Роджер Вест и скаковая лошадь

ГЛАВА 7 ОТКРЫТИЕ

Роджер, увидевший леди Фолей впервые, сразу же поверил всему тому, что про нее говорили.

Она была невысокого роста. Для женщины шестидесяти лет у нее была поразительно изящная фигурка с тоненькой талией. Многие девушки в 18 лет позавидовали бы ее груди и красиво закругленным бедрам. На ней было надето простое ярко-синее платье, очень хорошего покроя. Лицо у нее было ухоженное и весьма искусно подгримированное. Она все еще оставалась привлекательной, но у Роджера возникла уверенность, что она была гораздо более «мужчиной» по характеру, чем ее нерешительный сынок.

Роджер не пошевелился, предоставив действовать двум женщинам и молодому Фолею.

— Лайонел… — начала леди Фолей, но тут вроде бы впервые заметила миссис Гейл и Кэтлин Рассел, мельком посмотрела на Роджера, но решила, что его можно не принимать в расчет…

— Добрый день, миссис Гейл, — холодно начала она.

Ответ Дафнии прозвучал не менее холодно.

— Добрый день, леди Фолей.

— Не могу ли я вам помочь?

Дрезденская статуэтка ответила:

— Нет, если только вы не подскажете, где найти Сида Картрайта.

Лайонел раскрыл рот, собираясь что-то сказать, но решил все же промолчать. Между женой Гейла и леди Фолей происходило нечто вроде тайной дуэли, и победу одерживала более старая женщина. Она любезно сказала:

— Я охотно помогу, если сумею.

— Мама, — с видимым трудом заговорил Лайонел, — жокейка Сида была найдена в зеленой изгороди у дороги.

Леди Фолей посмотрела на шапочку, на ее лице не отразилось ничего, кроме легкого удивления. Прошло несколько секунд, потом она обратилась к Роджеру:

— Вы полицейский?

— Я суперинтендант Вест из Нового Скотланд-Ярда, мадам, прибыл сюда, чтобы помочь разрешить это отвратительное дело.

— Надеюсь, вам удастся это быстро сделать, — сказала леди Фолей и снова поглядела на жокейку. Она не обратила особого внимания на Роджера, что было, очевидно, с ее стороны рисовкой. — Значит ли это, что вы предполагаете, что мальчик может находиться на нашей земле?

— Или в доме! — вмешалась Дафния.

— Тише, Дафф! — одернула ее сестра. — Это ровным счетом ничего не доказывает. Шапочку мог сюда закинуть кто-нибудь еще, или же она…

Кэтлин замолчала, поняв, что отнюдь не исправила положение вещей.

— Что вы желаете сделать? — Леди Фолей решила признать Роджера.

— Хочу позвонить по телефону и вызвать людей, чтобы произвели здесь обыск… Чем больше нам удастся сделать при дневном освещении, тем лучше. Могу ли я воспользоваться вашим телефоном? — Он внимательно наблюдал за нею, понимая, что она это чувствует. Теперь он уже знал ее игру: она не желала, чтобы кто-то мог предположить, будто она им интересуется.

— Мой сын вам покажет, где находится телефон, — сказала она, отступая в сторону. Очевидно у нее не было намерения приглашать в дом женщин.

Роджер первым вошел в широкий холл, который в любом обычном доме показался бы колоссальным, здесь же он был всего лишь своеобразным проходом в главный холл, который открывался за аркой. Роджер издали увидел высоченные закругленные сверху, как в церквах, окна, и две или три продолговатых картины. Пол был устлан потемневшим от времени паркетом. В глубине холла виднелась лестница с точеной балюстрадой и галереей для менестрелей.

Все это Роджер сумел охватить взглядом за те несколько секунд, пока Лайонел вел его к нише против одного из прямоугольных окон. У телефона оказался странно голый и будничный вид, он явно не вязался с пышной отделкой старинного здания. Возле него стоял стул, и на столике лежало несколько справочников.

Роджер назвал Арнткотт-51, то есть телефон сторожки, и кто-то из сотрудников Хупера ему сразу же ответил.

— Говорит Вест… Поступило сообщение, что молодой Картрайт находился на частной дороге к Фолей-Холлу. Я просил бы поисковые партии сосредоточить внимание на самом доме и прилегающей к нему территории по возможности скорее. Будьте добры передать это мистеру Хуперу.

— Сию минуту, сэр. Какие будут дополнительные указания?

— Я бы окружил имение, а потом принялся приближаться к центру. Вы знаете район лучше меня, поэтому я не сомневаюсь, что вы проведете операцию тщательно и аккуратно.

— Мы постараемся, сэр.

Роджер положил трубку на место.

Лайонел Фолей смотрел на него во все глаза. Как ни странно, сейчас у него вид был более решительный.

— Полагаю, это действительно было необходимо, — сказал он примирительно.

— Десять минут, возможно, могут спасти жизнь мальчику, — ответил ровным голосом Роджер. — Было бы смешно, если бы я стал тут разводить китайские церемонии и считаться с вашими обидами… Сколько у вас слуг?

— Трое.

— Тридцать три не было бы достаточно для такого дома! Могут ли они помочь в поисках?

— Я сейчас все устрою, — сказал Лайонел. Но тут вошла его мать, закрыв за собой двери. Снаружи раздалось цоканье удаляющихся лошадиных копыт. Очевидно, миссис Гейл и ее сестра ускакали.

Леди Фолей обратилась к Роджеру:

— По какому поводу вы хотели меня видеть, суперинтендант?

— Я хотел бы выяснить некоторые неясности относительно прошлой ночи, — уверенно заговорил Роджер, чувствуя, что он знает, как ему следует разговаривать с этой женщиной. — Полагаю, вам известно, что уже очень широко распространились слухи, что это вы убили или организовали убийство Сильвера?

Леди Фолей открыла рот, действительно, потрясенная. Она забыла о том, что недавно притворялась совершенно не заинтересованной в этом полицейском.

— Вот уж не ожидала, что вы мне это скажете!

— Леди Фолей, либо вам что-то известно о гибели лошади и конюха, либо нет. Если нет, то мы напрасно теряем время на бесплодные разговоры, так что чем быстрее я выясню правду, тем будет лучше и для вас. Где вы были вчера вечером?

Вмешался Лайонел:

— Может быть, мне лучше пойти и все организовать?

— Не сомневаюсь, что суперинтендант это разрешит, — сказала леди Фолей.

Роджер спокойно сказал:

— Через несколько минут я займусь вами, сэр. — И отвернулся, как будто молодого человека вовсе не существовало. — Ну, леди Фолей?

— Я была здесь, дома.

— Весь вечер?

— Со вчерашнего утра до полудня либо в доме, либо в саду около него. Я вообще выхожу редко, у меня слишком много дел по хозяйству.

— Вас кто-нибудь видел в период от 9 часов вечера и до 11?

— Вряд ли.

— Слуги?

— После восьми часов они меня не обслуживают, приходящая прислуга заканчивает работу к шести часам. Сейчас не прежние времена, суперинтендант. Прогресс одинаков решительно для всех.

— Да, некоторые так считают. А ваш сын был здесь?

— Нет. Он вернулся из Лондона только сегодня утром.

— Он вас не обвинил в смерти лошади?

— Если бы это была его лошадь и если бы она была убита здесь, возможно, он мог бы меня обвинить, — спокойно сказала леди Фолей. — И это было бы в известной мере оправдано. Но при данном положении вещей, такая мысль не пришла ему в голову.

— Знаете ли вы, где он провел прошлую ночь?

— Предположительно в клубе «Кантримэн». Спросите у него самого, так будет вернее.

— Вы никуда не выходили за период от 9 до 11 часов вечера?

— Никуда.

— Если бы свидетель заявил, что видел вас в это время в деревне или около нее, что бы вы сказали?

— Что он ошибся или врет.

— Благодарю вас.

Он поймал себя на том, что слегка улыбается. Ему понравилась эта женщина. Подумал он и о том, как далеко он может с ней зайти и как скоро жители графства, а они включали Главного Констебля и Лорда Лейтенанта, придут ей на выручку, если он усилит нажим?

— Известны ли вам какие-нибудь ваши враги, живущие по соседству?

— Враги — странное слово при данном положении вещей, не так ли?

— Пусть будет «недруги» или «недоброжелатели», во всяком случае, такие люди, которые пожелали бы вам навредить?

— Нет, — ответила она уверенно. — Мне известно большое число людей, которым я не нравлюсь, но ни одного, кто захотел бы мне «навредить», как вы выражаетесь. Разве что мой собственный сын при определенных обстоятельствах. Но он быстро раскаивается за свою невыдержанность.

Губы у нее улыбались, но взгляд оставался напряженным, как будто ей было очень тяжело все это говорить.

— Слухи были подхвачены с невероятной жадностью, ощущается злонамеренность и в том, как они распространяются, и в том, как воспринимаются.

— Люди вообще отличаются злопыхательством, — ответила она, — и с удовольствием обливают друг дружку грязью.

Роджер изменил тему разговора, продолжая беседовать с ней тем же ровным тоном.

— Понятно. Скажите, леди Фолей, насколько вы были серьезны в своем желании видеть Шустринга мертвым?

— Я этого желала всей душой, пока он принадлежал моему сыну.

— Почему?

— Разве из тех же сплетен вам не ясно, что я не сомневаюсь, эта лошадь разорит его окончательно, погубит его? Иными словами, что его ждет будущее других Фолеев, которые тоже с ума сходили по беговым лошадям.

— Слухи этого рода меня не интересуют. Скажите, у вашего сына в данный момент нет никаких особых затруднений, которые бы заставили вас так остро переживать его увлечение лошадью?

— Если и есть, мне об этом ничего не известно.

— Это вы поручили кому-то отправиться в Арнткоттские конюшни и застрелить лошадь? — спросил в упор Роджер.

Леди Фолей не отводила глаз в сторону и не спешила с ответом. Голос у нее не дрогнул, когда она принялась обстоятельно отвечать:

— Нет, я сама никуда не выходила из дома и не нанимала никого выполнить вместо меня эту неприятную работу. Если ходите знать, я собиралась сегодня нанести визит мистеру Гейлу и попросить его постараться убедить моего сына продать Шустринга за приличную сумму денег. К самой лошади, естественно, я не питала никаких плохих чувств, мне было важно одно: чтобы она не принадлежала моему сыну.

— Леди Фолей, у вас могут быть крупные неприятности, если вы не сумеете найти свидетелей, которые подтвердят, что вы на самом деле весь вчерашний день не выходили из дома.

— К сожалению, у меня нет поблизости любопытной старой девы, которая бы следила за нашим домом и его обитателями…

Она прижала обе руки ко лбу:

— Я вам еще нужна, суперинтендант? — Иными словами, она его выставляла.

Больше Роджер ничего не смог сделать и не хотел. Он допросил женщину, образно выражаясь, «под давлением», она перенесла эту процедуру прекрасно. То, что у нее действительно болела голова, было видно по ее горящим глазам. И все же она не отказалась его принять.

— Я не стану вам докучать больше, чем это будет необходимо, — пообещал ей Роджер. — До свидания, миледи, и благодарю…

Конец фразы потонул в громком телефонном звонке. Роджер был ближе к аппарату, чем леди Фолей, он совершенно машинально протянул руку к трубке, но сразу же отдернул ее, увидев, что подходит сама хозяйка дома. Он не мог понять, хотелось ли ей самой услышать голос звонившего или же с ее стороны это тоже было всего лишь естественной реакцией. Она назвала себя холодным безразличным тоном, но теперь уже Роджер понимал, что она всегда будет казаться холодной и бесстрастной, независимо от того, что испытывает в действительности.

— Да, он здесь, — сказала она и протянула трубку Роджеру, ничего не объясняя.

Он пробормотал привычное «благодарю вас» и сразу же сообщил в трубку:

— Вест слушает.

— Это Хупер.

Арнткоттский офицер говорил ворчливо, но в его голосе слышались необычные для него ноты, которые показали Роджеру, что Хупер сильно возбужден.

— Леди Фолей все еще там?

— Да.

В этот момент она медленно удалялась.

— Задержите-ка ее, ладно? Я только что разговаривал с одним автомобилистом? который видел, как Картрайта младшего везли в ее машине по направлению к Фолей-Холлу. Это было примерно в половине двенадцатого сегодня утром, то есть как раз тогда, когда он исчез. Этот человек прекрасно знает машину — большой старый «Остин». Посмотрите-ка на нее при первом удобном случае, хорошо? Мне кажется, что у этого «Остина» страшно шумный двигатель.

— Все будет сделано, — пообещал Роджер с таким олимпийским спокойствием, как будто говорил о каком-то пустяке. На самом же деле сердце у него учащенно билось:

— Позвоните от моего имени в Ярд и попросите их проверить, находился ли мистер Лайонел Фолей в клубе «Кантримэн» позапрошлой ночью и выясните все подробности.

— Не могли же они действовать заодно? — удивленно спросил Хупер. — Хотя, если хорошенько подумать…

— Поживем увидим, — сказал Роджер и дал отбой. Леди Фолей уже выходила из комнаты через правую дверь, он не был уверен, слышала ли она его последнюю просьбу.

— Вы не возражаете, если я поброжу по парку и по дому, если потребуется? — спросил он у нее.

— Делайте все, что считаете необходимым. До свидания, суперинтендант.

Она подошла к двери и не посчитала необходимым скрыть свою радость, что он уходит. Во всяком случае, дверь за ним была закрыта с такой поспешностью, что он только-только успел перешагнуть через порог.

Роджер прямиком отправился к конюшням и к гаражу, наверняка переделанному тоже из конюшен. Ясно были видны следы протекторов, оставленные автомобильными покрышками, а также характерные следы капель бензина на гравии подъездной дороги.

Он не стал садиться в машину, а первым делом отправился к гаражу и вдруг услышал совсем рядом, как работает мотор. В нем ясно слышалась дребезжащая нота. Он ожидал, что звук исходит со двора конюшни, но вместо этого увидел блестящий черный «Остин» совсем в другом месте, он удалялся от него. Кто сидел за рулем — он не видел. Машина двигалась слишком быстро. Да и ворота были расположены в противоположном конце двора.

Роджер побежал назад к своей машине, вскочил в нее и через десять секунд сорвался с места. Не разбирая дороги, он миновал двор и выехал к парку с другой стороны конюшни, а когда выбрался туда из лабиринта поворотов и углов зданий, увидел, что громоздкий «Остин» спешит по проселочной дороге, изрытой глубокими колеями, к густой рощице. Машина опасно раскачивалась и дребезжала, потому что на такой скорости ехать по колдобинам было просто неразумно.

Роджер нажал на газ и пустился вдогонку. Он почти не сомневался, что за рулем сидел Лайонел Фолей.