Римлянин. Книга третья

Глава XX. Мавр преклонных лет

//Российская империя, г. Нижний Новгород, 15 января 1748 года //

*Тень*

В комнате находился только человек. Дверь он запер, решив побыть наедине с собой.

«Здравствуй, неудачник», — подумал человек.

— Думаешь, тебя надолго хватит? — усмехнулся альтер эго.

«Меня хватит насовсем», — подумал человек. — «А даже если я провалю задание, ты тоже продержишься недолго. Провал отпечатан в твоей психике. Ты слаб и жалок».

— Склонность к скоропалительным и оценочным суждениям — вот что тебе досталось в наследство при разделе? — вновь усмехнулось лицо в зеркале. — Никогда не забывай, кто ты и для чего сделан. Это ты слаб, потому что перестраховываешься как ссыкло.

Что есть — то есть. Только не как ссыкло, а как предусмотрительный человек, для которого выполнение задания выше личных желаний и ценностей. Бездна определённо ценит его за это.

«А ты рискуешь как небитый и восторженный юнец», — парировал человек. — «Это тебя, собственно, и погубило».

Человек знал, что прав, потому что почувствовал осознание альтер эго его правоты. Это очень удобно, когда кто-то не может скрыть от тебя своих настоящих эмоций.

— О, задание подъехало, — осведомил человека альтер эго.

Дневник действительно нагрелся.

Когда человек опустил зеркало, альтер эго заткнулся. Это тоже очень удобно.

Задание: Возглавить армию Нижнего Новгорода и любыми доступными способами подчинить Саратов и Воронеж.

Награда за выполнение: Пополнение словарного запаса.

Наказание за провал: Реверс.

— Ты знаешь, что происходит, да? — спросил альтер эго, когда человек вновь поднял зеркало.

«Ты про реверсы?» — подумал человек. — «Знаю».

Словарный запас ведь пополнился. Необходимо проверить, чем его одарила Бездна. Общение с альтер эго — это сомнительная награда.

Лучшим способом будет запросить доступные слова, чем пытаться «нащупать» их самостоятельно.

Открыв дневник, человек начал писать запрос.

Под запросом практически сразу проявились доступные слова:

«Да./Да?/Да!»

«Нет./Нет?/Нет!»

Если бы человек мог улыбаться, он бы горько улыбнулся сейчас. Но вообще, да, этого вполне достаточно, чтобы осуществлять коммуникацию с людьми. Кому-то такого набора слов хватило бы на всю жизнь.

«Негусто, да?» — спросил альтер эго из вновь поднятого зеркала.

— Да, — ответил человек.

— Ох, надо же! Наш малыш заговорил! — патетически скорчил умилённое выражение альтер эго. — Так, говоришь, знаешь, что происходит?

— Да, — ответил человек.

— Ну так поделись мыслями, потешь моё любопытство, — попросил альтер эго.

«Бездна выбирает лучшего, это очевидно», — уверенно ответил человек. — «Ты проигрываешь эту гонку, поэтому скоро нам придётся попрощаться».

— Но ты ведь обречён провалить очередное задание, — усмехнулся альтер эго. — Я даже не представляю себе, каким образом можно возглавить армию, ты никогда не командовал даже когортой! Ты можешь черпать сведения из моей памяти, но это не заменит тебе опыта командования!

«И ты думаешь, что я не смогу компетентно командовать?» — подумал человек.

— Я не думаю, я уверен, — ответил альтер эго. — Дело не в твоих способностях, а в опыте. Я десятилетиями учился этому, но так и не стал гениальным полководцем. Даже в этом мире есть таланты, способные, при прочих равных условиях, переиграть меня не только стратегически, но и тактически.

«Таких в Воронеже и Саратове не будет», — уверенно подумал человек. — «Разбить сельских увальней в паре битв смогу и я».

Лицо из зеркала начало смотреть с превосходством.

— И вот здесь ты начинаешь ошибаться, — произнёс альтер эго.

Человек перестал проговаривать в голове свои мысли, чтобы альтер эго ничего не слышал. Поиск возможной ошибки требовал времени. Альтер эго кто угодно, но не лжец, поэтому не было оснований не верить ему. К тому же, они не могут ничего скрыть друг от друга. Сложно что-то спрятать, деля на двоих одну голову.

— Думаешь, где ошибся? — усмехнулся неприятный тип из зеркала. — А я тебе скажу.

— Да? — спросил человек.

— Твоя ошибка заключается в подходе, — вновь заговорил альтер эго. — Зачем разбивать сельских увальней, когда можно присоединить их дипломатически?

Несмотря на отношение к этому недостойному, человек оценил его слова. А ведь действительно…

Нет, гораздо проще убить всех и захватить власть силой оружия, но это контрпродуктивно. Бездна ведь не ограничится только этим заданием. И в будущем, после неизбежного уменьшения численности личного состава, воевать будет сложнее. Но это ведь значит…

«Зачем ты мне помогаешь?» — мысленно спросил человек.

— Ты можешь угробить нас, — ответил альтер эго. — Я уверен, если ты справишься с этим заданием, то обязательно провалишься со следующим. Помочь тебе сейчас — выгодно лично для меня.

«Откровенно», — подумал человек. — «Но принимается».

На сегодня было достаточно разговоров с внутренним врагом. Человек осмотрел зеркало: оно не из стекла, а из начищенного до зеркальности металла Бездны. Очень надёжное решение, вполне в духе Бездны.

Было что обдумать. Бездна, судя по всему, действительно выбирает лучшего из них. Ей выгодны оба: альтер эго, надо признать, добился неплохих результатов в этом мире, но погорел, а человека изначально затачивали для внедрения в иные миры и гарантированного выполнения заданий.

Как знал человек из воспоминаний альтер эго, не появись там демон, забравший его в Инферно, грабители бы оставили его в том переулке. Он бы пришёл в себя, без памяти и понимания своих функций, но со временем бы вернулся к выполнению задания Сената. Потому что альтер эго бы быстро нашёл доходный дом, где человек снимал квартиру, разобрался бы с чемоданчиком и так далее. А потом бы пришёл человек и легко одолел этого недостойного в ментальной битве. И продолжил бы свою грязную, но очень нужную народу Рима работу.

«Кто-то должен окунать руки в кровь, чтобы другие продолжали жить», — подумал человек.

Демона предсказать было нельзя. Поэтому хоть застрахуйся и перестрахуйся, ситуация всё равно бы сложилась так, как сложилась. Но с грабителями — это его промашка.

И пусть для альтер эго это было очень давно, но для человека всё случилось будто вчера.

Нужно найти баланс. Возможно, немножко понизить планку допустимого риска. От всех случайностей всё равно себя не убережёшь, поэтому нужно рисковать.

Внизу, в общем зале постоялого двора, его всё так же ждал Бирон, флегматично жующий толчёную картошку. Картофель, из-за его массового импорта из Шлезвига, стал очень популярным блюдом в России. Сейчас каждое приусадебное хозяйство выращивает картошку.

Картошка — это ведь не только вкусно. Если пшеница в России давала урожай примерно 20–30 центнеров с гектара в Европейской части, то картофель там же выдавал 110–120 центнеров с гектара. Питательная ценность несомненна, ибо крахмал, а требования к обработке существенно ниже, чем у той же пшеницы или ржи.

Все эти брюквы и репами быстро вылетели из всех огородов, уступив место почтенной картошке. Питаться крестьяне от этого стали лучше, но и спрос с них возрос. Помещики не любят терять выгоду, поэтому повысили налоговое обременение обрабатывающих их землю крепостных и свободных крестьян.

Но это в остальных регионах, а не в Нижнем Новгороде. Тут больше никаких богом посланных господ, всё по делу. Пока что.

«Выходит, Бездна хочет сохранить сложившийся порядок?» — подумал человек. — «Но какой в этом смысл? Не проще ли приказать мне добраться до Шлезвига, а уже оттуда возвращать Россию?»

С другой стороны, Россию, которую он потерял, практичнее будет вернуть именно отсюда. Силами самих подданных, без отвлечения легионов от важных дел. Хотя штаб-капитан Карлсон может с этим помочь. Если ему удастся побыстрее покончить с мухаджирами, то пара когорт была бы очень уместна.

«Я сумел вернуть себе способность говорить», — написал человек. — «Но только Да или Нет».

— Великолепная новость, Ваше Императорское Величество! — воскликнул Бирон.

— Да, — ответил человек.

— Это значит, что речь возвращается к вам! — герцог Курляндский был искренне рад.

— Да, — снова ответил человек.

Горло начало побаливать. Если так долго молчать, то неудивительно, что голосовые связки отвыкают от любых нагрузок.

— Какие у нас планы, Ваше Императорское Величество? — спросил Бирон, отодвинув полупустую тарелку.

«Нужно наладить связь с Саратовым и Воронежем», — написал человек. — «Нужно объединить их с Нижним Новгородом, чтобы они начали представлять собой весомую силу, а дальше посмотрим».

— Об этом и хотел поговорить! Сам узнал недавно: попытки переговоров предпринимаются, Ваше Императорское Величество, — сообщил Бирон. — Но есть некие силы, препятствующие этому.

«Подробнее», — напрягся человек.

— Пока неясно, Ваше Императорское Величество, — произнёс Бирон. — Два посольства подверглись нападению на пути к Воронежу, доехало только одно, а саратовское посольство успешно доехало до города, но полностью погибло во время разбойничьего налёта на постоялый двор.

Это было очень неприятно. Значит, аф Лингрен держит руку на пульсе и не позволяет конкурентам консолидировать силы. Примечательно, что в Воронеже агентуры хаоситов нет, поэтому посольства пытались уничтожить на подходе.

«Что сказало воронежское посольство?» — написал человек.

— Предварительные договорённости заключены, Ваше Императорское Величество, — ответил Бирон. — Воронеж склонен выказать свою верность императрице, ибо ничем хорошим смута не закончится, это все понимают. С Саратовым хуже. Торговцы оттуда приезжают, но посольскую делегацию под видом купцов не отправишь…

«Почему?» — написал человек.

— Эм, Ваше Императорское Величество… — замялся Бирон. — Местный совет не видит в происходящем закономерности. Они считают, что это распоясавшиеся разбойники лютуют…

«А ты, значит, закономерность видишь?» — написал человек.

— Да, Ваше Императорское Величество, — ответил Бирон. — Я долго живу, поэтому вижу больше, чем другие.

Для человека всё было очевидно, но неочевидно для местного совета. Это проблема.

«Вероятно, в Нижнем Новгороде тоже есть шпионская ячейка хаоситов, раз они сумели скоординировать оперативное истребление посольств», — подумал человек. — «Но почему Бездна не дала приказа уничтожить их?»

Человек не понимал, а затем обдумал всё это и понял: уничтожение шпионской ячейки в Нижнем Новгороде привлечёт внимание аф Лингрена, что нежелательно ввиду неких планов Бездны на этот город.

«Вызовись в следующее посольство в Саратов», — написал человек. — «Мы поедем туда вместе и позаботимся о том, чтобы ничего не случилось в пути».

— Моё положение в местном совете несколько… — начал Бирон. — Не думаю, что они согласятся, Ваше Императорское Величество…

«Не думай за других людей», — написал человек. — «Ты придёшь в совет, предложишь свои услуги, причём не безвозмездно, а за символическую оплату. Вот тогда-то мы и узнаем, согласятся они или нет».

— Но зачем мне их деньги? — недоуменно спросил Бирон.

«Затем, чтобы объяснить твою мотивацию», — написал человек. — «Ты не можешь сказать, что ехать послом в Саратов тебе приказал твой император».

— Они чего-то подобного и ждут от нам подобных… — задумался Бирон. — Да, может получиться. Корысть они прекрасно понимают.

«Заодно прикупи на аванс любых ходовых товаров», — написал человек. — «Пусть думают, что ты алчный сукин сын и своей выгоды не упустишь. Рисуй перед ними того человека, которого они хотят видеть. Пусть думают, что тебя интересуют деньги и только они. Тогда ты будешь звучать на понятном им языке, и они решат, что с тобой можно работать».

— Но это урон чести аристок… — начал было Бирон, но наткнулся на пугающе холодный взгляд человека. — Я сделаю всё, как велено.

«Ступай исполнять», — написал человек.

С людьми вроде Бирона нужно обращаться с особым подходом. Дашь ему немного расслабиться — он начнёт работать в своих интересах. Человек же будет терпеть Бирона только в одном случае — если Бирон будет работать только в интересах человека и только его. В ином случае им придётся… попрощаться.

И Бирон чувствует это своим паучьим чутьём.

«Человек-Паук, твою мать…» — мысленно усмехнулся человек.

//Курфюршество Шлезвиг, г. Хузум, гимназиум № 2 16 января 1748 года//

В актовом зале было многолюдно. Администрация гимназиума очень волновалась. Ведь визит первой после императрицы фигуры — это поистине эпохальное событие.

Графиня Зозим Александриненсбургская редко выезжает из Эгиды куда либо, но неделю назад прибыло письмо с пометкой «Весьма важно», где администрацию уведомили о высочайшем визите.

Генрих Майнхоф, профессор Кильского университета, три года назад решивший проверить свои педагогические теории на практике, сейчас являлся директором гимназиума № 2. И он очень переживал.

«Проверять будут? Может, действительно кто-то проворовался, а я не знаю?» — беспокоили его мысли. — «Нет, мы всё проверили, бухгалтерия в образцовом порядке. Тогда что?»

Он даже не допускал мысли, что такие персоны могут приезжать просто так. А вот в глазах своих заместителей он видел что-то вроде сочувствия.

Последнюю неделю он спал по три часа в сутки, почти всё время пребывая в гимназиуме и устраняя даже мельчайшие недостатки. Но это всё мелочи, недостаточные для того, чтобы вызвать интерес графини Зозим.

Генрих помнил, что стало с расслабившимися представителями управления, решившими с чего-то, что раз нет императора, то можно проворачивать свои любопытные, но незаконные схемы. Следственный комитет выявлял нарушителей, помещал в свои застенки, а оттуда они выходили только в двух видах: испуганные, но нетронутые и испуганные и покалеченные. Первых отпускали с извинениями, а вот вторых на плаху, где им отрубали головы острым топором.

«Плаха — вот что ждёт меня», — обречённо подумал Генрих Майнхоф. — «Не знаю, за что, но точно ждёт».

Тем временем в актовом зале происходило исполнение народного германского танца. Дети в архаичных национальных одеяниях исполняли групповой танец ландлер. Мальчики были одеты в короткие красные штанишки с подтяжками, белые рубашки и чёрные шляпы с перьями. Девочки были одеты в красные платья, белые сорочки и чёрные чепчики. На ногах у мальчиков были ботинки с длинными гетрами. Девочки же носили короткие туфли с более высокими гетрами. Танец был задорным, весёлым, графиня довольно улыбалась, а вот директор Майнхоф сильно переживал.

Танец закончился, дети из VIII «D» класса выстроились в один ряд и синхронно поклонились. Графиня зааплодировала. Её тут же поддержали все остальные.

Ведущие мероприятия вышли из-за кулис. Это были двое старшеклассников, победивших в конкурсе за право выступить перед графиней Александриненсбургской. Генрих Майнхоф внимательно читал уложение об организации учебных заведений, поэтому особое внимание уделил конкурентной основе. Да, в конечном счёте все ученики получат надлежащее образование, но только лучшие получат лучшее. Это позволило именно его выпускникам в прошлом году завоевать всю квоту стипендий в Кильском университете. Из-за этого в Комитете образования пришлось выделять дополнительные квоты, чтобы остальные гимназиумы имели возможность отправить свои дарования. Были разбирательства, приёмную комиссию перетряхивали три или четыре раза, изыскивая подлог, но всё было честно. Потому что директор Майнхоф привык добиваться высоких результатов, это подтвердят все его ученики.

Прогноз Комитета образования не сбылся, раз квот не хватило на всех, так как выпускники гимназиума № 2 заработали максимальные баллы, все как один. Кто-то мог обидеться на это, люди бывают злопамятными…

«Может, из-за этого?» — пришла к Генриху пугающая мысль. — «Но этого ведь уже не устранить! Господи спаси…»

— А теперь выступает Маттиас Клаудиус, (3) со стихотворением «Да будь я…» — объявила ведущая.

На сцену вышел мальчик лет восьми, одетый в мундир по образу императорского. Майнхоф из личных средств оплатил работу портного, чтобы мундир был точно таким же, какой изображён на большой картине в главном холле гимназиума. Там император, которому примерно восемь лет, гордо взирает с холма на выстроенные покогортно легионы.

Маттиас Клаудиус — юное дарование, научившееся складывать стихи ещё до поступления в младшие классы гимназиума. В следующем году он переходит только во II «А» класс, но уже может похвастаться десятью достойного качества стихотворениями.

— Кхм-кхм! — откашлялся мальчуган. — Стихотворение «Да будь я…»

Приняв позу, имитирующую позу императора на картине, мальчик задекламировал:

Да будь я

и мавром преклонных годов,

и то,

без аффликт (1) и пригитор, (2)

латынь я бы выучил

только за то,

что ей

говорил император!

Повисла ошеломлённая пауза. Генрих Майнхоф внимательно следил за реакцией графини. Так приоткрыла рот и поражённо смотрела на мальчика, не понимающего, что он сделал не так.

«Я тоже, как Маттиас, не понимаю, что сделал не так», — подумал с грустью директор Майнхоф, а затем ожесточился. — «Но стихотворение-то хорошее! И гимназиум у меня хороший! А знаешь, что?! Будь что будет!»

Тут графиня встала и начала аплодировать. Весь зал поднялся вслед за ней, потому что не положено простолюдинам сидеть, когда аристократ стоит.

Графиня Александриненсбургская поощрительно улыбнулась в пояс поклонившемуся ей Маттиасу.

Когда аплодисменты стихли, вновь появились ведущие.

Директор Генрих Майнхоф больше не слушал программу торжественного мероприятия, а просто покинул актовый зал.

Вернувшись в свой кабинет, он начал писать заявление об уходе. Дата сегодняшняя, по собственному желанию, выходное пособие передать в сиротский приют города Хузум. Старший сын справится с устройством жизни младших, а жены у Генриха давно уже нет.

Открыв сейф, Генрих достал дульнозарядный пистолет и патроны. В правом углу он увидел подаренную ему выпускниками 1746 года бутылку карибского рома. На рабочем месте пить нельзя. В выходные — сколько угодно, а на рабочем месте — нельзя.

«А чего я теряю? Репутацию?» — подумал Генрих. — «Ха!»

Звякнул стакан, забулькала янтарная жидкость.

— Эх, хорош! — занюхал рукав директор.

Последовательно уговорив половину бутылки, он глупо улыбнулся и начал заряжать пистолет.

Раздался стук в дверь.

— Господин директор, вас вызывает Её Сиятельство, — сообщила из-за двери Мария Баум, секретарь.

«Пусть катится к дьяволу, живым не дамся!» — заторопился с заряжанием директор.

— Он здесь? — донеслось из-за двери.

— Да, Ваше Сиятельство, — испуганно ответила секретарь. — Дверь не заперта…

Генрих забыл запереть дверь. Он придерживался правила, что его дверь всегда открыта, поэтому каждый ученик может прийти к нему и побеседовать о своих насущных проблемах. Политика открытости дала свои дивиденды: он помог сотням учеников решить их проблемы, иногда объективно серьёзные. Но Генрих никогда не делил ученические проблемы на серьёзные и несерьёзные. Он придерживался своего убеждения: педагогика является в первую очередь наукой о человеке, а не о ребёнке. Ребёнок — это тоже человек, проблемы его такие же и несут эквивалентные последствия, если их не решать. И объективно оценить масштаб и трагичность проблемы ребёнок не может, поэтому к каждой проблеме ребёнка нужно относиться со всей внимательностью. Даже если это окажется ерундой, то, как минимум тебе удастся узнать ребёнка получше.

И вот первый негативный дивиденд этой его практики: он забыл закрыть дверь.

В кабинет вошла графиня Александриненсбургская и увидела его, заряжающего пистолет.

В следующую секунду в помещение ворвался бронированный гренадер, молнией промчался до стола и выхватил пистолет из рук Генриха.

— Как это понимать? — нейтральным тоном спросила графиня.

— Это будет сложно объяснить, — встал из-за стола Генрих.

Его движения вызвали реакцию гренадера, вскинувшего револьвер и прицелившегося прямо в лицо Майнхофа. Пришлось медленно поднять руки.

— А вы попробуйте, — произнесла графиня.

— Я готов понести любую ответственность, но так и не понял, за что меня собираются наказать, — сообщил ей директор Майнхоф.

— С чего вы вообще решили, что я приехала кого-то карать? — улыбнулась графиня.

— Но ведь не можете вы приехать просто так… — растерялся директор.

— А я и не приехала просто так, — ответила на это графиня. — Ваш гимназиум показал впечатляющие результаты, поэтому я решила лично посмотреть, как у вас тут всё устроено. Сегодня к вам прибудет официальное письмо из Комитета образования, которое сообщит, что сейчас в Киле собирается специальная комиссия. Целью комиссии будет изучение вашей весьма прогрессивной методики подготовки учащихся. Ведь «сломать» тщательно выверенные прогнозы Комитета образования — это многого стоит. Зря вы переволновались.

— Но тогда… — директор посмотрел на недопитую бутылку.

— Мы проигнорируем этот неприятный факт, — улыбнулась графиня. — Сегодня у вас выходной, а завтра приходите в гимназиум в 08:00, в парадном мундире, потому что ваша результативная работа заслуживает высшей оценки. А это что такое?

Графиня посмотрела на лист бумаги с заявлением. Гренадер быстро передал его ей.

—… в сиротский приют города Хузум… — прочитала графиня Зозим Александриненсбургская. — Вы хороший человек, директор Майнхоф. Но награду вы заслужили как превосходный специалист, сумевший собрать эффективную команду педагогов и организовать работу так, что в Следственном комитете на вас есть целых двадцать семь кляуз от недоброжелателей. Все кляузы отработаны и ни одна из них не имеет под собой почвы. Вы бы только знали, как трудно найти человека с подобными способностями и складом характера… Не буду держать интригу, а то не дай Бог, выкинете что-нибудь от волнения. Завтра я награжу вас орден Святой Анны II-й степени. Вы заслужили это, как никто другой.

Примечания:

1 — Afflictio — уныние.

2 — Prigita — лень

3 — Маттиас Клаудиус — родился 15 августа 1740, в Шлезвиг-Гольштейне. В нашей с вами истории стал писателем и журналистом, но в народе больше прославился застольными песнями, очень зашедшими любящим употребить немцам. Как будет здесь? Только Бездна знает…