Режиссер Советского Союза 3

Глава 13

Комиссии… Как же они достали! И ведь ладно, если бы создали один компетентный орган, которому поручили провести расследование. Так ведь нет. Съёмочную площадку начал атаковать нескончаемый поток ответственных товарищей. Всех их нужно встретить, уделить время и ответить на однотипные вопросы, при этом выслушивая их авторитетное мнение.

В итоге, на третий день я психанул, послал всех лесом и занялся съёмками. В качестве ответственного лица назначил упирающегося и всячески отбрыкивающегося Каплана. Но я пошёл бюрократическим путём и провёл всё документально. Имею право, как директор ТО, хоть раз проявить волюнтаризм и самодурство? И работа сразу закипела. Мы ещё сознательно оградили съёмочную площадку, пуская гостей только к опоре ЛЭП, сгоревшему самолёту и офису, где засел обиженный на весь свет Израилич.

Последней каплей, выведшей меня из себя, стал визит одной дамочки из Краснодарского крайкома. Эдакая грымза, но хорошо и модно одетая, тщательно скрывающая свои эмоции. Более получаса я распинался, рассказывая ей о произошедшей ситуации, а в ответ получил огорошившее меня заявление.

— Это правда, что на вверенной вам территории группа лиц организовала совершенно аморальный пляж? Как это понимать? Кто вам позволили устраивать разврат и бордель, тем более в нашем крае? И ведь пилот разбился именно из-за этого.

Я не стал ничего отвечать моралистке, а просто вышел из дома. Мадам ещё чего-то пыталась верещать, но мой мозг уже переключился на то, как избавиться от этой дичи. Лучше всего прошла встреча с энергетиками. Они, кстати, через день восстановили ЛЭП и дали району свет. На их вопрос, кто будет возмещать убытки, я ответил — пилот Бурундуков. Мол, мы собираемся подавать на него в суд за разбитый самолёт и сожжённое имущество. Народ подумал и решил пойти таким же путём.

А затем я переложил всё на Каплана и форсировал съёмки. Работали с самого раннего утра и даже вечером под светом прожекторов. Главное — удалось сделать просто сумасшедшие кадры с падающими бомбами. И это несмотря на то, что командующий авиации СКВО прислал грозную бумагу с запретом полётов до особого разбирательства. Но этой бумажкой я морально подтёрся и продолжил съёмки. Мин Обороны наши расходы из-за простоя оплачивать не будет. Мы и так должны уже отправить большую часть техники по адресатам. Но пришёл приказ из Минкульта пока оставить всё на месте. А это ведь сорванные договора с железной дорогой и автоперевозчиками. Неустойка небольшая, но надо будет договариваться о новых датах. В СССР же дефицит со многими вещами, в том числе вагонами и фурами. Вот Каплан «обрадуется» новой проблеме.

Ко всему прочему, у нас запланирована озвучка уже смонтированных кадров. И через десять дней весь коллектив должен быть в Москве. С учётом того, что будут работать сразу две группы актёров дубляжа — советская и французская, то я вообще не знаю, как выкручусь. В принципе, фильм уже готов процентов на девяносто восемь. Осталось смонтировать часть кадров, чем должен заняться Зельцер, которого я решил отправить в Москву заранее. Ну и звук. Ещё будет проблема с эпизодами, которые потребует вырезать комиссия. Может, Дино с французской стороной тоже захотят убрать какие-то моменты. Для этого мы и отсняли материала чуть ли не на три полноценные картины.

Только всё упирается в эту долбанную комиссию, вернее, в её отсутствие. Ещё к нам должен приехать Гена Ясный со своей группой. Так как основную звуковую дорожку даёт ВИА «Рассвет», то мы договорились, что музыкантам необходимо погрузиться в процесс съёмок. И просто полетать на самолётах времён ВОВ, почувствовав ситуацию изнутри. Дабы не ломать график весьма популярной группы, поездка была совмещена с турне «рассветовцев» по Черноморскому побережью. Чёс никто не отменял, а именно у ресторанно-дискотечной публики Гена был безумно популярен. Думаю, аншлаги ребятам обеспечены.

Тут ещё поползли разнообразные слухи о событиях в Чехословакии. Часть наших умельцев соорудила приёмник, и слушала вражеские голоса. Думаю, именно по этой причине Москве сейчас было не до всяких происшествий на какой-то съёмочной площадке. А ведь произошедшее — немаленькое такое ЧП. Ведь дело касалось иностранных граждан. То-то наш куратор от КГБ ходит в последнее время с кислой мордой. Ему происшествие точно с рук не сойдёт. Ведь его можно характеризовать, как теракт. А это уже совершенно иная статья и разбирательства.

В итоге, когда я плюнул на всё и решил самостоятельно сворачивать съёмки, пожаловала ответственная комиссия. И её состав не предвещал нам ничего хорошего. Формально её возглавлял представитель «Госкомитета по труду» из Москвы, как ведомства, отвечающего за технику безопасности. А также в состав опричников вошёл второй секретарь Краснодарского крайкома, зам главы краевого КГБ, представитель прокуратуры и многочисленные фигуры помельче, вроде инженера от местных энергетиков.

Сначала ответственные товарищи внимательно осмотрели место аварийной посадки, затем съездили к восстановленной ЛЭП. Эти деятели не удержались и даже посетили пляж, который из нудистского превратился в обычный. Там и сейчас загорали девушки, свободные от работы, что вызвало возмущение тётки-моралистки, которая была в составе комиссии. Так как на съёмочной площадке нормального помещения не было, то мы поехали в здание совхозного клуба. Кроме меня, приказали ехать Каплану, командиру отряда пилотов и главному технику, обслуживающему самолёты.

Хорошо, что хоть товарищи не стали ломать комедию и сразу выложили мне все обвинения. Чего там только не было — несоблюдение ТБ, моральное разложение коллектива, нанесение ущерба социалистической собственности, халатное отношение к обязанностям и ещё много всего.

— Знаете, Мещерский, — прокурор решил, что клиент созрел и испуган, значит, пора меня потрошить, — Выдвинутые обвинения тянут лет на восемь, если не больше. Поэтому предлагаю вам сознаться в предъявленных обвинениях, а далее прокуратура возьмёт всё в свои руки.

Демонстративно не смотрю на товарища в тёмно-синем мундире и обращаюсь к главе комиссии.

— Прошу зафиксировать факт запугивания и совершенно оскорбительной формы ведения беседы. Я пока даже не обвиняемый, поэтому прошу без «граждан» и тем более тыканий. Если я сейчас встану и выйду из помещения, то вы мне ничего не сможете сделать. Может быть, потом — но не факт. Поэтому предлагаю разговаривать конструктивно. А запугивать вы будете шпану, которая в подворотнях трясёт деньги с пьяниц.

Надо было видеть рожу прокурорского, который стал напоминать варёного рака. Я тем временем продолжил, пока комиссия была в явной растерянности.

— Человеческий фактор никто не отменял. У Бурундукова могло случиться временное помутнение рассудка. Заодно не мешает проверить справку, которую ему выдала комиссия. Я могу назвать десятки причин его неадекватного поступка. Но причём здесь съёмочная группа? Из СССР чуть ли не каждый год за рубеж бегут военные лётчики. Может, тогда начнём расстреливать Главкома ВВС и его замов, при которых произошёл очередной инцидент? Чтобы порядку было больше, и медкомиссии работали лучше.

— Откуда у вас такие сведения, товарищ Мещерский? — голос кгбэшника прозвучал излишне громко в притихшем зале.

— Вы же не считаете советских людей форменными кретинами, товарищ полковник? Люди слушают разные радиостанции, и всем рот не закроешь. Вот сейчас происходят нехорошие события в Чехословакии. При этом ТАСС усиленно делает вид, что ничего не происходит, но вся страна почему-то в курсе.

— Вы сейчас наговорили и на политическую статью. Поверьте, ваши покровители в Москве за такое по головке не погладят.

— Я просто сказал вам правду. Если вы находитесь в неведении, то это не отменяет наличия подобных разговоров. И шить мне ещё и политическую статью не надо. Я вас не боюсь и свои права знаю. Плюс, с правовой точки зрения, весь процесс съёмок оформлен без изъянов. У нас здесь несколько иностранцев, если вы забыли. Поэтому лишние проблемы никому не нужны. Имеет место человеческий фактор, от чего не застрахована ни одна отрасль. Бурундуков нарушил полётное расписание и инструкцию. Вот пусть он отвечает за ЛЭП и сожжённый самолёт. Со своей стороны я это дело просто так не оставлю. Если наше гуманное правосудие его не осудит, обязав выплатить компенсацию, значит, ТО «Прогресс» подаст на него в суд. И этот кретин будет до конца дней выплачивать убытки. Заодно не мешает спросить с ваших коллег, курирующих съёмочную площадку. Почему они не заметили, что пилот ведёт себя неадекватно? И куда они смотрели? Может, тоже больше в сторону пляжа, где загорали наши красотки?

— Прошу вас выбирать выражения, товарищ Мещерский, — подал голос глава комиссии, а полковник чуть не заскрипел зубами.

— В свою очередь, требую приступить к обсуждению конкретных вещей. У меня много дел. Скоро французы улетают домой, а нам ещё озвучку делать. Кстати, а кто будет отвечать за то, что наш советский извращенец мог спикировать на отдыхающих иностранок и убить их? Милен Демонжо уже начала задавать неудобные вопросы, в том числе по обеспечению её безопасности. Думаю, она доведёт информацию до французского посольства. А это уже международный скандал.

Надо припугнуть слегка эту публику. Даже полковнику прилетит, так как слежка и безопасность иностранных граждан в его епархии.

— Но ведь это именно француженки, при отсутствии реакции с вашей стороны, устроили пляж, где загорали голышом. Ещё и втянули туда советских граждан.

Моралистка из крайкома всё не может успокоиться.

— У меня нет права запрещать гражданкам Франции загорать нагишом в специально отведённом месте. Они никому не мешали и никого не агитировали. Как вы вообще себе это представляете? Я врываюсь на пляж и требую у звезды мирового кино Милен Демонжо, чтобы она надела трусы? А если она меня просто пошлёт и перевернётся с со спины на живот, указав точное направление?

— Не паясничайте, товарищ Мещерский!

— А вы не перекладывайте с больной головы на здоровую. У Бурундукова явно были какие-то проблемы, наверное, психического характера. До этого происшествия, за три месяца, на съёмках не было ни одного эксцесса. Но вам почему-то удобнее обвинить меня в целом списке преступлений, чем заняться причиной поступка странного лётчика. На минуточку, он мог не только убить иностранных граждан. Кто мешал хулигану атаковать жилой сектор или совершить ещё какое-то безумие. Его надо проверять и выяснять причины поступка. Вы же мешаете нам работать.

Смотрю, комиссия вроде как прониклась, но не до конца. Значит, пора вытаскивать козырь.

— Этот фильм снимается под личным контролем товарища Брежнева, если кто не в курсе. Леонид Ильич воевал недалеко от этих мест и одобрил сценарий, когда награждал меня за успех предыдущей картины. Вместо того чтобы помочь и разобраться в ситуации, ваша комиссия решила наказать невиновного. Что ж, это ваше право. Но я уже говорил, что никаких полномочий у вас нет. А я завтра вылетаю в Москву первым же рейсом. Пусть там решат, моя халатность и моральное разложение стали причиной аварии, или сошедший с ума молодой балбес. Прощайте!

Я даже не думал ждать своих коллег, которым предстояло держать ответ перед комиссией. Думаю, мурыжить их будут нещадно. За Каплана я был спокоен, он из любой ситуации вывернется, предоставив десяток справок. А глава лётчиков вообще сказал, что клал с прибором на этих индюков. Мол, Бурундуков из другой конторы, плюс был прислан в самый последний момент, а бумаги у него оформлены не хуже нашего завхоза. Пожилой полковник, фронтовик, с кучей наград и поощрений уже на гражданке — кто его тронет? Техник вообще не при делах, его притащили за компанию.

Так, в итоге, и оказалось. Бедолаги вернулись в расположение лагеря уже ночью. Их будто специально изводили одними и теми же вопросами. Все сомнения по итогу затянувшегося заседания развеял лётчик.

— В отличие от нас, там у всех рыльце в пуху. Нам могут приплести только аморалку и разложение коллектива, хотя вряд ли. Ну не будут же песочить французов по партийной линии? — произнеся это, полковник заливисто засмеялся, — Плюс, считай, кгбэшники обосрались, что я и попросил занести в протокол. Оба этих деятеля совсем расслабились и за ситуацией не следили. Ещё, за три месяца на сложных и опасных съёмках не появился ни одни инспектор по технике безопасности и пожарной охране. А это уже грозит статьёй. Ещё мелких нарушений хватает. Мы же со всех сторон чисты и бумажками прикрыты. Помяни моё слово — скоро приедут договариваться, и все грехи на Бурундукова свалят. Мне даже жалко этого придурка. Нам тоже кое-чем придётся поступиться, но по мелочам. Ничего особо криминального на группу не повесят.

Полковник как в воду глядел. Уже через день приехал руководитель комиссии и попросил поговорить. Поняв, в чём дело, я отправил на переговоры Каплана и полковника, а сам занялся работой. Из-за этой свистопляски с аварией и комиссиями, мы потеряли почти неделю. И хотя съёмки почти завершены, мелких дел хватает. А завтра ещё приезжает Гена, который сегодня должен ставить на уши Анапу. В общем, высокие договаривающиеся стороны пришли к общему знаменателю. Товарищу Бурундукову же после выписки из больницы придётся готовиться к очень дальней дороге.

Ещё бы понять, какая бомба или торпеда прилетит со стороны ВВС. Пока, кроме бумаги, запрещающей полёты, ничего не было. Ну, чую, что склочный генерал унижение в глазах своей свиты и каких-то гражданских штафирок, просто так не оставит. Только я буду думать об этом завтра.

— Ты прямо настоящий Элвис! — обнимаю вышедшего из автобуса смущённого Гену.

Группа приехала в самый разгар подготовки к концерту. Наши плотники и прочие разнорабочие оформляли самую настоящую сцену, которую собрали за два дня. Технари чего-то там мутили с генератором и прочим электричеством. Обещали даже светомузыку. Часть народа при помощи серпов и какой-то матери выравнивала площадку под танцпол. В общем, все работали, кроме меня. Хотя, директор встречает знаменитую группу — тоже важная задача.

А Гена действительно изменился. Нет, он не носил пиджак с блёстками и начёс, как у короля рок-н-ролла, но костюм шил явно у правильного портного. Нина так вообще превратилась в весьма броскую даму. С учётом кукольного личика и кошачьей пластики — эффект был сногсшибательный. Благо, меня она давно простила, и поздоровались мы очень тепло. Мужики же пялились на певицу, натурально открыв рты, разве что слюни не пускали. Из моих знакомых так себя подать могли разве что Светочка и иностранки. Но у Галактионовой ещё была фигура и походка танцовщицы, что наши мужики оценили сразу.

— Так, подобрали слюни и вставили на место челюсти, — обращаюсь застывшим коллегам, — Ещё насмотритесь на это небесное создание. А голос у Нины не хуже, чем фигура. Так что давайте, работайте, чтобы не опозориться.

Под смех группы, повёл народ к выделенному им домику. Через час у музыкантов запланированы полёты, а пока пусть переоденутся и отдохнут.

Впечатлений музыканты набрались на год вперёд. Среди пилотов разгорелась даже некоторая толкотня, за право поднять в воздух Нину. Я же время даром не терял, попросив заснять эпизоды со взлётом и посадкой. С одной стороны, дополнительные кадры. А с другой — объясняй потом всяким комиссиям про нецелевое использование керосина.

Кляуз на нас уже тьма. Это Каплан разведал по своим каналам. Авария к ним не имеет никакого отношения. Без неё хватает «доброжелателей». Есть жалобы по партийной линии с пресловутой аморалкой. Далее отличились какие-то умники, решившие, что мы нецелесообразно используем государственные средства. Явно стучит кто-то из многочисленного персонала группы. И, как вишенка на этом торте, наш вуайерист-камикадзе. Сразу приходит на ум шутка про тех, кто написал четыре миллиона доносов.

Боюсь, что по возвращении в Москву, работать спокойно не дадут. А ведь это ещё не всё. На сегодня у нас запланирован банкет и танцы, о чём сразу донесут. Естественно, на столе будет вино, водку я строго запретил. Только уверен, что кому надо — выпьют. Заодно строго предупредил назначенных дежурных, чтобы обошлось без разного рода эксцессов, связанных с женщинами. Мне не нужно, чтобы через два месяца половина дам обнаружила, что они беременны. В принципе романы на площадке завязывались, что немудрено, ведь мы проторчали здесь три месяца. Только я через Каплана аккуратно донёс до всех, что у завхоза можно раздобыть презервативы импортного производства. С меня не убудет, зато без лишних проблем. Хотя и пришлось три раза обновлять запасы. Зато вроде никто из дам в декрет не собирается.

Но сегодня не до этого. Застолий устраивать не стали, ограничившись шведским столом. Наряженный народ это не смутило — после тяжёлого трудового дня, ещё и на жаре, есть хотели все. После перекуса и парочки тостов, где сначала я поблагодарил всех с удачным окончанием съёмок, потом выступили Зельцер с Демонжо, настало время музыки.

А ребята — молодцы! Очень грамотно разделили свою программу на две части, вовремя разбавляли рок медленными танцами и вообще жгли по полной! Хитами сегодняшнего вечера стали «Гуляка», «Ленинградский рок-н-ролл» и, конечно, «Москва». Также группа на неплохом английском выдала наиболее популярные западные шлягеры вроде «House of the Rising Sun», «Oh, Pretty Woman», «California Dreamin'». Всё-таки не зря я привёз «рассветовцам» целый мешок пластинок. И они ни одну не запустили налево, хотя могли заработать на этом неплохие деньги. Ребята слушали, учились и начали перепевать самых популярных исполнителей современности. Часто у них выходило лучше оригинала.

Демонжо была в восторге от того, как Галактионова исполнила французский хит «Poupée de cire, poupée de son». К явной радости публики, Милен поднялась на сцену и расцеловала певицу. Меня же поразил уровень исполнения «Dream A Little Dream Of Me» особенно с учётом внешних данных Нины и безобразной толстухи Elliot. Но наша красотка даже в вокале превосходила американку.

А ещё на этот медляк меня ангажировала Вероника, оттеснив аппетитным бедром одну из ассистенток. Два полушария минимум четвёртого размера буквально вонзились мне в грудь, а сильные руки не давали пошевелиться. Если учесть, что к немалому росту девушки прибавились каблуки, то меня ещё одарили абсолютно счастливым и влюблённым взглядом.

Блин, вот что мне делать? Я давно начал понимать артистическую жизнь — закулисную, так сказать, её сторону. И давно не осуждаю актёров, певцов и режиссёров за большое количество связей и адюльтеров. Например, красивая девушка сама вешается тебе на шею. Или рядом двое, игравших второстепенные роли, явно закончат сегодняшний вечер в кровати. При этом оба — семейные. По слухам, актриса знакома с мужем чуть ли не со школьной парты, и там такая любовь! Но это не мешает ей сегодня ночью изменить благоверному. Актёрские связи — вообще отдельная тема. Эмоциональные люди, часто надолго оторванные от привычной обстановки, начинают переносить свои роли в жизнь. И я никого из коллег не осуждаю. Особенно если ты импозантный мужчина в зените славы, а тебя атакуют толпы восторженных поклонниц. Реально тяжело удержаться. Главное, чтобы не было, как с мерзавцами вроде Пырьева, земля ему стекловатой.

После очередного исполнения на бис, Гена запросил пощады. Они вчера отыграли целый концерт в Анапе и сегодня выложились будь здоров. Тем более, народ уже давно разбился на группы, часть парочек удалилась, а французы с эстетами уехали в свою общагу.

Пока электрики собирали аппаратуру, музыканты жадно ели канапе и салатики, которые я попросил оставить для них. На моё предложение посидеть и выпить, Ясный ответил отказом. Мол, хочет выспаться, и предложил все переговоры оставить на завтра.

Я не против. Сам вымотался, будто целый день вагоны разгружал. Быстро помылся в небольшой бане и еле добрёл до кровати. Уже сквозь сон слышу, как скрипнула дверь, раздались лёгкие шаги, и зашуршала одежда. Когда горячее тело нырнуло под простыню, я уже не спал. Провожу рукой по твёрдой груди с набухшими сосками и понимаю, что здесь не удержится даже монах. Пытаюсь сделать последнюю попытку, дабы предотвратить грядущий разврат. Поворачиваю голову в сторону девушки, и меня обдаёт жарким дыханием. Я бы сказал, предвкушающим.

— Ника, ты скоро выходишь замуж. У нас нет никакого будущего. Зачем тебе это?

— Отвечаю по порядку. Свадьба через десять дней. Плевать. Кругом серость, особенно мой будущий супруг, — последнее слово она произнесла как-то презрительно, — А ты — как звезда, которая притягивает как магнит!

— Но я могу и обжечь, — привожу последний аргумент, а сам начинаю изучать молодое тело, покрывшееся бисеринками пота.

— Хоть сожги, мне всё равно.

Её губы сами находят мои. Некоторое время мы целовались как безумные, я ещё по достоинству оценил роскошную грудь. Одаривает же природа русских женщин такой красотой! Оторвавшись от податливых губ, начинаю рыться в тумбочке и чертыхаюсь.

— Что ты ищешь? Я уже не могу терпеть.

Мне тоже с трудом удаётся сдерживаться. Но предохраняться то нужно, о чём сообщаю Нике.

— Даже не думай. Пусть будет без всяких резинок. Это мой выбор, — тонкие пальчики накрывают мои губы, — Не спорь. И вообще, иди сюда.

Уже под утро, когда мы угомонились, меня опять начали одолевать разные мысли. Смотрю на копну густых каштановых волос закрывших лицо девушки, поглаживаю идеальное бедро, перекинутое через мою ногу, и понимаю, что всё это обман. Эти красотки любят или просто проводят ночь не со мной, а с Лёхой Мещерским. Который тоже этого не заслуживает. В реальной жизни он жил бы неудачником под Зоиным каблуком, проглатывая измены. Ничего в жизни не добившись, моё нынешнее тело, спилось бы лет в тридцать пять.

В той реальности я что-то собой представлял, но у меня и за десять лет не было такого количества женщин. Тем более, таких роскошных. Были красивые, но не в таком количестве. И ведь я ещё веду себя достаточно скромно. Буквально по щелчку пальцев мою кроватку готовы согревать не один десяток молодых и красивых девушек. Но не за мои заслуги, а за украденные идеи и тело. С такими невесёлыми мыслями я и заснул, покрепче обняв посапывавшую Нику.