Разбудить смерть

Глава 5 Новая гильотина

Кент так и не понял, осознает ли Дэн, что он сказал, даже если сделал это намеренно, для чего и явился. Трудно предположить, чтобы человек такого практического склада ума не подумал об этом. Но он говорил в своей обычной небрежно-уверенной манере, как о чем-то совершенно неважном. Что-то неуловимо изменилось в атмосфере комнаты. Все сразу это почувствовали.

– Но, – попробовал запротестовать Хардвик, но взял себя в руки, и его лицо по-прежнему выражало лишь вежливое внимание.

– Присядьте на минутку, мистер Рипер, – подал голос Хэдли. – Значит, в две минуты первого вы видели в коридоре служащего гостиницы с кипой полотенец. Это был мужчина?

– Да.

На этот раз напряженное состояние всех находящихся в комнате дошло и до Дэна. И он тоже напрягся.

– Человек был в униформе?

– Да, конечно.

– И какая на нем была форма?

– Ну, какую форму носят гостиничные служащие? Темно-синяя куртка, на обшлагах красные канты, не то медные, не то серебряные пуговицы, во всяком случае блестящие. – Внезапно взгляд Дэна остановился, затем он широко распахнул глаза, как человек, который что-то разглядел вдали. – Ого! – пораженно воскликнул он.

– Значит, вы тоже поняли. В ту ночь, когда был убит мистер Родни Кент, в доме сэра Гайлса Гэя видели человека в одежде служащего гостиницы…

– О черт! – пробормотал Дэн. – Вижу, к чему вы клоните. Но неужели вы думаете, что я удивился, увидев в коридоре служащего гостиницы? Думаете, что я нашел это подозрительным? Или должен был ожидать чего-то страшного? Да я едва обратил на него внимание. Я просто выглянул за дверь – мельком увидел его – и снова закрыл дверь. Вот так. – Дэн размахивал руками, показывая, как все происходило.

– Не в этом дело, мистер Рипер. У нас есть свидетельские показания, что в период между половиной двенадцатого ночи и пятью часами утра в вашем крыле не было ни одного служащего.

– О! – протянул тот. – Я не знал. Могу сказать только то, что видел. Какие у вас показания?

– Механики, работающие у лифта, говорят, что в течение ночи никто не поднимался на ваш этаж и не спускался оттуда.

– А по лестнице?

– И по лестнице тоже.

– Понятно, – сказал Дэн. – И что это значит для меня?

– Что, вероятно, вы стали важным свидетелем, – без особого воодушевления ответил Хэдли. – А вы видели лицо этого человека в коридоре?

– Нет. Он нес целую стопку полотенец… банных полотенец! Точно! Это были банные полотенца, большие, и их было много, не меньше дюжины. Они скрывали его лицо.

– Следовательно, он находился лицом к вам?

– Да, он шел по… Минутку… Вспомнил! Я стоял в дверях нашей ванной, глядя налево – разумеется, в сторону часов. А он шел в мою сторону. Я сказал, он был как раз около номера Дженни.

– И что он делал?

– Я же сказал, – тем же бесстрастным тоном, как и Хэдли, продолжал Дэн, – что едва обратил на него внимание. Я открыл дверь на пару секунд, только чтобы взглянуть на часы. Или он шел по направлению ко мне, или стоял на месте.

– Но все-таки, что же он делал? Мне нужно узнать только ваше впечатление, мистер Рипер.

– Тогда, пожалуй, стоял.

Увидеть в гостинице привидение в облике гостиничного служащего было не слишком страшно. Но уж очень странное и упорное это было привидение: сначала убивало свои жертвы, а затем наносило им по лицу страшные удары. Для Кента неприятно было услышать, что «привидение» стояло около двери в номер Джозефины.

– Банные полотенца, – сказал Хэдли. – Мы слышали, что в комнате, где совершено убийство, найдено много банных полотенец. Похоже, ваш таинственный человек, по меньшей мере, заходил в тот номер.

– А лицо у нее было… – вдруг произнесла Франсин.

– Да. И для ее удушения было использовано полотенце, как и в предыдущем случае, – подтвердил ее невысказанные мысли Хэдли.

Девушка не покачнулась, не сделала драматического жеста, но ее глаза вдруг подозрительно заблестели. Стало ясно, что она вот-вот заплачет. Хэдли смутился и обратился к Дэну:

– А вам не показалось странным, что служащий нес банные полотенца? Разве это не работа горничной?

– Понятия не имею, чья это работа, – отрезал Дэн. – Разумеется, мне это не показалось странным, даже если бы я обращал внимание на все эти тонкости. У нас в Южной Африке вряд ли найдешь в отеле девушку-горничную. Все работы исполняют бои – в основном индийцы. Сейчас я понимаю, что такое довольно необычно, но почему это должно было поразить меня в тот ночной час?

– Вы можете как-то описать мужчину? Он был высоким или низкорослым? Толстым, худым?

– Да так, ничем не примечательный человек.

В разговор вмешался Хардвик. Все это время он стоял в стороне от группы, но выглядел таким серьезным и таким надежным, что Дэн повернулся к нему, будто собирался пожать ему руку.

– Вы говорите об униформе, – медленно сказал управляющий. – Какая на нем была форма? У нас их несколько.

Хэдли круто обернулся к нему:

– Я как раз хотел об этом спросить. Прежде всего, какие у вас здесь приняты униформы?

– Как я уже вам сказал, для ночного времени их немного. В дневное время выбор больше. Но если речь идет о поздней ночи, у нас только три категории служащих, которые носят форму. Остальные, от диспетчера до слуг, в это время уже уходят со службы. Прежде всего, остаются ночной портье Биллингс и четыре его помощника, младшие портье. Во-вторых, два лифтера. И в-третьих, двое служащих в гостиной. Их обязанность – подавать напитки поздним гостям. Вот и все.

– И что же?

– Портье, – Хардвик прикрыл глаза, видимо, чтобы лучше представить себе его облачение, – носит короткую куртку, наподобие двубортного сюртука, с серебряными пуговицами, черным галстуком и красными кантами на обшлагах и отложном воротнике. Четверо младших портье носят двубортную куртку с такими же красными кантами, отложным воротником и черные галстуки-самовязы. Форма лифтеров – короткая однобортная куртка с воротничком стойкой, серебряные пуговицы, на плечах – эполеты. Служащие в гостиной одеваются в синие фраки с красными кантами и с серебряными пуговицами. Но чтобы они были наверху…

– Понятия не имел, что их так много, – проворчал Дэн. – Это затрудняет дело. Если я начну думать и припоминать, я только введу вас в заблуждение. Помню куртку и пуговицы – только в этом я могу поклясться. Пуговицы виднелись из-под груды полотенец.

Хэдли хмуро поглядел в блокнот.

– Но вы можете хотя бы сказать о куртке – длинная или короткая? И какой воротник – отложной или стоячий?

– Воротника я не видел. Куртка вроде бы короткая. Но настаивать на этом я бы не стал.

Хардвик проявил внезапную запальчивость:

– Дело хуже, чем вы думаете! Я должен сказать вам, начальник полиции, кое-что еще, хотя это не очень вам поможет. Несколько лет назад у нас работал младший портье. Он оказался вором, и таким ловким и хитрым! Его способ обкрадывания гостей отеля был почти идеальным. Как обычно, он обслуживал два этажа. В середине ночи поднимался наверх, якобы на вызов из номера или осмотреть этажи, как они часто и делают. Где-нибудь наверху портье прятал пижаму, шлепанцы, а иногда халат. Он натягивал пижаму поверх униформы. Естественно, у вора была отмычка от всех номеров. Поэтому он просто проникал в комнату и брал там все, что хотел. Если хозяин номера просыпался, у него был великолепный предлог, который всегда срабатывал: «О, простите, я попал не в свой номер!» В любом случае его принимали за постояльца гостиницы, и, если видели выходящим из комнаты или идущим по коридору, это ни у кого не вызывало подозрений. Его считали просто гостем, который направляется в туалет или куда там еще. Когда обнаруживалась кража, естественно, подозревали неизвестного постояльца. Так вот, он проделывал этот фокус, пока один из гостей не отказался принимать его извинения и не схватил злоумышленника. – Хардвик помолчал. – Нет, – твердо сказал он, – пожалуйста, не думайте, что вы попали в какой-то воровской притон, но я подумал, что должен об этом рассказать. Именно из-за этого мошенника мне и пришлось повесить в каждом номере предупреждения: «Пожалуйста, запирайте дверь на задвижку».

Франсин приняла вызов – если только это был вызов.

– Мне кажется, – ровным тоном произнесла она, – напрашивается вывод: если служащий мог нарядиться в гостя, следовательно, и гость мог надеть одежду служащего.

В комнате нависла гнетущая тишина.

– Прошу прощения, мисс Форбс, – не сразу отозвался Хардвик, – честно говоря, я об этом не думал. Я… гм… просто упомянул о неприятном и досадном для нас инциденте. Во всяком случае, я могу проверить, что делал прошедшей ночью каждый из этих людей.

– Вы можете заняться этим безотлагательно, – предложил Хэдли и решительно поднялся с кресла. – А мы тем временем пойдем осмотрим тело. Один вопрос. Вы говорили об отмычках. Значит, во всех номерах одинаковые замки?

– Не совсем. Замки очень сложны и разнообразны. Как правило, каждой горничной выделяется несколько номеров – обычно двенадцать, хотя бывает и меньше. У нее есть один ключ, который подходит ко всем номерам, что находятся в ее ведении. И в каждой группе номеров разные замки. Тип замка может повторяться в различных частях гостиницы, но при этом их комбинаций – около двадцати. Младший портье имеет ключ, который отпирает все двери на его двух этажах; и так далее. У меня отмычка ко всем комнатам. Но мы ввели новое дополнение – общее правило не распространяется на верхний этаж. Здесь мы пошли на эксперимент, может и не очень удачный, установив в каждом номере цилиндрический замок, который не имеет аналога. Это доставляет нам в сто раз больше трудностей и часто причиняет проблемы, зато для постороннего абсолютно невозможно открыть даже кладовку для белья.

– Благодарю вас. Тогда отправимся в 707-й номер. Пойдемте с нами, мистер Кент. – Хэдли обернулся к Франсин и Дэну: – Вы будете ждать нас здесь или вернетесь в свои комнаты?

Вместо ответа, Франсин прошла к стулу, который недавно игнорировала, и демонстративно уселась. Дэн укоризненно сказал, что они останутся.

В коридорах было очень тепло, но порой сюда врывались струи холодного воздуха из оставленных открытыми окон и поднятых люков в стеклянной крыше. Открытые окна давали возможность бросить взгляд внутрь гостиницы. В вентиляционной шахте раздавался смутный шум голосов. Слышалось позвякивание тарелок и жужжание пылесосов, за окнами двигались смутные фигуры людей. Кент по запаху определил, что на ленч будут поданы жареные цыплята. Все это оставалось внизу этаж за этажом, ведя их к современно оформленному крылу А. Трое мужчин с замыкающим эту немногочисленную профессию сержантом Беттсом разглядывали широкий коридор с его яркой стенной росписью и светильниками из матового стекла.

– Ну? – нетерпеливо спросил Хэдли.

– Я нашел ключ к загадке Хэдли, – серьезно ответил доктор Фелл. – И посвящу вас в тайну. Этот призрак неправильный!

– Отлично, – язвительно заметил Хэдли. – Я все думал, когда это начнется. Ну, выкладывайте дальше!

– Нет, я серьезно. Для убийцы намеренно одеться в форму служащего гостиницы – неправильно; и следовательно, я говорю – следовательно, это что-то означает.

– Полагаю, вы не рассматривали поразительную версию о том, что убийца надевал форму служащего отеля именно потому, что он и есть служащий отеля?

– Может быть. Но я хотел бы подчеркнуть, – доктор дернул Хэдли за рукав, – что в таком случае дело еще хуже. Тогда мы имеем опасность, которая буквально выглядывает из-за угла и подстерегает всю группу друзей Рипера, включая его самого. Далее. Опасность может быть пугающей, а может, и нет. Но если бы ей не была присуща угроза, она не имела бы смысла. В первом случае сцена убийства представляла собой уединенный дом рядом с кладбищем в Сассексе – сцена, присущая типу скрытой опасности, за исключением служащего отеля, в полной экипировке идущего по коридору с подносом для писем. Учитывая случившееся в гостинице, мы не можем списать случай в Норфилде на случайное совпадение или простую галлюцинацию мертвецки пьяного человека.

Понимаете, оба убийства совершены или действительно служащим отеля, или кем-либо из друзей Рипера, одевшимся в ливрею. Но если это был служащий, зачем он облачился в рабочую форму, чтобы бродить по деревенскому дому в Сассексе среди ночи? А если верно второе предположение, почему вообще кто-то из приятелей Рипера надевает этот странный маскарадный костюм?

– Постойте-ка! – встревоженно возразил Хэдли. – Уж не сделали ли вы заключение по обоим случаям? Сдается мне, вас одолевает навязчивая мысль о двойном убийстве в фантастическом костюме. Допустим, то, о чем рассказал Беллоуз в Норфилде, – чистая галлюцинация. Допустим, что служащий с полотенцами был безобидным членом персонала гостиницы, которому каким-то образом удалось подняться на верхний этаж незамеченным… – Хэдли замолчал, потому что сам себя не мог в этом убедить. Но он был упрямым в том, что касалось принципиально важных вещей. – Я хочу сказать, что у нас нет ни малейшего доказательства, что мистер или миссис Кент убиты человеком, одетым в униформу. Это кажется возможным, но где доказательства?

– Ну, – ответствовал доктор Фелл, – наш друг Хардвик установит, чем занимался каждый из его штата в двенадцать ночи. Верно?

– Вероятно.

– Хмрф! Да. А если все они представят четкое алиби? Сие будет означать – давайте смело посмотрим в лицо этой возможности, – что это был убийца, замаскированный под служащего отеля. Боже, что становится с вашим безобидным служащим, который сначала явился как галлюцинация, а затем случайно прошел по коридору? – Доктор зажег трубку, и его лицо спряталось за клубами дыма. – Интересно, Хэдли, почему вы так скептически настроены против моей версии?

– Вовсе нет. Только она кажется мне бессмыслицей. Зачем убийце рядиться в костюм? Конечно, если только…

Доктор Фелл хмыкнул.

– Вот именно! Мы всегда можем успокоить себя, заявив, что убийца – лунатик с навязчивой идеей совершать злодеяние именно в костюме служащего отеля. Лично я не могу в это поверить. На мой скромный взгляд, гостиничная униформа трудно сочетается с представлением об ангеле мщения. Но взгляните на ваши проклятые улики! По всей видимости, оба преступления ничем не мотивированы. Оба невероятно жестоки. И кажется, нет причины убийце непременно душить свои жертвы, обернув руки полотенцем, что кажется мне довольно неудобным и не дает уверенности в том, что жертвы задушены. И тем не менее именно так все происходит.

Они свернули в коридор, где дежурил сержант Престон. Доктор Фелл указал табличку «Просьба не беспокоить», перечеркнутую надписью красными чернилами, извещающей о том, что за дверью находится мертвая женщина. Затем он коснулся тростью пары коричневых замшевых туфель, стоящих слева от двери.

– Туфли непарные, – проворчал он. – Я должен предостеречь вас от слишком поспешных заключений, но прошу обратить внимание на то, что туфли разные.

Хэдли спросил сержанта Престона:

– Есть новости?

– Два набора отпечатков пальцев, сэр. Сейчас дактилоскописты проявляют снимки – управляющий предоставил нам темный чулан. А доктор ждет вас.

– Хорошо. Спуститесь вниз и приведите того портье и горничную, что дежурила прошлым вечером. Подержите их в коридоре, пока я не позову.

Хэдли открыл дверь. Тяжелые портьеры были уже подняты, так что Кент смог рассмотреть комнату, которую прежде видел почти в полном сумраке. Ему казалось, что он не сможет заставить себя войти в нее. Он знал, что там лежит на полу, знал уже, что это Дженни, и испытывал легкую тошноту. Несколько часов он пытался убедить себя, что смерть Дженни и даже Рода не слишком много значит для него. Да, у них была одна фамилия, но остальные друзья, и особенно Франсин, были ему гораздо ближе, чем эти симпатичные супруги, с которыми он изредка встречался на вечеринках. Но Кента угнетала бессмысленность убийств, и внезапно он с отвращением подумал обо всех убийствах, описанных в его собственных криминальных романах.

Хэдли тронул его за локоть, и Кент шагнул внутрь. За двумя широкими окнами с поднятыми шторами виднелась облицованная стена вентиляционной шахты, напоминающая стену погреба для хранения продуктов. На подоконниках лежал снег. Площадь комнаты с довольно низким потолком составляла примерно двадцать квадратных футов. Обои и шторы были в серых и голубых тонах, мебель – из полированного клена. Две кровати были застелены голубым шелковым покрывалом. В стене слева была вторая дверь, выходящая в коридор, за ней – туалетный столик. Бюро, как он знал по своему первому визиту, располагалось в простенке между окнами. Только теперь Кент заметил справа открытую дверь в ванную и рядом с ней большой гардероб. Справа от двери на маленьком столике все еще лежала стопка банных полотенец. На первый взгляд беспорядка почти не было.

Очевидно, Дженни распаковывала сундук, когда появился убийца. За открытой дверцей гардероба он видел, что внутри висит только одно платье. Множество других остались в сундуке. В гардеробе также стояло несколько пар обуви. Но он сразу заметил огромную разницу по сравнению с тем, что видел ранним утром. Сундук находился на прежнем месте, футах в восьми от окна по правую руку, его створки были открыты. Однако тело, которое тогда покоилось на правом боку – голова была засунута в сундук – теперь лежало на спине на три-четыре фута ближе к двери. Он с облегчением увидел, что сейчас лицо Дженни прикрыто полотенцем. Затем Кент увидел отражение своего лица в зеркале над бюро и инстинктивно отпрянул назад.

– Я вижу, – откашлявшись, сказал он, – что вы ее двигали.

Пожилой человек в очках, сидевший на стуле, рядом с которым стоял медицинский саквояж, вскочил.

– Двигали? – переспросил Хэдли. – Но тело наверняка не передвигали и не должны были! Она лежит в том положении, как ее обнаружили, верно, Беттс?

– Да, сэр, – подтвердил сержант. – Не считая констебля, я первым здесь оказался и нашел тело именно в этом положении.

– Но я обнаружил ее в совершенно другом положении, – возразил Кент и подробно описал, как лежало тело Дженни. – Мне ли забыть! Должно быть, кто-то вытащил тело наружу, когда я ушел.

Хэдли поставил кейс на кровать.

– Нам нужно допросить портье. Где, черт возьми, проклятый… Ах да, я же за ним послал! Оглядитесь, мистер Кент, не торопитесь. Изменилось что-нибудь еще?

– Как будто нет. В тот раз я не очень хорошо разглядел комнату. Шторы были опущены. Но, кажется, здесь все по-прежнему. Гардероба я не заметил утром, хотя вряд ли его здесь не было. Но кроме положения тела есть еще один момент. Тот браслет, который, как полагала уехавшая из номера дама, она оставила в ящике бюро. Если речь идет об этом бюро, то я опять утверждаю, что в восемь утра его здесь не было. Да, по словам управляющего, вещь нашел портье после моего ухода. Интересно, сколько времени прошло с момента моего бегства и до момента, когда он открыл дверь.

– Мы выясним, – успокоил его Хэдли. – Ну что, доктор?

Хэдли присел на корточки, откинул полотенце с лица женщины и что-то мрачно пробурчал. Кент был рад, что своей спиной шеф полиции загораживает тело Дженни. Судебно-медицинский эксперт быстро подошел поближе.

– Значит, тело передвинули, – заинтересованно произнес он, кинув быстрый взгляд на Кента, и удовлетворенно усмехнулся. – Меня это не удивляет. Это нужно принять во внимание. Если я не ошибаюсь, перед нами совершенно новый способ совершения убийства.

– Какой еще новый способ? Разве она не была задушена?

– Да, да, задушена, подвержена асфиксии, если желаете. Но не только. Сначала ее оглушили, и, хотя на лице и на голове обнаружены следы восьми ударов, я не могу определить, после которого женщина потеряла сознание. Должен сказать, что, по приблизительным расчетам, она скончалась около полуночи – плюс-минус несколько минут. – Доктор внимательно посмотрел на окружающих сквозь стекла очков, затем присел рядом с Хэдли. – Но взгляните сюда! Посмотрите на ее шею!

– Кожа смята в складки… как будто, – пробормотал Хэдли, – шея была стянута шнуром или проволокой. Но…

– Но здесь нет ни шнура, ни проволоки, и складки идут не по всей окружности шеи, – продолжил доктор. – Это объясняет все, включая полотенце для лица, хотя мне кажется, что парень должен был воспользоваться толстым банным полотенцем, а не этим. А теперь посмотрите на этот сундук-гардероб. Сундук очень большой – на той стороне, где висит одежда, полно свободного места, а женщина – невысокого роста. Обратите также внимание на то, что платья внутри сундука немного помяты и сдвинуты. Разумеется, это ваша работа, но я бы сказал, что тело расположили таким образом, что шея оказалась между довольно острыми краями дверцы сундука, когда он стоял вертикально, и полотенце обернули вокруг шеи, чтобы края не перерезали…

Щелкнув пальцами, Хэдли быстро поднялся.

– Да, да! Отвратительное дело! – отозвался доктор. – Итак, полотенце прикрывало ей горло, и ее тело частично было засунуто внутрь сундука, где висит одежда. Затем убийца медленно сдвинул дверцы сундука и сжимал их, пока она не задохнулась. Потом тело упало, и этот тип жестоко изуродовал ее лицо. Хитро придумано! Кажется, в наше время смерть можно найти где угодно, не так ли?