Реколонизация

Эпизод 55

Саймон Макстрадосс спокойно поливал свою маленькую (метр на метр) лужайку, которую он купил на годовой бонус и теперь мог: во-первых, любоваться на неё, когда был на Колесе, а во-вторых, выгодно сдавать на время, когда работал на макушке орбитального лифта Дочки. На его лужайке росла даже парочка цветов, и когда они распускались, на запах иногда прилетали пчёлы с верхнего уровня. Через вентиляцию добираются, не иначе. Когда они прилетали, к нему в гости сбегались дети с половины сектора — поглазеть. На своих детей у Саймона не было периодов, но детей он любил. Дети смотрели на пчёл, а он — на детей.

Вот и сейчас, поливая лужайку, он смотрел на детей. Они такие красивые… Саймон полностью нырнул в киберспейс, что бы изображения стали реальностью, а не накладывались полупрозрачными образами на блёклый внешний мир. Поливать лужайку он мог и вслепую. Он делал это несколько раз в день и никогда не промахивался. Раньше — никогда. Сегодня такой конфуз с ним случился в первый раз. Немудрено было вздрогнуть. Он услышал низкий, до костей продирающий рёв, идущий словно со всех сторон одновременно.

— Чёрные хотят убить вас!

И снова:

— Чёрные хотят убить вас всех!!!

Изображение в киберспейсе пропало. Звук выключили ещё через пару мгновений, но Саймон успел расслышать:

— Сопротивляйтесь!

И его вышвырнуло из киберспейса. Такое было с ним только один раз. И то, не на Колесе, а в космосе, на работе, когда контрактное быдло подняло бунт. Хозяева просрочили оплату корпоративного усиленного фармконтроля и «СинтеБиоМ» его отключила за неуплату. Так как был конец смены, с едой, водой и воздухом была напряжёнка, выключенный фармконтроль (на котором только и держалась дисциплина в конце особо длительных вахт при дефиците ресурсов) означал неминуемый бунт. Когда бунт начался, комендант жилой станции своим личным кодом запечатал все возможные внутренние двери, вырубил локальный киберспейс, что бы бунтовщики не могли координировать свои действия, и вызвал подмогу. Саймон тогда несколько дней просидел в спасательном боте. Просидел в прямом смысле слова — выпрямиться в полный рост там было невозможно. Его вытащили, когда прибывшие на подмогу чёрные вразумили бунтовщиков, а правление продлило лицензию у близнецов.

Вот и сейчас киберспейс упал. Саймон надеялся, что заглушили только одну раздающую точку, а не всё Колесо. Последнее могло означать только одно: полномасштабный бунт по всему Колесу. Перед тем как он решил пялиться на деток, он видел сообщение о каких-то беспорядках в соседнем секторе. Ничего серьёзного, мы же не в космосе, подумал Саймон. Это ведь Колесо. Что может случиться на Колесе?

Проморгавшись, он увидел, как внизу, на поверхности центрального тоннеля движется толпа. Пара человек упали, словно кто-то сильно толкнул их в спину. Саймон посмотрел на открытый шлюз. Из шлюза медленным шагом выходили чёрные с оружием наперевес. Он не поверил своим глазам. И вдруг случилось это.

— Чёрные хотят вас убить. Сопротивляйтесь.

Тот же идущий со всех сторон сразу голос, как и в киберспейсе. Саймон сделал рукой жест аварийного выхода из киберспейса. А что, такое уже случалось, он сам слышал. Дизайнеры киберспейса шутки ради эмулировали выход в реальность. То есть жертва розыгрыша оставалась в киберспейсе, думая при этом, что вынырнула в реальность. К аватару дорисовывали тело, иллюзия получалась очень достоверной, хотя требовала огромных вычислительных ресурсов. После это в фальшивой «реальности» начинали твориться странные и пугающие вещи. Ролики с поведением жертв таких розыгрышей одно время были очень популярны, даже «Вегер» этим не брезговала.

Саймон и подумал, что стал жертвой такого розыгрыша. Но ведь нет. Аварийного выхода за кодовым жестом не последовало. Значит что?

Значит, киберспейс вышел в реальность. Сказки стали былью.