Режиссер Советского Союза 3

Глава 15

— Вот скажи мне, Алексей, чего тебе не хватает? — Фурцева выглядела совсем уставшей и где-то индифферентной.

Нет, одета министр с иголочки, стандартная причёска и макияж. Но косметикой не скрыть мешки под глазами и красные прожилки капилляров, от хронического недосыпа. У неё дел наверняка вагон, а нужно ещё общаться с одним возмутителем спокойствия.

— Квартиры, машины, дачи, красавицы жены и побольше выходных, — решаю пошутить и разрядить обстановку.

Екатерина Алексеевна усмехнулась, показывая, что мой юмор оценён.

— Насчёт девушек у тебя точно проблем нет. Даже зарубежные дивы тебя ценят. А уж сколько жалоб приходит в разные инстанции на твоё аморальное поведение, даже представить страшно. Тебя ещё на заседание парткома не вызывали? — чую, что министр начала заводиться, — Это ладно, разберут дело товарищи на киностудии, отбрешешься. Но какого рожна ты устроил с этой актрисулькой? Не понимаешь, что речь может идти о совсем других организациях?

— Свою ошибку осознал, о чём написал объяснительную в присутствии старших товарищей. Действительно, поступок получился не совсем адекватный. Зато приз выиграл, в том числе благодаря этой выходке.

Комедию я не ломал и глаза не опускал. Смотрел на Фурцеву и ждал реакции. Наверняка, какое-то предварительное решение она приняла. На ковёр меня вызвали спустя два дня после возвращения и про мои художества знали даже простые сотрудники ТО. Капитонова так вообще закатила скандал. Нет, особо не ругались, но поговорили на повышенных тонах. Светочка больше шипела, что я идиот, и могу похоронить всё дело. Я не учёл, что европейские журналы поставляются в редакцию регулярно, и они меня даже немного обогнали. Так что я вернулся домой уже в ранге звезды европейской прессы. Хотя в интонациях мадам Капитоновой проскальзывали и личные мотивы. Ревнует и явно бесится. Но её чувства сейчас вторичны. Кроме проблемы с поездкой нарисовалась ещё одна, совершенно местного значения.

— Ладно бы только это, — грустно вздохнула министр, — Ты зачем наговорил всякой гадости про ЧССР? Это наша братская республика! Какая поддержка нацистов и плацдарм? Неужели непонятно, что это государственное дело? Никто не давал тебе права, нести подобную чушь! Просто сейчас все изрядно заняты, но в ближайшие дни твои слова будут рассматривать на специальном заседании профильных комитетов ЦК. И здесь может последовать любая реакция. Я даже слова в твою защиту не скажу. Спасибо тебе огромное за проделанную работу. Ты помог лично мне, да и всему министерству. Но всему есть свой предел и ты его перешёл.

— Я с такими «братьями» в разведку не пойду. Когда СССР введёт войска в Прагу, вспомните мои слова. Со своей стороны поддерживаю любые самые жестокие меры, как против чехов, так и доморощенной сволочи. Неужели вы не понимаете, что полумерами обойтись нельзя? Более того, вся московская богема и прочие либерально настроенные круги поддерживают чешских бунтовщиков. А это очень плохой звоночек, — Фурцева наконец избавилась от своей апатии и смотрела на меня со злым прищуром, — Затем власти будут завинчивать гайки, выбрав самый простой путь решения проблемы. Только недовольство уйдёт внутрь, и народ будет его копить, пока оно не выплеснется наружу.

— А ты у нас самый умный? — ощерилась министр и начала едко выговаривать, — Все у нас всё знают. Особенно как лучше страной руководить. Сами же при первой возможности норовят подгрести под себя побольше. Или мода у некоторых пошла — на Запад кивать. Мол, почему буржуи живут лучше? Ты мне тоже сейчас про это расскажешь? Чего тогда в милой твоему сердцу Франции не остался? Уж ты бы там точно не пропал, в отличие от всех этих наивных мечтателей.

Сука, меня аж всего перекосило. Хорошо, что внутренне. Внешне удалось сдержаться.

— Родину покидать не собираюсь, — отвечаю, уже успокоившись, — Хотя поработать за рубежом хочу. И то, что в Европе мёдом не намазано, тоже знаю. Я могу идти?

— Нет, — рявкнула министр и ударила ладошкой по столу, — Здесь я буду решать, куда тебе идти. Поработать он, видишь ли, хочет. Ты в СССР нормально себя вести не умеешь, за рубежом чуть что — сразу чудишь. Кто тебя в следующий раз отпустит? Ты, может, войну кому-нибудь объявишь от лица всего СССР. Чего ещё ждать от малахольного?

Фурцева вскочила из-за стола, и некоторое время ходила по кабинету. Наверное, успокаивалась. Я сидел с каменным лицом и старался тоже держать себя в руках.

— Что за безобразная история произошла на съёмочной площадке? Зачем ты напал на генерала?

— Прибежал какой-то псих, матерился, угрожал, не имея на это никаких полномочий. Ну, мы повздорили немного. Скоро буду утрясать этот вопрос.

— Вот и займись! Я пока подумаю, как нивелировать реакцию на твои выкрутасы. У нас есть МИД вообще-то. И только дипломатам и уполномоченным лицам, позволено комментировать подобные вопросы. Ступай!

Вышел из здания Минкультуры и побрёл в сторону жёлтой бочки с надписью «Квас». Порылся в кармане, отдал монетку дородной продавщице и заказал себе пол-литровую кружку. В Москве нынче жарко и холодная жидкость буквально вернула меня к жизни. А то я совсем сжался, как пружина.

Стою, попиваю весьма приличный квас и анализирую, чего вообще со мной происходит. Ладно, выходка с Анитой. Ну, пожурили бы немного, больше от зависти. Сейчас как раз время удобное — власть занята чешскими делами, а КГБ разного рода диссидентами. Так ведь нет, наговорил лишнего этому англичанину. Какой был смысл метать бисер перед свиньёй? Во всём виновато моё послезнание, которое просто вопит, наблюдая, как советские партийные бонзы самоуспокоились и ведут страну к развалу. На самом деле, мне плевать на разного рода окраины, хотя людей жалко. Но ещё горше осознавать, что Россия пойдёт тем же путём и понесёт просто чудовищные человеческие потери, без всяких войн.

Ведь всё можно начать менять уже сейчас. Вместо того чтобы заигрывать — надо поставить чехов раком всей страной и напомнить им, кто обеспечивал Гитлера двадцатью процентами вооружений вплоть до мая сорок пятого. И обложить тварей репарациями. Да и остальным лимитрофам напомнить про их грешки. Мы же помогаем тварям, закачиваем в них ресурсы, которые отрываем у своей экономики. А Чаушеску в это время перепродаёт часть нашей нефти за валюту. Чехи вон набрались жирку и решили, что пора махнуть нам ручкой. Да не вопрос — вводите у себя хоть клерикализм. Главное, чтобы наши базы стояли в этих странах за счёт хозяев. Вместо того чтобы ужесточить начинавшуюся разлагаться систему, Политбюро активно заигрывает со всяким оппортунистами. Да чего говорить, у нас в Закавказье и Средней Азии чёрт знает что творится!

Всё. Надо успокоиться, больше не срываться и начать выполнять свой план. Не лезть же мне к товарищу Брежневу с советами и рассказами о будущем. Так и до психбольницы недалеко.

Ещё я начал задумываться, почему временами веду себя как восторженный подросток. Ведь это уже стало традицией, что мне не удаётся сдерживать эмоции, и лезет из меня всякая дурь. Думаю, что это бунтуют отставки подсознания прежнего Лёхи, как бы странно это не звучало. Просто я живу совершенно иной жизнью, нежели привык бывший обладатель моего нынешнего тела. Скромный парень, боявшийся лишний раз сказать слово поперёк, вдруг оказался бунтарём, баловнем судьбы и наглецом. Ещё и развал семьи, которая для прежнего Мещерского была центром сосредоточения Вселенной. Ну не просто так же меня тянет к близняшкам, абсолютно чужим, по сути, детям. А раньше, когда жил с Зоей, воспринимал их как родных и не видел в этом никакого диссонанса. Другой теории у меня просто нет, разве что я периодически схожу с ума.

Но сейчас действительно не до этого. Да и вообще, не собираюсь я лезть ни к кому с советами. Здесь нарисовалась проблема, которую надо срочно решать. Поэтому я выпил ещё стаканчик кваса и с полным желудком двинул в сторону метро.

В кабинете Каплана, заваленного кучей бумаг и папок, меня уже дожидался импозантный мужчина в костюме тройке. Неопределённого возраста, думаю ближе к сорока. Русые волосы, голубые глаза, немного выпуклые губы, которые и выдавали в товарище принадлежность к одному вечно гонимому народу.

— Владимир Орлов, адвокат Московской коллегии, — представился гость, попытавшись крепко сжать мою клешню.

В ответ я не стал причинять ему физический урон, а просто улыбнулся и плюхнулся на свободный стул. Тут же одна из «девочек» Каплана заносит мой любимый кофе с молоком. Орлов же весьма заинтересовано провожает виляющую мощной кормой даму средних лет, и с трудом отводит от неё взгляд. Интересный персонаж и вкусы у него специфические.

— Вы так странно на меня смотрите, Алексей Анатольевич, — обезоруживающе улыбнулся адвокат, — Что я чую какой-то подвох.

— Просто фамилия Орлов…

— А я по маме. Скажу вам по секрету, по папе немного тоже, но сиё тайна великая, — ответил собеседник и начал смеяться, в чём мы с Израиличем его поддержали.

Отсмеявшись, Орлов вдруг резко изменился. Появилось в его мимике и движениях, что-то такое хищное.

— Я прочитал телеграмму от участкового, который назначен исполнителем по вашему делу. Это ещё повезло, что капитан Стасько оказался человеком понимающим, и учёл вашу командировку за границу. Иначе дело могло пойти дальше и светила бы вам ст. 109, то есть лёгкие телесные повреждения. Но так как производство продлено, то надо срочно принимать меры. Давайте ещё раз пробежимся по произошедшему конфликту.

Ситуация сложилась забавная, если можно так сказать. Заявление на меня написал отнюдь не оскорблённый генерал, а его халдей, получивший удар в пах. Разбирательство этой неприятной истории спустили местному участковому. Пока суд да дело, я уже покинул Тамань, а далее вообще улетел во Францию. При этом капитан звонил в ТО, выяснил ситуацию и прислал официальную телеграмму, вызвав меня на беседу. В принципе, можно было никуда не ехать и перекинуть дело в Москву, но я не стал рисковать. Заодно попросил Каплана найти хорошего адвоката. Вот сейчас товарищ Орлов, внешне такой душка, выжимает меня как лимон, допытываясь до мельчайших деталей.

— Если кратко, то после оскорбления, вы схватили за грудки генерала и отмахнулись от напавшего на вас капитана из его свиты? — подвёл итог адвокат, — И это могут подтвердить более пятидесяти человек? Прелестно! Но я бы всё же съездил на место и пообщался с товарищем Стасько, так будет надёжнее. Только как быть с билетами, лето и курортный сезон?

— Я забронировал два билета до Краснодара. Далее вас заберёт машина и отвезёт на место, — проворчал Каплан, — И на будущее, Алексей Анатольевич. Не забывайте, что коллектив из ста человек, полностью зависит от вас. Я всё сказал, а теперь не мешайте мне работать. Алёна согласует все детали поездки.

Эх, как хорошо на Кубани в июне! Ещё не так жарко, трава цветёт буйным цветом, частники продают отличную вишню! Только мне не до красот природы. После тяжёлой дороги, мы с Орловым сразу оказались в небольшом кабинете районного участкового. Капитан Иван Сергеевич Стасько оказался невысоким и щуплым мужчиной лет тридцати пяти. Больше всего он был похож на какого-нибудь работягу или шофёра, если бы не специфический взгляд. Но встретил он нас вполне дружелюбно и особо не давил. Выслушав мою версию, ознакомившись с бумагами, которые ему передал Орлов, он надолго задумался.

— В принципе, в деле нет состава преступления. Да и свидетелей у вас за полста человек. У нас тут в сельских клубах после танцев такие баталии бывают, что по идее надо всех скопом сажать. Только тогда район останется совсем без работников, а крайним назначат меня. Но здесь военные настаивают, от этого генерала вся волна идёт. Хотя его орлы тоже периодически чудят. Да и сам командир дивизии много кому здесь мозоли оттоптал.

— Алексей Анатольевич, — Орлов стал напоминать кота, объевшегося сметаны, — Погуляйте, полчасика. А мы пока пообщаемся с товарищем капитаном.

Вышел на улицу, глянул на станичную жизнь. Вернее, полное затишье, народ-то весь на сельхозработах. Мимо пробежала стайка загорелых пацанов и девчушек, явно спешащих на местную речку. Эх, прямо-таки классическая деревенская пастораль. Вот про что нужно снимать фильмы, а не про страдания всякого рода зажравшихся горожан. Это я про недавно вышедший фильм «Ещё раз про любовь». Посмотрел его перед отъездом во Францию и понял, что сие творение даже близко не стоит рядом с моим «Браком по расчёту». Наше кино жизненное, а не высосанное из пальца. Больше чем уверен, что фильм Натансона не станет лидером проката. Один попаданец просто задал совершенно иной формат съёмок и подачи подобных историй.

Пусть меня закидают какой, но успех «Ещё раз про любовь», в моей реальности был основан на элементарном дефиците социально-психологических драм. Ну, какая из тридцати трёхлетней Дорониной девушка? Там уже сложившаяся женщина, ещё и фигура у Татьяны Васильевны весьма специфическая. Никогда не понимал эту актрису и восхищение её игрой. Вот Лазарев — хорош! Да и по типажу он вписывается в фильм.

Пока я перебирал в голове фильмы-конкуренты и усиленно их трепанировал, на крыльце появился довольный Орлов. На мой молчаливый вопрос он поднял большой палец и быстро спустился по ступенькам.

— Как я и предполагал, в деле нет состава преступления. В принципе, мы бы и так развернули ситуацию в свою сторону, но здесь сошлось много факторов. Этот генерал многим здесь надоел пуще редьки пареной, как и его подчинённые. И ещё — дочка участкового ваша персональная поклонница. Так что мы сейчас едем на обед к семейству Стасько, где вы включаете всё своё обаяние.

До дома капитана мы шли минут пять неспешным шагом. А большая оказывается станица. Водителя мы попросили заехать за нами часа через три. Я с наслаждением вдыхал ароматы природы, Орлов же усиленно потел в своей тройке.

Анна Андреевна, жена участкового, была его полной противоположностью. Высокая, статная и яркая блондинка. Из-за её спины выглядывали две девочки-погодки лет тринадцати. Хозяйка сразу отправила нас мыть руки, вручив пару полотенец, сообщив, что обед уже готов.

Борщ, хлеб собственной выпечки, тонко нарезанное сало и зелень, что ещё нужно для счастья? Этот самый необходимый и недостающий предмет, принёс хозяин, поставив на стол.

Разлив ледяную водку по стопкам, участковый произнёс сакраментальный тост.

— Будем!

Эх, хорошо пошла! А борщ с салом вообще произведение искусства. Орлов тоже налегал на еду, под подозрительным взглядом хозяйки. Наконец, он вопросительно посмотрел на Анну Андреевну.

— А вам разве можно? — смущённо произнесла хозяйка, бросив взгляд на тарелку.

— Какой правоверный еврей откажется от сала с водкой, да ещё на халяву? — шутку оценили, от души посмеялись и разлили по новой.

В общем, пузырь мы быстренько уговорили. Капитан заикнулся про добавку, но быстро сник под суровым взглядом супруги. Сразу стало понятно, кто здесь главный. Уже под чай и умопомрачительные пончики, Анна Андреевна начала делиться своей проблемой. Её старшая дочь, решила посвятить себя Мельпомене.

— Вбила себе в голову, мол, хочу стать актрисой! И слушать никого не желает. Записалась в кружок при нашем ДК «Светлый путь», там они изучают актёрское мастерство и ставят спектакли. А мне неспокойно на душе. Это же поступать надо в Москве, да и разные истории рассказывают про ваш кинематограф. Вы бы рассказали ей обо всех сложностях, товарищ режиссёр.

Проработав пару лет в советском кинематографе, я полностью на стороне хозяйки дома. Благо, если молоденькой актрисе попадётся свой режиссёр, как Герасимов нашёл Польских. Ну, или удачно выйдёт замуж, будет востребована какими-нибудь театральными гуру и оттуда начнёт свой путь в кино. Но это далеко не так. Я уж молчу про разного рода Пырьевых и прочих извращенцев. Только ведь большинство артистов прозябают в театрах, благо если столичных, так и не получив своего шанса. Более того, подобная судьба может ожидать и самых настоящих звёзд. Пример Серовой или Белова у меня перед глазами. Это и кое-что ещё, я попытался донести до девочки с её сестрёнкой.

— Понимаешь, Марина, — так звали старшую дочку участкового, — Актёры и вообще люди искусства, вроде певцов, балерин с музыкантами не принадлежат себе. Особенно это касается актрис. Недаром же принято говорить, что в театре не работают, а служат. Это даже не армия, а вечная кабала до самой смерти.

Делаю пару глотков чай и отказываюсь от пончика, которые мне суёт хозяйка.

— Для того чтобы стать актрисой, нужно быть самым настоящим фанатиком профессии. Бывает, что в кино люди попадают случайно, но это редкость и больше касается детей. Большинство людей, которые решили связать себя с кинематографом, отказываются от нормальной жизни. Представь себе, что женщина уезжает на съёмки в другой город, которые длятся три или четыре месяца. Какой муж выдержит столь долгое и регулярное расставание? Поэтому многие актрисы замужем по нескольку раз и часто не имеют детей. Вся их жизнь посвящена профессии, — опять делаю перерыв и замечаю, что в комнате просто звенящая тишина, — Не все могут безболезненно находиться в таком ритме. Многие срываются, кто-то начинает пить, про проблемы в семье я уже говорил. Только это далеко не самое главное. Наверх попадают единицы, а десятки и сотни годами ждут роли. Пусть небольшой, но хоть немного значимой. И опять только единицы её получают. Остальные остаются ни с чем. Есть сильные натуры, которые находят себя в театре и становятся самыми настоящими звёздами. А большинство в театре просто прозябают, в ожидании того самого приглашения.

Смотрю в голубые глаза ребёнка полные слёз, но решаю, что я должен ей это сказать.

— Поэтому реши для себя — готова ли ты сначала побороться с двадцатью претендентками на одно место в училище. Далее, выдержать несколько лет учёбы и конкуренции с сокурсницами. И самое главное — ждать. Может, месяц после выпуска или пять лет. Если ты не будешь полностью погружена в специальность, то сломаешься. Пойдёшь работать худруком в какой-нибудь клуб, что тоже достойная профессия. Только свою мечту ты не осуществишь. Но и это ещё не всё. Взобравшись на самую вершину, на ней нужно удержаться, что иногда сложнее. У тебя есть ещё четыре года, чтобы принять решение. Поверь, за это время, сказанное мной — не изменится.

После недолгого молчания Марина встрепенулась и задала вопрос.

— Но ведь вы дождались? — и столько надежды было в её глазах.

— Да. После пяти лет ожидания мне повезло. И можно сказать, что сейчас я достаточно перспективный режиссёр, которому даже доверили снимать совместный советско-французский фильм. Только я не буду тебе рассказывать, как мне дались эти годы. Просто один эпизод — я потерял семью. Вернее, жена не выдержала столь долгого ожидания и подала на развод. Стоит ли семья успеха в карьере — мне пока неизвестно. Но я знаю множество пятидесятилетних актёров с актрисами, которые отмотали бы свою жизнь обратно и предпочли здоровую семью, нежели успех в кино.

— Может, не будем о грустном, — прерываю я затянувшуюся паузу, — Наливайте, товарищ капитан. А давайте споём!

Вот здесь я попал точно в цель. Вернее, сразу в две. Анна Андреевна не обратила внимания, что Стасько откупорил новую бутылку. А ещё она и младшая Алёна, оказались обладательницами волшебных голосов. Орлов даже слезу пустил и не один раз, после очередного исполнения душевных русских песен. Я ещё выдал «Москву», под полное одобрение публики. Давно я так душевно не сидел. Последний раз в этом мире что-то подобное было в мой первый Новый год. Да и то там тесть портил настроение своими едкими комментариями.

Отпускать нас не хотели, особенно капитан, который надеялся продолжить банкет. Но пора было уже ехать. Хорошо, что водитель задержался и не сломал великолепную атмосферу. Анна всё-таки всучила мне туесок с выпечкой. Девчушкам я пообещал экскурсию по киностудии, если они приедут в Москву, и подарил два относительно свежих французских журнала. Чувствую, что одного капитана скоро запилят и следующий отпуск семья проведёт в Первопрестольной.

— Как же хорошо жить на Руси! — выдал Орлов, усевшись на заднее сиденье «Волги», и захрапел.

Мои же мысли были уже далеко отсюда. Слишком много времени и эмоций отняли последние события. Благо, что хоть не будет уголовной статьи и одной проблемой меньше. Ведь у меня сейчас самый разгар. Монтаж, параллельное озвучивание сразу двумя группами, ещё подготовка к титрам на нескольких языках, надо делать нормальный перевод и привлекать зарубежных специалистов. Даже Дино примчался из Европы и чуть ли не ночует в монтажной. А тот, кто должен руководить процессом, мотается по Парижам и Краснодарам. Мне реально стыдно. Надо выкинуть из головы всё лишнее и погрузиться в работу. Остался один решительный шаг перед успехом.