлый раз, проводили его к владыке горы Тайшань, которому он подал письмо. Владыка пожелал ему успехов и обещал наградить.

Хуму Бань зашел в отхожее место и вдруг увидел там своего умершего отца, закованного в цепи вместе с сотнями других рабов. Он подбежал к старику и, кланяясь, со слезами спросил:

— Каким образом вы попали сюда, отец?

— Ох, сынок, после моей смерти я был приговорен к трем годам рабства, — отвечал отец. — Уже прошло два года. Работа ужасная. Я слышал, ты в хороших отношениях с нашим повелителем, попроси его отпустить меня. Я хотел бы вернуться в деревню.

Хуму Бань, движимый сыновним долгом, предстал перед владыкой Тайшаня, умоляя его простить отца. Владыка сказал:

— Я доволен тобою. Но у живых и мертвых разные пути, и они никогда не сойдутся.

Хуму Бань продолжал умолять владыку, и тот в конце концов освободил старика.

Минул год с небольшим, и вот внезапно один за другим умерли все сыновья Хуму Баня. В смятении он снова поспешил к дереву и попросил разрешения предстать перед владыкой. Те же люди проводили его во дворец.

— Все мои сыновья умерли, — пожаловался Хуму Бань владыке горы Тайшань. — Боюсь, что теперь беды не оставят меня, я пришел рассказать вам об этом и просить вас о новой милости.

Владыка горы Тайшань расхохотался.

— Разве я не говорил тебе, что у живых и мертвых разные пути? — молвил он и, хлопнув в ладоши, велел привести отца Хуму Баня.

Когда старик предстал перед ним, владыка сказал:

— Ты захотел вернуться к людям, и я освободил тебя. Тебе следовало бы творить добро, а все твои внуки умерли. В чем же дело?

— Я так давно не был среди людей, повелитель, и с радостью вернулся к ним. Вина и еды у меня было вдоволь, но я тосковал по своим внучатам — и я позвал их к себе.

Владыка горы Тайшань велел вместо отца Хуму Баня послать к людям доброго духа. Старик удалился, обливаясь слезами.

Когда Хуму Бань вернулся домой, он увидел своих сыновей живыми и невредимыми.

ЯШМОВАЯ ДЕВА С НЕБЕС

Во времена династии Вэй[11], в период правления под девизом «Счастье и спокойствие»[12], помощнику правителя области Цзибэй по имени Сянь Чао, известному также под именем И-ци, как-то ночью во сне явилась дева-небожительница и молвила:

— Я — Яшмовая дева с небес, уроженка области Дунцзюнь. Моя фамилия Чэнгун, имя Чжи-цюн. Отца и мать я потеряла в детстве, и небесный владыка, сжалившись над моей горькой судьбой, повелел мне сойти на землю и стать вашей женой.

Сянь Чао пришел в восторг, без конца он восхищался ее удивительной красотой и необычными для простых смертных манерами. А проснувшись, никак не мог понять, во сне это было или наяву.

И так повторялось несколько ночей подряд.

Но вот однажды утром дева явилась наяву. Она приехала в коляске с пологом, за которой следовало восемь служанок, одетых в расшитые узорами шелковые одежды.

Внешность и осанка девы были точь-в-точь такими, как у небожительницы. На вид ей было лет пятнадцать-шестнадцать, но она сказала, что ей семьдесят.

В коляске стояли пять бутылей из белого и синего стекла, наполненные вином, и всевозможные яства. Кушанья были изысканными, вина сладкими, и Сянь Чао с девой сели пировать.

— Я предназначена вам в жены, — обратилась дева к Сянь Чао, — и поэтому пришла служить вам, а не благодарить за милости. Еще в прошлой жизни судьба предопределила нам стать мужем и женой. Большой пользы вы, правда, от этого не получите, но и убытков не понесете. Будете ездить в легкой коляске или же верхом на тучном коне. Есть вы будете самые вкусные и изысканные кушанья, а одеваться в шелка, которые никогда не изнашиваются. Но все-таки я небожительница и поэтому не смогу родить вам детей. Однако я не ревнива и не стану мешать вам исполнять свой супружеский долг с другой женщиной ради продления рода.

Так они стали супругами. Дева подарила Сянь Чао стихотворение, в котором говорилось:

Стихотворение состояло более чем из двухсот слов, и привести его здесь полностью невозможно. Но надо сказать, что в нем, как и в семи главах «Книги перемен»[14], содержались триграммы и пояснения к ним, заключавшие в себе глубокий смысл и сокровенную истину, постигнув которые можно было предсказывать точно так же, как по «Великой сокровенности» Ян Сюна[15] и «Книге о середине»[16], написанной неким Сюэ.

Сянь Чао сумел постигнуть смысл стихотворения и благодаря этому научился предсказывать судьбу.

Почти восемь лет жили они как супруги. Когда родители женили Сянь Чао, он почти не видался со своей законной женой: днем они ели порознь, ночью спали раздельно. А бессмертная фея каждый вечер являлась к Сянь Чао и исчезала утром. Никто, кроме него самого, не видел ее, хотя другие иногда слышали ее голос и часто замечали ее следы. Вот это вызывало разные толки и расспросы, и тайна наконец раскрылась. Яшмовая дева стала просить Сянь Чао отпустить ее.

— Я небожительница, — говорила она. — Пусть мы связаны супружескими узами, но я не хочу, чтобы об этом знали люди. Вы по неосторожности и болтливости разгласили мою тайну, и отныне всякие отношения между нами прерваны. Разве не горько расставаться, прожив столько лет в любви и согласии?.. Но обстоятельства требуют этого, и пусть каждый из нас отныне заботится только о себе.

Дева сделала знак служанкам подать вино и угощение и, когда ее распоряжение исполнили, пригласила Сянь Чао разделить с нею последнюю трапезу. Потом она открыла бамбуковую корзинку, вынула оттуда шелковую юбку и платье и подарила Сянь Чао вместе с еще одним стихотворением. Оба со слезами на глазах распрощались, дева села в коляску и умчалась, подобно ветру.

Много дней тосковал Сянь Чао, едва не заболел от горя.

Через пять лет после ухода Яшмовой девы Сянь Чао получил должность начальника области и направлялся в Лоян. Проезжая мимо горы Юйшань, которая находится в северной части области Цзи, он вдруг увидел на повороте дороги коляску, напоминавшую коляску Чжи-цюн. Когда он подъехал поближе, то убедился, что не ошибся. Сянь Чао приподнял полог, и они предстали друг перед другом. Их охватила радость встречи, омрачаемая горечью долгой разлуки.

Сянь Чао впряг свою лошадь левой пристяжной в коляску девы, и они вместе направились в Лоян. Яшмовая дева снова сделалась хозяйкой в доме, и все пошло так же хорошо, как и прежде.

Так продолжалось до периода правления под девизом «Великое благополучие»[17]. Только дева являлась не каждый день, а лишь в третий день третьего месяца, в пятый день пятого месяца, в седьмой день седьмого месяца и в девятый день девятого месяца. Но однажды она вдруг явилась рано утром в пятнадцатый день месяца и вскоре ушла навсегда.

По этому поводу Чжан Мао-сянь и написал «Оду о святой деве».

ХАНЬ ПИН И ЕГО ЖЕНА

Приближенный сановник сунского князя Кан-вана[18] по имени Хань Пин взял себе в жены красавицу из рода Хэ. Она понравилась Кан-вану, и тот отнял ее у мужа. Хань Пин возроптал, за что был сначала брошен в темницу, а затем сослан. Днем его заставляли охранять границу от набегов кочевников, а по ночам строить Великую стену.

Жена тайно послала Хань Пину письмо, в котором говорилось: «Мелкий дождь льет и льет без конца, большая река глубока; пусть лишь солнце взойдет, и клятву я исполню свою».

Письмо это попало в руки князя, и он показал его своим приближенным. Никто не мог понять заключенного в нем смысла. Только сановник Су Хэ сказал:

— «Мелкий дождь льет и льет без конца» — значит, что она печалится и думает о муже; «большая река глубока» — это не что иное, как препятствие для их встречи; а слова «пусть лишь солнце взойдет, и клятву я исполню свою» можно истолковать только в том смысле, что она хочет умереть.

Вдруг приходит весть о том, что Хань Пин покончил с собой. Тогда жена его надела на себя старое платье из истлевшей ткани и, когда они вместе с князем поднялись на башню, бросилась вниз. Приближенные князя, пытаясь удержать ее, ухватились за платье, но гнилая ткань не выдержала, разорвалась, и она, упав с высоты, разбилась насмерть.

В поясе ее нашли письмо: «Князю лучше, чтобы я была жива, мне же лучше умереть. Прошу похоронить меня вместе с Хань Пином».

Разгневанный князь велел похоронить ее безо всяких почестей возле могилы мужа.

— Если уж ваша любовь так сильна и вы сможете соединиться в могиле, не стану этому мешать, — сказал он.

На том месте, где были похоронены супруги, за одну ночь выросли большие деревья. А через десять дней они уже разрослись так сильно, что скрыли обе могилы. Под землей переплелись их корни, над землей сплелись их ветви. Пара птиц — самец и самка — свили гнезда на этих деревьях и никогда оттуда не улетали. Они сидели на ветвях, протягивали друг к другу шеи и жалобно пели. Их печальное пение трогало людей.

Жители княжества Сун назвали эти деревья «деревьями взаимной тоски». Отсюда и произошло выражение «тосковать друг о друге». Птиц же стали считать душами Хань Пина и его жены.

До сих пор в Суйяне существует город Ханьпин, и поныне живет песня о верных супругах.

ЦИНЬ ЦЗЮЙ-БО

Цинь Цзюй-бо из Ланъе было шестьдесят лет. Однажды поздним вечером, напившись пьяным, он проходил мимо храма Пэншаньмяо. Вдруг навстречу ему выбежали внуки, подхватили под руки, отвели шагов на сто в сторону, а там схватили за шею, пригнули к земле и стали браниться:

— Старый хрыч, ты когда-то нас колотил, а теперь мы тебя убьем!

Цннь Цзюй-бо вспомнил, что действительно когда-то поколотил своих внуков, и притворился мертвым. Внуки мгновенно разбежались.

Возвратившись домой, Цинь Цзюй-бо хотел наказать внуков. Те перепугались, стали кланяться ему и говорить:

— Если бы это были мы, так это еще полбеды! Боимся, что это были оборотни! Проверьте-ка еще раз!

Цинь Цзюй-бо призадумался.

Прошло несколько дней. И вот, притворившись пьяным, Цинь Цзюй-бо снова проходил мимо того храма, и опять внуки подхватили его под руки. Старик крепко вцепился в них, так что они не смогли убежать, и привел домой. Здесь он стал поджаривать их на огне до тех пор, пока у тех не лопнули животы, а затем выбросил во двор. Они исчезли. Цинь Цзюй-бо очень досадовал, что не смог их убить.

Прошел месяц. Однажды Цинь Цзюй-бо спрятал за пазуху кинжал и ушел из дома, притворившись пьяным. Никто из домашних об этом не знал. Минула полночь, а он все не возвращался. Опасаясь, как бы деда не схватили злые духи, внуки отправились его разыскивать. Цинь Цзюй-бо повстречал их и убил.

ЛИ ЦЗИ

В области Миньчжун, которая находится в княжестве Дунъюэ, есть горный хребет Юнлин высотой в несколько десятков ли. В одном из ущелий, на северо-западной стороне, поселилась змея длиною в семь или восемь чжанов[19], свертывавшаяся более чем в шестьдесят колец. От нее погибли уже местный ду-вэй[20], а также много других чиновников из подчиненных ему городов. Змее приносили в жертву быков и баранов, но это не помогало.

Однажды кому-то приснился сон, и гадатель, которого пригласили его растолковать, сказал, что змея желает получать на съедение девочек лет двенадцати-тринадцати.

Новый ду-вэй, начальники уездов и чиновники делали все возможное, чтобы умилостивить змею. Но она требовала все новых и новых жертв, и, чтобы накормить ее, приходилось забирать дочерей и рабынь из провинившихся в чем-либо семей.

Как только наступал первый день восьмого месяца, предназначенную в жертву отводили в пещеру змеи, и та пожирала ее. Так продолжалось девять лет, и уже погибло девять девочек.

Но вот настало время, когда очередную жертву найти стало невозможно.

В то время в уезде Цзянлэ жил некто Ли Дань, у которого было шесть дочерей и ни одного сына. Младшую дочь его звали Ли Цзи. Она сама пожелала, чтобы ее отдали змее на съедение. Но родители и слушать об этом не хотели.

— Матушка и батюшка, — говорила Ли Цзи, — вы нарожали одних дочерей, а сыновей у вас нет. Это все равно что вовсе не иметь детей. Я не способна совершить подвиг Ти-ин[21], которая некогда спасла своих родителей, и поэтому лучше мне умереть, чем сознавать, что вам приходится зря на меня тратиться — кормить и одевать. Разве плохо будет, если вы продадите меня и заработаете немного денег?

Но родители жалели Ли Цзи и ни за что не хотели расставаться с нею. Тогда девочка ушла сама, и никто не мог ее удержать.

Она взяла с собой меч и собаку, приученную к охоте на змей, взяла рис, сделала из него лепешки и обкатала их в муке с медом. Когда настал первый день восьмого месяца, девочка пробралась в пещеру и спряталась там вместе с собакой, держа при себе меч. Лепешки она разложила возле входа в пещеру.

Выползла змея. Голова ее была с круглую корзину для риса, а глаза — как зеркала величиной в два чи[22]. Почуяв запах лепешек, змея набросилась на них и мгновенно проглотила. Тогда Ли Цзи напустила на змею собаку, и та вцепилась б нее, девочка тем временем подбежала сзади и нанесла змее несколько ударов мечом. Змея подпрыгнула от боли, откатилась назад и издохла.

Ли Цзи вошла в пещеру и увидела там скелеты девяти девочек. Она вынесла их наружу и со вздохом сказала:

— Мне жаль вас! Вы были так слабы и трусливы, что позволили змее сожрать себя!

Ли Цзи целой и невредимой возвратилась домой.

Правитель княжества Юэ, узнав об этом, взял Ли Цзи себе в жены, отцу ее пожаловал должность начальника уезда Цзянлэ, а мать и сестер щедро одарил.

Песни и предания об этом событии живут и поныне.

ГАНЬ ЦЗЯН И МО-СЕ

Гань Цзян и Mo-се целых три года делали мечи для Чуского вана. Тот гневался и угрожал казнить Гань Цзяна. И вот наконец Гань Цзян сделал два меча — меч-самца и меч-самку.

— Мы три года делали мечи, — сказал он жене. — За такую медлительность ван казнит меня, как только я предстану перед ним. Если у нас будет сын, то, когда он вырастет, скажи ему: «Выйди из ворот и иди к южным горам. Увидишь там растущую на скале сосну, за нею будет схоронен меч».

После этого он взял меч-самку и отправился к Чускому вану. Когда тот увидел только один меч — он знал, что их должно быть два, — сильно разгневался и повелел казнить мастера.

Mo-се родила сына, ему дали имя Чи. Прошло несколько лет, и как-то он спросил у матери:

— Где мой отец?

— Твой отец в течение трех лет делал мечи для Чуского вана, — сказала мать. — За это ван разгневался и казнил его. Но перед тем как отправиться к вану, отец говорил мне: пусть сын выйдет из ворот и пойдет прямо на юг; там на скале растет сосна, а за нею спрятан меч.

Мальчик вышел со двора и отправился на юг. Однако никакой скалы он не увидел. Стояло лишь какое-то строение, подпиравшееся столбом. Юноша топором разрубил столб и обнаружил за ним меч. С этих пор он дни и ночи думал, как отомстить Чускому вану.

Однажды во сне ван увидел юношу с широким межбровьем, который угрожал ему отомстить. Ван объявил награду в тысячу золотых за его поимку. Узнав об этом, юноша бежал в горы. Он шел по дороге и напевал печальную песню.

— О чем ты горюешь? — опросил его повстречавшийся странник. — Ведь ты так еще молод!..

— Я сын Гань Цзяна и Мо-се, — ответил юноша. — Чуский ван когда-то убил моего отца, и теперь я хочу ему за это отомстить.

— Я слышал, что ван объявил награду в тысячу золотых за твою голову, — сказал странник. — Отдай мне свою голову, и я за тебя отомщу.

— Как я был бы счастлив! — воскликнул юноша.

С этими словами он отсек себе голову и вместе с мечом протянул ее страннику. И что удивительно — он не падал и продолжал стоять на ногах.

— Я тебя не обману! — заверил его странник.

Лишь после этого труп закачался и упал.

Взяв с собой отрубленную голову, странник явился к Чускому вану. Тот обрадовался.

— Это голова храбреца, — сказал ему странник, — ее следует сварить в котле с водой.

Ван распорядился, чтобы так все и сделали. Голову варили три дня и три ночи, но она никак не разваривалась, выскакивала из воды и гневно смотрела на всех широко раскрытыми глазами.

— Голова не разваривается, — докладывал вану странник. — Но если вы сами подойдете и посмотрите на нее, все будет как нужно.

Ван подошел к котлу. Странник мгновенно взмахнул мечом, и голова правителя свалилась в кипяток. Еще взмах меча — и голова странника упала туда же.

Головы быстро разварились, и настолько, что невозможно было разобрать, какая кому принадлежит. Тогда варево разделили на три части и похоронили в одной могиле. С тех пор могила эта стала называться «Курганом трех ванов». Она существует и поныне, находится в уезде Бэйичунь в Жунани.

ДОЧЬ ПРАВИТЕЛЯ КНЯЖЕСТВА У

Восемнадцатилетнюю дочь Фу-ча, правителя княжества У, звали Юй. Она была талантлива и красива.

Юноше Хань Чжуну едва минуло девятнадцать, но он уже владел тайнами волшебства. Он понравился девушке, между ними завязалась переписка, и Юй пообещала стать его женой.

Хань Чжун учился в местности, расположенной между княжествами Ци и Лу, и когда уезжал туда, то попросил родителей, чтобы они просватали за него Юй. Но правитель разгневался и отказался отдать дочь. Юй заболела от горя, вскоре умерла и была похоронена зз воротами Чанмынь[23].

Через три года Хань Чжун вернулся и спросил у родителей о девушке.

— Когда мы стали ее сватать, ван страшно разгневался, — сказали ему родители. — Девушка умерла от горя, и ее давно похоронили.

Хань Чжун сначала плакал и убивался, но потом, немного успокоившись, собрал все необходимое для жертвоприношения и отправился на могилу Юй.

Когда душа умершей девушки увидела плачущего Хань Чжуна, она вышла из могилы и сказала ему:

— Когда ты уехал, твои родители меня посватали. Я очень хотела, чтобы наше желание осуществилось. Но совершенно неожиданно на меня свалилась беда…

Девушка склонила голову набок и запела:

Она умолкла и со слезами на глазах попросила Хань Чжуна снова проводить ее в могилу.

— У живых и у мертвых разные пути, — сказал ей Хань Чжун. — Я не могу исполнить повеления вашего, ибо это сочтут преступлением.

— Я знаю, что у живых и у мертвых пути разные, — убеждала Юй. — Но если мы не будем вместе сейчас, то больше не увидимся никогда! Или вы боитесь, что я, превратившись в духа, причиню вам какое-то зло? Я сделала вам предложение от чистого сердца, а вы мне не верите?!

Растроганный этими словами, Хань Чжун последовал за нею в могилу.

Три года продержала его у себя Юй. Они пировали и предавались любовным утехам. Когда же пришло время расставаться, Юй подарила Хань Чжуну большую жемчужину и сказала:

— Что поделаешь, если доброе мое имя погибло, а желание не осуществилось! Я всегда любила вас! Передайте вану поклон, когда вернетесь домой.

Хань Чжун распрощался с нею и отправился домой. Когда он предстал перед ваном и рассказал ему обо всем, тот разгневался:

— Моя дочь давно умерла, а ты распространяешь о ней сплетни и позоришь имя покойной! Ты разрыл могилу и похитил драгоценности, а теперь ссылаешься на духов!.. Хватайте его!..

Перепуганный Хань Чжун бросился бежать. Он вернулся к могиле Юй и пожаловался ей.

— Не печальтесь! — успокоила его Юй. — Сейчас я побываю дома и все объясню вану.

В то время, когда ван наряжался и причесывался, перед ним вдруг предстала дочь. Изумленный ван и опечалился, и обрадовался.

— Ты жива? — спросил он.

Юй опустилась перед ним на колени и молвила:

— Когда-то студент Хань Чжун просил моей руки, но вы, великий ван, отказали ему. Мое доброе имя погибло, я не смогла выполнить свой долг и поэтому довела себя до смерти. Хань Чжун вернулся из дальних краев и, когда узнал, что я умерла, пришел на мою могилу, чтобы принести жертвы и оплакать меня. Тронутая его верностью, я сама к нему вышла и подарила на память жемчужину. Он не раскапывал моей могилы, не преследуйте его!

Эти слова услышала мать. Она вышла, чтобы обнять дочь, но Юй тут же превратилась в дым.

ЛУ ЧУН

Лу Чун был уроженцем Фаньяна. В тридцати ли к западу от его дома находилась могила шао-фу[25] Цуя.

Было Лу Чуну двадцать лет. И вот однажды в первый день сезона зимнего солнцестояния[26] он отправился на охоту. Ему попалась сайга. Он выстрелил в нее из лука. Сайга упала, но потом снова вскочила и побежала. Лу Чун бросился за нею в погоню и не заметил, как оказался вдали от дома.

Сайга куда-то исчезла. Лу Чун огляделся. В одном ли к северу от дороги он увидел высокие ворота, а по обе стороны от них — строения под черепичной крышей, похожие на дворец.

Один из стражников, стоявших у ворот, заметил Лу Чуна и громко возвестил:

— Прибыл гость!

— Чей это дворец? — спросил у него Лу Чун.

— Это дворец шао-фу, — ответил тот.

Лу Чун растерялся:

— Как же я могу предстать перед ним в такой грязной одежде?

В тот же момент появился человек с узлом новой одежды и сказал:

— Наш господин посылает это вам.

Лу Чун переоделся, вошел во дворец и представился шао-фу. Они вместе сели за стол, выпили вина, закусили, и после этого хозяин обратился к Лу Чуну:

— Не сочтите за грубость, почтенный, но я недавно получил письмо, в котором содержится просьба, чтобы я выдал за вас свою дочь. Поэтому я и принял вас столь торжественно.

Затем он показал Лу Чуну письмо.

Лу Чун был еще мал, когда умер его отец, но отцовский почерк узнал сразу и не стал возражать. Тогда шао-фу велел передать во внутренние покои дворца, что господин Лу Чун прибыл: пусть барышня нарядится. И затем, обратившись к молодому человеку, продолжал:

— А теперь вы можете перейти на восточную террасу.

К наступлению сумерек невеста во внутренних покоях окончила наряжаться. Лу Чун прошел на восточную террасу и увидел, что девушка уже вышла из коляски. Они, как и полагается, встали на одну циновку и поклонились друг другу.

Прошло три дня, и Цуй сказал Лу Чуну:

— Теперь можете ехать домой. Моя дочь забеременела, и, если родит мальчика, мы отправим его к вам — в этом можете не сомневаться. Но если родится девочка, мы оставим ее у себя.

И он тут же распорядился, чтобы подали коляску и проводили зятя. Лу Чун попрощался и вышел.

Цуй проводил его до ворот, а при расставании на глаза его навернулись слезы.

У ворот Лу Чун увидел коляску с черным пологом, в ней лежал узел с одеждой, в которой он пришел сюда. Лук и стрелы были здесь же.

Потом по приказу шао-фу слуги принесли еще узел с одеждой, и хозяин сказал:

— Наши родственные отношения только начинаются, поэтому не расстраивайтесь. Дарю вам еще платье, одеяло и циновку.

Лу Чун сел в коляску, и она помчалась с грохотом, напоминающим раскаты грома. Мгновение — и он был уже дома.

Домашние стали расспрашивать, что с ним произошло. От них Лу Чун узнал, что шао-фу Цуй давно умер, и ему стало страшно от одной мысли, что он побывал в могиле мертвеца.

Прошло четыре года со дня этой встречи. Однажды Лу Чун прогуливался по берегу реки. Было это в третий день третьего месяца. И вдруг он увидел две коляски, которые переезжали вброд реку. То почти скрываясь под водой, то вновь появляясь, коляски вскоре достигли берега, и сидевшие в них поздоровались с Лу Чуном. Молодой человек открыл заднюю дверцу первой коляски и увидел дочь Цуя с трехлетним мальчиком на руках. Обрадованный Лу Чун протянул к ним руки, но женщина жестом остановила его и, указывая на другую коляску, сказала:

— Сначала повидайтесь с ним, господин.

Во второй коляске сидел сам шао-фу, и Лу Чун ему поклонился.

Затем женщина отдала ему мальчика. При этом она протянула также золотую чашку и свиток со стихами, которые гласили:

Лу Чун взял сына, чашку и стихи, и обе коляски мгновенно исчезли. Он возвратился с мальчиком домой. Домашние и соседи говорили, что он привел оборотня, издали плевали на ребенка, но он оставался таким же, как и был.

Сначала все возненавидели мальчика, но потом прочли стихи и стали вздыхать о том, как непостижимо общение между живыми и мертвыми.

Вскоре после этого Лу Чун в коляске поехал на рынок продавать чашку. Но он не хотел отдавать ее сразу и поэтому заломил высокую цену в надежде, что люди будут смотреть и кто-либо опознает, откуда эта чашка.

Случайно его увидела одна служанка, которая по возвращении домой сказала своей госпоже:

— Я видела на рынке человека, продававшего чашку, которую когда-то положили в гроб барышни Цуй.

Госпожа этой женщины приходилась родной теткой барышне Цуй по материнской линии. Она послала своего сына на рынок посмотреть, и все оказалось так, как рассказала служанка. Юноша влез в коляску Лу Чуна, назвал свое имя и сказал:

— Когда-то моя тетушка вышла замуж за шао-фу и родила ему дочь, которая умерла, еще не успев выйти замуж. Матушка моя ее очень любила и подарила ей золотую чашку, которую положили в гроб умершей. Скажите, откуда у вас эта чашка?

Лу Чун подробно рассказал ему всю историю, и юноша, вернувшись домой, передал ее матери. Мать тотчас же послала слуг к Лу Чуну, чтобы те привели мальчика. Собрались все родственники.

Осанкой и манерами мальчик напоминал Цуев, а внешностью был похож на Лу Чуна. Достоверность этой истории подтверждала и золотая чашка.

Тетка сказала:

— Мой племянник родился в конце третьего месяца, а отец мой говорил: «Весна означает тепло, а стремление к счастью — самое сильное, что есть в человеке». Поэтому мальчику надо дать имя Вэнь-сю. Вэнь-сю означает также таинственное бракосочетание, предзнаменование которого явилось заранее.

Мальчик вырос красивым и талантливым. Он стал правителем области и получал высокое жалованье. Сыновья его и поныне наследуют шапку и зонт[27]. Его потомок Лу Чжи, известный также под вторым именем Цзы-гань, прославился по всей Поднебесной.

ЧЖАН ПУ БРОСАЕТ ДОЧЬ В РЕКУ

Чжан Пу — другое его имя было Гун Чжи — родом был неизвестно из каких мест. Он занимал должность наместника области У. Срок службы истек, и Чжан Пу вместе с семьей возвращался в столицу. Когда он проезжал мимо горы Лушань, его дети захотели посмотреть храм, построенный в честь владыки горы. Служанка, желая подразнить одну из дочерей хозяина, сказала, указывая на храм:

— Вот выдадим тебя замуж за бога этой горы!

В ту же ночь жене Чжан Пу приснилось, будто бог горы Лушань явился с подарками, обычными во время помолвки, и произнес: «Мой сын вырос неучтивым. Спасибо, что вы хотите взять его в зятья. Эти подарки — знак моей благодарности».

Женщина от удивления проснулась. Услышав от служанки о шутке на горе, она упросила мужа немедленно ехать дальше. Но на середине реки лодка неожиданно остановилась. Людей охватил страх. Они побросали в реку свое имущество, но лодка не сдвинулась с места. Кто-то сказал, что надо бросить дочь — тогда лодка сможет плыть дальше.

— Теперь нам ведомо желание бога, — согласились все. — Зачем из-за одного человека рисковать всем семейством?

— Я не в силах сделать это, — сказал Чжан Пу.

Он велел жене бросить дочь в реку, а сам закрыл лицо. Тогда жена вместо дочери решила бросить в воду племянницу, дочь покойного брата Чжан Пу. Она расстелила на воде циновку и велела девушке сесть на нее. После этого лодка двинулась. Чжан Пу, увидев дочь в лодке, сильно разгневался.

— Что вы наделали! Вы опозорили меня! — воскликнул он и с этими словами бросил в воду свою дочь.

Когда он с остальными домочадцами переправился через реку, то на берегу увидел дочь и племянницу. Около них стоял воин.

— Я — главный писец бога горы Лушань, — сказал он. — Мой повелитель благодарит вас, но простые смертные не могут стать женами бессмертных. Его растрогало ваше благочестие, и он возвращает вам обеих девушек.

Чжан Пу расспрашивал девушек, что с ними произошло после того, как они оказались в реке. Они отвечали, что видели красивые строения, военачальников, воинов, но им было даже невдомек, что они находились под водой.

ИСЧЕЗНУВШИЙ СТАРИК

В годы Цзянь-ань[28] в одном из домов Дунцзюня происходили странные вещи. То горшки и посуда гремели в пустой комнате, то блюда, стоявшие перед гостями, вдруг куда-то пропадали, то яйца, снесенные курами, исчезали. Так продолжалось несколько лет. В конце концов это надоело хозяевам. Они наготовили много вкусных угощений, поставили их в одной из комнат, а сами спрятались за открытыми дверьми и стали ждать. Через некоторое время послышались привычные звуки. Сидевшие в засаде быстро захлопнули двери и обшарили в темноте всю комнату, но ничего не обнаружили. Тогда хозяева стали наугад бить палками по воздуху, и вот в одном из углов послышался стон:

— Помогите… Помогите… Умираю…

Тогда распахнули двери и увидели древнего старца; он почти утратил человеческий облик. Из его бессвязных слов хозяевам удалось выяснить, что дом его находится в нескольких ли. Разыскали родственников старика, и те сообщили, что он исчез более десяти лет назад. Они и радовались и горевали, когда он объявился. Через год он снова пропал. А потом стало известно, что странные вещи стали твориться в области Чэньлю.

Люди считали, что это опять проказничает старик.

СЕСТРИЦА ДИН

Шестнадцатилетняя девушка из Даньяна по имени Дин вышла замуж за юношу Се из Цюаньцзяо. Свекровь была женщина сварливая и злая; если невестка не успевала сделать в срок какую-нибудь работу, старуха била ее палкой. В первый же год после замужества, в девятый день девятого месяца, молодая женщина наложила на себя руки.

Ее душа часто посещала людей. Однажды через предсказателя она объявила:

— Мне жалко женщин, не знающих отдыха, так пусть в девятый день девятого месяца они не делают никакой работы.

Приняв вид молодой девушки, она в зеленой одежде направилась к броду Нючжу, чтобы перебраться на другой берег. Она попросила двух мужчин, ловивших с лодки рыбу, перевезти ее через реку. Рыбаки принялись потешаться над ней:

— Ублажи нас, тогда перевезем.

— Я думала, вы люди порядочные, но теперь вижу, что глупцы, — сказала девушка. — Если вы простые смертные, то умрете в грязи, если же духи, то сгинете в воде.

Вскоре показалась лодка, нагруженная сеном; в лодке сидел старик, и девушка обратилась с просьбой к нему.

— На лодке нет навеса, — отвечал старик. — Для такой красивой девушки моя лодка не годится.

Но девушка сказала, что это ее не пугает. Тогда старик скинул половину сена, девушка вошла в лодку, и она медленно направилась к другому берегу. Ступив на землю, девушка сказала старику:

— Я — дух. Я могла и сама переправиться через реку, но мне хочется, чтобы о моем появлении стало известно людям. Ты хорошо сделал, что перевез меня. Тебе не жаль было расстаться с сеном. За твою доброту я хочу тебя отблагодарить. Возвращайся назад, и ты увидишь нечто необыкновенное.

— Как я могу принять твою благодарность? — отвечал старик. — Ведь в моей лодке тебе было так неудобно.

Плывя обратно, старик заметил двух утопленников; он проплыл еще несколько ли и увидел тысячи рыб, выпрыгивающих из воды, — ветер выбрасывал их на берег. Старик выкинул остальное сено, нагрузил лодку рыбой и возвратился домой.

Душа Дин поселилась в Даньяне, и с тех пор люди, жившие к югу от Янцзы, называли ее не иначе, как сестрица Дин. Девятый день девятого месяца стал для женщин праздником — в этот день они не работали. И по сей день люди чтут сестрицу Дин.

ДВА ДРУГА

Во время династии Хань в деревне Цзиньсян округа Шаньян жил человек по имени Фань Ши, второе имя его — Цзюй-цин. Его другом был Чжан Шао из Жунани, известный также под именем Юань-бо. Оба они обучались в столице, и, когда пришло время возвращаться домой, Фань сказал Чжану:

— Ровно через два года я приеду тебя проведать.

Юноши запомнили день встречи, и, когда срок стал подходить, Чжан попросил свою мать подготовиться к приему гостя.

— Ты не видел своего приятеля два года, он находится отсюда за тысячу ли, как можно верить его обещанию? — удивилась мать.

— Фань — человек надежный, он никогда своего слова не нарушит, — ответил Чжан.

— В таком случае я приготовлю для вас вино, — обещала мать.

В назначенный день Фань приехал. Он вошел в дом и поздоровался с семейством Чжана. Гость пировал вместе со всеми и радовался встрече.

После отъезда друга Чжан неожиданно сильно занемог. Его приятели Дао Цзюнь-чжан и Инь Цзы-чэн находились около больного и днем и ночью. Перед смертью Чжан, вздохнув, сказал:

— Скорблю, что не могу увидеть еще раз моего лучшего друга.

— Разве мы с Дао не ухаживаем за тобой, как настоящие друзья? — обиделся Инь. — Кто тебе еще нужен?

— Вы — мои друзья, пока я жив, а Фань останется моим другом и после смерти, — сказал больной и умер.

Тем временем Фань вдруг увидел своего друга во сне; Чжан был в туфлях и в черной шапке с кисточками. Он назвал ему день своих похорон, потом воскликнул: «Цзюй-цин! Я ушел в другой мир. Не забывай меня! Не забывай меня! Встретимся ли мы когда-нибудь?»

Проснувшись, Фань долго горевал и проливал слезы. Потом, надев белые траурные одежды, от отправился в путь, чтобы в назначенный день попасть на похороны.

Фань был еще в пути, а похороны уже начались. Но когда стали опускать гроб в могилу, обнаружилось, что гроб не входит в яму. Мать покойного постучала по гробу рукой и спросила:

— Сын мой, ты кого-то ждешь?

Похороны приостановили. В это время показалась белая повозка, запряженная белыми конями. Разглядев подъезжающего, мать Чжана сказала:

— Это не кто иной, как Фань Цзюй-цин.

Фань, громко рыдая, бросился на гроб и воскликнул:

— Мы расстаемся, друг! Смерть разлучила нас, нам предстоят разные пути. Прощай!

И все присутствовавшие на похоронах — более тысячи человек — заплакали. Фань взялся за веревку, гроб опустился.

Фань привел могилу друга в порядок, посадил около нее деревья и только потом уехал.

КОНЬ ПОЛКОВОДЦА

В старину рассказывали, что как-то один полководец отправился в дальний поход. Дома у него осталась только дочь, так как других родственников не было, да еще был конь, за которым девушка ухаживала. Жила она скромно и думала лишь о своем отце. Однажды шутя она сказала, обращаясь к коню:

— Если бы ты мог сделать так, чтобы отец вернулся, я вышла бы за тебя замуж.

Услышав эти слова, конь порвал привязь и умчался.

При виде своего коня хозяин обрадовался и в то же время заволновался. Он поймал коня, тот жалобно ржал.

— Это все не без причины, — сказал полководец, — наверное, дома что-нибудь случилось.

Он тут же вскочил на коня и поскакал домой.

С этих пор коню за его преданность давали лучший корм, но он отказывался от всего. И каждый раз, завидев дочь хозяина, то радостно, то гневно ржал и бил копытами. Отец заметил это и удивился. Однажды он расспросил дочь, и она рассказала, в чем дело.

Тогда полководец убил коня из лука, а шкуру его повесил для просушки во дворе.

Однажды, когда полководец снова уехал, его дочь с соседкой стали насмехаться над шкурой. Ударив ее ногой, девушка сказала:

— Ты — животное, а захотело взять в жены девушку, вот тебя и убили.

Не успела она произнести эти слова, как шкура вдруг вздыбилась и обвила девушку. Соседка до того испугалась, что не осмелилась прийти ей на помощь. Она поспешила к отцу девушки и рассказала ему о случившемся. Когда он вернулся, ни дочери, ни шкуры уже не было.

Прошло много дней. Однажды среди ветвей большого дерева полководец заметил странные коконы — это в них превратились девушка и шкура коня. Особенно много скопилось коконов на вершине дерева, и были они больше обычных. Соседка собрала их, вырастила и сняла такой урожай, какого никто еще и не видывал.

Дерево называлось «сан» — тутовое. С тех пор словом «сан», только в другом написании, стали называть траурный обряд.

И по сей день народ разводит этот вид коконов.

МАЛЬЧИК НА ДЕРЕВЕ

Во времена царства У[29] гражданский чиновник Чжу Дань — другое имя его Юн-чан — был переведен из Хуайнани в Цзяньань, где занял должность правителя области.

У этого правителя был секретарь, про жену которого говорили, будто она одержима бесом. До мужа дошли слухи о ее распутстве, и однажды, сказав, что уходит из дому, он проделал в стене дырочку и стал тайком наблюдать за женой. Он увидел, что жена сидит за ткацким станком и кокетничает с кем-то. На тутовом дереве секретарь разглядел мальчика лет пятнадцати в черной одежде и черной шапке и, полагая, что тот явился к жене с какой-нибудь запиской, выстрелил в него из лука.

Мальчик превратился в цикаду, огромную, как корзина, и улетел прочь. В этот момент послышался испуганный голос жены:

— Ой! Кто-то пустил в вас стрелу!

Муж был удивлен всем этим.

Через некоторое время он повстречал на дороге двух мальчиков, которые вели между собой разговор.

— Почему тебя так давно не было? — спросил один.

— Меня кто-то подстрелил, и я долго лежал, — отвечал другой, и секретарь узнал в нем того самого мальчика, которого видел на дереве.

— А сейчас как ты себя чувствуешь? — спросил первый.

— Я смазал рану краской, которая хранится на стропилах в доме правителя Чжу. Теперь мне немного лучше.

Тогда секретарь поспешил к правителю и спросил его:

— Известно ли вам, что у вас воруют краску?

— Краска находится на стропилах, украсть ее невозможно, — отвечал правитель.

— А вы все же посмотрите, — посоветовал секретарь.

Правитель ему не поверил, но тем не менее осмотрел печать на сосуде — она оказалась неповрежденной.

— Ты несешь вздор, — сказал правитель. — Краска на месте.

— Нет, вы распечатайте сосуд, — настаивал секретарь.

Сосуд открыли, он был наполовину пуст, на краске виднелись следы когтей. Правитель очень удивился и спросил, в чем дело. И тогда секретарь рассказал ему о том, что услышал от мальчика.

ВСТРЕЧА С ЧУДИЩЕМ

В годы правления Хуан-чу[30] династии Вэй какой-то всадник, проезжая ночью по местности Дуньцю, увидел на дороге существо величиною с зайца, с глазами как плошки.

Это существо прыгало впереди коня на некотором расстоянии. Испугавшись, всадник свалился с лошади, и существо пыталось его схватить. От страха всадник лишился чувств. Когда он понемногу пришел в себя, чудища возле него не было. Он взобрался на лошадь и двинулся дальше. Проехав несколько ли, он нагнал пешего путника. После обычных приветствий всадник рассказал, что с ним произошло, и выразил радость, что встретил человека.

— Я иду один, — сказал тот, — с вами мне будет веселее. Вы езжайте впереди, а я буду следовать сзади.

И они двинулись в путь.

— Что же это за тварь, которая вас так напугала? — спросил через некоторое время попутчик.

— Она похожа на зайца, а глаза у нее как две плошки. Жуть как страшно, — ответил всадник.

— Оглянись-ка на меня, — сказал вдруг пеший.

Всадник обернулся и увидел, как его спутник превратился в чудище и быстро вскочил к нему на коня.

Всадник с перепугу снова лишился чувств и упал на землю.

Дома были очень удивлены, когда обнаружили, что лошадь вернулась одна. Отправились на поиски и нашли своего родственника лежащим возле дороги. Он пришел в себя только на следующий день и рассказал обо всем, что с ним произошло.

СТАРЫЙ КОТ

Во времена династии Цзинь[31] жил в Усине один человек. У него было двое сыновей. Часто во время полевых работ он бранил их и даже бил. Братья пожаловались своей матери, а та обратилась с расспросами к мужу.

Отец очень удивился — ему стало ясно, что это проделки оборотня. Он велел сыновьям достать свои мечи и убить оборотня. Но оборотень не появлялся. Отец, опасаясь, как бы оборотень не причинил вреда сыновьям, сам отправился на поле.

Братья, решив, что перед ними нечисть в облике отца, убили отца и закопали останки в землю. Оборотень же, приняв облик отца, пришел домой и сказал домочадцам, что сыновья убили оборотня. Братья вернулись домой, и все их поздравляли.

Прошло более года, никто ни о чем не догадывался. Однажды мимо дома проходил монах, он сказал братьям:

— У вашего отца совесть нечиста.

Братья рассказали об этом отцу, тот сильно разгневался. Братья вернулись к монаху и велели ему побыстрее убираться. Но монах вошел в дом, произнес нараспев заклинание, и отец превратился в огромного старого кота, который тут же забрался под кровать. Его вытащили оттуда и убили. Братья поняли, что они закололи родного отца. Они устроили в честь отца пышные похороны. Потом один из братьев покончил с собой, другой умер от угрызений совести.

ПЕС ИЗ ДЕРЕВЕНСКОЙ ХАРЧЕВНИ

Лай Цзи-дэ, ведавший в Наньяне общественными работами, скончался и был погребен, но вдруг он объявился снова. Он восседал на жертвенном ложе в обычной одежде и говорил своим прежним голосом. Он отдавал распоряжения внукам, сыновьям и женщинам, наказывал слуг — каждого в соответствии с совершенным проступком. Поев и попив, он со всеми простился и ушел, оставив семью в сильном смятении. Так в течение нескольких лет он время от времени появлялся в доме, вызывая отвращение у родных. Но вот однажды, выпив особенно много вина и захмелев, он принял свой истинный облик, превратился в старого пса. Люди бросились на него и убили. Позже выяснилось, что этот пес из деревенской харчевни.

СТАРЫЙ ЛИС

В Западной части Наньяна стоял пустой дом, в нем никто не хотел жить — стоило там поселиться, случалась беда.

Сун Да-сянь, житель тех же мест, был человек не робкий. Однажды вечером он взобрался на второй этаж этого дома и начал играть на лютне. В полночь перед Суном появилось привидение с омерзительной внешностью; у него были сверкающие глаза и острые зубы. Сун продолжал играть, словно ничего не произошло. Дух удалился, но тут же вернулся с человеческой головой в руках.

— Не хочешь ли немного соснуть? — спросил он Суна и бросил перед ним голову.

— Охотно! — ответил Сун. — У меня, правда, нет подушки, но это вполне ее заменит.

Привидение снова удалилось и вскоре опять вернулось.

— Хочешь побороться со мной?

— Давай! — согласился Сун.

Тут он крепко схватил привидение обеими руками. Дух запросил пощады, но Сун прикончил его. Утром он увидел, что это был старый лис.

С тех пор нечисть в доме перевелась.

ПЯТНИСТЫЙ ЛИС, ЖИВШИЙ У ДРЕВНЕЙ МОГИЛЫ

Чжан Хуа — второе его имя было Мао-сянь — ведал общественными работами при цзиньском императоре Хуай-ди[32]. В те времена около могилы яньского князя Чжао жил старый пятнистый лис-оборотень. Однажды он захотел посетить Чжан Хуа и принял облик ученого. Но прежде он обратился с вопросом к столбу, воздвигнутому перед могилой в честь заслуг покойного:

— Смогу ли я в этом облике увидать Чжан Хуа?

— При твоей ловкости и проницательности для тебя нет ничего невозможного, — отвечал столб. — Однако Чжан Хуа столь мудр, что его трудно обмануть. Пойдешь — только беду на себя накличешь. И я пострадаю.

Лис не послушался совета и отправился к Чжан Хуа. Чиновник, увидев перед собой вежливого молодого ученого с бледным, как нефрит, лицом и приятными манерами, принял его с большим почетом. Они беседовали о литературе, об изменчивости бытия, и Чжан Хуа узнал много такого, о чем раньше не имел понятия. Потом они подробно потолковали о трех исторических книгах[33], о литературных трактатах, о сокровенном в сочинениях древних философов Лао-цзы и Чжуан-цзы. Вспомнили лучшие места из «Книги песен», помянули десять мудрецов и три начала — небо, землю и человека, перечислили восемь школ последователей Конфуция и пять видов церемоний. В этих разговорах Чжан Хуа выказал меньше знаний, чем его гость. Тогда он вздохнул и сказал:

— Разве может простой смертный быть таким мудрым? Ты, наверное, привидение или лис.

И Чжан Хуа велел взять юношу под стражу.

— Ваша честь, вы мудры, радуетесь добру и выказываете скромность. Почему же вы гневаетесь, если встречаете образованного человека? Разве это соответствует учению философа Мо-цзы о всеобъемлющей любви? — возразил юноша и попросил разрешения удалиться. Но стражники не пропустили его через ворота. Тогда юноша снова обратился к Чжан Хуа:

— У ворот вооруженные стражники, пешие и конные. Вы, видимо, меня в чем-то подозреваете. Выходит, в Поднебесной нужно держать язык за зубами, а люди, идущие к вам за мудростью, могут только издали глядеть на ваши ворота. Я, ваша честь, глубоко сожалею об этом.

Чжан Хуа оставил без ответа речи юноши, лишь велел усилить охрану.

В то время правителем Фэнчэна был Лэй Хуань — другое его имя было Кун Чжан, — человек больших знаний. Он как раз приехал навестить Чжан Хуа, который и рассказал ему про ученого-юношу.

— Если у вас есть сомнения, — сказал Лэй Хуань, — почему бы не привести охотничью собаку?

Увидев пса, юноша сказал:

— Я умен и талантлив, а вы принимаете меня за оборотня и хотите на меня натравить пса. Можете подвергнуть меня любым испытаниям — все равно не причините никакого вреда.

Эти речи еще сильнее разгневали Чжан Хуа.

— Это оборотень, теперь я не сомневаюсь! — воскликнул он. — Я слышал, что собак боятся лишь оборотни, прожившие всего несколько сот лет. Но если оборотней, живущих дольше, осветить факелом из тысячелетнего дерева, они сразу же примут свой подлинный облик.

— Где же мы возьмем такое дерево? — спросил Лэй Хуань.

— Говорят, что столбу, стоящему перед могилой князя Чжао, тысяча лет, — отвечал Чжан Хуа.

И он послал человека срубить столб. Когда слуга подошел к могиле, вдруг появился отрок в черных одеждах и спросил:

— Что вас сюда привело?

— К господину Чжан Хуа, ведающему общественными работами, явился молодой человек до того ученый и образованный, что мой господин усомнился, не оборотень ли он. Меня послали срубить этот столб, чтобы сделать из него факел и подвергнуть юношу испытанию.

— Как глуп старый лис! — воскликнул отрок.-- Не послушался моего совета и навлек на меня беду!

Стеная и плача, он исчез.

Слуга начал рубить столб — из-под топора брызнула кровь. Когда зажгли факел и осветили огнем юношу, тот сразу же превратился в пятнистого лиса.

— Если бы эти два существа не встретились на моем пути, — сказал Чжан Хуа, — то и через тысячу лет люди бы от них не избавились.

И он сварил лиса.

ТЫСЯЧЕДНЕВНОЕ ВИНО

Ди Си из Чжуншани умел приготавливать тысячедневное вино: хлебнешь — и тысячу дней пьян.

Однажды Лю Сюань-ши, житель тех же мест, большой пьяница, пришел к Ди Си и попросил вина.

— Мое вино еще не готово, — отвечал винодел, — я не могу тебя угостить.

— Не беда, если не готово, дай хоть чарочку.

Ди Си налил. Пьяница выпил и снова попросил:

— Превосходное вино! Налей, пожалуйста, еще!

— Лучше ступай домой, — отвечал винодел. — И от одной чарки будешь пьян тысячу дней.

Пьяница обиделся. Придя домой, он крепко заснул. Родственники, ничего не подозревая, думали, что он умер, оплакали его и похоронили.

Прошло тысяча дней, и Ди Си подумал: «Сюань-ши, наверно, протрезвился, надо его проведать».

И он отправился к пьянице.

— Сюань-ши дома? — спросил он.

Домочадцы очень удивились:

— Он давно помер. Уже и траур кончился.

— Это от моего вина он проспал тысячу дней, но сейчас, должно быть, очнулся, — забеспокоился винодел.

Он велел родственникам пьяницы разрыть могилу. Из могилы пошел горячий пар. Когда пьяницу вытащили из гроба, он открыл глаза и разинул рот:

— Вот это вино! Никогда я так не напивался! — Потом спросил у Ди Си:

— Как ты его делаешь? От одной чарки охмелел, только сейчас проснулся. А какой сегодня день?

Люди, стоявшие вокруг могилы, рассмеялись.

А все, кто нанюхался винных паров, потом валялись пьяными три месяца.

ЗАТОНУВШИЙ ГОРОД

В Цюнду жила одна старая бедная женщина. Однажды, когда женщина принялась за свою скромную еду, она увидела на кровати змейку, на голове которой был рог. Старуха пожалела ее и оставила у себя. Змея росла, росла и стала длиною в три локтя. Случилось так, что она ужалила лучшего скакуна правителя. Тот сильно разгневался и потребовал у старухи змею.

— Она под моей кроватью, — сказала старуха.

Обшарили все жилище, но змею не нашли. В гневе правитель убил старуху.

Тогда змея послала к правителю околдованного ею человека, и тот сказал:

— Ты убил мою мать. Я буду мстить за нее.

После этого сорок ночей подряд гремел гром и завывал ветер. А люди при встрече говорили друг другу: «Что это у тебя вдруг выросла рыбья голова?»

В одну ночь вся местность на десять ли в округе, включая и город, обнесенный стеной, провалилась, словно в яму, а на этом месте образовалось озеро, которое жители назвали Сяньху, что значит Яма-озеро. Уцелела лишь хижина старухи, она и поныне стоит там. Рыбаки, отправляющиеся на лов, укрываются в ней во время бури. Когда нет ветра и вода прозрачная, в озере виден город, его стены и башни. Когда озеро мелеет, местные жители ныряют за деревьями, ставшими от воды твердыми и блестящими, как лак. Эти деревья очень ценятся. Изголовья, сделанные из такого дерева, — прекрасный подарок.