Ренонс

8.3

Теоретически я смог бы попробовать выбить капсулу для Анечки и на законных основаниях. Но не дадут. Не тот случай. Боли она не испытывает. Скажут, пусть смотрит мультики, нет никаких показаний к уходу в вирт. Для чиновников мой ребёнок просто галочка на бумаге, а для меня— единственный смысл жизни.

Втянул полной грудью прохладный вечерний воздух. Посмотрел на людей, что откликнулись на мой зов о помощи. Очешуеть, на что пошли ребята ради меня! Их же всех подтянуть могут как сообщников!

Чувствуя, как от переизбытка чувств увлажняются глаза, посмотрел на Ольгу с Тимуром и чуть дрогнувшим голосом сказал:

— Спасибо вам, ребята! За всё спасибо!

— Плутос! — окликнул меня высунувшийся из дверей больницы Владислав. — Я всё уладил. Осталось только твоё письменное согласие. Идём, подпишешь.

Я рванул в больницу, думая о Владиславе. Что он за личность, наш Дракон? Ходит порывисто, все движения чёткие, смелые, словно знает, что делать. И идёт по больнице, как начальник. Я непроизвольно потёр щёку, вспомнив, как чётко, со знанием дела док мне, раненому, влепил оплеуху. Прослеживается схожесть поведения в игре и в реале.

Потом я наблюдал, как «Дракон и Ко» похищают принцессу. Начальству больницы не понравилось, что я забираю Анечку, но больше всего, как мне кажется, им не понравился Владислав. Он давил авторитетом и корочками военного медика. Хотя аргументы были те же, что и у меня: «Лекарства нет, потому нет смысла держать здесь ребенка. Дома ей будет лучше и спокойнее. Для перевозки всё есть, даже военного медика из Санкт-Петербурга вызвали. Авторитетного». Начальство больницы пребывало в шоке от разворачивающейся ситуации и в отместку давило на меня, пытаясь сделать по-своему. Иначе — урон чести больнице? Я так и не понял, в чём смысл спора.

Но документы мы все-таки подписали, вырвали с боем, можно сказать.

— Для них мои корочки сродни красной тряпке, — пояснил мне взъерошенный Владислав в коридоре, когда шли за Анечкой.

— И что, везде так? На гражданке?

— Да нет, с гражданскими проще. Эти принадлежат институту ген-исследований. Они больше учёные, чем медики. Не любят они вояк. — Видя, что я всё равно не вдупляю, Владислав подумал немного и добавил, наверное, специально для меня, игрока: — Вражеский клан!

— А-а-а… — я просто тупил в этих местных разборках.

Складывалось довольно чёткое ощущение, что мы, два инопланетянина, пытаемся найти общий язык. Наверное, тут речь о профессиональных особенностях. Я, простой рабочий, со своей колокольни не могу полностью понять медработника. Слишком большое различие как в образовании, так и в социальной среде. Не тот круг общения. Для меня, простого человека, госмашина едина, а она, оказывается, имеет статусность и кланы.

— А почему ты играешь? — я не выдержал и задал интересовавший меня вопрос.

Для меня просто странно, что такой уважаемый хирург — Владислав, нисколько не церемонясь, спорил с начальством и давил авторитетом — и вдруг игрок. У меня, кажется, срабатывают стереотипы: раз ты занимаешь ответственную должность, то должен и человеком быть серьёзным. А игры, непонятно почему, считаются несерьёзным занятием. Ребячеством. Вот играющий учёный не вызовет недоумения. Учёные давно сыскали себе славу странных типов не от мира сего, их выходкам никто не удивляется. Это как художники, бомонд, что с них взять. Но вот хирурги, ребята серьёзные, на ответственной работе, на мой взгляд, плохо с игрой сочетаются.

— А почему патологоанатомы сейчас заядлые игроманы, а раньше через одного алкоголиками были? Лучше играть, чем пить. Нервы не железные. Я такое мясо в виде фарша в хирургические боксы порой принимаю, которое надо оживить… Но я не волшебник. Хотя иногда, правда, получается.

Это было понятно, потому я просто согласно кивнул. Тем более, Игра с полным погружением, типа экшена, знатно порой мозги прочищает, отрывает от реального мира, переключает тебя. И это действительно лучше водки. Что правда то правда, в игры с полным погружением часто идут люди тяжелых профессий.

Анечка, увидев меня на пороге палаты, хотела прыгнуть на руки, но постеснялась вошедшего следом незнакомца…

— Ну, что, принцесса, ты хорошо кушала? Силы восстановила? Поедем домой? — я подошёл к дочке и сгрёб её в объятия. — А дядя знаешь кто?

— Кто? — положив голову мне на плечо, Аня глядела на незнакомого доктора. Она у меня любопытная, хотя и сдержанная.

— Дядя — доктор! А ещё он Дракон. Настоящий дракон, представляешь?

Я не видел выражения лица Анечки, но, судя по тому, как вцепилась в меня ручками, она во все глаза смотрела на дядю-дракона.

— Длакон? Но он дядя! — не поверило моё чудо, завершив пристальный осмотр гостя.

— Это он в обычном мире дядя, а в волшебном — Дракон. Пойдешь со мной в волшебный мир?

А как ещё ей помягче объяснить наличие виртуала? Как она отреагирует, увидев там инопланетян, таких, как Урсулла? Я начал издалека, не хотел, чтобы она испугалась.

— Да, — нерешительно согласилась Аня.

— Не бойся, дядя — добрый Дракон. Он за тобой присмотрит, а я схожу за одеждой. Хорошо?

Чудо меня отпустило, продолжая смотреть на волшебного дядю во все глаза. Дядя, кажется, даже немного стушевался от такого пристального непосредственного детского внимания. Ага! Я мысленно улыбнулся. Дядя, несгибаемый военный хирург, похоже, я вычислил твоё слабое место. Не умеешь ты общаться с детьми, слишком добрый, по глазам вижу. Беги, иначе в вирте Анечка будет кататься верхом на Драконе. Это она поначалу такая скромная. В оборот возьмет, как котенка. Хвост оттопчет не хуже Преторианца.

Я вышел в коридор искать Дарью. Необходимо передать ей документы и сообщить, что мы забираем Анечку. Ещё нужно взять дочкину одежду…

Дарью я нашёл в ординаторской. Выполнив необходимые формальности, хотел с ней проститься, но она сама пошла к Анечке, чтобы проконтролировать наш отъезд.

Пижаму, в которой была дочка, снимать не стал, натянул поверх неё кофточку, обул туфельки. Все равно в пижаме теплей, чем в тоненьких колготках. Когда мы ехали сюда, стояла жара, а теперь — осенняя прохлада. Девочка выглядела как несуразная капуста, но кто нас увидит, мы на такси прямиком в аэропорт. Да и понесу я её на руках, ей нельзя ходить.

Взглянул в окно на утопающий в сумерках больничный парк. На улице стало совсем пасмурно и, наверное, холодно. Как бы не застудить Анечку. Дарья, поняв мою озабоченность, сбегала в ординаторскую за теплым пледом и укутала ребёнка.

— Берите. Мой плед, — пояснила Дарья, улыбаясь и обнимая Аню. — Пока, пока, принцесса! — помахала Дарья рукой, незаметно смахивая выступившие слёзы.

— До сиданя, — выдала Аня.

Мы с Владиславом вежливо распрощались. Стоило выйти в коридор, как Владислав зашипел на меня не хуже настоящего Дракона

— Ты чего для ребенка одежду не взял⁈

— Я из капсулы вылез и как голос ее услышал, так и рванул. Если спросишь про голову, то её тоже забыл.

— Ну, даёшь…!

— Почти двое суток вирта, что ты хочешь? Я на автопилоте. Вылезал только топливо закинуть. На кофе и энергетике существовал.

— Ты-ы-ы… — хотел что-то сказать Владислав, но бросив взгляд на Анечку у меня на руках, передумал.

На выходе из больницы нас встретил только Тимур.

— Привет, принцесса! — он приветливо улыбнулся.

Ого! Я обалдел. Оказывается, он и по-другому умеет улыбаться⁈ Не пугая детей и взрослых. Ну, дела.

— Ты тозе дллакон? — деловито спросила Аня, поправив плед, чтобы рассмотреть нового «дракона».

— Э-э-э… — спассовал Тимур, бросив на меня вопрошающий взгляд. — Ну, можно и так сказать. Я Поп толоконный лоб. Как в сказке.

Я только хрюкнул. Вот это самоирония! Хвалю. Череп быстро понял правила игры. Прямо на лету схватил.

— А иди-инаёги там есть?

— Идинаёги? — не въехал о чём речь Череп.

— Лагатые каняски.

— А… Найдем. Организуем!

— А где Ольга? — огляделся я.

— Машину прогревает, — пояснил Тимур. — Идёмте.

Машину взяли из каршеринга. С детским креслом. Посадил туда Анечку, поплотней закутав в плед. Надёжно пристегнул и сел с другой стороны. Владислав расположился на переднем сиденье, а Череп запихался ко мне. До аэропорта домчались за полчаса, но Анечка всё равно успела уснуть. Осмотрев девочку, Владислав разрешил взять ее на руки. Он сообщил, что ребёнка просто укачало, и она уснула.

Мы дружно двинулись через здание аэропорта прямиком на временную стоянку. Если шаттлы долго стоят, то автоматически арендуют места в подземных ангарах, куда их утягивает автоматика. Аэропорты хорошо роботизированы и механизированы.

На стоянке нас ожидал весь чёрный, как бездна, понтовый «Беркут» новейшей модели. На бортах шикарного транспорта красовались два ярко-голубых росчерка в форме молнии. Именно к нему нас и привёл Череп. Он пикнул брелком, и «птичка» приветливо зевнула, выпуская трап к земле.

— Добро пожаловать! — торжественно прошептал Череп.

С интересом осматриваясь, я поднялся по трапу. Просторный салон. В его конце находилось небольшое количество кресел. Остальное место занимал бар, раскладные кровати, сейчас сложенные в тумбочки, и медицинское оборудование, которое, наплевав на дорогое ковровое покрытие, прикрепили мощными болтами к потолку и полу. Владислав забрал у меня дочку, осторожно освободил от пледа и положил её в этот клубок оборудования, шлангов и проводов. Ловко выбрав нужные, он прицепил к запястьям Анечки приборы, укрыл одеялом, пристегнул поверх него ремнями.

— Только наблюдение, — скупо пояснил он нам. — Ребёнок в полном порядке, просто спит.

— Где вы военное оборудование взяли? — удивился я, разглядев на технике значки Ростеха.

Ростех, конечно, и на гражданку работает. Но медоборудование?.. Его клепают только для армейки. Для гражданки делают частники. Откуда я это знаю? Да еще с училища, когда на практике пилотировали спасательные медшаттлы с военным оборудованием, предназначенным специально для воздушных перевозок. Нам, как пилотам, требовалось производить расчёты загрузки и центровки размещенной на борту техники. А она довольно тяжелая, особой формы и с другим креплением. По идее оборудование должно укладываться в специальные пазы, однако Череп его элегантно привинтил болтами. Получилось надежно.

Пока я загружался этим вопросом, рассматривая крепления, Владислав неожиданно с силой схватил меня под локоть и волоком потащил в сторону кабины.