Рейнхард Шрёдер, как исправить реальность

Глава 10. Санкт-Петербург и Африка

Саша очнулся на той же самой скамейке. Сана сидела рядом, испытующе глядя на него.

— Ну, как тебе Рейнхард? — поинтересовалась она.

— Ты шутишь? Он же маньяк. Я думал, он дольше сомневался, а оказалось, для него все было ясно с самого начала. Даруем милосердие и быструю смерть, высвободим армии для броска на Москву. Класс план.

Сана вздохнула:

— Он не знал, что случится то, что случилось. Наука только подошла к ядерной энергетике, все было чистыми теориями, и никто не представлял, что такое радиоактивное излучение, как в точности оно действует на людей. И уж точно никто не подумал, что радиоактивное облако потом выпадет осадками, и что его может ветром растянуть на большую территорию. А Рейнхард Шрёдер тем более не ученый, он солдат. Он себе представлял это как большой бабах, который вмиг уничтожит проблему. А вышло, конечно, совсем не так.

Саша проговорил:

— Что ж, я все-таки не отказываюсь от мысли, что ему надо помочь. Как-то это поможет и нам всем. Я верю в это.

Сана проговорила задумчиво:

— Что повлияло на него? Ведь этого не было. В его последующих жизнях не было раскаяния и попытки как-то уменьшить последствия.

— Последующие?

— А ты думал, он застрелился и исчез? Он переродился буквально через полтора года. Прожил другую, короткую и сумбурную жизнь, а потом еще и вторую. Обычные люди, он даже никак не был связан с событиями, оставленными им в истории.

— Ты что, проверяла?

— Да, он же связан со мной и мне нравился, я интересовалась, куда пошла линия, — она помолчала, о чем-то задумавшись: — Хотя бы для того чтобы не наткнуться на него воплоти. Он предпочитал держаться подальше от этой темы, но где-то, когда-то, не в системе земного времени, что-то произошло, и он задумался.

— А где сейчас твой кирпично-мордый, милашка? Торгует булочками во Франции?

— Нет, его сбил автобус пять лет назад.

— Серьезно? Реинкарнация Рейнхарда Шрёдера жила тут где-то среди нас совсем недавно?

— Ну, среди нас проживает много реинкарнаций ранее известных людей, что в этом удивительного?

— И просто так вот сбил автобус? Что за напасть нашего времени…

— Он был школьницей старших классов, которая перебегала дорогу на красный свет со стаканом газировки. Это тоже было закономерно.

— Бедняга. Симпатичная была девчонка? — поинтересовался Саша.

— Тебе бы понравилась.

— А сейчас она… он, где?

— Еще не переродился, — пожала плечами Сана. — И как мы выяснили, улучил момент, занимается саморазвитием и исправлением своих ошибок.

Богиня умолкла, задумчиво разглядывая что-то, как будто, сквозь стены, чуть в стороне, а потом проговорила:

— Думаю, нам надо посетить Санкт-Петербург.

— Что? Сейчас?! — удивился Саша.

— Да, а почему бы нет?

Волшебница щелкнула пальчиками, и Саша обнаружил, что стоит в воздухе над раскинувшимся внизу городом. Он не стал подпрыгивать, кричать, потому что дело уже привычное. Теперь мы ходим по воздуху? Отлично, и не таким занимались.

Вместо этого он деловито уточнил:

— А что мы не внизу? Не прогуляемся по улицам?

— Если ты не заметил, там немного мокро, а отсюда тоже хорошо видно.

Она была права, вид с высоты птичьего полета открывался впечатляющий. Потемневшие от времени и сырости дворцы раскинулись под ногами, меж них серебрилась вода залива, на площадях зеленели заводи, с островками статуй и колонн. Тесные дворики и кварталы заросли травой и кустарником, в крышах зияли дыры обрушений. После войны отстраивать это все оказалось дорого, да и вряд ли бы кто хотел жить здесь, после всего случившегося. А туристов затопленный Санкт-Петербург тоже притягивал. Вот и сейчас по улицам-рекам плавали прогулочные катера с людьми в пестрой одежде.

Вопреки ожиданиям Рейнхарда Шрёдера город не был уничтожен этим взрывом. Сильные разрушения были в радиусе полтора километра вокруг Балтийского вокзала, где взорвалось ядерное устройство немцев, остальные же здания пострадали в основном от пожаров, да и то, каменные дворцы плохо горят. Теперь под сводами помпезных залов плавали рыбы и жили лягушки. Город стоял в воде пустыми и молчаливым памятником самому себе.

— В те времена создать бомбу было только полдела, требовалось еще и средство доставки, — начала рассказывать Сана, сложив руки в замочек и прохаживаясь. Всю эту историю подробно изучали в школе, но Саша не стал ее останавливать, видно было, что девчонке хочется поговорить, а ему начинало нравиться, когда она что-то рассказывала. — А что такое средство доставки для сложного агрегата размером с твою кухню и весом в десятки тонн?

— Да, первая бомба не была образцом изящества, — кивнул Саша. — Ее делали не для того, чтобы куда-то сбросить, а чтобы испытать принцип, пойдет ли цепная реакция.

Сана продолжила:

— На бомбардировщик водрузить подобное устройство не представлялось возможным, требовался какой-то не взывающий подозрения транспорт и Рейнхард придумал ловкую задумку.

— Ох уж мне ловкая задумка, — фыркнул Саша, — пытаться протащить целый поезд в окруженный город через кордоны противника! И как мы знаем, до геометрического центра города он так и не доехал, его тормознули на Балтийском вокзале.

— Тем не менее, генералу удалось.

Саша усмехнулся:

— Могу представить ощущение всей немецкой верхушки. А что, если враги остановят состав, будут досматривать, и секрет вундерваффе в руках противника? Через год они соберут такое же.

— Да, риск имелся, несмотря на некоторые меры предосторожности. Часть вагона была закрыта секретной перегородкой, ящиками с консервами и мешками с крупой. Вместе с устройством ехало четверо смертников…

Саша вставил:

— Помнится, Шрёдеру приписывали слова: «наконец я придумал удачное применение СС!»

— На самом деле он сказал: «этим истовым парням в черном», он их так называл, — поправила Сана и продолжила: — В их задачу входило запустить реакцию, как по достижении цели, так и в случае опасности. Также существовал план уничтожения поезда прицельной бомбардировкой, если вдруг его остановят, а бомба не взорвется. Но ничего из этого не понадобилось.

Саша задумчиво посмотрел на границу города вдалеке.

— О чем думали солдаты на подступах? Мог ли кто-то подозревать?

— Они подумали о надежде, — ответила девушка. — Ведь было объявлено, что блокада снята, через немецкие позиции в разных частях города весь вечер пропускали составы с продовольствием, все их, конечно, досматривали, опасаясь проникновения диверсантов. И этот поезд был одним из них, зашедший в город в числе последних ровно в полночь. Даже спустя три тысячи лет фокус с Троянским конем все еще работает. Впрочем, кто мог подумать, что всего лишь поезд, может представлять опасность для целого города?

— Почему немецкие ученые так ошиблись? — задался вопросом Саша. — Они реально думали, что уничтожат такой город, как Санкт-Петербург бомбой мощностью две-три килотонны?

— Взрыв ожидался куда больший. Испытаний не проводилось, они только на бумажке знали, что взрывают. Да и честно сказать, ученые пририсовали тестовому образцу завышенные показатели, чтобы удовлетворить фюрера.

Саша возразил:

— Но и десяти килотонн здесь было бы мало. Это большой город из камня.

— Разумеется, Рейнхард Шрёдер не рассчитывал сжечь Петербург целиком, это фигура речи, Саша, — вздохнула волшебница. — Но он полагал, что взрыв и последующий пожар уничтожат существенную его часть, вызовут хаос и панику. Город капитулирует уже на утро, и так раздражавшая его осада будет снята. Но никто не ожидал то, что последует. Это не походило на ковровые бомбардировки, к которым привыкли. Огромное количество обожженных и раненых, отравление непонятным ядом, а на утро, ветер переменился, и облако радиоактивной пыли снесло на позиции немцев.

— А что же твой славный генерал?

— Он не знал, что делать, какие приказы отдавать. Наверное, в первые в жизни его поразила полная апатия во время войны. Он ожидал большое бабах, город в огне и пепелище к утру, а вместо этого, десятки тысяч выживших, выглядящих так, что лучше бы они не выживали. И все они страшными колоннами выходили к немцам. Об этом нигде, по-моему, не написано, но в тот день Ренхард Шрёдер был близок к тому, чтобы пустить себе пулю в лоб.

— Так может вот это надо помочь ему осуществить, а, Саночка?

— Нет, — покачала головой волшебница. — Разве его самоубийство что-то могло бы изменить, и кто бы тогда через шесть лет застрелил Гитлера и остановил немецкую машину? Он не должен совершать сам взрыв, но следует сыграть отведенную ему историей роль до конца, так было бы правильней.

Саша взглянул под ноги, на причудливые кральки петербургских домов, и спросил задумчиво:

— Почему город потом затопило, и никто не стал здесь жить? Как будто ему не нашлось места в нашей истории.

— Так и есть. Лишившись двух столиц, Россия пошла по иному пути, как бы с чистого листа. В этом был определенный смысл. Новая столица, новая жизнь, новая страна, восставшая из пепла разрушительной войны.

Саша задумчиво посмотрел на брошенный город, и ему отчего-то стало жаль, что все так получилось, он проговорил:

— А я бы хотел, чтобы город был. И что, если, он вдруг появиться?

— Сомневаюсь. По-моему, скромному мнению, Петербург прекрасно смотрится в море пустым и романтическим символом. Дворцы остались на радость туристам, что еще надо?

— Да чем он тебе не угодил? Ты там жила? — спросил Саша.

Богиня поскучнела:

— Сыро, ветрено и довольно уныло… Да, я жила в нем в период расцвета. Но у большинства моих инкарнаций северная столица не оставила приятных воспоминаний. Я не одобряю того, что сделал Рейнхард, но как и с Москвой, новой России полезно было сбросить плотные ментальные связи с прошлым. Россия этого мира произошла напрямую из Российской Империи, без перерывов на коммунизм, но мы не Империя, мы стали чем-то иным. И так тоже было надо.

— А что, если Санкт-Петербург, вдруг, возродится вместе с Лондоном? — с ухмылкой поинтересовался Саша.

— Вероятно, на него упадет астероид в следующем же году…

— Сана, я серьезно!

— Я тоже, — заверила богиня. — Я пытаюсь рассуждать логически, раз ему нет места в этом мире, то такая неприятность была бы вероятна. Конечно, не обязательно, все должно закончится именно так. Ну возродится, и пусть его. Мне что, акцию протеста устроить потом по этому поводу?

— Так зачем мы сюда прибыли? Определенно не для того, чтобы насладиться видами дворцов. Как мы выяснили, улицы Санкт-Петербурга тебя не умиляют.

— Я хотела взглянуть, не проявляется ли здесь какая-нибудь вероятность.

— И что же?

— Я нечто вижу. Там что-то изменилось. Некоторые здания вроде как целее, чем должны бы быть. А ты заметил?

— Я бывал здесь на экскурсии в четвертом классе, и вряд ли обратил внимание.

— Ты прав. Могло со временем что-то меняться, а люди не обращали внимания. Медленные изменения протекают незаметно. Если ты видишь какое-то здание там, где его год назад вроде бы не было, ты скорее подумаешь, что оно там все-таки было, чем наоборот. Так ведь люди любят подтягивают несоответствие своих представлений фактической реальности?

— Ну не знаю, у тех ребят в катере определенно останутся фото и видео, и через год они бы заметили какую-то подставу.

— Когда нечто меняется, оно меняется и в прошлом, и в будущем. Ведь любая вещь существует один раз и везде, это люди делят реальность на временные протяженности, не умея воспринимать мир целиком. На их видео, этот дом тоже возникнет, вот так-то.

— И много там прибавилось домов? — усмехнулся Саша.

Богиня указала рукой:

— Например, разрушения вокруг Балтийского вокзала не столь велики, как следует ожидать от взрыва двух-трех килотонн.

— И что это значит?

— Реальность меняется. Ее кто-то меняет. Что-то уже произошло.

— Твой рыжий приятель меняет? — спросил Саша.

— В одиночку у него бы не хватило ни знаний, ни пороху.

— А кто тогда?

— Как бы не оказалось, что это мы с тобой, Саша.

Парень уставился на нее:

— Как это? Я тебя еще даже не уговорил!

— Время иллюзия, как и причинно-следственная связь. Да, ты, может, меня сейчас не уговорил, но что-то мы уже делаем в будущем и прошлом — это меняет настоящее.

— Класс. Вот бы курсовые сдавались по подобному принципу! Мне нравится проводить с тобой время, Сана.

— Спасибо. Но я по-прежнему не понимаю, что хотел от меня Рейнхард. Если он уже принял решение изменить себя и изменить прошлое. Если уже создал другое прошлое, и оно существует, раз проявляется сквозь аномалию. Зачем ему богиня мультиреальности и тем более мальчик Саша, который сунулся в Лондон, не пойми зачем?

— Может, мне надо было это увидеть, как и тебе? — пробормотал Саша, потирая лоб. — Мне кажется, я почти догадался… Почему он так сосредоточился на Лондоне? Видимо там ключ ко всему.

Сана терпеливо повторила:

— Я же сказала, там истончена реальность, что позволяет ему проецировать в наш мир то иное прошлое. Но эти потуги смешны. Он не накроет вероятностью даже Англию и тем более всю планету. У нашего мира свои правила стабильности. Но… я готова признать, что какое-то действие и эффект это все имеет, и может иметь в будущем. Хотя бы на умы людей.

Саша вдруг подскочил, от накатившего на него озарения. Все детали мозаики встали на место.

— Так нам надо рассказать об этом людям! Все должны это увидеть! Что пусть призрачно, пусть локально, Лондон продолжает жить! Что он не уничтожен!

— О, еще одна дурацкая идея фикс! — покачала головой Сана.

Но Сашу охватило возбуждение:

— Как ты не понимаешь? Мы должны это сделать! Так должно было быть! Я чувствую! Наполовину возрожденный город, отражение, он должен был стать памятником, произошедшему событию. Но живым памятником! Они совершили ошибку, все скрыв!

Сана разглядывала его недоверчиво:

— Что это с тобой? Кто говорит твоими устами? Откуда ты можешь чувствовать, что должно быть, а что не должно в этом мире?

— Ты сама бы чувствовала, если бы занималась судьбами человечества и дальше!

Богиня удивленно моргала, продолжая его разглядывать.

— Вырастила… спасителя мира. Что за напасть? — пробормотала она. — Ты думаешь, Рейнхард хотел бы этого? Открыть миру тайну аномалии, и тем самым сделать вероятность частью общего информационного поля и… — она остановилась, задумалась, и продолжила: — Хм, а в каком-то смысле, это бы работало.

— Я не знаю, чего бы он хотел, — сказал Саша. — Но я думаю, так было бы правильно. Ты говорила, что реальность для всех других не изменилась бы, соверши мы какие-либо действия. Но что, если проступающий не уничтоженный Лондон станет частью нашего мира? Если каждый на Земле будет жить и знать, что там, в месте взрыва, не кратер и развалины, а окно в другой мир, что там Лондон оживает, и живет в другой реальности. Ведь в том мире и Санкт-Петербург не будет уничтожен. И люди будут знать и это.

— И Санкт-Петербург не уничтожен, и история страны пошла другим путем, и дедушка Сталин улыбается нам с плакатов, — проговорила Сана, с каким-то мрачным весельем.

— Кто? — не понял Саша.

— Да это так, не обращай внимания. Просто у нашей страны довольно забавные вероятности развития событий после 1900 года. Не Петербург их переключает, конечно, но кто знает, что разовьется, если изменить один фактор?

— И что?

— Да ничего, конечно. Просто будет на месте взрыва проступать Лондон, а где-нибудь в Большой Национальной библиотеке Солнечного Города начнет периодически появляется портрет усатого грузина в кителе. Хотя, в нашей реальности это совсем невероятно, Российская Империя пошла совсем другим путем. Не было войны с Наполеоном, а Ленин от сифилиса скончался прямо в Швейцарии.

— Какой в баню Ленин? — воскликнул Саша.

— Собственно, город под нами, во многих мирах на короткий срок переименовывали в его честь — Ленинград.

— Не надо сыпать именами из той реальности, которой у нас никогда не будет, — отрезал парень. — Мы ничего не изменим кардинально. Просто для всех людей на планете станет вероятным нечто, что они считали невероятным.

Сана задумчиво протянула:

— Возможно, то прошлое, которое создал Рейнхард, станет чуть более живым. Оно не изменит этот мир, но в умах людей будет жить другой вариант. Пожалуй, может сработать.

— Мы должны сделать это, Саночка.

— Может быть, но не сейчас, сейчас тебе пора домой, готовится, завтра у тебя парочка зачетов. Не надо так меняться в лице, Саша, или ты думал, раз спасаешь мир, то все, можно и на учебу забить и на свою карьеру физика? Нет-нет, мы знаем о другом вероятном будущем, о котором нас предупредил Ричард. Тебе совсем не стоит слишком увлекаться, и уж я прослежу за этим. А то шутка ли, являются твои будущие «Я» из другой реальности и пеняют мне, что я научила тебя плохому.

****

Саша вернулся домой и с неудовольствием заметил, что что-то изменилось. В квартире было прибрано.

Он решительно подошел к шкафу и открыл:

— Эй, четов гремлин, я знаю, что ты здесь! Какого черта ты тут делал, пока меня не было?

Рубашки и штаны зашевелились, из-под них выглянула волосатая морда:

— Да в чем проблема, парень? Ты же хотел, чтобы я делал уборку.

— Хм, и правда, — припомнил Саша. — Но черт, ты не мог бы это делать как-то менее заметно? А то непривычно — приходишь, и видно, что кто-то трогал мои вещи, все не на своих местах. Блин, неужели завести домового, это такая проблема?

— Только не говори, что ты собрался меня выставить, я как раз обустроился! — проворчал Стикки-Ти.

Саша поспешно проговорил:

— Нет-нет, ты оказался весьма полезным. Но тебе не тесно в моем шкафу? Я просто беспокоюсь, не провоняют ли мои рубашки каким-нибудь зверьем. Что значит, обустроился, ну-ка покажи! Надеюсь, ты не приволок с помойки консервных банок, чтобы сделать себе кресло и пару тумбочек?

Саша сунул голову в шкаф, осматривая углы, но там ничего не было.

— Какие банки, пацан? Ты что? Твой шкаф лишь вход в свернутое пространство, в котором у меня настолько просторные хоромы, что можно даже бассейн с девками поставить! Пошли покажу!

— Да? Ну-ка, ну-ка, я должен знать, что теперь в моем шкафу, — заинтересовался Саша.

Он неловко шагнул в двери, сгибаясь, но монстрик просто взял его за руку и, как и тогда, повел куда-то за одежду.

Они вышли в некое жилище, иначе не скажешь. Комната, не имеющая определенной формы, с тремя старинными диванами с резными ножками, стоящими вокруг ничего иного, как настоящего костра, обложенного крупными камнями. За диванами находились комоды, шкафы с книгами, все было нагромождено в каком-то беспорядке. Свисали лампы на цепочках в восточном стиле, полы устилали определенно персидские ковры. Саша не знал, как должны выглядеть персидские ковры, но эти он бы именно так и назвал. На них валялись подушки, подчеркивая восточную ассоциацию. Справа вилась кривенькая деревянная лестница, как будто сколоченная детьми, и кончалась она неким гнездом — деревянной террасой, заваленной одеялами и подушками. Видимо там зубастик спал, хотя зачем ему сон?

Сквозь арочные проемы виднелись соседние помещения. Царил полумрак, освещаемый только лампами и костром, что в тех комнатах, разглядеть было нельзя.

Демон проворчал:

— Обстановочка так себе, я знаю. Я остановился на чем-то простеньком — домашнем уюте. Но был вариант сделать здесь замок на скале с летающим драконом за окном, но ты бы тогда канючил, как это все умещается в твоем шкафу.

— И все равно я удивлен, как и эта хата умещается в нем! — сказал Саша.

— Свернутое пространство, — развел лапами Стикки-Ти. — Не бери в голову.

— Как Реми?

— Пфф, не знаю, что ты навоображал, но Мария не такая.

— Сейчас ты будешь говорить о себе во втором лице? Типа ты не Мария?

— Конечно, нет, я Стикки-Ти, и я бы не стал приставать к этому чучелу в шляпе, это точно! А вот Мария… Девка у меня такая, я не смог ее удержать! Ей хотелось развлечься, потусить с местным бомондом. Мы пригнали на эту вечеринку в музее…

— Мы?

— Ой, они пригнали, да, — запнулся монстр. — Она погуляла там с Реми под ручкой, опрокинула в себя пару бокалов шампанского, поела креветок, позволила подержать себя за попу, а потом, как и предсказывала наша божественная, даже не в полночь, а значительно раньше, растворилась, когда час пробил.

— И что Реми?

— Побегал, поискал, и забил на это. Ему таких девок еще с десяток придет на прослушивание, популярность Лауры растет, как и престиж студии.

— Понятно. Все повеселились, никто не пострадал.

Саша сел на предложенный зубастиком диван, который ощутимо скрипнул при этом, как будто сейчас развалится.

— Чайку? — спросил монстр.

— Нет уж спасибо. Вот еще я не пил чая в собственном шкафу.

— Мое дело предложить.

— Скажи-ка, что ты думаешь обо всем этом? Нашей затеи с Рйнхардом Шрёдером.

Стикки-Ти забрался на соседний диван, поболтал лапками и небрежно брякнул:

— Да это не мое дело. Это же ваш мир. Я тут так — проходящий путешественник. Чё хотите, то и делайте.

— Не юли, зубастый, ты тут возник неспроста. Если ты служишь каким-то фактором, возникающим, чтобы уравновесить деятельность Саны, или что-то подкорректировать, то появился, чтобы подтолкнуть нас всех в нужном направлении.

— Не преувеличивай мое значение, пацан, я скорее фактор хаоса. И здесь я больше по вопросу белобрысой девки из другого мира, чем по чему-либо еще.

— Но не было бы тебя, не было бы вчерашнего дня, мы бы с Лаурой не гуляли в парке и не перенеслись бы в Лондон.

— Возможно, — буркнул монстрик. — Чего ты хочешь от меня, парень, чтобы я уломал Сану на эту затею? Она и сама в должной мере заинтересовалась всем этим. Что ты беспокоишься? Наша девочка любит играть, а ты ей предложил замечательную игру.

— Меня интересует, скажем так, мнение независимого эксперта. А то Сане все лень, она наплести может что угодно. Так ли нельзя изменить прошлое?

— Вообще нельзя, пацан, — крякнул Стикки-Ти.

— А, знаю-знаю я эти ваши логические ловушки. Перефразирую: не прошлое изменить, а память о прошлом. Заместить старое прошлое новым, тем самым создав новую действительность?

— О, как ты загнул. Можно изменить память. Но как ты собрался это сделать?

— Мы откроем правду об лондонской аномалии. Покажем проступающий город.

— Да, это заставит всех усомнится, даже во вчерашнем дне! — одобряюще хихикнул зубастик.

— Люди должны знать что там, и увидеть это, по телеканалам или еще как, — добавил Саша. — Я не думал над деталями, как мы это сделаем, главное показать. Это даст надежду.

— Не ложную ли надежду? Никто не оживет, — хмыкнул демон.

— Надежду, что они живы в другом мире.

Монстрик покривил губы в раздумье и одобрительно кивнул.

Саша наклонился вперед:

— Еще меня беспокоит другой вопрос. Большая Африканская Трагедия.

— О, о! Ну только не начинай про это. Тут я без санкции божественной ничего делать точно не буду! — воскликнул зубастик.

— А что вы так оба?

— Человечеству дали палкой по голове. Оно от этого значительно поумнело, поверь мне.

— Но черт, неужели тут нельзя ничего придумать? — воскликнул Саша. — У нашего мира я вижу две проблемы, а не одну. Надо заняться всеми.

— У вашего мира, как и у всех остальных, проблем выше крыши! — расхохотался Стикки-Ти, катаясь по дивану. — Все давай порешай. Бедность, голод, вымирание тюленей в Арктике, ха-ха-ха!

— Слушай ты. Я не такой просветленный, как вы с Саной. Вы можете видеть во всем естественное биение жизни, ошибки и исправление ошибок. А я простой парень, который мыслит простыми категориями. Я вижу, что мы можем сделать что-то здесь и там. Я могу сделать. Мне можно быть наивным и заблуждаться, ведь я человек. А ваша с Саночкой задача мне помогать, а не умничать. Если это ошибка и все зря, дайте мне ее совершить, чтобы я понял это.

— О… ты эту пламенную речь повтори потом няшечке-богине. Зря передо мной выступаешь. Но по вашей Африке у меня нет идей. Диктатор этот, пустивший ракету с зеро-вирусом, сейчас выращивает хлопок в Южной Америке. Переродился простым работящим крестьянином. Он по-своему переживает содеянное, но в нем нет ни силы, ни желания что-то менять. Он там был просто подхвачен водоворотом событий, послужил ходячим переключателем, который в нужном месте в нужный момент нажмет нужную кнопку, вот и все.

— Переродился, значит? — пробормотал Саша, потирая подбородок.

— Да, но это никак не помешало бы, захоти он проделать что-то такое же, как ваш рыжий генерал. Но он не сделает. Ты можешь слетать к нему и высказать, как он был не прав. Может тебе полегчает.

— Прав он или не прав, это не мне судить. Я читал историю, какой-то рок лежал над всеми этими уничтоженными странами с самого начала. Казалось, все к этому идет, или они сами бы себя уничтожили каким-то другим способом. Там многое пошло не так еще задолго.

— Вот, ты же все сам понимаешь. Так что о чем речь? — развел лапами монстрик.

— Что-то тут можно было бы сделать, и мне, как единственному человеку в вашей божественной просветленной компании, надо вас заставить.

— Хорошо, мать вашу, звучит! — крякнул опять Стикки-Ти, не то от удивления, не то от смеха.

Они закончили разговор, Саша вернулся в свою комнату, чтобы перекусить и заняться учебой, так незаметно приблизилась ночь. И пора было смотреть следующий сон, про иную реальность, в которой все казалось таким простым и розовым по сравнению с местной действительностью. Какая-то девушка, какие-то игры у нее с Саной в догонялки, а здесь миры приходится спасать.