Разбудить смерть

Глава 8 Карточка, выпавшая из окна

– Похоже, я вас напугал, – пробормотал Гэй. – Что случилось?

Внешне оставаясь бесстрастным, Хэдли устремил на него пристальный взгляд:

– Браслет из белого золота с… Уж не хотите ли сказать, что миссис Кент носила браслет, принадлежащий миссис Джоупли-Данн?

– Ничего подобного. Я и слыхом не слыхивал о миссис Джоупли-Данн. Ну и имечко! Я только сказал, что у Джозефины был такой браслет. Кажется, на камне какая-то латинская надпись, хотя я его близко не рассматривал. И я совершенно уверен, что он был на ней, когда мы ходили в театр. Кто-нибудь из ее друзей наверняка опознает эту вещь.

Просыпав пепел сигары на пиджак, доктор Фелл заговорил глухим голосом:

– Это меняет дело, Хэдли, полностью меняет все дело. О, моя шляпа священника! Мы пробираемся на ощупь сквозь духовную пропасть. И все потому, что по привычке, свойственной постояльцам отелей, миссис Джоупли-Данн забыла в номере свой браслет. Это любопытный факт, требующий изучения психолога, – уверенность, что, если человек теряет что-либо, он твердо убежден, что оставил это в отеле. Теперь вы понимаете зловещее значение истории с браслетом? Таинственная миссис Джоупли-Данн не забывала браслета. Это вообще был не ее браслет. Он принадлежал миссис Кент. Здесь где-то должен быть телефон. Я настоятельно советую связаться с Хардвиком, пригласить его сюда с браслетом, Рипером и мисс Форбс, захватив по дороге миссис Рипер. И если хоть один из них не узнает эту вещь как принадлежащую миссис Кент, тогда я полный тупица!

– Но, судя по всему, миссис Джоупли-Данн абсолютно уверена, что оставила свой браслет, – пробормотал Хэдли. – И почему вы так разволновались? Даже если все так, то чем этот факт нам поможет?

– Чем поможет? – зарычал доктор Фелл, извергая клубы табачного дыма и рассыпая вокруг искры, как бог Вулкан. – Чем это нам поможет?! Да это самый просветляющий и наводящий на размышление факт, о котором я сегодня слышал! Он разрешает множество наших проблем! Только подтвердите мне, что браслет принадлежал миссис Кент, и я проведу вас дальше сквозь туман.

– Каким образом?

– Скажите мне, Хэдли, что произошло в этой комнате ночью?

– Откуда мне знать? Именно это…

– Нет, нет! – раздраженно оборвал его доктор Фелл. – У меня уже была возможность рассказать вам об этом. Вы настолько зациклились на убийстве, что не даете себе труда задаться вопросом: а что еще здесь произошло? А между тем мы совсем недавно размышляли, нужно ли было убийце провести в этой комнате столько времени? Зачем ему нужно было, чтобы его как можно дольше не беспокоили? Что он здесь делал?

– Хорошо. И что же он делал?

– Он очень старательно и настойчиво обыскивал комнату. – Доктор Фелл подчеркнул эти слова выразительной мимикой лица. – Очевидно, так и не найдя того, что искал. Задумайтесь над следующими моментами. Он нашел самописку, которая была спрятана под стопкой носовых платков в сундуке. Следовательно, он обшарил хотя бы эту часть сундука. Он обнаружил табличку «Не беспокоить» в ящике бюро, – следовательно, он и туда заглядывал. Он взял ключ от номера из сумочки миссис Кент, следовательно, сумочку он тоже обыскивал. Чтобы сделать эти выводы, не нужно так уж напрягать свои умственные способности. И мы с полным на то основанием можем утверждать, что имел место факт обыска комнаты. Но, насколько я могу судить, ничего из номера не пропало. В этом и заключается проблема. Если мы докажем, что браслет принадлежал миссис Кент и что по какой-то причине убийца украл его ночью…

Хэдли недоумевающе уставился на него:

– После чего утром вернулся и подложил его?! И вы считаете, что это проясняет дело? В любом случае, какое значение имеет этот браслет? Вы многозначительно утверждали, что это одно из самых остроумных изобретений древнего мира, но ничего не объяснили конкретно.

– Да, понимаю, – уныло протянул доктор Фелл. – И все же… все же я думаю, что вам стоит позвонить.

Хэдли вдруг осознал, что слишком откровенничает при свидетелях. Попросив соединить себя с конторой управляющего, он показал искусство, свойственное репортерам, переговорив с ним так, что его невозможно было услышать в четырех шагах. Присутствующие нервно ерзали, пока он не положил трубку.

– Хардвик позвонит миссис Джоупли-Данн, – сообщил шеф полиции. – Потом он придет сюда с Рипером и мисс Форбс. Мы можем собрать здесь и остальных. Мистер Кент, вы знакомы с миссис Рипер. Не могли бы вы зайти и пригласить ее к нам?

Кент вдруг понял, что Хэдли находит общение с Мелиттой затруднительным.

– А тем временем, сэр Гайлс, те вопросы…

– Я к вашим услугам, – подчеркнул Гэй с несколько старомодной учтивостью. – Хотя, как я говорил доктору Феллу, боюсь, ничем не смогу помочь. Насколько мне известно, вчера ночью не произошло ничего подозрительного. Я сразу отправился в кровать и читал до половины первого. Меня ничто не тревожило…

Кент не сразу направился в номер Дэна. Он замедлил шаги и даже на пару минут остановился, пытаясь привести в порядок сумятицу мыслей, не замечая, что в руках тлеет сигара.

Две вещи становились совершенно очевидными. Против собственного желания он начинал верить в резкий, нелицеприятный анализ характера Дженни. Он всегда считал себя ненаблюдательным в отношении людей, и сейчас его встревожили некоторые смутные сцены, поступки, интонации, всплывшие в памяти. Это походило на попытку вспомнить отрывок из книги. Вы прекрасно помните ее по внешнему виду, помните страницу с этим отрывком и даже то место на странице, где он напечатан, но не в состоянии вспомнить слова. Но даже если признать правоту Гэя, это не объясняло причин убийства Дженни. И тем более причин убийства Рода.

Затем, как оказалось, Гарви Рейберн находится в трудном положении. Стоит только посмотреть на коридор, чтобы это понять. Снаружи у двери находились горничная и портье. Они подтвердили, что больше никто не мог выйти из комнаты и боковая дверь из номера Рейберна была единственной, которую они не могли видеть из-за угла коридора. Но зачем ему было убивать ее? Зачем? Зачем? Он представил себе Рейберна. Его лихо закрученные усы, бьющая через край жизнерадостность и энергия, стремление показать осведомленность по самым бесполезным предметам… Внешне он очень походил на того Смеющегося Всадника, который, как вы помните, никогда не смеялся. Затем еще этот смущающий факт, что Рейберн спит до одиннадцати утра: насколько Кент помнил, раньше такого за ним не водилось.

Начиная со служащего отеля и кончая браслетом и кованым сундуком, все только вызывало бесконечные вопросы: зачем? Кент медленно двинулся по коридору и, уже собравшись постучать в номер Дэна, остановился, чтобы осмотреть бельевую комнату. Сейчас дверь в нее была приоткрыта. При свете, проникающем сквозь матовое стекло, было видно, что она служила и для других целей, помимо хранения на полках аккуратно сложенных простыней и полотенец. На других полках стояли чайные сервизы, очевидно для гостей, предпочитающих выпить чаю в постели. Он угрюмо осмотрел их без малейшего проблеска в мыслях. Затем постучался в номер Дэна, и голос Мелитты пригласил его войти.

Надо сказать, что Мелитту невозможно вывести из равновесия даже таким событием, как убийство. Она и так постоянно находилась в состоянии устойчивого, хотя и легкого, расстройства. Как будто принимала тоник, и он поддерживал в ней огорченное настроение. Ее голос вечно звучал в таком же меланхолическом ключе. Двадцать лет назад она была очень красивой. Она и сейчас была бы привлекательной, но располнела, и черты ее лица словно поникли в вечно унылой гримасе.

Сегодня утром у нее были покрасневшие веки. Она сидела в глубоком кресле у стола с остатками обильного завтрака и коробкой шоколадных конфет. А ведь она редко прикасалась к шоколаду. Женщина сидела прямо, как сфинкс, положив руки на подлокотники. Кент сразу узнал плаксивые нотки ее голоса. Она не выказала ни малейшего удивления при виде Кента, а продолжала говорить, будто их прервали пять минут назад, не сводя с него красивых голубых глаз:

– …и все это ужасно, и я, конечно, понимаю, как ужасно все это для тебя, я тебе ужасно сочувствую, но я говорю, что это так нелепо, когда мы так ждали этих милых праздников; но похоже, куда бы я ни направилась, всюду одно и то же. Ты благополучно сюда добрался?

– Мелитта, – прервал поток ее речи Кент, – ты в курсе, что случилось? Тебя хочет видеть начальник полиции.

Из– за ее своеобразной манеры разговора невозможно было заметить изменения предмета беседы. Она перескочила на него так легко, будто они все время обсуждали именно это. Но, продолжая рассеянно смотреть на Кента, она вдруг в очередной раз проявила свою озадачивающую многих способность к проницательности.

– Мой дорогой Кристофер, мне уже все рассказала горничная, за что я подарила ей шиллинг. Бог видит, шиллинга мне не жалко, хотя я считаю, что в Англии все стоит так дорого, и, когда я вижу цены в витринах магазинов, я просто ахаю и не могу представить, как они могут платить такие огромные деньги, когда дома точно такую же шляпку я могу купить всего за двадцать семь фунтов и шесть шиллингов. Бедняжка Дженни. Ее магазин был намного лучше здешних. Там можно было приобрести даже парижские модели! Бедняжка Дженни, у меня сердце разрывается при мысли о ней, правда, но только мне не нравится, что Дэн позволяет им нести всю эту чушь. Но ты ведь знаешь, каковы люди, и особенно Дэн, который хочет со всеми поддерживать хорошие отношения…

Кент давно уже знал, что в беседах с Мелиттой нужно только найти мысль, которую ты можешь понять, и проследить ее путь назад до момента отклонения от предмета обсуждения. Тогда только и можно найти нечто важное.

– Несут чушь? Насчет чего?

– Кристофер, ты отлично понимаешь, о чем я. Почему это кто-то из нас должен был сотворить такое с Родом или Дженни? Дома мы же этого не делали, верно? Я уже говорила раньше и сейчас говорю, хотя тебе не нужно повторять, что не доверяю этому сэру Гайлсу Гэю, хотя он и носит важный титул. Я наслышалась о нем еще дома, но Дэн, конечно, к моим словам не прислушивался, про него говорили, что в бизнесе этот Гэй ничем не лучше настоящего Твистера. Но ведь Дэн такой легкомысленный и доверчивый…

Вряд ли Кент дал бы Дэну такую характеристику.

– Стоит ему с кем-нибудь познакомиться, как он считает его отличным человеком. Да, я знаю, что ты хочешь сказать, но все мужчины таковы. Я признаю, что он заставил меня смеяться, но, как говаривал мой дедушка, берегись людей, которые заставляют тебя смеяться, потому что обычно у них на уме недоброе.

– Это… – забормотал Кент, немного ошеломленный, – это самое циничное замечание, какое только я слышал. Но какое все это имеет отношение к Роду и Дженни?

– Не знаю, – безмятежно отозвалась Мелитта, – но что знал Род, то знала и Дженни, в этом можно быть уверенным.

– А какое это имеет значение? На мой взгляд, полная бессмыслица.

– О, вздор! – вскричала Мелитта, внезапно теряя расстроенный вид и проявляя живость, которая до сих пор заставляла Дэна сиять от гордости. – Кому нужен смысл? Слава богу, я на это не претендую, хотя всегда была более здравомыслящей, чем большинство людей, и уж тем более любой из вас. Если хочешь знать, что произошло, просто подумай обо всем, что могло произойти. Один из вариантов и есть правильный ответ. Вот и все!

Кент смотрел на нее с нескрываемым уважением. Если бы Мелитта выпила сейчас бокала два шампанского, кислая мина сразу же исчезла бы с ее лица, и она была бы по-настоящему красивой.

– Думаю, это основной принцип в раскрытии преступлений, – признал Кент. – Но раз уж ты такая проницательная и тебе известны все тайны, какое впечатление на тебя производила Дженни?

– Впечатление?

– То есть, как ты представляла себе ее характер?

– Еще одна чушь! Люди не составляют представление о членах семьи. Они принимают то, что есть, и, видит бог, это еще не самое худшее. Думаю, Кристофер, тебе не следует говорить такие глупости, хотя должна сказать, что в рассказах они вполне к месту. Дженни была очень милая девушка.

– В таком случае тебе лучше заранее определиться, прежде чем ты встретишься с Хэдли и с шефом полиции, доктором Феллом. – Подобные замечания Мелитты всегда задевали Кента. – В этом деле непонятного больше, чем ты думаешь. Могу сказать как старый друг, Мелитта, тебе только пятьдесят, и не нужно раньше времени рассуждать как старуха.

Через мгновение он пожалел, что сказал это. Лицо ее исказилось от искренней горечи. Но ничего уже не поделать. Шагая к номеру Гэя, Кент задал ей только один вопрос:

– Ты когда-нибудь видела у Дженни браслет из белого золота с черным камнем, вроде обсидиана?

– Нет, – впервые так коротко ответила Мелитта.

Тем не менее, появившись в гостиной Гэя, она была настроена добродушно, дружелюбно и даже весело. Хэдли заканчивал допрос Гэя и прервал его, позволив ему на правах хозяина подчеркнуто почтительно приветствовать Мелитту. Когда Гэй представил ей доктора Фелла, она проявила даже некоторое возбуждение при знакомстве с такой знаменитостью. Хэдли, держа на колене блокнот, упорно двинулся вперед, как военный грузовик.

– Значит, сэр Гайлс, вы проснулись сегодня только в половине десятого?

– Правильно.

– Как вы услышали об убийстве?

– От одного из ваших людей, от какого-то сержанта. Я позвонил, чтобы принесли горячей воды для чая. На звонок ответила горничная, но вместе с ней пришел и сержант. Он сообщил, что миссис Кент убита, и попросил меня оставаться в номере. Я повиновался.

– Последний вопрос. Полагаю, это вполне распространенный факт: когда вы заказали комнату в гостинице, вам выдали маленькую, сложенную пополам карточку, где указаны номер комнаты, цена и все такое?

Гэй нахмурился:

– Не знаю. Определенно, так принято в большинстве отелей. Но я впервые останавливаюсь здесь.

– Разве вам не дали такую карточку?

– Нет.

Хэдли задержал руку с карандашом в воздухе.

– Я объясню, почему спрашиваю об этом. Сегодня утром, с семи двадцати до семи тридцати, мистер Кент стоял перед этой гостиницей. Одна из карточек – не передадите ли вы ее мне? – вылетела из окна, очевидно откуда-то отсюда. – Он взял протянутую ему Кентом карточку. – Видите, она для номера 707, комнаты миссис Кент. Но окна ее комнаты выходят на вентиляционную камеру. И карточка могла выпасть только из вашего или из окна номера мистера Рипера, выходящих на Пикадилли. Мы хотим знать, как эта карточка могла оказаться здесь и почему она выпала из окна в указанное время.

Последовала пауза, во время которой Гэй твердо встретил суровый взгляд Хэдли.

– Я не знаю, господин полицейский. Насколько мне известно, из моего окна она не могла выпасть.

– Что вы можете сказать нам по этому поводу, миссис Рипер?

– Устройством занимался муж, – рассеянно произнесла Мелитта. Унылые морщины снова заставили поникнуть ее лицо, так что невозможно было понять его выражение. Кент догадался, что они с Хэдли сразу не понравились друг другу. – Я очень хорошо помню, что визитных карточек было много. Естественно, их выдали моему мужу пачкой, потому что это он пригласил сюда наших друзей и сам платил за комнаты. Я совершенно уверена, что он положил их на бюро в нашей спальне. И хотя я не ожидаю, чтобы со мной советовались на этот счет, думаю, все было очень просто. Карточка просто вылетела.

– Как это – вылетела?

– Карточка вылетела из окна, – терпеливо повторила Мелитта. – Поскольку муж всегда спит с открытыми окнами, а в гостиницах имеют обыкновение помещать бюро в простенке между окнами, не могу сказать, что меня это удивляет. Вероятно, утром поднялся ветер («И верно», – подумал Кент, вспомнив, как стоял у гостиницы, ежась на ветру, когда и слетела эта карточка), потому что муж вставал закрыть окна и все валялось вокруг бюро.

Хэдли молчал с видом человека попавшего впросак. Если такой многообещающий след окажется всего лишь следствием порыва ветра, расследование превратится в сущее мучение.

– Вы уверены, что среди них была карточка номера 707?

– Нет, конечно, об этом мне ничего не известно. Я просто на них взглянула, чтобы удостовериться, что муж действительно заплатил за апартаменты сумму, которую он назвал. На номер я вообще не обратила внимания. Боюсь, вам придется, как обычно, спросить у мужа.

И такая возможность представилась уже в следующую минуту. Появившийся в номере Дэн внезапно остановился, удивленный присутствием жены. За ним стояли Франсин и встревоженный Хардвик, который держал в руках лист, испещренный пометками.

– Этот браслет… – возбужденно заговорил Дэн и осекся. – Нет, Хардвик, лучше вы сами расскажите.

Управляющий вежливо поздоровался со всеми, прежде чем приступил к нелегкой задаче. Он напоминал седого клерка, корпящего над бухгалтерской книгой.

– Касательно браслета. Он принадлежал миссис Кент. Мисс Форбс только что опознала эту вещь. Но мы пока не разобрались с другим браслетом. Я только что разговаривал по телефону с миссис Джоупли-Данн. Ее браслет, в виде серебряной цепочки с маленькими бриллиантами, стоит около трех тысяч долларов, и она говорит, что совершенно точно позабыла его в бюро. – Хардвик оторвал взгляд от бумаги. – Я думаю, мистер Хэдли, она говорит правду. Она… не предъявляет нам никаких требований, но все равно нам не хотелось бы подобных неприятностей. И мне необходимо каким-то образом найти этот браслет.

Доктор Фелл выпрямился в кресле.

– Спокойно! – пророкотал он. – Дайте подумать. Вы хотите сказать, что в бюро было два браслета?

– Похоже, что так, – подтвердил Хардвик.

– Два браслета. Оба были украдены, но один возвращен. Тот, что вернули, принадлежал миссис Кент. Это, вероятно, имеет какое-то значение для нашего расследования. А тот, что бесследно исчез, принадлежит миссис Джоупли-Данн, не имеющей отношения к нашему случаю. Если бы все было наоборот, это бы имело какой-то смысл. Но все именно так, а не иначе. О господи, Хэдли! Ничего не получается!

Хэдли быстро и цепко оглядел лица присутствующих.

– Не так быстро, – отрезал он. – Что-нибудь еще, мистер Хардвик?

– Да. Я проверил всех служащих, которые дежурили ночью. Насколько я понимаю, вас интересует время около полуночи? Мистер Рипер видел в коридоре этого «служащего гостиницы» в две минуты первого?

– Правильно. Ну и что?

Управляющий поднял на него глаза, прячущиеся за стеклами очков:

– Тогда у каждого из ночных служащих имеется то, что вы называете надежным алиби. Это долго рассказывать, но здесь все записано, чтобы вы могли убедиться. Я поднял их всех из постели так быстро, как только мог. Мне зачитать записи?

– Прекрасно, – без особого восторга произнес Дэн. – Надеюсь, это проясняет обстановку. Но поскольку лично меня в основном интересует тесный круг моих друзей… У вас, случайно, нет средства доказать алиби каждого из нас?

– Собственно, для одного из вас я могу это сделать. – Хардвик забылся и машинально сунул карандаш за ухо. – Это совпадает с алиби Биллингса, ночного портье, который находился внизу, в гостиной. Ровно в полночь ему позвонили. Биллингс снял трубку. Один из гостей наводил кое-какие справки, и они проговорили до трех минут первого. Биллингс может узнать голос клиента, который с ним разговаривал; а один из младших портье слышал, как Биллингс говорил по телефону. Так что… э… решать, конечно, вам, но мне кажется, это алиби для обоих собеседников.

– И кто же был этим гостем? – спросил Хэдли.

– Мистер Рейберн из 705-го номера.