Ресторан «У конца света»

Глава 10

Вселенная, как уже не раз отмечалось, до безобразия велика — о чем большинство людей ради собственного спокойствия стараются не думать. Многие с удовольствием ограничились бы местечком поменьше, зато созданным по собственному разумению, и, кстати сказать, почти все разумные существа так и поступают.

Например, на краю Восточного Рукава Галактики есть большая лесистая планета Огларех, все «разумное» население которой живет на сравнительно маленьком оглареховом дереве. На этом дереве они рождаются, растут, влюбляются, вырезают на коре глубокомысленные опусы касательно смысла жизни, неподвластности смерти и важности контроля за рождаемостью, сражаются в своих малюсеньких войнах и в конце концов умирают, после чего их вывешивают на веревках с нижних сторон наименее доступных ветвей.

Единственными оглареханцами, когда-либо покидавшими дерево, были те, кого изгнали с него за непростительное преступление: интерес к тому, возможна ли жизнь на других деревьях и не являются ли оные деревья галлюцинацией тех, кто ест слишком много огларехов.

Каким бы экстравагантным не казалось нам подобное поведение, во всей Галактике не найдется формы жизни, в той или иной степени не грешившей тем же, и именно поэтому Воронка Глобальной Перспективы так ужасна.

При пропускании через Воронку вам на долю секунды показывают непостижимое величие всего сущего, среди которого прячется крохотная табличка, микроскопическая точка на микроскопической точке, с надписью: «Это — ты».

Перед Зафодом простиралась скучная серая равнина, вся в руинах и обломках. Между ними дико носился ветер.

Посреди всего этого высился похожий на фурункул стальной купол. Туда-то, как понял Зафод, они и направлялись. Это была Воронка Глобальной Перспективы.

Он остановился и в унынии уставился на Воронку. В это время оттуда донесся нечеловеческий вопль ужаса. Такой вопль мог издать лишь тот, у кого из тела выжигали душу. Ветер подхватил этот вопль и понес его по равнине.

Зафод вздрогнул от страха, и кровь его, казалось, превратилась в жидкий гелий.

— А это еще что такое? — прошептал он беззвучно.

— Запись, — объяснил Гарграварр, — голоса последнего человека, пропущенного через Воронку. Такую запись положено проигрывать следующей жертве. Что-то вроде прелюдии.

— Кошмар какой, — заикаясь, сказал Зафод. — А нельзя ли нам куда-нибудь улизнуть ненадолго, может, в ресторан, чтобы хорошенько все обдумать?

— Насколько я знаю, я нахожусь именно в ресторане. То есть, мое тело. Оно теперь ходит по ресторанам без меня. Говорит, я вечно все порчу. Хей-хо.

— А что, собственно, такое с вашим телом? — спросил Зафод, стремясь насколько возможно оттянуть то, что ему предстояло.

— Оно… оно занято, понимаете ли, — ответил Гарграварр неуверенно.

— Вы хотите сказать, что у него теперь другая душа? — уточнил Зафод.

Наступила продолжительная и, надо сказать, ледяная пауза. Потом Гарграварр заговорил снова.

— Должен сказать, — произнес он через силу, — что я нахожу ваше замечание не слишком деликатным.

Зафод смущенно и невнятно пробормотал что-то вроде извинения.

— Ничего страшного, — смягчился Гарграварр, — вы не обязаны знать.

Голос его задрожал.

— По правде говоря, — по его интонации было ясно, насколько ему трудно сохранять спокойствие, — мы решились на узаконенный разъезд. Но боюсь, дело кончится разводом.

Голос умолк, а Зафоду было абсолютно нечего сказать. Он промямлил нечто невразумительное.

— Думаю, мы с самого начала не подходили друг другу, — продолжал Гарграварр, — мы никогда не могли получать удовольствие от одних и тех же вещей. Мы вечно скандалили из-за секса и рыбалки. Мы, правда, пробовали совместить одно и другое, но это, как вы догадываетесь, привело к катастрофе. И теперь мое тело отказывается меня впускать. Не хочет даже меня видеть…

Снова воцарилось трагическое молчание. Ветер порывами носился по равнине.

— Оно говорит, что я живу в нем, как в гостинице. Я говорил, что так вообще-то и должно быть, что я и должен жить в нем, но оно сказало, что ничего другого от меня и ожидать нельзя и что я со своим умничаньем могу идти сам знаю куда. В общем, мы расстались. Наверное, оно получит опекунство над моим именем.

— Да что вы? — спросил Зафод со слабым интересом. — А как ваше…?

— Гойшок, — ответил голос. — Гойшок, фамилия — Гарграварр. Этим все сказано, правда?

— Эээээ… — посочувствовал Зафод.

— Поэтому я, бестелесный дух, и работаю здесь Служителем Воронки Глобальной Перспективы. Никто более не ступает на поверхность этой планеты. Кроме приговоренных к Воронке — но они, боюсь, не в счет.

— А?…

— Я вам расскажу одну историю. Хотите послушать?

— Ээээ…

— Много-много лет назад это была веселая, счастливая планета — люди, города, магазины, обычный, нормальный мир. За одним, пожалуй, исключением. На центральных улицах было несколько больше обувных магазинов, чем нужно. Постепенно, незаметно, число их все увеличивалось и увеличивалось. На самом деле, это известный экономический феномен, но наблюдать его в действии было просто ужасно. Чем больше становилось магазинов, тем больше обуви приходилось выпускать, и тем хуже становилось ее качество. Чем хуже становилось качество обуви, тем больше приходилось ее покупать, чтобы было в чем ходить. В общем, магазинов становилось все больше, до тех пор, пока экономика этой планеты не достигла того, что, по-моему, называется Обувным Горизонтом. Стало экономически невыгодно строить что-либо, кроме обувных фабрик. В результате — коллапс, разруха и тлен. Население большей частью вымерло. Очень немногие, те, у кого была врожденная генетическая нестабильность, мутировали и превратились в птиц — одну из них вы видели — которые прокляли свои ноги, прокляли землю и поклялись, что никто никогда более не ступит на нее. Несчастные. Ладно, пойдемте. Я должен отвести вас в Воронку.

Зафод в изумлении потряс головами и побрел вперед по равнине.

— А вы, — спросил он, — вы тоже отсюда, из этой дыры?

— Да что вы, — пришел в ужас Гарграварр, — я из Мира С. Там красиво. Прекрасные места для рыбалки. Я туда летаю по вечерам. Конечно, теперь я могу только наблюдать. А на этой планете Воронка — единственное место, где хоть что-то происходит. Ее пришлось построить здесь, потому что во всех остальных местах не дали разрешения.

В этот момент воздух наполнился еще одним ужасающим стенанием. Зафод содрогнулся.

— Что же может так напугать человека? — еле слышно спросил он.

— Вселенная, — просто ответил Гарграварр, — бесконечная Вселенная. Бесконечное число солнц, бесконечные расстояния между ними, и где-то среди всего — ты сам, невидимая точка на невидимой точке, ничтожно маленький.

— Не забывайте, я все-таки Зафод Библброкс, не кто-нибудь! — Зафод попытался встряхнуть свое эго, точнее, его жалкие остатки.

Гарграварр не ответил, но возобновил свое похоронное мычание, и под это мычание они в конце концов дошли до тусклого стального купола в центре равнины.

Когда они подошли вплотную, в стене с гудением распахнулась дверь, сквозь которую была видна маленькая темная комната.

— Заходите, — сказал Гарграварр.

Зафод в ужасе отшатнулся.

— Что, прямо сразу? — ахнул он.

— Сразу.

Зафод сунул нос внутрь: комнатка крошечная. Стены обшиты сталью. Места едва хватает на одного человека.

— Что-то… что-то это не похоже на воронку, — проговорил Зафод.

— А это не Воронка, — сказал Гарграварр, — это лифт.

С бесконечным трепетом Зафод вошел внутрь. Он чувствовал, что Гарграварр находится в лифте вместе с ним, хотя бестелесный дух и решил некоторое время помолчать.

Лифт стал спускаться.

— Мне бы надо как-то подготовиться, настроиться, — пробормотал Зафод.

— На это невозможно настроиться, — сурово ответил Гарграварр.

— Да уж, вы знаете, как заставить человека почувствовать себя не в своей воронке. То есть, тарелке.

— Это не я. Это здешняя атмосфера.

На дне шахты лифт открылся, и Зафод, споткнувшись, вышел в маленькую, лаконично оформленную, стальную комнату.

В дальнем конце стояла простая стальная кабинка, ровно такого размера, чтобы в нее мог поместиться один человек.

Совсем простая кабинка.

Она соединялась с какими-то приборами и датчиками одним толстым проводом.

— И это все? — удивился Зафод.

— Все.

— «Не так уж страшно», подумал Зафод.

— Надо зайти внутрь, да? — спросил Зафод.

— Да, — ответил Гарграварр, — причем прямо сейчас.

— Окей, — сказал Зафод.

Он открыл дверь кабинки. Ступил внутрь.

И стал ждать.

Через пять секунд раздался щелчок, и в кабинке вместе с Зафодом оказалась вся Вселенная.