Ревизор: возвращение в СССР 26

Глава 7

Святославль.

Так и не придумав никакого логического объяснения появлению зятя в Святославле, Оксана решила навести справки. Вспомнив, что Руслан в последнее время активно общается с Пашкиной роднёй, решила навестить сына, вдруг он что-то знает.

Она вернулась в гастроном, купила тортик «Сказка» и пошла к новому дому сына. Хоть они и подали документы на прописку к ней снохи и внучки, но жить решили у себя. Эх, если бы всё так и осталось… Но Щербаков из жилкомиссии предупредил, что в любой момент может прийти комиссия и проверить, кто и где живёт фактически… Надо бы занести ему подарок, очень ее выручил. С участием подошел, не дал квартиру у нее отобрать.

Настя встретила её с радостным видом и сразу принялась выставлять чашки на стол. Руслан должен был вот-вот прийти с работы, и Настя занималась ужином. Маленькая Маришка крутилась у матери под ногами, не желая сидеть за столом спокойно, и Оксана на автомате начала играть с ней в «Съедобное — не съедобное», отвлекая подальше от плиты, а то ещё брызнет раскалённым маслом… Маришка была ещё совсем маленькая и ей приходилось показывать предметы и продукты, представить себе что-то абстрактное она ещё не могла. За этими занятиями Руслан и застал их всех. Удовлетворённо улыбаясь, он чмокнул всех своих женщин, и пошёл переодеваться.

— В выходные москвичи приедут за своими вещами, — сообщил он, вернувшись на кухню. — Договорился сегодня у себя на работе насчёт машины на выходные. Так что последняя занятая комната скоро освободится.

— Кто-то из ваших согласился на все выходные в Москву уехать? — удивлённо спросила Настя.

— Сам поеду, я же не всегда на буханке ездил. Я и в армии ЗИЛ водил, и на автобазу когда устроился, на грузовой машине первое время ездил.

— Вот тебе хочется на них столько сил и времени тратить, — удивлённо заметила Оксана. — Сейчас опять начнётся, тут загрузи, там разгрузи…

— Мам, ну, во-первых, мы им денег ещё почти половину за дом должны. А во-вторых, не чужие же люди, родня… И Паша приехал, поможет с погрузкой.

О! Даже расспрашивать не пришлось, — обрадовалась Оксана. — Значит, Пашка здесь, чтобы отчиму с переездом помочь.

— Так он у вас остановился? — осенила её вдруг неприятная мысль.

— Нет, у Шанцева, — ответил, как о само собой разумеющемся, Руслан. — Они же дружат с Ахмадом.

— Ах, ну да… Ну да, — задумчиво ответила Оксана.

Выйдя от Шанцевых, пошёл по Первомайской в сторону моей родной когда-то улицы Островского. Прошёл мимо дома врача Марины Павловны, мимо бывшего дома Никифоровны, и дома моей бывшей начальницы с Механического завода, дошёл до дома Ветки… Вся жизнь в Святославле перед глазами пронеслась…

У Николаевых кто-то стоял на крыльце. Заметил, подойдя к калитке, в темноте красный сигаретный огонёк.

— Вань! Ты? — крикнул я, памятуя, что у них здоровенный овчар живёт во дворе.

Думал, он сейчас в два прыжка окажется у калитки с яростным лаем, но он медленно вылез откуда-то из-под крыльца и неспешно направился ко мне, недовольно порыкивая. Постарел, что ли, пес?

— Кто там? — услышал я такой же недовольный голос Ивана.

— Павел Ивлев, — ответил я.

— Пашка? — он сошёл с крыльца и направился ко мне. — Привет! Какими судьбами?

— Ахмад дом продал, переезжаем, — ответил я.

— А-аа… Понятно…

— Ну, а у тебя как дела? Капитана дали?

— Какое там! — махнул он безнадёжно рукой. — Как ты там говорил — дали, потом догнали и ещё раз дали… Филимонова когда сняли, думал, что-то изменится к лучшему, а для тех, кто внизу, ничего не поменялась. Всё наше начальство гнилое, лично Филимоновым под себя подобранное, на своих местах осталось. Так, пожурили, пальчиком погрозили, кто-то даже выговор получил. И всё на этом.

— Понятно… А у Вероники как дела? Слышал, что она в магазин пошла работать.

— Все верно. Как ее выперли с базы, так она в магазин пошла работать. Вот с матерью вместе на работу в булочную так и ходят. Скоро в декрет уйдёт, рожать в апреле…

— О! Поздравляю! — искренне воскликнул я.

— Угу… Будем вчетвером на две зарплаты жить, мою и материну… Что-то мне так тут всё поперёк горла встало! Бросил бы всё и уехал, веришь?

— Верю, — серьёзно ответил я. — Сам так и сделал.

— Надо было до женитьбы тоже куда-то уезжать, — в сердцах сплюнул Иван. — А сейчас уже поздно. Куда с семьёй на руках с нуля начинать? Думал уже одному в Брянск податься, устроиться там, а потом за своими приехать. Так Вероника в слёзы, не отпускает… Это какой-то тупик!

— Что-то ты совсем раскис, — заметил я, качая головой. — Радоваться надо, скоро папой станешь! А насчёт всего остального не беспокойся. И с деньгами можно вопрос решить, и переезд со временем устроить. Главное, чтобы вы все сами этого хотели и всё получится!.. Собственно, я по этому поводу к тебе и пришел, а не просто за жизнь потрещать. Я замолвил наверху словечко, и у тебя есть шанс стать доверенным лицом у первого секретаря горкома партии…

— Ты это серьёзно? У Шанцева? — удивлённо уставился он на меня.

— У Шанцева, — кивнул я. — Он ищет человека для одного деликатного дела. Я сразу про тебя подумал. Дело это для тебя не скажу, что плевое, но вполне посильное. Справишься — будет отличный шанс зарекомендовать себя перед первым лицом города и заработать при этом очень неплохо.

— А что надо делать?

— Прежде всего договоримся, что ты никому ничего не расскажешь, даже если от поручения откажешься. Согласен?

— Согласен, конечно. Я не болтун. И в любом случае жить и работать в Святославле, сплетничая про Шанцева — не самая хорошая идея….

— Лады. Значит, так. После смены первого секретаря горкома была проведена проверка всей деятельности предшественника Шанцева Вагановича. Выявлены серьёзные злоупотребления. Он у города внаглую воровал финансы. Обком выносить сор из избы не хочет, я уверен, что там считают, что Ваганович достаточно наказан переводом с должности первого секретаря горкома на должность директора завода.

— Нифига себе! — ошарашенно смотрел на меня Иван.

— Да… Но Шанцев не хочет всё оставлять, как есть, — продолжал я. — У него с ним личные счёты…

— Это-то понятно, — с готовностью кивнул Иван. — Не может забыть, что Ваганович с Филимоновым его хотели по этапу пустить…

— Он сейчас добивается, чтобы Ваганович сам уволился и уехал из города. Но он не хочет, чтобы тот уехал с деньгами, что у города украл.

— Ясно, — усмехнулся он. — И это правильно.

— Так вот. Твоя задача будет, если ты возьмёшься за это дело, найти кубышку Вагановича и изъять её. Себе возьмёшь сколько-то за работу, скажем, четверть, а остальное анонимно переведёшь в какой-нибудь детский дом. Это хорошее предложение, Вань. Есть шанс приблизиться к первому секретарю горкома, наказать сволочь, которая тут половине города жизнь испортила, и денег заработать. Хороших денег. Подумай до завтра…

— А что тут думать? Я согласен, — оживился он.

— Ну, и отлично! Сам прикинь, где он деньги мог эти схоронить — дача или гараж, думаю, самое вероятное место, — улыбнулся я. — Тогда я Шанцеву передам, что ты в деле, — протянул я ему руку на прощанье.

— Спасибо! — вдруг сказал он, пожимая её.

— За что? — удивился я.

— За то, что вспомнил про меня.

— Иначе и быть не могло, мы с тобой через столько прошли, — подмигнул я ему. — И даже если не получится с этим делом, не раскисай. Где-то через полгода будет у меня, скорее всего, к тебе очень даже денежное предложение. Но пока рассказывать не буду, чтобы не сглазить…

Мы расстались, и я пошёл обратно к Шанцевым. Очень хочется, чтобы всё у всех было хорошо, но решать за всех их проблемы — не выход. Надо давать людям удочку, а не рыбу… Покажет себя Иван в этом деле — благодарный Шанцев начнет ему помогать в карьере. Не покажет, или не повезет — так нам для нового музея начальник охраны понадобится. Или капитан милиции в этом городке, которому можно доверять. Сомневаюсь, что у наших москвичей будут кандидатуры милиционеров, что из Москвы захотят переехать в Городню, даже с повышением. Тут-то кандидатуру Ивана и предложу…

Шанцевы уже готовились ко сну, завтра у всех рабочий день. Наталья Кирилловна сказала, что у меня всё постелено, пожелала спокойной ночи и ушла. А Александр Викторович пригласил меня за стол, чувствуя, что мне есть, что сказать.

— Иван согласен заняться сбережениями Вагановича, — сказал я. — Надо мне вас познакомить как-то…

— Приводи его завтра вечером, — как о само собой разумеющемся ответил он.

На том мы и разошлись по койкам. Засыпая, всё думал, чем и как помочь Либкиндам, пока Славка служит. Ещё целый год… Сени эти их столько не протянут… Рухнет кто-нибудь когда-нибудь под пол, провалившись на треснувшей доске. И хорошо, если ведёр с водой в этот момент в руках не будет. А бегает у них за водой, наверняка, Эмма… Падал я с вёдрами, знаю, что это такое… А тут ещё есть шанс и ноги переломать при этом… По-моему, переломов Эмме уже достаточно досталось для ее юного возраста…

К десяти за мной приехал УАЗик из части. За рулём сидел Славка! А приехал за мной с ним лично замполит части.

— Это так неожиданно для нас! — тряс он мою руку.

— Сам не ожидал, что получится вырваться, — ответил я и добрался, наконец, до друга.

Мы молча обнялись. Он сильно изменился, заматерел, возмужал, взгляд стал спокойный и уверенный.

— Ну, как ты? — спросил его.

— Все хорошо, — ответил он, косясь на начальство.

Понятно, видимо, свободно говорить при командире стесняется…

Забрался в УАЗик назад, довольный майор занял место рядом со Славой, развернувшись ко мне вполоборота, и мы отправились в часть.

— Надолго к нам в город? — спросил он.

— Не знаю, если честно, — ответил я. — И побыть у вас побольше хочется, и дома работы по горло.

— О, слышали, Аркадий Фёдорович, у него дом это уже Москва, — подколол меня Славка, наконец, раскрепостившись. — Ну, рассказывай, как вы там, в Москве? — улыбаясь, попросил он.

— Нормально, жить можно, — отшутился я. — Мишка Кузнецов уже на втором курсе. Светку Герасимович замуж выдали в декабре за моего однокурсника.

— За москвича, небось?

— Ну да… Снимают теперь квартиру… Маме его не понравилось, что Светка приезжая.

— Вот же какое зазнайство… — недовольно начал Лаптев, — в Москве живут, так остальных уже за людей не считают… Не подумай, Павел, я не про тебя.

— Да, и такие люди попадаются в Москве, но, к счастью, большинство вполне нормальные, — кивнул я, улыбнувшись. — Именно так. Везде есть свои трудности… Встречались вчера с Тимуром Полянским и Веткой, они на каникулы приехали. Жениться летом собираются.

— А жить где будут? — удивился Славка?

— У них в училище комнаты дают семейным.

— О как! Это что ж за училище? — поинтересовался Лаптев.

— Военное, Рязанское, брат на втором курсе уже учится.

— О, понятно! Наш человек! Видишь, после второго курса уже можно жить как люди, — заметил замполит. — А до шестьдесят восьмого казарменное положение и весь третий курс было, считалось, как в армии отслужил…

Обсудили с Лаптевым по дороге тему предстоящей лекции. Они, оказывается, следят за моими публикациями в «Труде», обсуждают, среди прочего, на политинформациях.

— Мы всегда удивляемся, какие ты темы выбираешь острые и злободневные. А главное, печатают же, пропускают! — поделился он. — Но хотелось бы, всё-таки, больше информации по международной обстановке.

— Может, обсудим сегодня тему «СССР и империалистические страны на современном этапе»? — предложил я.

— Отлично! — обрадовался Аркадий Фёдорович.

Мы приехали в часть, и Лаптев сразу отвёл меня к командиру. Полковник Нестеров обрадовался мне, как дорогому гостю.

— Здравствуйте, здравствуйте, Владимир Филиппович, — ответил я, улыбаясь. — Так рад видеть вас всех!

Мы посидели в кабинете командира части втроём минут десять и пошли в Ленинскую комнату, где уже собрались солдаты и офицеры.

Прочитать лекцию было легко, по такой-то обширной тематике. Помню, что скоро начнутся, что в Чили, что на Ближнем Востоке заварушки. Когда конкретно по месяцам — нет, конечно, но что в этом году — так точно. Рассказал в общих чертах, что там должно случиться. Подпустив туману, конечно, чтобы потом не оказалось все в точности, как я сказал. Обнадежил собравшихся, что Вьетнам скоро полностью одержит победу над проамериканским Южным Вьетнамом. Не только американцы, но и их союзники теряют надежду одержать вверх в этой войне, выводя свои войска. В этом году сбегут последние союзники США, южные корейцы. Один-два года, и Южный Вьетнам, оказавшись без внешней поддержки, падет… Вся территория Вьетнама снова станет единой.

А потом начались вопросы.

— Так получится ли у наших арабских союзников одержать победу над сионизмом и его американскими приспешниками? — спросил замполит.

— Не хочу вас обнадеживать, но не получится. Американцы могут легко бросить Вьетнам, но Израиль бросить не в состоянии. Значит, будут и дальше щедро снабжать его любой поддержкой, необходимой для его военных успехов в борьбе с арабскими странами.

— А почему не могут бросить? — не унимался замполит.

— Во-первых, в США очень много чрезвычайно богатых и влиятельных американцев еврейского происхождения. Для них Израиль — вторая родина, и они его очень поддерживают. Во-вторых, главная религия в США — протестантизм. А он очень сильно опирается на Ветхий Завет. Протестанты верят, что иудеи богоизбранный народ, как и сказано в Ветхом Завете. Как же можно отказаться от его поддержки? А про вьетнамцев в Ветхом Завете не сказано ни слова. Так что с Южным Вьетнамом можно поиграться, и бросить. А вот израильтян — никак нельзя.

Были и другие вопросы. Соскучились тут по моим лекциям!

После лекции замполит привёл меня опять в кабинет командира части. Там нас уже ждали. Увидев Славку, я очень удивился и обрадовался. Солдата пригласили посидеть в компании командиров!

— Прошу всех к столу, — сделал широкий жест командир части. — А тебе, Комарцев, сегодня ещё ехать!.. — многозначительно посмотрел на него он.

— Чуть-чуть можно, — заступился за Славку замполит, — пробку понюхать.

Стол был отличный, по-мужски аскетичный, но всё, что надо, присутствовало.

— Эх, давно я у вас не был, — с обалдевшими глазами оглядывал я варёную картошку, маринованные маслята прямо в банке, соленые огурчики, моченые яблоки и тонко нарезанное сало на ломтях черного хлеба…

— А стрелять ездишь? — поинтересовался командир части. — Я телефон тебе в часть давал…

— Поездил немного, Владимир Филиппович, но последние месяцы уже не получалось, — с сожалением развёл я руками. — Времени совсем не хватает. Учёба, работа… И жена двойню родила, два пацана. Пятый месяц пошел… Только и успеваю на тренировки по самбо ездить.

— О! Два сына зараз! Это дело! — воскликнули офицеры и у них сразу родился первый тост и понеслось… Шутки, хохот, тосты…

Славке налили с треть стакана, он так и поднимал его каждый раз, едва пригубив. Я кивнул ему, мол, правильно делаешь, что не пьешь.

Целый час меня засыпали вопросами по самым разным темам. Острый ум офицеров соскучился в нашей провинции, им нужны были московские новости, как воздух. Не те официальные, что в газетах почитать можно, а как лично я происходящее в СССР и мире представляю. Я аж охрип немного, и только тогда они немного снизили напор.

— У Либкиндов вчера был, — выбрал я момент, когда командир и замполит о чем-то заспорили о своем, и перешёл к волнующей меня теме. — Давно у них дома был?

— Ну, был на той неделе, — кивнул Слава.

— Полы в сенях провалились, видел?

— Да, видел, — мрачно кивнул он.

— Там все доски прогнили, если не поменять их срочно, кто-нибудь ноги переломает. Я даже могу себе представить, кто это будет, самый тяжёлый в семье: Эмма твоя с двумя вёдрами воды в руках…

— Я хотел увольнительную взять на несколько дней, — взглянул Славка на командира части. — Но надо же где-то досок сначала найти… Что толку в увольнение без досок идти… Просил отца мне досок где-то найти, так бабушка в начале января умерла, похороны, поминки… Отец обещал, как зарплату сейчас получит, так сразу и займётся…

— А сколько вам досок надо? — обескураженно спросил замполит. Оказалось, они с полковником уже перестали спорить, и прислушивались к нашему разговору.

— Ну, там вот такие где-то сени, — поднялся я и по памяти отгородил угол в кабинете.

— Три на два? — прикинул командир части.

— Это с запасом, мне кажется, — проговорил Славка.

— Идите-ка вы к нам на склад, — проговорил командир части. — Там у Горячева всё есть, говорят, даже, парашюты!

Офицеры расхохотались одним им понятной шутке. А мы со Славкой переглянулись.

— А увольнение? — робко спросил друг.

— У тебя же есть бланки, выпиши сам, — отмахнулся от него командир части.

— На субботу и воскресенье? — сразу спросил я. — За один день мы вряд ли управимся.

— До утра понедельника, — великодушно разрешил командир. — Сейчас отвези товарища лектора и возвращайся. Вечером отвезёшь меня домой и останешься на выходные в городе. А в понедельник утром заедешь за мной, как обычно, и поедем в часть.

— Слушаюсь, товарищ полковник, — подскочил счастливый Славка.

— А я завтра домой поеду, — подумав, решил замполит, — на своей.

— Правильно, — одобрительно кивнул полковник и взялся за бутылку.

— Разрешите идти на склад? — уточнил Славка.

— А вы что, ещё здесь? — рассмеялся Лаптев.

И мы быстренько оставили их, попрощавшись, пока они не передумали, запрыгнули в УАЗик и Славка покатил к складу.

— Что это за история с парашютами? — поинтересовался я.

— Не знаю, правда это или нет, но рассказывали, что у Горячева что-то выменяли на них, вот и лежат теперь несколько штук на складе. А что с ними делать — никто не знает.

— Ну, понятно, — улыбнулся я. Военные склады — это, вообще, отдельная тема. — Спишут как, так женщинами ткань будет востребована. Парашютный шелк для хорошей рукодельницы — это тема.

— Тема? — не понял друг моего выражения.

Чертыхнулся мысленно, вот сколько уже в СССР, а все еще иногда использую выражения из будущего, которые людям непонятны. Кстати, вот-вот будет два года, как я очнулся в той ледяной воде под мостом… Вот уж, воистину, второе рождение!

— Классный материал, все, что угодно, из него можно делать. Постельное белье, трусы, да даже платья пошить можно. И сносу всем этим вещам не будет.

Сказал это Славе, вспомнив рассказы родственников из своего прежнего детства.

Мы подъехали к нескольким рядам одноэтажных ангаров, издали похожих на гаражный кооператив. Перед ними в вольерах отдыхало штук пять овчарок.

— На ночь их цепляют к тросам цепями, и они бегают вдоль всего этого проезда между складами, — объяснил мне Слава.

— У вас тут всё серьёзно, — задумчиво проговорил я, а Славик уже остановил машину у больших ворот.

— Леонид Максимович! — приоткрыв калитку в воротах, заорал он внутрь ангара и зашёл внутрь.

Но не угадал. Заспанный служивый в бушлате вышел из ворот напротив.

Узнав УАЗик командира, он кивнул мне, и, протянув руку, представился:

— Горячев.

— Ивлев, — ответил я, пожимая его руку. — Доски нужны.

— Какие?

— На пол. Сороковку или пятидесятку. Трёхметровые.

— Сколько?

— А какая ширина? Если сто пятьдесят, тогда штук пятнадцать. Нам надо помещение два на три метра перекрыть.

— Ну, пошли посмотрим, — кивнул он и мы вошли в тот ангар, где уже сгинул Славка.

А он как раз шёл навстречу с растерянным видом.

— О! Леонид Максимович! А я вас ищу-ищу… Нам…

— Доски нужны, — досказал за него завскладом. — Уже смотрю.

Славка вопросительно посмотрел на меня, а я улыбнулся и пожал плечами в ответ.

Доски у Горячева нашлись. Мы перетаскали их со Славой к воротам, дал завскладом пятёрку, и он довольный сунул её в карман.

— И как вы их повезёте? — спросил он, с интересом наблюдая за нами.

— А у вас ещё не найдётся куска красной тряпки? — спросил я, отстёгивая тент от борта нашего УАЗа. — И нам бы ещё верёвку потолще, доски связать как следует и зафиксировать их внутри.

— Дайте попить, а то так есть хочется, аж переночевать негде, — подколол нас завскладом, но принес и верёвку, и какой-то красный вымпел.

Пространство под сидениями оказалось перекрыто. Закрыли борт обратно и попробовали разложить сиденья, переднее пассажирское и два за ним.

— Ну, будут торчать из-под тента, что ж делать? — проговорил я, засунув одну из досок. — Будем ехать осторожнее, а я буду сидеть сзади и придерживать их.

Мы, на всякий случай, всё равно доски обвязали, чтобы не рассыпались по всему салону. Сзади привязали вымпел и потихоньку поехали. Славка пообещал Горячеву вернуть в понедельник и вымпел, и веревку. Сначала ехали медленно, осторожно, но потом Славка осмелел и поехал быстрее. В городе я посоветовал ему опять ехать медленно от греха подальше. Кое-как добрались. Разгрузились у Либкиндов во дворе, а машину командира части Славка к себе во двор загнал.

— Спасибо тебе! — начал благодарить он. — Если б не ты, ещё неизвестно, когда батя доски бы достал… А так я за выходные постараюсь всё сделать…

— Я помогу тебе, — пообещал я. — Завтра с утра сразу к Эмме приду.

— Спасибо, — проговорил Славка, протягивая мне руку. — А я сегодня тогда вынесу из сеней всё, что можно.