Ружемант

Глава 15

Хроми оправилась на третий день. Налет беззаботности смылся в первом непредвиденном бою. Из шока она вышла собранной и уверенной в себе. Сдавала нормативы точно так же, как и все. Соревновалась с Белкой за первенство. Моя любимая рыженькая не давала рыжеволосой форы.

Бейка унялась в своей подозрительности, сбавила обороты. Я чувствовал, что это до первого же несчастного случая. А им пахло отовсюду. Напряжение облаком нависло над воинской частью. Каждый знал: что-то произойдет.

Паранойя гуляла среди девчат. Так не могло продолжаться вечно. Беда любит ночь.

Охотница на демонов скакала от одной платформы к другой. Черти, один другого краше, толпами валились к ее ногам. На выступе сверху лежала жареная баранья нога, а в выемке с кольями — фиал воскрешения. Лишний шанс, еще одна жизнь.

Три пары глаз следили за ловкой охотницей, не отводя взгляд. Хрустели чипсы, шипела газировка.

Девчата-кендеры застыли в ожидании, Старшенькая отчаянно грызла подушку: так далеко они еще никогда не заходили. Я выдавал на стареньком джойстике адское соло, сам не веря, что еще способен на нечто подобное. Размытые пиксели на экране старого телевизора превращались в полное опасностей жуткое приключение.

А в финале нас ждал сам Сатана, но никто из троицы, следившей за моей игрой до него так ни разу и не дошел.

Чувствовал, что и я сегодня в пролете.

Стая бесов набросилась на охотницу со всех сторон. Ей явно не хватало ружемантской хватки. Арбалет выдал три болта один за другим. Резкий разворот, удар ногой в прыжке, наколотый на серебряную цепь крест жжет нечисть святым огнем, не оставляя и шанса.

Босс — жирное, неповоротливое нечто. Мутные буркала глаз смотрят на хрупкую фигурку, как на десерт, разеваются многозубые пасти…

Изображение схлопнулось на секунду раньше, чем погас свет. Старшенькая вскрикнула, Юно и Сано оказались смелей. Кубарем, не сговариваясь, скатились с кроватей, в руках по пистолету. Явись сюда сейчас хоть сам Сатана — получит в пузо девять миллиметров свинца. Да не один раз…

— Свет вырубили, — с грустью в голосе отозвалась одна из тройняшек. Я не видел, но знал: разочарование легло на их лица. И тут же сменилось волнением!

— На выход! — Одна из них схватила меня за руку, потащила, словно пулемет. Повалила на пол. Не задавая лишних вопросов, оказался на ногах, последовал за ними.

Дверь едва ли не снесли с петель.

Тревожный свист врезался в уши, жутью пробираясь в самую душу. Пробудившийся страх сковывал, заставлял спотыкаться. Девчачий визг служил аккомпанементом.

Ухнуло, земля под ногами затряслась. Стена напротив нас обратилась крошевом, волной снеся бегущих передо мной девчонок. Попятился, закрывая лицо руками. Жуткий, протяжный вой ревущих снарядов говорил, что это еще не конец.

— На улицу! — завопил что было сил. — Этажи сейчас сложатся!

Артиллерийский налет во всем своем ужасе и красе. Интересно, попадали ли девчушки под него прежде? Судя по растерянным моськам, нет. Приходится постоянно кричать, помогая им преодолеть страх и эвакуироваться.

Еще разрыв. Тяжелые стальные болванки вспарывали хрупкие казарменные постройки, словно фольгу. Огонь вспыхнул, вырвался откуда-то из-под фундамента. Сизый, все заполоняющий пыльный дым забивал рот, нос и уши. Я почувствовал редкую нехватку воздуха.

— В порядке? — В меня кто-то врезался. Сквозь дымку я не сразу узнал лицо командующей.

— На ноги, рядовой! Это артналет, слышишь? Будет еще!

А хорошие новости будут?

Бейка врезалась плечом в дверь. Рама пошатнулась. Сколько в этой хрупкой девице веса? Хват стальных перчаток размолотил остатки, раздирая их, словно лист бумаги. Лежавшая на полу Айка не шевелится. Я присел, коснулся шеи — пульс есть. Без сознания.

— Хватай всех, кого сможешь отыскать, и выноси в восьмой отсек! Живо-живо-живо!

Я взвалил девчонку на плечи, словно мешок картошки, не задавая лишних вопросов. Третий разрыв настиг, оцарапал спину осколками, четвертый тотчас же вышвырнул меня за пределы казарм. Пятый попал в несущую стену. Словно карточный домик, бараки начали заваливаться, погребая под собой всех, кто не успел выбраться.

Тяжело дыша, поднявшись, я смотрел на то, как гибнет в пожарище жадного огня прежняя жизнь. Другим казармам было не проще: неумолкающий гул утюжил здания одним разрывом за другим. Словно на нас обозлились сами небеса.

Тревога завыла хрипло и бестолково, сигнальный красный свет лишь на миг вспыхнул и тут же погас: электроподстанции пали первой жертвой.

Разбуженные девчонки, полуголые и грязные, не знали, что делать дальше. Я смотрел на горящие развалины, ожидая что Бейка сейчас вынырнет из-под обломков, словно супермен. Тщетные надежды, отвечала мне жизнь жутким хрустом.

— Царенатцы-ы! Иду-ут!

Женский визг. Туча дронов вынырнула из лесных зарослей, устремившись в нашем направлении. Выживших не щадят, выживших добивают.

Восьмого отсека больше не существовало: изменив курс на лету, сферы врезались в бетон зданий. Запоздало застрекотали пулеметы на грузовиках, тут же став добычей.

— Максим… Макс, что это? Как это, Максим? — На Хромии были серые трусики и маска ужаса. Отчаявшись, она держала в руках самый обычный армейский карабин.

Несмелая стрельба стала беспорядочной. Извечно направлявшая всех Бейка знала, как держать девчат в узде и не давать им из единого монолита обратиться в россыпь слабых огневых точек.

Обреченность загоготала над нами ревом двигателей: прорвавшиеся за линию фронта «Драконы» спешили отомстить за павшего собрата. Шагоходы, скрипя пружинами, выскакивали из ночной мглы, словно стая велоцерапторов. Лязг пушек бил по ушам, разрывы сметали заслоны, громили хлипкость укреплений.

Я вырвал карабин из рук Хромии, разинул рот — отдать первый в своей новой жизни приказ. Главное, выдержать командный голос…

— Подобрали сопли, девочки! — Бейка вещала будто из загробного мира, но это точно была она.

Боевой дух, спешащий сгинуть в бездне нашего отчаяния, решил вернуться. Знакомые суровые нотки, возвращали в готовые сдаться души былую уверенность. Вместе с голосом на поле боя присутствовала и сама Бейка. Я озирался, пытаясь понять, где она и никак не мог найти. Пока не увидел, как Айка, с застывшим взглядом, выдавливает из себя одно слово за другим. Посмотрела на меня в ответ — и у меня мурашки побежали по спине. Это были глаза командующей.

— Уснул, Потапов? Какого хрена встал? Поддержи огнем, ну!

Она подскочила, шлепнула меня по спине — ударило, словно молотом.

— Новенькая! Ты маг или где? Что стоишь? Организуй нам… чего ты там умеешь?

Больше я слушать не стал. Война, вклинившаяся в эту ночь, заставляла жить по своим правилам. Вспыхнули огнем первые дроны. Чудом уцелевшие тройняшки сумели откуда-то выволочь нечто, похожее на зенитку. В четыре ствола они кромсали одну сферу за другой. Ага, значит, небо на них, управятся и без меня. Помогу остальным.

Забрал выброшенный Хроми карабин двенадцатого уровня. Могло бы быть и что-нибудь посерьезней. Грех жаловаться.

Рванул в самую гущу, подстрелил низко спикировавшую сферу-камикадзе. Пробитая насквозь, та обломками воткнулась в землю, пропахивая широкую борозду. Взрыв ударил по ушам, оглушил, но это не страшно. Почувствовал, как по подбородку течет теплое и липкое — задело осколком.

Карабин говорил на языке смерти. Беспощадная, она разила механических тварей одну за другой. Шагоход, попавшийся мне на глаза, подставил бронированный бок, спасаясь от пары выстрелов. Я упал наземь, проскользил по рыхлой, распаханной недавними взрывами земле. Новым выстрелом вскрыл коробку управления — металлическая дверца отскочила, сорванная с петель. Жал на гашетку до тех пор, пока стальной великан, гулко ухнув, не начал заваливаться наземь.

Не конец. Далеко не конец.

Сглотнув подступившую к горлу слюну, успел рухнуть наземь и перекатиться, когда сразу два шагохода выскочили на меня. Их пушки лязгнули хищным, желающим моей крови огнем. Карабин принял на себя первый удар, обратился в хлам, тут же развалился на части. Время для той игрушки, что собрала для меня Сейрас — не все ж держать ее про запас.

Пистолет шагоходу не угроза — это ясно с первого же выстрела. Калибр не тот, убойная сила слишком мала, да мне того и не требуется.

Всадил целую обойму в стеклянный сверкающий глаз оптики ближайшей ко мне твари — тот пошатываясь, отступил, врезался в собратьев. Снайперы, долго запрягающие, наконец вступили в игру. Их винтовки ухали гулко и далеко, прошибая насквозь бронированные листы, обращая шагоходы со сферами лишь в пылающие огнем развалины.

А мой глаз лежал на штурмовой винтовке. Ее обладательница стонала от боли, держась за живот. Вряд ли она будет против, если ее игрушка поможет мне вытащить нас из этой западни.

Прыжок веры. Услышал, как над головой обдают волной жара мимо летящие пули. Вгрызаются в плоть перекрытий, увязают в мешках с песком, рикошетят от стальных блоков. Находят свежие жертвы.

Вскрикнула девчушка, решившая мне помочь, нелепо вскинула руки, кубарем покатилась по земле. Лодыжка несчастной тотчас же вспухла, из раненой весело потекла кровь.

Винтовка в руках. Передернул затвор: хозяйка не успела даже снять ее с предохранителя. Может, потому и пала жертвой машин?

Времени на лишние вопросы нет. Привязка, надавил на спусковой крюк, бил не целясь. Очередь вспорола шагоход, словно соломенное чучело. У второго снесло ногу — это я удачно попал! Две машины за один заход.

Третья сделала неожиданное: пнула ногой одного из собратьев. Грохочущая сервомоторами туша неслась на меня, словно адский локомотив. В голове мысль — не успею. Ни отпрыгнуть, ни юркнуть в сторону. Не успе…

Бронированный остов взлетел в воздух, будто игрушечный, почти у самого моего носа. Словно комета, вознесся над головой, чтобы рухнуть на коварного бота тяжелым прессом. Два взрыва ухнули, чуть не отшвырнув меня взрывной волной, опалили брови.

Хроми была страшна в гневе. Полураздетая девица, еще недавно готовая разрыдаться при виде крови, теперь жаждала мести. Магия била из нее ключом. Луч заклинания трескучим холодом сорвался с руки, заковал в ледяную глыбу наконец добравшихся до нас «Драконов». Танки застряли, рыча моторами, рвались вернуть себе свободу.

Не ведая пощады, Хроми громила их изнутри. Они взрывались, словно нарвавшись на мины, сорванные башни взлетали ввысь, стремясь исчезнуть в облаках. Огонь, воздух и вода оказались подвластны ее маленьким ручкам. И скромному запасу магической энергии.

Хроми знала о своем могуществе, но никогда не училась тратить ее с умом. Вкладывала в каждую атаку слишком много сил.

Я окликнул девчонку, но она вознеслась выше, словно супермен. Не услышала.

— Максим! Ты живой!

Белка. Не узнать ее голос было попросту невозможно.

Чумазая и злая, она помахала мне рукой. Обломки охранной башни стали ее укрытием. Выкатившийся танк ухнул залпом из всех стволов, заставил ее сжаться в комок, прижаться спиной к булыжнику. Небольшое жало торчащего с орудийной башни пулемета жаждало видеть ее в качестве дичи.

Облезешь, жестянка!

Беспощадный выстрел заставил «Дракона» задымиться, застыть на месте. Надеяться на успех с противотанковым ружьем не приходилось. Заработали словно до сего момента спавшие гранатометчики. Ракеты вырывались одна за другой, буравя толщь вражеской брони. Адские машины застывали, заваливаясь набок, скатываясь в свежие, созданные разрывами воронки. Дым застилал глаза.

Я метнулся к Белке — был рад, что с ней все в порядке.

— На, пей! — Невесть почему, но она решила, что мне нужна вода. Сунула в руки стальную флягу — я тут же приложился к ней губами.

— Нас тут хорошо прижали, Макс! Мы не справимся!

— Хромия? — Я кивнул на парившую в облаках фигуру. Словно кара небесная, она изрыгала на вражеское воинство молнии и липкий, прожигающий их насквозь огонь.

Белка лишь покачала головой

— Выдохнется. А этим нет числа! Надо отступать!

— Куда?

— Где, мать ее побери, Бейка, когда она так нужна? — Возмущению Белки не было предела.

Айка, недавно раздававшая один приказ за другим голосом командующей, сгинула из поля зрения. То ли вселившийся в нее дух железнорукой леди исчез, то ли оно нам всем попросту привиделось…

Слухами оказались истории про босса-вертолет.

Скрежет подбирающихся к нам убийц наводил шороху, пробуждал глубоко засевший страх. Не так жутко смотреть на несуразные механические тела, но вот ожидать, когда они подберутся на расстояние выстрела, было попросту невыносимо.

Белка не выдержала первой. Рухнула наземь, выкатилась из укрытия. Пистолет-пулемет огрызался короткими очередями. Я поддержал ее огнем, высунувшись со своей стороны.

— Макс! К правому флангу! Подбираются, видишь?

Стайка шагоходов спешила обойти нас по кругу. Ночь прятала во мгле жуть силуэтов, лишь редкие всполохи огня заставляли подлость отбросить тень.

Я спустил курок, но просчитался: винтовка огрызнулась выстрелом, и тут же замолкла. Нет патронов, чуть слышно предупредила Ириска, качая головой.

Настало самое время призвать фамильную реликвию — ничего другого под рукой попросту не было. Или было…

Ружеклятье. Как же я мог о нем забыть? Схватил по одному в каждую руку, высунулся из укрытия, тут же попал под огонь.

Заклинание, словно змея, тут же поразило шагоход. Прыгнул к нему, целившие в меня механоиды вмиг изрешетили собрата. Тот клацнул затвором, высвобождая пушку от заклинившего патрона, я рывком развернул его от себя, пнул. Его остов послужит мне укрытием на пару секунд, пока я…

Додумать мне не дали. Словно звездочка, окутанная сиянием, с неба рухнула Хроми. Вконец вышедшая мана давала о себе знать — чародейка, что позволяла нам держаться, вышла из строя.

А сейчас и вовсе может уйти из жизни.

Родившийся в моей руке фамильный револьвер играючи пробил металлическую броню. Свинцовая погибель пронзила сердце дроида, обращая его в кучу хлама.

Хроми сотворила заклинание из остатков маны, последнее и отчаянное. Энергетическая граната, я не знал, но чувствовал, что именно так она и зовется, затрещала в ее ладонях плохо сдерживаемым сгустком.

Насмотревшаяся боевиков соплячка решила взорвать саму себя!

Ружеклятье сорвалось с моей ладони, словно стрела. Шлепнуло по Хромии со спины, заставило ее покачнуться. Граната, только что готовая бахнуть разрывом, тут же развалилась копной пролившихся наземь искр.

Что я сейчас сделал? Отвечать времени не было.

Шесть-пять… Шагоход, целившийся в Хромию, взорвался. Третье попадание пришлось на сферы. Оставшиеся зашлепали по броне пятого уровня подкатившего «Дракона» — такую не пробить даже беспощадным выстрелом!

Плохо.

Стальной ящер решил не связываться с нами. Перемалывая меж гусеницами рыхлую землю, проскочил мимо нас. Я понял его замысел слишком поздно.

Взрыв грохнул за спиной, вклиниваясь в разум жутью мерзких догадок.

Обернись, подло хихикая велел страх. Обернись и узри разорванную в клочья девчонку, ту, с которой ты спал. Ту, что шептала тебе на ухо ласковые нежности. Ту, что…

Я развернулся резко, рванул к ней. В глаза бросился кровоподтек, широкая рана на груди. Разом побледневшее лицо. Ириска пыталась проверить ее пульс, но лишь качала головой в ответ.

Горечь потери пришла непрошенной гостьей в дом. Здравый смысл сопротивлялся напрасно, увещевал, что мы на войне.

Тут такое случается постоянно и…

Слушать его оправдания не было сил.

Я взревел, словно тигр. Выпрямился во весь рост. Ириска, дрогнувшая, юркнула в уютное чрево перезагрузки, убоявшись моего гнева. И правильно. Я готов был разорвать в клочья даже голограмму.

Ярость затуманила ум. Кровавая пелена перед глазами заполонила собой все — единственное, что я видел перед собой — это добычу. Оружие. Запах пороха, ружейного масла, свежих, только что вымазанных смазкой патронов. Повсюду, из каждой дырки.

Танк имел неосторожность выкатиться ко мне. Три жадных до огня дула уставились на меня и стихли. Ужас, что еще недавно бушевал в моей крови, передался бездушной машине.

Глазницы погибели, извергающие смерть в хрупкие, тщедушные людские тела, сейчас взирали на чудо.

Ружейный Бог явился по их души — излить свой гнев.

Рвать-рвать-рвать!

РВАТЬ!

Танк попал мне в руки, словно игрушка. Бессильно заработал двигатель: машина перебирала колесами по воздуху. Он был легок и непрочен, затрещал под моим натиском.

Перед глазами возникали образы. Улыбающаяся Белка. В одежде и без.

Я схватил шагоход за ногу, ломая его о колено, словно прут. Останки швырнул в свору летящих по воздуху сфер. Взрыв обдал меня ворохом осколков.

Айка, сжавшаяся в клубок, точащая украдкой ото всех шоколад. Взгляд испуганного, загнанного в угол зверька.

Прыгнул в самую гущу закопошившихся танков. Несчастные заспешили прочь, словно россыпь тараканов, не смея противиться моей воле. «Дракон» вспыхнул, смялся под напором моего кулака, обратившись в груду горелого металла. От второго я оторвал башню, наступил на него — тот захрустел, словно грязь под ногами. Пушка вмиг стала моей, словно разнузданная девка: подчинилась, открыв огонь по своим.

Я чувствовал каждый снаряд, чувствовал, как становлюсь единым целым с новым оружием. Остроконечные, блестящие отделкой стальные болванки ужом впивались в мясистые бронетела, чтобы дать свободу…

Оружию…

Рвать, драть, ломать!

Хотелось вырвать их стволы, присвоить, сделать собой. Патроны вместо крови, жар огня вместо воздуха!

Тягучий едкий запах пороха заполнял легкие. Вспомнились тройняшки. Радость побед, джойстик в руках, хруст закусок у самого уха.

За улыбку каждой девчонки, что сегодня не сможет встать, я вознес опустошенную от боезапаса башню, словно молот.

И тогда противник дрогнул.