Рукопожатия границ

ТЕПЛО ДРУЖЕСКИХ РУК (Вместо предисловия)

Всякий раз, стоит мне пересечь западную границу Советского Союза, я думаю о том, какие глубокие изменения произошли в слове «граница» там, где наше государство соседствует с европейскими социалистическими странами. Невольно вспоминаются первые годы Советской власти, обстановка на советско-польской и советско-румынской границах.

Память возвращает меня к тем временам, когда я жил и работал в старинном украинском городе Каменец-Подольске, расположенном неподалеку от стыка нашей границы с панской Польшей и боярской Румынией. Комендатура Каменец-Подольского пограничного отряда ГПУ находилась в селе Исаковцы, о котором говорили, что «там петуха на три страны слышно». Здесь, на стыке трех государств, где узенький мелководный Збруч вливается в широкий, быстротечный Днестр, мы, комсомольцы, могли своими собственными глазами видеть мир капитализма во всех его социальных противоречиях. Когда мы, бывало, выходили с красными знаменами на берег Збруча протестовать по поводу расстрела львовского комсомольца Ботвина или зверского уничтожения польских коммунистов Багинского и Вечоркевича, застреленных у станции Столпцы полицейским Мурашко, ставшим впоследствии агентом гестапо, к сопредельному берегу подъезжали автомобили с польскими магнатами, их женами и домочадцами. Расфранченные дамы и господа в смокингах чувствовали себя в полной безопасности под защитой вопистов из «Корпуса Охраны Пограничья», которые подобострастно улыбались им. Однако эти же вописты жестоко избивали хлопов — крестьян и крестьянок, жадно ловивших слова нашей большевистской правды.

И за Днестром, в захваченной румынскими боярами Бессарабии, царил мир бесправия. В тихие, безветренные дни к нам долетал звон колокольчиков, прикрепленных к дугам холеных коней, мчавших вдоль Днестра ландо и фиакры бессарабских помещиков. Бояре с высоты мягких, пропахших кожей и лошадиным потом сидений осматривали свои кукурузные поля и виноградники и нет-нет да и поглядывали на советскую сторону, где некогда тоже находились их имения и латифундии, от которых они были «освобождены». Октябрьской революцией. Перед этими сытыми, дебелыми господами также вытягивались в струнку румынские граничеры, явные и тайные сотрудники сигуранцы — румынской разведки, и бояре небрежно отвечали на их угодливо-покорные приветствия.

А на нашем берегу крестьяне успешно обрабатывали землю, переданную им Советской властью, создавали первые колхозы, совхозы и даже коммуны, как в хорошо знакомом мне селе Бабшин, вблизи местечка Жванец. Крестьянам деятельно помогали пограничники — начальники первых погранзастав и молодые ребята в зеленых фуражках. Они знали, что, бдительно охраняя рубежи своей страны и помогая крестьянам налаживать хозяйство, защищают завоевания Октября, мирный труд советских людей, счастье Родины, с которой каждый из них неразрывно связан крепкими узами. Пограничники верили, что наступит день, когда границы неприязни, вражды, отчужденности станут границами дружбы, взаимопонимания, глубокого уважения народов друг к другу.

И такой день настал.

Когда сегодня на земле сопредельных социалистических стран встречаешь пограничников: польских, немецких, венгерских, болгарских, чехословацких, румынских, которые, вежливо козыряя, просят предъявить документы, становится ясно, что с тобой разговаривают первые представители дружественного государства.

Однако мне трудно усыпить свою память и не возвратиться к воспоминаниям.

Помню, сразу после победы над гитлеровской Германией мне довелось побывать на Западном Буге и заночевать на пограничной заставе, которая теперь носит имя лейтенанта Алексея Лопатина, командира тринадцатой заставы, чей подвиг широко известен в нашей стране и за рубежом. Кстати, преклоняясь перед мужеством и доблестью маленького гарнизона, грудью встретившего вторгшиеся полчища гитлеровцев, болгарские пограничники тоже назвали одну из своих застав именем Алексея Лопатина.

Так вот, среди ночи к нам в комнату вбежали наш пограничник из дозора, несшего службу на линии только что установленной по Западному Бугу советской границы, и молодой польский офицер с орлом на фуражке — начальник противолежащей польской стражницы. Безбожно путая польские и русские слова, называя нашего начальника заставы «пане товарищ», офицер объяснил, что известная своими злодеяниями многочисленная националистическая банда Прирвы загнала во двор католического монастыря мирное население Кристинополя и обстреливает его из минометов, грозя полным уничтожением. Маленький гарнизон польской стражницы сам был не в состоянии вступить в единоборство с бандой. В лице своего офицера поляки просили помощи.

Начальник советской погранзаставы не стал медлить, потому что знал: просьба исходит от друзей. Поднята тревожная группа. Вместе с польскими пограничниками наши солдаты и офицеры на сопредельной стороне громят банду Прирвы, спасают ни в чем не повинных жителей Кристинополя.

И этот эпизод и многие другие подтверждают то новое, ранее незнаемое, что внесли победа над фашистской Германией и социалистический строй во взаимоотношения дружественных народов.

Я имел возможность убедиться в этом и значительно позже, когда, пересекая советскую границу в районе Медыки, был гостеприимно встречен польскими пограничниками и моим давним другом полковником Юзефом Бобровницким. Я привез польским друзьям новый документальный фильм «Стой! Кто идет?», поставленный по нашему сценарию на Центральной студии документальных фильмов режиссером Федором Киселевым. Во время демонстрации фильма в Доме жолнежа на окраине Перемышля дежурный сообщил полковнику Бобровницкому о нарушении границы. Тотчас была объявлена тревога. Офицеры побежали в штаб, а пограничники заняли места в машинах.

Оказалось, что с советской территории, пересекая контрольно-следовую полосу, в глубь Польши вели два следа: лошадиный и человека. Полковник Юзеф Бобровницкий сразу же позвонил командованию советского погранотряда. По обе стороны границы пришли в движение пограничные службы. Обмен телефонными звонками, запросы заставам принесли новую весть: КСП нарушена снова, но теперь в обратном направлении. След один, лошадиный. А где же нарушитель?

Разгадка пограничного инцидента была простой. Пастух, выгнав на выпас табун, уснул и не заметил, как одна из его подопечных, мирно пощипывая сочную траву и не зная строгих правил пограничного режима, спокойно прошла по КСП в Польшу. Пастух, проснувшись и пересчитав табун, бросился вслед за нарушительницей, догнал и возвратил беглянку.

Веселый, улыбающийся полковник Бобровницкий вышел из штаба. Пограничники опять заполнили зрительный зал. Демонстрация фильма продолжалась.

А спустя два года Юзеф Бобровницкий со своим гарнизоном присутствовал при открытии на польской земле памятника начальнику бывшей четырнадцатой советской погранзаставы лейтенанту Петру Нечаеву, героически погибшему здесь в июне 1941 года. Рядом с польскими воинами стояли вдова и дочь героя, приехавшие из Ростова-на-Дону…

…Огромна роль литературы в освещении подвигов пограничников, охраняющих неприкосновенность рубежей своих стран. Этой цели служит и настоящий сборник, вызванный к жизни реальными фактами недалекого прошлого и сегодняшних дней. В авторском коллективе сборника — опытные литераторы и начинающие писатели. Различна степень их художественного мастерства, но одно совершенно бесспорно — все написанное ими подсказано жизнью. Писатели не преуменьшают сложности службы на границе, показывают умного и коварного врага, который по указке своих хозяев пытается прорваться сквозь кордон. Именно поэтому подвиги пограничников, умеющих перехитрить опытных лазутчиков, обостряют у читателя чувство бдительности.

Сейчас на границе служат высокообразованные молодые люди, владеющие совершенной техникой. Колючая проволока давно перестала быть основным компонентом безопасности границы. На смену ей пришли кибернетика, радар, разнообразная сигнализация. Внутренний мир, кругозор людей в пограничной форме значительно шире и выше, чем у молодых ребят, охранявших рубежи первого социалистического государства в далекие двадцатые годы. Эти огромные перемены в содержании пограничной службы накладывают особые, повышенные обязательства на военных литераторов.

В названии сборника «Рукопожатия границ» заложен глубокий смысл. Это рукопожатие писателей социалистических стран — участниц Варшавского Договора, которые честно служат своим народам и пишут о жизни и боевой службе пограничников. И рукопожатие пограничников, совместно охраняющих рубежи стран социалистического содружества от происков иностранных разведок.

Владимир Беляев