Роджер Вест и скаковая лошадь

ГЛАВА 18 КОТТЕДЖ ПОЛКОВНИКА

Казалось, что полиция дежурила решительно всюду. Когда Хупер вез Роджера и Снелла в своем «Хамбер-Хоке», они видели полицейских у дома Гейла и возле конюшен.

Ворота были заперты, но зато двор освещен гораздо более яркими лампами, так что на небе виднелась как бы светлая корона.

Следующий полицейский патруль им повстречался на подступах к Фолей-Холлу. Один полицейский махнул им рукой, показывая, что следует свернуть на частную дорогу, и когда они подъехали к развилке недалеко от линии небольших коттеджей, второй фонариком просигналил, какую из дорог следует выбрать.

В садовом домике горели огни в тех комнатах, где наверняка сидели старик Энзелл с дочерью, дети лежали в постелях, и лишь спальня Джорджа привлекала внимание своими темными окнами. Но если все дальше пойдет так, как сейчас, ей пустовать недолго.

Коттедж полковника тоже не был освещен, но снова откуда-то из темноты вынырнул полицейский и помахал им фонариком, указывая направление. Второй стоял ближе к дому. Хупер больше не хотел рисковать и посылал на посты парами.

В соответствии с инструкциями они проверяли всех едущих на машинах, освещая их лица фонариками, и только после этого пропускали дальше.

— Все спокойно? — спросил Хупер.

— Да, сэр.

— Полковник Мэдден все еще в Фолей-Холле?

— Сюда он не возвращался, сэр.

— Прекрасно. Держите ушки на макушке, у нас есть ордер на обыск, мы сейчас займемся тщательной проверкой дома. Смотрите, чтобы нас там нечаянно никто не увидел… Я бы предпочел, чтобы все прошло шито-крыто…

— Понятно, сэр.

— Давно ли вы находитесь здесь?

— С полчаса, сэр.

— Знаете что, отправьте-ка своего напарника к черному ходу. Если Дуб пришел сюда и все еще жив, мы его живенько заарканим. Пошли, Перси! Или нет, лучше идите-ка вы к тыльной стороне дома.

— Хадсон, вы пойдете с сержантом Снеллом, — распорядился Хупер.

И в которой уже раз Роджер подумал, что Хупер — замечательный офицер. Он знал своих подчиненных в лицо, умел легко найти с ними общий язык, не ослабляя требовательности. Легко можно было поверить, что они отвечали своему начальнику не только верной службой, но и настоящей привязанностью.

Снелл и полицейский ушли.

— Дадим им пару минут, — сказал Хупер. — Вроде бы в доме не видно никаких огней, не так ли?

— Абсолютно.

— Трудно поверить, чтобы Дуб мог сидеть в доме без огня, — покачал головой Хупер, — у меня дурное предчувствие, что поимка этого негодяя доставит нам много неприятностей. Но если его заставить разговориться…

Приближаясь к двери, Хупер все еще что-то бубнил себе под нос. Он первый толкнул ее, она оказалась запертой.

— Надеюсь, она не на засове!

Хупер начал орудовать отмычкой. Роджер услышал характерный щелчок, когда замок отошел назад.

— Порядок, — услышал Роджер довольный голос офицера, который приоткрыл дверь и остановился на пороге, прислушиваясь. Но изнутри не доносилось ни малейшего звука.

Тогда Хупер шире распахнул дверь. Она слегка скрипнула. И снова они остановились теперь уже у двери, открывавшейся в сад. Тишина.

— Может, включить свет?

— О'кей, — согласился Роджер.

При помощи карманного фонарика Хупер отыскал выключатель и нажал на него. Яркий свет заполнил узкую комнату с дверью, ведущей в заднее помещение, и марш узкой лестницы, по которой можно было подняться наверх. Викторианская обстановка с шелковыми подушками, обои с цветочками, множество фотографий.

Нигде ни звука.

— Я поднимусь наверх, — сказал Хупер. — А вы посмотрите здесь и проверьте, как там Снелл, ладно?

«Почему он просит, а не распоряжается?»

— Хорошо.

Роджер подошел к двери в заднюю комнату, где по его расчетам должна была помещаться кухня. Он оказался прав. В ней находился посетитель.

Сидя спиной к двери на стуле с деревянной спинкой, свесив неестественно голову на плечо, сидел Дуб.

Мертвый.

На Фреда, должно быть, напали сзади. Он выглядел почти так же, как Тед Картрайт, когда его только что нашли. И как убитый бармен.

Роджер замер на месте, не в силах отвести глаза от мертвеца.

Его мутило.

Хупер крикнул сверху:

— Тут ничего интересного.

Когда Роджер не ответил, он поспешно сбежал вниз, его шаги гулко отдавались по всему маленькому коттеджу.

Роджер молча повернулся к нему, и Хупер замер на пороге, пораженный бледностью его лица.

— Что случилось?

— Мы нашли Фреда Три.

Он буквально заставил себя сдвинуться с места:

— Давайте быстренько проведем здесь осмотр, а потом сразу же пойдем в Фолей-Холл.

Подойдя к задней двери, он открыл ее и сразу увидел Снелла:

— Перси, отправляйтесь к Фолей-Холлу и помогите наружной охране, чтобы они не упустили полковника. Ни Мэдден и никто другой не должны оттуда выйти. Если попытаются — задерживай, не взирая на лица.

— Дуб здесь?

— Убит, как и остальные.

В голосе Роджера слышалась с трудом сдерживаемая ярость:

— Чистая работа, ничего не скажешь!

Они потратили двадцать минут на осмотр коттеджа.

Единственными вещами, которые представляли для них некоторый интерес, были найденные ими копии «рассказов», которые полковник посылал в «Ипподром» и другие спортивные журналы, письма от Хекенсмита и Борди о его долгах, достигавших солидной суммы в 11 тысяч и 15 фунтов к концу прошлого месяца.

Имелась еще одна вещь: письмо-запрос от фирмы, интересующейся всеми подробностями и данными Сильвера: распорядком тренировок, его показателями в беге, повадками, нравом, конюхами, чьим заботам он был поручен, доступом к его стойлу и так далее.

Можно было не сомневаться, что полковник снабдил своих хозяев исчерпывающей информацией.

В Фолей-Холле светилось несколько окон, все на нижнем этаже. У бокового входа стояла машина, Роджер в ней признал автомобиль Гейла. Здесь дежурило двое полицейских. Хупер заговорил с ними:

— Кто сейчас в доме?

— За последние полчаса оттуда никто не выходил. Там леди Фолей, сэр, полковник, мисс Рассел и Лайонел Фолей. Я не уверен в отношении слуг и черного хода, сэр. Слуги, как мне кажется, все ушли к Энзеллам.

— Давно сверялись с наблюдающими за черным ходом?

— У нас один человек все время делает обход вокруг всего дома, сэр.

— Прекрасно.

Подойдя к парадной двери, Хупер нажал на кнопку звонка. Казалось, он не отнимает ее слишком долго, но, очевидно, именно так был задуман его визит в Фолей-Холл.

Потом они услышали чьи-то быстрые шаги. Было как-то странно думать, что владелица этого старинного особняка сама бегала отвечать на звонки, потому что после восьми часов вечера в доме не оставалось прислуги.

И правда: двери им отворила леди Фолей.

— Добрый вечер, миледи, — произнес Хупер. — Извините, что приходится вас беспокоить в столь поздний час, но мне бы хотелось поговорить с вами и мистером Лайонелом.

Леди Фолей перевела глаза с него на Роджера, как будто понимала, что в действительности всем распоряжается Роджер. Он почему-то ожидал услышать с ее стороны протесты, но она отодвинулась в сторону и сказала:

— Полагаю, это необходимо. В противном случае вы бы не пришли.

— Вы правы, это очень важно, — наклонил голову Хупер. — Благодарю вас, леди Фолей.

Он снял шляпу и первым вошел в холл.

Следом за ним и Роджер.

Шествие замыкал Перси Снелл.

— Мой сын разговаривает с братом и с мисс Рассел, — пояснила леди Фолей. — Как вы, очевидно, знаете, он передвигается с большим трудом. Поэтому я не могу просить его выйти сюда.

— В этом нет никакой необходимости, мы сами пройдем к нему, — сказал Хупер и смущенно поглядел на Роджера, как будто просил извинения за то, что ущемил его права, взяв на себя обязанности суперинтенданта из Ярда.

— Вы не против, чтобы при этом разговоре присутствовала мисс Рассел?

— Если это дело семейное… — начала было леди Фолей, но заметив, как напряженно смотрит на нее Роджер, смолкла. В его намерения входило поразить ее, чтобы она утратила уверенность, даже растерялась. В действительности, думал он, она не может быть такой хладнокровной и уравновешенной, как старается всем показать, нервы у нее напряжены до предела и скоро могут не выдержать.

Голос у нее сделался резким:

— В чем дело, суперинтендант?

— Я спрашивал вас сегодня утром, нет ли у вашего сына финансовых затруднений. Почему вы мне не сказали, что он очень сильно задолжал фирме букмекеров, которая теперь настойчиво требует уплаты денег?

Она сказала:

— Очевидно, вам удалось все это выяснить и без моей помощи.

— Не является ли это второй причиной вашей враждебности к его лошади по кличке Шустринг?

— Это относится к делу?

— Самым непосредственным образом.

— Да, это было причиной, — ответила леди Фолей.

Роджеру показалось, что она слегка покачнулась. Наверняка ей хотелось опереться о стену для поддержки, но сделать это не позволяла гордость.

— Он себя разорял. А эта лошадь только бы усугубила остроту положения… Сколько он должен? — устало спросила она. — Возможно ли рассчитаться с этим долгом и…

— Леди Фолей, почему вы сегодня днем подожгли свою машину?

Она не ответила, но краска на глазах сбегала с ее лица, а на щеках внезапно выступили два красных пятна. Только и всего. Глаза у нее выглядели необычайно блестящими, как если бы у нее снова начался приступ мигрени.

Роджер повторил вопрос уже более резким голосом:

— Так почему же? Что вы так жаждали уничтожить?

Она закрыла глаза.

Хупер удивленно смотрел на Роджера, Перси ухмылялся с довольным видом. Он и раньше видел, как суперинтендант «загоняет в угол» непокладистых свидетелей.

— Леди Фолей, если вы не ответите сейчас на все вопросы, мы будем вынуждены отвезти вас в Арнткотт и учинить вам там допрос по всей строгости закона.

Она открыла глаза, на этот раз они смотрели с мукой и болью на Роджера.

— Я заметила кровавые пятна на обивке машины, — ответила она чуть слышно, — и хотела их уничтожить. Я прекрасно понимала, что если вы их обнаружите, то будете знать наверняка, что Сида Картрайта убили в нашем «Остине».

— Вам известно, что свидетели показали — вы находились этим утром в машине, не так ли?

— Да.

— Это правда?

— Нет, я не пользовалась машиной.

— А кто же тогда?

Она не ответила.

Роджер вкрадчиво заговорил:

— Неужели вы считаете, что такое промедление может принести какую-то пользу? В машине имелось пятно свежей крови, некоторые свидетели видели, как кто-то ехал в «Остине», кто-то, следы пальцев которого вы тоже хотели уничтожить. Возможно, были еще и другие улики. Так кто же вел эту машину после того, как был убит мальчик-конюх? И кто ее вел, пока его убивали?

Она вздрогнула, услышав последнюю фразу, может быть впервые оценив трагизм содеянного.

— Кто это был? — рявкнул Роджер.

Она ответила со вздохом:

— Полковник Мэдден. Мой брат.

И на минуту снова закрыла глаза, после чего как будто взяла себя в руки.

Всю свою жизнь она была всего лишь маленькой женщиной, но она умела держаться с необычайной грацией и достоинством, горделиво держа голову, так что казалась и выше ростом, и представительнее.

— Я сказала вам это только потому, что в скором времени вы все равно бы сами все узнали. Это очевидно…

Роджер молча смотрел на нее, и она продолжала:

— Мой сын пытался уничтожить машину и вместе с ней все вещественные доказательства, но вы ему помешали. Он мне сказал, каковы его намерения, и тогда я — я закончила работу за него. Если это преступление, значит, я совершила его.

Хупер больше не мог сдерживаться:

— Ну, теперь Мэдден не сумеет отвертеться! — воскликнул он. — Давайте пойдем и поговорим с ним!

В большой нарядной комнате, единственном помещении, сохранившем атмосферу старого Фолей-Холла, каким он был лет двадцать назад, полковник Мэдден стоял спиной к камину. Огонь наполовину был заслонен его массивной фигурой. Двумя руками он держал стакан с бренди. Глаза у него были испещрены прожилками, лицо было красным и обветренным, а синевато-бордовый нос выдавал алкоголика.

Набычившись, он посмотрел на Роджера и его спутников.

Лайонел Фолей сидел на кушетке, одна нога у него была высоко поднята, колено, с наложенной на него повязкой, некрасиво выделялось под тканью брюк.

Кэтлин Рассел пристроилась на пуфике, так легко и «случайно», как случайным и мимолетным было ее пребывание в доме сестры. Свет камина отражался на ее золотистых волосах, превращая ее в удивительную несравненную красавицу. Он отражался так же и в ее глазах. Внешне она выглядела необычайно спокойной.

Фолей насмешливо заявил:

— Ни ночью, ни днем мы покоя не знаем. Скажите мне, вы, фараоны, когда-либо спите?

— На работе — никогда, — деловито ответил Роджер, не замечая ни его тона, ни «фараонов». — Полковник Мэдден, не будете ли вы столь любезны ответить на несколько моих вопросов?

— Зависит от самих вопросов, — прокаркал полковник.

— Все они касаются расследуемых нами убийств, — ответил Роджер с нарочитой формальностью. — В котором часу вы прибыли сегодня в этот дом?

Мэдден никак не ожидал такого вопроса.

— Час назад, полагаю.

— Где вы находились до этого?

— В своем коттедже. А где еще, как вы думаете, я мог быть?

— Были ли вы там один?

— Всегда бываю один, за исключением утренних часов, когда приходит убираться поденщица. В чем, собственно, дело?

Мэдден сделал вид, что намерен взорваться, но сдержался.

— Видели ли вы конюха Фредерика Три, которого здесь все называют Дубом, сегодня вечером?

— Да, видел, в «Арнткотт-Армзе». Я зашел туда обсудить кое-какие дела с одним своим знакомым.

У полковника всегда было готово алиби на любое время дня: «он был в кабаке». Интересно, предусмотрено ли таковое время на то, когда убили Фреда Три и бармена?

— В чем все-таки дело, Вест?

— Когда вы последний раз видели Фреда Три?

— Должно быть, было часов восемь, как я полагаю. Возможно, раньше, я не вполне уверен. Он пошел домой. А что?

— Есть ли у кого-нибудь ключи от вашего коттеджа, полковник?

— Что за вопрос? Один есть у тебя, так, Марта? У поденщицы тоже. Десятки ключей, разве кто интересуется, у кого они есть?

Роджер чуть повысил голос:

— Были ли вы каким-нибудь образом связаны с Фредериком Три?

Мэдден огрызнулся:

— Не ваше дело!

Но потом все же добавил:

— Мы оба интересовались лошадьми и скачками. Общие интересы, только и всего.

Роджер не стал комментировать. Его забавляли недоуменные взгляды, которые на него бросал несчастный Хупер, никак не понимавший, почему Роджер медлит с обвинением.

Кэтлин Рассел обхватила свои колени двумя руками, плутовато посмотрела на Лайонела Фолея и сказала с мимолетной улыбкой:

— В этом доме столько родственной близости и семейных традиций, мистер Вест, что я сильно сомневаюсь, что вам удастся узнать правду таким путем. Но я не являюсь членом семьи и меня не заботит будущее полковника Мэддена. Поэтому я могу говорить, не испытывая угрызений совести. Да, конечно, он был связан с Фредом Три, он мне сам частенько говорил об этом. Как раз Фред Три и поставлял ему большую часть информации о конюшне Гейла, а полковник передавал ее «Ипподрому» и другим журналам. Я работаю секретарем одного из директоров компании, которой принадлежат эти журналы.

Лайонел запротестовал:

— Не надо, Кэт!

Леди Фолей подошла к креслу и села в него, как будто последние разоблачения явились той последней каплей, которые переполнили чашу ее терпения.

— Это правда, Мэдден? — спросил Роджер.

Мэдден с ненавистью посмотрел на девушку.

— Он не выдавал мне никаких секретов, а сообщал лишь то, что я мог бы узнать и без него из местных слухов. Только и всего!

— Уж если быть вполне откровенной, это далеко не так, — снова заговорила Кэтлин Рассел, — можно сказать, что полковник, — как бы это выразиться? — полковник себя чувствовал как дома в каждом стойле. Я не сомневаюсь, что поступавшая от него информация зачастую касалась того, чего муж моей сестры не хотел бы видеть в спортивных газетах. Моя сестра была уверена, что эти данные мог сообщить только полковник, и поэтому она так не любит вас, мистер Мэдден, и вашу сестру. И она имеет на то все основания.

— Благодаря вашей деятельности за конюшнями мистера Гейла закрепилась неважная репутация, вследствие чего многие владельцы лошадей избегали его. Единственное, в чем моя сестра ошиблась, это в своем предположении, что леди Фолей и Лайонел тоже были причастны к вашей некрасивой игре, полковник. Мне кажется, теперь мне удалось ее переубедить.

Мэдден продолжал смотреть на нее с непередаваемым негодованием.

— Сука, — произнес он чуть ли не по слогам, — дрянь! Я знаю тебя вот уже пятнадцать лет, паршивка, и ты меня так продала! Мелкая ин…

— Достаточно! — прикрикнул на него Роджер. — Хотел бы я знать, мисс Рассел, что заставляет вас теперь говорить так свободно? Лояльность к вашим хозяевам?

— Нет, — спокойно ответила Кэтлин. — Они не имеют понятия, что этот уик-энд я провожу здесь. Я приехала навестить свою сестру и ее мужа потому, что меня попросил об этом Лайонел Фолей. Лайонел хотел, чтобы они потренировали в кредит несколько месяцев его лошадь, Шустринга. Если бы они отказали ему, он вынужден был бы с ней расстаться, продать ее. Вот я и приехала к нему на выручку.

— Насколько хорошо вы знаете мистера Фолея?

— Очень близко, — без тени смущения ответила Кэтлин. — Прежде всего, как клиентка букмекерского заведения моих нанимателей, а потом и интимно.

Она протянула руку и дотронулась ею до руки Лайонела.

— Все будет олл-райт, дорогой, раньше или позже, но это все равно должно было бы выясниться. Я полагаю, что твоя мать воспримет это известие сейчас точно так же, как если бы она восприняла его и через некоторое время… Если хочешь знать, я почувствовала величайшее уважение к твоей матери, у нее гораздо больше смелости и стойкости, чем я ожидала. Неверно говорить, что Фолеи измельчали, выродились…

Деловитость девушки была потрясающей.

— Мы не хотели в настоящее время никому сообщать о нашем намерении обвенчаться, потому что понимали — наш брак посчитают нежелательным. Леди Фолей не может одобрить такой выбор своего сына; а ухудшать положение вещей и вносить смуту в дом — последнее дело. Если бы вы не протестовали против того, что Шустринг находится в Фолей-Холле, мы бы с Лайонелом дождались того времени, когда Шустринг стал бы приносить огромные деньги. Понимаете ли, леди Фолей, мы с ним абсолютно уверены, что коль скоро нам удалось бы доказать, что эта лошадь — настоящий клад, что в ней заключено целое состояние, вы бы резко переменили к ней свое отношение. Признайтесь, что мы были правы в своих предположениях?

Леди Фолей ответила:

— В чем еще ты обманул меня, Лайонел?

— Нет, мама…

— Не пытайся подниматься, дорогой! — засуетилась Кэтлин, положив ему руки на плечи. — Ты все равно ничем не поможешь, а только снова разбередишь себе ногу. Леди Фолей, вы, наверное, мне не поверите, но мы прибегли к обману с единственной целью — не причинять вам боли. Лайонел не хотел вас волновать.

Полковник Мэдден заговорил каким-то утробным голосом:

— Марта, я бы на твоем месте не верил ни единому слову этой потаскушки. Когда я впервые увидел ее…

— Когда вы впервые увидели меня в нашей конторе, вы стали водить меня в театры и дорогие рестораны, потому что надеялись с моей помощью добиться кредитов у фирмы, — перебила его Кэтлин. — Но это было, разумеется, очень давно. Так что, полковник, я ничего вам не должна. Фактически, насколько мне известно, у меня вообще нет долгов, я никому ничем не обязана. Я считаю, что именно так и следует жить. Без всяких долгов!

Неожиданно вмешался Роджер:

— Вы позабыли об одном весьма важном долге, мисс Рассел.

Кэтлин удивилась:

— Что вы имеет в виду?

Роджер спокойно ответил:

— Ваш долг перед законом.

Девушка быстро посмотрела на Лайонела:

— Может быть, вы перестанете говорить загадками, мистер Вест?

— Это не загадка, мисс Рассел, и вы меня великолепно понимаете. Старший инспектор, прошу вас встать возле кушетки и следить за мистером Фолеем. Инспектор Снелл, вам поручается дверь, прошу вас. Леди Фолей, очевидно, вы знаете правду точно так же, как я?

Хупер, хотя и подчинился распоряжению, но совершенно ничего не понимал. Что касается Перси Снелла, то он просто прислонился спиной к двери с таким видом, как будто был готов наброситься на всякого, кто осмелится к ней приблизиться.

Кэтлин Рассел по-прежнему стояла за спиной Лайонела Фолея, опустив руки ему на плечи.

— Что вы такое задумали?

— О чем вы толкуете? Не понятно…

Это заговорил Лайонел.

— О долге мисс Рассел перед Законом, — пояснил с любезным видом Роджер, — и о вашем тоже, мистер Фолей. Сегодня вечером на машине от конюшен Гейла вас подвезла мисс Рассел через «Арнткотт-Армз». Вы заранее позвонили бармену, который ожидал вас во дворе позади пивной. Вы его убили. Я не уверен, что мисс Рассел об этом знает, но она повезла вас оттуда к коттеджу полковника Мэддена и помогла вам даже войти туда. Вы находились там вдвоем, когда прибежал Дуб в поисках убежища. И этого вы убили уже вдвоем. И уже из коттеджа вы приехали сюда, будучи уверенными, что в этом убийстве обвинят полковника Мэддена. А также в соучастии, если не в организации, остальных.

Леди Фолей, вы с самого начала знали, что это ваш сын совершил предшествовавшие всему этому преступления: убийство Картрайтов. Вы видели, как он вел вашу машину. Предполагаю, что он забрал ее у своих двух сообщников, профессиональных убийц, когда в ней находился труп мальчишки. Вы знали, что он закопал его где-то поблизости, потому что ему было необходимо как можно скорее от него избавиться. Вы понимали, что если «Остин» будет, как следует, осмотрен, полиция обнаружит в нем кровавые следы пальцев вашего сына. И вы предпочли, чтобы за преступления Лайонела ответил ваш брат! Когда дело подошло к столь серьезной проверке, в вас заговорила материнская любовь… И не было такой цены, которую бы вы не согласились заплатить за его жизнь!

Лайонел Фолей пытался встать на ноги. Кэтлин Рассел перестала держать его за плечи. Она смотрела на Роджера ненавидящими глазами.

Мэдден сидел, открыв рот, не в состоянии отделаться от изумления.

— Вы не сумеете доказать! — начала было Кэтлин, но сразу же испугалась, что тем самым она может только повредить Лайонелу.

И тут Лайонел Фолей выхватил из кармана автоматический пистолет.