Роза Дамаска

Глава девятая

Дом Хуссейна находился в другом конце города, за рекой Тора.

— Мне кажется, Хуссейн доволен вашими новыми духами, — сказал Адам. Сидящий рядом Криспин с энтузиазмом закивал.

— Да уж. Видели бы вы его лицо, — засмеялся он, — когда Викки заявила, что Умм-Яхья должна иметь процент с прибыли от их реализации.

— Просто ему трудно представить, что можно делить прибыль с женщиной таким образом, — улыбнулся Адам, не отрывая взгляда от дороги.

— Было бы еще труднее, если б это была Мириам, — заметила Викки, расположившаяся на заднем сиденье. — Она мыслит гораздо более по-западному.

— Ох, — лениво отреагировал Адам, — откуда, интересно, у вас такое впечатление?

Викки, уже пожалевшая о своем замечании, пожала плечами:

— Ну… не знаю. Она много моложе Умм-Яхьи.

— Так-то оно так! — легко согласился Адам. Он обернулся и лукаво взглянул на Викки. — Я бы сказал, что это прелестная, но слегка растерянная юная леди…

— И не более того? — прервала его Викки нетерпеливо.

— Не более.

Если б только ему можно было верить. Викки изо всех сил пыталась разобраться, что же она на самом деле пообещала Умм-Яхье. Нет, у нее просто не хватит смелости осуществить это, подумала Викки, ощущая, как в ней все более нарастает чувство беспомощности.

— Мириам будет у Хуссейна вечером? — с интересом спросил Криспин.

В ответе Адама прозвучала некоторая напряженность.

— Может быть, — сказал он. — Хуссейн не предупредил меня, кого еще пригласил. Он, вероятно, думает, что Викки будет удобнее в более феминизированном обществе.

Криспин внезапно рассмеялся:

— Вам бы посмотреть на нее чуть раньше. В чадре ее едва можно было отличить от настоящих арабок.

— Это Умм-Яхья одолжила мне, — стала горячо объяснять Викки. — Она считает, что яркое вечернее платье привлечет ко мне нежелательное внимание на улицах.

— Вот уж действительно верно! — жестко сказал Адам.

— Вам это не понравилось? — спросила Викки. «С ним легче говорить, — подумала она, — когда рядом Криспин». Соседство последнего надежно защищало ее от всяких неожиданностей.

— Я этого не сказал, — тихо проговорил Адам. — Я выскажусь на этот счет попозже, идет?

Ответа не последовало, и до дома Хуссейна они ехали молча. Заслышав шум подъехавшего автомобиля, хозяин вышел поприветствовать своих гостей.

— Добро пожаловать в мой дом, — торжественно обратился он ко всем троим. — Вы замечательно выглядите, — улыбнулся он Викки. — Оранжевый цвет — один из моих любимых. Боюсь, обстановка моего скромного дома не будет соответствовать такому великолепию.

Викки с улыбкой поблагодарила Хуссейна. Она не удержалась и бросила торжествующий взгляд на Адама, но тот отвлекся и ничего не заметил.

— Прошу вас, прошу! — жизнерадостно продолжал Хуссейн. Он широким жестом пропустил гостей вперед, явно волнуясь, понравится ли им его дом. Но сомнения Хуссейна были напрасны. Комната, куда он ввел своих гостей, была поистине великолепна. Стены ее были завешаны прекрасными коврами, ковры устилали и пол. В центре размещалась большая медная жаровня, где на углях жарилось мясо. На изящных столиках были расставлены великолепные серебряные и медные блюда, фарфоровые вазы со столь любимыми арабами сладостями, апельсинами и финиками.

Викки огляделась в полном восхищении.

— Но, разумеется, все это не только для нас! — воскликнула она.

— Да, будут и другие гости, — сказал Хуссейн. — Запустить в торговлю новые духи — дело непростое, следует привлечь нужных людей, и это моя обязанность. Собственно, я этим и занимался как раз перед вашим приходом. Чувствуете запах? Не слишком сильный, но достаточный для того, чтобы уловить и спросить о нем.

Викки выразила свое удовольствие и с удивлением обнаружила, что и Адам тоже доволен.

— Старый черт! — подзадорил он хозяина. — Выкладывай, что ты еще припрятал в рукаве?

Но Хуссейн не ответил ему. Его влажные карие глаза на мгновение остановились на Адаме, потом он отвернулся. Викки, наблюдавшая за обоими, увидев на лице Адама разочарование, поспешила ему на помощь.

— Вы тут бывали прежде? — спросила она. Он улыбнулся:

— Конечно. Двоюродный брат Хуссейна — один из моих студентов, он осиротел еще ребенком и живет здесь.

Викки никак не могла представить Адама в качестве преподавателя, наставника молодежи. Он казался слишком самоуверенным, впрочем, видимо, это качество и помогало ему завладевать вниманием студентов.

— Ну, он живет в прекрасных условиях! — отозвалась она.

— Здесь не везде так, — усмехнулся Адам. — Хуссейн, должно быть, приобретал эти ковры в течение всей своей жизни. Хороши они, правда?

Викки кивнула, попробовав на ощупь ближайший к ней: так ли он мягок, как смотрится.

— А ведь на этом ковре, в рисунке, есть намеренно сделанная ошибка. Сможете вы ее найти? — спросил Адам.

Поначалу Викки ему просто не поверила, но он показал на противоположный край ковра.

— В орнаменте каждого арабского ковра всегда есть какая-то неточность, — объяснил он. — Один Аллах совершенен, а все вокруг не может быть таковым.

— Понимаю, — кивнула Викки, но все равно ничего не смогла обнаружить. Цвет ковра был ало-малиновый, а рисунок столь замысловатый, что ей трудно было найти какое-либо нарушение геометрических пропорций.

Наконец Адам показал ей это место, но Викки решила, что подобные штучки лишь придают ковру особое очарование. Вот коллекционированием чего она бы занялась, подумала она, но тут же спохватилась, прикинув, насколько дороги должны быть эти ковры при такой красоте. Викки улыбнулась без всякой задней мысли, напрочь забыв в этот миг свое обещание Умм-Яхье.

— Вы по этому предмету читаете лекции? — наивно спросила она Адама.

— Боже, конечно, нет. Здесь я только любитель. Вот Хуссейн — тот знаток. Если блеск ваших глаз верно подсказывает мне ваше желание купить какой-нибудь ковер для себя, я попрошу его вам помочь.

Лицо Викки вытянулось.

— Но я думаю, он не захочет, — заметила она. — Он так занят все время…

— Все равно попросите, — посоветовал Адам.

— Хорошо, — пообещала Викки. Хуссейн суетился, занятый последними приготовлениями. Только он успел закончить, как во дворе раздались гудки и шум подъезжающих автомобилей, и он вышел приветствовать новых гостей, весь радушие и гостеприимство.

Хуссейн возвратился в сопровождении нескольких мужчин, которых Викки прежде не видела. Все они были люди с явно высоким положением в обществе, все в национальных одеждах: несколько — в арабских одеяниях, один, индиец, носил шапочку а-ля Джавахарлал Неру, другие были одеты в основном по-европейски, но как-то особенно, не так, как одеваются в Лондоне или Нью-Йорке.

Хуссейн представил всех друг другу с таким искусством, что растопил сердца самых сдержанных гостей.

— Не глядите так тревожно, — шепнул он Викки, — скоро будут и другие женщины.

— Мириам? — улыбнулась Викки.

Он кивнул, и легкая тень набежала на его лицо.

— Мириам, — повторил он, — и некоторые другие…

Появление Мириам было, несомненно, гвоздем этого вечера. Она вошла незаметно, совершенно скрытая под чадрой, и в тишине медленно сняла ее. Под ней было надето сверкающее платье. Оно было сшито из материала, подаренного Адамом. Мириам направилась прямо к тому месту, где стояли Викки и Адам, глаза ее загадочно мерцали в полумраке.

— Тебе нравится? — обратилась она к Адаму. Приняв театральную позу, явно позаимствованную из журнала, она медленно протянула к ним руки.

— Слишком много губной помады, — отметила Викки почти машинально.

— Да, действительно, — согласился с Викки Адам.

Хуссейн подошел сзади и нежно коснулся руки Мириам. Ее глаза тут же вспыхнули, но вопреки ожиданиям Викки она не воспротивилась, а лишь шагнула вперед, почти коснувшись Адама.

— Ты подарил мне этот шелк, — мягко напомнила ему Мириам.

— Полагаю, что так, — кивнул он. Он не сделал ни малейшего движения по направлению к Мириам, и в ее глазах легко было прочесть разочарование, которое она хотела, но не могла скрыть.

— Платье выглядит потрясающе! — поспешила Викки ей на помощь.

Мириам слегка утешило одобрение Викки, как будто она носила подобные вещи всегда.

— Странно чувствуешь себя без чадры среди незнакомых мужчин, — призналась она голосом, который только ей казался шепотом. — Как вам удается сохранять спокойствие?

— Привычка, — коротко ответила Викки. С чувством фатальной неизбежности смотрела она, как Мириам ухватилась-таки за Адама и оглядывается вокруг с нескрываемым любопытством.

Хуссейн по-прежнему стоял поодаль, постепенно вскипая.

— Пошли со мной, — скомандовал он Мириам. — Нужно помочь разнести еду.

Мириам ответила ему с полным пренебрежением:

— Я тут гость, как и все прочие!

— Можно я вам помогу? — робко спросила хозяина Викки.

— Ну, если хотите, — согласился тот холодно и торопливо отошел ко вновь прибывшим гостям, оставив Викки с ее намерениями. Она посмотрела на его крепко сжатые губы и вздохнула. Неужели Мириам не понимает, что Адам бросит ее, как только ему надоест ее наивность?

— Ему не следовало приходить. — Хуссейн вернулся мрачный. — Она не понимает, что Адам всего лишь любезен, и не более того. Любой мужчина, говорящий с ней, может оказаться на его месте.

Викки раскрыла глаза от изумления.

— Вы и в самом деле так думаете? Ну, тогда ни вы, ни все прочие совершенно не понимаете Мириам!

— Не понимаем? — переспросил он вежливо.

— Нет, — ответила Викки твердо. — Думаю, Мириам очень хорошо осознает свое положение.

— И влюблена в Адама, надо полагать? — добавил Хуссейн саркастически.

— Может быть, да, а может быть, и нет. Для нее это не имеет значения. В данный момент она стремится быть современной и свободной. Ну как ее за это осуждать? Вам бы понравилось сидеть взаперти с таким отцом, не получая никакой благодарности и не испытывая хотя бы проблеска радости?

Хуссейн безгранично удивился, услышав это.

— Она же женщина, — сказал он наконец. — Что ей еще делать? Вы еще скажите, что ей надо заниматься моим делом… Что она справится лучше меня… Что ей надо учиться…

Викки остановила его недоуменным взглядом. Хуссейн понизил голос, вспомнив, что она — тоже женщина и работает у него. И именно она, а не Криспин, автор новых духов, которые он собирается сегодня представить обществу.

— Вы — другое дело, — пошел на попятную Хуссейн. — Вы выросли в Англии. Нельзя даже сравнивать. — Однако он задумался, и Викки поздравила себя.

— Да как вы не поймете, что жизнь с вами будет для Мириам той же тюрьмой, только другого сорта? Вам же нужна современная женщина, хозяйка, друг…

— Но это неверно! — опять взорвался Хуссейн.

Викки пожала плечами:

— А Мириам думает, что может быть таковой Адаму.

Хуссейн побагровел, а затем побелел.

— Вы, кажется, собирались помочь мне, — сказал он жестко. — Прошу вас, займитесь вначале рисом.

Она взяла большое круглое блюдо ручной работы и стала обходить гостей. Почти никто не говорил по-английски, но большинство знали французский и вполне удовлетворительно понимали те несколько слов, что она сумела найти.

— Вам надо учить арабский, — в один голос уверяли ее мужчины. — Здесь это необходимо. Наш язык такой эмоциональный, что даже говорящий на нем посредственно заставит внимательно выслушать все, что намерен высказать.

— Он звучит очень уж грозно, — смеялась Викки.

— Зато красиво, — уверяли они ее. Мириам все еще была рядом с Адамом, когда Викки вернулась к ним.

— Не желаете ли риса? — спросила она. Адам взял себе немного и осмотрелся. Большинство гостей уже принялись за еду.

— Что бы вы хотели? — спросил он Викки. Она поставила тяжелое блюдо на ближайший столик, положив себе немного риса на тарелку.

— Не знаю. А вы?

Адам показал на блюдо дымящихся мясных шариков, только что внесенное поваром Хуссейна.

— Вот этого! — Он щедро положил мясо себе на тарелку, радостно посмеиваясь. — Это мое любимое блюдо, — пояснил он.

Мириам вымученно улыбнулась:

— Тебе надо попробовать моих. Я готовлю их лучше всех.

— Тогда тебе надо поучить здешнего повара, хотя эти — лучшие из всех, что я когда-либо ел.

Мириам погрустнела:

— Ты ко мне не слишком-то справедлив. — Ее нижняя губа предательски задрожала. — Я бы не пришла, если б знала, что тебя не будет.

Адам неловко погладил ее плечо.

— Беда в том, что ты незнакома с остальными, вот и все. Я позову Криспина и заставлю его поболтать с тобой.

— Не хочу, чтобы кого-то заставляли болтать со мной! — воспротивилась она. Но Адам уже поманил Криспина, который с готовностью откликнулся, ибо настолько же скучал, насколько Мириам злилась. Адам поговорил с ними обоими, доедая мясо, и вскоре покинул их, фамильярно положив руку на спину Викки и увлекая ее за собой.

— Мне надо с вами поговорить, — сказал он.

Викки нахмурилась:

— Не сейчас. Мне нужно помочь Хуссейну разнести фрукты.

Адам глянул через плечо:

— Он, кажется, не на шутку разозлился на меня.

Разумеется, Викки это знала. Она не могла понять лишь одного — как она может стоять и болтать с Адамом, словно ничего не случилось и словно она не дала опрометчивого обещания Умм-Яхье… Обещания, о котором уже сожалела, потому как не сомневалась, что ничего ей так не хотелось, как привлечь внимание Адама, смеяться вместе с ним, делать что угодно до тех пор, пока он не полюбит ее, как она его.

Комок застрял у Викки в горле от того, в чем она только что призналась себе. Не имея сил говорить, тем более в требуемом светском духе, она лишь смотрела на Адама, открывая заново его загорелое лицо и ярко-рыжие волосы, его сильное тело под темной пиджачной парой и ослепительную улыбку.

— Ну что? — засмеялся он. — Я вам теперь нравлюсь чуть больше?

Викки вспыхнула:

— Я просто задумалась.

Адам забрал у нее тарелку, поставил на столик поблизости и стал угощать ее апельсином, долька за долькой, словно маленькую девочку.

— Задумались? О чем же? О ваших с Умм-Яхьей тайнах?

— Да нет! — поспешила ответить Викки и лишь потом изобразила удивление: — Каких тайнах?

— А вы не знаете?

Она качнула головой:

— Нет у меня никаких тайн.

Адам усмехнулся, приблизив к Викки свое лицо.

— Думаю, у всех женщин есть тайны.

Она не нашлась с ответом. В горле у нее пересохло, язык одеревенел. А что, если он опять поцелует ее? Поцелует прямо здесь? Но Викки тут же отогнала от себя эту нелепую мысль. Кто это станет целовать женщину на подобном приеме? Но как бы там ни было, поцелуй Адама не переставал преследовать Викки в мечтах. Она быстро облизала губы и отвернулась.

— Вы все меня дразните, — проговорила она охрипшим голосом. — Умм-Яхья не знает никаких моих тайн.

— Так вы признаете, что они у вас есть?

— Тайны есть у всех. Начиная с того дня, когда мы забираемся без разрешения в родительскую автомашину…

— Ну-ну… Так ваши секреты не более чем детские шалости?

Викки все это стало надоедать.

— Мои тайны — это мои тайны, я не делю их ни с Умм-Яхьей, ни с кем-либо другим, — отрезала она.

— Какое разочарование! — усмехнулся Адам. — Меня, видно, ввели в заблуждение. Умм-Яхья намекала на какое-то внезапное романтическое приключение с вами. Естественно, я был заинтригован.

— Все это глупости, — рассердилась Викки.

— Неужели? — протянул он.

— Да-да. Именно. Мне есть чем заняться и без этого.

— Созданием духов, парфюмерией? Не обманывайте себя, Викки. Вы не для этого созданы!

У Викки опять перехватило дыхание, но она проигнорировала его умозаключение.

— Я давно занимаюсь парфюмерией, как вы выразились, — напомнила она. — И довольно-таки успешно. И собираюсь заработать кучу денег на этом.

Адам покачал головой:

— Если вам нужны деньги, лучше возложите обязанность добывать их на своего мужа.

— Не думаю, что когда-нибудь выйду замуж! — отрубила она.

— Что так? — Адам, казалось, вконец развеселился. — С вашей внешностью беспокоиться нечего!

Викки с независимым видом дернула плечом:

— Если представится случай, то может быть…

Адам протянул руку и сильно сжал ей запястье.

— В этом мире не следует ждать случая, нужно действовать самому, — серьезно произнес он. — Вы что предпочтете?

Но Викки не воспринимала его слов. Она чувствовала только тупую боль в руке.

— Мне больно! — вскричала она.

Он ее отпустил:

— Ну так что же?

Викки молча терла запястье, лихорадочно думая, что ответить, и тщетно надеясь на приступ вдохновения. Противоречивые чувства овладели ею. Ей вдруг страстно захотелось, чтобы Адам узнал о ее любви. Но…

— Мне нужно подождать, — наконец проговорила она. Она опять покраснела и не осмеливалась взглянуть на Адама, а только с деланной озабоченностью все терла и терла свое запястье.

— Впрочем, — медленно произнес Адам, — делайте как знаете. — И, занятая собой, Викки не заметила, как он разочарован. Она судорожно глотнула, одарила его мимолетной дрожащей улыбкой и, повернувшись, пошла прочь.

Хуссейн стоял в центре зала с бокалом в руке. Разговоры утихли, и все гости повернулись к нему. В своих длинных белых одеждах он выглядел весьма экзотично на фоне увешанных коврами стен.

— Леди и джентльмены, — медленно начал Хуссейн, протягивая бокал в направлении Викки, словно отдавая ей молчаливую дань, — в стране, откуда родом мисс Викки, отмечают новые достижения тостами с вином. Здесь мы не пьем вина, по крайней мере в моем доме, предпочитая лимонад, но от этого мой тост не будет менее искренним. Сегодня я представляю вам новые духи.

С одобрительным гулом гости торжественно отпили освежающий безалкогольный напиток. Хуссейн переходил от одного к другому, предлагая каждому ощутить запах новых духов. Судя по выражению его лица, все шло как надо, и Викки наконец по-настоящему заинтересовалась гостями и их, так сказать, профориентацией.

— Я послал телеграмму Али с просьбой срочно прилететь сюда, — шепнул Хуссейн Викки, проходя мимо. — Нам нужно как можно скорее протолкнуть это дело.

В ответ та слегка улыбнулась. Она увидела, что к ней идет Мириам, и подумала, как бы улизнуть от упрямой арабки. Но девушка выглядела такой несчастной, что у Викки не хватило духу сделать это.

Вместо этого пришлось ее приободрить.

— Ну что вы там поделывали с Криспином? — спросила Викки заинтересованно.

Мириам как-то странно на нее посмотрела:

— Он сумасшедший?

— Криспин? — удивилась Викки.

— Он говорит такие странные вещи, — доверительно сообщила ей Мириам. — Я себя не чувствую с ним в полной безопасности. Викки, он вам правда нравится?

Викки едва сдерживалась, чтобы не рассмеяться.

— Ну, в общем да. Я ведь знаю его очень давно.

— И он с вами работает, — продолжала Мириам. — Слушайте, может быть, он боится говорить вам то же самое, что мне?

Викки нахмурилась.

— Что именно? — спросила она резко. Мириам пожала плечами.

— Он сумасшедший, — повторила она. — Он говорит, я прелестнейшая изо всех женщин, что он видел…

Викки посмотрела на ее очаровательное лицо.

— Думаю, он прав. Вы действительно очень красивая девушка, Мириам. Единственное, что вас портит, так это ваш постоянно несчастный вид…

— Я на самом деле несчастна. — Мириам снова загрустила. — О чем это Адам с вами разговаривал? Все видели, как вы с ним болтаете.

— Ну и что с того? Разве вас не видели болтающей с Криспином?

Мириам, казалось, испугалась.

— Ну, я не знаю. Я… я не думала…

— Что «не думали»? — Голос Викки твердел. Короткий смешок застрял у Мириам в горле, она чувствовала замешательство.

— Как-то все не так, — стала объяснять она торопливо. — Не знаю… Я думала, вы хотите увести у меня Адама…

— А он ваш, чтоб его уводить?

Ну уж в этом Мириам была вполне уверена.

— Конечно. Разве вы не видите, что я только на него и надеюсь?

— Все-таки интересно, — вздохнула Викки, — вы и в самом деле хотите сбежать из этого мира? Не желаете жить той же жизнью, что и Умм-Яхья?

Мириам вздрогнула.

— Нет! — воскликнула она с гневом. — Никогда! Я хочу жить своей жизнью, как вы и Криспин.

— Но Криспин — мужчина… — начала Викки.

— Но вы-то нет! — с жаром перебила ее Мириам. — Хотелось бы вам, чтобы Хуссейн лез к вам, когда вы, к примеру, разговариваете с Криспином, а?

— Пожалуй, нет, — согласилась Викки.

— Так вот, — голос Мириам зазвенел, — вот почему Адам так много значит для меня!

— Но это во вторую очередь, — с грустью произнесла Викки. — Ведь вы не любите Адама? Вы не любите никого из них.

Сузившиеся глаза Мириам так взглянули на Викки, что та почувствовала, что краснеет.

— А вы? — спросила ее Мириам.

Тут позади них раздался голос Криспина:

— Ну, девушки, вечер подходит к концу. — Он наклонился к Мириам и сказал так тихо, что Викки едва могла расслышать: — Мне оказана честь проводить вас домой, красавица. Хуссейн будет слишком занят с гостями.

— А как же Адам? — почти грубо поинтересовалась Мириам.

— А что Адам? — с вызовом парировал Криспин. Викки прежде не замечала за ним подобной смелости. — Пошли, — сказал Криспин. Он взял Мириам под руку и подмигнул Викки. — Доброй ночи, — бросил он коротко, и они удалились.

Викки вздохнула и, повернувшись, в другом конце комнаты увидела Адама. Он улыбался ей, и она улыбнулась ему в ответ.

— Викки, похоже, наши духи ждет грандиозный успех! — прокричал ей в ухо Хуссейн. — У нас не было ничего подобного. Все идет просто отлично!

Но Викки едва его слышала. Она желала быть столь же храброй и свободной, как думали о ней Умм-Яхья и Мириам. Ей вдруг захотелось пересечь комнату, подойти к Адаму и сделать все, чтобы он проводил ее домой… Но она была всего лишь неопытной девушкой, и это остановило ее порыв. Она поморщилась и подумала, что ведет себя так же глупо, как Мириам, и что пора ей взять себя в руки.

— Все отлично! — причмокивал Хуссейн поодаль. — Даже лучше, чем я мог мечтать!