Романтическое приключение

Глава 3

Было мокро, тепло, щекотно и пахло… странно. Дерек проснулся и краем глаза увидел розовый язык возле своей щеки.

— Р-р-р! — рыкнул он и спихнул с себя шерстяной клубок по кличке Митци. Терьер отпрянул и снова лизнул Дерека в нос. — Пошла отсюда! — Столкнув собаку, он рукавом вытер лицо. — Слюнявая псина, — пробормотал он. — Хорошенькое начало дня.

Дерек с трудом поднялся с пола, каждый позвонок ныл. На жестком полу не доводилось спать со времен тренировок на выживание. Он мог сносить холод и жару, даже саранчу есть, если очень надо, но ничто в его военной подготовке не имело отношения к охране строптивой молодой женщины, ее очаровательной дочки и их комнатной собачонки.

Встав на ноги, он потянулся и, подпрыгнув, дотронулся рукой до потолка. Собачонка крутилась вокруг, потом поплелась к своей подушке, плюхнулась и — ей-богу — улыбнулась ему.

Дерек не видел Мэллори и Кейти, но слышал, что они уже встали. Тихо вещало радио. Из кухни доносились звуки и запахи, так знакомые с детства. Он направился туда, но вынужден был замедлить шаги. Плечо ломило. Да, ему необходим горячий душ, чтобы утихомирить боль.

А Мэллори с Кейти толклись на кухне. Они заглядывали в окошко духовки. Их окутал аромат шоколадного печенья. А Дереку хотелось пить. Они не могли его видеть. Он наблюдал за ними, затаив дыхание. У них спокойные и счастливые лица. Наверное, именно так они проводят выходные.

— Это завтрак? — спросил он, входя и едва сдерживая улыбку.

Мэллори вздрогнула от неожиданности. Вот как расстроились нервы от чужого вмешательства в ее жизнь. Из кроткой молодой матери она превратилась в настороженную, как тигрица, женщину. Проклятие! Не надо было ему упоминать о еде. Это для нее больная тема. Она и вчера чуть не разрыдалась, когда подумала, что обязана еще и готовить ему еду за свой счет.

Кейти крутилась возле него и радостно улыбалась.

— Де-век, хочешь печенья? Шоколадное, твое любимое!

Медленно развернувшись, Мэллори подбоченилась и уставилась на него.

— Она имеет в виду, что это ее любимое. Думает, раз она его любит, значит, и все остальные тоже.

— Она оказалась права. — Дерек тихо вздохнул, и Мэллори не смогла произнести, насколько он раздражает ее, стоя здесь.

Она сменила прозрачную пижаму на джинсовые безрукавку и шорты. Она была босиком. Он задержал восхищенный взгляд на ее стройной фигуре. Мэллори повязала волосы широкой лентой. Вполне подойдет, чтобы затянуть ее на его шее, подумал Дерек. И он знал, что если не сможет и далее контролировать свои бурные эмоции и порывы так же, как сейчас, то она в конце концов крепко подцепит его на крючок.

— Де-век! Де-век, достань карандаш.

Он поднял брови и посмотрел на Кейти. Она указывала на холодильник. Сколько раз маленькая Тори подговаривала его достать что-нибудь, когда грозная мама прятала от нее игрушки в шкафу.

— Конечно, — ответил Дерек не раздумывая и положил карандаш рядом с раскраской.

Мэллори сердито хмыкнула и убрала карандаш обратно.

— Я ведь уже говорила вам, не давайте Кейти этот маркер. Она разрисует себя, стены и все вокруг. В доме полно карандашей. Почему надо давать ей тот, что не стирается?

Не стирается, не смывается. То, что не сойдет. То, что останется с ним навсегда. Как свет обожания в глазах Мэллори, когда она смотрит на дочь. Или тот страстный трепет восторга, который смутил его, потряс, когда она, упав в его объятия, вдруг ощутила его жгучее желание.

Черт возьми, даже воспоминания о ней в его объятиях возбуждают в нем вожделение. Сейчас, кинув взгляд на его костюм ниже пояса, она бы решила, что у нее в доме поселился настоящий сексуальный маньяк. Наверняка она так подумает. Но он ведь военный летчик и обязан сохранять реноме.

Чтобы скрыть от нее мгновенную реакцию своего тела, Дерек ретировался в ванную и по пути оповестил:

— Приму душ, если не возражаете. Я быстро.

Обернувшись, он увидел, как Мэллори облизывает ложку.

— О! — произнесла она. — Вы спрашиваете моего разрешения? Это прогресс.

— Вы одолжите мне зубную щетку?

Она округлила глаза.

— Я не держу лишних. У меня нет и привычки оставлять спать на полу чужих мужчин. — Она бросила ложку в раковину. — Посмотрите в аптечке. Есть новая, еще в упаковке, для Кейти. Быть может, подойдет?

— Спасибо. — Дерек коснулся щетины на подбородке, хотел попросить еще и бритву, но передумал. Может, и она найдется в аптечке? Уже то, что он спросил про щетку, показалось неприличным. Будто про любовника спросил. Он все еще стоял спиной, наблюдая за ней через плечо. Должно быть, выглядел дурак дураком.

— Что-нибудь еще, капитан?

— Ничего не предпринимайте, пока я буду в ванной, — предупредил он. — Я оставлю дверь приоткрытой, так что смогу услышать, если вы попытаетесь…

Улыбка тронула ее губы.

— На вашем месте я бы не стала оставлять дверь открытой. У Митци есть ужасная привычка.

— Э-э, думаю, мне удастся справиться с такой собачонкой.

Она пожала плечами:

— Дело ваше. Потом пеняйте на себя.

— Извините, Мэллори. — Он намеренно не называл ее «миссис». Она не поправила его. — Я должен… Вчера вечером вы продемонстрировали, что доверять вам нельзя.

Она снова пожала плечами:

— Вы пожалеете о своем решении.

— Если я не оставлю дверь приоткрытой, возможно, еще больше пожалею.

Минут через двадцать он выйдет, а они — ушли? Этого не произойдет, наверное. Стеречь женщину с маленькой девочкой ему еще не доводилось, все было теперь в новинку.

Он толкнул дверь в ванную, и вдруг его осенило.

— Может, кому-то еще сюда надо?

— Мне нет. — Мэллори нахмурилась и повернулась к дочери, которая печенье приставила как усы: — Кейти, хочешь пи-пи?

— М-м, нет, хочу шоколадного молока.

Черты лица Мэллори внезапно смягчились.

— Нет, спасибо. И спасибо, что спросили. — Она, должно быть, вспомнила отказ лейтенанта Лоренса отпустить ребенка в туалет и как Дерек помог ей. Может, был сделан первый шаг к их примирению. Он мог быть, конечно, решительным и твердым, когда необходимо, но почему он должен быть жестоким с ней?

Мэллори сделала погромче радио на кухне и начала прибираться. Ее подбородок с вызовом вздернут, но выражение атаки в глазах погасло.

Дерек оставил дверь ванной открытой. Итак, его вежливая внимательность смягчила ее решимость. «Смягчила ли?» — думал он, снимая ботинки не расшнуровывая их. Им следует ладить друг с другом в эти несколько дней. Это условие совершенно обязательное, прежде всего потому, чтобы она никому не успела сообщить о времени запуска. И все же хотелось бы знать, действительно ли никто в детском саду у Кейти не видел этого документа. А воспитательница? Может, охранник? Другие родители? И сколько документов прислали в детский сад в качестве макулатуры? Вот, черт возьми, ему же надо позвонить Анджи Медина и сообщить, что все в порядке, а также спросить, как у нее идет расследование. Он взглянул на часы. Десятый час. Вероятно, лучше позвонить до принятия душа, решил он, расстегивая карман на боку и доставая микрофон.

Радио работало на всю мощность, когда он вернулся в гостиную. Что она пыталась сделать? Врубила громкость, чтобы услышали полиция или любопытные соседи? Он тяжело вздохнул, но его вздох заглушил голос Тома Джонса, который пел что-то о поцелуях.

— Мэллори! — позвал Дерек из прохода между спальнями. — Сделайте… — Тут он увидел ее и прошептал едва слышно: — Чуть потише.

Мэллори не замечала его и была целиком поглощена песней. Она покачивалась в такт музыке со счастливой улыбкой на лице. Ее бедра плавно двигались, в руке она держала металлический дуршлаг, встряхивая им, как бубном.

Перед ней, менее грациозно, но все же попадая в такт, смеясь и топая ножками, кружилась маленькая Кейти. Она взяла Мэллори за руку и пыталась сделать пируэт. Должно быть, мать и дочь не в первый раз составляли танцевальную пару.

— Вот это да! — выдохнул он.

Женщина была прекрасна. Видеть ее такой счастливой было удивительно. Она совершенно преобразилась. Казалось, даже абсолютно забыла о нем.

Он не посмел окликнуть ее. Пусть танцует, раз ей так хочется. Он не станет ей мешать.

Дерек тихонько вернулся в ванную и прикрыл дверь, не защелкивая. Он опять ослабел и вынужден был опереться на раковину. Скорее бы все это закончилось, потому что у него нет больше сил смотреть, как она вот так танцует. Он тоже хотел бы стать ее партнером в танце, но это совершенно невозможно. Даже если бы она его пригласила.

Дерек ополоснул лицо холодной водой, но и это не укротило того желания, которое она невольно распалила в нем. Они поменялись ролями, не так ли? Вчера она жаловалась, что стала пленницей в собственном доме, его пленницей. Теперь, выходит, все как раз наоборот.

Дерек не спешил чистить зубы и принимать душ. Не спешил быстрее выйти, чтобы оказаться с Мэллори. Она выбивает его из колеи. Дойдет до того, что он забудет, что он офицер и джентльмен.

Сняв одежду, Дерек встал под теплые струи. С макушки капли скатывались по вискам. Он презирал эти калифорнийские тощие струйки. Не то что в Скалистых горах, где душ — горячий водопад. Когда-нибудь он вернется к той жизни, но не раньше, чем претворит в жизнь свою мечту, чего не осилил его отец.

Он подставлял спину под теплую воду, когда обратил внимание на скрип двери и шорох за шторкой. Прислушался, затем выключил воду. Музыка уже не играла, ее сменили голоса героев мультфильма по телевизору.

— Мэллори?..

Он выглянул из-за занавеси.

Никого. Какое-то сопение или ворчание заставило его отпрянуть. Возле унитаза и корзины для белья возилась Митци. Дверь открыта настежь, а за ней Мэллори чистит столешницу. Кейти сидит, скрестив ноги, перед телевизором.

Рыча и чихая, Митци пятилась задом. В зубах она держала, кажется, белый носовой платок. Она принялась трепать его. Дерек уставился на собачонку и пристальнее вгляделся в очень знакомый…

— Дай сюда! — прошипел он и, скатав шарик из оказавшегося под рукой бумажного полотенца, пульнул в наглую псину. — Отдай!.. — Он потянулся за белой тряпкой, но не достал. Митци звонко тявкнула и потащила в гостиную его плавки.

— Я искренне сожалею, — беспрестанно повторяла Мэллори. Ей вовсе, конечно, не жаль. Она едва сдерживается, чтобы не рассмеяться в голос. А если он осуждающе посмотрит ей прямо в глаза, то встретит самодовольную усмешку на серьезном лице. Поделом же ему!

Стоя в дверях ванной, Дерек сердито хмурился. Он ни слова не произнес с тех пор, как Мэллори отобрала у Митци в углу за диваном жалкое отрепье, в которое превратились его белая майка и трусы. Дерек вспыхнул. Раз уж так краснеет, быть может, он не столь враждебно к ней относится, думала она.

— Послушайте, капитан, мне действительно очень жаль.

От ущемленного самолюбия глаза застилались слезами.

— Я же просил вас не называть меня капитаном. — Он повернулся к зеркалу и стал сушить волосы полотенцем. — Тем более принимая во внимание, что держите в руках бренные останки моих трусов, — пробормотал он. — Обращаться в такой момент по званию чересчур официально, не находите?

— Мне правда очень-очень жаль. — На ее лице сменилось несколько оттенков смущения, когда она возвращала ему лохмотья только для того, чтобы он бросил их в мусорное ведро. — Простите Митци за порчу вашей, м-м, одежды…

Дерек повесил мокрое полотенце на крючок. Его светлые волосы спадали на глаза.

— Почему вы не предупредили, что ваша собаченция треплет нижнее белье?

— Я пыталась. — Мэллори пожала плечами. — Ведь говорила, чтобы не оставляли дверь открытой.

— Вы называете это предостережением? — Его синие глаза метали молнии, рот скривился. Он готов был произнести что-то резкое, но смолчал.

В удивлении подняв брови, Мэллори кротко кивнула. Он до половины застегнул молнию на своем костюме, оставив неприкрытой все еще влажную грудь. Она помнила, каким стройным и подтянутым он явился в комнату для допросов. Комбинезон сидел по фигуре, обтягивая широкие плечи, тонкую талию и узкие бедра. Но сейчас его грудь казалась шире из-за отсутствия майки. Очевидно, постоянные тренировочные полеты требовали от него содержать тело в хорошей физической форме.

— Что-нибудь не так? — спросил он.

— Все в порядке. — Ее голос прозвучал как-то неестественно. — А почему вы интересуетесь?

— Да вы уставились на мой костюм.

У нее перехватило дыхание, она напряглась.

— Нет, нет! Я не разглядывала ваш летный комбинезон.

— Нет, смотрели. — Дерек направился к ней, но внезапно остановился, не зная, насколько может приблизиться. — Вы боитесь мужчин в форме?

Она промолчала. Почему он сказал это? Мэллори ничего не боялась. Разве что потерять контроль над собой. «Я боюсь того, о чем думаю, глядя на вас. Даже в застегнутом на все пуговицы, кнопки и молнии костюме», — подумала она.

— Тогда что же? — Он пытался уловить ее взгляд. Мэллори велела себе быстро придумать что-нибудь. Она давно уже и не помышляла о мужчинах, особенно о полуодетых. Если он поймет, на что она уставилась, то легко прочтет ее мысли. Раз уж она размечталась о мужчине, почему бы ему не быть банкиром или бухгалтером? Кем-нибудь серьезным и надежным. И не таким сексапильным? Сейчас же она обязана придумать достоверный и остроумный ответ, раз капитану Дереку Тейту показалось, что она им заинтересовалась.

— Зачем вам столько карманов? — пролепетала Мэллори.

Капитан впился в нее глазами.

— Карманов? Только не говорите, что вы тоже любите, как вжикают молнии.

— Конечно, нет.

Мысль о молниях и о том, что за ними скрыто, привела ее в полное замешательство. Мэллори перевела взгляд с его лица и поймала себя на том, что снова пялится на его грудь. Совершив грациозный пируэт, она развернулась к стене и стала изучать фотографию Кейти, сидящей на коленях у Санта-Клауса.

— Это не праздный вопрос, — продолжила она, глядя на фото, — меня действительно интересует, м-м, функциональность вашей формы.

— Как налогоплательщика, я полагаю? — Он приблизился к ней. — Вы хотите убедиться, что не зря платите налоги?

Мэллори отступила, ее колени подкосились. Ей абсолютно все равно, что у него в карманах, волнуют только ее ключи от машины и микрофон, ведь она не утратила надежду дозвониться до мамы, которая уже, наверное, с ума сходит от волнения. Ее же больше всего бесило, как этот мужчина вторгся в ее личную жизнь, а также то, что его присутствие провоцирует ее задуматься, как хорошо бы снова иметь мужчину в доме. Ей срочно надо что-либо предпринять, чтобы дистанцироваться от него.

— Не зря, а? — продолжил он натиск.

Мэллори скрестила руки на груди. О Боже, она умная взрослая женщина с ребенком, которого надо растить. Он не подходит ей. Что-то слишком озаботилась она его сексапильностью.

— Вы правы. Я не бросаю деньги на ветер. И уже заплатила, как я говорила, за Кейти в детском саду за неделю вперед.

Мэллори ткнула его указательным пальцем в грудь, и он ощутил холод от ее прикосновения. С ее стороны это было большой ошибкой. Она отдернула руку и вцепилась пальцами в свой ворот.

— Знаете, — она старалась говорить бесстрастно, — Кейти может доставить массу хлопот, если держать ее взаперти, а в саду у нее двадцать таких же ребятишек, с которыми она и поиграть может, и энергию выплеснуть.

Дерек только плечами пожал. Мэллори пришло в голову, раз он так мало знает о детях, как утверждает, заточение будет жестоким испытанием для него. Уроком, который он надолго усвоит.

— Думаю, будет справедливо, капитан, если вы разделите со мной заботу о ребенке на этой неделе.

У него отвисла челюсть.

— Разделю что?..

— Вот именно, капитан. — Мэллори усмехнулась. Пора применить к противнику его же методы борьбы и заставить любимого племянника Дядюшки Сэма скорбно сожалеть о том, что вообще согласился исполнить неблагородную роль — стать ее тюремщиком. К концу дня он и думать забудет о национальной безопасности и вообще о чем-либо, кроме сна. — Уверена, вы справитесь, ведь у вас вдесятеро больше энергии, чем у трехлетнего ребенка. — Мэллори едва удержалась, чтобы громко не рассмеяться. «К полудню, — подумала она, — он будет умолять о пощаде».