Роковая связь

ГЛАВА ВОСЕМЬДЕСЯТ ПЕРВАЯ

ДЕТЕКТИВ

Наступает момент, когда терпение лопается. Фара спала меньше трех часов, а на ее столе лежало двенадцать новых дел об убийствах.

— Иэн, нужно, чтобы Вы перестали пороть всякую хрень и рассказали нам, что известно. — Кевин сидел за длинным металлическим столом напротив Иэна Макгомери и смотрел на директора «Защитим детей». — В чем же дело? Вы отправляете жертв Тренту, чтобы он их пришивал? Продаете больных детей секс-торговцам? Говорите быстрее, потому что нам нужен подозреваемый, а от Вас уже начинает подозрительно разить.

Они вызвали Иэна в участок, поместили в одну из самых грязных комнат для допроса и заставили ждать целый час. Тактика запугивания сработала, возможно, даже слишком хорошо. Рот Иэна открывался и закрывался, как у рыбы, попавшей на крючок, а взгляд метался между Фарой и Кевином.

— Не… не знаю… — заикаясь, проговорил он.

— К черту все, — перебила Фара. — Мы обнаружили в хижине Трента коробки с документами «Защитим детей», в которых говорится о пытках и связях между четырьмя жертвами — пока что четырьмя, — которые подавали заявления в организацию. — Все это было полной брехней, но вполне допустимой в контексте допроса, и реакция Иэна стоила этого.

— Понятия не имел… не имею… Нолан. Нолан был тем, кто все знает. Именно он был знаком с близнецам.

Конечно. Мертвые всегда становились теми, кому все известно.

— Он когда-нибудь говорил о близнецах? Рассказывал что-нибудь о них? — спросила Фара.

— У нас было немало логистических разговоров о них. Они были нашими пресс-моделями, так что всегда имелась как бы согласованность…

— Нет, — перебил Кевин. — Речь о личных разговорах о Тренте. Или Хью. Мнения Нолана о них? Может, истории из их прошлого?

— Нет, не совсем. — Иэн покачал головой, но Фара чувствовала, что у него на языке вертятся слова, которые так и рвутся.

Она придвинулась ближе и протянула руку, не давая Кевину заговорить.

— Иэн, то, что может показаться Вам неважным, может быть важным для дела. Поэтому важно, чтобы Вы рассказали нам все. Сию же минуту.

— В общем… — Он почесал шею, затем зажал ладони между бедрами. — Однажды он ляпнул о Норе, о том, как сильно она изменилась. Что он ее не узнавал.

— С каких пор не узнавал?

— Со времен «Фермерской истории».

Боже, они были не в состоянии отделаться от этого дебильного сериала. Фара уставилась на него, пытаясь понять, о чем он говорит.

— Нолан знал Нору еще с юношества?

— Ну да. Она снималась в сериале.

Время застыло, словно молекулы, замерзшие в пробирке.

— Нора Кемп? — переспросила Фара, хотя он не мог говорить о ком-то другом.

Глаза Иэна метнулись между ними, и он побледнел, как будто ляпнул лишнего.

— Да? — ответил вопросом на вопрос. — Я не смотрел сериал, но Нолан сказал, что она сильно изменилась. — Он выдохнул и возвел руки, как бы сдаваясь. — Так что, э-э… вот и все. Единственная личная деталь, которую Нолан когда-либо упоминал об этих людях.

Фара достала телефон и вбила в браузер «фермерская история нора кемп». Никаких толковых результатов. Она удалила имя Норы и повторила попытку, после чего перешла к картинкам и уставилась на фотографию четверки: Хью, Трент, Нолан и девчонка. Пухленькая девчонка с вьющимися каштановыми волосами, которая была уморительной и болтливой. Имя персонажа она даже не могла вспомнить.

Она повернула экран к Иэну и указала на групповой снимок.

— Вы имеете в виду эту девочку?

Он пожал плечами.

— Наверно? Нолан сказал, что она сделала пластическую операцию.

— Ни хрена себе, — проворчала Фара. — Типа, лицевой имплант? И гастропластика?

И речи и не могло быть, чтобы Нора Кемп — бесспорно, одна из самых красивых женщин в мире — была тем пышнотелым и простым подростком, которая являлась изюминкой в большинстве серий «Фермерской истории». Она изучала фото, но не нашла никаких сходств. Разные черты лица, разные формы тела… она взглянула на Кевина, который в задумчивости насупил брови.

— Разве у девочки не было акцента? — спросил он.

— Был. Провинциальный, — подтвердила Фара. — Очень сильный. — Она задумалась о том, как Ана изучала Нору. Подозрительная биография. «Сменила имя», — предположила она.

С одной стороны, этот потенциальный пикантный факт казался значимым, а с другой — несущественным. Имело ли значение, что Нора была гадким утенком, превратившимся в лебедя? Разве это могло изменить направление расследования или теорий? Если уж на то пошло, то это лишь прояснило динамику в их бытовухе. Может, Нора так спокойно относилась к интрижке, потому что происходившее было вовсе не интрижкой. Может, они были просто близкими друзьями. Друзьями с нерегулярными привилегиями.

— В любом случае, — продолжил Иэн, — Богом клянусь, не знаю, почему Нолан покончил с собой и почему данные этой женщины находятся в наших компьютерах. И мне ничего не известно об Айверсонах. Я лишь договаривался с близнецами, когда они приезжали в реабилитационные центры, чтобы навестить детей. Обычно стараюсь присутствовать при этом как свидетель, чтобы убедиться, что не возникнет проблем с пиаром или ответственностью, если кто-то из детей или родителей заявит, что они вели себя неподобающим образом.

— Такое когда-нибудь случалось? — задала вопрос Фара, вспоминая прежнюю теорию о том, что Трент мог быть одержим Майлзом и убил Кэрри, чтобы добраться до мальчика. Эта теория была опровергнута, когда появился Майлз, нетронутый и счастливый, но, возможно…

— Нет. — Иэн решительно покачал головой. — Они оба были… — мужчина замолк. — Я всегда хотел заснять близнецов на видео и сфотографировать их с детьми из отделения, потому что они отлично с ними ладили. Однако братья находились там не для прессы и оба были категорически против того, чтобы эти встречи использовались для освещения в СМИ. Я бы доверил любому из Айверсонов жизнь ребенка. Жизнь своего ребенка. Они отлично с ними общались, поэтому просто не могу… — он запнулся. — Не могу поверить, что Трент мог убить этих женщин. Околесица какая-то.

Фаре вспомнилась женщина на видео. Глаза, округлившиеся от боли и страха, а затем зажмурившиеся, когда муравьи ползли по ее лицу, подобно приливу.

Может, это и было околесицей, но от этого не становилось менее реальным.