Рональд

Нападение и Сон

Дуэльный клуб стал такой разрядкой для учеников, где они могли скинуть пар злости на другого, просто вызвав его на дуэль. После победы над Поттером, тот затаил на меня обиду. Этот парень вызывал меня дважды на дуэль и каждый раз проигрывал в сухую. Это его злило, и он решил, что может отыграться на других.

Поттер решил вызвать Гермиону, и в результате проиграл со счетом два к одному. Это было очень обидно, так как он не мог победить никого, кроме каких-то очень слабых однокурсников, что даже не могли нормально создавать заклинание из первого курса.

Мальчик Который Выжил решил самоутвердиться за счет слабых. Многие этого не понимали, но я им пояснил и после этого репутация Поттера, и так уже не первой свежести, еще сильней запачкалась. Теперь, кроме глупого истерички, собачки на побегушках Малфоя он стал известен, как слабак. Это его еще больше обижало, и он пытался это исправить, вызвав меня на дуэль в последний раз. В результате он с треском проиграл.

— Мистер Поттер, — проговорил Локхарт. — Возможно вам стоит взяться за голову и начать учиться?

— Пф-ф, — только фыркнул Поттер и облил профессора презрительным взглядом.

— Похоже, что вы не восприняли мои слова серьезно, — проговорил грустно Локхарт. — Очень жаль. Ваши родители были бы очень разочарованы вами.

Поттер повернулся спиной, и я заметил, как его лицо скривилось в ненависти к профессору. Он сжал кулак, а потом попытался выдохнуть.

После этого Поттер почти что не показывался на глаза. Казалось, будто он затаился, словно змея и готовит какую-то гадость. Чувство опасности пробуждалось каждый день, заставляя меня быть чуть более осторожным чем до этого. Я начал ходить вместе с Гермионой, Невиллом, а также несколькими другими второкурсниками. Если нападение таки будет, то группой защититься будет намного проще. Пришлось на некоторое время прекратить тренировки с Невиллом и Гермионой. Мои друзья из-за этого совершенно не злились.

К профессору Локхарту я ходил на тренировки, но всегда накидывал на себя Мантию-Невидимку. Кроме нее, у меня всегда была сумка с расширением пространства, которую невозможно отнести дальше пяти метров от меня.

— Мистер Уизли, — обратился ко мне профессор после очередного заклинания, которое вынудило меня. — В последнее время вы что-то очень рассеяны. У вас что-то произошло?

— Не знаю, профессор, — проговорил я. — Мне почему-то все время кажется, что за мной наблюдает кто-то огромный и очень опасный.

— Хм-м, — протянул Гилдерой. — У вас обострение паранойи? Или вы действительно чего-то опасаетесь.

— Не знаю, — сказал я. — Профессор Локхарт, что бы вы сделали на моем месте, если бы чувствовали для себя опасность.

— Что я бы сделал? — переспросил он у меня и потер подбородок. Его изображения на картинах тоже начали тереть подбородок. — Я бы попытался как-то обезопасить себя, а потом найти причину этого чувства. Но я не думаю, что тебе стоит кого-то сильно опасаться в Хогвартсе. Но об осторожности забывать не стоит.

— А как вы бы искали опасность? — спросил я. Мне действительно интересно, так как никаких особенных идей в моей голове нет. На любую проблему можно сказать, что виноват Поттер. Но будет ли это правдой… Или же только моими домыслами… Как же это сложно.

— Знаете, мистер Уизли. — проговорил Локхарт. — Есть множество различных путей поиска опасностей для волшебника. Лично я могу сходу назвать два. Это личный вредноскоп, или же обратиться к гадалке.

— Гадалке? — переспросил я с удивлением. — Я не очень сильно верю в силу гадалок, что они могут указать на будущее.

— Хах, — выдохнул Локхарт с ухмылкой. — Я не говорю о магловских гадалках, которые только и умеют, что деньги высасывать из своих клиентов. Я говорю о сертифицированных Министерством гадалках.

— Такие есть? — поинтересовался с легким замешательством. — Это же не провидицы, или они?

— Нет-нет, — проговорил Локхарт. — Провидцы и Гадалки очень сильно отличаются. Если у первых вероятность предсказать будущее очень мала, то у вторых она наоборот велика. Но между теми будущими, которые предсказана гадалкой и провидицей, я больше всего поверю провидице, так как их предвидения всегда сбываться. Их предсказания невозможно изменить или как-то обойти. Гадалки же просто видят вероятные события и могут назвать их. Но пойдут ли события по тому пути, зависит только от самого человека.

— Профессор, неужели прорицательницы настолько опасны?

— И да и нет, — проговорил Гилдерой. — Если звезды для них правильно сойдутся, то они могут предсказать гибель всего человечества.

— И тогда никто ничего не сможет противопоставить этому? — спросил я, а потом добавил. — Это же получается, что прорицательницы могут стать в момент настолько важными.

— Ну почему не могут, — проговорил профессор. — Я не очень хорошо знаком с этим разделом магии, но я слышал, что как только прорицательница высказывает огромное прорицание, то начинают работать компенсаторы реальности.

— Компенсаторы реальности? — спросил я у него. — Что это?

— Не спрашивай, — махнул рукой Локхарт. — Я и сам не очень-то и понимаю, что это такое и как оно работает. В общем… Если какая-то предсказательница предсказывает конец мира, то вторая предскажет появление спасителя этого конца мира. В результате будут только большие разрушения, но мир выживет.

— М-да… — протянул я. Называется, задал простой вопрос, а в результате получил столько информации, полезной или не очень. — А наша Трелони может сделать нормальное предсказание?

— Думаю, что да, — кивнул Локхарт. — Но на моей жизни она произнесла только три пророчества.

— Какие, если не секрет?

— Да так… одно пророчество было о дожде, второе было вообще непонятным и не расшифрованным, а третье было какой-то девушке из Гриффиндора, — ответил Локхарт без особенного труда.

— А что, пророчества нужно расшифровывать? — я удивился почти что натурально.

— Конечно, — кивнул Локхарт. — Но разговоры в сторону. Мы здесь спарринговать собрались, а не языками трепаться.

— Да. — кивнул ему. — Я готов приступать, а вы?

— Конечно, мистер Уизли, — ответил тот. Различные утомительные разговоры были не для него. Локхарт вообще, как я сумел понять, человек действия. Вначале он ударит в ответ, а уже потом будет думать о нужности этого удара. Иногда такой подход довольно полезен, так как может спасти жизнь, а также ее облегчить в некоторых моментах.

Мы медленно вошли в тренировочный зал. Профессор сделал несколько взмахов своей волшебной палочкой и окна начали покрываться небольшими барьерами, которые должны защитить их от разрушения после попадания какого-нибудь шального заклинания. Уже не раз случалось такое и у меня, и у самого профессора. Но барьеры пока что с легкостью выдерживали попадания.

— Мистер Уизли, — обратился ко мне снова профессор, становясь напротив. — Сегодня вы можете использовать вообще любые заклинания, которые вам известны… Кроме Непростительных, понятное дело.

— Хорошо, — кивнул я. Уже несколько раз у нас профессором были-таки спарринги. Я использовал вообще все заклинания, которые были мне известны. Кроме Авады, Круцио и Империо. Таков у нас был договор. Профессор же в это время тоже получал некоторую свободу в волшебстве, но не очень большую. Он все время был почти на одном уровне со мной, только чуть быстрей и чуть искусней. Это заставляло меня стараться еще сильней. Кроме этого, боль была очень хорошим учителем. Ведь мое Протего с каждым разом становилось все сильнее, даже без использования дополнительных эмоций. Это говорило о том, что уровень моего могущества повышался. Это было очень приятно. Конечно, я у профессора ни разу не победил, но множество раз оказывался довольно близко к этому.

— На счет три, мистер Уизли, — проговорил Локхарт. — Раз.

Я медленно приготовился к атаке. Пора бы использовать какие-то другие тактики, о которых я узнал в книгах из открытой части библиотеки Хогвартса. Не знаю, есть ли такие волшебники, которые говорят, что библиотека чиститься директором от ненужной информации. Если такие есть, то я бы с радостью показал им несколько томов от некоторого человека по имени Годрик Гриффиндор. И эти книги имели разбор различных стратегий. Первый том разбирал тактики при противостоянии "один на один". Второй том был о противостоянии "один против группы врагов", а третий том был о групповой схватке. Я только прочел первый том, и уже стал понимать дуэлинг чуть лучше. Конечно, это не сделало из меня гения, но то, что я стал более опасным, даже подтвердил профессор, так же, как и то, что он быстро понял, откуда я узнал об этих стратегиях.

Там было представлено несколько различных стратегий. Некоторые мне совершенно не нравятся, так как предполагают наличие холодного оружия, которым нужно овладеть. Я же никаким холодным оружием не владею. Единственное, знаю за какую сторону брать… и все. Больше всего мне понравились тактики, которые требуют большой подвижности, а также отличного владения невербальной магией. Так как я считаю свой навык невербальной магии на довольно высоком уровне, то было бы логично и использовать эти стратегии.

— Два, — сказал Локхарт. Он тоже приготовился к спаррингу, что значило, что профессор воспринимает мои действия серьезно и совершенно не собирается подыгрывать мне. То, что занижает свой уровень к моему, при этом оставаясь чуть выше, я не считаю за подыгрывание. Это стимул тренироваться и каждый раз повышать планку для самого себя. Уверен, что если бы я встретился с самим собой в прошлом, то без труда победил бы.

— Три, — проговорил профессор и я атаковал.

С моей палочки вырвался небольшой огненный удар. Одновременно с этим я ушел в сторону с вероятного вектора атаки. Профессор с легкостью погасил мою атаку и отправил в меня несколько неизвестное заклинание. Недолго думая, я пригнулся и провел волшебной палочкой по полу, заставляя тот заискриться и выбить довольно много каменной крошки.

Быстрый взмах и небольшие песчинки увеличиваются прилично в размере, а потом я толкаю их в профессора. Они на большой скорости летят в него. Тот делает несколько взмахов, и большая часть моих «песчинок» разлетаются, словно мыльные пузыри. Профессор сделал быстрый взмах и в меня полетел довольно сильный поток воды. Мне совершенно не хочется под него попадать.

Еще один быстрейший взмах и передо мной появляется каменная стена. Я же ухожу в сторону, создавая несколько дымовых завес. Вот только я уходил не в дымовые завесы, а за ними. Один раз я уже сделал такую ошибку, спрятавшись в дыму. После этого я оказался полностью замурован в довольно большую фигуру, которая получилась из трансфигурированного дыма. Сейчас же я не пытался туда лезть. Пусть профессор трансфигурирует дым в что-то, тем самым создавая для меня небольшие баррикады.

— Черт! — выругался я. Мой план по появлению баррикад провалился. Профессор не стал трансфигругрировать дым в что-то твердое, а просто взмахом палочки послал его на меня. Воздушные потоки смешались, создавая довольно неприятную «атмосферу». Похоже, что нужно ретироваться. Но вот куда… Атака идет на меня довольно широким фронтом… Что мне делать… Точно!

Несколько быстрых взмахов, и довольно сложное и тяжелое заклинание отправилось в дым. Тот замер на мгновение, а затем рассеялся легкими белыми перьями. Профессор сделал быстрый взмах и перья из мягких превратились в стальные, что хищно блестели на свете. Вот черт. И здесь затык. Мерлин и Моргана, что мне предпринять здесь… Ааргх… Похоже, что придется перейти к более тяжелой артиллерии. И мне это не нравится, так как я в этих заклинаниях не очень силен.

Три очень быстрых, почти на максимуме моих способностей, взмаха палочкой, а потом толчок от себя. Воздушная масса вокруг меня забурлила, а потом на большой скорости, словно камень, выпущенный из рогатки, направилась в сторону Локхарта. Тот только довольно оскалился. Стальные перья просто упали на пол.

Гул довольно сильно приложил меня по ушам, так что там даже начало звенеть. Гилдерой быстро сделал несколько взмахов, и воздушная масса столкнулась с полным штилем, который и был в этом кабинете до этого… Даже не так… Моя агрессивная атака наткнулась на каменное спокойствие воздуха и с треском, грохотом, а также низко утробным гулом развеялась.

Я не собирался смотреть на результат своего заклинания. С моей палочки сорвалась небольшая зеленоватая молния. Проблемой данной молнии было то, что она является магической. Именно поэтому ее мощность можно регулировать. На нынешнем уровне я могу оставить довольно серьезный ожог своей молнией. Профессор же ударом своей молнии может расплавить металл и камень. Он уже такое проделывал и оставил меня сильно впечатленным.

Недолго думая, профессор с легкостью защитился от моего заклинания и отправил в мою сторону небольшой шарик холода. Так… Мне это заклинание уже знакомо. Стоит ему попасть на что-то, как это что-то сразу же заключается в довольно большую ледяную глыбу. Во время одного их спаррингов я по своей глупости не уклонился. Заклинание попало по моим ногам, и в следующее мгновение я уже не мог двигаться. В результате мне прилетело жалящее проклятие. Это было очень больно и неприятно. Профессор, конечно, снял потом последствия своего заклинания, но при этом не забыл проехать мне по мозгам. Это было несколько неприятно.

Заклинание принял на Протего, и то сразу оказалось заключенным в ледяную глыбу. Почти не размышляя, я швырнул эту глыбу в профессора, не забыв добавить взрывное заклинание в след, а также разоружающее. Профессор с легкостью остановил все три моих заклинания и сам послал в меня разоружающее. Я уклонился от него, так как хорошо помню, что оно пробивает мой Протего на раз, даже в очень ослабленном варианте.

Резким движением я посылаю в профессора несколько легких проклятий, которые изучаются на первом курсе, а потом добавил уже более сложное, с шестого курса. Последнее заклинание далось мне не без труда, так как оно имело довольно сложную невербальную формулу и волшебные вензеля. Дабы отработать ее до автоматизма, пришлось потратить несколько вечеров тренировок. Результат был неплохим.

Профессор решил не стоять на месте и просто уклонился от моего проклятия. Вот только с ним было не все так просто. Это заклинание имело возможность само наводиться на цель. И спастись от него можно только щитом. Локхарт едва слышно хмыкнул, а затем мое проклятие просто развеялось, столкнувшись с неизвестным мне щитом. Я же на этом не останавливался, а только наращивал темп. В профессора летели разнообразные заклинания, которые могли бы действительно навредить ему, если бы нашли свою цель. Но они ее не находили, а только пролетали мимо или же врезались в щит. Я чередовал заклинания первокурсников с заклинаниями более высоких курсов, а потом еще и добавлял какие-то бытовые вперемешку со стихиальными.

Профессор только радовался этому. Его эмоции были хорошо заметны, так же, как и то, что он резко взвинтил свой уровень, показывая совершенно неизвестные движения, а также нечеловеческую скорость реакции. И очень скоро это сказалось и на мне. Все реже и реже я стрелял заклинаниями и все чаще и чаще приходилось уклоняться или принимать удары на свой Протего или трансфигурированную стену. Профессор не сильно заботился и бил в полную силу. От множества заклинаний я только чувствовал, как мои волосы встают дыбом. Обычный Протего мне пришлось откинуть и использовать Протего Кватро Максима. Это было сложно, но только таким щитовым заклинанием я мог обезопасить себя от некоторых атак. От большинства других приходилось банально уклоняться.

Резво уйдя в сторону, я едва сумел уклониться от мощного огненного лезвия гигантской температуры. Краем глаза я заметил, что оно попало в стену и оставило на ней глубокий, оплавленный порез. Это было очень опасно и непредсказуемо. Следом за этим заклинанием в меня прилетело очень заковыристое проклятие. Я не успевал защититься от него и мне пришлось использовать щитовые чары, что я до этого не использовал… Протего Квинта Максима.

Проклятие врезалось в щит и почти пробило пять слоев, остановившись на последнем. Я вообще рад, что мне удалось создать это заклинание правильно. Если бы не это, то я бы точно познакомился с этим заклинанием. И все… было бы мне очень и очень больно. Профессор начал терять контроль, так что пора бы заканчивать уже эту дуэль. Пот и так катиться у меня по лбу, руки дрожат… Дышать довольно тяжело, а сердце так вообще собирается выпрыгнуть из моей груди.

— Профессор! — вскрикнул я уже собираясь сдаться, но тот меня не услышал. Резко я снова создал Протего Квинта Максима и отпрыгнул в сторону. Заклинание, которое прилетело на этот раз был довольно мощным, и если бы не мой щит, который оказался пробитым, то я бы не сумел вовремя отпрыгнуть. А-а, черт побери, как же стремно. Следующий раз мне может не повезти, а значит нужно играть ва-банк… блин, и создавать более сложный Протего. Протего Секста Максима.

Шесть щитов наложились друг на друга, создавая причудливый рефракции, а также преломления света. Заклинание профессора сорвалась и почти пробило мой щит, завязнув в последнем. Отлично, значит я могу пока что побарахтаться. Я создавал самые сложные щитовые чары и создавал. Они каждый раз почти полностью пробивались. Страх, желание жить, заставляли меня выкладываться на полную, и я прогрессировал в создании самого сложного на данный момент Протего. Шесть слоев щита… Это очень хороший результат. Но думать об этом я буду уже потом.

— А, су*а, — выматерился я, так как очередное заклинание почти пробило мой щит. Меня снова бросило в холодный пот, а сознание продолжало просчитывать возможность создать следующую версию Протего с количеством слоев, равным семи.

Решиться на такую авантюру было довольно сложно, но я видел, что профессор вошел в раж и поливал меня уже совершенно не школьным заклинаниями. Большинство из них были мне незнакомыми, что не позволяло более-менее свободно реагировать на них. Нужно было уклоняться на пределе своих сил и возможностей, и очень редко контратаковать. Ни одна из моих атак не была удачной, но я на это и не надеялся. Они были призваны чуть отвлечь Локхарта и дать мне возможность несколько мгновений передохнуть.

Но тут профессор резко выбросил палочку и в меня полетело уже знакомое заклинание. Профессор Снейп использовал его в конце дуэли с Локхартом на открытии Клуба. Это было очень и очень неприятно, а также печально. Я хорошо понимаю, что защититься от него я не смогу, так как оно самонаводящееся. Заклинание, что было использовано для защиты, я не знаю. Шарик пролетел несколько отскоков. Похоже, что придется очень сильно рискнуть… И почему профессор потерял контроль над собой только сейчас… Как же это не вовремя.

Протего Окта Максима!

Решение сыграть на «все фишки» пришло спонтанно. Я хорошо понимаю, что если не сделаю ничего, то мне будет очень и очень больно. Вложив в защитное заклинание свой страх, а также некоторые другие эмоции, я стал ждать. Уйти у меня никуда бы не получилось, так как заклинание просто последовало бы за мной. Время, казалось, даже как-то замедлило свое течение. Вот черный шар делает последний отскок и возвращается ко мне. Первые слои он проходил, словно горячий нож сквозь плавленое мало. Потом, на пятом слое, он несколько теряет скорость. Шестой слой еще сильней замедляет заклинание, а также уменьшает в размере и опасности. Седьмой слой почти не может задержать шарик, но благо уменьшает его размер еще чуть-чуть. Последний слой и секунды не продержался, а потом я почувствовал, как меня откинуло на землю и несколько раз протащило по ней. Магическая подушка, что должна была смягчить падение, была выключена профессором за ненадобностью. Он считал, что так будет лучше доходить информация и знания. С чем-то я могу с ним согласиться. Падать и группироваться я научился очень быстро. Даже пораженный заклинанием, я пытался упасть, так чтобы получить как можно меньше вреда.

От этого падения я на несколько мгновений потерял сознание, но спустя эти же несколько секунд очнулся. Встать и продолжить сражаться у меня уже не было сил. Ни моральных, ни физических. Было очень больно получить заклинание Локхарта по своему телу. Благо, что мой щит с восемью слоями сумел довольно ослабить заклинание. Какие бы были последствия от попадания полного заклинания, я не знаю, и как-то думать об этом тоже не хочу.

— Мистер Уизли, с вами все в порядке? — спросил у меня Локхарт. Я ответить не смог, только поднял руку с поднятым большим пальцем. Да, со мной все в порядке, только тело несколько побаливает. — Хорошо.

Я пролежал так еще минут пять. В это время профессор Защиты От Темных Искусств работал с повреждениями тренировочной комнаты, заделывая их и восстанавливая. Все-таки наше сражение не прошло бесследно для всего Тренировочного Зала. Много оплавленных стен, порезанный пол, с оставленными небольшими ямами-воронками.

После этого мы вернулись в кабинет профессора. Там я быстро нашел свободное кресло и с радостью в него упал. Ноги вытянул и попытался несколько расслабиться. Это столкновение было очень сложным для меня, так как пришлось выложиться на полную. И то, я снова проиграл. Нужно продолжать тренироваться и наращивать свои навыки и опасность заклинаний. Будет сложно, но я сделаю это.

Медленно выдохнув, я начал внимательно рассматривать довольно большую пачку с письмами, которые получал профессор от своих фанатов и фанаток. Несколько раз Локхарт показывал мне примеры получаемых писем. И я могу сказать, что там были очень интересные экземпляры, которые могли бы целиком называться «порнографическими произведениями». Голые волшебники разного возраста с радостью и улыбками оголили свои телеса и фотографировались, надеясь получить хоть толику внимания известного и совершенно не бедного писателя.

Когда кто-то из учеников попадал на отработку к профессору, то сразу же получал задание переписывать ответы на письма, при этом восхваляя красоту преподавателя. Гилдерой Локхарт всегда пытался отвечать всем людям, от которых он получал послания. В ответ на голые фотографии он отправлял свою с улыбкой, а также автографом. Иногда, он предлагал некоторым волшебницам встретиться, и потом он исчезал из Хогвартса на несколько ночей. Кажется, я догадываюсь, чем они занимаются такими вечерами… любовью с фанатками… Хотя нет, это неправильная фраза. Гилдерой Локхарт трахает некоторых своих фанаток, так как они сами к нему приходят в надежде получить более достойное место около него.

— Мистер Уизли, — проговорил мне Локхарт, присев за свой небольшой стул у рабочего стола. — Поздравляю вас с очень быстрым овладением заклинания Протего. Теперь вам нужно продолжать тренироваться, и может быть, со временем, вы достигните уровня того же Дамблдора.

— Ага, — только и смог я выдохнуть. Ожерелье с защитными амулетами я напялил на себя обратно. — Я вообще, думал, что вы хотите меня убить, профессор.

— Да нет… — махнул он рукой и ухмыльнулся. — Мне показалось, что это будет хорошим решением поставить вас на грань и заставить очень быстро искать пути решения в экстремальной ситуации. То, что вы испугались… Ну так в реальном бою на страх у вас не будет времени.

— Конечно, я это понимаю, — ответил я. — А сколько вы можете создавать слоев Протего?

— Двадцать восемь, — проговорил профессор. — Хотя это и не самый лучший результат. Я как-то слышал, что Дамблдор может создавать до сорока слоев. Думается мне, что Темный Лорд тоже примерно на таком уровне.

— М-да… — только и выдохнул я разочарованно. Мои восемь слоев просто не котируются. — А сколько создает выпускник аврорской академии?

— Тринадцать, — ответил профессор спустя несколько минут размышлений. — Хотя я и могу ошибаться. Тринадцать было еще в то время, когда я там учился. Сейчас может быть и поменьше.

Я посмотрел на часы и увидел на них, что, оказывается, уже больше десяти часов вечера. Профессор тоже это увидел и покачал головой.

— Профессор, мне нужно уже идти, — проговорил я ему. — Благодарю за возможность потренироваться с вами.

— Не стоит благодарить, — сказал тот, тоже поднимаясь. — Мне очень приятно видеть, как мой ученик прогрессирует.

Затем Локхарт перевел взгляд на небольшой артефакт, который стоял на столе, и нахмурился. Он несколько дрожал и издавал легкие визжащие звуки. В мгновение я почувствовал, что около меня стоял уже не довольно странный профессор со своими соображениями на счёт много чего, а боевой маг, который прошел уже через многое. Изменение было настолько поразительными, что я даже не мог и слова сказать. Улыбка все еще была на лице профессора, но она была несколько натянутой. В глазах было видно сталь и холод, а также небольшую безуминку.

— Мистер Уизли, — проговорил профессор. — Так как уже давно за десять, я проведу вас к гостиной Гриффиндора. Не хотелось, чтобы кто-то из преподавателей из-за меня снял с вас баллы и отправил на отработку.

— Благодарю, профессор, — сказал я ему. — Я не против.

Локхарт быстро схватил несколько ожерелий, а также колец, которые были быстро напялены. Его волнение передалось мне, и я начал внимательно осматриваться вокруг. Волшебная палочка, которую я спрятал, была готова появиться в руке в одно мгновение.

— Мистер Уизли, — проговорил Локхарт. — Держитесь, пожалуйста, около меня.

Мы вышли из кабинета. Сразу же подул холодный ветер, который развеял мои волосы. Это неприятно. Тишина была вокруг очень неприятной и какой-то аморфно пугающей. Холод начал прокрадываться в мою душу и сжимать сердце своими ледяными пальцами.

Шагая по коридору, я держался чуть позади профессора. Мои амулеты были готовы защитить, если произойдет что-то необычное или опасное для меня. Палочка уже была в руке, и готовая извергнуть опасные заклинания в нападающего. Если такой, конечно, будет. Но что-то мне кажется, что вредноскоп профессора просто поломался и не работает, так как нужно. Хотя, кто его знает…

— Профессор, — обратился я к преподавателю. — Что делать, если кто-то атакует в таких узких коридорах, как коридоры Хогвартса.

— Хм… — протянул тот. — Здесь все зависит от самих волшебников. Насколько они опасны, что они могут сделать, и насколько они знакомы с окружающей территорией. Так, именно в этом коридоре я бы совершенно не хотел бы сражаться.

— А что бы вы сделали?

— Я бы перекрыл весь коридор какой-то трансфигурированной стеной и попытался бы сменить дислокацию на более удобную, — ответил профессор, при этом осматриваясь вокруг. Тьма развеивалась от довольно мощного Люмоса профессора, который позволял рассмотреть стены и картины. Изображения на картинах пытались закрыть свои глаза, так словно их слепит от этого света. — Если бы мне не удалось уйти отсюда, то я бы начал ломать стены, чтобы сделать больше пространства для сражения.

— Хм… — я посмотрел на толстые каменные стены с легким сомнением. Их не так уж и просто сломать, как мне кажется. Все-таки строились они на века и наверняка обладают некоторой магической защитой от таких действий.

— Стой, — проговорил Локхарт и поднял волшебную палочку. — Я чувствую какую-то неправильность.

Замерев, я тоже поднял свою волшебную палочку и приготовился защищаться. Волнение и страх, которые ушли на некоторое время вернулись и с еще большой силой начали долбиться по мне. Посильней сжимая волшебную палочку, я осматривался вокруг.

Тут профессора что-то огромное сбило с ног. Перед ним появился магический щит, который защитил его от некоторых ранений. Я резко развернулся в сторону атакующего и запустил несколько разоружающий заклинаний. В это время профессор ловко перевернулся, уклоняясь от мощного удара, который потряс половину школы. Стена в стороне была просто пробитой на вылет.

Люмос Максима!

Я создал заклинание, которое огромной большой белой волной осветило окружающее пространство. То, что я там увидел, мне совершенно не понравилось. От страха я чуть не потерял сознание. Перед нами был гигантский монстр, что занимал почти весь коридор. Это был реальный василиск.

— Василиск! — закричал профессор, а затем отправил довольно мощное заклинание в зверя. Тот зашипел от боли. — Уизли, беги!..

Я не стал играть в героя. Резко развернувшись, я попытался убежать как можно дальше и как можно быстрей. Зверь зашипел еще громче, а потом с большой силой ударил своим хвостом по ближайшей стене. Огромное количество камней полетело в мою сторону. Амулеты на моей шее нагрелись, а потом треснули. Я почувствовал очень мощный удар в спину, который толкнул меня вперед. Я не удержался на ходу и покатился по полу. Палочку я продолжал держать у себя в руке. Тут из-за спины змея вылетел синеватый луч, который разбился о защиту профессора Локхарта. Сам же профессор играл очень по-крупному. Он принимал удары змея на большие магические щиты, которые нужно было пересоздавать каждый раз. В последний момент я заметил, как в меня летит довольно большой камень.

Протего Окта Максимум!

Мысленно создал защитное заклинание, и только успел заметить большой желтый глаз, который на меня смотрел. Амулет на моей шее в мгновение раскалился. Щит лопнул, и я почувствовал, как мое тело дубеет. Я окаменел. Страх и боль смешались в одно целое. Сознание медленно уплывало в тьму. Краем глаза я только сумел заметить, как профессора что-то толкнуло, а потом на него с большой скоростью опустился хвост. Ему было не пережить такое…

***

Альбус Дамблдор сидел и ужинал, когда услышал дрожание замка. Вначале он не очень понял, что происходит и быстро взобрался на башню. Первым делом ему показалось, что кто-то нападает. Но никого на улице не было. Послышался еще один мощный удар и дрожание распространилось по всей школе.

— Джоффри, — позвал он домовика. — Где это происходит?

— Второй этаж, сэр, — ответил быстро домовик.

— Фоукс, — проговорил Дамблдор. — На второй этаж, быстро.

Феникс только каркнул один раз, а потом приземлился на плечо директора Хогвартса. В следующее мгновение раздалась огненная вспышка и директор исчез из своего кабинета, чтобы появиться на втором этаже.

То, что он там увидел, ему очень сильно не понравилось. Бузиновая палочка оказалась у него в руке. Пыль и дым, которые поднимались, быстро осели на пол под его взмахами. Директор школы быстро, почти мгновенно создал поисковое заклинание и отправил его вперед. Спустя секунду то вернулось к нему, показывая только одну аномалию. Нахмурившись, директор быстро пошёл вперед и спустя несколько секунд обнаружил большую кровавую кляксу, в которой с трудом можно было узнать Локхарта. Побледнев, Дамблдор начал осматриваться вокруг. Спасти Локхарта он уже не мог… Даже слезы феникса здесь не помогут. Легкая ярость зародилась у него в груди, и это проявилось на реальности почти мгновенно.

Дамблдор прошел вперед и увидел Рона Уизли, который лежал на полу с широко раскрытыми глазами, в которых можно было увидеть страх. Директор притронулся к его лицу и почувствовал только холод… Холодный камень. Несколько быстрых взмахов волшебной палочкой позволили ему проверить состояние ученика. И с облегчением Дамблдор выдохнул: Уизли был жив.

— Фокус, быстро перенеси сюда всех деканов, а также мадам Помфри, — проговорил Дамблдор.

Птица только курлыкнула и мгновенно исчезла в огне. Спустя несколько секунд начали появляться профессора. Первой появилась колдомедик. Она даже не успела начать задавать вопросы, как увидела лежащего на полу Уизли. Быстро вытащив волшебную палочку, она начала накладывать на него диагностирующие заклинания, чары поддержки жизнеобеспечения, защитные чары и еще много чего другого.

— Альбус, что случилось? — спросила Макгонагалл, которая появилась следующей. — О Мерлин!

Он уставилась на лежащее тело Уизли. Испуг и легкий шок отразились у нее на лице.

— Что случилось? — спросил Снейп, который появился следом. Он уставился на Уизли, а затем выругался. Окружающая обстановка заставила его выругаться еще грязней.

Дамблдор в это время начал быстро колдовать, пытаясь понять, что здесь произошло. Чары Хогвартса отозвались ему с легкостью, и он начал секунда за секундой просматривать, что здесь случилось. Но увиденные кадры ему не очень помогли. Вот Уизли создал большой светляк, но он ничем не помог. Дамблдор продолжал осматривать окружающее пространство и никак не мог ничего обнаружить… Это могло произойти только в двух случаях. Или противник обладает заклинанием, которое скрывает его от взгляда директора и Хогвартса, или же кто-то нарушил работу этих чар. Это плохо.

— Альбус, — проговорил Флитвик, который смотрел на кровавые разводы, оставшиеся после Локхарта. — Что здесь произошло?

— Я не знаю, — проговорил тот. — Кто-то заглушил заклинания наблюдения в этом коридоре. И я ничего не могу увидеть… Кроме как защиту Гилдероя и Уизли.

— Давненько я уже такого не видел, — проговорил Флитвик. — Похоже, что нужно вводить особенное положение в школе.

— Да, — кивнул Альбус. — Я согласен с тобой.

— Поппи, — обратилась к колдомедику Макгонагалл. — Ты знаешь, что произошло с мистером Уизли.

— Пока нет, — ответила та. — Все процессы в его организме замерли. Здесь использовалась очень сложная и темная магия.

— Ты сможешь его вернуть назад? — спросила с волнением Минерва.

— Не знаю, — выдохнула колдомедик. — Мне нужно узнать вначале, какое проклятие использовали на мальчике.

— Директор, — обратился Снейп. — Давайте доставим Уизли в школьный госпиталь.

— Конечно, — кивнул Дамблдор. — Фоукс, доставь мистера Уизли и Поппи в госпиталь. Химии, Физзи и Матеми, займитесь ремонтом. Разрешаю задействовать как можно больше эльфов.

— Будет сделано, — проговорило три голоса.

— Коллеги, — проговорил Дамблдор. — Что мы будем делать с Локхартом.

— А что с ним? — спросила Спраут. Она появилась совершенно недавно.

— Он погиб, — Дамблдор указал на кровавые останки.

— О мой Мерлин и Моргана… — протянула профессор Травологии с легким испугом. — Как это все произошло… и кто же виноват в этом…

— Я не знаю, — сказал Дамблдор. Он выглядел несколько злым, а также опечаленным.

— Нужно убрать останки, — проговорил Снейп. — А потом исследовать их. Вероятно, у нас получится так понять, что здесь произошло.

— Согласен с Северусом, — проговорил Флитвик. — Я готов приступить к исследованию трупа завтра после уроков.

— Я присоединюсь к вам, — сказал Снейп.

Дамблдор только кивнул. Быстрым взмахом он трансфигурировал под останками довольно большую купель, а затем быстро ее поднял и уменьшил в размерах. Заклинания, которые были наложены после, консервировали тело, а также кровь, не позволяя ему измениться за такое краткое время.

— А сейчас в госпиталь все, — приказал Директор. Фоукс уже вернулся и быстро начал перемещать всех в госпиталь к мадам Помфри.