Ресторан «У конца света»

Глава 17

Путеводитель «Автостопом по Галактике» отмечает, что «Зона загибона», плутониевая рок-группа из мысленных регионов Гагракаки, считается не только самой громкой рок-группой Галактики, но и вообще самым громким шумом из всех издаваемых. Те, кто регулярно посещает их концерты, выяснили, что наилучший акустический эффект достигается в бетонных бункерах, установленных в тридцати семи милях от сцены. Музыканты играют на своих инструментах с помощью дистанционного управления, находясь при этом на космическом корабле с супермощной звукоизоляцией, а сам корабль находится на орбите планеты — причем, как правило, другой планеты.

Песни, исполняемые этой рок-группой, чрезвычайно просты по сюжету и, в основном, развивают хорошо знакомую всем тему о неких М-существах, встречающихся с Ж-существами под серебристой луной, которая к концу песни безо всяких видимых причин взрывается.

На многих планетах шоу «Зоны загибона» запрещено, кое-где по эстетическим соображениям, а по большей части из-за того, что звуковые установки группы не подходят под условия договоров об ограничении стратегических вооружений.

От этого, тем не менее, нисколько не страдают заработки группы, получаемые за счет попрания законов гиперматематики, и главный бухгалтер группы недавно получил в Максимегалонском университете звание профессора неоматематики за работу по общей и специальной теориям налоговых деклараций «Зоны загибона», в которой он доказывает, что ткань материи пространства-времени не просто изогнута, а совсем загнулась.

Пошатываясь, Форд добрел до столика, где Зафод, Артур и Триллиан дожидались начала представления.

— Дайте пожрать, — сказал Форд.

— Привет, Форд! — обрадовался Зафод. — Ну как, поговорил с гранд-шумелкой?

Форд неопределенно помотал головой.

— С Хотблэком? Вроде того.

— Что он говорит?

— Да как сказать… ничего особенного не говорит. Он… ммм…

— Что?

— Он проводит этот год в мертвом состоянии. Из-за налогов, понимаешь? Мне надо сесть.

И сел.

Подошел официант.

— Желаете меню? — поинтересовался он. — Или пригласить к вам Блюдо дня?

— А? — не понял Форд.

— А? — не понял Артур.

— А? — не поняла Триллиан.

— Клево, — сказал Зафод. — Будем наблюдать блюда.

В маленькой комнатке в одном из лучей ресторана-звезды высокий, худой, нескладный человек отодвинул в сторону шторы, и небытие глянуло ему в лицо.

Это было некрасивое лицо, возможно, именно потому, что небытие слишком уж часто смотрелось в него. Для начала, лицо было слишком длинным, глаза слишком глубоко ввалившимися, щеки слишком впалыми, губы слишком тонкими, а то, что открывалось взгляду, когда губы раздвигались, слишком уж напоминало окно на веранде. Руки, отодвинувшие штору, тоже были чересчур длинны и худы, да к тому же холодны ледяным холодом. Они невесомо держались за складки шторы и, казалось, что, не следи за ними хозяин столь пристально, они тут же уползли бы в уголок и занялись бы там чем-то невообразимым.

Человек аккуратно опустил штору, и жуткое освещение, игравшее на его лице, было вынуждено отправиться искать себе более привлекательную поверхность для игр. Подобный спруту во время вечерней молитвы, человек проковылял по крохотной комнатке, и уселся в кресло-качалку около складного столика, на котором лежала книжечка антреприз. Он полистал ее.

Раздался звонок.

Он отложил книжечку и встал. Безвольно упавшие руки растревожили часть блесток, миллионы которых, играя всеми цветами радуги, украшали его фрак, и он покинул комнату.

В зале ресторана приглушили свет. Оркестр заиграл быстрее. Единственный прожектор высветил вершину лестницы, ведущей в центр сцены.

На лестнице возникла высокая блистающая фигура. Человек легко сбежал вниз на сцену, легонько похлопал по микрофону, снял его со стойки изящным жестом худощавой аристократической руки и стал кланяться публике, благодаря за аплодисменты и демонстрируя окно на веранде. Он помахал особо дорогим гостям, хотя на самом деле таковых среди публики в тот день не было, и подождал, пока стихнут рукоплескания.

Он поднял руку и улыбнулся так широко, что его улыбка не просто простерлась от уха до уха, но, казалось, вышла за пределы лица.

— Благодарю вас, леди и джентльмены, — выкрикнул он, — спасибо! Спасибо большое!

Он еле заметно подмигнул.

— Леди и джентльмены, — начал он свою речь, — Вселенная, которая, как мы с вами знаем, существует вот уже сто семьдесят тысяч миллионов миллиардов лет, прекратит свое существование чуть больше, чем через полчаса. В честь этого знаменательного события все мы и собрались здесь, в Милливэйз, ресторане «У конца света»!

Одним жестом он вызвал шквал аплодисментов, другим — остановил его.

— Сегодня вы у меня в гостях, — продолжал он, — меня зовут Макс Куордлиплен… — (все это и так знали, его шоу было одним из самых популярных в Галактике, но он всегда произносил эти слова, потому что они вызывали новую волну рукоплесканий, которую он привычно принимал со скромной улыбкой и останавливающим движением руки) — … я только что вернулся с другого конца времен, где давал шоу в Бу-бу-бургер Баре — должен признаться, леди и джентльмены, мы прекрасно повеселились — а теперь я счастлив разделить с вами этот исторический момент конца самой истории!

Очередной взрыв восторга быстро замер, поскольку свет в зале начал быстро меркнуть. На столах сами собой включились свечи, отчего гости издали общий возглас восхищенного изумления. Теперь каждый столик обвивало ожерелье крохотных мерцающих огоньков и загадочных интимных теней. По погрузившемуся во тьму ресторану прокатился взволнованный трепет — золотой купол над залом начал медленно-медленно-медленно мутнеть, темнеть, исчезать.

Макс заговорил охрипшим от волнения голосом.

— Итак, леди и джентльмены, — зашептал он, — горят свечи, оркестр играет тихую музыку, а купол защитного поля над нами становится прозрачным, открывая мрачные темные небеса, источающие тяжелый лиловый свет древних звезд, и я предчувствую — да, я чувствую это! — что сегодня нам предстоит провести особенный апокалиптический вечер!

Даже тихие звуки оркестра смолкли в тот момент, когда оглушительный шок зрелища поразил тех, кто не видел его раньше.

Со всех сторон лился жуткий, пугающий свет…

— чудовищный свет

— бурлящий, смертоносный свет

— свет, которого испугался бы сам дьявол.

Вселенная неумолимо двигалась к своему концу.

Несколько невыносимых секунд зал ресторана в зловещей тишине погружался в зияющую бездну. Потом Макс заговорил снова:

— Для тех из вас, кто когда-либо хотел увидеть свет в конце тоннеля, сообщаю: это — он.

Оркестр отбил дробь.

— Благодарю вас, леди и джентльмены, — закричал Макс, — я вернусь к вам через минуту, а тем временем передаю вас в заботливые руки м-ра Рега Нуллифица и его зна-ме-ни-того «Катаклизмик Комбо»! Аплодисменты, пожалуйста! Рег! Ребята!

Гибельное представление на небесах шло своим чередом.

В зале раздались жидкие хлопки, и вскоре за столами возобновилась обычная беседа. Макс обходил столики, обмениваясь шутками с посетителями, взрываясь хохотом, зарабатывая себе на жизнь.

К столику, за которым сидела компания Зафода, подошло большое дойное животное — большое жирное мясистое четвероногое коровоподобное животное с большими влажными глазами, маленькими рожками и с чем-то вроде обворожительной улыбки на устах.

— Добрый вечер, — низким голосом промычало оно и тяжело уселось на задние ноги, — я — главное Блюдо Дня. Могу ли я предложить вашему вниманию части моего тела?

Запыхтев и засопев, оно переместило задние ноги в более удобное положение и мирно уставилось на сидящих за столиком.

Взгляд был встречен оторопью Артура и Триллиан, безразличным пожатием плеч Форда Префекта и неприкрытым алчным желанием на лицах Зафода Библброкса.

— Может быть, лопатка? — предложило животное. — В белом винном соусе?

— Простите, ваша лопатка? — шепотом ужаснулся Артур.

— Ну разумеется, моя, сэр, — добродушно промычало животное, — чья же еще?

Зафод вскочил из-за стола и стал оценивающе щупать лопатку.

— Вырезка тоже очень хороша, — рассказывало животное. — Я много гуляло и ело много зерна, так что мясо очень-очень хорошее.

После веселого «му» оно издало странный звук горлом и стало жевать жвачку. Потом снова сглотнуло жвачку и поинтересовалось:

— А может быть, вы любите тушеное?

— Ты хочешь сказать, что это животное и впрямь хочет, чтобы мы его съели? — шепотом спросила Триллиан у Форда.

— Я? — удивился Форд, глядя остекленевшим взором. — Я ничего не хочу сказать.

— Это совершенно кошмарно, — воскликнул Артур, — это самая ужасная вещь, которую я видел!

— Проблемы, землячок? — спросил Зафод, полностью переключивший внимание на громадных размеров вырезку.

— Я не буду есть животное, которое стоит передо мной и просит, чтобы его съели, — твердо сказал Артур, — это бесчеловечно.

— Уж лучше, чем есть животное, которое не просит, чтобы его съели, — резонно заметил Зафод.

— Неважно, — запротестовал Артур. Он задумался. — А может, и важно, — решил он немного погодя. — Я не собираюсь сейчас думать на эту тему. Я просто…мм…

Над его головой в последних корчах извивалась Вселенная.

— Я просто буду салат, — пробормотал он.

— Может быть, я смогу вас уговорить попробовать печенку? — настаивало животное. — Она должна быть такая мягкая, такая нежная, я месяцами заставляло себя есть, даже через силу.

— Салат, — подчеркнуто сказал Артур. — Зеленый салат.

— Зеленый салат? — в ужасе закатило глаза животное.

— Вы хотите сказать, — вызывающе спросил Артур, — что мне не следует есть зеленый салат?

— Знаете, — ответило животное, — я знакомо со многими овощами, у которых на этот счет очень и очень определенная точка зрения. Именно поэтому в свое время, чтобы навсегда решить эту проблему, было решено вырастить животное, которое хочет быть съеденным и в состоянии заявить об этом — четко и ясно. Такое животное перед вами.

Блюдо Дня с достоинством поклонилось.

— Стакан воды, пожалуйста, — в отчаянии заказал Артур.

— Слушайте, — прервал дебаты Зафод, — мы же не собираемся питаться разговорами, правда? Четыре стейка, с кровью. И побыстрее. Мы не ели уже пятьсот семьдесят шесть тысяч миллионов лет.

Животное с усилием поднялось на ноги. Оно довольно гмыкнуло.

— Хороший выбор, сэр, если мне позволено будет высказать свое мнение. Что ж, — сказало оно, — пойду застрелюсь.

Обернувшись к Артуру, оно заговорщицки подмигнуло.

— Не тревожьтесь, сэр, я проявлю максимум гуманности, — пообещало оно.

Неторопливо, вразвалку, Блюдо Дня отправилось на кухню.

Буквально через пару-тройку минут прибыл официант с четыремя громадными дымящимися стейками. Форд с Зафодом тут же, без колебаний, вонзили зубы в мясо. Триллиан, поразмыслив, пожала плечами и тоже приступила к еде.

Артур смотрел на них, ощущая легкую тошноту.

— Землячо-о-к, — игриво пропел Зафод, хотя, впрочем, на том его лице, которое в данный момент не напихивало рот мясом, играла довольно недоброжелательная улыбка, — что это тебя гложет?

А оркестр продолжал играть.

Повсюду в ресторане «люди и штуки», как сказал бы Артур, общались и веселились. Болтовня о том, о сем буквально переполняла воздух, вместе со смешанными запахами экзотических растений, необыкновенных блюд и непредсказуемых вин. На бесконечное множество километров вокруг вселенский катаклизм близился к своей невозможной кульминации. Взглянув на часы, сияющий Макс вернулся на сцену.

— Ну что, леди и джентльмены, — лучась от счастья, спросил он, — все ли чувствуют себя хорошо в этот последний вечер?

— Да!!! — завопила часть аудитории — люди того сорта, которые всегда вопят «да!!!», когда со сцены спрашивают, хорошо ли им.

— Превосходно, — с восторгом сказал Макс, — просто великолепно! Сейчас, когда за окном с каждой минутой набирают силу фотоновые вихри, готовясь разорвать на части последние горячие красные солнца, вы все, я не сомневаюсь в этом, готовы вместе со мной насладиться сладостными мгновениями восхитительных и, можете мне поверить, господа, последних, минут счастья!

Сделав паузу, он обвел зал сверкающим взором.

— Поверьте мне, дамы и господа, — добавил он со значением, — о предпоследних минутах речь уже не идет!

Он снова сделал паузу. Он сегодня особенно четко вписывался в график. Он давал это представление раз за разом, вечер за вечером. Правда, понятие «вечер» было в данном случае условным. Здесь постоянно повторялся один и тот же момент, поскольку ресторан медленно-медленно переваливался через грань времен — и тут же возвращался обратно. И все равно, сегодняшний «вечер» особенно удался, и Макс как никогда тонко чувствовал публику, она вся была перед ним на ладони, на тощей бледной ладони. Он понизил голос так, что посетителям пришлось напрягать слух, чтобы расслышать его слова.

— Это, — прошептал он таинственно, — действительно самый настоящий последний миг, вечная ледяная пустота, в которой сгинет все многообразие вселенского творения. Это, дорогие мои, пресловутый «конец».

Голос его упал еще ниже. В наступившей тишине муха не решилась бы прочистить горло.

— После этого, — сказал Макс, — не будет ничего. Забвение. Бездна. Пустота. Абсолютная пустота.

Глаза его блестнули слезой — а может, он подмигнул?

— Ничего… кроме, разве что, десерта и знаменитых альдебаранских ликеров!

Оркестр сыграл туш. Зря, подумал Макс, артист моего дарования не нуждается в дешевых эффектах. Он сам как на музыкальном инструменте играл на чувствах публики. Сейчас публика с облегчением смеялась, а он продолжил.

— И еще, — выкрикнул он весело, — сегодня вы можете пить сколько хотите! Похмелья не будет — потому что утро больше не наступит!

Он профессионально лучился счастьем, глядя на довольных, смеющихся слушателей. Он посмотрел вверх, на небо, умирающее, как и всегда, но задержал взгляд не более чем на долю секунды. Он верил, что небо исполнит свою партию, доверял ему, как профессионал профессионалу.

— А теперь, — продолжал он, расхаживая по сцене, — даже рискуя испортить торжественный роковой и гибельный момент, я хотел бы поприветствовать некоторых гостей.

Он достал из кармана карточку.

— Здесь ли, — он вытянул руку, унимая приветственные вопли, — здесь ли делегация от бридж-клуба «Заселквашур Фламарион» из Кварновой Вихрездны? Здесь?

Из конца зала донеслись шумные выкрики, но он притворился, что не слышит. Он стал напряженно всматриваться в темноту.

— Они прибыли? — спросил он снова, чтобы вызвать очередной шквал восторга и приветствий.

И вызвал их, будьте уверены.

— Ага, вот они! Ну что ж, делайте последние ставки, друзья — чур, не жульничать в такой серьезный момент!

Судя по хохоту, шутка удалась.

— Кроме того… здесь ли… здесь ли группа младших богов из Азгард-холла?

Справа донеслись громовые раскаты. Над сценой дугой изогнулась молния. Группка волосатых мужичков в шлемах, крайне довольных собой, кивала во все стороны и поднимала кубки в сторону Макса.

Покойнички, подумал Макс.

— Осторожнее с молотом, сэр, — предупредил он.

Они еще раз показали фокус с молнией. Макс сдержанно улыбнулся, выражая признание их талантам.

— В-третьих, — сказал он, — партия молодых консерваторов с Сириуса В? Где вы?

Компания модно одетых щенят перестала бросаться булочками друг в друга и начала бросаться булочками на сцену. Они счастливо, но неразборчиво, лаяли и тявкали.

— Да-да, — кивнул Макс, — ну что ж, во всем есть немалая доля и вашей вины, вы это осознаете?

— И наконец, — продолжал Макс, успокаивая публику и делая серьезное лицо, — наконец, я рад представить вам секту глубоко верующих людей, кажется, они здесь… прихожане Церкви Второго Пришествия Великого Пророка Заргона.

Прихожан было примерно двадцать человек, они сидели у стенки на полу. Аскетически одетые, они нервно потягивали минеральную воду и не позволяли себе веселиться. Когда прожектор высветил их, они обиженно заморгали.

— Вот они, — сказал Макс, — как тихо сидят. Он сказал, что придет снова, и, надо заметить, заставляет себя долго ждать! Будем надеяться, что он, наконец, поторопится, потому что у него осталось всего восемь минут.

Члены секты последователей Заргона сидели как аршин проглотив, отказываясь насмехаться над святым, но по залу прокатилась волна совершенно непочтительного хохота.

Макс утихомирил публику.

— Нет, серьезно, ребята, серьезно, вас никто не хочет обидеть. Ни в коем случае нельзя смеяться над святыми чувствами, так что, пожалуйста, аплодисменты Великому Пророку Заргону…

Зал уважительно захлопал.

— … где бы он ни ошивался!

Макс послал воздушный поцелуй каменнолицей секте и вернулся в центр сцены.

Он схватил стул с высокой спинкой и уселся на него.

— Как, однако, замечательно, — болтал он, — что вас здесь сегодня так много! Нет, правда, это же чудесно! Я знаю, многие из вас приходят сюда далеко не в первый раз, и я хорошо это понимаю — так приятно прийти, посмотреть, чем все закончится, а потом вернуться домой в родную эпоху, растить детей, стремиться к более гуманному устройству общества, вести ужасные войны за идеалы, которые кажутся нам справедливыми… Что, как не это, вселяет надежду на светлое будущее всего человечества! Если, конечно, не принимать во внимание то, что мы с вами знаем — что у человечества… — Макс обвел рукой небесный апокалипсис, — …нет будущего…

Артур не совсем уяснил для себя некоторые моменты и решил обратиться за помощью к Форду.

— Послушай, — спросил он, — ведь если сейчас наступит конец света, и Вселенной больше не будет, то разве мы… не исчезнем вместе с ней?

Форд посмотрел на него взглядом, в котором явственно прочитывалось количество выпитых «Пан Галактов» — а он выпил уже три — отчего взгляд его был неустойчив.

— Не-а, — ответил он. — Знаешь, как только случается эта фигня, нас подхватывает этот самый… временной изгиб, который защищен силовым полем. Кажется.

— А-а, — удовлетворился объяснением Артур. Он снова обратился к супу, который ему удалось получить от официанта взамен стейка.

— Вот смотри, — Форд схватил со стола салфетку и принялся с ней сражаться, — я тебе покажу.

— Вот представь, — сказал он, — салфетка — это временная Вселенная, так? А ложка — это трансдукционный режим в изгибе материи…

Ему потребовалось немало усилий, чтобы все это выговорить, и Артуру было неловко прерывать его.

— Этой ложкой я ем, — все же сказал он.

— Хорошо, — согласился Форд. — Представь, что эта ложка… — он увидел на столе маленькую деревянную ложечку на подносе со специями, — эта ложка… — Форд обнаружил, что ложка никак не подхватывается с подноса, — нет, лучше вот эта вилка…

— Отдай вилку, дурак, — рявкнул Зафод.

— Ладно, — не унывал Форд, — хорошо, хорошо. Пусть будет… пусть вот этот бокал будет временной Вселенной…

— Который? Который ты только что уронил?

— Я уронил?

— Да.

— Все, — сказал Форд, — забудь об этом. И вообще… ты вот, например, знаешь, откуда взялась Вселенная? Так, на минуточку?

— Наверное, нет, — признался Артур, жалея, что затронул эту тему.

— Ладно, — оживился Форд, — расскажу. Представь себе. Вот. Перед тобой ванна. Так. Большая круглая ванна. Из черного дерева.

— Из какого магазина? — заинтересовался Артур. — «Харродс» вогоны уничтожили.

— Неважно.

— Тебе все неважно.

— Да ты послушай!

— Ладно, говори.

— Вот у тебя такая ванна, понимаешь? Представь, что у тебя такая ванна. Из черного дерева. Коническая.

— Коническая? — удивился Артур. — А что это за…

— Шшшш! — не дал ему сказать Форд. — Она коническая. И вот что ты делаешь. Ты наполняешь ее чистым белым песком, так? Или сахаром. Чистым белым песком и/или сахаром. Как только ванна заполнится, ты вытаскиваешь затычку… ты слушаешь?

— Слушаю.

— Ты вытаскиваешь затычку, и все начинает утекать… утекать через сток.

— Понятно.

— Ничего тебе не понятно! Ты не понимаешь! Я еще не дошел до самого важного! Хочешь знать, в чем фишка?

— Ну скажи, в чем фишка.

— Я тебе скажу, в чем фишка.

Форд задумался, вспоминая, в чем фишка.

— Фишка, — наконец сказал он, — вот в чем. Ты снимаешь все это на пленку.

— Здорово, — согласился Артур.

— Берешь камеру и снимаешь на пленку.

— Здорово.

— Но фишка не в этом! Фишка вот в чем, я вспомнил, в чем она! Фишка в том, что ты вставляешь пленку в проектор и просматриваешь пленку с конца!

— С конца?

— Да! Задом наперед! И в этом фишка! И вот ты сидишь и смотришь, как все по спирали появляется из стока и заполняет ванну. Понимаешь?

— И вот так появилась Вселенная? — спросил Артур.

— Нет, — раздражаясь непонятливостью Артура, отмахнулся Форд. — Но это замечательный способ расслабиться.

Он потянулся за бокалом.

— А где мой бокал? — спросил он.

— На полу.

— А!

В поисках бокала Форд опрокинул стул и столкнулся с маленьким зеленым официантом, который подходил к столику с радиотелефоном.

Форд горячо извинился перед официантом, объяснив, что все случилось оттого, что он патологически пьян.

Официант сказал, ничего страшного, все в порядке, он все понимает.

Форд поблагодарил официанта за то, что тот был настолько добр и простил его, после чего хотел потянуть себя за вихор, промахнулся на полметра и с грохотом свалился под стол.

— М-р Зафод Библброкс? — спросил официант.

— Что такое? — спросил Зафод, взглянув поверх третьей порции стейка.

— Вас к телефону.

— Что?!

— К телефону, сэр.

— Меня? Здесь? Никто не знает, что я здесь!

Она из его голов лихорадочно соображала, кто бы это мог быть. Другая любовно склонялась над мясом.

— Ничего, если я продолжу? — решила соблюсти приличия она и отправила в рот очередной кусок.

За Зафодом охотилось уже столько людей, что он потерял им счет. Наверное, ему не следовало появляться здесь таким подозрительным способом. А с другой стороны, какого черта, подумал он. Можно ли наслаждаться жизнью, если никто не видит, как ты это делаешь?

— Может быть, кто-нибудь из посетителей сообщил в Галактическую полицию? — предположила Триллиан. — Все видели, как мы пришли.

— Думаешь, они решили арестовать меня по телефону? — спросил Зафод. — Что ж, это мудро. Я весьма опасен, если загнать меня в угол.

— Точно, — раздался голос из-под стола, — ты взрываешься так быстро, что всех убивает шрапнелью.

— Это что еще за Судный День? — возмутился Зафод.

— Мы что, и Судный День будем смотреть? — испугался Артур.

— Я бы не торопился, — пробормотал Зафод. — Ладно, так кто там звонит? — Он пнул Форда под столом. — Иди сюда, бэбик, ты можешь мне понадобиться.

— Лично я, — сказал официант, — не знаком с металлическим джентльменом на проводе, сэр…

— Металлическим?

— Да, сэр.

— Ты сказал, металлический?

— Точно так, сэр. Я сказал, что лично я не знаком с металлическим джентльменом на проводе…

— И что дальше?

— Но я знаю, что он ожидал вашего возвращения в течение весьма продолжительного времени. Многие миллионы лет, сэр. Похоже, вы отбыли отсюда несколько неожиданно.

— Отбыли отсюда? — воскликнул Зафод. — Ты издеваешься? Мы только что сюда прибыли!

— Совершенно верно, сэр, но перед тем, как прибыть сюда, сэр, — упрямо возразил официант, — я так понял, вы сначала отбыли отсюда.

Зафод обдумал это одной головой, потом другой.

— Значит, — медленно проговорил он, — перед тем, как прибыть сюда, мы сначала отбыли отсюда?

Сегодняшний вечер никогда не кончится, подумал официант.

— Совершенно верно, сэр, — сказал он вслух.

— Не вешай мне лапшу на уши, — угрожающе процедил Зафод.

— Погоди-ка, — вмешался Форд, появляясь над столом, — а где это «сюда» и «отсюда»?

— Чтобы быть точным, сэр, это Мир В системы Фрогстар.

— Но мы же оттуда смотались, — заспорил Зафод. — Оттуда мы перенеслись сюда, в ресторан «У конца света».

— Да, сэр, — согласился официант, с облегчением чувствуя, что он уже на пути к финишу и бежит очень-очень быстро, — последний был построен на развалинах первого, сэр.

— Ах вот что! — сообразил Артур. — Мы путешествовали во времени, а не в пространстве!

— Слушай, ты, недоразвитый человекообразный, — разозлился Зафод, — залезь обратно на дерево и не мешай людям разговаривать!

Артур ощетинился.

— У кого четыре глаза, пусть попьет из унитаза, — вызывающе выкрикнул он.

— Нет-нет, — сказал официант Зафоду, — ваша обезьянка все правильно поняла, сэр.

Артур задохнулся от возмущения и не нашелся, что ответить.

— Вы перенеслись вперед во времени на… я полагаю, пятьсот семьдесят шесть тысяч миллионов лет, но при этом остались на том же самом месте, — объяснил официант. У него было сладостное чувство человека, одержавшего победу, невзирая на казавшиеся непреодолимыми препятствия.

— Понял! — закричал Зафод. — Все понял! Я сказал компьютеру, чтобы он отправил нас в ближайшее место поесть, и он так и сделал! Плевать на пятьсот семьдесят шесть тысяч или сколько там миллионов лет, в пространстве мы даже не пошевелились! Красиво!

Все согласились, что, действительно, это было красивое решение.

— Но все-таки, — спросил Зафод, — кто же может мне звонить?

— А что случилось с Марвином? — в свою очередь спросила Триллиан.

Зафод хлопнул себя ладонями по головам.

— Андроид-параноид! Точно! Я же оставил его в Мире В на Фрогстаре!

— Когда?

— М-м-м… Пятьсот семьдесят шесть тысяч миллионов лет назад, как ты понимаешь. — ответил Зафод. — Ладно, давай сюда говорилку, капитан тарелок!

Брови маленького официанта в замешательстве заползали по лбу.

— Прошу прощения, сэр? — переспросил он.

— Телефон, официант, — перевел Зафод. — Уффф, вы, ребята, такие тормозные, удивительно, как это у вас задницы к полу не прилипают!

— В самом деле, сэр.

— Алло, Марвин, это ты? — сказал Зафод в трубку. — Как дела?

Повисла долгая мучительная пауза. Потом из трубки раздался скрипучий низкий голос:

— Думаю, вам следует знать, что я очень-очень расстроен.

Зафод прикрыл трубку рукой и, глупо кивая, сообщил присутствующим:

— Это Марвин!

— Марвин, — продолжил он в телефон, — у нас здорово! Мы веселимся! Еда, питье, личные оскорбления. Вселенная летит в трубу. А ты где?

Снова пауза.

— Вам не надо притворяться, что вас интересует моя судьба, — наконец изрек Марвин. — Мне очень хорошо известно, что я всего-навсего робот. К тому же душевнобольной.

— Ладно, ладно, — сказал Зафод. — Ты где?

— «Включи заднюю передачу, Марвин», вот что мне теперь говорят, «открой люк номер пять, Марвин». «Марвин, можешь подобрать эту бумажку?» Могу ли я подобрать бумажку?! Полюбуйтесь на меня — мозг размером с планету, а они просят меня…

— Да-да, — почти не проявил сочувствия Зафод.

— Я, конечно, привык к унижениям, — стонал Марвин, — я готов хоть голову запихнуть в ведро с водой, раз вам так надо! Вы хотите, чтобы я запихнул голову в ведро с водой? Пожалуйста! У меня и ведро наготове! Подождите.

— Марвин, стой, Марвин!.. — попробовал остановить его Зафод, но было слишком поздно. Из трубки донесся лязг и всплески.

— Что он говорит? — спросила Триллиан.

— Он не говорит, — ответил Зафод. — Он моет голову — на нас.

— Пожалуйста, — Марвин снова появился в трубке, слегка побулькивая, — надеюсь, вы удовлетворены…

— Да-да, — сказал Зафод. — А теперь, будь добр, объясни, где ты находишься?

— На стоянке, — ответил Марвин.

— На стоянке? — удивился Зафод. — Что ты там делаешь?

— Паркую звездолеты, что же еще!

— Тогда стой на месте, мы сейчас спустимся.

Одним движением Зафод выскочил из-за стола, швырнул на стол трубку и подписал счет. «Хотблэк Дезиато», написал он.

— Пошли, — скомандовал Зафод. — Марвин на стоянке. Пошли вниз.

— Что он делает на стоянке? — спросил Артур.

— Паркует звездолеты, что же еще. Ду-дум.

— А как же конец света? Пропустим такой момент!

— Я его уже видел, — сказал Зафод. — Ерунда. Ыт ху, ничего больше.

— А что это?

— Полная противоположность «ух ты!». Все, надо двигать.

Мало кто обратил на них хоть сколько-нибудь внимания, когда они зигзагами пробирались к выходу. Все глаза были прикованы к ужасам небес.

— Советую обратить внимание, — руководил представлением Макс, — на верхний левый квадрант. Если вы приглядитесь повнимательнее, то увидите звездную систему Гастромил, растворяющуюся в ультрафиолетовых лучах. Есть кто-нибудь с Гастромила?

Откуда-то сзади раздалась парочка неуверенных выкриков.

— Что ж, — сказал Макс, — можете больше не беспокоиться о том, выключили вы газ или нет.