Ресторан «У конца света»

Глава 31

Через несколько дней после прибытия в гористую местность они увидели береговую линию, простиравшуюся по диагонали с юго-запада на северо-восток, береговую линию монументального величия: сияющие ледяные вершины, великолепные глубокие ущелья — фьорды.

Два следующих дня они взбирались, карабкаясь, по горам и ледникам, до немоты восхищенные непередаваемой красотой.

— Артур! — вдруг завопил Форд.

Это было на второй день восхождения после полудня. Артур сидел на скале, глядя на бушующее внизу море, на бурные волны, бьющиеся о скалистые уступы.

— Артур! — завопил Форд снова.

Артур взглянул в ту сторону, откуда, подхваченный ветром, слабо доносился голос Форда.

Форд отошел в сторону исследовать ледник, и Артур увидел его вдалеке сидящим на корточках перед отвесной стеной голубого льда. Он был напряжен и возбужен — его глаза стрельнули навстречу взгляду Артура.

— Смотри! — показывал он. — Смотри!

Артур посмотрел. Он увидел отвесную стену голубого льда.

— Да, — сказал он. — Ледник. Я уже видел.

— Ты смотрел, — сказал Форд, — но ты не видел. Взгляни!

Форд показывал куда-то в самое сердце льдины.

Артур всмотрелся — и не увидел ничего, кроме неясных теней.

— Отойди чуть подальше, — посоветовал Форд, — и посмотри еще.

Артур отошел чуть подальше и посмотрел еще.

— Нет, — сказал он и пожал плечами, — я ничего не вижу. Что я там должен увидеть?

И вдруг он увидел.

— Ты видишь?

Он видел.

Он открыл рот и попытался заговорить, но его мозг, не родив ни единой ясной фразы, дал рту сигнал закрыться. После этого мозг попытался было примирить Артура с мыслью, что то, что видят его глаза — правда, но тут же потерял контроль над мышцами рта, который немедленно раскрылся снова. Разбираясь с челюстью, мозг утерял управление мышцами левой руки, которая совершенно невозможным манером поплыла в сторону. Секунду-другую мозг Артура пытался контролировать левую руку, не теряя связи с мышцами лица, и при этом еще думать о том, что спрятано в леднике. Видимо, поэтому у Артура отказали ноги, и он бессильно опустился на землю.

То, что вызвало такое неврологическое расстройство, было странным узором, вмерзшим в льдину на глубине восемнадцати дюймов от поверхности. При взгляде под нужным углом узор образовывал буквы иноземного алфавита, каждая высотой фута в три. Для тех, кто, подобно Артуру, не знал магратеанского, над буквами имелось также очертание лица.

Это было немолодое, худое и благородное лицо, изможденное, но не злое.

Это было лицо человека, получившего приз за разработку той самой береговой линии, на которой они, как до них только что дошло, сейчас стояли.