Ромм. Четвертый

Глава 11. Дэниел Ромм

15 февраля 2412 года по ЕГК.

Ночь с четырнадцатого на пятнадцатое февраля по единому галактическому календарю или с девятого на десятый день Месяца Поворота к Весне получилась нервной. В начале первого домой прилетела Аннеке, сорвала морф-маску со своим же лицом, испугала черными кругами под воспаленными глазами и нездоровой бледностью, сообщила, что подготовила все, что требовалось, и заснула. В паре шагов от подоконника, с которого только что спрыгнула. Стоя. И глядя мне в глаза. Слава Богу, я был всего в полутора шагах, поэтому успел подхватить женщину до того, как она упала. Вскинул на руки, отнес в медблок, засунул в капсулу и «прописал» все восстановительные процедуры, которые могли быть проведены в течение шести часов.

Минут через сорок вдруг залихорадило Тайрешу — девушка, которая в течение трех последних суток последовательно и очень подробно изучавшая изнанку жизни по материалам, которые ей подкидывала мать, не только сложила ВСЮ картину происходящего, но и увидела наиболее вероятные варианты будущего. И до смерти испугалась. Если верить утверждениям Олли, не столько за себя и за мать, сколько за младшую сестру.

Эту я лечил почти в том же стиле — сначала еще раз объяснил, что и зачем мы собираемся сделать, а когда ее перестало колотить, унес девушку все в тот же медблок, уложил в медкапсулу и отправил в страну сновидений. А для того чтобы она, проснувшись, ничего не наворотила, жестко определил варианты пробуждения — полдень следующего дня по умолчанию или при помощи окружающих.

Пока возился с ней, Ари держалась очень даже неплохо — в шутку посокрушалась, что пока мы с ней развлекались, все остальные работали на износ. Но стоило нам вернуться в гостиную, как она затравлено посмотрела на двери спален и помрачнела.

Олли, оценивавшая не ее вид, а эмоции, прошла к мягкому уголку, сбросила на ковер все подушки, какие были, сбегала еще за несколькими в спальню и притащила три больших покрывала. Королева благодарно улыбнулась, соорудила себе уютное гнездышко, легла рядом со мной, немного повздыхала и заснула. А в начале пятого, когда я видел невесть который сон, вдруг прикоснулась к руке и еле слышно прошептала:

— Дэн, мне не хватает воздуха! Пойдем, подышим, а?

Я кивнул, бесшумно выбрался из-под покрывала, увидел, что Ти’Шарли пошла в сторону гардеробной, и отправился за ней. А там, на свету, вдруг заметив, как сильно у нее трясутся пальцы, достал с полки новую упаковку с морф-комбинезоном и вложил ей в руки:

— Лучше полетаем…

Пока она натягивала псевдоплоть, маску и летный костюм, я изучал карту местности. Потом оделся сам, сообщил дежурным наблюдателям, что не покину зону охвата спутниковых «Прилипал», поднял королеву в ангар, посоветовал ей закрепить шлем на заднем обтекателе «Бури» и даже показал пример, прижав свой к нужному месту и защелкнув замки.

Представив себе полет «вслепую», Ари поежилась, но отказываться не стала. А уже через минуту, когда я кинул айрбайк в ночное небо, тихонько охнула. Еще бы — как только мы поднялись метров на тридцать, то есть, над вершинами леса, окружающего особняк, мир вокруг нас засиял мириадами огней, а над центром Тин’но’Тэхха встало разноцветное зарево!

Когда она налюбовалась видом на ночную столицу, я легонечко добавил тяги, слегка «опустил» передний обтекатель, а сидение пассажира, наоборот, приподнял. Двигались мы со скоростью пятьдесят километров в час, поэтому тэххерка чуть-чуть сдвинулась влево, вдохнула набегающий поток и потребовала, чтобы я чуть-чуть ускорился. А уже через пару минут, надышавшись, захотела ощутить скорость и спросила, могу ли я добавить тяги. При наличии «Штурмана» никакой особой разницы между полетами днем и ночью не было, и я, вернув в штатное положение ее сидение и обтекатель, «положил» айрбайк на бок и кинул его в крутой вираж. Затем задрал нос, взлетел на километр и снова ушел в пике.

От особняка особо не удалялся, а низкую скорость полета компенсировал активным маневрированием, причем как по горизонтали, как и по вертикали. А минут через тридцать, очередной раз оказавшись неподалеку от небольшого, но довольно высокого холма, «провалил» машину вниз, завел на его вершину и заглушил двигатель:

— Если верить карте, то в семи метрах во-он в ту сторону есть очень милый обрывчик. Нет желания посидеть на краю?

В летном костюме и с активными личными антигравами никакого риска в этой «авантюре» не было. Да и «обрыв» был просто крутым склоном. Тем не менее, королева зябко поежилась и попыталась от меня отодвинуться. Но очень быстро задавила в себе страх, бесшабашно тряхнула волосами и заявила:

— Веди!

Отвел, помог сесть, устроился рядом, приобнял за талию и залюбовался заревом, полыхающим над столицей. А выглядело оно завораживающе — отсюда, километров с семидесяти, разглядеть отдельные небоскребы или высотные жилые массивы было невозможно, но, в общем и целом ночной город напоминал кристалл неведомого минерала, под который подвели праздничную иллюминацию. То есть, укутали облаком динамических рекламных голограмм и «гирляндами» десятков тысяч флаеров, подсвеченных габаритными огнями и несущимися по паутине воздушных коридоров.

— Знаешь, что меня поражает больше всего? — через некоторое время расстроено спросила Ари. — Это мое королевство, моя планета, моя столица. Но ее мне показываешь ты, эрратец, прилетевший сюда второй раз. А я, родившаяся и выросшая здесь, до знакомства с тобой видела ее только в Сети и на обзорных экранах лимузинов и яхт!

— Ты опять не так смотришь… — прижав женщину к себе, мягко сказал я. — Этот город, так же, как вся планета и все королевство, живет в мире и согласии. Разноцветные жгуты — это не огненные трассы от орудий тысяч штурмовых ботов, заходящих на цели, а гражданские машины, везущие своих хозяев по каким-то делам. Разноцветное облако — это подсветка небоскребов и реклама, а не всполохи взрывов. Точки над городом — обычные звезды и орбитальные объекты, а не вражеский флот, нависший над метрополией. И именно за это ты, королева Альери Миллика Ти’Шарли, платишь своим сердцем, временем и мечтами…

— Спасибо… — выдохнула Ари через вечность. — Это самое красивое и приятное объяснение смысла моего существования, которое в принципе можно придумать!

Как ни странно, смотреть на Тин’но’Тэхх ей быстро расхотелось — уже через несколько минут королева попросила помочь ей встать, затем вернулась к айрбайку и улеглась в траву, причем так, чтобы его корпус загораживал большую часть видимых воздушных магистралей. Когда я завалился рядом, она положила голову мне на грудь, «накрылась» моей ладонью и закрыла глаза:

— Все эти дни, пока мы изображали зарождение влечения, я изучала своих придворных. После твоего первого визита во дворец они обрывали коммы друзей и знакомых, чтобы рассказать о дикаре, заявившемся к самой королеве чуть ли не полуголым, с бредовым букетом и неподъемным подарком. На второй день, когда я к тебе снизошла, подарив прогулку в оранжерее, и прикоснулась губами к щеке, самые умные попритихли, а те, которые поглупее, продолжали злословить. Третий визит, во время которого я настолько увлеклась общением с тобой, что решила перенести заседание Малого Совета на следующее утро, заткнулись все…

— …а самые умные начали присылать приглашение на приемы и балы на почтовый сервер моего особняка! — продолжил я.

— Ага. Вчера, когда Ти’Улмарен растрепала по всему дворцу, что видела нас стоящими у окна и целующимися, тебя сочли интересным абсолютно все.

— А сейчас, когда я остался на ночь в твоей спальне, думают над тем, как бы ко мне правильно подъехать?

— Именно… — горько усмехнулась королева. — Им нет дела ни до меня, ни до тебя: главное, что появилась потенциальная возможность получить еще немного влияния, и теперь «цвет благородного сословия» Тэххера готов лебезить даже перед «тупым дикарем» из «какого-то там Эррата». А я, вроде как единоличная глава королевства, видящая все это, не могу послать их всех, как ты выражаешься, к черту, и приблизить ко двору более достойных. Ибо за нынешним «цветом» — планеты, наука, промышленность и много чего еще. А большая часть «достойных» достойны только потому, что их никто серьезно не искушает…

Во время этого монолога в голосе Ари начала снова чувствоваться обреченность, поэтому я решил сделать беседу менее серьезной:

— В области управления государством я даже не ноль, а отрицательная величина! Знаю, как нарушать наши законы и, в принципе, могу найти лазейки в ваших. Помню пяток стихотворений и пару цитат великих предков. Способен перенести красивую девушку через глубокую лужу и починить ребенку сломанный гравик[55]. Но лучше всего мне удается рукоприкладство. Короче говоря, чем просить совета в этой области, лучше покажи пальцем на того, кто тебе не нравится, и я его сломаю!

— Ты полон скрытых талантов! — рассмеялась королева и перевернулась на бок: — И, как всегда, прав: сегодня мне потребуется другое настроение. Поэтому давай еще немного поваляемся, потом минут десять полетаем, вернемся домой и поспим хотя бы пару часов…

Поспать удалось не так уж и много — всего до половины восьмого. Открыв глаза по сигналам таймеров, мы вскочили, быстренько привели себя в порядок, так же быстренько позавтракали и улетели во дворец. Без пяти восемь вошли в окно малой спальни, закрыли его за собой и пятьдесят с лишним минут отрывались, как могли. А когда умаялись, то оглядели разгромленную кровать, смятые, влажные и скрученные в жгуты одеяла и простыни, разбросанные по всей комнате подушки, и сочли, что теперь можно и расслабиться. В общем, Ари включила приятную музыку, взяла с прикроватной подставки бокал с вином, но, увы, уронила его на ковер. А я, сказав, что такую неприятность мы как-нибудь переживем, ткнул пальцем в чуть потертый сенсор системы кондиционирования, прочитал сообщение, упавшее в ДС, и посмотрел на королеву:

— Ну что, продолжаем?

— Конечно! — не задумавшись ни на мгновение, ответила она. И облизала губы: — Только я сверху, ладно?

…Ровно в девять — минута в минуту, черт подери! — дверь спальни распахнулась, и до нас донесся очень недовольный рык:

— Дорогая, ну, и как это называется?!

Я оторвался от груди, которую с упоением целовал, «успокаивающе» стиснул левой ладонью ягодицу королевы, немного сдвинулся вправо, посмотрел на рослого тэххерца, затянутого в мундир местных ВКС, и недоуменно уставился на «любимую женщину»:

— Милая, а это что за клоун?

— Не обращай внимания, это мой консорт… — хрипло выдохнула она, подалась вперед и снова вжала мое лицо в свою грудь, причем так порывисто и страстно, что у меня слегка помутилось в голове. А потом почти простонала: — Не останавливайся, я вся горю!

Я кивнул и снова припал губами к кроваво-красному сосочку, смял ладонью полушарие другой груди и услышал самый настоящий рык:

— Альери, ты что творишь?!

Ну да, у консорта были все основания для недовольства: спальня выглядела так, как будто с восьми вечера и до этого момента мы с Ари любили друг друга на всех более-менее подходящих поверхностях, причем не прерываясь ни на минуту! Соответствующие запахи, пятна «пота» на одеялах, подушках и простынях только усиливали это ощущение. А жутко ненавидимая королевой поза, в которой она на мне восседала, однозначно свидетельствовала о том, что женщина пребывает на седьмом небе от счастья и готова на все, лишь бы я не останавливался!

— Пошел вон! — «с трудом заставив себя оторваться» от восхитительно красивой и упругой груди, рявкнул я. — Закончим прощаться — тебя позовут!

— Ари, у тебя процедура!!! — взвыл он. — Слышишь?!

— Эй, концерт, или как тебя там, ты начинаешь меня злить! Если я сейчас встану, то ты навсегда разучишься говорить! — пригрозил я. А королева, застонав, чертовски страстно и чувственно прогнулась в пояснице и сжала мою ладонь, ласкающую ягодицу. А когда я стиснул аппетитную округлость и начал целовать шею, вдруг махнула предплечьем так, словно отгоняла надоедливую муху, и на миг «вынырнула» из дурмана страсти:

— Тебе же сказали: закончим прощаться — тебя позовут! А процедура никуда не убежит…

Мужчина, злой до невозможности, вылетел из спальни быстрее, чем пробка из бутылки шампанского. И с грохотом закрыл за собой дверь. Ари «разозлившись», тут же заблокировала доступ в спальню для всех, кроме нас, слезла с меня, обессилено упала рядом и криво усмехнулась:

— Ты себе не представляешь, сколько труда мне потребовалось, чтобы не повернуться и не посмотреть ему в глаза!

— Представляю… — вздохнул я и последовал ее примеру. — В твоем взгляде до сих пор плещется ненависть!

— Неправда, в нем есть еще и восхищение! — уточнила она и нервно хихикнула: — Ты был одновременно невероятно нежен и невероятно груб. Поэтому меня трясет от удовольствия, а Ти’Тонга — от всепоглощающего бешенства!

— Я бы выразился не так: тебя трясет от удовольствия из-за того, что его трясет от бешенства! — хохотнул я, прошелся по комнате, подобрал с пола трусы, штаны и рубашку, оделся и вернулся на кровать.

— Нет в тебе никакой романтики! — проворчала она, накинула на плечи легкий халатик, завязала на талии поясок, легла, подкатилась ко мне и повернула голову в сторону одной из замаскированных потолочных камер: — Ани, дай картинку!

В центре комнаты тут же развернулось окно ДАС, и мы увидели гостиную, по которой, как тигр в клетке, метался Торевер Нолас Ти’Тонг. Смотреть на «шаг вперед к поборникам традиций» мне было откровенно неприятно — уж очень многое рассказала о нем Ари во время своей ночной «исповеди». Однако я все-таки задавил желание свернуть этому гаденышу шею, и постепенно оценил и его внешность, и длину квалификационной полоски.

Ну, что я могу сказать? «Вживую» он выглядел не менее внушительно, чем в записях — сантиметров на семь-восемь ниже меня, с пропорциональной, как у всех тэххерцев, фигурой и настолько аристократичными и «ярким» лицом, что в любом из государств ГС смог бы претендовать на роль очень высокооплачиваемой модели. А еще он мог бы с успехом заниматься политикой, ибо со своим волевым, мужественным, но чертовски смазливым лицом с легкостью завоевал бы сердца всей женской половины электората. Да и лгать с высоких трибун с такой внешностью получалось бы убедительнее.

Квалификационная полоска тоже внушала уважение — к своим семидесяти шести годам он умудрился пройти невероятное количество всевозможных обучающих курсов, добиться известности в науке, отметиться на поэтическом поприще и послужить в ВКС. Поэтому его полоска была раза в три «плотнее», чем у Лани, а значение индекса социальной значимости вообще зашкалило за пятьсот единиц. Впрочем, боевых заслуг у этой личности не было никаких — даже звание адмирала и должность командующего Серебряным Флотом он получил не за искусство управления эскадрами и кораблями, участие в реальных сражениях или выслугу лет, а «автоматом», как консорт правящей королевы.

Пока я разглядывал «соперника» и пытался не думать о его человеческих качествах, Ари занималась приблизительно тем же. Только с другим «оттенком» интереса: она тоже давила в себе ненависть, но отвлекалась, отслеживая знакомые реакции, и дожидаясь появления известных лишь ей нюансов его поведения.

Первый «звонок» прозвенел через сорок одну минуту после нашего «расставания», когда Ти’Тонг в сердцах пнул кресло, а на следующем круге еще раз врезал по нему ногой. Еще через восемь он сорвал тяжелую штору «под древность» и заставил королеву напрячься. А на пятьдесят шестой, начав замедлять свои метания, вызвал злой смешок:

— Все, пора — если не усилить его бешенство в течение пяти-семи минут, он остынет и начнет соображать, причем очень четко и очень быстро. А этого нам сейчас не требуется!

Я встал с кровати, быстренько натянул обувь и подошел к двери. Королева рванула следом. Только сначала обрызгала себя «духами» «от Аннеке», чтобы пахнуть неутоленным желанием. А когда остановилась перед створкой, тихо попросила:

— Сыграй, как следует, ладно? Иначе он не взбесится…

— Сыграю! — пообещал я, изобразил расстроенное лицо, выпростал из брюк уголок рубашки, взял Альери за запястье и кивнул, показывая, что готов. Дверь тут же уехала в стену, я нехотя сделал шаг в гостиную, «оставляя и душу, и сердце» в спальне. Морально «умер», когда из моих пальцев выскользнула рука «любимой женщины». И… «не смог уйти» — метнулся обратно и впился губами в ее губы. Без дураков, от души. Мало того, дотянувшись до ягодиц и почувствовав под ладонью халат, задрал его к чертовой матери, подхватил «любимую женщину» на руки и прижал к себе!

Целовал и ласкал, не соврать, минуты три-четыре и так добросовестно, что оторвавшись, мысленно хмыкнул: вот теперь губы Ари припухли именно так, как требовалось! Потом все-таки опустил королеву на пол, на прощание с чувством впился губами в каждую грудь, нехотя сделал шаг назад и хрипло пообещал:

— Я вернусь всего через три месяца… Надолго… И подарю тебе звезды…

При этом консорта, естественно, не заметил, так как пребывал в жутко расстроенных чувствах. Видимо, поэтому сбил его с ног пути к дверям и, ориентируясь по схеме в «Поводыре», зашагал к ангару с лимузином. Однако презрительный смешок Ари все-таки услышал:

— Жди здесь! Можешь — лежа: сейчас наброшу на себя что-нибудь более закрытое и пойдем.

То, что должно происходить там, сзади, я знал во всех подробностях, но все равно переживал. Соответственно, после первого же поворота маршрута не выдержал и влез «под руку» Ани, скинув сообщение в ДС — «Дай, пожалуйста, изображение!»

Через несколько секунд получил сообщение «Все, она пошла…», тут же увидел в «Тени» новое окно и, чуть увеличив его в размерах, прикипел взглядом к картинке с одной из потолочных камер. Вернее, к королеве, наряженной в красивое сиреневое платье и величественно шествующей по незнакомому коридору с гордо поднятой головой и развернутыми плечами. А еще к ее консорту, следующему за ней шагах в трех, его багровому, как кусок свежей печени, лицу, вздувшимся венами на шее и судорожно сжатым кулакам.

Картинка была не та, однако дергать Ани еще раз я себе не позволил — проводил взглядом венценосную чету до момента ее исчезновения из поля зрения, подошел к лифтам и страшно обрадовался, увидев новое изображение. На этот раз — с камеры лифта, в которую как раз входили королева и ее консорт.

Я тоже вошел в свою кабинку, поднялся на три этажа, вломился в ангар, добрался до лимузина, и лишь в этот момент двери в лифте Ти’Шарли и Ти’Тонга начали открываться. Мысленно застонав, я влетел в салон, включил автопилот, отправил флаер домой, упал на ближайшее сидение и сжал зубы.

Словно почувствовав мое нетерпение, Аннеке, наконец, кинула мне нужную картинку — изображение с ТК. И передо мной появилась дверь одного из самых защищенных помещений дворца с говорящим названием «Врата Вечной Юности». Пока я разглядывал угольно-черную створку высотой метра в два с половиной и шириной в полтора, в поле зрения появилась хорошо знакомая ладошка, прижалась к небольшому матовому овалу на поверхности «Врат» и почти сразу же исчезла. А дверь «ушла» внутрь и вверх.

Двухсекундная задержка перед проемом — и там, за кадром, послышался голос Альери:

— Поймал?

— Да! — отозвался Ти’Тонг.

— Даже странно… — язвительно фыркнула она, прошла под створкой, повернула направо и «показала мне» медкапсулу размерами раза в два больше обычной, да еще и стоящую в полусфере из многослойной брони.

Кусок второй полусферы, висящей под потолком, тоже продемонстрировала, но мельком. Пока я пытался представить, чем можно расковырять такую защиту, не повредив содержимого, Ари подошла к терминалу, прижала к нему ладонь, выждала секунд восемь, и заявила:

— Все, моя личность подтверждена, твои полномочия вступили в силу, значит, можешь идти.

И сразу же начала оседать на пол — прямоугольник терминала уехал в правый нижний угол картинки, затем перед моими глазами промелькнула стена, потолок и фигура консорта, метнувшегося к медкапсуле.

Следующие сорок секунд я задыхался от желания вернуться во дворец и порезать эту тварь на мелкие кусочки чем-нибудь очень тупым. Однако сидел, смотрел на картинку и запоминал. Каждое шевеление, каждый жест, каждый тычок в поле ввода. Когда Ти’Тонг на несколько мгновений «завис», «сливая» в искин новую программу, я облизал пересохшие губы и затаил дыхание. А потом смотрел, как он нагибается к камере, как приближается и перемещается потолок, как в поле зрения вплывает крышка капсулы и как начинает опускаться бронированная полусфера…

…Я выскочил из лимузина сразу же, как задвинулась крыша ангара. Пронесся по дому, влетел в гардеробную, в темпе сорвал с себя гражданскую одежду и натянул родной «Конкистадоровский» комбез. Застегивался и обвешивался оружием уже на бегу — вломился в гостиную, коротким кивком приказал Олли и только что разбуженной ею Тайреше следовать за собой, быстрым шагом добрался до ангара, дождался, пока эта парочка, Олаф и Дотти займут места в салоне, и вывел флаер из дому. Одновременно с этим Шкаф кинул на наши ТК-шки новую картинку. Вернее, послужил ретранслятором для картинки от Аннеке. В этой Торевер, мать его, Ти’Тонг вышел из очередного лифта. На этот раз — к двери в личный командный бункер правящей королевы. Сделав десяток шагов и остановившись перед мощными створками, без тени сомнения прижал ладони к двум овалам системы идентификации личности и зафиксировал лицо перед каким-то хитрым сканером. Постояв в неподвижности секунд пять, слегка передернулся, словно от слабого удара током, довольно осклабился и отступил назад, чтобы полюбоваться открывающимися дверями.

Ну да, я бы на его месте тоже впечатлился — каждая из них была в толщину метра три с половиной. И, учитывая глубину залегания бункера, могла выдержать очень многое.

Сделав несколько шагов между створками, он пропал из виду. А секунд через тридцать — уже на другой картинке — возник в оперативном зале, уселся в кресло в торце очень солидного стола, плотно прижал затылок к подголовнику и накрыл ладонями полусферы на подлокотниках.

На этот раз процедура идентификации и подтверждения полномочий заняла почти минуту. Зато, когда закончилась, консорт довольно прищелкнул пальцами обеих рук, на некоторое время «поплыл» взглядом и вывесил перед собой голограмму терминала связи. А через пару мгновений, вглядевшись в лицо мужчины, появившегося в нем, не удержался от самодовольной ухмылки:

— Как видишь, все просто! Так что запускай первую фазу, неверующий!

— Старший помощник линкора «Гиуленар» Фараил Ваус Ти’Чиир… — донесся до меня удивленный голос Олли. — От кого-кого, а от него я такого точно не ожидала!

— Я тоже… — злобно процедила принцесса и затихла.

Следующие тридцать семь минут не происходило ничего зрелищного: консорт возился с какой-то сложной и многоплановой программной оболочкой, что-то меняя, что-то корректируя и что-то приговаривая себе под нос. Увы, разобрать, чем именно он занимается, не представлялось возможным, так как камеру намерено установили так, чтобы слишком любопытные операторы СКН при всем желании не могли вынести из рабочих программ ни бита «полезной» информации.

На ближних орбитах и в воздушном пространстве над Тин’но’Тэхх тоже было тихо — трафик соответствовал норме, что в космосе, что у поверхности, и даже на гражданских частотах царил мир и покой.

Поэтому мы успели долететь до «Веселого Роджера», выбраться из бота, пройти через шлюз, облачиться в скафандры и подняться в рубку. Хотя нет, я еще успел перевести почти пустой корабль в оранжевый режим и поднял его в атмосферу. А минут через двадцать, разогнав рейдер в направлении зоны перехода, ведущей в сторону Эррата, попрощался с диспетчером СУВД, спрятал корабль под маскировочным полем и повел обратно к планете.

На тридцать восьмой минуте Олли, включившаяся в работу по своей ВУС, сообщила, что «Даэринэ», висящий над КАМО, зарегистрировал выход из режима маскировки флотского «Шэдди» и тут же кинула мне картинку. Через две секунды точно такой же сигнал поступил с бота, контролирующего КОШ[56]. Еще тремя секундами позже почти такая же телеметрия пришла и от особняка младшей сестры Ари, Маилары Миллики Ти’Шарли.

На этом участке траектории полета за обстановкой вокруг «Роджера» можно было следить вполглаза, поэтому я открыл все три картинки и по-очереди вглядывался в происходящее. А секунд через двадцать смахнул их в сторону, заметив, что зашевелился Ти’Тонг. И очень вовремя — через пару мгновений перед ним возникло лицо молодой девушки, смутно похожей на королеву:

— Торри? Что с твоим настроением?!

— Здравствуй, Мара… — консорт тяжело вздохнул и измученно потер ладонями лицо. — С настроением все отвратительно: с Ари плохо. Очень…

— Не поняла? — растерянно переспросила Маилара, но тут же начала стремительно бледнеть.

— Она сегодня должна была лечь на очередной сеанс продления жизни, но слегка задержалась. Я проводил ее до «Врат», вернее, до капсулы, дождался, пока она уляжется, и пожелал легких грез. А когда крышка опустилась, направился к выходу. Но не успел переступить порог зала, как на комм пришел сигнал тревоги с ее «Второго Шанса». Я подбежал к капсуле, вывел на терминал описание протекающего процесса… — тут мужчина, скорее всего, вспомнил меня, так как от души врезал кулаком в собственное колено и аж взвыл от боли: — В общем, она стремительно стареет!!!

Женщина потемнела взглядом, на мгновение прикрыла глаза, затем задавила все эмоции и бесстрастно заговорила:

— Вскрыть капсулу не получится — если к «Вратам» приблизится кто-то, кроме тебя, искин опустит сферу в бункер и заблокирует доступ до конца процедуры, то есть, на девять дней, так?

— Так… — угрюмо кивнул мужчина.

— Перепрограммировать ее в принципе нереально — работать с программным обеспечением можно только в присутствии правящей королевы и в промежуток между идентификацией и началом процедур, верно?

— Верно…

— А как насчет того, чтобы хакнуть искин самих «Врат»?

— Почти нереально, но я все-таки вызвал специалистов. Через сорок минут они будут здесь. А пока, на всякий случай, я перевел флот в желтый режим.

— Я лечу к тебе! — заявила Маилара. — Толку от меня немного, но я хотя бы буду рядом.

— Спасибо! Перед твоим домом висит «Шэдди» с моего корабля. Не знаю, это чей-то злой умысел или просто сбой, но я хочу перестраховаться!

— Передай старшему, что я выйду через две минуты…

Как только связь прервалась, Ти’Тонг довольно потер руки и снова поплыл взглядом. А в моем канале раздалась матерная тирада на фалини в исполнении Тайреши.

Проблему вызова младшей дочери Альери скотина Ти’Тонг решил еще быстрее — связался с главой КОШ, поздоровался, сообщил, что девочка срочно нужна во дворце и что перед воротами школы уже висит посланный за ней бот. А вот в КАМО его сначала пытались послать, напирая на особый режим объявленных учений, возможные последствия для курсанта и так далее. И Тореверу пришлось демонстрировать полномочия исполняющего обязанности главы государства в полном объеме: орать на главу Академии и угрожать, что в случае неподчинения этот самый глава пойдет под суд.

Последний аргумент оказался тяжеловат, поэтому через пару десятков секунд на экране терминала связи в подземном бункере королевы появилось лицо «Тайреши». Точнее, одной из выпускниц КАМО в морф-маске принцессы:

— Привет, Торри! Что случилось?

Консорт рассказал ей все ту же сказочку, услышал «Лечу!» и оборвал связь.

В это время «Роджер» вошел в зону довольно плотно «заселенного» космоса, поэтому мне пришлось активно маневрировать. И происходящее на трех «наших» экранах я наблюдал урывками. Видел, как на пятерку абордажниц, провожавших Маилару от дверей ее особняка к «Шэдди», вдруг «прямо из воздуха» выпали десять моих парней и две представительницы СОК. Отметил, что мои вырубили тэххерок чуть ли не в первое же мгновение, а подчиненные Аннеке ткнули каждую каким-то хитрым приборчиком в район затылка. Видел, как «поплыла» взглядом младшая сестра королевы и как первой исчезла за маскировочным полем «Даэринэ». А о том, что и с остальными «сопровождающими» членов рода Ти’Шарли происходило то же самое, узнал из комментариев Тайреши.

За процессом «потрошения» имплантатов старших офицеров всех трех этих групп не смотрел — во-первых, был занят, а во-вторых, наблюдение за сотрудницами службы охраны Короны, склонившимися над телами, не дало бы ни бита полезной информации.

Судя по тому, что кодированные сообщения с хакнутых искинов ушли Ти’Тонгу через считанные минуты после захвата, дамочки были очень высококлассными специалистами с большим профессиональным опытом. Правда, размышления об их прошлых достижениях пришлось перенести на другое время — сразу после получения третьего доклада консорт вывесил перед собой окно терминала МС-связи и с усмешкой надиктовал письмо:

— Доброго времени суток! Три объекта в полном расцвете сил и один основательно постаревший будут у вас через двадцать два ваших стандартных часа. Координаты системы, в которой произойдет встреча, в файле, приложенном к письму. Надеюсь на дальнейшее плодотворное сотрудничество. С уважением, король Торевер Первый, Нолас Ти’Тонг…

…Как только «Веселый Роджер» завис в полутора километрах над дворцом, я передал управление Молчуну, оставил ему Олли и Рраг, а сам в сопровождении Риши спустился на летную палубу, влез в «Даэринэ» и скинул пилоту вектор движения. Бот тут же вылетел за борт рейдера, благо в атмосфере не было необходимости откачивать воздух из отсека, «упал» к самому обычному окну на втором этаже одного из флигелей и завис перед подоконником.

Я отправил сообщение Ани, окно распахнулось, и мы с наследницей престола перешли на подоконник. Совсем коротенькая линия с «Поводыря» завела нас за угол и уткнула в небольшую нишу, в которой стояла какая-то уж очень абстрактная скульптура. Посмотрев на нечто, отдаленно напоминающее помесь медузы и ботинка, я раздраженно качнулся вперед-назад, а через несколько секунд, когда скульптура уехала в сторону вместе с куском стены, вломился в кабинку потайного лифта и втащил за собой принцессу.

Куда и по какой траектории двигалась кабинка, я не понял, так как никакого движения не ощущалось в принципе. Просто через сорок с лишним секунд после закрывания створок они открылись. И выпустили нас в небольшой светлый холл перед распахнутой настежь мощной бронированной дверью.

Намек был понятнее некуда, поэтому я решительно зашагал вперед, прошел через анфиладу роскошно обставленных комнат и мимо десятка закрытых дверей, вломился в помещение, как две капли воды похожее на тот оперативный зал, в котором «развлекался» Ти’Тонг, развернул к себе Альери, что-то обсуждавшую с Аннеке, и очень осторожно обнял. Осторожно, так как очень боялся, что сервоприводами скафа переломаю ей все кости:

— У тебя совесть есть?!

— Прости… — виновато прошептала она. — Когда пошел клон, я тряслась, как лист на ветру и, кажется, даже не дышала…

— Хороший специалист определяет, что перед ним клон, за считанные минуты, а Торри специалист, хотя и в смежной области! — попыталась ее защитить ее Ти’Ноор. — Если бы он понял, что перед ним не Ари, то вел бы себя, как обычно…

— Дальше можешь не объяснять! — буркнул я. — Я помню, зачем мы бесили этого ублюдка, и прекрасно понимаю, чем могла закончиться любая наша ошибка. Меня интересует другое: неужели Ари не могла скинуть мне хотя бы совсем коротенькое сообщение вроде «Я в бункере, и у меня все хорошо»?!

— Дэн, это все… — Аннеке обвела взглядом оперативный зал, — …собрано, как у вас говорят, на живую нитку! Когда капсула подала сигнал тревоги и активировала протоколы СВБ, связь между главным и запасным бункерами начала расползаться, как сгнившая тряпка, и нам с Ари пришлось ее наскоро латать!

— Проблема была не только в этом… — жестом приказав подруге помолчать, призналась королева. — Когда я услышала словосочетание «стремительно стареет» и поняла, чего избежала благодаря тебе, вышла из себя так, что только чудом не активировала систему самоуничтожения главного командного бункера! А потом все никак не могла успокоиться…

— Моей заслуги тут немного… — пробормотал я, наткнулся на изумленный взгляд Ари и махнул рукой: — Ладно, с вкладом каждого из нас в то, что ты выжила, разберемся потом. А пока скажите-ка мне, милые дамы, что у нас в планах дальше?

— Самое веселье! — нехорошо усмехнулась глава СОК.

— Не «самое», но веселье! — уточнила наша венценосная подруга и требовательно посмотрела мне в глаза: — Дэн, ты не прокатишь меня на «Веселом Роджере»?

— С удовольствием!

— Тогда подожди несколько минут, пожалуйста — мне надо переодеться.

Пока Альери наводила красоту, мы с Аннеке занимались делом. Связались со всеми «моими» «Даэринэ», со старшим офицером одной из пригородных баз службы охраны Короны, с командирами орбитальных крепостей, с командующим столичной системы ПКО и так далее. Для первых хватило устных распоряжений. Лицам «повесомее» и понедоверчивее пришлось отправлять приказы, завизированные личными кодами королевы. А одну упершуюся особу, имевшую глупость усомниться в подлинности полученного приказа, мы соединили с Ти’Шарли и дали женщине возможность ощутить все грани гнева главы государства, пребывающей не в лучшем настроении.

Моя часть подготовительных работ оказалась значительно меньше части Аннеке, и она заняла меня изучением списка перестановок в Королевском Совете и в командовании ВКС, который стараниями «короля Торевера Первого» появился на рабочем сервере главного командного бункера. Вернее, в эмуляции рабочего сервера, никак не связанной с внешним миром и находящейся под полным контролем главы СОК.

Само собой, с большинством дворян, которые волею нового самодержца должно было совершить головокружительный взлет к подножию трона, я был знаком шапочно или по информации из своих архивов. А офицеров ВКС не знал вообще. Однако двум назначениям возмутился вполне осмысленно. Ибо имел счастье лично встречаться с Аннарией Тиомой Ти’Вест и догадывался, что именно эта женщина могла предложить консорту за должность Первого Советника короля. И точно так же догадывался, почему мать Ти’Тонга вытребовала себе пост «министра финансов», а не какой-нибудь другой.

В мысли о планируемом будущем Тэххера я ушел настолько глубоко, что не сразу среагировал на возвращение Ари. А когда услышал ее обращение и оторвал взгляд от списка, мгновенно вскочил с подлокотника и вытянулся во весь рост, ибо увидел перед собой не ближайшую подругу, а Королеву Альери Мстительную во всем блеске ее могущества!

Выглядела она в разы более внушительно, чем во время первых аудиенций и на единственном приеме, который мне довелось посетить. Властное, «холодное», но изумительно красивое лицо. Тяжелый, давящий взгляд огромных фиолетовых глаз. Ни грамма косметики в помощь естественной красоте. Строгое черное платье «в пол» с высоким стоячим воротником, отороченным серебристыми кружевами, и с рукавами, прикрывающими кисти рук до второй фаланги пальцев. Черная с серебром мантия, наброшенная на плечи. Высокая прическа, открывающая шею. Очень «плотная» и длинная квалификационная полоска над левой грудью. И, самое главное, королевские регалии — узенькая и совсем небольшая серебряная корона, ажурная серебряная цепь со стилизованными планетными системами вместо звеньев и короткий витой серебряный посох, изображающий единство сословий, с навершием в виде герба рода Ти’Шарли!

— Ваше величество! — охватив одним взглядом все это великолепие, выдохнул я. И склонил голову в знак восхищения.

— Дэн, еще раз назовешь меня «величеством» — обижусь! — немного смягчив взгляд, заявила королева. — Для тебя я только Ари! Всегда и везде. Пожалуйста…

Последнее слово и взгляд, которым оно сопровождалось, были очень вескими аргументами, и я кивнул. Краем глаза увидел «выгоняющий» жест Аннеке, предложил Альери опереться на мою руку и повел подругу к лифту…

…Перелет к базе СОК прошел в молчании — королева, занявшая место Олли, невидящим взглядом смотрела в обзорные экраны, Дотти «жила» в оболочке оператора оружейных систем и была готова отреагировать на любое изменение тактической обстановки, Молчун стоял рядом со мной и вторым темпом наблюдал за моими маневрами. А Удавка, подняв еще одно кресло, выкладывалась до упора, выполняя обязанности Умника, что в условиях мегаполиса было ой, как нелегко.

Место для посадки «Роджера» было определено еще во время раздачи ценных указаний, поэтому я осторожно вывесил рейдер над плацем перед приземистым пятиугольным зданием одной из баз СОК, сдвинул корабль на четыре метра в нужную сторону и подал кодированный сигнал. А когда получил подтверждение, поднял бронеплиту, перекрывающую створ летной палубы, передал Чету контроль над кораблем, встал и в сопровождении Ти’Шарли вошел в лифт.

Спускались тоже в тишине. Не обменявшись ни одним словом, подошли к аппарели и замерли, ожидая, пока она опустится и ляжет на серое, «уставное» покрытие плаца. И «краем глаза» — через МДР — наблюдали за тем, как на летной палубе корабля из «невидимости» возникают наши «Даэринэ».

Последнюю коррекцию положения «Роджера» я делал не просто так — как только мощная входная дверь одного из входов в здание сдвинулась в сторону, тэххерка, шагнувшая через порог, оказалась в пределах маскировочного поля. Увидев нас с Альери, «поплыла» взглядом, отправила королеве какой-то идентифицирующий запрос, убедилась, что перед ней не кто-то в морф-маске и не клон, отдала честь и исчезла. А через несколько секунд через дверной порог перелетела гибкая девичья фигурка, затянутая в повседневную форму СОК, стремительно пробежала разделявшее нас расстояние и… склонив голову, замерла в шаге от матери:

— Ваше величество, я счастлива, что с вами все в порядке!

В отличие от Риши, Кайлара пошла не в мать, а в отца. Скуластое лицо, светлые, почти белые волосы, острый, как лезвие, носик и чуть вздернутая верхняя губа делали ее похожей на первого консорта королевы. А пока еще угловатая, почти не оформившаяся фигура усиливала это сходство. Тем не менее, нечто общее с Ари все-таки было — высокий лоб, тоненькие «дуги» бровей, размер, форма и цвет глаз, твердый подбородок. И, главное, та самая скрытая мягкость во взгляде, которую я некогда разглядел в старшей Ти’Шарли.

Все эти ощущения сложились в одно целое буквально за миг. Поэтому тихий шепот не Королевы, а Матери окатил меня волной тепла и легкой грусти:

— Доченька, я тебя тоже очень люблю!

Увы, следующую фразу произнесла уже глава государства:

— Пока я не решу все проблемы, тебе придется побыть на этой базе с Маиларой. И… познакомься, это Дэниел Ромм, мой ближайший друг и человек, которому ты можешь доверять, как самой себе!

Девочка в мгновение ока превратилась в Принцессу — повернулась ко мне, впечатала в память мое лицо и очень веско произнесла:

— Моя мама настолько скупа на похвалы, что такое представление вызывает искреннее восхищение и желание узнать, что вы за человек. Я — Кай. Без всяких там «высочеств» и обращений на «вы». Договорились?

— С условием, что ты будешь называть меня Дэном и тоже начнешь обращаться ко мне на «ты»… — улыбнулся я, так как эта принцесса мне понравилась намного больше наследницы престола.

Кайлара посмотрела на мать, уловила подтверждающее движение ресниц, заметила в уголках ее глаз смешинки и засияла:

— Буду рада! И уже с нетерпением жду следующей встречи. А теперь прости, мне надо бежать, иначе тетя Мара меня убьет!

«Теплая. Как ты под образом королевы!» — написал я Ари, пока девочка неслась к зданию. И тут же добавил: — «А почему не видно Майлары?»

«Мне так приятно, что ты это почувствовал!» — мягко улыбнулась венценосная подруга. А на вопрос по поводу сестры ответила вслух: — Мару можно не ждать — я с ней уже переговорила и загрузила работой.

«Не ждать, так не ждать…» — мысленно пробормотал я, поднял аппарель и в сопровождении Ари вернулся в рубку…

…Пока мы взлетали с базы, выходили за пределы атмосферы и ложились на курс, ведущий к месту дрейфа Второго Синего флота, перебазированного в систему Тэххер вместо Серебряного, королева страшно нервничала. Любимый локон намотала на палец раз двести, сжимала и разжимала кулаки, добросовестно пыталась смять подлокотники и так далее. А приблизительно раз в минуту ловила мой взгляд, вопросительно приподнимала брови, получала такой же молчаливый отрицательный ответ и снова уходила в свои мысли.

Пару раз вздрагивала, но убедившись, что полученное сообщение не то, которого она ждет, продолжала злиться. А где-то в четверти часа хода от кластера управляемых минных полей вдруг застыла и некоторое время читала какой-то текст на экране ТК. Когда закончила, решительно встала, сделала три шага вперед, развернулась, окинула нас взглядом, в котором бушевало лютое бешенство, и кровожадно оскалилась:

— Ну что, Ани, наконец, закончила разбираться с резервными планами короля Торевера Первого. Их было много. Рассказывать обо всех не буду — озвучу только один, по его мнению, наиболее вероятный: в случае неудачи с «безболезненным» отстранением меня от власти на Тин’но’Тэхх должен был упасть патрульный эсминец «Уурайл». С полным боекомплектом и с полуторным запасом топливных стержней на борту. А в процессе оказания помощи жертвам катастрофы спасательные команды с линкора «Гиуленар» должны были докопаться до бункера с моей капсулой и решить проблему раз и навсегда! Что интересно, стандартные маршруты патрулирования в нашей системе начали менять девять месяцев назад, чтобы в штабе ВКС к этому привыкли. Закладку с программным сбоем прописали в искин сразу после прибытия этого флота в Тэххер и одновременно с ротацией экипажа. На эсминец перевели самых «неудобных» офицеров и тех, чьи рода планировалось замазать грязью. А на «Гиуленар», единственный корабль Серебряного Флота, который не отправился на границу — сторонников будущего «короля».

— Хорошее начало правления! — ощерился я. И, почувствовав, что скопившаяся во мне злость требует выхода, смог выдавить всего одно слово: — Итак?

— Итак, сейчас ты дашь мне доступ к системе оповещения и продолжишь вести «Веселого Роджера» к «Гиуленару». А я соберу небольшую нарезку и обращусь к экипажу…

…В основе десятиминутной речи, которую произнесла Альери перед камерой, лежал образ, придуманный мною на краю обрыва. Однако каждое предложение и каждый фрагмент этой нарезки выворачивали души, рвали в кровь сердца и пробуждали в нашем смешанном экипаже такие грани безумной и всепоглощающей ненависти к мятежникам, что становилось страшно. Мои парни еще как-то держали себя в руках, так как Тэххер, по сути, еще и не видели. Зато телохранительницы Ари, девушки из ее личного десятка охраны и двадцать сотрудниц СОК, прикомандированных к нам Аннеке, были почти невменяемы. И это не удивляло, ведь в нарезке были показаны расчетные зоны сплошного и частичного поражения, накрывавшие дома большинства этих тэххерок. А так же голографии членов их семей и тех близких, которые наверняка сгорели бы в пламени чудовищного взрыва. Поэтому последняя фраза «Кровь за кровь!», прозвучавшая меньше, чем за минуту до открытия створа летной палубы, напрочь вымела из них гуманизм, доброту и сострадание, превратив в ходячие машины смерти. А боевая задача, полученная на ТК, преисполнила злого предвкушения.

Этого предвкушения было так много, что сразу после получения команды на вылет девять легких абордажных «Рауде» вынеслись за борт рейдера с минимальными дистанциями между машинами, рассыпались по векторам атаки, на предельно возможном ускорении преодолели два километра и влетели в створы адмиральской и летных палуб линкора. А там их экипажи, вырвавшиеся из боевых машин, неудержимой волной рванули по коридорам огромного корабля, превращая в окровавленные ошметки мяса всех, кто попадался на пути.

Сопротивления не было, и быть не могло: Ани, оставшаяся в командном центре, заблокировала двигатели всего флота, флагманом которого после ротации стал «Гиуленар», а с ними и оружейные системы, доступы к стрелковым комплексам, ботам, перехватчикам и т. д. Поэтому единственное, что могли противопоставить волне озверевших мстителей члены экипажа огромного корабля — это личное оружие и подручные средства. Но против профессионалов, закованных в тяжелые скафандры и вооруженных до зубов, этого было недостаточно.

Пока наши абордажники зачищали палубу за палубой, я занимался делом — восстановил герметичность корабля и атмосферу в открывавшемся отсеке, выслушал доклады командиров отделений и Олафа. А Ари убивала время, переключаясь между картинками с нашлемных камер, и с мрачным удовлетворением рассматривала кровавую вакханалию. Когда «щупальца спрута» на общей схеме атакуемого линкора вплотную подобрались к рубке и палубе для старших офицеров, она не вытерпела и решительно встала с кресла:

— Пора!

Я согласно кивнул, оставил корабль на Молчуна и по пути к лифту дотронулся до предплечья Олли, расстроенной необходимостью оставаться на «Роджере». Потом уронил кабинку на уровень летной палубы, провел Ари через шлюз, забрался в ближайший «Шэдди» и загерметизировал бот. А когда створ очередной раз открылся, вывел машину в космос, пролетел все те же два километра, «упал» в колодец посадочной пятки адмиральской палубы, притерся к внутреннему шлюзу и придавил рукой колено дернувшейся королевы:

— Там пока вакуум…

Подождали. Выбрались из бота. Прошли в шлюз. А на той стороне встроились в защитный ордер из Кувалды, Шкафа, Бороды и еще трех парней такой же комплекции. Когда Аннеке скинула подтверждение, что живых защитников линкора на нашем пути нет, и залила на «Поводыри» кратчайший маршрут к адмиральской рубке, неторопливо двинулись вперед.

Откровенно говоря, идея этой прогулки мне не нравилась — я представлял, как будут выглядеть коридоры «Гиуленара» после того, как по ним пронесется толпа жаждущих крови абордажников и абордажниц, да еще и старающихся не стрелять, а рубить. А еще искренне считал, что Ари там не место, и даже пытался ее отговорить. Но почувствовав, что для нее это важно, сдался. Поэтому, шагая по кораблю, очень внимательно отслеживал ее состояние и побаивался, что при виде какого-нибудь особо изуродованного трупа ей станет нехорошо.

Ага, не тут-то было — она не менялась в лице даже при виде отдельных кусков плоти, не снижала шага там, где надо было пройти по луже крови, без каких-либо эмоций перешагивала через трупы и т. д. И при этом давила своим величием не только моих парней, но и Олафа! Впрочем, не только давила — по мере продвижения «вверх» мои парни проникались нешуточной гордостью за женщину, которая делает то, что НАДО, ничуть не менее достойно, чем мужчины. И к моменту, когда мы перешагнули порог адмиральской рубки, они чувствовали себя кем-то вроде ее личных защитников, соответственно, без всякой команды охватили жалкую кучку офицеров, стоящую на коленях в центре помещения, еще одним полукругом, и наставили на них стрелковые комплексы.

Я попытался замедлить шаг, чтобы оказаться за плечом Королевы, однако она мне это не позволила — легонечко сжала руку, на которую опиралась с момента высадки из «Шэдди», и отпустила ее только тогда, когда мы остановились в двух шагах от мятежников:

— Ти’Фэрр, Ти’Олмас, Ти’Рейяр и Ти’Чиир. Знаешь, Дэн, чем интересны первые трое?

Я отрицательно помотал головой.

— Первый — мой несостоявшийся фаворит, личность, возомнившая, что должность командира крейсера, поставленный голос, умение сочинять стихи и успех среди подчиненных-женщин — достаточные основания для того, чтобы претендовать на допуск в мою спальню. Второй — человек, который после пропажи без вести моего первого консорта пытался убедить меня в том, что он единственная достойная кандидатура для заключения нового брака, не преуспел и поклялся, что когда-нибудь заставит меня целовать ему ноги. Третья — моя бывшая фрейлина, лет тридцать тому назад пойманная на воровстве, отправленная служить в ВКС и сделавшая там карьеру.

— То есть, одни обиженки? — уточнил я, намеренно подобрав самый презрительный синоним этого слова на фалини.

— Они самые! — подтвердила королева, заставив троицу пойти красными пятнами. — А вот история последнего, Фараила Вауса Ти’Чиира, куда интереснее. Для начала скажу, что дворянский род Чиир появился в Тэххере всего двести сорок лет назад, когда одна из телохранительниц моей прабабки закрыла ее грудью от выстрела убийцы. Увы, для того чтобы обрести вес в высшем свете, имени, заработанного уважения и подаренных земель оказалось недостаточно, и до конца своей жизни прабабка не позволяла подданным затоптать новый род. Лет сто пятьдесят тому назад бабка Фараила имела глупость сцепиться с главой одного из сильнейших родов Тэххера, вызвать ее на дуэль и умереть. Ее старшая дочь и наследница в то время была совсем юной и не отличалась особым умом, поэтому вскоре скоропостижно выскочила замуж за Элиту. Брачный контракт подмахивала, не глядя, а на утро после первой ночи обнаружила, что мужа рядом нет, а родовые земли Чиир уже не ее…

Я усмехнулся, так как видел, как с каждой новой фразой королевы багровеет Фараил.

— Слава Творцу, ей хватило ума кинуться в ноги моей бабушке, а та, помня заслуги основательницы рода, опротестовала контракт, разорвала брак и вернула девочке то, что та умудрилась выбросить на ветер…

Тут королева сделала паузу и легонечко стукнула основанием посоха по покрытию пола:

— А нынешняя глава рода Чиир, родная сестра этого недоумка, лет двадцать тому назад не очень удачно поучаствовала в борьбе за должность главы службы ликвидации последствий катастроф. Интрига была сложная, многоходовая, с кровью и грязью, поэтому после того, как она вскрылась, все участники получили по заслугам. А эта дура прошла по самой грани — отделалась понижением индекса социальной значимости, крупным штрафом, запретом в течение десяти лет занимать должности, требующие высокого уровня личной ответственности, и запретом появляться на Тэххере. Нет, не из-за заслуг предков, а потому, что отличалась редкой наивностью и бездумно делала то, что ей говорили те, кто постарше и поумнее. Казалось бы, с такой богатой историей отношений между нашими родами Фараил обязан был молиться на Ти’Шарли, но нет — он решил, что звание адмирала и целый флот в подчинении куда важнее, чем единожды данное слово, верность и благодарность!

Я равнодушно пожал плечами:

— Что ж, значит, получит то, что заслужил.

— Получит… — подтвердила Ари, сделала полшага вперед и добавила в голос льда и металла: — За попытку убийства правящей королевы, свержения правящей династии и уничтожения населения Тин’но’Тэхха я, Альери Четвертая, Миллика Ти’Шарли по прозвищу Мстительная, объявляю рода Ти’Фэрр, Ти’Олмас, Ти’Рейяр и Ти’Чиир прекратившими свое существование и вычеркиваю их из Золотой Книги Королевства Тэххер. А лиц, виновных в этих преступлениях, приговариваю к позорной смерти через удушение! Я сказала!

К моему нешуточному удивлению, услышав глухой удар посоха о пол, который завершил эту короткую речь, двое из троих мужчин упали в обморок. Фараил смертельно побледнел и нервно поежился, а единственная женщина гордо вскинула голову и процедила:

— Да будь ты проклята, человеческая подстилка!!!

Правда, хорохорилась она недолго. Через несколько минут, оказавшись перед шлюзом, ведущим на адмиральскую летную палубу и окончательно поверив в то, что приговор Альери будет исполнен, причем немедленно, она забилась в силовых путах. Увы, безуспешно: парни в наглухо закрытых скафандрах, которые ее несли, не обратили на попытки вырваться и крики никакого внимания — переступили через комингс внутреннего люка, дождались остальных и запустили процедуру шлюзования…