Разгаданный секрет

«Плавающие» резцы

Стальные пластинки закладываются рядами в станок между двумя толстыми чугунными плитами, и осторожный механизм мягко водит их туда и обратно, туда и обратно… Побывав в одном станке, пластинки переходят на другой, затем на третий… Передаются со станков на стол контролера и опять на станок, подвергаясь всякий раз доскональному осмотру. Цепочка последовательных операций.

А мне кажется, что с пластинками как будто ничего и не происходит. Нигде не видно стружки, которая говорила бы о снятии металла. Пластинки остаются на вид все той же формы и величины. Разве только под конец они сверкают больше зеркальным блеском.

Со стороны ничего и не заметишь. И только облаченные в белые халаты работники участка, вооруженные чувствительной аппаратурой и длительным опытом, улавливают происходящие при этих операциях микроскопические перемены.

Здесь, в этом светлом, тихом помещении, на бесшумных станках совершается особый, редкий по своей деликатности процесс: процесс доводки плиток.

Плитки проходят немалый путь по цехам завода. Их заготовки нарезаются из стальных полос или выдавливаются на точных штампах. Их закаляют в пламенных печах. Их подвергают искусственному старению, обрабатывая холодом. Их шлифуют с большой точностью. А затем производят еще зачистку. Потом подвергают на особых электроустановках размагничиванию… Словом, всячески обхаживают и отделывают. Плитки получают строгую форму, аккуратный, блестящий вид, какой редко имеют даже вполне готовые изделия.

И все же они остаются просто хорошенькими пластинками, пока не пройдут на этом участке последний, завершающий процесс - доводку. Только здесь, в процессе доводки, они приобретают те свойства, какие делают их мерой длины, - размеры микронной точности, плоско-параллельность и ту высшую чистоту поверхности, которая сообщает им чудесную способность притираться друг к другу.

Их гладят, гладят и гладят. Гладят осторожно и расчетливо. Гладят вот на этих тихих станках, между чугунными плитами-притирами. Гладят на разные лады…

Так и доводят.

Этот процесс очень мало похож на то, что обычно представляет собой обработка металла. Что там токарное точение, строгание или фрезеровка! Но даже самая тонкая шлифовка - вещь грубая в сравнении с доводкой. Никакой шлифовальный круг не в состоянии снять слой металла меньше одного микрона. А для плиток этот микрон - целая гора. Десятые и сотые доли микрона приходится считать здесь, на рабочих местах участка плиток. И только нежнейшее скольжение плиток по поверхности чугунного притира, только спокойное, ласковое поглаживание, какое происходит при доводке, и может открыть доступ к этим десятым и сотым долям микрона.

И все же при доводке происходит резание металла. Для точения или строгания нужен резец - острый, ощутимый зуб. Для фрезеровки берется ряд зубьев-резцов, расположенных по диску. Шлифовка производится с помощью круга, на поверхности которого заложены острые зерна абразивного материала - сотни мельчайших резцов. У доводки свои «резцы». Но они совсем необычные, очень странные, эти резцы. О них заботятся, чтобы были они и острыми и как бы мягкими одновременно, чтобы они резали так, как будто гладят. И чтобы каждый «резец» был настолько ничтожно мал, словно он сам по себе и не существует.

Это целое искусство - приготовить такой резец. Минерал корунд размалывают в тончайший порошок. Пудра! Она совсем мягкая на ощупь. Но каждая ее крупинка - это скопище невидимых кристалликов с острыми гранями. Это тоже резцы. Их уколы мы не чувствуем, мы для этого слишком толстокожи. А вот плитка с ее микронной чувствительностью почувствует, да еще как!

Но такой пудрой нельзя еще прикасаться к поверхности плиток. Крупинки в ней разные - и покрупней и помельче. А нежнейшее, легкое поглаживание, какое требуется плиткам, осуществимо лишь тогда, когда резцы будут возможно более одинаковые, однородные. Надо, чтобы все они вместе оказывали ровное действие на поверхность плитки. Резцы-зернышки приходится сортировать. Их возгоняют в воздушной или водяной струе. Самые мелкие и легкие крупинки уносятся струей вперед, вверх. Те, что побольше и тяжелее, оседают позади. Так они и распределяются сами собой по сортам. Их и забирают однородными колониями.

Но даже и эти однородные резцы надо еще разбавить. Щепотку зернышек микропорошка взбалтывают в сосуде с бензином. И держат так до тех пор, пока месяца через два не образуется тончайшая мутная взвесь - эмульсия. Всего полграмма корундовых зернышек засыпают в литр бензина. Ничтожнейшая концентрация! И все же в одном кубическом сантиметре эмульсии оказывается около шестнадцати миллионов кристалликов - этих микроскопических резцов. Вот только теперь, в таком разбавленном состоянии, их и решаются допустить к тончайшему процессу доводки плиток.

Эти «плавающие» резцы должны действовать еще по возможности мягче, ровнее. Несколько капель эмульсии аккуратно размазывают по гладкой чугунной плите-притиру. Наши микроскопические резцы разбегаются по всей его поверхности. А затем их втирают в эту чугунную поверхность, чтобы они не торчали, не высовывались. Да еще смазывают стеарином. Да еще смачивают керосином. Чтобы было глаже, возможно глаже. Плиту протирают тщательно и нежно кусочком ваты. Проведите ладонью - и вам покажется, будто это крышка полированного стола. В гладкой, лоснящейся поверхности можно увидеть свое отражение.

А ведь такой притир с утопленными в нем кристалликами - это режущий инструмент для доводки. Два притира - верхний и нижний - и служат теми гладильными досками, между которыми скользят в станке маленькие слитки. Удивительное сочетание: гладкое резание! Но уж такова особенность этого процесса.

Скользят плиточки туда и обратно, туда и обратно, и под ласковым прикосновением тысяч невидимых резцов слетают с плиток постепенно, как бы от дуновения, невидимые пылинки металла. Десятые и сотые доли микрона. Теоретически это стружка. А практически - ничего не видно. Только какие-то мутные разводы появляются на поверхности притиров. Туман, пыльца.

Но дело тут еще сложнее. Наш ученый - академик Илья Васильевич Гребенщиков впервые проник в суть явлений, происходящих при доводке, и вскрыл тайны этого удивительного производственного процесса. Доводка - это не простое резание, хотя бы и самое микроскопическое. Не просто механическое отрывание крупиц метал-ла. Доводка касается таких тончайших поверхностных слоев, лежащих на границе металла с внешней средой, что между ними все время совершается взаимодействие атомов и молекул. Едва слетает с плитки микронная частица и на поверхности металла обнажается какая-нибудь точка, как на эту точку немедленно оседают из воздуха атомы кислорода, образуя пленку, тонкую до предела, но крепкую, как панцирь. На нее вновь наступают наши кристаллики-резцы, запрятанные в доводочном притире. Им приходят на помощь молекулы смазочных веществ - стеарина, керосина. Академик Петр Александрович Ребиндер открыл картину их действия. Они атакуют молекулы поверхностной пленки, расшатывают, расталкивают их, проникают в их промежутки, в любую трещинку, и пленочка становится мягче, податливей, раздаваясь под уколами резцов. И еще микронная пылинка слетает с металла. А на обнаженное место опять набрасываются атомы кислорода. И вновь вступают в действие частицы смазочных веществ. Борьба возобновляется…

Вот какие ожесточенные молекулярные сражения разыгрываются на поверхности плиток во время, казалось бы, самой спокойной, невозмутимой работы доводочных станков. Миллионы молекул сталкиваются друг с другом, хотя поле сражения часто не превышает здесь булавочного острия.

Так процесс доводки становится не только процессом механическим, но и процессом химическим. Сложный, своеобразный, удивительный процесс.

Этим процессом управляют люди в белых халатах - рабочие и мастера. Осторожно и расчетливо вводят они в действие необыкновенные микроскопически малые «плавающие» резцы, которые совершают в станках на поверхности металла свою поразительно тонкую, едва уловимую работу.

Тихий шелест плывет по участку.