Рейд, дающий надежду 2.2

Глава 11. Черные птицы

Голова безжалостно трещала. Казалось, весь мир наполнен непонятным треском и постепенно куда-то наклоняется, уплывая из вида. Егор со стоном оторвался от бутылки с минералкой, немного прояснившей отравленный алкоголем мозг. Господи, зачем он столько пил вчера? Точнее сегодня. Ночью. Хотя, попробуй откажи восторженным генералам, подносящих стопку за стопкой.

Он пришел в себя несколько минут назад. С трудом разлепил глаза и обнаружил заботливо оставленную на табуретке возле дивана, на котором он спал, бутылку минералки. Ополовинив её, он, кряхтя, поднялся. С трудом подавил желание плюхнуться обратно и забыться тяжелым похмельным сном. Доковылял до двери и вышел в коридор. Сидевший неподалеку на лавочке боец в форме спецназа контрразведки встрепенулся и подскочил к нему.

— Доброе утро, товарищ подполковник, — поприветствовал он Егора.

— Доброе, — хрипло ответил Егор, пытаясь сфокусировать зрение на бойце.

— Товарищ генерал приказал доставить вас к нему, когда проснетесь, — доложил тот.

Егор тоскливо посмотрел на бойца, прощаясь с мыслью потратить этот день на приведение себя в чувство. Родина звала в стойло.

— Где тут туалет? — вздохнув, спросил Егор. Боец показал. Умывшись и сдав отходы, Егор, чувствуя себя после умывания ледяной водой значительно бодрее, стрельнул у бойца сигарету, после которой безумно захотелось жрать. Но, такую роскошь позволить он себе не мог, и пришлось залезать в очередной черный внедорожник, который повез его в город.

На улицах города было пустынно. Несмотря на позднее утро, не неслись никуда автомобили, спеша доставить пассажиров и грузы в пункты назначения. Вместо них на перекрестках и мостах неподвижно замерли многочисленные посты военных на редко встречающейся ранее в городе тяжелой военной технике. Кое-где были оборудованы укрепленные огневые точки. В парке промелькнули стоявшие в тени деревьев танки. Немногочисленные прохожие торопливо перемещались от здания к зданию, периодически останавливаемые на редкость бдительными патрулями. Необычная тишина стояла над, казалось замершим в тревожном ожидании чего-то страшного городом.

Местом назначения стал небольшой неприметный ранее двухэтажный домик, в котором ранее, до войны располагалась какая-то контора. Теперь же здесь бурлила жизнь. Военная техника, окружившая здание, многочисленные легковые машины, стоявшие как попало. Прибывающие и убывающие военные и фельдъегеря. На газоне перед зданием неподвижно замер, нацелив в небо стволы Панцирь-С1.

— Приехали, — остановил машину прямо перед входом в здание водитель. Егор вылез из машины и в сопровождении приставленного к нему бойца зашел в здание.

— Куда? — спросил его пожилой лейтенант, исполняющий роль вахтера.

— Самойлов где? — спросил у него Егор.

— Второй этаж, направо, — ответил лейтенант.

На втором этаже, в предбаннике перед обнаружившимся там кабинетом мариновались в ожидании несколько офицеров. Перед дверью стоял немного пыльный стол, за которым сидела, перебирая в руках какие-то бумаги, хмурая Ольга, секретарь генерала.

— Привет, Оля, — поздоровался с ней Егор, подходя к столу и краем глаза ловя недовольные взгляды ожидавших офицеров.

— Добрый день, Егор Николаевич, — ответила та.

— Генерал тут? — спросил Егор.

— Так точно, только он занят. Придется подождать, — ответила Ольга и вновь уткнулась в бумажки.

Егор хмыкнул, прошел мимо стола и решительно толкнулся в дверь. В кабинете обнаружился вчерашний квартет офицеров, щедро наливавших Егору коньяк и бросивших его на самом интересном моменте. Они сидели за столом и завтракали, а, может, и обедали, что-то тихо обсуждая. На шум открывшейся двери все дружно подняли головы и повернулись, внимательно разглядывая просочившегося в двери подполковника.

— Явился, алконавт, — язвительно произнес генерал Самойлов. Батя скривил губы в беззвучной усмешке.

— Здравия желаю, — отсалютовал им Егор и подошел к столу. Нагло зацепил с тарелки бутерброд с сыром и принялся жевать. Заглянувшая следом за ним в кабинет Ольга только покачала головой и аккуратно прикрыла дверь.

— Садись уже, — проворчал Самойлов, глазами показывая на россыпь стульев, как попало стоявших по всему кабинету. Егор не заставил себя упрашивать, пододвинул стул и уселся, продолжая уничтожение бутербродов с пододвинутой ему поближе тарелки. Батя молча взял чистый стакан с подноса и налил Егору из термоса горячего ароматного кофе.

— А давайте я ему салфеточку на шею повяжу, — заржал Мясников, молча наблюдавший как полковники, да генералы обхаживают подполковника.

Егор внешне невозмутимо продолжал жевать бутерброд, пытаясь понять, зачем его позвали. Вроде бы роль свою он сыграл, доставив информацию. Или его хотят озадачить чем-то ещё? Меж тем руководители заговора, или как там назвать ещё ночную операцию, продолжили прерванный разговор, оставив его в покое.

— В общем, генерала пока не нашли, — сказал Самойлов: — Хотя была попытка прорыва двух Тигров на левый берег. Но бойцы не разглядели, кто там был. Вероятно, он. Куда делся после этого — неизвестно. Может быть, затаился где-то в городе. Найдем.

— Вот всё у тебя «неизвестно», «может быть», — проворчал Мясников.

— А как ещё? — развел руками Самойлов: — В городе хаос. Только-только закончили транспортировку всех задержанных. Сейчас всех обрабатывают. Выявлено уже около сотни агентов. Всех чистых пока держим там же. Следователи начали работать. Всех поголовно допрашивают. Кто-то, возможно, состоял в оппозиции добровольно. Недовольных мудаков всегда хватало.

— Нужно максимально ускорить. По цепочке «смертников» пришла информация об активности Чужих к югу от Горно-Алтайска. Нам нужен максимально возможный кадровый состав Центров управления, — мрачно сказал Мясников.

— Связь можно уже восстанавливать. Хотя, ночью так знатно мои технари её рубанули, что неизвестно, сколько провозятся, всё оживляя обратно, — сказал Самойлов.

— Я думаю, нужно с гарнизоном вопрос решать. Желательно миром, а потом уже всё остальное, — высказал свое мнение Ворошилов. Батя одобрительно хмыкнул.

— Да, гарнизон нам, как заноза в жопе, — задумался Мясников.

— Но обложили мы их знатно. Хрен высунутся, — довольно заявил Батя.

— Зато в случае атаки на город некого на парирование удара бросить, — бросил Мясников и задумался.

— Вот что, ребята. Ищите Соколова. Гарнизон лично ему предан. Пока он команду не даст, они так и будут сидеть, — решил Мясников и поднялся из-за стола. Посмотрел на мгновенно прекратившего жевать Егора.

— Товарищ подполковник, — официально начал Мясников. Егора подбросило вверх, и он вытянулся по стойке смирно, сжимая в кулаке беспощадно смятый недоеденный бутерброд. По пальцам начало растекаться подтаявшее масло.

— Объявляю благодарность за крайне своевременную доставку важных сведений и присваиваю вам очередное воинское звание. Поздравляю, товарищ полковник, — Мясников протянул офигевшему Егору руку, которую тот, чувствуя себя буратиной, пожал, искренне радуясь, что бутерброд был зажат в левой руке.

— Служу России! — ответил Егор, краем глаза замечая чуть не лопающихся от смеха полковников и генерала Самойлова, обнаруживших-таки бутерброд у него в руке.

Мясников уселся обратно и жестом пригласил Егора вернуться на свое место, что тот незамедлительно и проделал.

— Раз так, то у нас для тебя есть новое задание, — вручив бочку меда Мясников начал излагать и полагающуюся к ней ложку дегтя. А может и целый черпак.

— Принято решение сформировать отдельное подразделение в составе Управления контрразведки, занимающееся поиском и нейтрализацией агентов Чужих. И Иван Иванович предложил тебя на место начальника этого подразделения. В целом, твоя кандидатура меня более чем устраивает. Штатный состав подразделения будет включать в себя оперативников, силовиков и научную группу. Задача это абсолютно для нас новая. Придется многое создавать с нуля. Поэтому и нужен во главе подразделения молодой руководитель с ещё не задубевшими мозгами.

— Подумать можно? — спросил Егор, ловя микроинфаркт от неожиданного предложения. Резко зачесалась правая нога и захотелось вскочить, почесать её, потом выпрыгнуть в окно, вернуться обратно и только тогда уже ответить. Вместо этого он выложил на стол измочаленный бутерброд и неспешно вытер руки салфеткой.

— Минуту можешь подумать, а потом согласиться, — ответил Мясников, скосив взгляд на Егорово творение и еле заметно дернув щекой.

— Тогда согласен, — обреченно сказал Егор и посмотрел на Батю: — Но первая рота войдет в состав нового подразделения. В качестве силового обеспечения.

— Ушлый, — только и ответил тот. Но, подумав пару секунд всё же кивнул: — Забирай. Они давно выросли. И рамки задач, в которых они официально работали, им уже не подходят. Да и в крайний рейд сам знаешь, как уходили. Я тогда уже понял, что мне больше не придется напутственное слово на дорожку им произносить. Эх. — Батя тоскливо посмотрел по сторонам.

— Ладно ты, не переживай, — похлопал его по плечу Ворошилов.

— Да не о том переживаю я. Сердце за засранцев болит, — вздохнул Батя.

— Может, всё еще обойдется, — попытался успокоить его Самойлов.

— Что случилось? — почувствовав, как пропустило удар сердце, спросил Егор.

— Сегодня утром бойцов роты с гауптвахты в Бердске забрали бойцы подразделения из Искитима. Вывезли из части и доставили в военный госпиталь в Бердске. Там произошел какой-то бой. Есть раненые и убитые. Пока больше информации нет. Оперативники выехали на место. Ждем доклада, — пояснил Самойлов.

— Я еду! — вскочил на ноги Егор.

— Сидеть! — неожиданно рявкнул на него Самойлов.

— Еду. И плевать мне на всё, — упрямо повторил Егор.

— Сядь, а, и не еби мозг, — поднялся и Мясников, вырастая, казалось на целую голову. — Ты думаешь, там нужен сейчас? — навис он над Егором: — Ты там нахрен не нужен! Есть парни, которые носом будут землю рыть и разберутся, что там произошло. А есть ты — руководитель нового подразделения, который должен приучать себя думать, как руководитель, а не как пацан с автоматом. Я понимаю, — сбавил он тон: — Что тебе нужно время, чтобы стать этим самым руководителем, но его крайне мало. Работай над собой. Сам видишь, какая херня творится. И нет у нас других, кому можно доверить ответственные направления. Хрен с ним, пройдет проверку генерал Кожемяка, пускай и дальше снабжением рулит. И думает, что я не знаю, что он за хоромы себе строит на берегу Оби. И где дети его пристроены. Это всё хуйня. Мелочи. Главное бойцы на позициях одеты, обуты и накормлены, а в стволах есть снаряды. А тебе мы доверили, пожалуй, самый важный участок работы. Да, дело новое, неизученное. Немало шишек набьешь, пока толк пойдет. Но, ты эту кашу заварил — ты и расхлебывай. Раз мозгов хватило разобраться, что к чему, значит хватит и систему отладить, чтобы не было больше в анклаве агентов Чужих. А там, глядишь, и способ найдем, как ход войны переломить. Первый шаг уже сделан.

— Главное, чтобы ответка за этот шаг, нам шею окончательно не свернула, — неожиданно ответил Егор, мрачно глядя на Верховного.

— Ответка? — замер Мясников и вопросительным взглядом обвел всех присутствующих.

— Мы сделали ход — они сделали ход. Я не понял окончательно, зачем Чужим нужны были именно мы, зачем они нас усиленно ловили, жертвуя своей техникой. Но что-то им было нужно. Так и здесь. Я думаю, многие из выявленных агентов окажутся простыми офицерами и бойцами, никак не способными глобально повлиять на ход войны. Если только в нужный момент они с гранатомета не снесут проезжающий мимо автомобиль в кем-то из руководства анклава. Мы не знаем точно, насколько чувствительный удар им нанесли. В этом главная проблема. Я думаю, нужно готовиться к ответу, — Егор умолк, анализируя только что высказанное им предположение. Идея как-то сама собой родилась в гудящей с похмелья голове, и чем дальше он размышлял в повисшей после его слов тишине, тем более мрачным и пугающим казалось будущее.

— Есть смысл, — задумчиво проговорил Самойлов.

— Вполне, но, если честно — верится с трудом, — сказал Ворошилов.

— А я бы на всякий случай в повышенную все войска привел, — поддержал Батя.

Мясников, скрестив руки на груди, задумчиво сверлил Егора взглядом.

— Работаем, — наконец сказал он. — Приказ. Все боевые соединения, по всей территории анклава привести в состояние повышенной боевой готовности. Отменить учебу и массовые мероприятия. Подготовить убежища к приему населения. Произвести подготовку к запуску пяти процентов ракет с ядерными БЧ. Если они захотят войны, мы дадим им её.

Мясников круто развернулся и подошел к окну. Задумчиво провел пальцем по пыльному подоконнику, окинул взглядом царившую внизу суету. Круто развернулся к наблюдавшим за ним офицерам: — Я пошёл, поговорю с Ершовым. Нужно заканчивать эту херню.

Мясников стремительно вышел из кабинета, Следом за ним повскакивали с места полковники и рванули на выход. Самойлов задумчиво постучал карандашом по столу и спросил: — Вот нахуя ты такой умный выискался? Спокойно сидели, радовались успехам. — Егор в ответ молча пожал плечами. Генерал взял в руки тощую стопку папок и протянул новоиспеченному полковнику: — Держи, изучи сводки по операции. Возьмешь на себя руководство потрошением выявленных агентов. Полномочия тебе предоставлены считай. Задача — понять, что они делали на территории анклава. Какие цели, какие задачи. В общем, работай. Скажешь Ольге, она коменданта озадачит, выделят тебе кабинет какой-нибудь. Будут конкретные мысли — я тут. — Егор взял папки, взвесил в руке и, тихо охреневая, над тем, как ловко он был поставлен в упряжку, молча развернулся и пошел на выход.

— Ты главное, не паникуй. Будет нужно — обращайся за советом. Мне в свое время этого очень не хватало, — догнало его в спину напутствие старого генерала. Егор, не оборачиваясь, кивнул и вышел за дверь. Вышел в свою новую, неожиданно начавшуюся жизнь. Вряд ли она ему придется по душе. Впрочем, время покажет.

В этот раз танк, ведомый Олегом, проник на территорию госпиталя через ворота, следуя за вырвавшимся вперед Константином Валерьевичем, или Костей, как он попросил себя называть, пока они дружно извлекали из обломков искореженного тигра тело генерала и отделяли интересующий голову от всего остального. Благо у Кости в машине оказался целый арсенал медицинского барахла в неподъемном даже на вид чемодане. Так что на этот раз топором пользоваться не пришлось. Костя все сделал быстро и аккуратно, демонстрируя мастерское владение техникой ампутации.

С визгом колес машины затормозили возле широкого крыльца с пандусами. На шум из мгновенно распахнувшихся дверей вывалили двое санитаров с каталкой. Видимо бдили, поджидая, кого бы увезти в недра больницы.

— У нас трое, лежачие! — крикнул им Костя, вываливаясь из машины. Санитары понятливо кивнули, и один из них что-то заорал, сунув голову в дверь. На его зов появились еще две бригады со своим мелкоколесным транспортом на ручной тяге. Бойцы оперативно перегрузили из кузова грузовика раненых и все вместе устремились вслед за увозимыми внутрь каталками. Благо возглавлял группу Константин Валерьевич, ни на миг не выпускавший из рук окровавленный узел с добытым трофеем. Видя его, все, кто хотел затормозить, а то и развернуть вспять стремительный забег бойцов резко передумывали, вежливо здоровались и прижимались к стенкам широкого коридора, пропуская группу вперед.

— Маша! — окликнул Костя устремившуюся к раненым девушку в белом халате. Та обернулась, узнала Костю и остановилась.

— Маша, Девушку на МРТ головы. Срочно. Если ничего не найдут, то сделайте с контрастом. Кома после осколочного. Капитана-контрразведчика в смотровой. Я пулю удалил, перевязывал в полевых условиях, пусть все проверят и зашьют. Танкиста с ногой можно в палату поднимать. Он только из госпиталя, там ногу поправили. Хотя, рентген сделайте на всякий случай повторно.

— Хорошо, — кивнула головой девушка и принялась отдавать указания набежавшему персоналу.

— Володя, — обратился Костя к невысокому коренастому мужчине в чем-то заляпанном некогда синем медицинском костюме, неспешно вышагивающему по коридору с сигаретой в зубах. Видимо, тот собирался покурить.

— А? Привет, Костя, — поднял тот глаза и остановился.

— Володь, мне надо к тебе на хранение одну штуку положить, но так, чтобы она никуда не делась. Очень важная штука, — сказал Костя, показывая Володе окровавленный узел.

— Давай, — вздохнул тот: — Говядинки урвал где-то свежей?

— Не угадал, — поморщился Костя: — Но штука очень важная. Очень. Просто сейчас пока не до нее. — Володя бесцеремонно выхватил из рук Константина Валерьевича узел, развернул и заглянул внутрь. — Прикольно, — заявил он, изучив содержимое: — Но ты лучше такое не ешь. Если уж сильно надо, приходи, свежатинки отрежу.

— Бля, — только и сказал побледневший Семён. Остальные тоже стояли, чувствуя себя в высшей степени некомфортно.

— Ребята, это медицинский юмор такой, — поспешил успокоить их Костя, показывая кулак Володе и отбирая обратно предмет обсуждения.

— Да, парни, — спохватился тот: — Вы не подумайте чего. А если подумаете — не рассказывайте. Вам всё равно не поверят. А если и поверят, то доказательств у вас никаких. Так что, будет ваше слово против нашего.

Глядя на еще больше побледневших парней, Володя заразительно заржал, так, что даже лежавший неподалеку растрясенный неспокойной дорогой Дед поднял голову, обвел мутным от обезболивающих взглядом собравшуюся компанию и слабым немного заплетающимся голосом выдал: — Парни, когда уже в морг приедем? Жрать хочется, аж пиздец.

Все вокруг окаменели и уставились на Деда. Стих хохот Володи. Дед опустил голову обратно на каталку и неподвижно замер.

— А ты могёшь! — наконец отмер Володя и подошел к каталке. Разглядел знаки на форме: — Танкист что ли? А корки мочишь, как нормальный медик.

— А кто сказал, что я шучу? — спросил Дед. Володя напрягся и, на всякий случай, сделал шаг назад.

— Купился! — довольно произнес Дед и устало закрыл глаза.

— Знай наших! — одобрил месть Олег.

— Всё! Хорош! — остановил балаган Костя: — Маша, работаем!

— Поехали, больной. Я тебя супчиком накормлю. Жидким, — улыбнулась подошедшая медсестра, ухватила каталку, и покатила помахавшего напоследок парням рукой Деда дальше по коридору. Следом за ней укатили и остальных. Костя всучил узел задумавшемуся Володе, наказал, чтобы берег пуще собственной печени и отвел немного пришибленных реальностью бойцов в сторону.

— Так, товарищи. У вас какие планы? — спросил Костя.

— Нам нужно по результатам рейда доложить, — сказал Семён.

— Я останусь, дождусь информации по Диане, — вдруг сказал Леха.

— Я тебе и так скажу. Скорее всего, будет операция. А вот какая — покажет МРТ, — сказал Костя, изучающе глянув на Леху.

— Ладно. Оставайся. Мы тогда в Управление контрразведки сгоняем, а потом в полк, — решил Семён.

— А если нет никого на месте? Капитан говорил же, что какая-то херня в городе творится, — усомнился в правильности плана Олег.

— Давай в полк позвоним и узнаем. Хотя бы, где Батя сообщат, — предложил Ворчун.

— Пойдем ко мне в кабинет. Там телефон с внешней линией есть, — предложил Костя.

Семён с Костей утопали звонить, Леха убежал разыскивать Диану, по выданным доктором координатам кабинета томографии, а Олег с Ворчуном вернулись на улицу и уселись перекурить последние события на броне.

— Устал я что-то, — пожаловался Олег, дымя сигаретой.

— А то, — поддержал Ворчун разговор.

— Даже не верится, что вернулись обратно. Какая-то суета всё время. Счет дням уже потерял. Кажется, что полгода нас не было, а так подумать — неделя всего прошла.

— Ещё ничего не закончилось. А может, всё только начинается, — обрадовал Олега Ворчун.

— Блин. Вот в этом-то и жопа. Лучше бы конкретно так. Или воевать или отдыхать. А то всё время не пойми что творится. Как говно в проруби болтаемся. И отпуск так и не отгуляли.

— Зипки на тебя не хватает, — ответил Ворчун.

— А причем здесь Зипка? Он бы, наверное, тоже со мной согласился.

— Он бы тебе сказал «Хули ты ноешь», — ухмыльнулся Ворчун.

— Эт, точно, — вспомнил любимую фразу Зипки Олег.

Парни замолчали, думая каждый о своем. Ворчун неторопливо пускал дым. Повесивший вниз голову Олег болтал ногой, выбивая пяткой по броне незамысловатый ритм галерных гребцов.

Вышедший из здания Семён глянул на бойцов и громко сказал: — И хули мы расселись? По коням! — Куда едем? — спросил Ворчун. Олег лишь вздохнул.

— Связи нет. Придется в полк двигать, — ответил Семён, залезая на танк.

— Да, капитан, — грустно произнес Олег, привычным движением ныряя в люк. Мерно загудел двигатель. Танк аккуратно развернулся на месте, пропустил подкатывающую к госпиталю колонну автомобилей скорой помощи и выехал за территорию. КамАЗ неотступно следовал за ним. Домой! Они едут домой. Быть может, даже получится загнать танк в ангар, сдать ненужный КамАЗ и просто сесть на задницу, а лучше лечь на спину и ждать. Ждать, когда придет новый приказ идти в бой. Но, господи, можно хотя бы немного передохнуть уже?

Генерал Самойлов потер уставшие глаза и покосился на ненавистный уже стакан с кофе. — Спички что ли в глаза вставить? — подумал он и раздраженно уставился на вновь и вновь перечитываемый доклад.

— Жопа! — наконец громогласно известил он ответившие гулким эхом стены кабинета. Дела и в самом деле перестали выглядеть так уж радужно, как казалось буквально два часа назад.

Началось всё с того, что прилетел взмыленный оперативник из числа группы, направлявшейся в Бердск расследовать инцидент со стрельбой в госпитале. Чудом прорвавшись через суровую, когда нужно, Ольгу, он влетел в кабинет к Самойлову и молча показал ему изображение на экране смартфона. Обезглавленный труп, лежавший на асфальте генерала конечно удивил, но не поразил до глубины души. А вот удостоверение, найденное у трупа, и также привезенное оперативником потрясло. Генерал Соколов собственной персоной лишился жизни и головы и, хоть и имелись у Самойлова подозрения, кто это сделал, особенно после рассказа Егора об их приключениях, но положение это не облегчало. Полковник Ершов наглухо заперся в гарнизоне и крыл матом любого, кто пытался с ним поговорить. Первым досталось Мясникову, решившему надавить на мятежного полковника. Но тот упрямо требовал генерала Соколова на связь, отказываясь выполнять приказы Верховного, которого в конце разговора прямо послал на хрен. Или еще куда. Ворвавшийся к нему в кабинет после неудачных переговоров покрасневший от гнева Мясников толком не уточнил. И вот, после смерти генерала, некому было отдать приказ о капитуляции.

Да и другие новости не радовали. В СИЗО, куда свезли всех задержанных, врачи накосячили с дозировкой лекарств и часть пленников очнулась. Результат — 18 взорвавшихся черепушек. Хотя, что их винить? Они со вчерашнего вечера на ногах. Сперва по городу мотались с бойцами, потом за арестованными следили. Ну и хрен с ними. Взорвались и взорвались. Зато уже почти всех задержанных через приборы прогнали. Около двухсот агентов выявили. Много это или мало? А кто его знает? Это только солдаты и офицеры, занятые на критичных для обороны города и управления вооруженными силами анклава направлениях. Сколько еще среди гражданских и остальных военных осталось. Страшно подумать, что могло бы произойти. А с другой стороны еще страшнее думать, почему этого до сих пор не произошло. Ведь почти во всех структурах были обнаружены агенты. То есть они целенаправленно занимали должности, готовились в нужный момент парализовать систему обороны, а то и повернуть против человечества. А тут их раз, и к ногтю. И после слов новоиспеченного полковника Чугуна становилось страшно. А вдруг, действительно, в данный момент Чужие готовят ответный удар возмездия? Где и когда? Ответов не было. Поднятые по тревоге войска спешно разворачивались. Выходили на пусковые позиции дивизионы ракетчиков, выгонялись из ангаров танки. Даже летчики и те протирали пыль со своих самолетов, готовясь к своим последним полетам. Увы, шансов вернуться на землю у них практически не было. Чужие не прощали ничего летающего. Анклав замер, ощетинившись стволами и напряженно ждал. А ему, заварившему всю эту кашу и сподвигшему Мясникова на достаточно авантюрную операцию, нужно было срочно родить результат. А результат не рождался. Попытки допроса агентов прекратили после двух взорвавшихся голов. Михельсон, приславший час назад гонца с докладом, тоже пока ничем не порадовал, кроме новостей о подготовке к срочному производству первой партии детекторов агентов. Уже и название ему придумать успел, собака. «Чугунок-1». То ли по фамилии автора идеи, то ли по месту, к которому прикладывался прибор. Да и вообще, вся ситуация напоминала рыбака, который закинул донку на щуку, подсек, а вытащил крокодила. И теперь сидит смотрит на него, ожидая, что тот сделает, леску порвет и уплывет, или руки откусит. По самое сокровенное.

В дверь постучали. Не дожидаясь приглашения, в кабинет просочился Егор. Глянул на генерала, нахмурился.

— Иван Иваныч, вам бы передохнуть, — сказал он с еле заметной ноткой беспокойства.

— Говори, чего приперся, и проваливай, — нарочито грубо ответил генерал.

— Да, собственно, хотел озвучить свое видение ситуации с задержанными, — ответил Егор.

— Слушаю, — Самойлову стало интересно, что за два часа он смог придумать.

— В общем, идея такая. Отфильтровать-то мы их отфильтруем. Но не можем же вечно агентов держать под наркозом. Мне тут занесли сводку, где сказано, что два агента взорвались при попытке допроса. При этом, их разбудили, довели до допросной. И в это время они не взрывались. Только, когда их допрашивать начали. То есть, пока агент надеется, что может выкрутиться и вернуться к своей деятельности, он не взрывается. Я это еще и по нашим случаям в рейде заметил. В принципе, вполне логичный подход. Логичный для машины. Пока можно работать — она работает. Вот и моя идея: будить агентов, и изолировать в одиночных камерах, ничего не объясняя, или выдвигать какое-нибудь простенькое обвинение. Саботаж там какой-нибудь. Или просто подозрение в соучастии в краже медных проводов из серверной. Придумать можно что-нибудь убедительное. Но мне один момент тут непонятен. Михельсон выдвинул теорию, что они могут передавать информацию через наноботов. Тогда, если они управляются из одного центра, то сервер им сразу должен по идее отдать приказ на самоликвидацию, чтобы мы ничего не смогли от них узнать. Но те два агента сразу не взорвались. В общем, нужно проверить. Прошу дать добро на эксперименты.

Егор закончил свой монолог и выжидающе уставился на генерала. Самойлов сидел и обдумывал идею полковника. Казалось бы всё просто. Бери агентов по одному, помещай в разные условия и отслеживай реакцию по наличию головы на плечах. Но, блин додумался же! Не зря. Не зря он предложил ввести молодого, да смышленого в их тесный кружок.

— Хорошо, — наконец ответил Самойлов и улыбнулся. Хоть какое-то светлое пятнышко на горизонте нарисовалось. Если удастся решить вопрос с сохранением в живых агентов до момента, пока ученые не решат вопрос по предотвращению взрыва, то это значительно упростит жизнь. А там, глядишь, и разговорить их удастся, чтобы хоть что-то узнать о Чужих.

— Вот, держи. Хотел позже как-нибудь торжественно всё оформить, но видно не судьба, — Самойлов открыл ящик стола, достал из него большой толстый конверт и подал Егору. Тот открыл, заглянул внутрь и улыбнулся: — Спасибо, товарищ генерал. Пригодится.

— С задержанными разрешаю делать всё, что хочешь. Экспериментируй.

— Мне бы силовое обеспечение, — спросил Егор.

— Валеру Громова забирай. Они с утра в расположении на отдыхе. На узел связи поднимись, да отправь их по адресу. Медиков и ученых, если потребуются, в СИЗО хватает. Будет нужно — эксплуатируй в хвост и в гриву.

— Принял, — ответил Егор. Сунул под мышку конверт и стремительно вылетел из кабинета.

Самойлов проводил его долгим взглядом и вновь завис над долбаным отчетом, который, впрочем, теперь читался значительно легче.

Проклятый колодец нашелся не совсем там, где было отмечено на плане. Да и отметка на стене рядом стоявшего дома отсутствовала. Вот дал же Бог наказание. Ему, технику 5-го разряда совсем уже не пристало шляться по трассам. Но отправить было некого, пришлось ехать самому. Он подцепил ломиком подозрительно чистую крышку люка и отодвинул ее в сторону. Посветил фонариком вниз. Скобы есть, целые. Уже хорошо. — Ну что, Ваня, вспомним молодость? — пробормотал он сам себе под нос и уверенно полез вниз. Внизу огляделся среди привычного хаоса разнообразных кабелей связи. Вот только раз видел нормально уложенную трассу, где все кабеля были закреплены по стеночкам, подписаны и промаркированы. Хотя, что тут искать. Вот он. Единственный толстенный бронированный кабель, ведущий из здания администрации на Центральный коммутатор. Когда ночью, по указанию сверху, они отрубили всю связь в городе, никто и не предполагал, что вернуть всё, как было, легко не получится. Пришла команда, включили коммутаторы, а несколько линий выпали в аварию. Вот и пришлось лететь восстанавливать связь, под непрерывный ор начальства.

— Так, что тут у нас? — пробормотал Иван, разглядывая массивный щит, висевший на стене колодца. Тут, в стальном толстостенном ящике располагался промежуточный коммутатор. Вот с ним-то связи и не было. Щит молчал, не отвечая на вопрос, и лишь невнятный шорох из темного провала кабельной трассы, да редкий шум проезжающих неподалеку машин нарушали тишину внутри колодца. Шорох? Проклятые крысы! Иван наклонился и посветил фонариком. Уходящие в темноту кабеля, Какой-то мусор на дне бетонного лотка и торчащая сбоку нога в ботинке с ребристой подошвой. Стоп! Какая нога?! Иван пригляделся. И правда, нога. И непонятно шуршание, доносившееся оттуда. — Господи, ну вот на хрена мне всё это! — взмолился Иван.

— Эй, вылезай оттуда! — крикнул он в темноту. Проклятый бомж, хотя откуда сейчас бомжи, когда столько свободного жилья. Если только бомж идейный. А может это с другого участка техник? А что он тут делает? Эти линии только они обслуживали. Или это невесть как тут оказавшийся труп, который сейчас жрут вездесущие крысы?

— Эй, мужик, вылазь оттуда! — вновь позвал он в темноту. Да что за блядство! И ведь придется проверять.

Непонятный шорох сменился визгливым шумом. Как будто кто-то что-то сверлит. Сука! Он там кабель сверлит что ли? Или зубы?

— Эй, ты там что творишь? — спросил Иван, на всякий случай расстегивая кобуру на поясе. Ну да, неудобно с ней, но ведь он в контрразведке работает, так что табельное положено.

Визг закончился. В темноте неожиданно сверкнула синяя вспышка. Затем ещё и ещё.

— Блядь, диверсия, — решил Иван и решительно плюхнулся на колени и пополз во тьму. Неведомый диверсант вскрывал оболочку бронекабеля. — Стой, урод, стрелять буду, — хрипло крикнул Иван. Диверсант не отвечал. Вспышки прекратились, вместо них раздалось какое-то неразборчивое из-за производимого ползущим Иваном шума бормотание. Он, наконец, дополз до поворота трассы, из-за которого по-прежнему торчала нога. Голоса диверсанта был уже вполне слышен. — … Да. Код 6,5,4,2,8,0,0,1,1,0,2. Подтверждаю переданный пакет. Срок выполнения — по готовности, — произнес диверсант.

Стой, сука! — заорал Иван, с трудом в тесном колодце поднимая голову и заглядывая за поворот. Поднял фонарь и судорожно принялся нашаривать пистолет на поясе. Лежавший на дне колодца человек стащил с головы наушники и спокойным взглядом, от которого вставала шерсть на загривке, уставился на Ивана. Рядом с ним, присосавшись к вскрытому валявшейся тут же аккумуляторной болгаркой кабелю сидел Жук.

Дрожащей рукой Иван навел пистолет на диверсанта. — Вылезай, — заорал он. Тот не реагировал. — Стрелять буду, — ноль реакции. Иван щелкнул предохранителем, прицелился в Жука. Это вызвало бурную реакцию диверсанта. Он схватил болгарку и прямо из неудобной лежачей позы запустил в Ивана. Тот машинально отклонился и в этот момент получил по голове ботинком. Фонарь выпал из руки. Пистолет выстрелил. Куда — неизвестно. Иван закричал и принялся вслепую стрелять. Вспышки выстрелов били по глазам, на миг освещая кусок пространства перед ним. Неожиданно раздался громкий взрыв. Яркая вспышка света резанула по глазам, по голове словно молотком долбанули. Ослепший и оглохший Иван распластался по дну лотка. В угасающем сознании билась единственная мысль: — Не успел.

Танк и следующий за ним по пятам грузовик затормозили у ворот родного КПП.

— Кто там? — раздалось в наушниках.

— Сова открывай, Бурят пришел, — ответил Семён. Ворота начали медленно открываться. Едва дождавшись их полного открытия Олег вдавил газ и танк буквально ворвался на территорию полка. Затормозил сразу же за КПП на широкой площадке. Следом остановился КамАЗ.

Семён выпрыгнул из танка и потопал к дежурным. Ворчун заглушил двигатель, вылез из кабины, оглядевшись, не забыл ли чего внутри. Вроде чисто, да и рулил он этим грузовиком от силы три часа. Он глянул на покрытое серебристыми облаками серое небо, силящееся нахмуриться, но пока пасующее перед ещё ярким августовским солнцем. Легкий ветерок гнал по асфальту пыль и мелкий мусор.

— О чем задумался? — спросил подошедший Олег.

— Домой хочу, — хмуро ответил Ворчун и с тоской глянул вдаль, туда, где стоял родной дом. Всего пара километров по длинной прямой как стрела дорожке, свернуть во двор из четырех одинаковых пятиэтажных панелек и он дома, где ждёт не дождется мужа и отца его семья.

— Сейчас Сёма придёт и порешаем, может и никуда не придется ехать, — попытался утешить Ворчуна Олег, в душе понимая, что дело далеко еще не окончено и покой им только снится. Сам он о семье своей старался не вспоминать. И та разбередившая душу случайная встреча в лесу лишь подкидывала дровишек в пылающий на совести костер. Хотя, раз уж жена теперь где-то рядом служит, Бог даст ещё встретятся.

— Эх, — вздохнул он, похлопал по плечу Ворчуна и облокотился на борт танка. Вскоре вернулся озадаченный Бурят.

— Хреново, мужики, — начал он: — Весь полк ушел ночью в город. Проводится какая-то совместная с контрами операция. Бати естественно на месте нет. Дежурный по полку ни хрена не знает. В общем, предлагаю бросать нафиг танк, брать машину и двигать в Управление контрразведки. Дошел Егор, или нет, мы не знаем. Так что обязаны доложить.

Ворчун на его слова грустно вздохнул, покосился на КамАЗ и спросил: — Надеюсь, грузовик ты дежурным впарил?

— Конечно, на хрен он нужен, — ответил Семён: — Сказали, кого-нибудь из технарей озадачат его отогнать.

— Ну, тогда погнали, — сказал Олег и потянулся. Ворчун молча двинулся к танку.

— Ворч, иди домой, — неожиданно сказал Семён.

— А? — даже замер тот. Развернулся и уставился на Семёна.

— Мы вдвоем с Олегом съездим и доложим. А ты будешь в резерве. Раз хрень в городе творится, то Чужие могут нас где-нибудь принять. А так ты останешься. Последним свидетелем событий.

— Да ну нахрен, — возмутился Ворчун: — Неужели я буду как последний… Я с вами.

— Серега, я серьезно, — сказал Сема: — Мы не имеем права рисковать.

— Костя еще есть, — выдвинул аргумент Ворчун.

— Он в рейде не был. Толком ничего не знает, — парировал Семён.

Ворчун колебался. С одной стороны сбывалось его желание попасть домой, обнять жену и детей, с другой терзало чувство вины за оставление товарищей на полпути до цели.

— Нет. Нихуя. Если уж и пропадать, то всем вместе, — выбрал он свою таблетку.

— Ладно. Че время терять. Погнали за машиной, — скомандовал Семён.

Олег нырнул в люк, а Ворчун с Бурятом уселись верхом на башне и с ветерком покатили в сторону дома.

— Мохер нас убьет, — сказал Олег, выбегая из дома сжимая в руке ключи от Форда.

— Мы аккуратно, — ответил Семён, доставая из танка автоматы и подозрительно поглядывая на вытаскивающего из кормового ящика гранатомет Ворчуна. Неужто от Мохера заразился?

Парни погрузились в джип. Олег завел двигатель и покосился на навороченную магнитолу. Огляделся по сторонам и решительно вдавил кнопку.

— Скорый поезд к дому мчится, полечу домой, как птица…, - запел в колонках бессмертный Юра.

— Поехали уже! — перекрикивая густой сочный бас из динамиков, скомандовал Семён. Олег убавил громкость и рванул застоявшийся без дела транспорт по дороге.

Выскочили на пустынное шоссе и понеслись обратно в город.

— И на хрена мы сюда ехали? — спросил Ворчун: — Все равно обратно возвращаемся. — Семён пожал плечами. Он сам не знал, что так тянуло его в полк. Почему он посчитал нужным сначала заехать сюда, хотя до Управления контрразведки от госпиталя было намного ближе?

— Надеюсь, мы не опоздаем, — невпопад сказал он и уставился в окно.

На развязке на въезде в город пришлось притормозить, пропуская движущуюся навстречу колонну. Удивленно проводив взглядом неспешно проплывающие, мимо них здоровенные восьмиколесные тягачи комплекса С300, Семён почесал затылок и спросил: — Куда это, интересно, они намылились? — Ответа ни у кого из сидящих в салоне не было. Вслед за С300 пронеслась четверка «Ос» и две «Тунгуски». Очевидно, прикрытие для стратегического комплекса.

— Прикольно, — прокомментировал Олег увиденное. На его памяти С300 никуда толком не катались, неся службу на прикрытии крупных городов и промышленных объектов. Да и осталось их после начала Вторжения немного. Видимо, что-то совсем серьезное происходило в анклаве.

— Поехали, — нетерпеливо заелозил на сиденье Семён. Олег, оглядевшись по сторонам и не обнаружив ничего мешающего движению, включил передачу и погнал машину дальше.

До Управления контрразведки они не доехали. За два квартала до цели их остановили на перекрестке. Пожилой сержант-мотострелок, важно поднял свой жезл с красным диском на конце и не спеша подошел к остановившемуся Форду.

— Проезд закрыт. Разворачивайтесь, — сообщил он опустившему окно Олегу.

— Сержант, нам в контрразведку нужно, — ткнул ему под нос свое удостоверение Олег.

— Ничего не знаю, — мельком глянув на удостоверение ответил сержант: — У меня приказ — никого не пропускать в центр.

— Командира твоего где найти? — спросил Олег, понимая, что начать лаяться с сержантом — прямой путь уткнуться носом в асфальт и получить ногой по ребрам от насторожившихся бойцов, выглядывающих из-за стоявшего прямо посреди перекрестка БТР.

— А ты дотуда не доедешь. Потому как нельзя, — усмехнулся сержант.

— Ну, дай связь, переговорим с ним, — вмешался Семён.

— Не положено посторонним связь давать, — ответил сержант и отвернулся от машины, давая понять, что разговор окончен.

— И что делать? — повернулся к Буряту Олег.

— А хрен его знает, — пожал плечами тот.

— Вы проезд-то не загораживайте, — бросил им через плечо сержант и потопал к своему транспорту.

— Разворачивай, — скомандовал Семён.

— Куда? — уточнил Олег.

— Назад. Поищем другой проезд, — ответил Семён, на всякий случай запомнив сержанта. При случае нужно обязательно ему пакость сделать. Хотя, что с него взять. У него приказ — он человек подневольный.

Другой перекресток тоже был перекрыт. Олег, даже не став к нему подъезжать, вполголоса выругался и свернул в ближайший двор. Поплутав в хитросплетениии тут и там заканчивающихся тупиками дорожек, он, пробормотав, что Мохер их убьет, решительно вырулил на пешеходную дорожку. Ветки разросшихся кустов заскрежетали по бортам машины.

— Нам пиздец, — сказал с заднего сиденья Ворчун, морщась от противного скрежета.

— Угу, — грустно поддержал Семён.

Глухо стукнула по бамперу откидываемая в сторону неизвестно как оказавшаяся на краю узкой дорожки мусорная урна. Джип, недовольно урча двигателем, спрыгнул с невысокого бордюра. Воровато озираясь большими стеклами фар, преодолел пустую улицу, в конце которой промелькнул стоявший на очередном перекрестке пост, подпрыгнул передними колесами на бордюре и нырнул в следующий двор.

— Пиздец, — давая по тормозам, сказал Олег. Двор был обитаем. И не копошившейся в песочницах малышней с надзирающими за ними мамашами. И не оккупировавшими все лавочки бабками в неизменных зимних пальто или теплых пуховых платках. И даже не компаниями молодежи с их неизменным шумным гоготом и безудержным всё сносящим весельем. Во дворе тихо и мирно замерли стройные ряды танков. Недвижимо спящие боевые машины с расположившимися на броне экипажами. Тихо дымила в сторонке полевая кухня. Пара офицеров расположилась на лавочке у подъезда, мирно дымя сигаретами. И в этот тихий быт армейского подразделения, урча двигателем, через газон и хлипкие зеленые насаждения ворвался черный джип.

— Не пиздец, — поправил его более внимательный Семён: — Это ж наши.

— О! Точно наши, — обрадовался Олег, узнав на танках эмблему родного полка.

От угла дома к ним бросилась пара, прятавшихся в тени от солнца бойцов в черной форме контрразведки.

— Стоять! — заорал один из них, вскидывая автомат и беря на прицел пассажиров джипа.

— Свои, — ответил Олег, на всякий случай поднимая руки вверх.

— Выйти из машины, лечь на землю! — продолжил свою арию боец.

— Ну вот, опять нас морщат. Что за жизнь пошла? — вздохнул Олег, посмотрел на неспешно открывающего дверь Семёна и полез наружу.

— Лежать! — показал стволом направление контрразведчик.

— Ты совсем охамел? — разглядев еще не старую собачью кучку на предлагаемом спецназовцем месте приземления, возмутился Олег.

— Ебни ему, сильно разговорчивый, — посоветовал второй боец, внимательно следивший за покидавшими машину Семёном и Ворчуном.

— Я тебе сейчас самому ебну! — Олега искренне возмутил веселый тон бойца с легкостью готового бить человека. Контрразведчики напряглись, глаза первого недобро прищурились. Олег, прочитав в них готовность действовать, сам подобрался, внимательно следя за оппонентом.

— На землю, нах! — повторил команду боец.

— Слышь, боец, нашивку видишь? — спросил Олег, кивая на своё плечо, на котором красовалась эмблема 38-го танкового полка: — Могу документы показать. Можешь любого танкиста позвать, чтобы подтвердили, что мы не говно на вентиляторе, а нормальные.

— Так бы сразу и сказали, — чуть подумав, сменил тон боец, опуская автомат.

— Я тебе, человеку с длинной шеей, сразу сказал, что мы свои, — остывая, сказал Олег.

— Инцидент исчерпан? — спокойно спросил Бурят, стоявший возле открытой двери джипа. Второй боец кивнул.

— Пошли парни. Вон Петрович стоит. Узнаем, где Батю искать, — произнес Ворчун, показывая пальцем на стоявшего возле крайнего танка офицера.

— А куда танк проебали? — весело спросил у них капитан Бурлов, командир роты в третьей батальоне полка. Получив ранение в ходе боя за Горный, он до сих пор ходил с подвязанной к шее правой рукой, но это не помешало ему принять участие в проходившей операции.

— Привет, товарищ капитан, — махнул ему рукой Семён. Не левой же здороваться: — А танк в расположении оставили. Мы ж не мажоры какие, за хлебом на боевой технике кататься.

— То-то смотрю, морды у вас довольные и сытые. Аж синие и опухшие, — заржал капитан.

— И не говори, — согласился Бурят: — Мы Батю ищем. Нужно по рейду доложить срочно. А тут на всех углах полицаи стоят. Еле сюда пробились.

— Батю? — задумался капитан: — Он должен во временном штабе быть. Оттуда всё руководство операцией осуществляется. Тут недалеко, на Гоголя. С утра, по крайней мере, был. Нас всех собирал на совещание.

— Адрес уточни, — попросил Семён.

— Да, вон туда выезжаете, на перекрёстке налево свернете, и дуйте вперед, пока не увидите здание, возле которого куча транспорта. Там еще Панцирь прямо у дороги стоит.

— Принял, — подтвердил прием маршрута Семён: — А что за операция? А то мы не в курсе.

— О! Тут целая история. В общем, ночью ловили шпионов Чужих. Задерживали целые отделы в структуре Генштаба. А мы тут блокируем Гарнизон. Они, собаки такие, заперлись и всех нах посылают. Говорят, главный шпион оказался генерал Соколов. Только он куда-то подевался, а Гарнизон никого, кроме него слушать не хочет. Вот и стоим. Ночью даже постреляли немного. Но сейчас тишина.

— Прикольно, — только и сказал Бурят, тихо офигевая. Выходит, они нечаянно размазали по танку единственную надежду заставить сложить оружие засевшие в Гарнизоне войска. Но сообщать капитану Бурлову эту информацию явно не стоило. Он кинул взгляд на стоявших рядом с каменными непроницаемыми лицами Олега с Ворчуном. Вроде молчат, не сдают. Наскоро попрощавшись с капитаном, махнув рукой знакомым танкистам, со скучающим любопытством взирающих на них, троица «генералобойцев» вернулась в машину и двинула по указанному маршруту.

На подъезде к нужному зданию, которое единственное на всей улице выделялось царившей возле него суетой их, нагло подрезав перед поворотом на подъездную дорожку, обогнал лихой мотоциклист.

— Охуел! — возмутился Олег, выкручивая руль и вкатываясь на забитую машинами парковку.

— Ла, — поправил его Бурят, разглядывая снимавшую мотошлем девушку, слезшую с байка.

— Ла, — согласился Олег. Ворчун хранил молчание, невозмутимо развалившись на заднем диване. Девушка положила шлем на сидение и стремительно умчалась внутрь здания. Семён проводил её взглядом, сосредоточившись на соблазнительной круглой попке, туго обтянутой черными штанами, встряхнул головой, прогоняя нахлынувшие мысли и скомандовал: — Пошли уже.

— Только слюни вытри, — ответил Олег, покидая салон джипа. Друзья двинули вслед за девушкой, зашли внутрь и тут же попали под атаку старого, выглядевшего как закатившееся под стол и благополучно там потерянное яблоко, лейтенанта.

— Куда? — требовательно спросил он.

— К полковнику Брюханову, — ответил Семён.

— А, танкисты, — расплылся в улыбке лейтенант, видно питавший к данному виду войск особенно теплые чувства.

— Так точно! — подтвердил Олег.

— Второй этаж, направо. Если нет на месте, то у генерала Самойлова заседают. Это налево. Но туда так просто не пройдешь. Там девка на входе — чистый зверь. Давеча один капитан пытался с бумагами проскочить, так грудью встала на пути. Ей богу. Крику было….

— Понял, батя. Спасибо, — улыбнулся Семён сходу сдавшему весь расклад пенсионеру. Видно, посадили дедулю на вахту, чтобы не скучал, а тот и рад новым лицам на уши присесть.

На втором этаже, после уличной суеты с бесконечно перемещающимися машинами, тянущими какой-то кабель связистами и тарахтящего на углу генератора, была тишь да гладь.

— Туда? — показал пальцем на пустынный коридор Олег.

— Угу, — подтвердил Семён, сверившись по памяти с наставлениями лейтенанта-вахтера.

Пошли по коридору, толкаясь во все подряд кабинеты. Неудачно. В одном из них прямо на письменных столах дрыхли какие-то бойцы. В другом, недобро посмотревший на них лейтенант усиленно что-то набивал на ноутбуке. Какие-то были открыты, но необитаемы. Закрытых на ключ тоже хватало.

— Облом, — резюмировал Семён, когда коридор кончился.

— Пошли к Самойлову, — начав мысленно готовиться к изнуряющему бою со зверем на входе, вздохнул Семён.

В приемной генерала обнаружилась худенькая и какая-то безобидная на вид девушка-блондинка, что-то печатающая на компьютере. — И совсем не зверь, — подумал Семён.

— Здрасти, — начал он, подходя к столу.

— У генерала совещание, назовите ФИО, должность и причину визита, — не отрывая глаз от экрана, произнесла девушка.

— Лейтенант Выпейквас. 38-й полк. Срочное донесение по Чужим, — сообщил ей Семён.

— Ожидайте, — ответила девушка, показывая рукой на ряд стульев возле стены, продолжая другой печатать на клавиатуре.

— А может, подскажете, где полковник Брюханов? — решил зайти с другой стороны Семён. Девушка молча ткнула большим пальцем на дверь позади себя, давая понять, что Батя там же.

— А…, - попытался Семён сделать попытку.

— Нет! — отрезала девушка, прекратив печатать и уставившись на него взглядом удивительно холодных синих глаз. И что-то было в них такое, что Семён мигнул, развернулся на месте и проследовал на стул.

— Зверь, — прошептал Олег, усаживаясь рядом и фиксируя взглядом по-прежнему стоявшего возле её стола Ворчуна. Тот странно нахохлился и не сводил с девушки взгляда.

— Эй, ты чего? — окликнул Ворчуна Олег. Двое охранников в черной форме, развалившиеся в углу приемной, напряглись.

— Ладно, сейчас доложу, — вдруг произнесла девушка. Легко поднялась и сунула голову в дверь кабинета.

— Тут какие-то танкисты пришли. Со срочным донесением, — послышался приглушенный дверью голос.

— Мы не какие-то, — спокойно поправил её Ворчун. Шагнул вперед, аккуратно отодвинул в сторону не ожидавшую подобного нахальства девушку, распахнул дверь и шагнул внутрь.

Охранники вскочили с места и двинулись к месту событий.

— Куда! — отмерла девушка, бросаясь вслед за Ворчуном.

— Блядь, — простонал Семён, подрываясь на ноги. Олег без слов вскочил и бросился к шарящим рукой на поясах охранникам.

— Отставить! — прогремел из кабинета голоса Бати. Все в приемной замерли. Спустя несколько секунд из кабинета пулей выскочила девушка, жестом отправила охранников обратно в свой угол. — Идите, — указала она на дверь в кабинет Семёну с Олегом. Те не заставили себя долго ждать.

— Циркачи хреновы, — услышал Семён фразу Бати, входя в кабинет.

— Здравия желаю, товарищ генерал, товарищи полковники! — поздоровался он с сидевшими за столом отцами-командирами. Кинул удивленный взгляд на обнаружившуюся тут же давешнюю девушку-мотоциклистку, стоявшую слева от двери.

— Явились, вурдалаки! — грохнул кулаком по столу Батя. Самойлов и Ворошилов хранили молчание, но довольными их лица назвать было сложно.

— Так точно, — взял на себя доклад Семён. Ворчун, сделав свое дело и обеспечив проникновение в кабинет, молча стоял и разглядывал обстановку, потирая отбитое шустрой секретаршей бедро. Олег, казалось, даже не дышал, стоя за спиной Семёна.

— Вы генерала Соколова кончили? — прямо спросил Батя. Девушка кинула на них удивленный взгляд.

— Мы, — не стал отпираться Семён.

— Нахуя?

— Мы ехали, никого не трогали. Они по нам первые стрелять начали, — сказал Семён.

— А таранить — то машину зачем было нужно?

— Там Костя, то есть Константин Валерьевич… В общем, там человек на гражданской машине был на полосе. Мне что, надо было позволить Тигру его в лоб бить? От него бы мокрого места не осталось.

— Медоносов? — спросил Самойлов.

— Так точно, — подтвердил Семён, на всякий случай, дублируя ответ кивком.

— И голову он отрезал? — уточнил генерал. Семён вновь кивнул.

— Где голова?

— В больнице у него. На хранении, — ответил Семён.

— Не отдаст, — пробормотал Самойлов.

— Что? — переспросил его Ворошилов.

— Не отдаст, говорю, пока сам в ней не покопается, — пояснил генерал: — Хотя, может и к лучшему, что так получилось. — Он ненадолго задумался.

— Варя, — обратился он к девушке: — Лети в Институт, найди Михельсона. Сообщи ему, что есть образец устройства. В голове. Пусть технарей отрядит в Центральный военный госпиталь. Вскрытие там делать будем. Там и врачи с подходящей специализацией есть.

— Там полголовы снесло при ударе, — вставил Семён, немного скукоживаясь под обратившимися на него взглядами: — И фиговину эту видно. Но она вроде целая на вид.

— Это тоже сообщи, — сказал генерал: — И второго гонца отправь в госпиталь. Пусть найдет Медоносова Константина Валерьевича. Он там зав отделением хирургии. Пусть не начинает без техников из Института.

— Поняла, — ответила девушка и собралась уходить.

— Варя! — окликнул её генерал.

— Да? — остановилась она.

— Не гоняй.

— Хорошо, дедушка, — улыбнулась та и исчезла из кабинета, уносясь словно метеор.

Самойлов вздохнул и перевел взгляд на Семёна: — То, что добрались — молодцы. То, что генерала Соколова, которого полгорода ищет, нашли — тоже молодцы. А вот то, что угробили его — за это выпороть вас надо. Егор до нас добрался, всё сообщил. По агентам Чужих мы в курсе. Операция по их нейтрализации в самом разгаре. Так что, можете отдыхать пока.

— Ребята, возвращайтесь в часть. Будете нужны, я сообщу. Связь должны в течение пары часов наладить, — сказал Батя.

— Так точно, — ответил Семён: — Можем идти?

— Идите, — кивнул Батя. Парни синхронно развернулись и направились на выход.

— И что делаем? — спросил Олег, когда они вышли из здания и остановились под лучами солнышка, озираясь по сторонам.

— А хрен его знает, — ответил Семён. Он чувствовал себя, как будто из него вытащили позвоночник. Вот теперь, он точно мог сказать, что они вернулись из рейда. И это осознание переключило организм с боевого режима в режим сна. Мгновенно заболела встряхнутая в бою голова, заныли локти и колени, как у семидесятилетнего старикана. Зачесались многочисленные порезы и ссадины. И даже, кажется, заныл зуб. И хоть и билась где-то в голове мысль, что что-то они забыли, но как он ни силился, ухватить её не удавалось. Решительно тряхнув головой, он забил на неё. Всё! Хватит с них.

— Поехали домой, — сказал Семён: — Теперь можно.

— Поехали — согласился Олег. Ворчун молча направился к машине.

Егор стоял на лестничной площадке и вспоминал, куда он дел ключи от квартиры. Так и не вспомнив, он решительно вдавил кнопку звонка на двери соседки. Спустя несколько секунд послышалось шлепанье ног по полу, щелкнул замок и дверь открылась.

— Привет, — сказал он вздрогнувшей при виде Егора соседке. Алёна уставилась на него и её глаза начали увеличиваться от возмущения.

— Ты! — наконец выдохнула она, хватая за грудки не ожидавшего такого напора Егора и затаскивая его внутрь. Дверь захлопнулась, лишая шанса на побег.

— Знаешь что, Егор Кактамтебяевич, — ткнула пальцем Егору в грудь Алёна: — Мы с Мышей тебя уже похоронили. Потом раскопали, помянули и заново похоронили. И вот зря ты сейчас пришёл. Потому что мы тебя снова похороним. Правда, сначала прибить придется.

— Эй, ты чего? — не на шутку перепугался Егор, не ожидавший такого экспрессивного наезда от соседки.

— Ничего, — буркнула та и отвернулась. В этот момент, едва не уронив Егора, на его ноги бросился кот. Повис на штанине и неподвижно замер.

— Мыша! — радостно подхватил кота Егор и принялся тискать. Кот стоически терпел, хотя, видимо, уже начал жалеть о своем желании поприветствовать хозяина. И что на него нашло? Ну, вернулся кожаный, так, скорее всего опять свалит в дальние дали, оставив его с милой и вкусно пахнущей Альйоно-о-о-й. И кормят, опять же здесь чаще и лучше. Ну его.

Кот вывернулся из рук Егора и важно утопал в комнату. Егор, проводив его взглядом, повернулся к соседке. Та стояла, опершись спиной о стену, задумчиво разглядывая его. Немного покрасневшие глаза ярко выделялись на бледном лице.

— Я не виноват, — сказал Егор, начиная чувствовать себя в чем-то виноватым: — Просто задание было долгое и сложное.

— Тебя месяц не было, — тихо сказала соседка, заметно сбавив обороты.

— Зато теперь вернулся. И, скорее всего, надолго, — ответил Егор.

Алёна внимательно на него посмотрела, как будто взвешивая его слова. Подумала и махнула рукой.

— Иди, мойся и ужинать приходи. Голодный, наверное?

— Так точно, — ответил Егор: — Дай ключи. Свои я где-то потерял.

Алена сняла с вбитого возле двери гвоздика связку ключей. — И всё мне расскажешь, — потребовала она, вручая ключи Егору.

— Договорились. Что можно — расскажу, — ответил Егор и довольный, что легко отделался, утопал к себе. Скинул грязную испачканную форму и залез в душ. Стоя под теплыми струями воды, он скреб себя мочалкой, и ему всё казалось, что на нем до сих пор остались капли крови. Да уж, эксперименты над пленными агентами оказались ещё тем занятием. В итоге удалось добиться успеха, но пять взорванных голов ему сегодня пришлось лицезреть. И ощутить, как ещё теплые капли крови и куски мозгов летят на лицо.

Смыв с себя всё, что было можно, Егор переоделся в чистое и потопал уже было к Алёне, но, круто развернувшись на полпути к двери, зашел на кухню и достал из шкафа бог знает сколько стоящую там бутылку вина. Протер бутылку от пыли и пошел сдаваться.

— Вот прямо так и разнесли, правда, меня оглушило взрывом, и я пол-боя в отключке был, — подтвердил Егор. Соседка, не веря, слушала его порядком вымаранный внутренней цензурой рассказ об их рейде, периодически переспрашивая, требуя подробностей и высказывая сомнения в правдивости истории. Почти пустая бутылка вина соседствовала пустыми тарелками, освобожденными от обильного ужина, на который расщедрилась Алёна. И когда только успела сготовить? Кот сидел на свободной табуретке и внимательно слушал хозяина, периодически выпрашивая вкусняшку со стола.

— А что теперь? — спросила она, беря в руку бокал.

— А с сегодняшнего дня я — полковник. И, скорее всего, буду в городе работать. По крайней мере, первое время, — ответил Егор.

— Поздравляю, — несмело улыбнулась девушка и подняла бокал. Егор схватил свой. Под легкий звон бокалов раздался громкий зычный вой кота, сменившийся громким воем сирен.

— Что это? — испуганно спросила Алёна у мгновенно побледневшего Егора. Тот, не отвечая, бросился к окну. В предвечернем небе, над отбрасывающими длинные серые тени домами, среди редких, подкрашенных алым облаков, на город надвигались бесчисленные дымные росчерки ракет.

— Тревога! — сидевший за приборами боец, повернулся к командиру и под писк сирены завопил, указывая рукой на экран. Лейтенант Пономарев, наливавший в стакан кипяток, шлепнул на стол чайник и бросился к пульту. На недавно скомплектованном новейшим квантовым радаром командном пункте он сегодня был старшим смены.

— Боевая тревога! — подтвердил он, фиксируя взглядом отметки целей на радаре. На размещенном рядом мониторе уже бежали строчки данных по целям. Он нажал несколько кнопок, уселся на стул, надел на голову наушники.

— Цели на сопровождении. Захват устойчивый. С соседями связи нет. Работаем без координации.

— Есть связь! — встрял радист: — Переключаю канал.

— Распределяем цели. Готовность к пуску?

Расчеты всех шести зенитно-ракетных комплексов, управляемых из командного центра один за одним докладывали о готовности.

— Пуск. Первая очередь.

Хлопки пиропатронов и громкий рев стартующих ракет. Дрожь, заставляющая встать дыбом волосы на руках.

— Вторая очередь. Пуск.

— Еще засветки. 22 штуки. На 320. Удаление 87. Высота. 18.

— Еще цели. Прямо над нами. Высота 30.

— По соседям бьют. У них радар старый.

— Третья очередь. Пуск!

— Блядь! Сколько их!

— Пуск!

Рев стартующих ракет. Гулкие выстрелы автоматических пушек зенитного прикрытия расположившегося в укромном, скрытом от глаз закутке на берегу Оби комплекса С300.

Лейтенант вскочил и вылетел наружу. Вокруг командного пункта располагались шесть пусковых установок. Все свои ракеты они уже выпустили по целям и теперь лихорадочно сворачивались.

— Заводи! — крик позади. Бесполезно. Лейтенант смотрел вертикально вверх, где приближались, стремительно увеличиваясь в размерах и оставляя за собой дымные шлейфы многочисленные ракеты.

— Орбитальные, — успел подумать лейтенант, за мгновение до того, как разрывая на части железо и человеческие тела, оставляя на земле многометровые воронки, в успевший отстреляться комплекс вонзились орбитальные ракеты Чужих. Лишь одинокий Панцирь, стоявший в двухстах метрах от комплекса, лупящий из всего бортового вооружения в безуспешной попытке прикрыть батарею, уцелел в огненном аду.

— Не успеваем! — орал боец в ответ на ругань лейтенанта. Их снявшийся с насиженной обжитой позиции комплекс недавно прибыл на новое место дислокации, указанное внезапным приказом, где они обнаружили целый дивизион прибывших сюда буквально перед ними Буков. Не успели они поудивляться, как следом прибыла ещё одна полная батарея Буков. И, спустя несколько минут, началось. На небе появились устремившиеся в городу стремительные росчерки. В отдалении послышались первые взрывы, доносившиеся и сюда за 15 километров от города. Начались жаркие споры. Кто-то предлагал срочно возвращаться в город. Другие настаивали на немедленном рассредоточении и разворачивании. Ругань прекратилась, когда стоявший на окраине Бук вдруг принялся выпускать одну за одной все свои ракеты. Вскоре к нему присоединились и другие машины. Ругань, ор, принявшаяся бестолково перемещаться техника. Всё закончилось быстро. Получивший по защищенной лини связи команду полк Искандеров с ювелирной точностью прислал полный залп ракет на просторную поляну посреди леса. Упавшие почти отвесно из космоса ракеты Чужих добили всё, что теоретически могло уцелеть.

— Снаряды всё! — выпалил наводчик.

— Мы пустые, сворачиваемся, — скомандовал командир экипажа. Их смешанная батарея, состоявшая из их «Тунгуски», пары «Ос» и «Шилки» успешно сносила всё, что пыталось пробиться к плотине ГЭС. Немало помогали и соседи с другого берега. Там стояла точно такая же батарея. Впрочем, «Шилка» еще работала, поливая короткими очередями автоматических пушек приближающиеся ракеты. Но результат был уже очевиден — ПВО не справлялось с задачей. Вокруг постоянно раздавались громкие взрывы. И сама плотина получила уже одно попадание ракеты, пусть не разрушившее её, но какие-то повреждения сумевшее нанести.

Короткий вой. Взрыв рядом с ними, мощный вытряхивающий душу из тела удар. Многотонная машины как пушинка кувыркается и ложится на бок. Влетевшая прямо в работающий на полную радар Осы ракета разнесла и заставила умолкнуть батарею.

Егор с прижавшейся к нему Алёной стоял и смотрел на падающие на город ракеты. То тут, то там им навстречу устремлялись росчерки зенитных ракет, и трассы очередей зенитных пушек и пулеметов, пытавшихся не пустить к городу угрозу. Но ракет было слишком много. В разных местах города раздавались одиночные и сливавшиеся в длинную канонаду череды взрывов, исчезали в облаках дыма, огня и пыли здания. Всюду к небу поднимались столбы дыма. В быстро потемневшем небе неслись всё новые шлейфы атакующих ракет.

— Ответка, — пробормотал Егор, очнувшись от созерцания ужасной и завораживающей своей масштабностью картины. Его мысли неслись бешеным хороводом причин и следствий. Всепоглощающее чувство вины пыталось лавиной самобичевания погрузить мозг в бесполезное унылое самокопание. В груди стоял тяжёлый ком, не дающий свободно вдохнуть.

— Что? — еле слышно спросила Алёна, вздрогнув от громоподобного близкого взрыва, от которого затряслись окна. Её била крупная дрожь, она вцепилась в Егора, стиснув его изо всех сил.

— Собирайся! Бежим отсюда, — пришёл в себя Егор, решив хоть кого-то попытаться спасти и защитить в развергшемся вокруг огненном аде.

— Куда? Куда угодно может прилететь, и ничто не спасет, — равнодушно ответила Алёна: — А ближайшее убежище было вон там, — показала она на усиленно дымившее после попадания ракеты полуообвалившееся здание. Она покрепче обняла Егора, прижимаясь к нему. Рядом на подоконнике сидел кот, с поистине философским спокойствием взирая на творящийся за окном ужас.

Так они и стояли у окна. Егор с фаталистским настроем ждущего казни самурая неторопливо размышлял, что им всё же удалось чувствительно прищемить хвост Чужим. Настолько, что они сейчас разносят город вместе с сотнями собственных агентов, окончательно хороня какие-то свои хитрые планы. По крайней мере, хотелось верить, что это действительно так. Тогда и умирать не страшно.

Он поднял глаза к небу, в котором непрерывно галдя и каркая вились огромные стаи потерявших свои жилища птиц. Словно черные тучи кружили они над пылающим городом, среди столбов черного дыма.

— Черные птицы слетают с луны…, - неожиданно произнесла Алёна. И была в этой строчке и её голосе заунывная тянущая душу тоска, что веками шла рядом со ждущими с войны мужей и сыновей женщинами.

— Мы ещё посмотрим, — ответил Егор.

Конец.