Ребёнок от звёздного мальчика (СИ)

Глава 20

Ая

Выйдя из нотариальной конторы, чувствовала себя оплеванной, униженной.

Когда выходила замуж за Ника, не могла подумать, что придется сражаться за каждую копейку. Ведь решила, что мне ничего не надо, но не смогла оставить квартиру ему, зная, что Стоун будет туда таскаться, хозяйничать. Что придется воевать за право растить Даню.

Последней каплей эпичного дня стала машина-эвакуатор, которая грузила мою ласточку.

— Что происходит? Почему вы ее забираете?

— Здесь запрещена парковка.

— А где знак то?

— На траве лежит. Снес кто-то. Вы обязаны были знать, что он тут должен быть.

— Ерунда какая-то. Я по-вашему должна наизусть знать все знаки города?

— Да. Если не хотите, чтобы это повторилось. Хорошего дня, — прозвучало как издевка.

Отвлекаюсь на звонок Марата.

— Как дела? Сходила к адвокату?

— Да. Только что вышла. Спасибо тебе. Прости, Марат. Мне еще за машиной на конец города тащиться.

— На такси?

— Конечно.

— Стой там. Я неподалеку. Сейчас буду.

Через пять минут возле меня останавливаются две машины, из одной выходит Марат, а из другого дядя Коля. Он иногда охранял меня, когда Марату нужно было отлучиться.

— Давай документы. Коля съездит за машиной.

— Это неудобно.

— Да что вы, Агния. Это моя работа, — передаю Николаю документы. В животе урчит.

— Ты когда в последний раз ела?

— Утром или вчера. Не помню.

— Ясно. Поехали.

Сажусь в машину, думая что он отвезет меня в кафе. Но мы останавливаемся возле высотки в центре города.

— Куда ты меня привез?

— К себе, — Марат видит мое беспокойство. — Да не бойся ты. Мы просто пообедаем. Не люблю эти рестораны.

Осматриваю большую чистую прихожую. Марат выдает мне тапочки.

— Как ты относишься к мясу?

— Положительно.

— Проходи в гостиную. Я сейчас приготовлю.

Брутальная комната. Серые стены, льняные белые портьеры. И синий диван в центре. На полочках стоят множество фотографий.

Мое внимание привлекают трое мужчин в черной форме, в масках на лицах и с автоматами в руках.

Марата узнаю по выправке и по глазам, полным решимости, гордости. На другой фотографии он в пятнистой форме, улыбается, обняв товарища. Беру эту фотографию и обвожу контур.

Он редко такой веселый, счастливый. Иногда я видела его таким смеющимся с Даней, иногда со мной и никогда с другими. Наверняка ему нравилось то, чем он занимался.

Я увлекаюсь рассматриванием жизни Марата, не замечаю, как он подходит сзади.

— Это моя последняя спецоперация.

— Напугал! — ставлю фотографию обратно на стеклянную полочку. — Чисто у тебя здесь. Уборщицу вызываешь?

— Не люблю чужих в доме.

— Как и я. Ник часто предлагал нанять кого-то. А я как представлю, что другая будет хозяйничать в моем доме, так все желание приобрести пару лишних часов пропадает.

А сейчас там хозяйничает Стоун!

— Пойдем обедать, пока горячее.

Пахнет очень вкусно. Во рту тут же скапливается слюна и в животе начинает урчать еще больше. Я накидываюсь на сочное мясо, вгрызаюсь как голодный зверь, мурча от удовольствия. Марат смеется.

— Люблю девушек с хорошим аппетитом, — смотрю как он закатывает рукава, оголяя сильные руки. Ткань на бицепсах натягивается. Взгляд останавливается на рубашке, расстегнутой на две пуговицы, где видна черная поросль.

А у меня, оказывается, фетиш на мужчин в деловых костюмах. Или это только с Маратом так.

— Расскажи, почему та операция была последней? Тебе же нравилось то, чем ты занимался.

— Нравилось. Нам ничего не говорили куда отправят. И когда оказалось, что это аул с женщинами и детьми, я отказался выполнять приказ о зачистке. Я мечтал стать как минимум подполковником. А стал бизнесменом, — я сглатываю. Он такой настоящий, искренний, справедливый. Даже ради мечты, не переступил через принципы.

— Ты молодец. Не каждый способен бросить любимую работу, к которой так долго шел.

— Да. Просто иногда я скучаю по тому времени. Эти бизнесмены, хуже чем акулы. Беспринципные, игры у них грязные. Хорошо, что Гена не такой.

— Многое в нашей жизни складывается не так как мы планировали. Я вот тоже никогда не думала, что буду воевать с Ником. Была уверена, что если вдруг мы расстанемся, у нас получится сохранить нормальные отношения.

— Ая, я не дам тебя в обиду, — смотрит с такой теплотой, что все токсичные мысли, которыми я была наполнена, вмиг исчезают. Мы смотрим друг на друга и между нами начинает плавиться воздух, как и мое тело.

Не к месту вспоминаю наш поцелуй в бассейне, его руки на мне, жесткие губы и страстные ласки. Нужно это срочно прекратить, пока не стало поздно.

— Я помою посуду, — резко поднимаюсь со стула, Марат встает вместе со мной.

— Не стоит, ты же гостья. Я сам, — он слишком близко. Мое желание повторить поцелуй становиться еще сильнее. Я отступаю, запинаюсь об стул и тарелка летит на пол.

— Прости, — сажусь на корточки, собирая осколки. — Ой, палец порезала, — облизываю палец, смотрю на Марата снизу вверх.

С ним творится что-то не то. Взгляд черный, пальцы сжаты в кулак, словно он отчаянно чему то противостоит.

— К черту! Оставь! — поднанимает на ноги как куклу, берет мое лицо в плен своих рук и впивается в губы со словами: — Нет больше сил.

Смотрю на него распахнутыми глазами, пока он жестко атакует мои губы, пытаясь проникнуть глубже. Меня, как и его потряхивает от желания. И я закрываю глаза, сдаюсь. Впускаю его в себя. Отвечаю, как обезумевшая расстегиваю пуговицы на рубашке, глажу его по груди, он подхватывает меня под попу и сажает на стол.

Я лежу на груди Марата. Лень по всему телу разливается после такого марафона, зато в голове прояснение. И все неприятности кажутся мелкими. Я выстою. Добьюсь своего. А Ник пусть живёт, как хочет. Думаю, однажды он повзрослеет и поймет, как некрасиво поступил со мной.

— Ты приглашал на ужин, но не говорил, что им буду я.

— Мои намерения были чисты. Я просто хотел тебя покормить. Я не планировал. Само как-то получилось. Даже моей армейской выдержки недостаточно, чтобы противостоять твоим чарам.

Оу, я таю как масло на солнышке. Какой он, однако.

— Сколько времени? Мне за Даней нужно, — смотрю на наручные часы. — Ого! Это мы столько кувыркались? — прямо респект его спортивности.

Вскакиваю. Ой, а вот я разбитое корыто. Хотя последние два раунда почти была в нокауте. Хотя и получила удовольствие. На фитнес что ли сходить? В форму себя привести. А то если еще будет между нами что-то, меня можно выносить вперед ногами.

До садика довозит Марат. Рядом стоит моя машина, пригнанная Николаем.

— Пока, — наклоняюсь, чтобы его поцеловать. Он целует, держа меня за затылок.

— Не хочу тебя отпускать, — с невыносимой тоской в голосе говорит он, перебирая прядки. — Переезжай ко мне вместе с Даней. А что? С ним у нас хорошие отношения.

— Не торопи, Марат. Мне для начала развестись нужно. Да и квартиру я уже сняла. И что я скажу Дане? Как объяснить, что мама ночует в комнате дяди Марата?

— Выходи за меня, — я смеюсь, качая головой.

— Какой ты быстрый. У нас только все началось. А ты уже замуж.

— Я давно готов. Не хотел тебя торопить.

— Я не готова. Меня от всего происходящего штормит как корабль в бурю.

— Хорошо, — нехотя соглашается он. — Когда увидимся?

— Вот неугомонный! Я сейчас займусь благоустройством квартиры. Работой, разводом. Мне не до чего будет.

— Я тебя понял, — жестко смотрит вперед.

— Не злись, — глажу его по щеку.

— Я не злюсь. Тебя подвести до мамы?

— Я на своей.

Выхожу, с комком застрявшим в горле. Он хочет слишком многого и быстро. Неужели он больше не появится?

— Ая! — Марат догоняет меня у ворот. И впивается в губы.

— Я подожду. Не буду торопить. Но хочу быть рядом. Сходим куда-нибудь вместе с Даней? Я с устройством на новой квартире помочь могу. Ты же видела как я профессионально собираю кровати. И шкафы и всё остальное могу.

— Хорошо, — улыбаюсь. — До встречи.

Пройдя немного по дороге, оборачиваюсь. Он стоит все там же, засунув руки в карманы, провожает взглядом. Посылаю ему поцелуй и легкой походкой иду вперед. Летучие вещества переполняют меня, я узнаю это чувство начинающейся влюблённости. Когда хочется парить над землей, и кажется, что мне все по плечу.

Садик, потом как обычно кружок. Когда мы возвращаемся, звонит мама.

— Ая, — шепчет она, — тут пришли из опеки с проверкой. Допрашивают. Все шкафы проверили, в холодильник заглянули.

Час от часу не легче.

— Сейчас буду.

Мама уводит Даню в свою комнату. Женщина поправляет очки, смотрит стальным взглядом.

— Здравствуйте, Агния.

— По какому поводу вы здесь?

— Пришла осмотреть жилищные условия.

Рассказываю ей, что мы живем здесь временно, что я уже сняла квартиру. А она все пишет. Раздражает.

— В суд пойдет этот акт осмотра жилищных условий.

— Вы можете мне сказать без этого акта. Что происходит? Я могу потерять Даню? Мне стоит волноваться?

— Давайте на чистоту. У отца хороший доход, замечательная квартира и хорошая женщина рядом.

Это Стоун то хорошая?

— А у вас? Комнатка маленькая, у мальчика нет отдельной комнаты.

— Моего сына Данилом зовут! И этот все временно. Я не понимаю, почему вы так негативно ко мне относитесь?

— А что я не знаю таких, как вы? Родите лишь для того, чтобы большие алименты получать. Асоциального мужчину заведете. С уголовным прошлым.

— Это вы против Марата?

— Вот видите! Я права!

— Он не такой, каким вы его представили.

— Проводите меня. Я достаточно увидела, — она собирается быстро, словно торопится и ей не приятно здесь быть. — Хочу предупредить, что буду выступать на стороне отца. И суд ко мне прислушается.

Подпрыгиваю от громкого хлопка дверью.

— Одно твое слово, и я сотру в порошок этого актеришку, — лютовал дядя.

— Не лезь. Я постараюсь договориться. Мы все же не чужие люди.

Этот разговор состоялся неделю назад и сейчас, я жалела, что не приняла помощь. Рассчитывала на человеческое отношение двух цивилизованных людей. Первым моим шоком стало то, что опека встала на сторону Ника, а судья поддерживала сторону Нины Степановны.

— Анжи Стоун нашла общий язык с Даней. Дарила ему подарки. К сожалению, особенно им сблизиться не дает Агния, — с укором посмотрела на меня.

— Я еще сына ей должна отдать?! Ваша честь! Нина Степановна предвзято относится ко мне, симпатизирует знаменитым актерам. Я требую более профессионального представителя органов опеки.

— Агния, спокойнее, — одергивает меня адвокат.

— Да это цирк какой-то! — психую я, в то время как Ник сама невозмутимость.

В довершении всего приходит Пташкина и вещает, что я ужасная мать. Из родительского комитета я вышла, не могу обеспечить сына необходимым. Дорогим телефоном, игрушками. А теперь еще и хахаля завела. Как посмела то?

А за мое неумение держать рот закрытым, мне выписывают штраф.

Хорошо, что хоть на мою сторону встает воспитательница. И говорит все, как есть. Что Ника видела несколько раз и воспитанием сына занималась я, и что Даня опережает сверстников в развитии.

Судья объявляет перерыв. Мы выходим из зала заседания. Я иду впереди Ника, скрестив руки на груди. Находится с ним рядом тяжело мне физически тяжело. Столько лет вместе столько всего пережили. И на тебе Ая нож в спину.

— Ты все еще хочешь разводиться? — шепчет он. — Неужели непонятно, что Даня останется со мной?

— С тобой останутся венерические заболевания. Стоун скажи за это спасибо. А сыны ты не получишь!

В коридоре иду к Марату. Мне холодно и противно от тех гадостей, что я выслушала.

— Ты бы знал как они меня поливали грязью! И Пташкина, зараза такая, туда же! А из опеки: они такая прекрасная пара, а ей только алименты нужны, — передразниваю тонким голоском. — Бесят!

— Виктор Петрович, как это понимать?

— Марат Андреевич, не волнуйтесь. Все, пока, так. У Агнии нет жилья, у Анжи отличная репутация. Помогает больным детям, обеспечена, заявила твердое намерение создать крепкую семью.

— А я что бомжую что ли?

— Есть у меня козырь в рукаве.

После перерыва, вызывают Марата. Адвокат выставляет его асоциальным и опасным. Наш адвокат говорит, что Даня привязан к нему, что подтверждает психолог.

— Есть у вас еще свидетели?

— Да. Я прошу вызвать Стива Дэвиса. Он сейчас находится под стражей, — Анжи смотрит округлившимися глазами.

— Дэвис в тюрьме?

Стива заводит охрана, снимают наручники. Он рассказывает, что познакомился с Анжи в наркологической клинике. Нина Степановна слушает открыв рот.

— От водителя Сереброва я узнал, что ему поставили смертельный диагноз. И он все переписал на свою племянницу. Агнию.

— Твой дядя Серебров?! — надтреснутым голосом пищит Анжи. — Черт! Почему ты мне не сказал это! — накидывается на Стива с кулаками. — Ваша честь! Это все он! Он шантажировал меня тем, что в прошлом, я оступилась! Говорил, что передаст эти факты прессе, если я не соблазню Ника. Он хотел жениться на его жене. Я не знала зачем это ему.

— Я не обязан был докладывать о своих планах такой курице, как ты, — оскаливается Стив.

— Ну и что? Я их развела, а ты так ничего и не добился! Я тебе говорила, что Агния не молчаливая овечка и ее какими-то цветочками не возьмешь.

— Охмурила она его. Как же! Если бы я не нанял того фотографа, и не заплатил бы этому Валику, чтобы он представился любовником Аи, у тебя бы ничего не получилось. Дура силиконовая!

«Сладкую парочку» перебивает Ник.

— Так вы это все придумали, чтобы развести нас? И твои подкаты ко мне, Анжи и хвалебные речи, все для того, чтобы завладеть наследством?

— А ты великой и чистой любви хотел, котик? Да я тебя видеть не хотела! Не то, чтобы спать. Чего не скажешь о Марате. Настоящий мужик, — облизывается гадина. Мое сердце грохается в пятки.

И он тоже?

— Стив хотел, чтобы Марат переключился на меня. Я пришла в его офис, разделась до белья, а он выставил, в чем мать родила.

— Ваша честь, — обращается Ник, опустив голову. — Я согласен на все исковые требования Агнии. Пусть Даня остается с ней и все имущество прошу поделить поровну, — переводит пустой взгляд на меня. — Прости, Огонек. Я лоханулся.

Свобода! Я думала, что буду радоваться, что всё так удачно разрешилось. Но мне грустно.

Перевернута страница моей жизни, как общаться с Ником, после всего, что он вытворил? А ведь придется. Он мне больше не муж, но все еще отец Дани.

Марат обходит машину, я открываю дверь и между лопаток свербит. Оборачиваюсь. Ник стоит на крыльце и провожает нас взглядом.

Потерянный, с виноватым выражением лица. Молча сажусь в машину. Не могу его видеть. Буквально час назад ходил павлином, уверенный, что Даня будут с ним и с Анжи.

— Жалеешь его? — Марат берет меня за руку, привлекая внимание.

— Кого?

— Никиту.

— Он сам выбрал такой путь. А Стив по чему под арестом?

— Много причин. Попытка похищения, экономические преступления. Мы с Геной его не трогали, это было не наше дело, пока не узнали, что это он хотел влиять на Гену через тебя. Думали что все дело в бизнесе, который он хочет присвоить, а оказалось он как-то прознал о наследстве.

— А ты знал, что дядя болен?

— Знал, конечно.

— Почему мне не сказал? — наезжаю на Марат.

— Это не моя тайна. Он не хотел огласки.

— А про наследство?

— Неделю назад узнал, когда допрашивал Стива.

— Ты?

— Да. Мой хороший друг из ФСБ. Вместе служили.

— Отвези меня домой, — прошу я.

По дороге покупаем тортик. Захожу к сыну, он сосредоточенно собирает робота из лего, который подарил Марат, Обнимаю его.

— Ну, мам! — отталкивает он. — Я же занят!

— Деловой какой!

Готовим с мамой на кухне. Я скучаю по времени проведённым здесь. Сейчас у меня съемная квартира, работа, садик. Иногда удается выделить время на прогулку.

В эти выходные мы с Маратом ходили на свидание. А на следующий день он водил нас с Даней на работу, где они испытывали новые технологии. Даня твердо решил связать свою жизнь с программированием и устроиться к Марату на работу. Когда все готово, иду звать мужчин на обед.

Привалившись к косяку, наблюдаю за ними. Марат сидит на стуле, Даня навалился на него. Они отчаянно спорят.

— Смотри вот тут у тебя ошибка. Поэтому робот и не двигается. А теперь пробуй. Робот машет рукой, а Даня с восторгом кричит.

— Смотри, мам! — это реально интересно. И я рада, что сын нашел свое дело, и то как они с Маратом ладят.

— Руки иди помой, гений, — не могу удержаться, ворошу его волосы. Страх, что я могу его потерять, разжигает во мне неконтролируемую нежность и любовь.

Эх, жаль что он так быстро вырос. И не потискаешь.

Даня уходит в мыть руки. Марат ловит меня за талию и прижимает к себе.

— А когда мы с тобой отпразднуем твой развод?

— Не знаю я теперь девушка официально свободная.

— Ненадолго, — шепчет в ухо. — Когда ты уже переедешь ко мне?

— Марат, я только обжилась на новом месте и снова переезд, — жмурюсь, от того, как он кусает за ухо. — Дай хоть подумать.

— Хорошо. Но недолго. А то мы с Даней тебя просто выкрадем.

— Звучит многообещающе.

Ник

Полгода спустя

«Известную звезду Анжи Стоун приговорили к пяти годам тюрьмы. Напомним, что голливудская звезда уклонялась от налогов, создав фиктивный благотворительный фонд, лишь для своего собственного обогащения.»

Камера показывает Стоун, в наручниках. Вид у нее ужасный. Под глазами синяки, волосы грязные, одета в какие-то потасканные шмотки.

Я выключаю телевизор. Злости на Стоун нет, но и видеть ее не хочу.

Я заканчиваю наводить порядок в своей маленькой квартире. Той самой первой, что мы купили с Аей. Оглядываю помещение и в который раз смотрю на часы.

Я жду ее. Уже не моего Огонька. Сейчас она чужая жена. Но я живу от встречи к встрече, когда она приводит Даню. Хочу просто ее видеть.

Стрелка медленно ползет. Я подхожу к окну. В этот самый момент подъезжает автомобиль представительского класса. Выходит Марат и она. Он ее целует, поправляя воротник шубы, отбрасывая в сторону прядки огненных волос. Свистящая дыра в груди не дает покоя.

Как можно быть таким идиотом? Как можно было потерять ее и только потом осознать, как она нужна. Что день без нее совершенно пустой, мрачный и холодный.

Каждый мой шаг был неверным. Я все дальше отдалялся от нее, а Марат приближался. Сколько пустых слов сказано, сколько гнусных поступков сделано. Сейчас, вспоминая меня вчерашнего, актера возомнившего себя царем — становится противно. Ревность, желание вызвать у Аи хотя бы то же самое чувство. Когда снова связался со Стоун.

И чтобы я не делал, Агнию мне не вернуть, потому что она любит другого.

Она стала много смеяться, ее зеленные глаза блестят ярче изумрудов. И сделал ее счастливой не я.

Она больше не сердится на меня. Простила. Я для нее просто бывший муж, бывший друг. Отец Дани. Как бы мне не хотелось все вернуть. Я для нее в прошлом, а она мое настоящее. И вопреки логике все ещё теплится надежда.

— Привет, пап, — Даня скидывает рюкзак на пол.

— Иди в комнату. Я хочу поговорить с папой, — Ая ждет, когда скроется Даня. — Ну как ты? — смотрит с тревогой.

— У меня все отлично!

— Как работа?

— Все, уже никуда особенно не зовут. Но я не отчаиваюсь. На днях встречался с парнем. Он только что закончил режиссерский. Сценарий читал. Это просто гениально! У парня явно талант. Он предложил мне роль.

— Вот видишь. Ты молодец, — не стал говорить, что буду работать бесплатно. Денег на финансирование совсем нет. Желание быть в ее глазах крутым, а не неудачником, никуда не делось.

— А у тебя как?

— Все хорошо. На лыжный курорт ездили. Правда вернулись раньше.

— А муж? — едва выдавил из себя это слово. — Не боится, что уведу? Отпускает одну, — пытаюсь превратить все в шутку. Хотя да, этого я и хочу.

— Он мне доверяет. И полностью поддерживает мое желание, чтобы Даня должен часто видеться с тобой.

— Ая, — беру ее за руку, хочу попросить о тысячном шансе. Ведь любила же она меня. Сердце стучит громко, как поезд летящий на все скорости. Она всё понимает без слов.

— Не надо Ник. Наша история закончилась.

— Я был таким дураком. Я исправился, — не слушаю ее. — Вернись ко мне. Ведь ты все еще меня любишь. Не можешь это чувство исчезнуть без следа.

— Нет, Ник, — отвечает твердо. — Остановись. Я люблю Марата. Я чувствую себя за ним, как за каменной стеной. Я вышла за него, потому что сама этого очень хотела. И мы ждем малыша.

— Что? — глохну от нарастающего воя в ушах. Повисает неловкая пауза.

— Ты обращайся, если нужна будет помощь. Я верну тебе все, что забрала по суду.

— Зачем мне деньги, если не будет тебя? — она пропускает это мимо ушей.

— Я сейчас хорошо зарабатываю. Марат купил дом за городом. Оформил на мое имя. Хотя я и спорила. Он такой… — ее глаза заволакивает мечтательная дымка. — Ой, — очухивается, понимая что я не тот благодарный слушатель, при ком можно восхвалять Марата. — Ну ты подумай. Я все переоформлю. После того как голливудский режиссер выкатил иск, у тебя же ничего не осталось.

— Не жалей меня. Все у меня будет хорошо. Иди. Тебя муж ждет.

Ая, как обычно, рассказывает что можно, а что нельзя Дане и берет с меня обещание, что сын ей будет звонить хотя бы два раза в день. Это не первые выходные, когда Даня остается у меня, но Ая все еще волнуется, что я не справлюсь.

Былые хлопья блестят в свете ночных фонарей. Я смотрю как он открывает ей дверь автомобиля, вижу ее улыбку.

Для меня всё потерянно, осознаю это именно сейчас. У них семья, будет общий ребенок.

Я отпускаю ее.

— Будь счастлива, Огонек, — желаю ей от всего сердца.

Она, чувствуя, мой взгляд, поднимает голову и машет на прощание.