Русские - собиратели славян

Введение КАК МОЖНО СОЗДАТЬ ГОСУДАРСТВО?

Во второй книге цикла — «Русские — покорители славян» — было показано, что пи одно из известных славянских племён не могло претендовать на то, чтобы сыграть ту роль, которую сыграли русы. Ни одно из них не оставило после себя характерных археологических следов государствообразующего народа — ни атрибутов власти, ни соответствующего вооружения, ни необходимых для этого богатств. Нет, все славяне живут ровненько, с той или иною формою натурального хозяйства. Хотя, строго говоря, и форма-то у всех, общем, одна: деревянная сошка да деревянная ложка.

Таким оружием не приведёшь к покорности другие народы.

Во-вторых, ни источники, ни та же археология не показывают возвышения какого-либо славянского — или иного восточноевропейского — племени, что говорило бы о начале государственной экспансии. Когда летопись пишет о том, что русский князь «примучил» каких-нибудь радимичей, это никоим образом не означает, что мы найдём кого-то, кто стал бенефициаром этого деяния. Имеются в виду опять-таки местные, нативные племена, в том числе славянские. Все живут ровненько — покуда у всех «примученных» практически одновременно не начинаются процессы, в конечном итоге приведшие их к древнерусской культуре.

Наконец, ни у одного из племён мы не видим и следов того военного потенциала, который необходим как для покорения обширных восточноевропейских пространств, так и для войн на равных с сильнейшим государством тогдашнего мира — Восточной Римской империей. У нас часто называемой Византией. Между тем русы, собственно, и получили имя в истории после того, как едва не захватили византийскую столицу Константинополь — да и не захватили лишь потому, что ромеи выплатили громадные отступные.

В предыдущей книге мы разобрались, кто же такие эти люди, сумевшие добиться таких результатов.

Археологические, исторические, документальные, лингвистические источники в полном согласии друг с другом — и самое главное, в комплексе свидетельств! — говорят о том, что сила эта по происхождению скандинавская. Иначе говоря, это норманны, наводившие как раз в те времена ужас и смерть по всей Европе, забиравшиеся в Африку, на Ближний Восток, на Крайний Север и даже в Америку.

Однако вопреки расхожему взгляду в книге было показано, что русы — не норманны. Это явление посложнее, нежели одно из проявлений набившей оскомину дихотомии «норманны — славяне». Цинготный спор между норманистами и антинорманистами попросту не актуален для получившейся исторической картины, как не актуальна дискуссия о том, кто вносит больший вклад в рождение ребёнка — мужчина или женщина.

Начальные русы действительно демонстрируют очевидные скандинавские культурные признаки. Но присутствие их на восточноевропейском пространстве и — главное! — эксплуатация его экономического потенциала неизбежно требовали взаимодействия с окружающей средою. В итоге получилось, что русы — результат развития военно-торговых сообществ, занимавшихся сначала освоением транзитных речных путей между Скандинавией и арабским Востоком, а затем закрепившихся на них в реперных точках. Будучи первоначально этнически скандинавскими, эти сообщества, действующие на территориях, населённых славянскими, балтскими, финскими, тюркскими и прочими племенами, впитывали их материальные, культурные, этнические импульсы. Благодаря этим воздействиям первоначальные скандинавские находники-иммигранты и стали русами — органическим элементом восточноевропейского этнического калейдоскопа.

А как стали?

И сразу же — второй вопрос: а как — и за счёт чего? — им удалось создать и построить здесь своё государство?

Что ж, тогда в первую очередь напрашивается более глобальный вопрос: как вообще можно создать государство?

При всём разнообразии историй этого процесса основных алгоритмов не так и много. Для исследуемого нами времени мы знаем их три: оккупация, поглощение и вождество.

Точности ради отмечу, что есть ещё несколько вариантов. Это распад государства на независимые провинции (распад империи Карла Великого, например), отделение части государства (даже затруднюсь с примерами, ибо их очень много; но если взять близкую для темы данной книги реальность, то это — отделение Исландии от Норвегии), наконец, преобразование государства из одного в другое (скажем, те же Нейстрии, Австразии во Франции и Германии, хотя это и не чистый случай — всё же без вождества Карла Великого тут не обошлось).

Можно как вариант рассмотреть ещё случай объединения — но, откровенно говоря, ни одного из таких я вспомнить не в состоянии. Всегда, когда несколько провинций — или несколько государств — объединялись в одно государство, в основе лежало или вождество, или поглощение, или оккупация.

Потому эти три основных слагаемых государствогенеза и рассмотрим.

Первый случай — оккупация. Вторгаются франки в Галлию или готы в Италию — и там создаётся государство, где их племя становится ведущей законодательной и политической силой. Оккупационной по сути. Хотя это не мешает оккупантам — по простоте собственного общественного устройства — пользоваться и сложившейся ранее системой власти и врастать в сложившуюся ранее систему культуры.

Второй случай: одно из местных племён усиливается благодаря какому-то обстоятельству, начинает играть заглавную роль, благодаря чему включают в орбиту своей власти народ за народом. Пример: готы, подселившиеся в сложную мозаику народов в Причерноморье, а затем начавшие втягивать их в свою империю, материально олицетворенную в Черняховской археологической культуре.

Ну, или, если угодно, Древний Рим, когда одно племя миром или войною подчиняет и инкорпорирует в своё государство другие племена. И постепенно те и самоидентификацию теряют, становятся римлянами — так, с региональными различиями характеров. И если б не римские хроники, мы бы и имён не знали всех этих самнитов, калабров, этрусков и проч. Гадали бы сейчас, что же это за роскошная цивилизация предшествовала римлянам на равнинах Тосканы?

Третий случай: монголы во главе с Чингисханом. Триумф воли, что называется. Завёлся могучий своей пассионарностью парень, собрал вокруг себя банду отморозков, с её помощью покорил некую территорию, объявил её своим государством — и пошёл расшивать его границы до последнего моря. Причём как только заряд пассионарности вождя и его ближайших потомков исчерпывается, а над покорёнными перестаёт довлеть мрачное очарование их зверств, — всё разваливается. И размеры былой континентальной империи ужимаются до границ Монгольской Народной Республики, к примеру. И монголам ещё повезло. Ибо от гуннов с их Аттилою и вовсе ничего не осталось.

Возможно, конечно, и сочетание этих факторов, но каких-то принципиально иных алгоритмов для того времени я не вижу.

Для того времени. Подчёркиваю. Ибо неких вариантов широкого народного голосования по подготовленной неким учредительным собранием конституции, встречающихся в новом времени, в те эпохи не существовало. Либо же они были политическим прикрытием для одного или комбинации уже рассмотренных вариантов.

А теперь о русах.

Начнём с конца. Ну, никакого Чингисхана среди них, конечно, не было. Легендарный Рюрик потому и легендарен, что ничего, кроме легенды, после себя не оставил. А появление Чингисханов в округе люди обычно замечают. Трудно не заметить силу, покоряющую целые страны.

Рюрика и его завоевание Руси никто из современников в своих хрониках не упомянул…

То есть вождеством в первоначальной истории Руси можно пренебречь. Зверства не выходили за рамки тогдашней нормы так далеко, чтобы навеки прославить их организатора.

Итак, вождества не было.

Тогда, может быть, второй случай — поглощение! Было некое местное — или пришедшее, как готы, неважно, — племя русов, которое постепенно кого-то убедило, кого-то победило, кого-то подкупило, но, в общем, тем или иным способом сумело включить в свою сферу власти.

Но и тут возникают трудности. Победить — нужна армия. Убедить — нужна организация. Купить — нужны деньги. У кого из тогдашних восточноевропейских обитателей всё это было?

У славян? У каких? Древлян, полян, дреговичей, радимичей, вятичей? Нет. Таких материальных свидетельств нет. А исторические — они говорят о том, что к моменту появления русов в Восточной Европе никто никого не поглощал, а все славянские племена жили на собственных территориях и в независимости друг от друга.

У финнов? Нет. По тем же причинам.

У скандинавов? Нет-нет, точно нет! Нет никаких данных, что какой-то из скандинавских народов поглотил хоть одно автохтонное племя на будущей русской территории.

Итак, поглощения тоже не было.

Остаётся третье — оккупация? Особенно если принять за подлинное тот самый текст из «Повести временных лет» о неких варягах из-за моря, которые пришли с миротворческой миссией в свару при-ладожских родов, да и захватили в итоге власть над ними всеми.

Пожалуй, это уже ближе. Если бы не одно обстоятельство.

Оккупация — дело дорогое и хлопотное. Для этого потребны три вещи: наличие органов управления, органов принуждения и органов эксплуатации. То есть — власть, войска и оружие. А они обычно оставляют материальные следы.

Между тем, нет таковых следов от русов! Есть значимые археологические артефакты, оставшиеся от славян. Правда, по ним не видно, чтобы те были организованы во что-то более крупное, нежели родовая община. О, если бы нашлись следы того, что у какого-то из славянских племён наличествовали в то время организация, войска и оружие, достаточные для захвата власти над территорией от Белого до Чёрного моря и от Немана до Волги! Это делало бы историю русских понятной. Во всяком случае — без парадокса, который отравляет всё её начало.

Есть археологические остатки от финнов. Но и среди них мы не находим никого подходящего на роль оккупанта. Финны ко времени появления Древнерусского государства практически все находились на родовой стадии общественного развития. А роду Лисы или Росомахи затруднительно было бы покорить и объединить племена из следующего, например, списка:

Исе суть инии языцѣ, иже дань дают Руси: чудь, весь, меря, мурома, черемись, мордва, пѣрмь, печера, ямъ, литва, зимѣгола, корсь, нерома, либь.

Не говоря уже о племенах славянских. Да вряд ли у финских таёжных охотников получилось бы собрать и вооружить флот и армию, потребные для выполнения боевой задачи по захвату первой столицы тогдашнего мира — Константинополя. А ведь некие русы в 860 году именно что едва не захватили главный город Византии…

Таким образом, на единственный оставшийся вариант — оккупацию — не находится исполнителя.

Оккупанта нет!

Справедливости ради надо отметить, что всё же существуют археологические следы, соответствующие описанной властной роли. Найдены военно-торговые центры, способные обслуживать режим оккупации. Найдено оружие, с которым можно претендовать на успех набега на Ромейскую империю. Найдены следы создания кораблей, способных доставить войско всё под тот же Константинополь. Наконец, найдены богатые захоронения очевидных представителей элиты, способной управлять и покорением племён, и войском, и флотом.

Так, может быть, это искомые русы и есть?

Да, это русы. Но! Найденные места компактного проживания этих людей не годятся для выполнения функций оккупационных центров.

Это по большей части открытые торгово-ремесленные поселения, причём с большой долей местного, автохтонного народа. А в другой части это относительно небольшие укреплённые пункты, больше предназначенные для транзитного, а не постоянного проживания. Без всяких там дворцов гебитскомиссаров, казарм оккупационных войск и тюрем для смелых подпольщиков. Больше похоже на военные лагеря на время летних сборов.

Так что надо вновь развести руками: и на роль оккупантов русы не годятся.

Тогда как же?..