Ревизор: возвращение в СССР 26

Глава 9

Святославль.

— Твою мать, — повторил я, оглядывая трухлявые прогнившие насквозь лаги. — Это всё на выброс…

— Ясно, на выброс. А новые лаги где брать? — спросил отец Славы.

— Валуны какие под домом, — продолжал осматриваться я, — серьёзные…

— Под верандой тоже камни, — показал мне дядя Володя, — только меньше.

— Я бы поменял тут некоторые, раз уж вскрыли, — заметил я. — Где сейчас, только под снегом валуны найти?

— У нас на углу возьмём, — ответил Слава. — Мы дом от проезжей части отгородили целой кучей.

— Отлично. На саночках довезём… А на лаги нам нужно куски двухметровые по дворам поискать, — предложил я. — Дядь Володь, Вань, ну, вы же всех тут в округе знаете. Нам надо-то всего четыре лаги. Давайте пройдёмся по дворам. Может, бревно у кого есть короткое, лежит уже невесть сколько в сарае, только место занимает… Ну подровняем сверху-снизу.

— Кстати, бревно у нас и у самих есть, — посмотрел отец на Славу. — Только измерить надо.

Они ушли к себе. Иван тоже куда-то отправился, Тимур за ним. Я остался один и только тут припомнил, что у Аристарха в мастерской таких разных обрезков несколько штук стояло, прислонённых к стене.

— Вань, я к Аристарху! — крикнул я им вслед и побежал в сторону улицы Ленина.

Он помахал мне рукой, типа, слышал. Мы все расползлись в разные стороны, как муравьи. Надеюсь, притащим что-то более-менее одной толщины, а то придётся подгонять разнокалиберные брёвна и лаги долго и упорно.

Аристарх занимался чем-то во дворе, когда я ворвался к нему, запыхавшись.

— Аристарх Тимофеевич, — согнулся я перед ним пополам, пытаясь отдышаться. — Вскрыли у соседей полы в сенях, а там все лаги прогнили. Сени два на три метра, четыре лаги надо двухметровых. У вас ничего подходящего не завалялось, случайно?

— А что за спешка? — спросил он, едва заметно улыбаясь себе в усы.

— Да уезжать завтра, полы старые уже сняли и выкинули, а новые настелить не на что, — объяснил я.

— Ну, пошли посмотрим, — кивнул он на открытую мастерскую.

Одну лагу мы нашли из бруса сто на сто и два совсем коротких куска таких же. Ещё было средней толщины бревно, если его обтесать, тоже можно лагу на сто сделать.

— Куски только вместе каким-то хитрым соединением сращивать, — задумчиво проговорил я.

— Можно по-простому соединить и доской пятидесяткой укрепить, — подмигнул мне Аристарх.

Подумали-подумали с ним и решили, что лучше взять целую лагу и бревно. Попытался взвалить себе на плечи и то, и другое, и понял, что не донесу, сил хватит, не зря спортом занимался, а вот балансировка подведёт.

— Давай-ка я подсоблю сзади, чтоб не мотылялось, — предложил старый и пошёл запирать дом и мастерскую.

Он обвязал себе вокруг пояса верёвку, заткнул за неё свой топор, и напихал в карманы старого бушлата гвоздей. Я взвалил на плечи бревно и брус, сместив сильно вперед, чтобы основной вес падал на плечи, а не на деда, а он подхватил сзади концы.

Вроде, не критичный для старого вес, — подумал я.

— Клади назад, — вдруг заявил он и положил поперёк ещё те два обрезка сто на сто. — Мало ли, пригодятся.

Так мы и потащились с дедом, как с носилками. Не дошли мы ещё до площади Ленина, как навстречу нам показались Иван с Тимуром. Увидев нас, они бросились к нам бегом.

— Так и знал, что вы нагрузитесь под завязку! — недовольно проворчал Иван, отодвигая Аристарха от ноши. Тимур тут же два обрезка забрал и идти стало гораздо веселее.

Когда мы свернули на Островского у Славкиного дома, там была уже откопана куча валунов, отделяющая тротуар перед углом дома и проезжую часть.

— Смотри ж ты, пригодилась куча! — рассмеялся я.

Во дворе дома Либкиндов толпились мужики.

— Ну, вообще! Живём! — увидев нас, заорал один из них.

— Отлично! То, что надо! — оглядев наши лаги, обрадовался дядя Володя. — А то мы уже думали одну лагу из двух досок сколачивать. — Слав, как там у тебя?

Заглянув в сени, увидел подкапывающегося под стены сеней друга.

— Один поменял, ещё один осталось, — ответил Славка, с усилием долбя ломиком промерзлую землю.

Мужики, тем временем, занялись лагами, а Аристарх поставил меня с рубанком доски с боков ровнять. Брал шпагат, натирал его угольком, и мы натягивали его по краю доски. Шпагат оставлял ровный след и мне надо было до него рубаночком выровнять доски с каждой стороны. Кто-то из соседей принёс ещё один рубанок и ко мне присоединился Тимур.

После нас доски обрабатывали той самой медведкой, прикольный инструмент, им строгали доски с одной стороны, чтобы пол гладким был.

Славка решил ещё один камень поменять на углу. Пока он ходил за заменой, мужики уже начали с другой стороны прилаживать лаги, камни все были разной высоты, пришлось всё подгонять. Интересно было, как они стакан с водой вместо уровня использовали. Обыкновенный гранёный стакан с ободком, сверху наполненный водой до ободка. Сколько раз вижу этот процесс, столько раз удивляюсь смекалке наших людей…

То и дело открывалась дверь в дом, Эмма или Клара Васильевна интересовались, не нужно ли нам чего? Но чаще всего выглядывали любопытные мальчишки. Взрослые их ругали сначала, что хату выстудят, потом рукой махнули, одели, и они крутились теперь между нами на улице.

Подогнанные лаги несколько раз в процессе накрывали доской и проверяли стаканом с водой.

Доски потихоньку обрабатывались. Сначала подтормаживал, прищурив один глаз. Все присматривался, добрался я уже до угольной линии или ещё нет. Потом пошло быстрее, уже не так осторожничал. Тимур тоже наловчился.

Эмма, увидев в окно стружки, вылезла из дома с мешком и принялась их собирать. Говорит, ими печь растапливать хорошо.

Народу во дворе потихоньку прибавлялось, меня и Тимура оттеснили, такое ощущение, что мужикам тяжело было смотреть на наши неловкие движения, хотя мы уже втянулись и вообще-то старались. Ну и, может, стыдно стало, что мы больше работаем.

Воспользовавшись перерывом, решил сходить к маме Мишки Кузнецова на работу, надо подкупить чего-то к столу, людей собралось больше, чем хозяева рассчитывали… ну и не тот у них бюджет, чтобы такую ораву за свои угощать.

Но у тёти Нины оказался выходной… Беда, без нее я все, что нужно, купить не смогу. Так что я отправился к ним домой. У Степана тоже был выходной. Увидев меня, он заорал от неожиданности что-то нечленораздельное и обнял меня. Тут же выскочила тётя Нина откуда-то и тоже принялась меня громогласно приветствовать. Хотели меня в дом затащить, еле отбился.

— Помощь ваша нужна, тёть Нин, — сложил я руки в мольбе. — У Эммы Либкинд в доме полы прогнили, стали со Славкой менять, а там!.. Сейчас вся улица нам помогает, хотел купить хоть что-то к столу, людей угостить, пришёл в гастроном, а у вас выходной…

— А что там так всё плохо с полами? — поспешно начала одеваться она.

— В сенях уже вообще провалились, — ответил я. — Славке ещё год служить, выпросили с ним у командования увольнительную на два дня, вот, занялись, а там не только доски менять надо, оказывается, но и лаги. Со всей улицы собирали… А там ещё камни в фундаменте некоторые покрошились…

— Сколько вас там? — спросила она.

— Не знаю, человек двенадцать уже так точно, — пожал я плечами. — И нет гарантий, что еще не подойдут.

Она повела меня к себе на работу, в наш гастроном, прихватив своих сеток штук пять. Степан пошёл со мной, глядя на эти приготовления.

Она нам выдала хлеба, полкило сыра, варёной колбасы целый батон, мы со Степаном подумали, что не стоит брать только водку, взяли ещё портвейна и вина. Тётя Нина дала нам ещё большую круглую банку селёдки Иваси.

— Детям бы ещё чего-нибудь, — попросил я. — У Эммы же двое братишек маленьких.

— А чего? — задумалась тётя Нина. — Торт? Конфет?

— Фруктов никаких нет?

— Какие сейчас фрукты? — махнула она рукой. — Лимоны, разве что.

— Ну, тогда конфет и лимонов, — решил я.

— Спроси, у них овощи есть? — наказала она мне, считая на счётах общую сумму. — Если нет, пусть Эмма приходит! Не стесняется. Не чужие, чай…

— Хорошо, спасибо, тёть Нин, — улыбнулся я, закладывая в карманы пальто кульки с конфетами и тремя лимонами, и расплачиваясь.

Навьюченные сумками, мы со Степаном потащили покупки к дому Либкиндов. Работа кипела, мы протиснулись между людьми в сенях и открыв двери, просто поставили сумки у порога.

— Эмма, Клара Васильевна! — позвал я их, отвлекая от приготовлений. — Вот ещё возьмите! А это детям, — вытащил я кульки из карманов, когда Эмма подошла.

Она только рот рукой прикрыла и едва слышно поблагодарила нас. Мы со Степаном подошли к Славке.

— Тётя Нина Кузнецова велела Эмме приходить за овощами в гастроном, — строго сказал я другу. — Тебе надо их как-то познакомить, пока ты в увольнительной.

— Ага, — растерянно уставился на нас Славка, на автомате протягивая Степану запястье вместо грязной ладони. — Понял.

Мы осмотрелись. Лаги уже все лежали на месте, и мужики густо промазывали их чёрной отработкой.

— Движется дело, — удовлетворённо заметил я и, выбравшись наружу, громко закричал:

— Кого подменить?

Но мужики принесли свой инструмент и предпочитали работать им самостоятельно. Желающих уступить нам со Степаном место не было, и я, заметив оставленные Эммой мешки, начал собирать ей стружку на растопку, Степан принялся мне помогать.

— Хоть что-то нам доверили, — расхохотались мы с ним, переглянувшись.

Москва. Квартира Быстровых.

Рассчитывая с пользой потратить оставшиеся дни каникул, Регина решила отправиться завтра в Гагаринский райком. Она нашла в материном справочнике его адрес и посмотрела, как туда доехать.

Потом она выписала на отдельных листочках всё, что Рашид говорил про своих райкомовских коллег. Как-то так получилось, что про Володина Рашид говорил больше остальных. Его она и решила использовать для того, чтобы проникнуть в райком через милицейский пост на входе.

Информация, которая случайно попала к ней, дорогого стоит, — была уверена Регина. — И обладание ею ставит её на один уровень со всеми этими людьми, о которых ей проболтался Рашид.

Святославль. Дом Шанцевых.

Проводив друзей, Шанцевы пошли домой. У Натальи Кирилловны наготовлено было к их приезду вагон и маленькая тележка, но почти всё осталось несъеденным. И она, вернувшись, со спокойной душой легла досыпать.

А Александру Викторовичу не давало покоя предложение Павла засветиться, с его помощью, в центральной газете.

Надо выбрать одно предприятие, которое прославится на всю страну, — думал он. — Конечно, по идее это должен быть Механический завод. Его Механический завод… У него славная, героическая история. Одна эвакуация во время войны в чистое поле чего стоила. Но нельзя… Там Ваганович сейчас директор. И хотелось бы прославить свой родной завод, но нельзя. Надо выбрать какой-то другой. И хорошенько подумать, какой…

А ведь это шанс засветиться Святославлю на всю страну, и вряд ли он ещё когда-нибудь повторится. В ближайшее время, так точно. Никто не поймёт Павла, если он будет раз за разом писать про один и тот же маленький провинциальный городок… Поэтому надо использовать этот шанс по полной…

Что же делать⁈ Чёртов Ваганович! — треснул с досады по столу кулаком Шанцев. — Единственный шанс!.. А потратить его придётся на предприятие, которое и рядом с Механическим заводом не стояло! Потому что никто и не посмотрит, что всё, чего достиг сегодня завод, это заслуга не Вагановича, а результат работы его предшественников. Такая статья только Вагановичу, как директору, и будет в поддержку… а это явно совсем не то, что запланировано.

Шанцев сходил за своей записной книжкой и позвонил директору Молочно-консервного комбината.

— Дмитрий Алексеевич, Шанцев, доброе утро. Тут такое предложение поступило… Заманчивое!

И он велел директору комбината припомнить какую-нибудь интересную или героическую историю, связанную с их коллективом.

— Вы же до сих пор на Министерство обороны работаете, — сказал он ему. — Может, припомните какие-то случаи, достойные упоминания в центральной газете? Соберите, короче, всё, что вспомните, запишите и передайте мне, чем быстрее, тем лучше. Журналист «Труда» завтра уже уезжает, хочу ему материалы с собой дать…

Потом такой же звонок Шанцев сделал директорам Спичечной фабрики и Мясоконсервного завода. Потом ещё подумал и позвонил директорам Пуговичной и Галантерейной фабрик.

— Не знаю, что заинтересует столичного корреспондента, — честно предупреждал он всех. — Но очень хочется, чтобы наш город прогремел на весь Союз.

Эмма несколько раз выходила к Славе о чём-то пошептаться. Пол был уже почти накрыт, осталось несколько досок уложить. С последней пришлось повозиться, она целиком не зашла, её пришлось подгонять прямо на месте. Славка строгал рубанком предпоследнюю доску, а остальные заворожённо наблюдали, как Аристарх колдует над последней доской своим топором, легко и точно…

Когда он её уложил, из толпы собравшихся вырвался одобрительный выдох. Осталось чуть-чуть ещё подстрогать две оставшиеся доски, но Слава поднялся и пригласил всех идти во двор к ведру руки мыть. Тут же рядом оказалась Эмма с ковшиком и полотенцем в руках. Смущаясь, она всех приглашала в дом.

Там нас уже ждал накрытый стол, большой стол раздвинули и рядом кухонный приставили, а вокруг выставили две лавки и все стулья и табуреты, что в доме имелись.

Расселись все, кто куда. Клара Васильевна сразу ватное одеяло развернула, в котором большая кастрюля варёной картошки оказалась, и попросила Славу выставить её на стол, чтобы все себе по тарелкам разложили. Мы быстренько опустошили кастрюлю, и понеслась!

Славка был просто счастлив. Благодарил всех, только не кланялся.

— Завтра у меня ещё целый день увольнительной, успею спокойно две оставшиеся доски дострогать, — с нескрываемым облегчением говорил он.

Выпили первый тост, и мужики начали вспоминать первый момент, когда они только увидели, в каком виде были лаги…

— Ничего, глаза боятся, руки делают, — улыбаясь в усы, подвёл итог Аристарх и поднял следующий тост за хозяев, который все охотно поддержали.

Долго сидеть не стал. Выждал немного и поднялся, сразу за мной поднялся Тимур, а за ним и Иван. Иван, вообще, сидел как на иголках, и пить не пил, и подскочил сразу, как мы встали.

Слава тут же к нам подошёл.

— Мы пойдём, Слав, — извиняющимся тоном проговорил я. — Нам ещё билеты на завтра покупать…

— Да, и мне надо бежать, — протянул ему руку Иван.

— Спасибо, вам! Спасибо, — искренне благодарил нас Славка. — Не знаю, чтобы я без вас делал!

Иван попрощался со всеми и вышел. Мы с Тимуром пошли за ним. Славка провожал нас с грустным видом.

— Ну, ты чего? Ещё увидимся, — сказал я ему, стараясь подбодрить.

— Я провожу вас завтра, — пообещал он нам с Тимуром.

Мы все попрощались с ним. Иван пошёл к себе, а мы с Тимуром отправились в обратную сторону на вокзал.

Святославль. Дом Николаевых.

Иван собрался, переодел старые штаны и куртку на более цивильные, подошёл к Веронике, взял её лицо в свои ладони и поцеловал.

— Мне ещё надо будет сходить в одно место сегодня, — сказал Иван жене. — Не знаю, когда вернусь. Если задержусь, не жди меня, ложись спать и ни о чём плохом не думай, ладно?

Она кивнула ему в ответ, доверчиво улыбнувшись.

Уже на выходе он замешкался и, подумав, взял с собой своё милицейское удостоверение.

Иван прекрасно понимал, что от того, как он себя сейчас проявит перед Шанцевым, будет зависеть его будущее. Сможет ему Павел в дальнейшем помочь с каким-то своим заманчивым предложением, или нет, это ещё бабушка надвое сказала. А Шанцев, вот он, ждёт от него результата.

Лучше уж синица в руке, чем журавль в небе. Ну и журавль, конечно, тоже не помешает, — улыбнулся собственным мыслям Иван, направляясь в сторону садовых участков.

Он рассчитывал спокойно обыскать там дачу Вагановича, пока дачный сезон не начался и там никого нет.

Садовое товарищество «Первомайское» — прочёл Иван вывеску над воротами и протиснулся в приоткрытую калитку, шире открыть её не позволял сугроб.

Заметив следы на снегу, уходящие вглубь товарищества, Иван попытался определить, насколько они свежие, но не смог. Февральский ветер гнал позёмку даже в ясный день и довольно быстро заметал любые следы. Увидев, что чужие следы свернули в сторону от предстоящего ему пути, Иван успокоился и пошёл дальше.

Найти участок первого секретаря райкома было не трудно, у него единственного на участке была установлена небольшая цистерна для воды на каркасе из мощных швеллеров. Под ней был сооружён то ли шкаф, то ли низкий сарай. Иван открыл его и осмотрел содержимое.

С одной стороны, хочешь получше спрятать, положи на самое видное место, — подумал он. — А с другой… Этот сарай, вон, запирается на проволоку. Тут ничего нет, кроме старого садового инструмента и ржавых вёдер. И как докладывать сюда ценности? — думал он, продолжая перекладывать из угла в угол содержимое этого хозяйственного помещения. — На виду у всех соседей и прохожих? Нет. Это помещение не годится, — решил он и закрыл его обратно на проволоку.

Чтобы вскрыть навесной замок на входной двери одноэтажного домика, Ивану много времени не понадобилось, но руки успели замёрзнуть. Он спрятал их в карман и, пройдя внутрь, сел посреди единственной комнаты, осматриваясь.

Наконец, руки согрелись и глаза привыкли к сумраку. Но, всё равно, Иван включил фонарь. Его интересовали щели в полу. Он неспешно осматривал доски в поисках люка. Поднимал половики, сдвигал мебель…

— Кто здесь⁈ — услышал он за спиной нервный крик.