Реализация

Глава 16

Ужин им предложили такой, что Талик всё-таки хлопнул крыльями в процессе предложения, отчего чуть сам не приземлился на стол вместо главного блюда. Вся еда именовалась «экологически чистой». Витольд поначалу не понял в чём подвох — в здешнем средневековье сложно было найти что-нибудь экологически грязное. Вот, просто грязное — сколько угодно. А если учитывать заляпанный и заскорузлый фартук попаданца, который готовил ужин, то подозрения насчёт присутствия в блюдах экологически чистой грязи усиливались. Подвох нашёлся, когда меркантильный Бутончик поинтересовался ценой ужина и ночлега. Наценка за экологичность и «биологическую активность» блюд потрясла все сущности. Демон изогнул хвост вопросительным знаком, Бормотун, пользуясь растерянностью Талика, вздыбил ирокез, Бутончик попытался отрастить верхние клыки, а оборотень натурально тявкнул. Попаданки синхронно вздрогнули, услышав такой нетипичный ответ, но поняли его правильно: клиент был не согласен с ценой. Прочие гости тоже не остались равнодушны. Силь вцепилась в эльфа, как будто её кто грабить собирался, эльф очень даже по-человечески открыл рот, да так и сидел, Баська вставил своё веское «о» и, кажется, онемел.

Пока попаданец, оказавшийся просто Колей, таскал на стол тарелки и кастрюльки, попаданки морочили гостям головы да так, что даже демон диву давался. Ладно бы — биологически активные добавки. Талик не особенно верил в их чудодейственные свойства, а рекламу очередной панацеи обычно пропускал мимо ушей. Но «биологически активная еда» оказалась новым словом в деле честного обмана покупателей. Витольд оценил размах затеи. Демон даже задумался, уж не родственные ли души здесь обитают?

— В начале было слово! И слово стало деньгами! — Нагло переделал богохульник известный текст. — Надо же! Как всё просто! И не поспоришь: любая еда вполне себе биологическая и очень даже активная, поскольку этой самой активности способствует!

— Ага… — Скептически заметил маг. — Пока едок не умер, её откушав.

— А самая активная еда, — вклинился оборотень, — та, которая еще бегает. Заяц, например.

— Талик, — нудил Бутончик, — я не хочу есть биологически пассивного дохлого зайца, да ещё и за такие деньги.

— А я бы съел! — Рычал на него оборотень. — Да только никто нам мяса не даст. Носом чую.

Пока сущности переругивались, Талик пытался понять: откуда попаданки набрались странных идей, и почему их идеи не увяли на напрочь экологической почве Мутного Места. Бормотун присоединился к размышлениям. Но от «энергуйских», как их именовал Витольд, размышлений мага, всё только еще больше запутывалось и напоминало бред параноика.

— Цыц! — Осадил внутренних спорщиков Талик. — Да они же просто сумасшедшие! Спятили еще до реализации, или реализовались, потому что спятили.

— Все вместе? — Скептически вопросил Бормотун.

Писательницы, между тем, представились. Патлатая ягуся оказалась Изольдой, снулая — Ольгой, девушка — просто Натальей. Творила безумная троица под псевдонимом «Изольган». Памятуя экологически чистую накрутку и безбожно врущие звёзды, Талик чуть не предложил убрать из псевдонима мягкий знак: «Изолган» звучало куда как честнее. Еле сдержался. Он посмотрел на местных жительниц с новой точки зрения. Да, говорят, что с ума вместе не сходят, но…

— А что тут удивительного? «Свояк свояка видит издалека», две тётки сошлись на своих биологически-магических интересах. Колю эта Изольда где-то тут откопала и к делу пристроила. А девчонка… прибилась, наверное.

— Не сходится. — Авторитетно заявил маг. — Они себя писателями-соавторами назвали. Не здесь же они соавторами стали…

Пришлось согласиться с магом. Что-то не клеилось. Если, конечно, эта изба — не сумасшедший дом, в который полоумных попаданцев специально селят вместе, чтобы психам было не так грустно среди демонов и ельфей. Вон, реализация у них какая неказистая.

— Талик! — Подозрительно принюхался оборотень к зеленоватой каше в миске. — А мы не загнемся от этого экологически чистого пюре?

Пюре из неизвестно чего выглядело и впрямь пугающе, и цена у него была запредельная. Но, надо было честно себе признаться — роман с горгулЁм заинтересовал Талика не меньше, чем Баську. Писатели, они тоже очень любят почитать. Или послушать. Что лишний раз доказывало — гениальный писатель Золотов совершенно прав в своих прогнозах и бизнес-планах. Даже Бутончик согласился: цену ужина следует считать оплатой за идею: Граф Зольников будет сдавать своим слушателям сараи на ночлег по цене пятизвёздочных отелей и кормить лопухами с ресторанной наценкой. Главное, чтобы здешние «ягуси» оказались в меру буйными и не отравили чем-нибудь случайно. Не зря же местный народ этот дурдом-теремок за версту обходит.

— А скажите, Изольда, — перебил Талик попаданку, рассказывающую эльфу о «единении с землёй» (та еще темка — кладбищенская какая-то), — а где Вы познакомились с Николаем?

— В Саратове! — Нервно рявкнула патлатая, которой молчаливый Нальдо был куда интереснее, чем «горгуль».

— Здесь еще и Саратов есть?! — Не отставал Талик.

Ответить ему взялась «тётя-Оля».

— Не здесь, а еще там, в прошлом. Была такая страна — Россия. В России был Саратов.

Дожили! У Талика не только ирокез, но и гребень зашевелился. Россия и… «была».

— Как интересно… — Голосом психотерапевта начал маг. — А вы сами, Ольга, откуда будете?

— Оттуда же. — Смягчилась попаданка. — Мы все из Саратова. Я, моя подруга Изольда, её муж Николай и моя племянница Наталья.

— Племянница… Как я Вас понимаю, — продолжал свои психолоические экзерсисы маг, — у меня тоже была в России тётя. — Талик так пнул Бутончика, что получился качественный писк-всхлип и отменная скупая слеза, пущенная из инфернально-синюшного глаза.

— Вас, значит, перенесло в будущее одного?

У писателя Золотова зародилось подозрение, что попаданки не совсем понимают, куда и как они попали. Или не хотят понимать. Уж лучше подтвердить. Талик кивнул.

Ольга совсем подобрела и полностью переключилась на него:

— Нет, мы перенеслись сразу вместе. Вчетвером. Сначала в крайне отдалённое прекрасное будущее, а потом его жители доставили нас сюда — в промежуточное.

Теорию о переносах, подпространствах и духовном росте, которого надо достичь, чтобы «вернуться обратно в отдалённое будущее» Талик пропустил мимо ушей. Попаданка отвлеклась на свою миску, и он вклинился с очередным вопросом:

— А чем Вы занимались в Саратове? И почему ре…

— Реинкарнировали. — Помогла ему Ольга. — Вероятно, мы все вместе погибли в той катастрофе, что убила весь мир. Я это не раз предсказывала… И Изольда предупреждала. А нам никто не верил! — Как-то очень злорадно закончила попаданка.

Талик не иначе как от изумления запихнул в рот ложку подозрительного пюре. Ну, совсем тётеньки «сами в себе» живут, да еще и коллективно.

— Мммм-мгу. Предсказывали? — Проглотил он с трудом непонятную смесь. Вроде, это был кабачок какой-то тёртый. И не солёный.

— Да. Мы же — предсказатели. Мы видим судьбы мира сквозь время.

Демон не выдержал: «И на три метра вглубь земли без рентгена! Талик, я её сейчас забодаю!»

— И сильным мира сего… того тоже предсказывали? — Проявлял глубокое сочувствие к судьбе предсказателей Бормотун.

— Ну, что Вы?! Такие связи только у шарлатанов бывают. Мы же — творческие личности. И работаем не ради денег. У нас была небольшая фирма: гадание, снятие порчи и сглаза, отворот, приворот, предсказание будущего… Но главным в жизни всегда было творчество! — Гордо и пафосно подытожила Ольга.

Бутончик перестал дуться за ментальный пинок и влез во внутренний диалог сущностей, которые скорее бессодержательно хмыкали, чем связно общались:

— Ага, не за деньги! И вот прямо сейчас тоже не за них. Постыдились бы! Да их ужин — это сено по цене… по цене…

— По цене коровы! — Поддержал Витольд.

— Хочу говядину-у-у! — Взвыл оборотень.

— Не вой, Витас ты наш! — Рыкнул демон. — Итак тошно. Едим какую-то дрянь, слушаем бред, спать положат на биологически активный тюфяк: один раз мы уже с таким знакомились — так и кишел активностью. А утром обдерут на самые что ни на есть деньги… Если еще без спроса не нагадают по звёздам на всю стоимость Вселенной.

— Точно. — Согласился маг. — Всё с ними ясно. Гадатели-предсказатели, безумные к тому же, на почве гипертрофированного самомнения. А на деньги — умные. Талик, не расслабляйся! Шизофрения — опасная штука. У них в головах полный бедлам, только счётчик работает, зато — работает гениально.

Талик с трудом пропихивал в себя пюре и размышлял. Мнение всех сущностей было единогласным: тётки тронулись умом еще в Саратове. Ольга и Изольда вертели Колей и давили Наталью авторитетом. Не повезло девчонке — совсем ей голову задурили. Поневоле тётю Зину зауважаешь — та хоть не лезла к нему со своими чудо-настойками на «золотом усе», лошадиной мазью от ревматизма и астрологическим прогнозом для козерогов на случай ядерной войны. Бедная Наташка! Девушка даже стала казаться не такой неказистой. Если переодеть…

— Тьфу! — Талик сплюнул в миску попавшийся на зуб жёсткий кусок и подцепил его ложкой, пока он в не утонул в пюре.

Это была косточка. Маленькая, но косточка.

— М-да… — Маг пытался опознать останки неизвестного животного.

Бутончика затошнило. Демон рычал.

— Блохастый! — Витольд был в ярости. — Определяй давай, что мы тут съели. Блохастый, ты оглох!?

— Не блохастый, а Витас. — Спокойно и даже довольно ответил оборотень. Сам же мне имя придумал, демон склеротичный. Ну, ящерку съели. Делов-то! Хоть какое-то мясо.

Бутончик окончательно отключился, и Талику стало легче.

— Колдуньи недоделанные! — Возмутился маг. — Видишь, Талик, что творят? Размолотили всё в пюре, чтобы гости ничего не заметили и кормят приворотным зельем! Ящерица — главный ингредиент таких зелий! — Авторитетно сообщил Бормотун.

— Бррред! — Витольда зелья не интересовали. — Но какая гадость — кормить демонов ящерицами! Талик, там был очень экологический мёд по программе. Я уже согласен на мёд. Пусть несут, заодно Бутончик оклемается, и ты свою сахарную теорию проверишь!

Нальдо старался не очень прислушиваться к тому, что рассказывает Изольда. Рекомендовать ему, эльфу, как общаться с миром было верхом наглости, но не обижаться же на попаданок. Так что рекомендации, к какому дереву и каким местом ему стоит прислоняться в случае лихорадки, Наль решил считать шуткой. Нервы целее будут. Он ловил только самые общие выводы, пропуская умопомрачительные обоснования бредовых идей, из которых идея слиться сознанием с вязом, была самой невинной. Шелестеть листвой Наль не собирался ни в коем случае. Его сознание итак оказалось загруженным сверх меры. Куда больший интерес представлял разговор «Зольникова-Золотова» с попаданкой Ольгой.

Приходилось слушать двух писательниц одновременно. В общем-то — не проблема, если бы не обнаружилась еще одна важная, но трудноисполнимая задача: успокоить Силь. Знать бы ещё, почему она так разозлилась. Попаданки им попались, конечно, пренеприятные: врут как дышат и сами в свою ложь верят. Обычный процесс самооправдания — ничего удивительного. Историю неадекватной четверки любой СовБезник, знает куда лучше самого Нальдо, и наверняка со всеми подробностями.

Наль пытался просочетать нервную реакцию прекрасного начальства со словами попаданки Изольды, но ничего не получилось. Может, он отвлёкся на разговор Зольникова и что-то упустил? Пока их попадан прямо-таки профессионально вытягивал сведения из Ольги, Нальдо еще раз припомнил, что лично ему предлагали сделать. Ну, с дубом пообниматься, ну вязом пошелестеть… Принять судьбу, к которой привели его звёзды… Звёзды-не звёзды, а его судьба сидит рядом и её зовут Силь, хотя Изольда, туманно намекая «одной из нас звёзды пророчат…», чуть ли не пальцем указывала на племянницу Ольги. Смех да и только. Вон, Зольников так на молодую попаданку прищурился, что не пришлось бы её спасать. Похоже, звёзды сильно промахнулись. Точной инструкции, что следует делать в случае разногласия звёзд Натальи и Зольникова, не было. Но пока их попадан не проявит агрессию, ни он, ни Силь не имели права вмешиваться — это точно. Что там ещё было? Организовать бригаду эльфийского сопротивления техническому прогрессу… Какой, прости Творец, прогресс у попаданов? Регресс сплошной с последующей стабильностью. Вроде бы — всё.

Нальдо в очередной раз посочувствовал одинокому читателю Николаю. Тот даже за стол не присел, всё время бегал туда-сюда, шаркая самодельными башмаками без задников. А вот то, что он принёс и поставил на стол, вызывало нехорошие подозрения: не самый маленький жбан мёда. Осилить такое количество в одиночку даже крупный Зольников не в состоянии. Но, кажется, он именно это и намеревался сделать! Ладно бы ложки три-четыре, ну… десять для особых любителей сладкого. Но столько?!

Вот оно! Нальдо захотелось шлёпнуть себя по лбу за несообразительность. И как же он прослушал, сколько именно мёда потребовал себе сопровождаемый? А еще… роман попаданок, и этот дикий «горгуль», которого затребовал Баська! Конечно — Силь в ярости. Их попадан получил информацию о влиянии сверхпитательных продуктов на степень реализации. Откуда он её получил, Нальдо даже вспоминать не надо было. Сцена перебранки с Баськой встала в сознании как живая: и как он Баську ругал, и как конфету у попадана из онемевшей руки выцарапывал, думая что Зольников ничего не слышит и не видит. А уж роман… Ясно же сказано: закрытая информация. Надо было и Баську одёрнуть, чтобы не расспрашивал попаданок, и Зольникова как угодно, но уводить отсюда, и самому уши заткнуть на всякий случай.

Молодая попаданка почти доскреблась на своём стуле до «обещанного звёздами эльфа». Зольников сковырнул крышку со жбана. Изольда предложила предсказать судьбу всем гостям по очереди. Баська некстати напомнил: «Может, эта… сначала литература?» И Нальдо почувствовал, что Силь сейчас сорвётся. Надо было действовать. Для начала — успокоить очень злое начальство. Самый лучший способ успокоить женщину — обнять, погладить по плечику: дать понять, что он всё понимает и сам решит все проблемы. Отец всегда так маму успокаивал. Наль слегка сомневался, а не получится ли обратный эффект, но Силь в очередной раз возмущённо запыхтела, кажется, даже собралась встать. И он решился: придвинул её к себе вместе со стулом и притиснул так, чтобы уж точно лишить маневра. Вопреки ожиданиям, драгоценное начальство не дёрнулось, а сдавленно пискнуло. Нальдо ослабил хватку, чем Силь и воспользовалась к его полному изумлению. Она перебралась к нему на колени и обхватила за шею. Приятно, конечно, но непонятно как теперь действовать. Как отнять у Зольникова мёд? Вдруг он сможет запихнуть в себя всё, что в жбане?

— Ну, что ж… — Старшая попаданка аж скривилась, демонстрируя как ей не нравятся манеры Силь, и снова устроила сеанс многозначительных переглядываний с подругой. — Я изложу общее содержание романа, чтобы вы поняли его пророческое содержание.

Силь поёрзала, устраиваясь поудобней, и Нальдо почувствовал, что сам тает как мёд. Ну, совершенно не рабочее состояние, как же так можно?! А Зольников, между прочим, отправлял в рот ложку за ложкой, да ещё и делал вид, что ему этот процесс ужасно нравится. (Не очень у него натурально получалось: видно было, что глотает с трудом). Но отвлекаться от жбана сопровождаемый не собирался и даже спросил у главной писательницы:

— Ничего, если я есть буду, пока Вы рассказываете?

Нальдо не удержался:

— Мы тебя прощаем, демон-медоед. Кушай на здоровье хоть вместе с бочонком.

Силь не обратила никакого внимания ни на Зольникова, ни на то, что Наль ему ответил. Она совершенно ненавязчиво, как будто так и надо, водила по шее Нальдо пальчиком. Силь точно на что-то намекала, а её действия что-то означали. Но ничего умного о том, чтобы это значило, в голову не приходило. Не решила же она его просто погладить в самом-то деле!

И Зольников тоже задумался. Попадан с сомнением уставился на жбан, как бы размышляя: «Стоит ли это есть?» Судя по тому, что ложку он отложил — решил, что не стоит. Оказывается, проблемы иногда решаются сами собой. Нальдо похвалил себя за сообразительность и правильную реакцию. Наверное, Баськина интуиция влияет на окружающих: услышав предложение закусить жбаном, попадан засомневался в правильности своих действий. А ведь уже восемь ложек проглотил… Хорошо, что остановился. Осталась последняя проблема — роман попаданок. Но если учитывать спокойствие интуита-Баськи, то и роман — не проблема.

Настроение стало совсем нерабочее. Наль сплёл заклинание магического ока и погрузился в созерцание. «Силь как она есть», да еще так близко — очень волнующее зрелище. А уж ощущение! Есть на что полюбоваться: на чёрные с отливом в синеву волосы, на изящный тонкий носик. И на розовые губки… А какие у неё прекрасные серо-голубые глаза! Хочется перестать дышать, затаить дыхание, покрепче прижать к себе и… Нальдо почувствовал, что хочет не только не дышать. И если он немедленно не справится с проявлением своего желания, то эти посиделки Силь у него на коленях будут последними. Как минимум…

Нальдо распустил заклинание и буквально впился взглядом в занудно вещающую попаданку. Помогло. А когда он прислушался к тому, что именно она вещает, то помогло так сильно, что хоть отпуск требуй по примеру того ментала. Лучше на острове, лучше с Силь.

Талик не заметил, как вонзил когти в свои многострадальные кожаные штаны. Витольд вцепился хвостом в ножку табуретки — заплёлся, не отмотаешь. Бормотун рычал не хуже демона, а Бутончик заявил, что если оборотень «пустит тётке кровь», то он — самый сострадательный на свете вампир — зажмурится и возражать не будет. Баська, виновник того, что на их голову изливался маразм повышенной степени злобности, страдал рядом, вцепившись в столешницу.

Повествование длилось уже полчаса, а толпа героев шедеврального романа еще даже не перезнакомилась. Писательницы напихали в своё сочинение всех обычных героев фэнтези, да еще и свеженьких мутантов добавили. Помимо обычных людей, гномов, эльфов, сильфов, гоблинов, монстров с названиями «язык сломаешь» и неких «скнюсиков», которые монстрами почему-то не были, в роман попали генномодифицированные собаки, ацтеки, летающие на пирамидах, примкнувшие к ним египтяне, колдуны, маги, пророки всех мастей, сирены и русалки. Все были вооружены, все активно резали друг друга, мировое правительство бездействовало, поражённое неистребимой коррупцией. Талик возгордился. И что он так переживал за двуручник в заспинных ножнах? То ли дело — засунутые в одну эпоху лазерные бластеры, пресловутые тарелки — летающие, но на «магически воздушной подушке», обычные автоматы Калашникова и лучевые рогатки широкого радиуса действия?! Всё это стреляло, убивало, погибало и корчилось в муках вместе со всем миром и населяющими его народами.

События не подчинялись никакой логике, поступки персонажей — тоже. С воображаемых небес постоянно сыпалась всякая дрянь — что ни день, то новая напасть. Воображаемая земля регулярно тряслась, вулканы извергались мощно и повсеместно, а герои в свободное от работы время рефлексировали — те, которых авторы не убивали, конечно. А убивали авторы зверски и много — и толпами, и поодиночке.

Писатель Золотов попытался угадать, какой герой станет главным, но не преуспел. Понять как в мир бластеров, лучевых рогаток и гномов пролезли ацтеки с египтянами, он тоже не смог. Единственное, что стало ясно — откуда взялось такое обилие второстепенных персонажей с их второстепенными историями. Когда пятая по счёту линия повествования закончилась ничем, до Талика дошло, что «пророчество» и кирпичи с небес — сами по себе, а желание описать в романе всех знакомых, приделав кому внешность пострашней, кому жизнь поужасней, победило даже мечту о Конце Света. Прикинув, какое количество народа могли повстречать на своём веку писательницы, Талик и вцепился в штаны: судя по возрасту двух старших соавториц, пытка подробным изложением бытовухи, сплетен и склок на фоне лазеров, кастрюль и не-пришей-куда-ацтеков, могла продлиться до утра. Их читателей стало искренне жаль. Даже в пересказе мутило не только от содержания, но и от жутко корявых оборотов, и от погибших не своей смертью падежей. Хоть бы конвоир ушастый вмешался!

— Да, — рыкнул Витольд, — на нас тут, между прочим, писатели воздействие оказывают!

— Ещё какое! — Подтвердил оборотень. — Я же сейчас озверею!

— А я кровь пить начну. — Не совсем уверенно поддержал Бутончик.

— Да чихать на нас хотел остроухий! — Возмутился маг. — Вон, сидит как под наркозом!

Талик оторвался от рассматривания дыр на штанах и обомлел. Эльф и Силь чуть ли не целовались! Безобразие какое! Несчастная Наташка косила в их сторону полными слёз глазами, но ни родная тётка, ни вошедшая в раж соавторша на девчонку не реагировали. Совсем в своё безумное творчество погрузились. На него, предполагаемого писателя, впрочем, тоже никто внимания не обращал — ни Наль, ни Баська. Гномыш почему-то похрипывал. Странно так, и страшно. А тут ещё Изольда жути добавила:

— Над землёй клубился туман! — Ни с того, ни с сего вдруг взвыла писательница.

«Ой, — трусливо пискнул Бутончик, — только что вроде был ясный осенний день, и ацтеки египтянина на костре жарили… Что ж у них в тумане-то будет!?»

— Это для Вас. — Шёпотом сообщила Талику Ольга и несколько развеяла жутковатое впечатление.

— Под пологом тумана из разверзнувшейся земли вылез горгуль, которого не могли видеть жители окрестных домов. — Продолжала Ольга. — Такова была их участь. Город погружался в темноту каждый вечер. Кругом было темно, потому что магоэнергии постоянно не хватало и жители практиковали веерное отключение электричества. Горгуль крался вдоль серых стен хрущёвок и высматривал жертву. Беспечная жена гнома-сантехника шла в тумане из рыбного магазина. Вдруг… туман заклубился, и из него выпрыгнул горгуль. — Патлатая авторша уставилась на Талика в упор с таким видом, как будто он лично извёл зазря эту неведомую «магоэнергию». — Женщина бегала, кричала и отбивалась, — не менее обвиняющим тоном продолжила Ольга, — но в тумане её было плохо слышно, и никто не поспешил на помощь. Свою красивую сумку в цветочек, которую она купила на те деньги, что муж выручил за починку унитаза на прошлой неделе, женщина уже потеряла. Рыба выпала и теперь извивалась на асфальте, блистая чешуёй. Горгуль настиг жертву, вонзил когти ей в спину и стал насиловать, жря.

Талик понял, что больше не выдержит: «жря» оказалось последней каплей. Баська тоже изнемог. Он совершенно неприлично хрюкнул и уточнил:

— Жря её, рыбу, сударыня?

— Её! — Сердито процедила попаданка.

— Эта… — не сдавался гномыш. Похоже, он был близок к истерике: слёзы из глаз уже катились, а сам он мелко трясся. — Рыбу, значит, всё-таки.

— Оххх, — Изольда в изнеможении закатила глаза, — да не рыбу, а её, жену сантехника он жрал.

Баська рухнул лбом в стол и закатился беззвучным смехом. Эльф и Силь уже не миловались. Кавайная хлопала пушистыми ресницами, пытаясь вдохнуть, хотя остроухий её вроде пока не душил. Он уставился на писательницу как чекист на врага народа, сглотнул и выдал:

— А зачем? Этот горгуль что, потом не мог съесть и жену сантехника, и изнасилованную рыбу?!

Писательница вдохнула еще горше, и остроухому тоже достался взгляд из разряда «ну, ты — тупо-о-ой!»

— Монстр насиловал женщину… жря… Чтобы жертва дёргалась посильней и орала. — Как ни в чём небывало пояснила Изольда.

Остроухий только головой покачал. Талику почти спокойная реакция эльфа не понравилась. И вообще, хотелось веселиться как Баська. А если демон чего-то хочет…

— Подо мной, горгулЁм не особо подёргаешься. — Гордо заявил Талик и подмигнул Силь. Наль немедленно раздул ноздри. — Но, Вы продолжайте, очень интересно! — Заверил он писательницу, и мысленно призвал все сущности славно поразвлечься. Вот, эльфа уже поддели слегка. А то ишь, забыл, что на работе и амуры разводит с попаданками!

Витольд немедленно поддержал инициативу и закинул хвост на стол. Хвост изобразил ползущую гусеницу, потыкался во все стороны как самостоятельный, но слепой червяк и опрокинул бочонок с мёдом.

— Ох! — Притворно засокрушался Талик. — Какая незадача. А вот не хочет ли кто мёду? — Обратился он к сидящим в углу хоббитам. Дважды предлагать не пришлось. Мохноногие мигом оказались у стола. Талику пришлось уступить им место. Они и Баську-то чуть не снесли. Коварный демонописатель оглянулся, как бы раздумывая куда присесть. Вариантов было всего два: или сесть на баськину табуретку, взяв гномыша к себе на колени, или предложить тот же вариант Наталье. Талик, конечно, выбрал Наталью. Не все же ушастым «масленица» — демонам, оборотням и магам тоже хочется кого-нибудь потискать. Он обошёл стол, демонически галантно приобнял девушку крыльями и предложил:

— Могу ли я мечтать, сделать Ваш стул несколько мягче?

Баську совсем заколотило. Талик сообразил, что у слова «стул» есть ещё и медицинское значение и радостно оскалился. Пока попаданка пыталась понять, что от неё хотят, Витольд успешно повторил фокус с табуреткой, благо Талик держал Наталью и крыльями и хвостом. На «Э-э…» Ольги он даже внимания не обратил. Пристроив к себе на колени её испуганную племянницу, Талик напомнил:

— Так что было дальше? Горгуль всё-таки доел жену сантехника после того как…?

— Уволок с собой, — сообщила Изольда. Любительница посмаковать бытовуху и кровищу и так была не в себе, а тут еще и ошалела от наглости Талика, его близкого соседства и двух лакающих мёд «йети». — В расщелину…

— Горг-ргу-ля-точек кор-мить, — простонал Баська и пополз с табуретки на пол.

— Великолепный сюжет. Как же вам всем тяжко жилось-то при конце света без электричества… — почти по-бабьи подвыл Витас. Витольд включился в игру: — А можно еще какой-нибудь эпизод? О трагической судьбе какого-нибудь эльфа, например? Специально для моих друзей. — Бархатистым голосом попросил демон и указал кончиком хвоста на Нальдо с кавайной.

— Конечно. — Рассказчица развернулась на стуле, чтобы не видеть облизывающих стол хоббитов и неприлично истеричного Баську.

Талик никогда не был так счастлив. На коленях у него егозила и хихикала пусть мелкая, но писательница, левое ухо ловило звуки зубовного скрежета, ёрзанья, пыхтения, а временами и стонов: эльф и Силь сражались с желанием прибить ягу-писательницу и держали друг друга. Проползший под столом Баська держал Нальдо за обе ноги — работал дополнительным якорем. Хоббиты разломали жбан на дощечки и обсасывали их как леденцы. А в правое ухо лилось повествование Изольды: ацтеки приносили в жертву эльфа во всех подробностях — с обсидиановыми ножами под радостных хохот Кетцалькоатля. Собственно, в честь нагрянувшего в гости пернатого бога, ацтеки и расстарались. «Изольгановский» эльф, как и положено особо живучим существам, умирал долго и в муках.

По описанию некоторых деталей Талик пришёл к выводу, что даже здесь, в Мутном Месте, весь «Изольган» надо лечить, а их роман назвать «Диагноз». Зачем было так подробно брить героя обсидиановым ножом перед тем, как пустить кровь? На этом эпизоде остроухий конвоир очень шумно дышал — никак дыхательными упражнениями занялся. Даже Баська разок выдохнул: «Твою маман, сударыня!» А Силь, как оказалось, умеет рычать. В общем-то, и сам индейский бог, окажись он среди слушателей, и рычал бы, и выл — пернатого оклеветали почём зря.

Талик не заметил, в какой момент он стал слышать Изольдин бред урывками, и когда успел поглупеть как хоббит? Однако, он отдавал себе отчёт, что напрочь загубил финал вечера и не посмотрел, как конвоир будет отбиваться от свадебных предсказаний. Покончив с творчеством, графоманки взялись за звёзды и за Нальдо с Натальей. Невесту тётя-Оля попыталась у Талика отнять, но он упёрся. Потом отказался быть у эльфа свидетелем на свадьбе, заявил, что тайно обвенчался с Наташкой ещё до Конца Света и от большой любви полз за ней по межвременным расщелинам как последний горгуль. А если у Наташки амнезия — после пяти порталов память отшибло, то любовь всё поправит. Сущности либо уснули, либо синхронизировались. Никто не помешал Талику поклясться зубом Вельзевула и для верности перекреститься. После такого подвига во имя большой и чистой любви, он и себя стал слышать урывками. Мир подёрнулся красной пеленой и раскалился. Последнее, что Талик отчётливо помнил: он начал взлетать, а эльф-соперник поймал его за нос на взлёте. Потом в голове что-то взорвалось и очень долго гудело. Следом наступила полная тьма.

Очухивался Талик лёжа на чём-то мягком, пахло соломой, справа кто-то шептал, слева — бормотал. Как только сознание слегка прояснилось, писатель Золотов опознал нечто мягкое как непременный в Мутном Месте соломенный тюфяк, на котором он лежал на животе, увязнув в нём подбородком и запрокинув назад рога. Шея и даже гребень затекли и ныли — никто не удосужился повернуть его демоническую голову набок. Справа тихо шипел… шипела Силь, слева виновато бормотал остроухий.

Талик чуть приоткрыл глаза, но кругом царила полная темнота. То ли всё ещё была ночь, то ли его заволокли в комнату без окон. И не просто заволокли: чуть шевельнув рукой, он выяснил, что лежит точно как «изольгановский» эльф во время жертвоприношения — распят на ложе звёздочкой, привязанный за щиколотки и запястья.

Стараясь потише сопеть в матрас, Талик ждал, когда тело окончательно обретет чувствительность и можно будет понять, не сломали ли ему что-нибудь ценное пока таскали и связывали. А заодно слушал потрясающий диалог длинноухой и ушастого. Кавайная была зла как ведьма.

— Ему предлагают невесту, а он молчит, демонстрируя полное согласие! И это моральный облик?! Это — аморальный облик! — Настаивала попаданка.

— Ну, что с них взять? — Тихо бормотал конвоир. — Откуда им было знать, что у меня есть девушка? И откуда мне было знать, что их предложение неприличное, если я вообще не могу относиться к таким предложениям всерьёз? Не вижу ничего аморального в своём моральном облике…

— Вы не сказали, что у Вас есссть девушшшка! — Шипела кавайная.

— А что, разве нет? — Прямо-таки с детской тоской вздыхал остроухий.

— Вы об этом не сообщщщали! Первый раз слышшшшу! — Попаданка вела себя как натуральная змея.

— Сообщаю. Есть. — Как-то не очень уверенно отвечал эльф.

— Кто же, если не секрет? — Не переставала пытать его попаданка.

— Вы… ты… — Совсем несмело запинался конвоир.

— Да!? — Притворно удивилась нахалка. — Я Ваша девушка, и я узнаю об этом только сейчас?! — Кавайная замолчала. Эльф тоже затих. Наконец, она сжалилась: — Ну, хорошо. Я… согласна.

Талик прямо-таки диву давался. Надо же — снизошла. Кто бы снисходил? И кто бы разглагольствовал на тему моральности и аморальности? На неё же, как глянешь, так сразу вывод напрашивается: с Наташкой, если из двух попаданок выбирать, было бы всяко моральней. Она хоть натуральная девка. Хотя… Кавайно-яойная не только согласилась быть «его девушкой». Ух, ты! Она согласилась с тем, что она — девушка! Удивительно!

— Великая сила любви творит чудеса, что тут удивительного? — Промурлыкал вкрадчивый незнакомый голос где-то внутри…

— Тааак! — Талик немедленно отвлёкся от чужих проблем. Кажется, своих проблем прибавилось. — И кто это? — Неопознанный голос молчал. — А где все? — Запаниковал Талик.

Сущности зашевелились, но так сонно, как будто он будил их в пять утра.

— Ну, чего тебе? — Вяло откликнулся Витольд.

— Отдохнуть не даёт. — Бормотун попытался сонно похлопать таликовыми глазами.

— Ну, я здесь. Куда ж я денусь. — Обозначился Витас.

— Что случилось-то? — Бутончик, похоже, только из обморока вернулся.

— Среди нас шестой! — Уверенно заявил Талик. — Реализовался, гад!

— Опять, значит, далеко не улетим! И гребень не дорос! — Витольд разозлился.

— Стихии огня и льда недоосвоены! — Сокрушался маг.

— Я так и знал, что ты — энергуй недоделанный! — Немедленно затеял свару демон.

— Цыц! — Талику было уже не стихий. В организме реализовался непонятно кто, и это кто-то нагло молчал. — А ну, сознавайся кто такой, а то мы тебя общими силами выдавим! — Пригрозил он затаившейся сущности.

— Ой! Ха! Насмешил… — Надменно заявила новая сущность аж до приторности сладким баритоном. — А импотентом стать не боишься?

Все сущности притихли. Писатель Золотов к таким событиям был не готов. Даже как-то страшно стало.

— Ты… потенция что ли? Женщина? — Талик почувствовал, как спина и крылья покрылись холодным потом, а демонический хвост попытался тихо ввинтиться в тюфяк.

— М-да… — Издевательски протянула новая сущность. — Дописался наш писатель. Раз слово женского рода, так и мужскую силу и обаяние в тот же род запихнул. Совсем одичали демоны магические, волкИ цветочные. Ну, ладно… — Сущность взяла театральную паузу. — Поздравляю всех однотельцев! Я — ответственный за половую жизнь и успехи на любовном фронте. Герой-любовник! — Гордо сообщил свежереализованный сосед по организму.

— Фффух! — Выдохнули разом старожилы.

— То-то я думаю, отчего это у нас такая непруха на этот самом фронте! — Радостно рыкнул Витольд.

— Ррредкостная. — Оборотень явил всем образ-воспоминание о кудлатой шавке с шоколадным носом.

— Ужас какой! — Герой-любовник мысленно поперхнулся. — Ладно, придётся мне наладить бесперебойный успех у дам. Это же надо! Подходить к половому вопросу только с физической стороны! — Возмущался профессионал любовных стратегий. — А обольщение где? А клятвы при луне? А правило «Женщины любят ушами» уже отменили!?

— Так Вы психолог, коллега? — Влез Бормотун, в надежде обрести родственную сущность.

— Отстань, магуй! — Зарычал Витольд. — А ну-ка, изложи нам быстренько, знаток клятв и правил, что ты можешь кроме куртуазного трёпа?!

— Всё! Всё, что надо, то и могу. — Уверенно ответил новичок. — Наташка, кстати, уже наша. Тётки согласны.

— Это когда ты успел? — Талик ничего такого за собой не помнил.

— А вы так мешались и суетились, что я вас турнул слегка во время реализации. Чего время терять? Женщины любят быстрых и смелых!

— Ну… — демон был не полностью согласен с «героем», — насчёт скорости я бы поспорил. А вот то, что мы ничего не помним, лишает нас всякой радости от твоего существования! — Вынес приговор Витольд. — Теперь всякий раз, как с девчонкой в койку, так мы — в отключку?! А тебе всё самое интересное!? — Рычал коварный.

Сущности были с ним согласны, все, включая лично Талика.

— А самого интересного пока не было! — Зло огрызнулся реализованный. — Я не лишён мужской солидарности. Ты, демон, по себе судишь? Согласие на свадьбу получено, невеста наша. Именно в этом смысле — наша. Встаём и пошли жениться. И будет всё то интересное, чего душа пожелает.

— Ты чо!? Совсем дурак? — Тявкнул Витас.

— Рехнулся, озабоченный! — Выдохнул демон. — Ты откуда такой на нашу голову? Талик, ты случаем рыцарский роман о великой любви не сочинил втихаря?

— Спермотоксикоз на нашу голову реализовался. — Поставил диагноз Бормотун.

— Может, ты нам еще и денег на свадьбу реализовал мильончик-другой?! — Ехидно поддел «героя» вампир.

— Не говоря уже о том, что я на таких Наташек даже дома не зарился. — Подытожил Талик. — Да и какая из неё графиня?! Ты портрет Натальи Гончаровой видел, недоумок?! Вот на него и ориентируйся!

— Не хотите, как хотите. Моё дело предложить и добиться успеха. — Надулся герой-любовник. — Хотя… «Побег из-под венца» — тоже очень романтично, и главное — ново. Обычно убегают невесты. Какой интересный сюжет, а, писатель?

— Я привязан, между прочим! Как бежать!? — Мысленно заорал Талик. — А рядом конвоир сидит, гад ушастый!

— Ой… — запищал вампир, — Бормотунчик, Витольд, спасаемся срочно! На нас сейчас Наташка жениться начнёт! Демон, давай лететь отсюда вместе с кроватью! Протараним эту избу и — ходу.

— Ушастый потом догонит, но мы объясним, что не от него убегали. — Поддержал вампира Витас. — У эльфа тоже где-нибудь мужская солидарность есть, верно?!

— Апчхи! — Вполне вслух чихнул Талик, наколовшись носом на торчащую из тюфяка соломину.

Любовник укоризненно вздохнул: «Как не стыдно, помешали ельфям целоваться!» — и затих.

Действительно, бывшие по разные стороны от ложа конвоир и кавайная оказались с одной стороны и гораздо дальше, чем раньше: «Ой» Силь и «Ага!» остроухого донеслось справа. Забились в уголок, нашли время!

— Очнулся, буйный? — Очень даже зло спросил эльф. — Тогда, вставай. Невеста заждалась. Буянить ещё будешь?

— Какая невеста? — Прохрипел Талик. — Ничего не помню.

— Любимая до полусмерти. — Подтвердил эльф самые худшие опасения.

— Да не помню я ничего! — Задёргался в путах Талик. — Развяжите, а? Какое буйство? Не хочу жениться! Я не согласен! Наль, не будь зверем, помоги отсюда смыться! — Совсем уж жалобно взвыл писатель Золотов голосом Витаса.

— Ой! — Пискнула Силь. — Бедная девочка! Как же она теперь!? Какая трагедия…

— Это у меня трагедия! — Настаивал Талик. — Расскажите хоть, что было-то?!

Пока конвоир рассказывал и развязывал, сущности слушали молча, оценивая действия новой грани личности. Новая грань весьма чувствительно гордилась, остальные пребывали в шоке. «Изолган» со своими венчиками безбрачия не шёл ни в какое сравнение с тем, чего и сколько наплёл молодой попаданке герой-любовник. Там было всё: и рассказ о прошлой жизни, и клятва верности (зуб Вельзевула Талик еще помнил), и признание в любви, стоя на коленях, и призыв пожалеть будущих пока ещё нерождённых детей, которые плачут на небесах и хотят к папе с мамой, и угроза покончить с собой:

— … а потом схватил вилку, — то ли в стиле прокурора, который зачитывает состав преступления, вещал эльф, то ли и вовсе свой «доклад в центр» цитировал, — и пригрозил убить себя, если попаданка Наталья не согласится стать его женой. Попадан Виталий исполнил свою угрозу немедленно, не дожидаясь ответа попаданки, и с воплем «Не бойсь ножа, а бойся вилки! Один удар — четыре дырки!» попытался ударить себя в сердце указанным оловянным предметом. В результате был нанесён ущерб имуществу, выраженный в искривлении трёх зубьев столового прибора и утраты одного зуба напрочь. После причинения себе незначительного повреждения — царапины — попадан Виталий упал на пол, стал извиваться, хрипеть, пускать изо рта пузыри и прочими способами недостоверно изображать длительную агонию. В ответ на крик попаданки «Я боюсь его!» попадан Виталий Зольников вскочил и заорал: «Не бойтесь, Наташа, я — Дубровский!»

— Маша… — Автоматически поправил Талик.

— Нет, сопровождаемый, Вы орали «Наташа». — Нальдо, наконец-то распутал узел на левой ноге и приступил к правой и к продолжению описания «славных дел». — Далее попадан Зольников рассказал, что в прошлой жизни был Дубровским, но в отличие от Дубровского из сказки, полностью вернул себе состояние и даже преумножил его. После чего попадан Виталий Зольников честно сообщил о своём финансовом положении, как в золоте, так и в пересчёте на рубли и еще три валюты Изнанки: доллары, фунты и евро.

— Честно-честно сообщил!? — Пискнул за Талика Бутончик.

— Абсолютно честно. — Подтвердил эльф и к ужасу Талика продолжил. — На предложение «всё моё состояние — Ваше» согласием ответили попаданки Изольда и Ольга, и попытались склонить к согласию невесту — попаданку Наталью. Попаданка Наталья рыдала и заверяла жестоких женщин, что деньги ей не нужны, и что любит она прекрасного, но нищего эльфа… то есть — меня, а вовсе не чудовище с хвостом и рогатой бульдожьей рожей. Попадан Зольников немедленно сознался, что он — чудовище, а она, попаданка Наталья, — та самая красавица, которая должна его полюбить. Попадан Зольников пообещал превратиться в прекрасного принца немедленно по окончании процесса любви, смёл со стола посуду и потребовал «Всем выйти вон», чтобы не смущать девицу, «готовую взойти на ложе». Попаданка Наталья, которая не собиралась восходить ни на ложе, ни на стол, требовала, чтобы я её спас. Попадан Зольников пригрозил «обломать мне рога» и убить ещё пятью способами, после чего решил для верности убить и попадана Николая, поскольку рядом с его женщиной «чтоб мужиков не стояло». — Эльфу надоело сражаться с узлом и он просто порвал ремень, которым нога Талика была привязана к столбику кровати. — Так… дальше… После этой угрозы попадан Виталий гонял попадана Николая по дому, снёс с петель три двери, разворотил печь в поисках нечистого духа, навёл беспорядок в чулане, где и раздобыл косу. На третьем этаже этого безобразного строения попадан Виталий Зольников скосил похищенной косой четыре фикуса и одну герань, вспорол хозяйскую перину, и с криком «Я для тебя разрушу и воздвигну храм за три дня» срезал с потолка подвесной светильник. Скосил со второй попытки. — Эльф покончил с узлом на правом запястье, но не покончил с описанием подвигов Талика. — Далее… — продолжал доклад остроухий, — Пока попадан Зольников буянил в верхней части дома, попаданки Изольда и Ольга уговорили Наталью, что я — «урод нетрадиционной ориентации». Поскольку Силь очень похожа на мальчика, попаданка Наталья им поверила. Примерно на этом этапе беседы попаданок, Виталий Зольников вонзил косу в стенку соседнего помещения, прорубаясь к возлюбленной напрямик, минуя двери, чем окончательно напугал женщин и убедил их в искренности своего намерения жениться. В результате попытки освободить косу из стены методом выкручивания, был обломан конец полотна, а само полотно косы закручено в штопор. Когда попадан Виталий с четвёртой попытки справился с косяком и открыл дверь в ту сторону, в которую она раньше закрывалась, попаданка Наталья была уже почти согласна выйти за него замуж. Ворвавшись в зал, он попросил убить его несчастного, «ибо жизнь — не мила без любимой». Попаданка Наталья, которой попадан Зольников вручил для убийства тупой штопор на длинной ручке, дала согласие стать его женой, вероятно потому, что совершенно не представляла себе, как можно убить такую буйную скотину таким несерьёзным оружием. Оххх, — почти выдохся остроухий, — кажется, ничего не упустил. Ах, да… На радостях, попадан Виталий сообщил, что эльфа следует принести в жертву богам, и напал на Охотника при исполнении служебных обязанностей, то есть, на меня. Поэтому пришлось его, попадана, скрутить ремнями… на которые были использованы остатки его же штанов.

— Оооооой! — Высказался Виталий вслух за всех сущностей — всех, кроме героя-любовника. — Ничего себе… А… — Талик попытался оценить размер нанесенного им ущерба, но бросил это дело. Кто знает, сколько может стоить экологически чистая дверь по расценкам «Изольгана»? Побег представлялся куда как более актуальной задачей. Вот над этим и стоило думать в первую очередь. — Наль, я же, правда, ничего не помню. А сколько я здесь уже лежу?

— Скоро утро. — Эльф чем-то булькал в углу. Наверное, запивал свой долгий монолог.

— Слушайте, — Талик надеялся, что хотя бы Силь встанет на его сторону, — давайте сбежим, а? Я из ближайшего бутика оплачу им перину, косу и что там еще… А где Баська, кстати, и хоббиты?

— Хм, вспомнил… — Эльф, похоже, затаил на него злобу за то, что Талик как кровожадный ацтек собирался принести остроухого в жертву…

Бормотун оживился:

— О! Талик, это же писательское воздействие!

— Точччно! — Поддержал Витольд. — Писатель, дави конвоиру на мораль. Нечего было всяких графоманок держать здесь без надзора!

— Пфе! — Откликнулась новая сущность. — Да какое у них воздействие!?

— Молчи, Гогруль воркующий! — Взрычал демон.

— Наворковал нам тут! Разориться можно! — Присоединился Ботончик.

— Даже не пожрали толком! — Ожидаемо добавил Витас.

— Так что с Баськой? — Забеспокоился Талик.

— Дверь сторожит. — Спокойно отозвался эльф. — Вставай, давай, жених недобитый. Иди штаны одевай. Вещи в мешке рядом дверью. Хоббиты в зале под столом сидят. Там мёд сквозь щели в столешнице протёк. Облизывают стол снизу.

— Несчастные существа. — Подала голос притихшая было Силь.

— А с ними ничего больше не случилось? — Очень проникновенно поинтересовался Талик.

— А что с ними должно было случиться? — Силь явно не разгадала его намёк, а эльфу болтать надоело, и он отмалчивался.

— Но со мной-то случилось! Чуть не реализовали в горгулЯ, писательницы проклятые! Меня проняло прям не знаю как! Почему их без охраны держат!?

— Проняло… — Силь задумалась. — Ну, не знаю… со мной всё в порядке.

— А со мной нет! — Уже напирал писатель Золотов. — Бежим отсюда, где выход!? Вдруг они еще про какого-нибудь монстра расскажут, так я еще не то натворю…

Талик нашёл на ощупь мешок, вытряхнул содержимое на пол и отыскал штаны имени графа Толстого. Хорошо, что меч и кинжал в прихожей остались, а то бы он точно навоевал не хуже Буденного с криками «Наше дело — рубать!»

Нальдо пребывал в прекрасном настроении. Сильмэ Сильтаирэ согласилась стать его девушкой. Очень красивая и очень ревнивая, как выяснилось, девушка-то. Но это же счастье! Какие попаданы? Подумаешь… Наль даже не очень злился на Зольникова-Золотова. Даже совсем не злился. Что там в их попадане такое реализовалось, еще предстояло выяснить, но результат был налицо. А Зольников своего лица пока не видел. Вот как увидит… тогда пусть попробует объяснить, какой такой персонаж из романа трёх писательниц в нём воплотился. В бредовом сочинении соавторов подобных красавчиков точно не было. Зольникова стало даже жалко.

Мимо караулящих в зале Ольги и Изольды попадан промчался с распахнутыми крыльями как заполошная несушка, пробормотав: «Мы за подарком с утра пораньше!» Попаданка Наталья, страдавшая где-то на верхнем этаже «благородной мигрэнью» побег жениха вряд ли заметила. Читатель Николай как спрятался в кухонном шкафу, так и не вылезал, поэтому спешный отъезд будущего члена семьи тоже пропустил.

Хоббиты, которым Зольников предложил «А кто бы лошадей отвязал», чуть поводья не оборвали. Если бы не потёмки, попадан точно не стал дожидаться, пока отвяжут его мерина, и попытался бы улететь. И хорошо, что замаскированный горный ползун не реагировал на удары пятками как обычный конь, а то попадан не улетел, так ускакал бы галопом.

И всё-таки Нальдо и Зольников вырвались на лошадях вперед, а Силь и Баська с хоббитами догоняли. Писательница Изольда кричала вслед, требуя, чтобы Зольников привёз помимо подарка бересту — составить брачный контракт. Заплатить сначала за ужин и ночлег попаданка не требовала: Нальдо и Силь, после того как связали своего подопечного, рассказали ей, кто они такие. Изольда и Ольга уяснили суть в меру своего разумения… «пришельцы из прекрасного будущего». Но совет — не обманывать путников и заняться духовным ростом — поняли правильно: ни за предсказания, ни за размазню из овощей «пришельцы» непомерную цену платить не будут.

Талик безостановочно колотил пятками своего коня, но упрямый мерин не желал переходить с быстрой рыси на галоп. В предрассветных сумерках видно было почти сносно, однако мерин, как будто боялся переломать ноги. А может, и правильно боялся, если он и впрямь бывший попаданец и чуть-чуть умнее обычной лошади.

На другом берегу реки показались домишки. Деревянный мост через мелкую речку предлагал свернуть направо, дорога вела прямо вдоль берега. Талик придержал коня. За Харирамой небо уже совсем посветлело.

— Ну… — нарушил молчание сущностей демон, — едем в деревню «Восходящего солнца», или всё-таки вдоль реки к оркам?

— В деревню. — Поддержал Бормотун.

— После того, как на нас чуть венчик всебрачия не натянули, анимэшники не страшны. — Храбро заявил Бутончик.

— Хотя бы мяса раздобудем. — Оборотень был в своём репертуаре.

— А девочки-анимешницы такие лапочки-и! — Попытался наладить мирные отношения с сущностями герой-любовник.

— Молчи, Горгуль недобитый! — Рыкнул оборотень, окончательно закрепляя имя за новой сущностью.

— Значит так, — озвучил своё решение Талик, — кандидатура любой девицы, годной для соблазнения, сначала выставляется на общее голосование. И должна набрать не менее… четырёх голосов. А теперь — в деревню! Подальше от глуши, тёток и Саратова!