Ревизор: возвращение в СССР 26

Глава 17

Святославль.

Соседка Либкиндов Капустина хорошо знала эту семью и очень уважала Клару Васильевну за её самоотверженность и за то, что она, оставшись одна с тремя внуками и совсем больным мужем, мужественно и достойно несла свой крест.

Когда на пороге появилась старшая девочка Либкиндов, соседка решила, что её бабушка прислала что-то попросить.

— Тёть Лиза, — обратилась к ней Эмма, — вы не могли бы мне помочь?

— А что стряслось, девонька?

— Я в нашу газету устроилась, — поспешно достала Эмма своё новенькое удостоверение и протянула соседке. — Мне материал нужно для статьи собрать…

Господи, — подумала соседка, — и так работает на заводе, учится заочно в Брянске, хозяйство на ней, дети, старики и ещё одну подработку взяла… Вся в бабку… Что Клару после инфаркта в больнице удержать не могли, что Эмма такая же выросла… И так чуть жива после аварии, кости, вон, просвечивают, до сих пор не оклемалась… Бедная девочка… Видимо, денег совсем не хватает. Надо помочь!

— Конечно, — с готовностью ответила она. — А что надо?

— Мне истории нужны интересные про наши городские фабрики, заводы. Про трудовые коллективы.

— О! Девонька! Этого добра сколько хочешь тебе расскажем! Я ещё и подруг попрошу!

— Спасибо, тёть Лиз! — обрадовалась Эмма.

Переписал себе название гостиницы и спрятал в паспорт. Ну, отлично, жена у меня теперь с подарком. Только билеты осталось взять на самолёт. Поднялся, планируя сразу заехать в кассы Аэрофлота до лекции, но Сатчан меня тормознул.

— В понедельник у нас совещание в бане «Полёта», — сказал он.

— Понял, буду.

Билеты в Крым по удостоверению ВС удалось взять быстро. Вылет из аэропорта Внуково. В пятницу вечером у Марата тренировка, кого же попросить нас с женой отвезти? Ахмада? Нет, у него в новой квартире непочатый край работы. Товарищ алкоголик там что-то необходимое так еще и не сделал, а что-то сделанное уже и поломать успел… Даже унитаз, Ахмад жаловался, и тот качается… Но руки у него золотые, сделает все, что нужно, надо только время для этого. Я бы и денег ему одолжил, чтобы ремонт сделать, как у меня, но опасаюсь, что он взбрыкнет… Гордый человек… Я в принципе понимаю, сам такой, не люблю в долги влезать…

Во, лучше Костяна попрошу… Начало семестра, ему сейчас по вечерам делать все равно нечего. Как удачно ему батя машину подогнал! Сосед, все же…

Из авиакасс сразу отправился на лекцию. В этот раз Ионов отправил меня на Фабрику детской книги. От метро пришлось проехать четыре остановки на автобусе. Фабрика оказалась реально целой фабрикой, не то что наша типография. Большое производственное шестиэтажное здание. Когда местный парторг Вдовин Михаил Сергеевич, серьёзный солидный мужчина с военной выправкой, повёл меня по цехам, у меня глаза разбежались от рядов одинаковых станков. Тиражи у них тут — мама не горюй!

Увидев обложку «Путешествий Гулливера», расплылся в улыбке, у меня была точно такая же книга в детстве.

— Обязательно своим такую куплю, — произнёс я вслух.

— Кому? Младшим сестрёнкам-братишкам? — улыбнулся Вдовин.

— Не получится. Я сам у нас в семье младший. Детям своим куплю, они, правда, маленькие ещё, пятый месяц всего.

— Ничего себе, когда успел? — с любопытством взглянул на меня парторг.

— Пацаны. Близнецы, — ответил я, и Вдовин рассыпался в поздравлениях. Ну да, сразу два пацана — многим завидно. Ему тоже, похоже, но по-хорошему, не злой человек, сразу видно. Некоторые девчонку за девчонкой рожают, никак пацан не получается. А сейчас в моде традиционные представления — обязательно нужен наследник. Только про все это подумал, как он начал жаловаться, что у него две девчонки, и третий раз жена рожать ни в какую не хочет. Я впечатлился сказанному. Мужику на вид полсотни. Это насколько же жена его моложе, что он ее третьего рожать уговаривает?

Тема лекции «Каждый коллективу — коллектив каждому» изначально подразумевала только сведения о формальных признаках трудовых коллективов и механизмах взаимодействия рядовых членов между собой и с руководством. Мне полагалось обосновывать производственную необходимость общественного влияния на личную жизнь отдельных членов коллектива, если последствия, к примеру, нездорового образа жизни мешают работнику выполнять свои функции на производстве.

Конечно, мало кому понравится, что его личную жизнь рассматривают под микроскопом, причём всем трудовым коллективом. Ожидал, что получу много недовольных высказываний на эту тему. Поэтому, опережая их, взял и рассказал вчерашнюю историю из Электросетей, не называя, конечно, где все это произошло. Работники фабрики впечатлились, как личные отношения двух человек чуть не послужили причиной смены в целом толкового директора. Вот после этого мы с ними совместно вывели следующее правило: личная жизнь остаётся личной ровно до тех пор, пока не затрагивает коллектив. Причём это касается любых коллективов — семейных, дружеских, учебных, трудовых…

— Как только наша личная жизнь или её последствия стали касаться ещё кого-то, — подвёл я итог, — увы, это больше не только наша личная жизнь. И в дальнейшем надо учитывать интересы всех, кого она касается. Более того, каждый, кого она касается, имеет право на защиту своих интересов. В том числе, и трудовой коллектив.

Резюмировал так свое выступление, и стою довольный. Вроде, все растолковал. Но нет…

— Ну, выпили мужики после работы, — выкрикнул кто-то с задних рядов. — Что ж нам теперь выволочку за это устраивать? Мы же никому ничего плохого не сделали! Работу свою выполнили!

Опять, двадцать пять…

— Да, работу вы выполнили, но с работы ещё не ушли! — улыбнулся я. — И до тех пор, пока вы на территории предприятия, администрация несёт за вас ответственность. Не дай бог, с вами что плохое случится, упадёте куда-нибудь по пьяной лавочке и шею сломаете… Вы начальство своё тоже поймите. Никому же не хочется отвечать за чужую глупость. Вам что, так трудно выйти за ворота и там отмечать окончание трудового дня? Мы же только что с вами это разбирали. Если вы выпиваете за воротами — это ваша личная жизнь. Если на территории предприятия — это уже касается предприятия, и оно имеет право защищать свои интересы.

Ну, после этого разъяснения, вроде, дошло. Во всяком случае, недовольных выкриков с мест больше не было.

После лекции ко мне подошёл Вдовин и представил главного инженера фабрики Никольского Бориса Петровича.

— Спасибо вам, — тряс он мне руку, — разжевали дуракам. А то талдычу-талдычу всем, и про косынки, и про распитие на рабочем месте. А они обижаются! Придираюсь, видите ли. И закон новый у них дураки написали, и технику безопасности дураки придумали!..

— Не переживайте так, — улыбнулся я. — Это всё до первого несчастного случая. Вот, как только скальп с кого-то станок снимет, так все сразу волосы под косынками прятать и начнут.

— Да, вот только я этого уже не увижу из СИЗО, — возразил мне Никольский. — Новый КЗоТ видели, как дополнили в отношении несчастных случаев?

— А вы подстрахуйтесь, — посоветовал я. — Оклейте все стены в цехах плакатами по охране труда, проводите инструктаж по технике безопасности регулярно, допустим, раз в квартал. В формате таких вот лекций с разбором вопиющих нарушений, что за прошедший квартал произошли. Заставляйте всех расписываться в журнале каждый раз, что они ознакомлены со всеми правилами. А ещё договоритесь с профсоюзом — можно, к примеру, торжественно поощрять ценными подарками работников за неукоснительное соблюдение всех правил техники безопасности на таких лекциях-инструктажах. Да даже не всегда и ценными подарками, а новой рабочей формой красивой. Постепенно всех на новую форму переведёте и приучите соблюдать технику безопасности.

Главный инженер озадаченно переглянулся с парторгом, и они принялись обсуждать моё предложение.

— А если они форму новую получат и перестанут косынки носить? — предположил парторг.

— А вы им не косынки закажите в новых комплектах, а оригинальные красивые кепки с эмблемой вашей фабрики, — посоветовал я. — Но такие, чтобы волосы под них прятать можно было, и на этом обязательно настаивайте.

— Тогда и форма не нужна, одних кепок хватит, — воодушевился Никольский.

Они оба пошли меня провожать. Провели меня каким-то хитрым маршрутом по этажам, зашли в кабинет парторга, где он вручил мне увесистый бумажный свёрток. Потом зашли в кабинет главного инженера, где он вручил мне от себя лично бутылку коньяка за идею с кепками, мол, и профилактическая работа, и затраты не такие уж большие. Пришлось спрятать бутылку в портфель.

Москва. Квартира Быстровых.

Первое, что увидела вернувшаяся с работы Нина Георгиевна, это мужа, сидевшего в одиночестве на кухне перед початой бутылкой водки, и распахнутую дверь в пустую комнату дочери.

— А Регина где? — спросила она.

— Съехала!

— Куда? — спросила она, снимая пальто.

— Откуда я знаю. Опять, небось, нашла себе очередного пузатого хахаля, который будет ей квартиру оплачивать!

Потрясённая этой новостью, Нина Георгиевна прошла, не разуваясь, в кухню, и села напротив мужа за стол.

— Кто мог снять ей квартиру? — недоумённо спросила она.

— Тебе лучше знать! — вскочил Степан Михайлович. — Это твоё воспитание! Как ты умудрилась до такой степени дочь распустить? Какой ты педагог? Какой из тебя директор школы?

— Из меня хороший педагог. И хороший директор школы! — опомнилась Нина Георгиевна. — И мать я хорошая! А вот ты — никчёмный отец! Это из-за тебя она из дома бежит! Лишь бы куда, главное, от тебя подальше!

Нина Георгиевна разрыдалась и закрылась в комнате дочери.

Святославль. Дом Шанцевых.

— Александр Викторович, с домом в Шамордино засада, — начал свой очередной доклад Иван Николаев. — Там тёща Вагановича постоянно дома и кто-то из детей Раи Стариковой, младшей сестры его жены.

— А сколько там детей? — уточнил Шанцев.

— Двое, девочка в седьмом классе и старший сын в девятом.

— И что, ты реально думаешь, что эти проныры не проследят, как муж тётки в их доме свою кубышку прячет?

— Вот и я тоже об этом подумал, — кивнул Иван. — Если он и прячет где-то там, то не в доме — это факт.

— Я думаю, вообще, не там…

— Остаётся только квартира, — подвёл итог Иван. — Я к ней уже присматривался. Сын Вагановича выучился в Минске, там и остался. Ваганович живёт с женой. Ходит обедать домой. Жена у него в заготконторе сидит, домой на обед не ездит. Уходят из дома они утром в разное время. Ваганович идёт на работу к восьми, а жена к девяти. В двенадцать у него уже обед. Там меньше четырёх часов получается на все три комнаты. Маловато…

— Ваганович должен ездить в Брянск по делам завода, — задумчиво проговорил Шанцев. — Думаю, я смогу тебе сказать, когда его не будет в городе.

— О, это было бы очень хорошо, — ответил Иван.

Приехал домой раньше Галии, поставил свёрток на кухне. Мама уже сменила Ирину Леонидовну, и я присоединился к ней в детской.

— Тебе с радио звонила Александра Латышева, — доложила мама, — ждёт тебя завтра к часу дня.

— Хорошо. Больше ничего не сказала?

— Нет. А, сказала! Фотографию на пропуск! Чуть не забыла, — сделала испуганное лицо мама.

— Чуть-чуть не считается, — улыбнулся я.

Интересно, в какой передаче они нашли для меня место?

Вечер прошёл за хлопотами. Мама ушла на кухню, Ахмад к нам спустился и помогал мне с детьми, пока нас мама ужинать не позвала.

Как пришла жена, показал ей билеты в Симферополь, чтобы она уже точно знала, что мы летим. Остаток вечера оформлял записки для Межуева. Мало осталось в запасе изобретений, надо в библиотеку как-нибудь съездить. Но не завтра. Завтра радио и надо хоть до швейной фабрики наконец добраться. А то в понедельник уже отчитываться надо будет.

В пятницу Галия вручила мне список и отправила закупаться на рынок. Видел там и Кото, и Сосо. Основные покупки сделал у Серго, но Сосо убедил меня взять у него фаршированных зелёных помидор.

Домой поехал на такси, забил холодильник продуктами и с чувством исполненного долга поехал на радио.

Москва. Лубянка.

Прослушка квартиры Эль Хажж дала неожиданные результаты. Девочка-студентка вернулась в Москву не одна, а с родителями, которые вели очень интересные разговоры, ничуть не стесняясь. И напрасно. Перевод с арабского, хоть и был несколько косноязычный, но суть передавал точно. У полковника Воронина несколько раз вытягивалось от удивления лицо в процессе чтения.

Больше всего его поразила фраза, что зарубежный долларовый миллионер рассчитывает, что их Ивлев сделает его миллиардером.

Полковник решил немедленно доложить об этом зампреду.

Москва. Гагаринский райком.

Немного успокоившись после неожиданного появления Регины, второй секретарь райкома КПСС Володин пришёл к выводу, что он погорячился, взяв на себя единолично все риски общения с этой девицей.

Неизвестно какую ещё информацию о нём она раздобудет со временем в процессе этого общения и кому её сольёт.

Девица прожжённая, — анализировал свои встречи с ней Володин. И Самедов не такой простачок, чтобы взять и вывалить любовнице такую информацию, которая может стоить ему свободы или, вообще, жизни. Ещё не известно, как она узнала обо всём…

Чем больше Володин думал об этом, тем больше ему хотелось приставить к Регине кого-то, кто мог бы её контролировать и втереться к ней в доверие.

Она лишилась, судя по всему, покровителя в лице Самедова, — рассуждал Володин. — На влюблённую и страдающую она совсем не похожа. Может, подвести к ней аккуратно нового покровителя из своих людей? Заодно и проверить её. Если клюнет, то вряд ли она шпионка Захарова, хотя… Может, захочет сразу двух зайцев убить, и на Захарова поработать, и богатого покровителя подцепить. Тут однозначный вывод сделать будет нельзя. Но! Взять её под контроль, кто его знает, может, и получится.

Александра встретила меня на входе в Доме звукозаписи и повела не в студию, а оформляться. Минут двадцать мы потеряли, но благополучно сдали заявку на пропуск.

Передача, для которой мне сегодня предстояло записываться, оказалась той самой программой «Ровесники», в которой Аиша с Фирдаусом уже засветились. Ну что же, ведущий там толковый малый, с удовольствием с ним поработаю.

Александра привела меня в студию и оставила со звукорежиссёром за стеклянной перегородкой. А сама побежала искать ведущего Николаева, чтобы сообщить ему, что я уже на месте. К сожалению, мне и в голову не пришло запомнить фамилию и имя-отчество ведущего в прошлый раз. Ну, посмотрим… Хотя, что смотреть? Я же его не видел.

Меня попросили поговорить в микрофон для настройки записи. За этим занятием меня и застал ведущий программы.

— Николаев, — представился энергичный парень с крепким рукопожатием.

— Ивлев. Очень приятно.

— Мы будем с вами беседовать, вы главное, не волнуйтесь, — инструктировал меня он. — Если что-то будет не так, перезапишем.

Он показал мне, на каком расстоянии надо сидеть от микрофона, и мы начали.

— Тема нашей сегодняшней передачи — патриотизм, — начал ведущий и представил меня слушателям, как студента экономического факультета МГУ Павла Ивлева. — Скажите Павел, с точки зрения молодого современного человека, что такое патриотизм?

— Большая и глубокая тема, на самом деле, — начал я. — На мой личный взгляд, патриотизм — это не только про любовь к своему сильному могучему государству. Нам вот, везёт, Советский Союз именно такое государство, и мы его, конечно, очень любим. Но так любить свою Родину легко. А настоящий патриот любит свою Родину любую и в любой момент. И в особенности, в трудный для неё час, когда у неё серьёзные проблемы. Истинный патриот со своей Родиной и в беде, и в радости. Он в любые времена вместе со своей Родиной, не бросает ее и делает все, что для неё нужно в этот трудный момент. Как наши отцы и деды в сорок первом! Очень тяжёлая была ситуация… Были и те, кто думал, что СССР не выдержит. Но настоящие патриоты шли, стиснув зубы, и убивали оккупантов, приближая Победу. Так что патриотизм проверяется в трудностях. Тот, кто громко кричит о своем патриотизме в легкие времена, вовсе не обязательно, что окажется патриотом во времена тяжелые.

А во время войны все было просто. Настоящим патриотом был пацан двенадцатилетний, что стоял на подставленном ящике у станка, иначе до него не дотягивался, и двенадцать часов подряд делал патроны для фронта. Патриотом была девушка, что переодевалась в парня, чтобы взяли в пехотинцы на войну. Шестнадцатилетний парень, приписывающий себе два года в документах, чтобы в армию взяли, громить врага. Комсомолка, оказавшаяся под оккупацией, и тут же вступавшая в подполье. И даже из-под виселицы, не выдав никого под страшными пытками в подвалах гестапо, кричавшая, что победа будет за нами! Настоящий патриот всегда готов к жертвам ради своей родины!

— Трудно с этим спорить, — ответил ведущий, одобрительно мне кивнув, и поднял вопрос о патриотическом воспитании подрастающего поколения. Какие мероприятия, на мой взгляд, были бы ему интересны.

Рассказал вкратце про акцию памяти «Бессмертный полк» и про поисковые отряды, которые начнут свою работу уже этой весной.

— Поисковые отряды — это реальная работа, а не культурно-массовое мероприятие для галочки, — подвёл я итог своему выступлению. — Именно такая работа интересна молодежи. Она касается реальных судеб и дает реальные результаты. Представьте себе чувства молодых поисковиков, которые не только найдут останки павшего бойца, но и попытаются восстановить картину последних минут его жизни, установят его личность в архивах, найдут родственников и перезахоронят со всеми почестями в их присутствии.

— Да… Нет никаких сомнений, что это будут очень сильные чувства и эмоции, — согласился со мной с задумчивым видом Николаев, поблагодарил меня за интересную беседу и показал звукорежиссёру, что мы закончили.

Когда уже микрофоны были отключены, Николаев продолжил меня расспрашивать и про «Бессмертный полк» и про поисковые отряды. Мол, где я про это слышал? Пришлось сказать, что писал статьи про это. И рассказал, что первая акция «Бессмертного полка» прошла ещё пару лет назад на Девятое мая в одном из малых городов Союза.