Римлянин. Книга третья

Глава XV. По сусалам

//Российская империя, г. Воронеж, 27 августа 1747 года//

*Персона*

Подготовка к штурму особняка хаоситов велась напряжённо, но продуманно.

За прошедшие дни Таргус сумел установить, что хаоситов в этом особняке живёт ровно десять, причём трое из них не посвящённые, судя по тому, как с ними обращаются остальные.

Главари шпионской ячейки, трое, из особняка выходят очень редко, но Таргус сумел их «срисовать» во время какого-то срочного выезда в городской магистрат.

Все рядовые шпионы, кроме главных, работают на гражданских должностях: двое трудятся в торговых лавках, один в городском магистрате, а остальные в типографическом бюро. Это даёт им некоторый доход, расходуемый на пропитание и развлечения.

«Неплохо устроились», — подумал Таргус, продолжая начинять бомбу поражающими элементами.

Зажигательных и дымовых спецбоеприпасов у него в распоряжении нет, но зато есть два десятка гренадерских бомб, обнаруженных у личной охраны Бирона. Эти бомбы Эрнст заказал в Шлезвиге, чтобы повысить боевую мощь своей охраны, так как чувствовал, что его могут попытаться устранить.

Но добровольно уехавший в Сибирь бывший регент никого не интересовал, поэтому бомбы так и не понадобились. До сегодняшнего дня.

И сейчас Таргус использовал клей из хвойной смолы, чтобы оборудовать сферические гранаты рубашкой из свинцовых шариков. В случае с зарядом чёрного пороха смысла в дополнительной «рубашке» нет, но в бироновских гранатах был хлоратит, вдвое превосходящий чёрный порох по мощности. Вообще, разрабатывая эти гранаты, конструкторы предусмотрели максимальную дальность броска человеческой рукой, поэтому соответствующим образом уменьшили заряд и утончили чугунную «рубашку», чтобы избежать осколочного поражения метателя. Но Таргус будет действовать в замкнутых помещениях, поэтому важно создать максимум убойности, чтобы точно никто не выжил.

Но план заключался не в банальном штурме с риском для жизни.

Таргус соорудил несколько занятных самоделок, которые облегчат штурм. На начальный этап штурма он собрал четыре очень ненадёжных, но теоретически очень эффективных одноразовых огнемёта, являющих собой две трубки, прикреплённые перпендикулярно друг к другу, в одной из которых находился заряд чёрного пороха, а в другой смесь из керосина и медной стружки. Перед применением взболтать.

Эту штуку придумали во время Римско-аспиумской войны, прямо в траншеях IX-го легиона. Назвали её пороховым огнемётом, а затем, когда технологию доработали в одном закрытом научно-исследовательском институте, изделие получило название «фугасный огнемёт FII-1».

Принцип работы фугасного огнемёта прост до безобразия: вместо сжатого воздуха, который здесь достать просто негде, используется пороховой заряд, создающий куда больше давления, чем воздух. Из-за этого огнесмесь летит с куда большей скоростью и на куда большее расстояние, благодаря чему достигается потрясающий сердца врагов эффект в виде шквала пламени.

Эффективная дальность фугасного огнемёта FII-1 составляла около шестидесяти метров, но только если использовалась специальная загущённая огнесмесь. Но в случае с траншейными поделками дальность не превышала и тридцати метров, что в два раза лучше огнемётов на сжатом воздухе. А если говорить про собранный Таргусом буквально на коленке образчик сумрачного римского гения, то не приходится рассчитывать на дальность свыше десяти метров. Очень повезёт, если они не подведут в час «Х».

Впрочем, люди из охраны Бирона тщательно проинструктированы в технике эксплуатации этого ненадёжного поделия и даже успели выстрелить по одному разу. Опыты показали, что некоторые бронзовые трубки можно переснарядить для повторного использования, но Таргус бы не стал так рисковать.

План штурма включал в себя обстрел особняка из огнемётов, с четырёх сторон, а затем непосредственно штурм с применением гранат. Хаоситы этого точно не ожидают, поэтому Таргус рассчитывал застигнуть их со спущенными штанами.

Но планирование — вещь сложная. Особенно сложная, когда у тебя в распоряжении не проверенные битвами легионеры, а обычная охрана опального дворянина.

«Скажи своим людям, что штурм состоится завтра», — написал Таргус.

— Вы уверены, что это так нужно? — спросил Бирон. — Мы вообще не понимаем, что это за люди и чем они вам не угодили.

«Вам и не нужно ничего знать», — написал Таргус и одарил Эрнста раздражённым взглядом. — «Это мои злейшие враги, а, следовательно, и ваши. Они не остановятся ни перед чем, чтобы убить меня».

— Мои люди никогда не готовились к штурмам, поэтому я опасаюсь, что мы останемся без… — начал Бирон.

«Не переживай понапрасну», — отписался Таргус. — «Я всё спланировал и если всё пойдёт по плану, то обойдётся без жертв с нашей стороны».

— Будем надеяться, — произнёс Бирон.

Ему это сидение на постоялом дворе было совершенно не по нраву, так как Курляндия до сих пор в опасности. Только вот перечить человеку, убившему в открытой схватке двадцать с лишним казаков… А ещё он человек, переживший прямое попадание в голову…

«Скажи вот этому, здоровому, пусть берёт тренировочные мечи и идёт во двор», — написал Таргус. — «А вот этот пусть возьмёт винтовки».

По указанию Бирона, охранники взяли требуемое и направились на задний двор.

Таргусу нужно было размяться и освежить навыки владения холодным оружием. А то расслабился слишком.

Во дворе он размялся и начал избиение сначала одного охранника, а затем второго. Они ничего не могли противопоставить навыкам и физическим кондициям Таргуса, но он старался не усердствовать, дабы создать иллюзию, что они теоретически способны его одолеть.

Систематические упражнения превратили его тело в точно работающий механизм, будто специально предназначенный для убийства. Впрочем, не будто.

Сколько бы ни тренировались охранники, это не было частью их жизни с раннего детства, поэтому догнать Таргуса в уровне владения любым видом оружия они не могли. А про рукопашный бой даже можно не говорить.

«А ведь столкнись я прошлый с кем-то вроде меня нынешнего — проиграл бы», — подумал Таргус, берясь за винтовку.

Ближний бой с винтовкой — это хит эпохи. Сабли и палаши постепенно уходят в историю, но вот длинный штык будет неотъемлемой частью войны еще долгие века. Потом, конечно, обязательно придумают пистолеты-пулемёты, штурмовые винтовки или что-то ещё мощнее и скорострельнее, но здесь и сейчас доминирует штык. Даже существенно возросшая точность винтовочного огня не исключает последующего штыкового натиска. Поэтому легионеры закованы в сталь, далеко не всегда держащую современную пулю. Зато в ближнем бою они неуязвимы: штык не способен пробить эти латы, а о минимизации уязвимых мест позаботились учёные Промзоны.

Статистика, собранная в ходе боёв, однозначно утверждала, что легионеры побеждают в ближнем бою в девяти случаях из десяти.

«А ведь с окислительным конвертером дела примут совсем другой оборот», — подумал Таргус. — «Мы будем получать сталь с заданными характеристиками, в том числе и специальную противопульную. Лёгкую, чтобы увеличить полезную нагрузку легионеров, легированную, чтобы не гнила от плохой погоды, а также по-настоящему массовую, чтобы снабдить ею каждого».

Статистики есть и в других странах, поэтому все уже успели заметить, что в ближнем бою легионеров не победить. Это не может не сказаться на тактике. Только вот Таргус не видел сколько-нибудь значимых способов одолевать легионеров в рамках линейной тактики или даже тактики рассыпного строя и атакующих колонн.

Можно стать «вровень» с легионерами, начав строить из своих солдат стрелковые цепи, но это возможно только при наличии казнозарядных виновок. В таком случае ближний бой уходит на второй план, становясь маловажным, ведь схождение для рукопашки снизит контроль над подразделениями и повысит риск поражения. Не можешь управлять подразделениями — не контролируешь ход боя. Недопустимо.

Другое дело, что Таргус изначально дал высокую автономность когортам. Тысяча легионеров под контролем капитана — это сила, способная внести решающую лепту в ход боя. Даже отправляя когорту в ближний бой, Таргус может быть уверен, что капитан способен оценить положение вещей и отступить, если надо. Компетенция капитанов когорт позволяет действовать на поле боя так, как и не снилось некоторым франкским генералам.

«Но пока я вожусь тут с хаоситами, франкские генералы учатся противодействовать моим легионам», — подумал Таргус. — «И не только они».

Нужно было возвращаться как можно скорее.

Вдоволь намахавшись тренировочными мечами и мушкетами, Таргус отпустил взмокших охранников Бирона и пошёл в баню.

Русская баня лишь отдалённо напоминала римские термы, являясь чем-то совершенно иным. Даже самый жаркий кальдарий (1) пасовал перед русской парилкой. Но Таргусу такой экстремальный вид развлечения пришёлся по нраву. Он уже давно пообещал себе, что выделит деньги и построит в каждом своём дворце капитальные русские бани, чтобы хотя бы пару раз в неделю от души пропариваться.

«В этом определённо что-то есть», — засел Таргус на верхней лавке.

Взяв веник, он начал охаживать им спину.

«Надо что-то придумать с освещением», — подумал Таргус. — «Керосиновые лампы тут долго не протянут, а значит, нужно встраивать их в стены с двуслойным толстым стеклом».

Идея пришлась ему по нраву, поэтому он сделал себе зарубку на память.

Спустя полчаса он понял, что больше в парилке находиться нельзя и выбежал наружу, сразу же перемахнув через борт большой бочки с водой.

Посидев пару минут в холодной воде, он вылез из неё и взял висящее на крючке полотенце.

После парилки мир сразу же зацвёл новыми красками, стало гораздо легче жить. Проблемы и напряжение последних дней ушли на второй или даже на третий план, а мысли крутились лишь вокруг Марии Терезии. Они вынужденно прервали работу конвейера по производству Виридианов этого мира, поэтому по возвращению отрыв надо будет стремительно сокращать.

Переодевшись в свежую простолюдинскую одежду и загримировав шрамы, Таргус вернулся в номер, где завалился на кровать.

Быт современного крестьянства скуден и прост. А ещё полон мистики и тайн.

С религией сельских жителей Таргус уже определился: они действительно верят в своих старых богов, но стараются не афишировать. Волхвы действительно есть, причём это не экстраординарное явление. Что-то такое было в покорённой Галлии, где жители на словах приняли новых богов, которые, как оказалось, не такие уж новые, но столетиями поддерживали культ недобитых друидов.

В России христианство — удел горожан и аристократии. Православные священники не справляются с охватом населения, поэтому в большей части деревень их просто нет.

Что с этим можно сделать? Как это можно использовать?

Был у Таргуса соблазн просто прекратить существование Русской православной церкви, славящейся крайней непоследовательностью в выборе стороны. Из недавнего: они уже собрались венчать на царствование малолетнего Иоанна III, который в год своего правления так и не был официально коронован. Поступок РПЦ уже был достаточно легитимным поводом, чтобы при возвращении власти разогнать охамевших святош к чертям, а имущество их отобрать. Они будут бороться, обязательно нарекут его Антихристом, но какая разница? Не оправдал доверия и предал — жри последствия полной ложкой.

С аристократией тоже всё предельно понятно: никто против Временного правительства и Иоанна III не выступил, даже военные. И ладно Таргус, он официально умер, но есть ведь вполне себе живая императрица Екатерина II.

Логику действий аристократии и церкви Таргус не понимал: у его жены ведь есть больше сотни тысяч первоклассных легионеров, способных вернуть как минимум европейскую часть России и против них не поможет вообще ничего. И императрица вернёт себе Россию, только чуть позже. Ради чего они впутались в эту сомнительную схему с Иоанном III и Временным правительством? На что надеялись?

Таргусу было решительно непонятно.

— Ваше Императорское Величество! — вбежал посыльный от наблюдателей у особняка.

Таргус посмотрел на него.

— Постояльцы особняка спешно собираются и грузятся в экипажи! — посыльный задыхался от быстрого бега. — Утекут скоро, Ваше Императорское Величество!

Вскочив, Таргус начал собираться.

Хаоситы что-то почуяли или получили срочный приказ, ведь только так можно объяснить их спешное бегство. Но это недопустимо.

В общем зале он подошёл к сидящим за столом охранникам Бирона.

«Меняем план», — написал Таргус. — «Всем вооружиться и на коней. Огнемёты оставьте, они бесполезны».

Надо было не медлить и штурмовать сегодня. Таргус поднялся в личный номер и начал облачаться в свою броню скрытого ношения и мундир.

//Королевство Швеция, г. Стокгольм, 13 января 1748 года//

Ломоносов ворвался в здание Сената и безапелляционно прошёл сквозь центр Зала Прений.

Вещавший что-то с трибуны сенатор Магнус Гуннарсон, облачённый в ставшую обыденной в этом месте тогу, поражённо вылупился на Михаила Васильевича.

Тот был вооружён винтовкой, которую забыл отдать кому-нибудь, и покрыт окровавленной бронёй, помятой во множестве мест. Вчера он спал в траншейном блиндаже, рядом с ополченцами, а сегодня утром прямо как есть пошёл в Сенат.

— Господин канцлер, врываться сюда без… — начал один из ассистентов Гуннарсона.

— Господа! — произнёс он, подвинув Гуннарсона на кафедре. — Мы в очередной раз спасли город от датских вторженцев! Но это не может продолжаться слишком долго! Пора ввести всеобщую мобилизацию! Оружия у нас достаточно, но не хватает людей!

— Если бы вы не потеряли бездарно… — начал сенатор Гуннарсон.

Речь шла о потере половины ополченческой армии, допущенной в том числе и по вине Ломоносова. Но ландграф Карл I — талантливый полководец, учёные-химики ему не чета. В отличие от многих, ландграф умеет извлекать уроки из поражений. И Михаил тоже.

— Я за свои прегрешения отвечу перед императрицей! — прервал его Михаил Васильевич. — А как вы объясните ей потерю Швеции?! У нас есть все инструменты, чтобы вытравить датчан обратно в их ледяные пустоши! С юга нас поддержат легионы Шлезвига!

— Да там одни бабы! — воскликнул кто-то с трибун. — Много они навоюют?!

— Они уже близки к Копенгагену! — заявил Ломоносов. — Отразили наступление датчан, обратили их в бегство, а затем на их плечах вошли в датские города! Много ли они навоюют?! Уже навоевали! А что сделали мы?! Враг под Стокгольмом, связи с соседними городами нет, а ополчение почти пало духом! Вчера враги могли ворваться в столицу! Насилу отбились! Но это ещё не конец! Нужно объявлять всеобщую мобилизацию!

— Это слишком рискованный шаг, — высказал общее мнение сенатор Гуннарсон.

Михаил вперился в него тяжёлым взглядом. Умей он убивать взглядом…

Он их понимал. Всеобщая мобилизация — это непопулярный ход, резко понижающий их шансы на следующих выборах. Только вот они не понимают, что ещё чуть-чуть и не будет никаких следующих выборов…

— Да поймите вы уже наконец: никто, кроме нас, не защитит Швецию! — воскликнул Ломоносов. — Или вы надеетесь на женские легионы, которые так презираете?! Так зря надеетесь! Никто не придёт!

Это он знал буквально из первых рук: графиня Зозим писала, что из-за датского флота оперативная передислокация легионов в Швецию невозможна. Они одни.

— Как это не придёт?..

— Не могут же они нас всех тут…

— Невероятно…

— Умом непостижимо…

— Надо ведь что-то делать, господа…

Ломоносов с удовлетворением видел панику на лицах сенаторов. Привыкли жить без войны, решать мирные вопросы, но когда настало по-настоящему трудное время, внезапно оказалось, что никто не хочет брать на себя ответственность.

— В связи с вызовами времени, предлагаю избрать диктатора до окончания войны, — вновь ошарашил сенаторов Михаил Васильевич.

Магистрат — это весьма простая и понятная структура. Есть высшие должности: цензоры, преторы и консулы. А есть низшие: трибуны, квесторы и эдилы. Все эти должности коллегиальные, то есть назначается два человека. Но имеются также экстраординарные должности: военный трибун и диктатор.

Последний — это человек, наделённый всей полнотой власти для решения определённых проблем. Например, управление страной в военное время. И пусть древние с диктаторами неоднократно обжигались, но Михаил Васильевич решил, что по-другому сейчас нельзя. Решимость его подкрепила и Зозим, настоятельно советовавшая ему стать диктатором.

— Избирать его будем сейчас, — постучав молотком по подставке, продолжил Ломоносов. — Ответственность за действия, совершенные во время войны, избранный сегодня диктатор будет нести после подписания мирного договора. Нет времени на раскачку, нет времени на споры и рассуждения. Нужно решать прямо сейчас.

— Но это захват власти! — возмутился сенатор Гуннарсон.

— Кем? — не понял Ломоносов. — Я что, навязываю вам свою кандидатуру? Диктатором может стать любой из присутствующих! Выставляйте свои кандидатуры!

Сам он взял бумагу с кафедры и начал заполнять список.

Кандидатов было всего трое: канцлер Ломоносов, старший сенатор аф Ингерланд и сенатор вон Платен.

— Открытое голосование начинается! — провозгласил Михаил Васильевич. — Кто за наделение сенатора вон Платена диктаторскими полномочиями?

Леса рук не было. Двадцать семь человек отдали свои голоса вон Платену, недовольно оглядывающему зал.

— Кто за наделение старшего сенатора аф Ингерланда диктаторскими полномочиями? — задал следующий вопрос Ломоносов.

Тут уже побольше, семьдесят восемь рук. Аф Ингерланд — уважаемый человек, автор законопроекта, регулирующего взаимоотношения между акционерными обществами. Экономист, но не диктатор, это понимали почти все.

— Кто за наделения канцлера Ломоносова диктаторскими полномочиями? — спросил Михаил Васильевич.

А вот здесь ситуация была кардинально иной: из пятисот присутствующих сенаторов за Ломоносова проголосовало четыреста восемь. Остальные воздержались.

— Большинством голосов канцлер Михаил Васильевич Ломоносов избран диктатором Шведского королевства до окончания войны с Датским королевством! — соблюл протокол Ломоносов.

Сенаторы дали ему овации, но это тоже протокол. Не думал он, что когда-нибудь придётся брать на себя такую ответственность, но, увы, смерть императора изменила абсолютно всё…

— Первый мой диктаторский эдикт: объявляю императивное принятие всеобщей мобилизации, — продолжил Ломоносов.

Облегчение на лицах многих сенаторов. В будущем, когда их будут спрашивать, почему чьи-то дети погибли во время войны, они смогут сказать: «Это не мы! Это всё он!»

«Трусы», — подумал Михаил Васильевич, но внешне отношения не проявил.

Но созвать ополчение — это даже не полдела.

— Военным трибуном назначаю Карла Генриха Врангеля, он будет ответственен за оснащение и устройство нового ополчения, — продолжил Ломоносов. — Эдикт в письменной форме будет в ближайшие два часа. Далее привожу в действие законы военного времени.

Последнее — ужесточение наказаний по действующему уголовно-процессуальному кодексу.

Сенаторы отнеслись к этому с равнодушием. Ответственность за эдикт будет на Ломоносове и на их избирательной кампании это никоим образом не скажется.

— Сенатор аф Ингерланд — вас назначаю чрезвычайным цензором по средствам массовой информации, — вновь заговорил Ломоносов. — И вот вам сразу поручение: в полной мере доведите до населения информацию о всеобщей мобилизации и введении законов военного времени.

Аф Ингерланд степенно кивнул.

С гулким металлическим звуком на мраморный пол свалился утяжелённый шлем-маска гренадерского образца. Ломоносов недостаточно надёжно закрепил его. На фронтальной части шлема виднелись пулевые вмятины, местами сколовшие чёрную краску.

— Последний на сегодня диктаторский эдикт: расконсервировать королевский резерв оружия и провианта, — Ломоносов поднял с пола шлем(2). — Квестор по общественной безопасности — обеспечить утроенную охрану. Оружие выдавать мобилизуемым, провиант распределять среди населения. Меньшее, что мы можем сделать в это тяжёлое время — накормить людей. У меня всё, продолжаем работать над нынешним законопроектом.

Сейчас, после того, как он взял на себя диктаторские полномочия, Михаил Васильевич почувствовал облегчение. Теперь, когда больше нет препон, можно навалять зарвавшимся датчанам по сусалам, а затем взять наконец-таки заслуженный отпуск.

Примечания:

1 — Кальдарий — от лат. calida — «горячая вода» — самое горячее место в римской терме. Там горячая вода, там заседали самые выносливые из посетителей, но я вас уверяю, уважаемые читатели, что это полная фигня на фоне обычной отечественной парилки!

2 — Шлем Ломоносова -