Разведка: лица и личности

ГЕОРГИЙ ИВАНОВИЧ, ОН ЖЕ ДЖОРДЖ БЛЕЙК

Среди сотрудников внешней разведки Джордж Блейк занимает особое место, и когда его называют живой легендой нашей Службы, то это не просто полюбившийся эпитет, а совершенно точное и конкретное определение его личности.

Разведывательная биография его общеизвестна, и здесь нет необходимости повторять ее. Мой рассказ о Блейке касается последнего десятилетия его жизни в Москве. Именно в этот период мы с ним подружились и стали вместе работать, выступая в паре с рассказами о работе Службы внешней разведки как в московских аудиториях, так и в других городах России.

География наших совместных поездок чрезвычайно широка, и эти поездки обогатили нас знаниями о жизни и проблемах самых различных уголков нашей страны.

За последние годы мы побывали в Архангельской области (август 1996 года), Курске (январь 1998 года), Туле (апрель 1998 года), Владивостоке (октябрь 1999 года), Мурманске (май-июнь 2000 года). Выступали в самых разнообразных аудиториях: перед коллективами местных органов Федеральной службы безопасности, военных контрразведчиков, пограничников, моряков, отдельных производственных предприятий. А во Владивостоке состоялись и встречи со студентами и преподавателями Дальневосточного университета. Принимали нас и губернаторы, и другие представители местных властей.

Первым выступал обычно я, после рассказа о современном положении и задачах Службы внешней разведки представлял собравшимся Джорджа Блейка. При этом всегда упоминал, что он награжден самыми высокими орденами нашего государства и что когда был учрежден ведомственный знак «За службу в разведке», то эта награда за номером один была вручена именно Джорджу Блейку. Это сообщение всегда вызывало шквал аплодисментов.

Мы планировали свои выступления так, чтобы не повторять одни и те же факты и примеры, не превращать их в штампы. И надо сказать, что Блейку это прекрасно удавалось, он всегда находил в своей биографии те эпизоды, которые в данной аудитории были наиболее уместными и интересными, тем более что выбор у него богатый: работа на советскую разведку в Лондоне и Берлине, корейская эпопея, участие в голландском движении Сопротивления в годы войны, пребывание в английской тюрьме «Уормвуд Скрабе» и побег из нее (до Блейка из этой тюрьмы не удавалось убежать никому), встречи со славными разведчиками мужем и женой Крогерами, с Кононом Молодым (Лонсдейлом), жизнь в Москве и т. д. и т. п.

Дать более или менее полное представление о Блейке, о его внутреннем мире, его идейных и политических взглядах трудно: он многогранен, разнообразен и, пожалуй, неуловим.

Я часто задумывался над тем, что описать не очень знакомого человека гораздо легче, чем человека близкого. Ухватишь несколько ярких черт, вспомнишь первые сильные впечатления, ознакомишься с результатами служебной деятельности человека — и готов портрет. С человеком же, которого ты хорошо знаешь, дело обстоит сложнее. Он уже как бы вошел в тебя, влияет на твое сознание видимыми и невидимыми путями, и тебе трудно выбраться из этих пут и найти для его характеристики точные формулировки.

Именно так дело обстоит с Блейком.

Блейк обаятелен, находчив, крайне дружелюбен, остроумен. Чувство юмора у него носит интернациональный характер, ибо за свою жизнь он общался с людьми всех континентов и всех цветов кожи. Да и сам он — человек, в котором смешалось много кровей и много национальностей. И для него давно уже стало главным не его национальное происхождение, а его собственная интернациональная сущность с самыми высокими мерами нравственности и гражданской ответственности.

Будучи в какой-то мере лингвистом, я все время приставал к Блейку с расспросами о его знании различных языков. На каком языке он думает, на каком языке видит сны, как легко ему переходить с одного языка на другой, и тому подобное.

Помимо русского языка мы много (обычно во время авиаперелетов) разговаривали по-английски и по-французски. У него прекрасный, чистый и очень понятный английский язык, он свободно владеет французским и так же свободно немецким. Арабский язык, который он изучал в детстве в Египте и потом в Ливане, у Блейка не закрепился (не было практики) и ушел в пассив. Ну а в отношении голландского — родного языка матери… тут я его подловил. Есть такая шпионская байка: когда женщина рожает — она кричит на родном языке, а когда мужчина считает деньги — он тоже ведет счет на самом близком ему языке. Выяснил я, что Блейк все же ведет счет на голландском языке. В эту его тайну я, стало быть, проник.

Сейчас Блейк думает в основном на русском языке и старается не делать ошибок ни в падежах, ни в глагольных формах, но у него навсегда остался иностранный акцент, и он упорно называет свою жену «мой жена». По этому поводу у нас всегда возникает дружеская перепалка. Я ему говорю что-нибудь вроде того, что если он еще раз скажет «мой жена», то я выброшусь из самолета.

Став российским гражданином и создав новую семью, Блейк продолжал серьезно изучать русский язык, сделав упор на чтении русской классики. А когда сам он выдыхался, то его жена Ида Михайловна читала ему книги вслух, давая необходимые пояснения по ходу чтения. Такая практика вызвала интерес у Кима Филби, и он однажды пошутил в свойственной ему манере: «По-моему, эта женщина, как только кончает говорить, тут же начинает что-нибудь читать вслух громким голосом».

У Блейка крепкая и дружная русская семья. Сын и невестка подарили ему в 1995 году внука Илью. Да и с сыновьями от первого, английского, брака Блейк поддерживает тесные отношения: они регулярно приезжают в гости к отцу в Москву. Очень нежно Блейк был привязан к матери, и она до самой своей смерти часто гостила у сына в Москве.

У Блейка чрезвычайно развито чувство приживаемости к новым местам. Он часто с иронией говорит о том, что даже в английской тюрьме он как-то быстро приспособился к условиям жизни заключенного. Ну, а самая его любимая шутка на эту тему следующая: «Я — иномарка, хорошо приспособившаяся к русским дорогам».

Как-то в разговоре с Блейком о том о сем я обнаружил у нас полное совпадение вкусов по большому кругу вопросов быта и досуга. Выяснилось, что Блейк не охотник и не рыбак, он не любит ходить в общественные бани и парикмахерские и крайне отрицательно относится к массовым сборищам людей на стадионах, когда они бессмысленно кричат, машут руками, кидаются разными предметами, пьют водку и вообще теряют человеческий облик.

Наша совместная поездка в Приморский край оказалась очень разнообразной и богатой на впечатления, но главным обстоятельством, определяющим значением поездки, было то, что именно в тех местах Блейк начал работу в советской разведке. Помимо Владивостока мы совершили поездку в г. Находка, где провели целый день. Здесь Блейк, моряк времен Второй мировой войны, бесстрашно, как истинный морж, купался в холодной воде. Впрочем, это не было героическим поступком: просто, когда Блейк видит воду, он раздевается и прыгает туда, невзирая на погодные условия. Так, кстати, случилось и на озерах Соловецких островов. Холод Блейку не страшен еще и потому, что во все свои путешествия он берет кипятильник и хороший чай и священнодействует, приготовляя его по своим рецептам. Понятно, что любовь к чаепитию — из его английской жизни.

А в Мурманске местные пограничники присвоили Блейку высокое звание «самого злостного нарушителя международных границ». Как раз здесь Блейк рассказывал, как он после бегства из тюрьмы пробирался из Лондона в Берлин в душном контейнере частного туристического микроавтобуса и пересек в скрюченном состоянии государственные границы Великобритании, Бельгии, ФРГ и ГДР.

В январе 1998 года местом нашей с Блейком совместной командировки оказался мой родной город Курск. Проезжая по маленьким улицам города, где стоят одноэтажные домики в окружении сохранившихся кое-где садов, Блейк неожиданно сказал: «А я бы с удовольствием жил в одном из таких домиков». После этого высказывания я решил показать ему такой же маленький домик, в котором мне когда-то посчастливилось появиться на свет.

Мы приехали на улицу Дружининскую, постояли, повздыхали, сфотографировались, и я пошутил: «Ну теперь, Георгий Иванович, Ваша очередь везти меня к Вашему родному дому в Роттердам!» Блейк задумался, а потом сказал: «Это невозможно по двум причинам. Во-первых, дом, где я родился, уничтожен немецкими бомбами во время Второй мировой войны, а во-вторых, если бы мы туда поехали, то нас сразу бы там и арестовали…»

Блейк очень интересуется мировыми религиями и с удовольствием посещает церкви, соборы, костелы, кирхи и другие храмы и внимательно выслушивает объяснения служителей культа, задавая многочисленные вопросы. Этот интерес не случаен. В детстве Блейк получил религиозное образование и даже сам задумывался о карьере священника, видя в этом возможность служить идеалам добра, мира и справедливости. Однако события Второй мировой войны и особенно корейской войны привели его к пониманию, что часть своих юношеских идеалов он может реализовать на службе в советской разведке…

Курские церкви, естественно, вызвали у него большой интерес. В одной из таких церквей я рассказал Блейку историю о том, как меня здесь крестили. Младенцев было несколько, выстроилась очередь. Крестная мать куда-то ненадолго отлучилась и дала подержать младенца Вадима бабке Егорихе, которая недавно вышла из состояния тяжелого запоя. Очередь подошла. Батюшка спросил: «Как будем нарекать младенца?» Бабка Егориха засуетилась и забормотала: «Как же, как же? Водичка! Водичка он… Нарекай, батюшка, Воеводой!» — «Дура, ты, бабка, — ответил батюшка. — Воевода — это не имя, а должность». — «Ну, тогда крести его по должности», — ответила бабка. К счастью, вовремя подошла крестная мать, и истина была восстановлена.

Зная интерес Блейка к святым местам, мы организовали поездку в окрестности Курска, в Коренную Пустынь — один из самых известных религиозных памятников России. Мы осмотрели здания монастырского комплекса, купили у местного художника картины с видами Коренной Пустыни и посетили культурный центр, в котором находятся исторический музей, концертный и выставочный залы. Здесь нас и напоили, и накормили, и насытили интересными рассказами об истории монастыря, о некогда существовавшей в его окрестностях ярмарке всероссийского значения. Своей известностью Коренная Пустынь обязана найденной здесь, согласно преданию, в 1295 году «чудотворной иконе Божьей Матери “Знамение”, которая на протяжении веков являлась покровительницей и заступницей Курской земли».

В заключение нашего пребывания нас попросили расписаться в книге почетных гостей и усиленно приглашали приезжать еще много раз.

Приглашением я воспользовался в сентябре 2000 года, и когда появился у здания культурного центра, хранитель музея спросил: «А где же Блейк?» Где бы в нашей стране ни побывал Джордж Блейк — Георгий Иванович, его всюду помнят и снова ждут в гости.