Роковая связь

ГЛАВА ДЕВЯНОСТО ТРЕТЬЯ

ДЕТЕКТИВ

— Трент? — переспросила Фара.

Признание было нелепым и в то же время вполне себе правдоподобным. В конце концов, братья были однояйцевыми близнецами. Но имелись медицинские свидетельства, доказывающие, что мертвец — это Трент. Так что нет. Нет. Не надо перекладывать вину на других.

— Он самый. — Актер кивнул, и на его губах вдруг расцвела ухмылка — трентова ухмылка, на которую она пускала слюни, точно как девчонка, — такая же сексуальная и нагловатая, как и всегда. Фара уставилась на него, не зная, чему верить, ведь фасад Хью всего две минуты назад был столь убедительным.

— Хотите сказать, что Хью мертв? — уточнил Кевин.

— Ничего не хочу сказать, поскольку так оно и есть. Хью мертв. Видимо, брату наконец стало совестно за свои выходки.

В мыслях Фары затрещала настороженность, что напоминало палящее ружье. Она посмотрела на Кевина; все вопросы, которые они планировали задать, пошли коту под хвост.

Фара заговорила резко, гнев нарастал с каждым произнесенным словом:

— Если это правда, то Вы отдаете себе отчет, что помешали полицейскому расследованию, не рассказав об этом раньше? Потратили впустую десятки, если не сотни часов работы полиции и…

— Пришлите счет. — Мужчина пожал плечами. Теперь он расставил ноги, небрежно развалившись в кресле. Он менялся прямо на глазах. Как она могла только подумать, что этот человек — Хью?

— Дело не только в деньгах, мистер Айверсон, — огрызнулся Кевин. — А в препятствии правосудию. На кону стояла жизнь мальчишки, а Вы нас обдуривали.

Фара гадала, известно ли об этом Норе. Неужели парочка все это время потешалась над их расследованием? А что насчет прислуги?

Он перестал усмехаться и наклонился вперед, потупившись.

— Послушайте, мне реально жаль. Я обдумывал, что произошло и что предпринять. Я глубоко предан брату. Желание защитить память о нем помешало исполнению гражданского долга. Жаль, что я выбрал не ту сторону.

— Не ведите себя так, словно сейчас выбираете путь истинный, — язвительно отчеканила Фара. — Вас загнали в угол, потому изворачиваетесь, показывая свою ранимость. Единственная причина, по которой Вы это рассказываете — при том, что мы не верим, — заключается в том, что мы готовимся арестовать Вас за эти преступления. Таково Ваше беспрепятственное решение.

— Детектив Андерсон верно подмечает, — согласился Кевин. — Можете доказать, что Вы — Трент, а не Хью?

Актер — кем бы он ни являлся — замолк и, судя по всему, обдумывал вопрос.

— Не совсем, — ответил мужчина. — В смысле… наша генетическая карта идентична. — Он пожал плечами. — Не думаю, что у кого-то из нас когда-нибудь брали отпечатки пальцев. Но выстройте в ряд десять человек в этой комнате, и пускай кто-нибудь задаст вопрос, ответ на который буду знать лишь я, а не Хью.

— У Трента имеется сберегательный счет, — сказала Фара, проверяя его, — с получателем, который недавно изменился.

— Не сказать, что недавно. — Он прищурился и посмотрел на потолок. — Около полугода назад. Добавили Кейтлин Мерсер.

У Фары при себе не было списка получателей, поэтому та не была подготовлена к этой линии допроса, но он, похоже, знал, о чем говорит, так что она продолжила:

— Почему добавили Кейтлин?

— Мой брат убил ее мать. То было своего рода покаяньем.

— Покаяньем, которое она теперь не получит, — подчеркнула детективша. — Учитывая, что Трент, судя по всему, все еще жив.

Он усмехнулся, и, несмотря ни на что, у нее слегка задрожали колени от этого зрелища.

— Вы не верите. Умора.

— Наша работа — не верить, — вмешался Кевин. — Не принимайте это на свой счет.

На мгновение его ухмылка померкла, а тон посерьезнел:

— Уверен, вы считаете меня чудовищем, раз уж я знал, чем занимается Хью, и не остановил его. Понимаю. Поверьте, я ставлю себя в упрек. Как я уже отмечал, Хью справлялся с виной и страданиями одним способом, я же выбрал иной путь. Я не напиваюсь и не принимаю наркоту ради кайфа, а проделываю эти действа в ущерб себе. В наказание и уничтожение, что влечет эта дурость. — Он резко провел рукой по щеке, затем посмотрел на ладонь. — Он был моим братом. Возможно, для вас это ничего не значит, но для нас — значило многое. В нем было и хорошее, даже в плохом.

Кевин заговорил первым:

— Послушайте, истина в том…

— Истина в том, что вы не отличаете собственные седалища от локтей, и на то, чтобы сложить все воедино, уйдут месяцы. — Актер откинулся назад. — Я готов к сотрудничеству и решение всех ваших дел. — Он перекинул руку через спинку кресла. — Ну как, заманчивое предложение?

— Разумеется, — сказала Фара. — Сразите нас наповал.

— В обмен на неприкосновенность.

Кевин уже покачивал головой, но Фара был заинтересована в том, чтобы хотя бы довести этого безумца до ворот.

— Для чего неприкосновенность?

— Несколько пунктов обвинения в сокрытии останков. Сокрытие преступления. Что бы там ни было… — мужчина махнул рукой, обобщая предыдущий разговор, — с препятствованием, так как я не уточнил, кто из нас находился в гостевом доме.

— То есть хотите сказать, что были соучастником убийства? — спросил Кевин.

— Соучастником постфактум, и только в некоторых случаях. — Он пожал плечами. — Многого не прошу. Без неприкосновенности мои преступления сведутся к мелкому правонарушению и годику-другому тюремного заключения, не больше.

— Все гораздо серьезнее, — возразила Фара. Хотя так ли оно было? Айверсон был прав. При наличии наилучшего адвоката, которого можно было купить за деньги, актер, вероятно, сможет избежать тюремного заключения, хоть и заплатит крупный штраф и будет находиться под домашним арестом и на условно-досрочным. Наказанием для него станет суждение публики, хотя Голливуд уже затаврил Трента как ходячую беду. Возможно, произошедшее даже сделает его легендой.

— Могу превратить это дело в юридический кошмар и замять его, а могу и вскрыть тайник. — Он пристально глядел Фаре в глаза; неудивительно, что Нора прыгнула к нему в постель. Внешность та же, что и у Хью, но Трент находился на другой ступеньки, той, которая возводила притягательность на неизмеримый уровень.

— Мы не в праве заключать сделки сами, — возразил Кевин, который, по крайней мере, был невосприимчив к его обаянию. — Необходимо участие окружного прокурора.

— Конечно. — Он положил телефон на стол. — Не торопитесь. Пойду прогуляюсь.

Фара наблюдала за тем, как он идет к коридору, и пыталась понять, что происходит в золушкиной крепости. Неужели детективы действительно собирались звонить окружному прокурору и добиваться сделки для человека, который последние четыре дня лгал о своей личности?

Айверсон закрыл за собой дверь. Кевин вздохнул и достал из переднего кармана рубашки мобильник.

— Позвоню шефу.

В кои-то веки Фара была признательна за их угрюмого начальника. Лучшего стратега, чем он, в городе не водилось. Он был приятелем по гольфу и доверенным лицом окружного прокурора. Шеф будет знать, как управиться со всем.

В инструкции написано: нужно сказать преступнику перестать толочь воду, надеть наручники и выяснить личность в участке под двадцатичетырехчасовым арестом. В другом городе и с другим подозреваемым, это, возможно, и сработало бы, но в нынешней обстановке их работодателем являлась общественность, и каждый их шаг тщательно изучался в суде, в прессе, в соцсетях и в учебниках истории.

Им нужно было перевязать происходящее бантиком и сделать так, чтобы все выглядело несравненно. Этот Айверсон — кем бы он ни был — мог либо помочь завязать бантик, либо направить их по ложному следу.

— Что думаешь? — поинтересовалась она у Кевина. — Как считаешь, он Трент или Хью?

Он покачал головой, сердито насупившись.

— Ни малейшего понятия. — Он поднес мобильник ко рту. — Алё, шеф, это Мэтис. У нас проблема в имении Айверсонов.

Пока Кевин пересказывал их разговор, Фара, пользуясь вольностью, предоставленной ордером, бродила по кабинету, открывая ящики и шкафы и просматривая их содержимое. Все выглядело организованно, в каждом ящике — строгий порядок. Она задумалась о хижине и о том, как идеально была сложена и заправлена кровать, затем вспомнила о спальне Трента и о стопке простыней. Хижина определенно была местом обитания Хью, а значит, здесь мог находиться кабинет серийного убийцы.

Однако оставался вопрос: кто из близнецов мертв? Она посмотрела в сторону двери, через которую вышел Хью, и без всяких сомнений поняла, к кому тот направился.

К единственной на свете женщине, которая могла их различить.