Он прошёл через вестибюль, мимо контрольно-пропускного пункта ФСБ и направился к закрытому лифту в глубине здания. Пока остальное здание занимала ФСБ, начальник Сергея захватил верхний этаж для своей собственной операции.

Сергей ждал лифт, и стоявший у двери солдат посмотрел на него. Сергей увидел, как его взгляд упал на травяное пятно на штанах.

«На что ты смотришь?» — спросил он.

Солдат вытянулся по стойке смирно. «Ничего, сэр», — сказал он.

Лифт открылся, и вошел Сергей.

Когда он поднялся на верхний этаж, секретарь Медведева, хорошенькая малышка по имени Светлана, указала ему на диван перед своим столом.

«Как дела, дорогая?» — спросил Сергей.

Она не отрывала взгляда от документа, который читала. Всё в порядке. Она могла игнорировать его сколько угодно. На ней был ярко-красный шарф на шее и обтягивающее белое платье. Её наряд напоминал школьницу или, может быть, медсестру. Сергей представил себе, какой звук она издаст, если он резко шлёпнет её по заднице.

Он уставился на неё и ухмыльнулся. Она изо всех сил старалась не замечать, но он заметил её румянец. Она не могла от него скрыться. Он знал все её секреты. Если бы она хоть немного догадывалась о том, что он видел, она бы выбежала из комнаты.

Но ее невинный маленький ум не имел об этом ни малейшего понятия.

А она просто спокойно сидела на своем месте, а рядом с ней на золотом шесте висел национальный флаг.

Сергей наблюдал за её работой. Ему нравилось ставить её в неловкое положение.

В кабинете послышался какой-то звук, и Сергей повернулся к двери.

«С кем он внутри?» — спросил он.

Светлана посмотрела на него поверх очков. «Я не имею права говорить».

Сергей пожал плечами. «Тогда подними свою задницу и принеси мне кофе», — сказал он.

Она встала, подошла к навороченной капсульной кофемашине, поставила чашку в ёмкость. Нажала кнопку, и кофеварка ожила.

«Ты пьешь молоко?» — спросила она.

«Если ты предлагаешь», — проворчал Сергей.

«Я так и думала», — сказала она, и что-то в том, как она это сказала, обеспокоило его.

"Прошу прощения?"

«Я думала, ты пьешь молоко», — сказала она.

«Что это должно означать?»

«Ничего», — сказала она своим приторным голосом, но в ее глазах было что-то вызывающее.

У неё была сила воли. В этом он ей не отказывал. Ему бы хотелось прямо здесь нагнуть её над стойкой, задрать юбку и преподать ей урок.

Конечно, здесь он ничего подобного сделать не мог. По крайней мере, с ней.

Это была священная земля, и босс уже забрал ее себе.

Сергей понимал, что лучше не вмешиваться. Его начальник, Михаил Медведев, был, помимо президента, возможно, самым влиятельным человеком в стране. Его только что назначили главой «Мёртвой руки» после того, как предыдущий обладатель этого титула оказался под ударом мощной снайперской пули. Все заговоры и планы по усилению личной власти президента находились под его непосредственным контролем.

Здесь никто не трахался.

Один промах, и президент мог быть свергнут. На него охотилось столько врагов, что угроза была постоянной.

Именно здесь было обеспечено российское лидерство, и здесь все могло быть потеряно.

Даже такой мужчина, как Сергей, помнил о хороших манерах в приёмной. Он наблюдал, как она готовит кофе, её шейный платок был аккуратно завязан, словно...

Настоящий маленький пионер. «Пионерский галстук» — так их называли, когда он был школьником. Сейчас их видели редко, но Светлану без галстука он никогда не видел.

«Зачем ты это носишь?» — спросил он, когда она подошла с кофе.

«Боссу нравится», — сказала она. «Напоминает ему детство», — говорит он.

«Ты всегда носишь то, что ему нравится?» — спросил Сергей, позволяя похотливой улыбке тронуть его лицо.

Она проигнорировала его. «Вижу, ты попал в аварию», — сказала она.

Помимо пятна от травы, на его белой рубашке были брызги крови.

«Следи за языком», — сказал он.

Он начал расстегивать пуговицы на манжетах, чтобы закатать рукава, когда дверь в кабинет открылась.

Из них вышли трое мужчин. Один из них был Медведев, возвышавшийся над двумя другими, которые были китайцами.

А китайцы были недовольны. Они промчались мимо Сергея к лифту, и Светлане пришлось вскочить с места, чтобы нажать кнопку.

Медведев тяжело плелся за ними, словно больной огр, его красные глаза метнулись в сторону Сергея.

Сергей попытался встать, но Медведев, проходя мимо, буквально втолкнул его обратно на место.

«Господа, — сказал Медведев. — Не будьте такими. Мы друзья».

«Вы перешли черту», — сказал один из китайцев с ужасным акцентом.

«Впутывать в это дочь Ин? Это подло».

«Нам нужна была абсолютная гарантия того, что вы выполните свое обещание»,

сказал Медведев.

«И вы это получили, — сказал китаец. — Но какой ценой это будет для наших отношений?»

Лифт прибыл, и когда двое мужчин вошли в него, Медведев развел руками. «Что есть, то есть», — сказал он, когда двери закрылись.

Сергей был человеком, жизнь которого зависела от его способности распознавать угрозы.

Он не был уверен, как интерпретировать эту ситуацию. Что-то назревало.

Это было ясно. Всякий раз, когда китайцы появлялись в городе, что-то замышлялось, и с появлением Ю Лина, а теперь и этих двоих, он чувствовал, что это будет нечто грандиозное.

И как всем известно, все большое потенциально может быть очень опасным.

Медведев не собирался посвящать его во все планы, но это не означало, что он не мог уделять им внимания.

Он уже знал, что Ин из МГБ. Министерство государственной безопасности, китайская разведка, было для них эквивалентом ГРУ или ЦРУ. Если бы ему пришлось угадывать, эти двое были бы такими же. Они были одеты в дорогие строгие костюмы, которые, похоже, нравились всем лакеям МГБ. Они несли обязательные портфели «Монблан».

Сергей кивнул. Он был готов поспорить на рубль против копеек, что это были МСЗ.

«Посмотри на себя, — сказал Медведев, обращаясь к нему. — Ты выглядишь так, будто только что вернулся с поля».

«Извините, босс».

Медведев прошел мимо него обратно в кабинет, а Сергей встал и последовал за ним.

Он стоял у двери, ожидая, когда ему предложат сесть. Начальник был не в настроении, встреча прошла неудачно, и сейчас было не время для вольностей.

Медведев откинулся на своем огромном кожаном троне и провел руками по своим седым волосам.

«Готово?» — сказал он.

Сергей кивнул. «Да, сэр».

«Никаких проблем?»

«Он побежал. Мне пришлось последовать за ним в парк».

«Но этот придурок мертв?»

«Мертв и в реке, сэр».

Медведев кивнул. Он полез в ящик стола и достал оттуда небольшую бутылку водки из продуктового магазина. Он открутил крышку и сделал большой глоток.

В такие моменты Сергей знал, что нужно быть осторожным. Он много лет служил Медведеву и по опыту знал, как быстро всё может измениться. В одну минуту всё сплошной смех, шутки и рюмки водки, а в следующую — кто-то уже лежал мёртвым в луже крови.

Насилие было внезапным и непредсказуемым. Оно держало тебя в напряжении.

Он должен был признать одну вещь о Медведеве: тот не боялся совершать собственные убийства.

Медведев сделал ещё один глоток из бутылки и вытер рот. «Некомпетентность твоего дружка нам дорого обошлась», — сказал он.

«Генадий Сурков мне не друг», — сказал Сергей, не выказав ни малейшего намёка на эмоции.

«Вы выпивали вместе», — сказал Медведев.

«Я пью со многими людьми, сэр».

Сергей не пошевелился. Он застыл, как статуя, пока Медведев окидывал его взглядом-бусинками. Затем Медведев кивнул.

«Я помню вас двоих», — сказал он, грозя пальцем, словно уличив Сергея во лжи. «Вы были неразлучны».

Сергей промолчал. Пистолет у него был под пальто, но направить его на босса было немыслимо. Он был из старой школы. Он знал, каково выжить, служа такому человеку, как Медведев. Он был из тех начальников, которые, если решат тебя убить, позволят ему это сделать.

Если бы вы так думали, вы бы поднялись выше, а Медведев был тем человеком, который умел видеть разницу.

«Татьяна Александрова еще жива», — сказал Медведев.

Сергей кивнул. Он так и предполагал.

«Вчера вечером были найдены мёртвыми два пограничника, — продолжил Медведев. — Похоже, она проникла в Беларусь. Сейчас она может быть где угодно. В Лондоне, Вашингтоне, Нью-Йорке».

«Понятно», — сказал Сергей.

«Ей позвонили перед тем, как она пересекла границу».

«Мы его перехватили?»

«Она использовала зашифрованный обмен данными, чтобы скрыть маршрут. Мы работаем над этим».

Сергей кивнул.

Медведев достал из ящика под столом два стакана и налил в каждый немного водки.

«Сядь», — сказал он, пододвигая один из стаканов к Сергею.

Сергей сел и взял стакан.

Он подождал, пока Медведев выпьет, и сделал то же самое.

«Вы видели китайцев, с которыми я встречался», — сказал Медведев.

Сергей кивнул.

«Мы с ними над чем-то работаем. Что-то напряжённое».

Сергей кивнул. Он понимал, что лучше не задавать вопросов. Чем меньше он знал, тем безопаснее был.

Медведев осушил свой стакан, Сергей сделал то же самое. Шеф налил ещё два.

«Я отправляю тебя в Америку, — сказал Медведев. — Что-то важное для президента. Смотри не облажайся».

Сергей кивнул.

«В последнее время у нас было достаточно неудач».

24

Светлана Толкалина родилась в московском районе Беляево в семье рабочих. Она была застенчивой, воспитанной девочкой, хорошо училась в школе и с отличием окончила местный колледж секретарей.

Когда она получила административную работу на престижной Лубянке, ее семья была в восторге.

Её мать всегда боялась, что она невзрачная, с бледной кожей и тёмными волосами, но со временем, узнав её поближе, она становилась всё красивее. У неё были мягкие, нежные черты лица и кроткое выражение лица. Она тихо смеялась. Она молча ела. Она никогда не флиртовала.

Если ей нравился какой-то парень, она сторонилась его как огня. Это означало, что, поступив на службу к Медведеву в двадцать два года, она ещё не лишилась девственности и целовалась лишь раз в жизни.

Она была невинным ребенком.

Даже поцелуй оказался настоящей катастрофой.

Мальчик, одноклассник по имени Равиль, пригласил её на выпускной бал. Светлана отказалась, но, узнав об этом, мать заставила её перезвонить ему и извиниться за грубость.

Её школа не была шикарной, но чей-то отец каким-то образом умудрился арендовать катер, который должен был стать местом проведения вечеринки, курсируя по Москве-реке. Девочки из её класса отнеслись к этому событию серьёзно. Они потратили тысячи рублей на платья, туфли и сумочки. Весь день они провели, делая маникюр, педикюр и изысканные прически.

Ничего подобного не было в характере Светланы, и она отказалась тратить отцовские деньги. Она одолжила платье у старшей кузины, сшила его сама.

прическа и макияж, а единственные деньги, которые она принесла на вечеринку, были на оплату такси.

Она бы ничего не взяла с собой, но расценила оплату такси как экстренную меру предосторожности, которая может ей понадобиться, если Равиль окажется менее джентльменом, чем предполагала ее мать.

Светлана неделями боялась наступления ночи. Когда она наступала, она становилась очень тихой.

В такси она почти не разговаривала с Равилем. На вечеринке танцевала только тогда, когда не могла этого избежать.

Она выпила немного игристого вина, предоставленного школой, гораздо меньше, чем Равиль, и на верхней палубе, когда огни города сверкали вдоль берегов реки, он прижался губами к её губам в момент безумия, который он почему-то счёл романтическим. Она возразила. Он был пьян.

Он не сразу воспринял ответ «нет», и ей пришлось оттолкнуть его от себя.

Остаток ночи она провела, прислонившись спиной к стене, наблюдая за танцполом, пока Равиль и его друзья хихикали и подшучивали над ней.

В кармане платья ее рука сжимала купюру за проезд так, словно от этого зависела ее жизнь.

Когда лодка наконец причалила, она поклялась, что больше никогда не окажется в такой неловкой ситуации с мужчиной. В колледже секретарей она сразу после занятий садилась на автобус и ехала домой на автобусе, избегая свиданий и общественных мероприятий, как чумы.

Жестоким поворотом судьбы было то, что девушка, которая была так осторожна в колледже, оказалась в кабинете такого человека, как Михаил Медведев.

Когда он увидел, как она вошла в его кабинет, он не увидел в ней сотрудницу офиса.

Он увидел секс-игрушку, живую куклу, с которой можно было играть, которую можно было пугать, с которой можно было экспериментировать.

Он не мог построить даже самых элементарных человеческих отношений, но чувство обладания он понимал в совершенстве.

Он решил, что будет пытать эту девушку, оскорблять ее, использовать ее, чтобы заполнить пустоту в своей психике, из-за которой он не мог понимать эмоции.

Когда Светлана это поняла, было уже слишком поздно.

Уйти было невозможно.

Медведев был одним из самых влиятельных людей в стране, и он решил, что она — его личная собственность.

Она не могла отказаться.

Она не могла бежать.

И она никому не могла рассказать.

Если и был какой-то искупительный фактор, так это то, что Медведев был настолько эмоционально неразвит, что его игры чаще напоминали действия ребенка, чем полностью развитые фантазии сексуального хищника.

Его мучения были простыми.

Не потому, что он хотел, чтобы они были такими, а потому, что не мог представить себе более сложных.

Ему нравилось говорить ей, что носить.

Он взял под контроль ее банковский счет и сказал ей, что покупать.

Он сказал ей спрашивать его разрешения каждый раз, когда она захочет поесть, воспользоваться туалетом или принять душ.

Он установил десятки камер в доме ее родителей, следя за каждым аспектом их жизни, и не оставил у нее никаких сомнений в том, что если она когда-нибудь попытается сбежать, он хладнокровно убьет всех членов ее семьи.

Он был двойственностью. Парадоксом.

В своих политических махинациях он был одним из самых проницательных и хитрых советников президента. Он мог взглянуть на сложную стратегическую ситуацию и увидеть её все тысячи граней одновременно.

Но когда дело дошло до Светланы, он продемонстрировал настолько сильное отставание в развитии психики, что она стала считать его каким-то чудовищным ребенком.

25

Лэнс сидел один в баре в своём русском пальто, потягивая перебродившее пиво и то и дело поглядывая на часы. Лицо у него было небритое, и он всё ещё слегка прихрамывал. Нога заживала, но пройдёт ещё несколько дней, прежде чем он сможет надеть танцевальные туфли. Он курил одну за другой и не перекидывался с официанткой больше двух слов.

Через дорогу находилось одно из самых охраняемых и охраняемых зданий на планете.

Посольство США в Москве.

Семь десятилетий он служил крепостью Америки времён холодной войны. Здесь хранилось больше оперативного шпионского оборудования, чем в любом другом месте на Земле. Российская разведка верно идентифицировала два верхних этажа как гигантскую антенну, способную поглощать любой сигнал, цифровой или аналоговый, который мог передавать эфир. Здание прозвали «электронным пылесосом» из-за объёма собираемой им информации.

Не то чтобы русские не играли в ту же игру. С 1953 года счётчики Гейгера и другое контрольное оборудование внутри здания выходили из строя. Оказалось, что русские облучали посольство таким количеством микроволн, порой достигавших четырёх гигагерц, что DARPA пришлось рекомендовать сотрудникам использовать средства защиты половых желез. Для сотрудников даже был разработан свинцовый бандаж, хотя он так и не был введён в эксплуатацию.

Вместо этого вдоль всей западной стороны здания была установлена свинцовая защита толщиной шесть дюймов. Никто на американской стороне не знал, как русские использовали эти лучи, но существовали подозрения, что они активировали скрытые подслушивающие устройства.

В «жучках» действительно не было недостатка. Во время установки свинцовой защиты выяснилось, что бетон здания настолько усеян микрофонами, что президент приказал построить совершенно новое здание с нуля. Новое двенадцатиэтажное здание посольства было возведено прямо рядом с существующим, и все работы выполнялись американскими подрядчиками, прилетевшими на дипломатических самолетах и получившими полный консульский статус и защиту.

Все строительные материалы, песок, используемый для приготовления бетона, гипсокартон, пиломатериалы, сталь и даже краска были доставлены самолетом из Штатов и обработаны на дипломатическом складе США в Шереметьево под полной дипломатической защитой.

Как хвасталась пресса в то время, единственным российским материалом, использованным во всем проекте, была вода, да и то ее трижды фильтровали американские

оборудование.

Старое здание, которое Лэнс теперь видел из окна, продолжало использоваться, но только для выполнения текущих консульских функций. Все секретные дела велись в новом здании, где они были защищены от всех известных возможностей российского шпионажа.

У Лэнса были поддельные посольские документы, которые он мог использовать для входа и выхода из комплекса, но он все еще не знал, к кому обратиться, когда попадет внутрь.

Он не мог просто так зайти и спросить посла. Это вызвало бы тревогу, навело бы на мысль русских и полностью уничтожило бы разведданные, ради которых Лариса рисковала жизнью.

В такой ситуации меньше всего хотелось предупредить противника. Лэнс слишком часто видел это. Какой-нибудь некомпетентный начальник резидентуры узнавал о готовящемся нападении и бегал с поднятыми руками, поднимая тревогу. Все поздравляли его с предотвращением нападения. В девяти случаях из десяти он получал повышение.

Тем временем заговорщики снова уходили в подполье, разрабатывали новые планы и совершали нападения в другом месте.

Открытая карта не спасала жизни, она лишь предупреждала врага о том, что вам известно.

Если вы действительно хотели предотвратить подобную атаку, единственный способ — убить всех участников. Заговорщиков, клиентов, кротов, приспешников — всех. Либо вырывать корни, либо тратить время впустую.

Любая неудача оплачивалась кровью.

Усама бен Ладен начал с бомбардировок посольств. ЦРУ считало, что решение — защитить посольства.

Единственным решением было убить Бин Ладена, урок, который они усвоили, когда два самолета врезались во Всемирный торговый центр.

Заполучить всех заговорщиков было непросто. Это была опасная игра в выжидание и наблюдение, и в любой момент бомба могла взорваться прямо у тебя в лице.

Но если вы сделали это неправильно, что ж, посмотрите кинохронику 11 сентября.

Лэнсу нужно было найти в посольстве подходящего человека, готового играть в долгую, отложить информацию и ждать. Именно так ловили и убивали заговорщиков. Приказ об эвакуации посольства лишь отодвинул бы проблему на потом.

Найти человека, готового так думать, было и так непросто. Для Лэнса это было практически невозможно. Они никогда его не послушают. Сейчас он находится в самоволке, и, насколько ему было известно, его разыскивают. Он скрывался от агентства и совершенно не хотел возвращаться.

Он вздохнул. Входная дверь не подходила.

Через дорогу проехал бронированный грузовик и остановился на светофоре. Он был маркирован, как автомобили, которые российские банки используют для перевозки наличных. Дождавшись зелёного сигнала светофора, он свернул на контрольно-пропускной пункт посольства на Садовом кольце. Охранники пропустили водителя, даже не проверив документы.

Охранники выглядели устрашающе в своих кевларовых жилетах и с автоматами, но Лэнс знал, кто они.

Две недели назад эти ворота охраняли американские морские пехотинцы. Теперь же охрану обеспечивали сотрудники российской охранной компании Diamond Logistics, полностью принадлежащей бывшему сотруднику КГБ, тесно связанному с Кремлём.

Как безопасность посольства США оказалась в руках бывшего сотрудника КГБ?

Ответом на этот вопрос, как всегда, была политика.

В ответ на последний раунд американских санкций Кремль недавно распорядился, чтобы посольство США в Москве и консульства в Санкт-Петербурге, Екатеринбурге и Владивостоке сократили численность персонала на семьсот человек. Это означало вывод морских пехотинцев, которые обычно отвечают за охрану посольства. Затем российское правительство отказалось выдать лицензию ни одной американской компании на обеспечение безопасности, и контракт без тендера на сумму

Государственный департамент выделил Diamond Logistics три миллиона долларов.

Это был извращение. Шутка. Отдать безопасность посольства в руки тех самых людей, которые с наибольшей вероятностью могли на него напасть. Лэнс уже взломал сеть Управления закупок и пытался прочитать отчёт Конгресса о надзоре за контрактом, но кто-то его удалил.

Не нужно было быть Шерлоком Холмсом, чтобы понять: что-то не так.

Он подождал, пока Лариса уснет, затем оставил ее одну в квартире и спустился сюда.

Он подождал, пока грузовик въехал на территорию, а затем заплатил за напиток.

Он перешёл улицу к входу в посольство и показал свой бейдж. Российские пограничники лишь мельком взглянули на него, едва взглянув на него, и жестом пропустили.

Он вошёл на территорию и огляделся. Он оказался на большой площади, окружённой зданиями. Старое здание посольства находилось на южной стороне площади, его было видно с улицы. Рядом с ним, дальше от улицы, стояло гораздо более крупное и изысканное новое здание.

Вокруг площади располагалось множество административных и вспомогательных зданий.

Лэнс только что вошел через главные ворота, но на территорию комплекса были и другие, более мелкие входы для сотрудников госдепартамента, дипломатических гостей и доставки. Также имелся отдельный вход в старое посольство для граждан, нуждающихся в консульских услугах. Лэнс не сомневался, что безопасность на всех этих участках была еще хуже.

Он осмотрел высокую стену периметра и входы в каждое здание, включая новое здание посольства. На территории не было ни одного морского пехотинца.

Единственной охраной были нанятые полицейские Diamond Logistics в штатском. На рукавах их курток красовалась небольшая нашивка с изображением российского флага.

Если бы кто-то собирался напасть, то лучших обстоятельств и желать нельзя.

Лэнс плюнул на землю и пошел дальше.

Когда-то это посольство было самым защищённым зарубежным дипломатическим учреждением в мире. Когда-то федеральное правительство заботилось даже о чистоте воды, используемой для производства бетона.

Те времена прошли.

26

Сергей вышел из самолёта на взлётную полосу аэропорта Тетерборо. Это был небольшой аэропорт в Нью-Джерси, обслуживавший в основном частные самолёты.

Российское консульство этим активно пользовалось.

Он взял сигарету в рот и, прикрыв ее пальто, закурил.

Небо было затянуто облаками, низко висели облака. Он дошёл до здания таможни, где его попросили предъявить паспорт и зарегистрироваться. Российское правительство организовало дипломатическое разрешение на этот рейс, и Сергей летел по поддельным дипломатическим документам.

Он прошел скромный таможенный досмотр и закурил еще одну сигарету на крыльце терминала.

Перед ним остановился черный «Мерседес» с тонированными стеклами, и он сел в машину.

«Господин Сергеевич», — сказал водитель по-русски.

«Отвезите меня в консульство», — сказал Сергей, открывая окно.

Российское консульство располагалось в Верхнем Ист-Сайде, недалеко от Пятой авеню. Это был красивый известняковый дом, изначально построенный нью-йоркским магнатом недвижимости в качестве свадебного подарка своей дочери. Передача здания российскому правительству была весьма деликатным процессом.

В тридцатые годы у русских было консульство на Шестьдесят первой улице.

Советское правительство имело привычку хватать диссидентов и держать их там против их воли. Когда одна из этих неудачниц, молодая учительница английского языка с Украины, выпрыгнула из окна четвёртого этажа и погибла, это вызвало общественное возмущение. Генеральная прокуратура Нью-Йорка была вынуждена вмешаться и пресечь это.

В течение сорока семи лет в городе не было российского консульства, пока в 90-х годах оно не получило разрешения на работу. Уже тогда поступали многочисленные заявления о том, что оно использовалось в нарушение соглашения, заключённого с городом.

Сергей не любил Нью-Йорк. Всё там было больше и ярче, чем в Москве. Здания были выше, рестораны дороже, машины новее, а женщины лучше одеты. Это разжигало его комплекс неполноценности.

«Первый раз в Нью-Йорке?» — спросил водитель.

«Нет», — сказал Сергей.

Водитель кивнул.

«Как у тебя с английским?»

Сергей закурил еще одну сигарету и выпустил дым в сторону водителя.

Он поймал взгляд мужчины в зеркале заднего вида и посмотрел на него.

«Что во мне заставило вас подумать, что я хочу завязать светскую беседу?»

Водитель посмотрел вперед.

Сергей курил одну за другой на заднем сиденье, пока они ехали в вечерний час пик, а когда через час машина подъехала к консульству, он заставил водителя выйти и открыть ему дверь.

Его провели через охрану и доставили на частном лифте на четвёртый этаж. Он вышел в коридор с ковровым покрытием, где женщина за стойкой предложила ему сесть. Он сел у её стола и прочитал имя на двери позади неё.

Это была дверь в кабинет генерального консула Якова Кирова.

«Можно мне курить?» — спросил он по-русски женщину за стойкой.

«Конечно», — сказала она.

Она встала со своего места, чтобы принести ему пепельницу, и он заметил изгиб ее бедер под юбкой.

Через несколько минут в дверях появился Генеральный консул и жестом пригласил его войти. Сергей потушил сигарету и вошел в кабинет, в котором стоял богато украшенный стол с видом на обширный вид на Пятую авеню и парк.

«Сергей Сергеевич», — сказал Киров, садясь. Он жестом пригласил Сергея сделать то же самое и добавил: «Вас очень рекомендовали».

«Благодарю вас, сэр».

«Медведев говорит, что ты его шафер».

«Он слишком добрый», — сказал Сергей.

«Ну, я надеюсь, что ты действительно так хорош, как он говорит, потому что высшее руководство следит за этой работой».

Сергей кивнул. «Что бы они ни захотели, сэр, я это сделаю».

«Они хотят, — сказал Киров, — иметь рычаги воздействия на своих американских коллег».

«Немного влияния никогда не повредит».

«Это совершенно верно», — сказал Киров,

Киров нажал кнопку на телефоне, и на пороге появилась женщина из вестибюля.

«Да, сэр?» — сказала она.

«Принеси нам что-нибудь выпить, моя дорогая».

Она ушла и вернулась с бутылкой водки на подносе. К ней прилагались два бокала из богемского хрусталя и подходящее к ним ведерко для льда.

Она поставила поднос на стол и ушла.

Киров налил им водки и предложил Сергею лед.

Сергей покачал головой.

Киров подождал, пока женщина закроет дверь, и отпил водки. Сергей сделал то же самое.

Затем Киров полез в ящик стола, достал конверт, засунул руку в него и достал чёрно-белую фотографию с камеры видеонаблюдения.

«Вы знаете, кто эта женщина?» — спросил он.

Сергей покачал головой. Он никогда раньше её не видел.

«Это действующий директор Агентства национальной безопасности США».

«АНБ?» — спросил Сергей.

«Ее зовут Сандра Шрейдер».

«Понятно», — сказал Сергей, глядя на фотографию.

Женщина была неплохой на вид, ей было чуть за пятьдесят, хотя у нее был тот самодовольный вид, который появляется у американских женщин, когда им дают слишком много власти.

«Думаю», — сказал Сергей, но тут же вспомнил, где находится, и прикусил язык.

«Думаете что?» — сказал Киров.

«Ничего, сэр».

«Расслабьтесь», — сказал Киров, наливая ещё водки. «Это не собеседование.

Ты всё ещё человек Медведева. Я просто одолжу тебя на несколько дней.

Сергей покачал головой. Он смущённо рассмеялся. «Мне кажется», — сказал он, — «возможно, она покупает одежду в том же магазине, что и Хиллари Клинтон».

По лицу Кирова скользнула ухмылка. «Это признак упадка, когда видишь столько женщин в брюках», — сказал он.

Он протянул свой стакан, и Сергей чокнулся.

«Ты хочешь, чтобы я о ней позаботился?» — спросил Сергей.

Киров покачал головой. Он вытащил из конверта ещё одну фотографию и подвинул её по столу. На фотографии была девочка. На вид ей было лет четырнадцать, одетая в школьную форму.

«Это ее дочь», — сказал Киров.

«Понятно», — сказал Сергей, облизывая губы.

«Мы хотим, чтобы вы ее похитили».

«Я могу это сделать».

«Она учится в престижной школе в Аннаполисе. Добраться до неё не составит труда».

«Я уверен, что не буду этого делать».

«Осмотрительность превыше всего. Нужно взять её так, чтобы никто не узнал».

«Они скоро поймут, что ее больше нет», — сказал Сергей.

«Предоставьте это мне, — сказал Киров. — Она живёт с матерью. Отца на снимке нет, но они находятся под защитой Секретной службы».

«Чтобы ее забрали так, чтобы Секретная служба не заметила?»

«Именно», — сказал Киров. «Вы когда-нибудь бывали в Аннаполисе?»

Сергей покачал головой.

«Это небольшой городок недалеко от Форт-Мида, где базируется АНБ».

"Я понимаю."

«Шикарный район. Красивые дома».

Сергей кивнул.

«Мы установили за девочкой наблюдение. Если вы заберёте её после школы в пятницу, никто, кроме матери, не узнает о её пропаже».

"Я понимаю."

«Мать сохранит это в тайне. Я об этом позабочусь».

«А отец умер?»

«Да», — сказал Киров.

«А как насчет персонала?»

"Персонал?"

«У богатых людей есть домработницы, няни, водители».

Сергей покачал головой. «Не в Мэриленде», — сказал он. «Тебе стоит беспокоиться только о службе безопасности матери».

«Как долго мы сможем скрывать исчезновение?»

«Столько, сколько нам скажет президент», — сказал Киров.

Сергей кивнул. «Вполне справедливо».

Они допили, и Киров спрятал фотографии обратно в конверт. Он передал его Сергею.

«Сегодня вечером у тебя будет номер в отеле Four Seasons», — сказал он. «Завтра можешь приступить к работе».

Это была среда. Они хотели, чтобы он забрал девочку в пятницу после школы. «Я бы предпочёл поехать в Мэриленд сегодня вечером», — сказал он.

Киров кивнул. «Хочешь начать?»

«Ознакомлюсь с окрестностями», — сказал он.

«В Балтиморе есть дом, — сказал Киров. — Туда ты привезёшь девочку. Можешь там остановиться».

Сергей кивнул. Он направился к двери и остановился.

«Есть что-то еще?» — спросил Киров.

«Эта девушка», — сказал Сергей. «Она…» — он помолчал, подыскивая подходящий ответ. «Она что, под запретом?»

Киров посмотрел на него. Он помолчал, пытаясь понять, что имел в виду Сергей. Затем он спросил: «О каких пределах вы говорите?»

Сергей покачал головой. «Ничего», — сказал он. «Неважно».

Киров выглядел немного бледным, как будто водка ему не пошла.

«Тебе лучше идти», — сказал он.

27

Татьяна сидела за столом напротив Рота. Они находились в его кабинете на втором этаже дома. Вдоль стен, обшитых деревянными панелями, тянулись книжные полки, уставленные красивыми томами в кожаных переплётах. Она подумала, его ли это книги или они достались вместе с домом, но не стала спрашивать.

«Извините, что я не смог приехать вчера вечером, — сказал Рот. — Что-то меня задержало».

«Понимаю», — сказала Татьяна. «Лорел хорошо обо мне заботилась».

«Надеюсь, вам было комфортно».

«Очень», — сказала Татьяна, и она не преувеличивала.

На третьем этаже располагались три гостевых люкса, каждый с роскошной кроватью размера «king-size» и собственной ванной комнатой с джакузи и душевой кабиной. В задней части дома находился большой балкон с видом на бассейн, а также обеденная зона на открытом воздухе и кедровая сауна.

В каждой комнате имелась собственная дверь на балкон.

«У нас тут неплохая обстановка», — сказал Рот.

«Это очень мило, — сказала Татьяна, — но кто за это платит?»

«Как ты думаешь, кто?»

«Лорел сказала, что ты назначил ее главой Группы».

«Это верно», — сказал Рот.

«Если это какое-то раскрученное охранное агентство, которое вы создаете на деньги правительства для оказания услуг корпоративным клиентам, то мне это неинтересно».

«Дело не в этом», — сказал Рот.

«Тогда что же это?»

«Ты знаешь, что это такое, — сказал Рот. — Ты знаешь, что Лэнс сделал для нас».

«Он был больше, чем убийца», — сказала Татьяна.

«Именно так», — сказал Рот.

«И ты хочешь, чтобы я был этим?»

Рот посмотрел на неё. «Если ты не против», — сказал он.

Татьяна выглянула в окно. На железный фонарный столб сел голубь. «Я обсуждала всё это с Лорел вчера вечером», — сказала она.

«И она сказала, что у тебя есть цена, которую ты не назовешь».

«И поэтому вы здесь?»

«Правительство США не подписывает пустые чеки», — сказал Рот.

«Конечно, так и есть», — сказала Татьяна.

«Ну, если ты не хочешь, скажи мне, чего ты хочешь», — сказал Рот.

Татьяна покачала головой. «Я хочу тебе сказать, — сказала она, — но мне нужно знать, что ты не используешь это против меня».

«Дело не в этом, — сказал Рот. — Я не собираюсь заставлять тебя выполнять эту работу. Ты действительно можешь сказать «нет».

«Это впервые».

«Это не Кремль, Татьяна. Мы здесь другие».

«Это еще предстоит выяснить, не так ли?»

Рот беспомощно развел руками. «Мы оба прошли через многое»,

сказал он. «Думаю, вы знаете, что я могу вам предложить».

Татьяна кивнула. Она внимательно посмотрела на него. Нахождение с ним в одной комнате говорило о многом. Он был одним из самых опытных шпионов в Вашингтоне, кукловодом, который дёргал за ниточки, человеком, который нашептывал президентам и убивал тиранов.

Он был патриотом, но всегда оставался в первую очередь шпионом. Он никогда не продавал свои услуги тому, кто больше заплатит. Он во что-то верил, имел представление о мире таким, каким его видел, и это представление он преследовал в своих действиях.

Для кого-то Татьяна могла показаться просто очередной русской куклой с дорогим вкусом. Сам факт присутствия Рота здесь говорил о том, что он видел в ней нечто большее.

У нее были личные мотивы против системы, которая убила ее семью.

На Руси была такая поговорка: Когда сам черт не справился, он послал женщина.

Татьяна стремилась стать такой женщиной.

«Деятельность Лорела здесь, — сказал Рот, — подчиняется мне и президенту.

Больше никто».

«Кто знает, что он существует?»

«Пока что нас только трое».

"Вот и все?"

"На данный момент."

«Ваш первый новобранец — русский?»

«Всё, что я построил в Лэнгли, оказалось под угрозой. Активы мертвы. Я не хочу, чтобы это повторилось».

«А как же Спектор?»

«У меня его пока нет».

«Но он тебе нужен?»

Рот промолчал. Он не собирался вдаваться в подробности.

«Если я присоединюсь, — сказала Татьяна, — какая у меня будет защита, если дела пойдут плохо?»

"Что Вы ищете?"

«Я никогда не смогу вернуться в Россию».

«Мы никогда не отправим вас обратно».

«Мне нужна какая-то гарантия».

«У вас будет гражданство, новое удостоверение личности, свидетельство о рождении и все необходимое».

«Президент это санкционировал?»

«Генеральный прокурор уже одобрил».

«Это было самонадеянно».

«Это было так?»

Она посмотрела на него и покачала головой. «Знаешь, я присоединюсь к тебе», — сказала она.

«Вы не пожалеете об этом», — сказал он.

«Нам нужен Спектор».

«Да, — сказал Рот. — И я его нашёл».

"Где?"

«В Москве».

"Как?"

«Он пришёл к нам».

«Он сам сдался?»

«Не совсем».

Татьяна думала о Ларисе. Её безопасность была единственным, что имело значение. Всё это было ради того, чтобы она выбралась из России живой, и Татьяна не собиралась ни в чём её скомпрометировать.

Что бы она ни сказала Лэнсу, похоже, это заставило его снова оказаться в поле зрения Рота.

«Вы пытались с ним поговорить?» — спросила Татьяна.

«Лорел боится, что если мы к нему приблизимся, он уйдет в подполье».

«Ты имеешь в виду исчезнуть?»

«Да. Он не хочет иметь со мной ничего общего, а она не хочет его ещё больше отталкивать».

Татьяна знала, что это был серьёзный риск. Когда она впервые нашла его в Москве, был случай. Он принял много лекарств, бредил и вдруг начал говорить. Он рассказал ей, что Рот убил одну из своих первых кураторов. Женщину по имени Кларисса Сноу. Но Рот тогда не знал, что Кларисса беременна от него.

«Я искала его», — сказала Татьяна.

«Я знаю, что ты это сделал».

«Я искал везде. Я оставался в Москве, хотя ГРУ сканировало все сети в поисках меня».

«Я знаю», сказал Рот.

«Я не смог его найти».

Рот посмотрел на неё так, что она подумала, будто он ей не до конца верит. «Даже если бы ты его нашла, — сказал он, — ты бы не смогла рассказать об этом Лорел».

«Почему бы и нет?» — защищалась она.

«Она бы позавидовала».

«А с чего бы ей это делать?»

«Ты знаешь почему», — сказал Рот. «Вы с Лэнсом всё это время были одни в Москве, совершенно без связи».

«Что бы вы ни предложили», — сказала Татьяна.

«Я ничего не предполагаю».

«Конечно, нет».

«Мне все равно, что вы двое задумали», — сказал Рот, — «но Лорел Эверлейн это сделает».

«Тогда не говори ей», — сказала Татьяна.

«Она руководитель программы».

"Ну и что?"

Рот посмотрел на неё. Он знал, что они с Лэнсом были вместе.

Она вздохнула. Она знала, что может рассказать ему правду, что осталась в Москве, чтобы сообщить одному из своих источников о том, что её сожгли, но как только она это сделает, судьба Ларисы будет предрешена.

Рот понял бы, что источник что-то для неё значит. Тогда он нашёл бы свидетельства о рождении.

Рот не был злым человеком, но он жил в жестоком мире, месте, где предательства были обычным делом, где валютой была ложь и где невинные люди оказывались одни в темных переулках с пулей в голове.

Как только он узнает о Ларисе, она будет втянута в его мир, и вытащить ее обратно будет уже невозможно.

Татьяна приняла решение. Она расскажет Роту о сестре, только если это станет критически важным.

Она не знала, что происходит в Москве, она не знала, что Лариса сказала Лэнсу, и она не знала, вместе ли они еще.

Если бы Лариса могла уехать из России, не вступая в отношения с Ротом, и чтобы он никогда не узнал о ее существовании, это было бы безопаснее любой из альтернатив.

И что бы Лариса ни узнала о нападении на посольство в Москве, или о китайцах, или о ком-то по имени Белый Медведь, это не её вина. Татьяна велела ей рассказать Лэнсу. С её точки зрения, её руки были чисты.

Она посмотрела на Рота. Он спросил: «О чём ты думаешь?»

«Я думаю, что я в деле», — сказала она.

Он встал. «Идеально», — сказал он. «Вы не пожалеете».

Татьяна слабо рассмеялась. «Надеюсь, нет, Рот».

«Пойдем со мной», — сказал он, вставая.

Он провёл её в холл и спустился по двум лестницам в подвал здания. Внизу лестницы была защищённая дверь, и Рот ввёл код.

Внутри находился командный центр, заполненный компьютерными экранами, коммуникационным оборудованием, серверами и всем необходимым. Там было всё, что должно быть в полностью оборудованном операционном центре, и даже больше.

Лорел стояла посреди комнаты, глядя на экран во всю стену. Его сияние придавало помещению жутковатый вид.

«Когда это было сделано?» — спросила Татьяна, глядя на экран.

Лорел повернулась к ней.

«Это прямой эфир?» — спросила Татьяна.

«Да, это так», — сказала Лорел.

В центре экрана, на экране с высоким разрешением, растянувшемся на восемь футов, во всем великолепии IMAX, растрепанным и в длинном меховом пальто, стоял Лэнс Спектор.

28

Сергей не поехал сразу в Балтимор, а съехал с межштатной автомагистрали I-95 в Уилмингтоне и поехал на юг через Делавэр, съехав по мосту через Чесапикский залив в Аннаполис. Была ночь, и в городе было тихо.

Школа находилась в Истпорте, прямо напротив Военно-морской академии, через гавань Аннаполиса, и Сергей был поражён чопорностью и опрятностью рядов домов. Всё было в идеальном порядке: белые штакетники, аккуратные ряды вязов и вишен, американские флаги, развевающиеся над каждым крыльцом.

Это было совсем не похоже на Россию.

Даже тротуары были аккуратно вымощены перекрестной кирпичной кладкой, а не прямым бетоном.

Что-то в этой высокомерности его раздражало.

Он не был идеалистом. Он работал на босса не потому, что верил в его дело. Он вообще ни во что не верил. Он делал это, потому что это была его работа.

Потому что он всегда так делал. И потому что Медведев убьёт его, если он когда-нибудь попытается уйти.

Но находясь в Америке, в этой зловещей империи, против которой было направлено девяносто девять процентов его творчества, он испытывал сильное желание увидеть, как все это обратится в дым.

Он остановил машину у школьного забора и закурил. Ночь была ясная и холодная, и он открыл окно.

Это была шикарная подготовительная школа. Он представил себе, как утром туда приходят школьницы в юбках и с рюкзаками. Он отметил точки доступа,

транспортный поток, позиции, которые, скорее всего, займет любой отряд Секретной службы.

Затем он вышел из машины и пошел по улице в направлении дома Сандры Шрейдер.

Дочь звали Элизабет. Её называли Лиззи.

Небольшой комплект видеонаблюдения, который ему предоставили, запечатлел, как она идёт домой этим маршрутом с подругой. Они расстались на углу Чесапик-авеню, и Лиззи прошла последний квартал одна.

Если Лиззи была с кем-то, Сергею было строго приказано не предпринимать никаких действий. Было важно, чтобы никто не узнал о её похищении. Это должно было остаться в тайне. Кто-то должен был позвонить матери сразу после того, как он её забрал, и недвусмысленно сказать ей, что если она когда-нибудь захочет снова увидеть своего ребёнка живым, то будет держать рот на замке.

Как только власти США узнают о пропаже девочки, она станет бесполезным инструментом давления. Секретная служба возьмёт Сандру под стражу, лишит её доступа к конфиденциальным данным и назначит переговорщика по освобождению заложников, чтобы вернуть девочку.

Сандра ни за что не останется на своем месте, если ее положение будет скомпрометировано.

Им нужно было заполучить девушку тайно или не заполучить ее вообще.

У Сергея не было никаких сомнений по этому поводу.

Он не знал, зачем им нужна эта девочка и какое влияние они хотели оказать на её мать. Его не смущало, что он нацелился на ребёнка. Если бы босс приказал, он бы убил её без колебаний.

Он прошёл по дороге к дому и остановился снаружи. Его там быть не должно было, там могли быть камеры, но если бы никто не знал о пропаже девочки, никто бы не смотрел запись.

Дом был большой. Он не был экспертом по недвижимости, но предположил, что он стоил немалых денег.

Вокруг участка был установлен железный забор высотой четыре фута с декоративными столбами. На участке висела табличка, предупреждающая злоумышленников о наличии системы безопасности, но такая табличка была на всех домах на улице.

Правительство должно было провести проверку безопасности, но, учитывая, что Сандра только что переехала, никаких изменений пока не было.

Он сомневался, что в доме есть что-то, что могло бы представлять опасность.

Он вернулся другим маршрутом, ведь не было никакой гарантии, что школьница будет ходить по одному и тому же маршруту каждый день. Когда он сел в машину, он вернулся на шоссе в направлении Балтимора. Он добрался до города.

и отправился по указанному ему адресу в районе Фэрфилд.

Это была промышленная зона, над которой возвышалась межштатная автомагистраль, возвышавшаяся над свалками металлолома и авторазборками. Вдоль берега были сложены резервуары для хранения нефти, а несколько танкеров плавали по воде, отгороженные лабиринтом сетчатых ограждений.

На Франкфуртской авеню, между складами и огромным пунктом взимания платы за проезд по туннелю Балтимор-Харбор, стоял обветшалый старый дом с заросшим газоном и заколоченными окнами.

Он припарковал машину перед домом и был поражен ветхостью этого места.

Это место не могло быть более непохожим на то, где он только что был в Аннаполисе.

Внутри дом был вполне пригоден. Перед телевизором Sony со встроенным VHS-кассетным проигрывателем стоял старый диван. В спальне были постельное бельё и чистые полотенца. Холодильник был вымыт и пуст.

Он заправил постель в одной из комнат, а затем вернулся к машине.

По пути он прошёл мимо китайской закусочной с едой на вынос и заметил, что она работает всю ночь. Он купил чоу-мейн с креветками, спринг-роллы и четыре пива и принёс всё это домой.

Когда он сел на диван и разложил еду на столе, то понял, что забыл попросить соус чили.

Он включил телевизор и стал переключать каналы. Он позволил звукам голосов притупить его английский и попытался повторить некоторые услышанные фразы.

Если бы ему пришлось говорить, акцент бы его выделил. Он планировал вообще не говорить.

Закончив есть, он закурил сигарету и одну за другой выпил четыре бутылки пива. Затем он пошёл в спальню и лёг на кровать, не раздеваясь.

Утром он поехал в Walmart и купил американские джинсы, американскую рубашку и американское пальто. Он вернулся в школу и наблюдал за утренним набором. Он увидел, как Лиззи пришла с подругой. Никаких признаков присутствия спецназа не было.

Он наблюдал, как Лиззи вошла в школу.

У Сергея была дочь её возраста. Она жила с матерью. Он видел её раз или два в год, всегда в одном и том же дешёвом ресторане рядом с домом матери. Они неловко болтали, он пытался задать ей вопросы.

вопросы, в конце еды он давал ей деньги в конверте, как будто платил за компанию.

Она училась в такой же школе в Москве.

Думая о ней, он сунул руку в карман пальто и погладил рукоятку пистолета.

29

«Что случилось?» — спросила Лариса, когда Лэнс вернулся в квартиру.

Он подошёл к окну и отдёрнул занавеску. «Мы больше не можем здесь оставаться», — сказал он.

Страх отразился на её лице. «За тобой кто-то следил?»

«Нет, но оставаться там небезопасно. Посольство было буквально напичкано слежкой. Если меня не обнаружило ГРУ, то это сделает ЦРУ».

«Разве ты не позаботился о том, чтобы не привести их обратно к нам?»

«Ничто не может быть гарантировано на сто процентов», — сказал Лэнс.

«Сколько у нас времени?»

Он посмотрел на часы. «Мы можем поесть, но потом нам пора идти. Нам ещё нужно убраться. И не оставлять никаких следов».

Лариса оглядела квартиру. «Куда мы пойдём?»

«Я найду нам что-нибудь».

«А как насчет моего жилья?»

Он посмотрел на неё. «Лариса, мне кажется, ты не понимаешь, во что вляпалась».

«Я рисковала жизнью два года, — защищалась она. — Благодаря мне вы вообще знаете о заговоре против посольства».

«Жизнь, которую ты знала, закончилась, Лариса. Ты больше не сможешь вернуться в свою квартиру. Ты больше не сможешь пользоваться телефоном. Ты больше не сможешь пользоваться своим банковским счётом. Ты даже не сможешь использовать своё настоящее имя».

Она знала, что он говорит правду, но пока не могла полностью осознать ее.

«Как я буду жить?» — спросила она, и страх отразился на её лице. «Что я буду делать?»

«Вам придется покинуть страну».

«Без паспорта и денег?»

«Я тебе помогу».

"Действительно?"

Он шагнул к ней. «Теперь мы на одной стороне, Лариса. Я тебя не оставлю. Агентство о тебе позаботится».

«Какое агентство?»

«ЦРУ, Лариса».

У нее кружилась голова.

Она пошла на кухню и поставила чайник на плиту.

«Хочешь кофе?» — спросила она.

Лэнс кивнул. «Я купил кое-какие продукты».

Она осмотрела сумку и распаковала то, что он принёс. Курица, лук, грибы. Там же были макароны и банка соуса.

«Полагаю, ты хочешь, чтобы я приготовила».

«Я могу это сделать», — сказал он.

Она покачала головой и начала наполнять кастрюлю водой.

Лэнс начал собирать вещи. Он также купил бутылку бытового отбеливателя, смочил в нём тряпку и протёр все поверхности.

Из-за этого в этом месте воняло, как в общественном туалете.

«Напротив посольства есть отель, — сказал Лэнс. — Мы можем наблюдать за происходящим оттуда».

Лариса кивнула.

«Что вы видели, когда были в посольстве?» — спросила она. «Вы считаете, что угроза реальна?»

«Ну, одно можно сказать наверняка, — сказал Лэнс. — Если кто-то планирует нападение, ему не придётся особо напрягаться. Безопасность настолько слаба, что хоть цирк проезжай по этому месту, никто ничего не заметит».

«Есть ли там кто-нибудь, с кем вы можете поговорить?»

Лэнс покачал головой. «Всё будет не так просто», — сказал он.

«У тебя там есть связи, да?» — спросила Лариса. «Ты работаешь на правительство. Можешь к ним обратиться».

«Так это не работает», — сказал Лэнс. «Я работаю вне официальных каналов. Там никто не знает, кто я, а если бы и знал, то не поверил бы тому, что я сказал».

«Ну, мы можем позвонить. Сказать им, что заложена бомба. Хотя бы эвакуируйте жилой комплекс».

«Есть только один способ защитить это посольство, — сказал Лэнс. — И это выяснить, кто планирует атаку».

«Значит, будем смотреть?» — спросила Лариса.

«Мы смотрим».

«А что, если они осуществят атаку?»

«Нам придется это предвидеть».

Она резала лук, и у неё заслезились глаза. Слёзы сделали её ещё красивее. Она промокнула рукавом под глазом, стараясь не испачкать макияж.

«Думаю, вам следует передать это по цепочке», — сказала она. «Зайдите в посольство и сообщите ответственному лицу о готовящемся нападении. Дайте им возможность эвакуироваться. В противном случае вы просто используете их всех как приманку, рискуя их жизнями, чтобы поймать заговорщиков с поличным».

Она сварила кофе и принесла нам.

Он выпил, пока она доедала пасту. Она работала очень аккуратно.

Каждый ингредиент был важен и с ним нужно было обращаться правильно.

Они поели за деревянным столом на кухне, а затем собрали свои вещи, в последний раз протерли квартиру и ушли.

«У меня нет никакой одежды», — сказала она, спускаясь по лестнице.

Они отвезли её машину в универмаг и купили там одежду и туалетные принадлежности. Затем он спросил, где она обычно паркуется.

«У меня есть место за моим зданием», — сказала она.

Она была за рулём, но Лэнс попросил её сесть за руль. Они доехали до её района и проехали мимо дома, не останавливаясь. Это был большой многоэтажный дом в жилом районе с парковкой позади дома.

«Что мы здесь делаем?» — спросила Лариса.

«Есть ли определенное место, где вы оставляете свою машину?»

«Да, тот, у фонарного столба».

Лэнс подъехал, и они вышли из машины.

«Что мы делаем?»

«Насколько нам известно, вас никто не ищет».

"Верно."

«Если мы оставим вашу машину здесь, где ей и место, она им ничего не скажет».

30

Сергей припарковался возле школы за пятнадцать минут до последнего звонка.

Небо было ясным, и солнце светило ему в спину. Он стоял в квартале от ворот и ждал, куря у открытого окна, пока не увидел, как студенты начали выходить. Кто-то сел в машину, кто-то в автобус, а кто-то пошёл пешком.

Он достал телефон и позвонил Кирову.

«Мы все еще в деле?» — сказал он.

«Да, но будьте осторожны. Убедитесь, что в доме нет сотрудников спецслужб. Если она исчезнет во время их дежурства, будет немедленно поднята тревога».

«Я думал, что на улице дежурит группа наблюдения», — сказал Сергей.

«Им пришлось переехать», — сказал Киров. «Фургон привлекал внимание».

«Блядь», — сказал Сергей.

«Сами разберётесь».

«Мне приходится вытаскивать эту девчонку средь бела дня, чтобы никто не заметил, а ты даже за домом не следишь?»

«Просто разберись, — сказал Киров. — И не облажайся, иначе нам обоим конец».

Сергей повесил трубку и глубоко затянулся сигаретой. Сотни девушек в одинаковой форме проходили через главные ворота школы.

Он подождал, пока не увидел Лиззи, затем выбросил сигарету в окно и включил зажигание.

Она вышла из ворот и была с другом, которого он узнал по некоторым фотографиям с камер видеонаблюдения.

Сергей позволил им перейти дорогу, затем выехал со своего места и последовал за ними. Они свернули на Чесапик-авеню, и он проехал прямо мимо них, не сбавляя скорости и не поворачивая головы.

Доехав до улицы Лиззи, он развернулся и проехал мимо дома.

Неподалеку стоял черный седан «Кадиллак», и он принял его за служебную машину, но когда он проезжал мимо, машина была пуста.

Он объехал квартал, вернулся на Чесапик-авеню и во второй раз проехал мимо Лиззи и её друга. Тротуар на улице Лиззи был обсажен подстриженными кедрами, что давало некоторую защиту от прохожих. Вернувшись на её улицу, он припарковался там, где их было особенно много.

Он вышел из машины и оглядел улицу. Он проверил каждый дом, каждое окно. Но никого не увидел.

Ни во всех дворах не было ни души.

Никаких машин не было, кроме тех, что пересекали перекресток в Чесапике каждые минуту-две.

Выглядело хорошо.

Никакой охраны, никаких зевак, никакого движения транспорта.

Он подошёл к задней части машины и открыл багажник. Внутри был пластиковый кейс. Он осторожно вытащил его и понёс обратно в машину. Положил кейс на пассажирское сиденье и расстегнул застёжки.

Внутри футляра находилась бутылка с дистиллированной водой. Там же находились два стеклянных флакона и пара хирургических перчаток. Он надел перчатки и открыл бутылку с водой. Затем он очень осторожно вынул оба флакона из футляра и проткнул крышки шприцем. Он извлек их содержимое и добавил его в бутылку с дистиллированной водой.

В одном из флаконов содержался карфентанил, а в другом — ремифентанил. Оба вещества были производными фентанила. Они были чрезвычайно сильными, их было невозможно отследить, и их можно было купить в любом городе Америки.

Убедившись, что вещества смешались, он снял крышку с бутылки и заменил ее купленным в магазине пластиковым распылителем.

Затем он посмотрел на тротуар в зеркало заднего вида и стал ждать.

Прошло несколько минут, прежде чем Лиззи наконец скрылась за углом. Подруга всё ещё была рядом.

Это было нехорошо.

С Лиззи у него был план. С другой девушкой он не знал, сколько времени пройдёт, прежде чем её пропажу заметят.

Он не мог ее забрать.

Если бы секретная служба узнала, что одноклассница дочери директора АНБ пропала, они бы этим занялись.

Это означало, что он не мог взять с собой и Лиззи.

Он сидел неподвижно, позволяя им пройти мимо машины. Он наблюдал, как они входят в дом, и посмотрел на часы.

Он не знал, сколько времени у него осталось до возвращения матери, и подумывал позвонить Кирову. Он медлил, надеясь, что друг уйдёт до возвращения Сандры. Он просидел ещё полчаса, но девочки всё ещё оставались в доме.

Когда прошел час, он наконец набрал номер Кирова.

«Она у тебя?» — спросил Киров.

«Нет. Она привела домой друга».

«Какой друг?»

«Не знаю. Девочка из школы».

"Где они?"

«В доме».

Киров помолчал минуту. Потом сказал: «Вам придётся прервать операцию».

«Я мог бы взять их обоих», — сказал Сергей.

«Нет», — сказал Киров.

Сергей ничего не сказал. Он закурил. Ему было пиздец.

«Сергей, слышишь? Не двигайся. Я получу дальнейшие инструкции из Москвы».

«Скажешь им, что я потерпел неудачу».

«Я бы сказал, что план был ошибочным».

«Я подожду», — сказал Сергей. «Может, друг уйдёт».

«Который час?» — спросил Киров.

Сергей посмотрел на часы. «Почти пять».

«Мать скоро вернется домой».

«Я знаю», — сказал Сергей.

Он повесил трубку и остался на своем месте, наблюдая за домом.

Примерно через час к воротам подъехали три черных Cadillac Escalade.

Они подождали, пока откроются ворота, а затем процессией въехали на подъездную дорожку.

Сандра Шрейдер вышла из одной из машин, и водитель проводил её до двери. Они обменялись несколькими словами, после чего он вернулся к машине.

Она вошла в дом одна.

Три автомобиля марки Escalade простояли около пятнадцати минут, после чего два из них вернулись на подъездную дорожку и уехали.

Сергей оставался на месте, наблюдая за происходящим. Водитель Сандры был единственным представителем спецслужб в доме. Он просидел в «Эскалейде» около сорока пяти минут, пока Лиззи с подругой не подошли к входной двери.

Сандра вышла и поговорила с ним. Затем друг сел в машину. Она сдала назад, выехала на подъездную дорожку, ворота открылись, и машина уехала.

Сергей не терял времени даром.

Он вышел из машины и подошёл к пешеходной калитке, через которую прошли девочки. Она была открыта.

Он прошел через нее и направился по дорожке к входной двери.

Он позвонил в дверь и отступил на шаг.

Он увидел силуэт Сандры, приближающейся сквозь матовое стекло, и равнодушно взглянул на часы. Она смотрела на него в глазок. Он вздохнул и обернулся, отступив на несколько шагов от двери, словно сдаваясь.

Дверь открылась, и Сандра спросила: «Могу ли я вам помочь?»

Сергей тут же развернулся и бросился прямо на неё, сбив её с ног в коридоре. Он брызнул ей в лицо из пульверизатора, а затем захлопнул за собой входную дверь.

Он закрыл ей рот своей массивной рукой, не давая ей говорить, пока она не потеряла сознание.

«Кто это был, мама?» — раздался голос сверху.

Сергей прокрался вверх по лестнице и при свете ламп увидел, в какой комнате находится девушка. Он вошел в комнату и, когда она обернулась, брызнул на нее из бутылки и наблюдал, как она падает.

Когда она вышла, он достал из своего пальто рулон клейкой ленты и обмотал ей запястья и рот.

Он снёс её вниз по лестнице и выглянул наружу. «Кадиллак» ещё не вернулся, и, перешагнув через бесчувственное тело матери, он повёл девочку по тропинке к воротам.

Он положил её на землю в кустах, подошёл к машине и подъехал к воротам. Затем он положил девочку на заднее сиденье и накрыл одеялом.

Он посмотрел на улицу. «Кадиллака» всё ещё не было видно, но он знал, что приближается к цели. Если он оставит Сандру такой, какая она есть, она умрёт от передозировки. Ему нужно было вернуться и привести её в чувство.

Он вернулся в дом и проверил её пульс. Он был очень слабым. Он перевернул её на бок и достал из куртки шприц с налоксоном. Он разорвал упаковку и вставил наконечник в её ноздрю. Нажал на помпу, и она впрыснула дозу назального спрея.

Сандра тут же жадно хватала ртом воздух, словно ее только что вернули из мертвых.

Он сел над ней и наблюдал, как она приходит в себя. Она была дезориентирована, а когда её взгляд сфокусировался и она увидела его, она запаниковала.

«Кто ты?» — закричала она.

Сергей сидел на корточках, глядя на нее сверху вниз, и когда в ней проснулся материнский инстинкт, она сразу поняла, что речь идет о ее дочери.

«Где Лиззи?» — спросила она, и глаза ее наполнились слезами.

«Слушай меня очень внимательно», — сказал Сергей на ломаном английском. «Если хочешь снова увидеть её живой, никому ничего не говори. Твой охранник скоро вернётся. Ты ему ничего не говори. Если кто-нибудь узнает, что твоя дочь у нас, если правительство узнает, мы её убьем».

"О чем ты говоришь?"

«С вами свяжутся и предоставят дальнейшие инструкции. Делайте, что вам говорят, и вы вернёте свою дочь. Если кто-нибудь узнает, что она у нас, она потеряет всю свою ценность».

«Теряет свою ценность?»

Сергей встал и вышел из дома. Он вернулся к машине и проверил, как там девочка. Ей тоже нужен был налоксон, но как раз когда он собирался его ей дать, он увидел, как с Чесапик-авеню свернула машина.

Он сел за руль, включил зажигание и выехал на улицу. В этот момент «Кадиллак» проехал прямо мимо него и остановился у ворот.

Уезжая, Сергей молился о том, чтобы у женщины хватило сил следовать его указаниям.

Он проехал несколько кварталов, остановился в тёмном месте и ввёл девушке налоксон. Когда она пришла в себя, её глаза расширились от ужаса.

Она не знала, где находится и что происходит, но не могла кричать из-за ленты вокруг рта.

Он схватил ее и обмотал еще больше ленты вокруг ее лодыжек и запястий.

Он сделал повязку, закрыв ей глаза. Она брыкалась и вырывалась, но вскоре перестала хныкать.

Он выехал на шоссе в сторону Балтимора и набрал номер Кирова.

«Что это?» — сказал Киров.

«У меня есть девушка».

31

Такси остановилось возле отеля на Садовом кольце, прямо напротив американского посольства, и Лэнс и Лариса вышли из машины.

Он обнял её, словно они были парой. Симпатичная русская с американцем не вызвала бы ни малейшего подозрения в этом районе.

Они позаботились о том, чтобы им достался номер на верхнем этаже с видом на посольство, и сказали, что не знают, как долго пробудут. Они отказались от помощи с багажом и пошли к лифту.

«Мы должны быть готовы покинуть это место в любой момент», — сказал Лэнс в лифте.

Лариса кивнула.

«Мы прячемся здесь на виду. Малейшая ошибка — и нас найдут».

Они направились в комнату, и только войдя внутрь, поняли, насколько она мала.

«Не волнуйся», — сказал Лэнс. «Я не заставлю тебя спать со мной».

Лариса, казалось, собиралась что-то сказать, но остановилась.

Лэнс подошёл к окну и посмотрел на посольство. Оно было внушительным, спроектированным как одно из самых защищённых мест на земле. Попасть внутрь и выйти из него должно было быть практически невозможно. Высокие стены окружали весь комплекс, а самые передовые в мире системы безопасности отслеживали каждое движение. Лэнс знал из секретных документов, что там были подземные датчики для защиты от подкопов, атак класса «земля-воздух».

Ракетные шахты для защиты от самолетов, блокираторы сигналов военного уровня для предотвращения слежки и полноспектральные датчики, которые могут обнаруживать движение, температурные искажения и звук с чувствительностью научного лабораторного оборудования.

Проблема была не в конструкции комплекса, и даже не в оснащении системами безопасности, а в том, что кто-то в Вашингтоне поручил задачу по мониторингу этих систем русскому человеку.

Он считал, что их всех следует судить за измену.

Посольство в Москве было больше, чем просто очередным правительственным зданием.

Он стоял в самом центре Москвы на протяжении всей Холодной войны, все те годы, когда призрак ядерного холокоста висел над миром, словно низкий туман.

Это было символом преданности Америки во время того конфликта, и то, что ее безопасность сейчас находится под угрозой, было оскорблением памяти каждого военнослужащего, погибшего в холодной войне.

Нападение на него было бы нападением на победу Америки в холодной войне. Это поставило бы под сомнение саму идею Америки как единственной мировой сверхдержавы.

Лариса сидела на кровати и смотрела на него, и он спросил: «Хочешь чего-нибудь? Кофе?»

«Я бы не отказался выпить».

Он подошёл к мини-бару. Там был выбор ликёров в миниатюрных бутылочках, немного вина и несколько бутылок пива.

"Что бы вы хотели?"

«Как насчет вина?»

Он достал красный и поискал штопор. Он лежал рядом с телевизором.

Он открыл бутылку и налил два стакана.

«Спасибо», — сказала она, сделав глоток.

Она была взвинчена. Он чувствовал, что должен её успокоить.

Он сел на стул рядом с кроватью и отпил из стакана. Он посмотрел на неё. Впервые ему довелось по-настоящему рассмотреть её. Её глаза, её рот, очертания губ. Он видел Татьяну в каждой черте.

«Что?» — спросила Лариса, оглядываясь на него.

«Я просто…».

«Пристально смотрит».

Он улыбнулся. «Расскажи мне ещё раз, что ты слышал от китайца».

Она сделала ещё глоток вина. «Ну, — сказала она, — он рассказал мне, откуда он».

«Пекин».

"Это верно."

"Что еще?"

«Он сказал, что был на Лубянке».

«Разговариваю с кем-то».

«Кто-то, кого он назвал настоящим белым медведем, с такой бледной кожей, что он выглядел больным».

«А что он сказал о посольстве?»

«Он сказал, что будет атака. Он сказал, что это изменит мир. Заставит мир осознать, что эпоха Америки подошла к концу.

Что-то вроде этого».

«Он сказал когда?»

Она покачала головой.

«Он конкретно сказал, что это было посольство в Москве?»

Она на мгновение задумалась. «Не помню. Может, он просто сказал «посольство», и я так и предположила».

"Все в порядке."

«Может быть, это еще одно посольство?»

Лэнс пожал плечами. «Москва — вполне разумное предположение».

Она кивнула. «Он что-то сказал о том, чтобы бросить ему в глаза грязь».

«Оба глаза?»

«Как в бою. Бросать землю, чтобы ослепить врага».

«Понятно», — сказал Лэнс.

«Его русский был не очень хорош, — сказала она. — Он был очень пьян. В тот момент он мог говорить о чём угодно. Может быть, мне всё это показалось».

«Я уверен, что вы услышали то, что вам показалось».

Она пожала плечами. «Кто знает? Может, он был сумасшедшим».

Лэнс кивнул. «Но ты сразу пошёл к Татьяне?»

«Как только смогу».

«И что она сказала?»

«Она сказала идти к тебе».

Лэнс откинулся назад и сделал ещё один глоток. Он молился, чтобы Ларисса оказалась права. Иначе он натворит кучу бед из ничего.

«Я думал о том, что вы сказали ранее», — сказал он.

«Что я сказал?»

«Несправедливо использовать посольство как приманку. Мы должны их предупредить».

«И ты собираешься это сделать?»

«Я попробую».

«Ты не выглядишь счастливым из-за этого».

«Сейчас я не знаю, будут ли они вообще меня слушать».

«Они вам не поверят?»

«Они мне не поверят. Они не узнают, кто я».

«И ты им не скажешь?»

«Думаю, это не имеет значения», — сказал он. «Суть в том, что если они получат сообщение об угрозе, им придётся усилить меры безопасности».

«Этого будет достаточно?»

Он пожал плечами. «Это заставит тех, кто планирует атаку, скорректировать свои планы».

«Они отложат?»

«Отложи. Поменяй цели. Так их не поймать, и поэтому мне это не нравится».

«Но у тебя нет выбора?»

Он покачал головой. «Не думаю».

Лариса встала и посмотрела в окно. Затем повернулась к нему.

«Лэнс», — сказала она.

"Да."

«Ты сказал, что ты беглец».

«Возможно, я сбежал», — сказал он. «Это зависит от Рота».

«А что, если ты не вернешься?»

«Я выйду снова».

«Если ты беглец, преступник, и ты приходишь туда, рассказывая о бомбе, лжёшь о том, кто ты, и рассказываешь им всё это. Что, если тебя просто арестуют?

«Я вернусь, Лариса».

Она не выглядела убежденной.

Она шагнула к нему и наклонилась. На мгновение ему показалось, что она сейчас его поцелует, но тут она взяла бутылку вина, стоявшую рядом.

«Если ты не вернешься, — сказала она, — я все равно что мертва».

Он кивнул. Он не думал об этом с такой точки зрения. Он думал, что она беспокоится о нём.

Она наполнила свой стакан.

«Мне пора идти», — сказал он.

«Хорошо», — сказала она, поворачиваясь к окну.

Он встал и подошёл к двери. Открыв её, он обернулся. «Если со мной что-нибудь случится», — сказал он.

«Ты только что сказал, что ничего не изменится».

«Лариса, — сказал он, — если что-то случится, если я по какой-то причине не вернусь, тебе придется уехать из России».

«И как я это сделаю без тебя?»

«Не высовывайтесь. Уезжайте поездом. Никаких аэропортов. Не бегите. Не паникуйте. Идите на запад. Доберитесь до Германии. Доберитесь до американского посольства в Берлине.

Когда приедешь туда, скажи им, что тебе нужно поговорить с Леви Ротом из Центрального разведывательного управления. Передай ему, что я тебя послал.

32

Лэнс предъявил удостоверение личности и вошел на территорию посольства.

Рот был скрупулезен в предоставлении всех документов, которые могли пригодиться в ходе миссии. Он говорил, что в большинстве миссий документы важнее оружия. Лэнс не был уверен, что согласен с этим, но уже не в первый раз был рад их получить.

В посольстве было тихо. Было уже поздно, и большинство сотрудников уже ушли.

Служба дипломатической безопасности располагалась в новом здании по другую сторону двора, и Лэнс направился туда.

Здание было внушительным, словно офис какой-то технологической компании, а над ним под косым углом тянулась стеклянная стена на четыре этажа.

Внутри был дополнительный досмотр, включая рентгеновские сканеры и металлоискатель, и Лэнс с облегчением увидел, что хотя бы эта работа всё ещё в руках морских пехотинцев. По мнению Лэнса, морская охрана посольства была единственной полноценной службой безопасности для такого важного посольства, как Москва. В давнем меморандуме между Госдепартаментом и Корпусом морской пехоты говорилось то же самое.

«Добрый вечер», — сказал один из морских пехотинцев Лэнсу, жестом приглашая его выйти вперед.

«Вы, ребята, всё ещё обеспечиваете безопасность здания?» — спросил Лэнс, входя в сканер.

«Совершенно верно», — сказал морской пехотинец.

«Но они передали охрану периметра частному подрядчику?»

«Российская компания, это верно, сэр».

«Что вы, ребята, думаете об этом?» — спросил Лэнс.

Морской пехотинец посмотрел на своего начальника.

«Нам платят не за то, чтобы мы думали», — сказал руководитель.

Лэнс кивнул. Он прошёл мимо них к лифтам и провёл магнитной картой. Ключ-карта была собственностью ЦРУ, выданной Группой специальных операций, и её использование тщательно контролировалось подразделением агентства, тесно взаимодействующим с АНБ. Использовать её было всё равно что запустить сигнальную ракету, сообщив всем в Вашингтоне, где он находится, но выбора у него не было.

Он решил, что ему необходимо донести это предупреждение до тех людей, которые имеют возможность предотвратить нападение, даже если это означает, что ему придется втянуться в то, в чем он не хотел участвовать, и несмотря на то, что это, скорее всего, будет означать, что он никогда не узнает, кто стоит за угрозой.

Он увидел в справочнике, что Служба дипломатической безопасности находится на третьем этаже, и нажал кнопку. Когда двери лифта открылись, он оказался в небольшом вестибюле с несколькими диванами и столом. За столом сидела серьёзная женщина в шёлковой блузке.

Большинство сотрудников покинули офис, и ее работа в основном заключалась в сидении на своем месте, серфинге в социальных сетях и раскладывании пасьянса.

Казалось, ей не понравилось, что Лэнс нарушил ее привычный порядок вещей.

«Привет», — сказал Лэнс. «Я сверху. К нам только что поступило важное сообщение, и я хочу немедленно доложить об этом начальнику участка».

«Прошу прощения», — сказала женщина, отрываясь от экрана. «Кем вы себя представили?»

«Андерсон», — сказал Лэнс, протягивая пластиковое удостоверение личности по столу.

Удостоверения были стандартными и предоставляли ему вымышленное имя, дипломатическое прикрытие и допуск ЦРУ без указания какой-либо конкретной роли.

Они отлично подходили для доступа в посольство или прохождения проверки безопасности в аэропорту, но использовать их здесь было рискованно. Вполне вероятно, что эта женщина знала по имени всех, кто имел доступ к начальнику резидентуры.

«Я только что прибыл», — сказал он. «Всё ещё пытаюсь привыкнуть к этому холоду. Есть какие-нибудь советы?»

Она тонко улыбнулась и провела его карточку через сканер безопасности.

«Я уверена, ты разберешься», — сказала она.

Они неловко ждали, пока сканер сделает свое дело.

В комплексе было большое окно, выходящее на центральный двор, и Лэнс смотрел в него.

«Отличный вид», — сказал он.

Она равнодушно кивнула.

По-видимому, произошла какая-то задержка со сканером, и Лэнс начал беспокоиться, что его учетные данные уже аннулированы.

«Мне очень нужно его увидеть», — сказал он. «Это срочно».

Она подняла взгляд от экрана, и ее улыбка дала ему понять, что ее совершенно не волнует его спешка.

«Просто жду, пока пройдёт проверка безопасности», — сказала она. «Кажется, что-то не так».

«Можете ли вы просто позвонить ему и сообщить, что я здесь?»

«Как вы, я уверен, понимаете, мистер Рапапорт очень занятой человек».

«Он захочет услышать, что я скажу».

«К тому же, сейчас уже почти глубокая ночь», — сказала женщина. «Может быть, вы вернётесь с этим утром?»

«Это не может ждать».

«Ну что ж», — сказала женщина, нетерпеливо постукивая пальцами по сканеру безопасности.

«Послушайте, — сказал Лэнс, — у меня есть информация о надвигающейся угрозе безопасности, и мне нужно немедленно с ним поговорить. Это нечто достоверное, и это срочно».

«Если что-то срочное, вы можете отнести это сотруднику службы безопасности у главных ворот».

«Я не пойду с этим к охраннику. Мне нужен человек с полномочиями».

«Ну, я не знаю, что тебе сказать, но я не буду звонить Рапапорту домой. Если это так важно, можешь позвонить ему сам».

«Дай мне его номер».

«Мне не разрешено раздавать личные номера».

Лэнс оглядел офис. Он начал терять терпение.

Он сделал глубокий вдох и попробовал еще раз.

«Послушайте», сказал он, «кажется, мы начинаем не с той ноги».

«Вовсе нет, мистер Андерсон».

«Почему вы так мешаете? Я просто хочу поговорить с кем-нибудь из службы безопасности».

Она взглянула на экран, и он увидел, что она начинает нервничать.

«Что там написано?» — спросил он.

«Слушай, — сказала она. — Я могу дать тебе номер РСО. Он отвечает за безопасность. Всё, что ты скажешь, всё равно пройдёт через него».

«Мне нужно поговорить с ЦРУ», — сказал Лэнс.

«Тебе нужен номер или нет?»

«Это смешно».

«Это лучшее, что я могу предложить».

«Хорошо», — сказал Лэнс. «Дай мне номер».

Женщина написала имя и номер телефона в блокноте, и Лэнс наклонился к ней, делая вид, что читает то, что она пишет. Он взглянул на экран её компьютера и понял, почему она так нервничает.

Ярко-красное поле на экране гласило:

Известная угроза безопасности. Крайне опасно. Вызывается помощь.

Он откинулся назад, прежде чем она успела заметить, что он увидел экран. Она протянула ему записку, и он взглянул на неё.

«Вы очень помогли», — сказал он, кладя бумагу в карман.

Он оглядел вестибюль в поисках выхода. Охрана уже шла, а лифтом воспользоваться было нельзя.

Он снова посмотрел в окно. Три этажа вниз, во двор, вымощенный булыжником. Он не переживет падения.

«Где лестница?» — спросил он.

Теперь она явно была обеспокоена.

«Сюда», — сказала она, кивнув в сторону коридора.

Лэнс пошел по коридору, и тут позади него раздался звон лифта.

Дверь лифта открылась, и одновременно открылась дверь в конце коридора, ведущего на лестницу. Из неё вышли четверо морских пехотинцев.

Лэнс повернулся к лифту, из которого как раз выходили еще четверо морских пехотинцев.

«Это он», — сказала девушка-регистратор, указывая на Лэнса.

«Стой!» — крикнул один из морских пехотинцев.

Они вытащили пистолеты. Лэнс был безоружен. Он оглядел узкий коридор, по обеим сторонам которого стояли четверо вооружённых мужчин. Он взвесил варианты и решил, что не собирается убивать восьмерых американских морских пехотинцев.

В любом случае арест может оказаться более быстрым способом предстать перед Рапапортом.

«Руки вверх».

Лэнс поднял руки. Морпехи приблизились, направив на него оружие. Они явно считали его представляющим серьёзную угрозу.

«Я безоружен», — сказал Лэнс, пытаясь разрядить обстановку.

Он шёл добровольно. Последнее, что ему было нужно, — это пуля от нервного морпеха.

«На колени!» — крикнул морской пехотинец.

Лэнс упал на колени и заложил руки за голову. Он знал, что говорить этим людям бесполезно. Их система считала его террористом, и они не собирались слушать ни слова из того, что он говорил.

Он ждал, не двигаясь, и когда они подошли достаточно близко, двое мужчин бросились вперед, повалили его на землю, заломили ему руки за спину и надежно заковали в наручники.

33

Медведев стоял в дверях своего кабинета, разглядывая секретаршу.

На ней была короткая юбка и лёгкая шёлковая блузка, которую он лично для неё подобрал. Ткань блузки была настолько тонкой, что сквозь неё всё было видно, и она смущённо ёрзала под его взглядом.

Он собирался сказать что-то непристойное, когда зазвонил телефон.

Она подняла трубку и ответила тихим, как у котенка, голосом.

Она прижала трубку к груди и посмотрела на него. «Ваш вызов директору АНБ готов, сэр».

«Скажите им, чтобы разместили его», — сказал он.

Раздобыть личный номер Сандры Шрейдер было непросто, но ситуация была чрезвычайная. Именно поэтому он притащился в офис посреди ночи.

Золотой мальчик Леви Рота снова взялся за дело, поставив под угрозу всю операцию.

Если он не разберется с этой ситуацией в течение следующих нескольких минут, всю атаку придется отменить.

«Соедините ее», — сказал он, возвращаясь в свой кабинет.

Он закрыл дверь и сел в огромное кожаное кресло. Подняв трубку, он провёл языком по губам.

«Сандра Шрейдер», — сказал он на своем ломаном английском, — «надеюсь, я тебя не разбудил».

«Кто это?» — спросила Сандра, и ее голос был отчаянным.

Это было понятно. Её дочь только что похитили, и она понятия не имела, что с ней будет.

«Это мужчина, который, как бы это сказать, нянчится с вашей дочерью».

«Что ты с ней сделал, больной ублюдок?»

«Боже мой, Сандра. Пожалуйста, следи за языком».

«Где она?»

«Ты скоро ее вернешь».

«Если ты тронешь хоть один волосок на ее голове, да поможет мне Бог».

«С ней всё будет в порядке, Сандра. Если ты будешь делать всё, что я скажу».

«Я сейчас же позвоню президенту. Секретная служба будет за вами следить».

«Сделай этот выбор, Сандра, и Лиззи перестанет быть для меня полезной».

«Ты попадешь в ад, больной, гнилой кусок…».

«Ну-ну, Сандра, — сказал Медведев. — Давайте не будем грубить. Это простое деловое соглашение. Услуга за услугу. Не нужно усложнять ситуацию сверх необходимого».

На другом конце провода повисла тишина, а затем раздался сдавленный крик, словно она кричала в подушку. Она выплеснула всю свою ярость и вернулась к телефону.

"Чего ты хочешь от меня?"

«Ничего сложного. Просто небольшая услуга».

«Какого рода одолжение?»

«Ты этого почти не заметишь. То, что ты делаешь постоянно. У меня есть ситуация, которую, как бы это сказать, нужно разрешить так, чтобы это соответствовало моим интересам».

«Вы хотите повлиять на ситуацию?»

«Это верно».

«Относительно национальной безопасности США?»

«Я бы не заходил так далеко, Сандра. Мне просто нужен небольшой толчок».

«То, о чем вы спрашиваете, — это измена».

«Ничего подобного».

«Я могу попасть в тюрьму на всю оставшуюся жизнь, если не сообщу об этом».

«Да, да. Мы всё это уже обсудили. Вызовите. Я перережу вашей дочери горло. Возможно, я даже привезу её в Москву, чтобы самому этим заняться. Мне очень нравятся такие вещи. Мне нравится их вытягивать. Приготовьте из них блюдо».

Сандра начала неудержимо рыдать.

«Может быть, я пришлю тебе что-нибудь на память», — сказал он. «Наверное, палец руки. Или ноги.

Или ее голова на блюде с яблоком во рту».

Сандра плакала так сильно, что Медведев испугался, что она причинила себе вред.

«Дыши, Сандра», — сказал он. «Дыши глубже».

Он слышал, как она пытается взять себя в руки. Он подождал, пока она высморкается и успокоится.

Ему нужно было сделать следующую часть идеально. Если она хоть немного почувствует, что происходит, всё будет кончено. Ему нужно было сбить её с толку, заставить поверить, что его проблема личная, что Леви Рот — его цель.

Ему предстояло многое обсудить. Это будет непросто, но он знал, что она захочет поверить его словам. Её разум сделает всё, чтобы избежать выбора между дочерью и своей страной.

И пока она могла убеждать себя, что это не более чем обычная борьба за власть, политическое перетягивание каната между новым директором ЦРУ и его российскими коллегами, она будет делать то, что он хочет.

Она была матерью, и жизнь её дочери была на кону. Матери – существа любопытные. У них были инстинкты, которые должны были сделать их столь могущественными, но вместо этого, казалось, лишь делали их слабее. Их было так легко запугать, так легко манипулировать.

Все инстинкты Сандры подсказывали ей, что он говорит серьёзно. В глубине души она знала, что ему больше всего хотелось бы воплотить свои угрозы в жизнь.

Её волновала только Лиззи. Она бы отдала тысячу джинсов Levi Roth за свою дочь. Любая мать на это пошла бы.

«Мужчина, который звонил в прошлый раз», — пробормотала она.

«Мой мужчина, да. Он очень надёжный, Сандра».

«Он сказал, что если я все сделаю идеально, то Лиззи вернется».

«Так ты готов говорить?» — спросил Медведев. «Ты перестал плакать?»

«Да», — неуверенно ответила она.

«Я больше не хочу слышать эту глупость о посещении секретной службы».

"Хорошо."

«Ты делаешь то, что тебе говорят, и все уходят отсюда счастливыми».

«Хорошо», — сказала она, и ее голос был едва громче шепота.

Он кивнул про себя. Она была готова сдаться, побеждённая, искра бунтарства угасла.

Ему всё ещё нужно быть осторожным. Её поступки ради него ограничены. Она не станет открыто предать свою страну. Пока нет. Для этого потребуется…

время.

Но Леви Рот? Он мог бы заставить её предать его.

«Слушайте внимательно, — сказал он. — Мы не хотим никаких недоразумений».

«Я слушаю», — сказала она.

«Первое и самое важное — это говорить абсолютно нормально. Если кто-то заподозрит хоть что-то неладное, если кто-то решит, что вас как-то скомпрометировали, всё кончено».

"Все в порядке."

«Маленьким горлам перережут».

«Я сказала «хорошо», — воскликнула Сандра, и слезы снова навернулись на глаза.

«Ты можешь это сделать?»

«Я могу попробовать».

«О, тебе придётся приложить больше усилий, дорогая. Лиззи рассчитывает на тебя».

Сандра снова разрыдалась, и Медведев с нетерпением ждал, когда она возьмет себя в руки.

«Хорошо», — сказала она. «Я готова. Я сделаю то, что ты хочешь».

«Хорошо, — сказал Медведев. — Это очень срочно. Мне нужно действовать быстро».

"Хорошо."

«Сейчас в посольстве в Москве происходит инцидент».

«Американское посольство?»

«Да. Только что арестовали агента ЦРУ. Он использовал поддельные документы, и его задержали».

"Хорошо."

«Прямо сейчас его везут в защищенную комнату для допросов в посольстве».

"Все в порядке."

«Этот агент очень важен для Леви Рота. Рот его ищет. Он захочет с ним поговорить».

«Хорошо», — сказала Сандра.

«Мне нужно, чтобы ты позаботился, чтобы этого не произошло».

«Если он из ЦРУ, он находится под юрисдикцией Рота».

«Нет, если вы говорите, что он потенциальный террорист».

"Что?"

«Ты меня услышал».

Сандра задумалась на мгновение, а затем спросила: «Этого агента зовут Лэнс Спектор?»

«О, посмотри на себя, — сказал Медведев. — Ты уже подготовился. Уже изучаешь оппозицию».

«Леви Рот мне не оппозиция».

«Ты сам себе это говоришь».

«Послушайте меня, — сказала она. — Я ничего не могу здесь сделать. Спектор — человек Рота. Они были вместе много лет. Президент знает, что он не террорист».

«Правда?»

"Да."

«Без сомнения?»

«Ничто не подлежит сомнению».

«Именно. Допустим, вы понимаете, что это звучит неправдоподобно, но у вас есть реальные данные, которые вызывают тревогу на каждой плате между Форт-Мидом и США.

Киберкомандование».

«Они смогут подтвердить, что это неправда».

«К тому времени всё это будет позади. Просто намекни, что у тебя есть разведданные, указывающие на это, Сандра. Не раскрывай подробностей. Это отвлекающий манёвр. Позже можешь сказать, что тревога была ложной. Мне просто нужно, чтобы ты выиграла мне немного времени. Мне нужно, чтобы Спектор остался один в комнате для допросов».

«И Рот вообще не может с ним поговорить? Это же бессмыслица».

«Скажите, что никто не может с ним поговорить. Ни посол, ни высокопоставленные дипломаты, ни подполковник морской пехоты».

«Во что ты играешь?» — спросила Сандра.

«Это дело моё и Леви Рота», — сказал Медведев. «Мы очень давно знакомы, и поверьте, у меня есть веские причины хотеть отобрать у него этот актив».

«Вы ведь стояли за нападением на группу специальных операций, не так ли? За гибелью других агентов».

«Я вмешиваюсь во многие дела, Сандра».

«И в какую историю ты меня втягиваешь?»

«Слушай, Сандра. Мы здесь не для уроков истории. Тебя не волнуют эти мелкие раздоры. Тебя не волнуют карьерные перспективы Леви Рота. Он большой мальчик. Он сам о себе позаботится. Тебе нужно сосредоточиться на возвращении дочери».

«Всё, что вредит Роту, вредит американским интересам».

«Вы не можете в это поверить», — выплюнул Медведев.

«Он директор ЦРУ».

«Директора ЦРУ приходят и уходят. Какое вам дело, кто сидит на его месте?»

Сандра вздохнула.

Он почти поймал ее, просто еще один легкий толчок.

«Всё никогда не пойдёт по плану, — сказала она. — Это вылетит тебе в лицо. А потом вылетит мне в лицо».

У Медведева было больше рычагов давления. У него были секреты, которые ему передала Кларисса Сноу, о существовании которых Рот даже не подозревал. Он предпочёл бы держать их в заднем кармане, неизвестно, когда они ему понадобятся, но если ему пришлось отдать их Сандре сейчас, чтобы заключить сделку, это была цена, которую стоило заплатить.

«Послушай, у меня есть документы, которые утвердят твою сделку.

«Те вещи, которые разнесут всё на части вокруг Леви Рота. Просто делай, что тебе говорят», — сказал он. «Что бы ни случилось, это не будет хуже того, что я сделаю с твоей дочерью».

«Нет, — сказала она. — Это абсурд. Если Рот захочет поговорить со своим агентом, я не смогу ему помешать. Президент ни на секунду не поверит, что Спектор — террорист».

«Ему не обязательно верить, Сандра. Ему достаточно услышать, что ты уже наслушалась болтовни в эфире, чтобы повысить уровень угрозы. Скажи, что твоим людям нужно пару часов побыть со Спектором наедине. Пусть даже всего один час. Всё, что ты хочешь, — это изолировать его, никаких посетителей, никаких звонков. Это логично».

«И Рот собирается просто тихо сидеть и смотреть, как это происходит?»

«Что он может с этим поделать?»

Сандра вздохнула. «Даже если Рот верит, что у меня есть что-то серьёзное на Лэнса, он не позволит АНБ допросить самого ценного агента в истории ЦРУ. Слишком много скелетов в шкафу».

Вот почему вы должны сказать президенту, что пора перестать так внимательно прислушиваться ко всему, что говорит Леви Рот. Обратите внимание на недавние события. Этот агент Спектора сбежал с дежурства Рота. Он не вернулся с последнего задания.

Он не отвечает на сообщения. Он якобы шафер Рота, а теперь просто ввалился в посольство, разбрасывая угрозы о заложенной бомбе.

«Он угрожал взорвать бомбу?»

«Вот для этого и нужно время, чтобы расследовать. Несколько часов в комнате для допросов. Президент не сочтёт это слишком большой просьбой».

«И Роту просто придется отступить?»

«Он слишком близок к Спектору, чтобы смотреть на это с какой-либо степенью объективности.

Это компрометирует всё ЦРУ. Эта угроза основана на данных разведки АНБ, и АНБ необходимо предоставить контроль над комнатой для допросов.

«Управлять комнатой для допросов? У АНБ даже нет сотрудников в Москве».

«Пришлите сюда сотрудника службы безопасности. Он отвечает за безопасность посольства. Это его работа».

РЮО был самым высокопоставленным сотрудником Службы дипломатической безопасности, работавшим в Москве. Он отвечал за общую безопасность посольства, включая командование морскими пехотинцами.

«RSO мне не подчиняется», — сказала Сандра.

«Об этом не беспокойтесь. Просто убедите президента предоставить вам комнату. Не пускайте остальных. Как только получите комнату, отправьте туда RSO».

«RSO?» — с сомнением спросила Сандра.

«Он беспристрастен. Он гражданский. Он не работает ни на вас, ни на Рота. Будет выглядеть так, будто вы просто пытаетесь докопаться до фактов».

«И Рот не подумает, что это рыбалка».

"Точно."

«Вы забываете, — сказала Сандра, — что Леви Рот — один из самых доверенных советников президента. Он провёл в Овальном кабинете больше времени, чем кто-либо в Вашингтоне. Президент ни за что не встанет на мою сторону, а не на его».

«Тебе нужно убедить его, Сандра. Посмотри на недавние ошибки Рота.

Группа была полностью разгромлена. Три самых ценных актива страны погибли за один день. Весь проект находится в процессе ликвидации. Возможно, пришло время пересмотреть позицию Рота. Он был здесь уже давно. Возможно, он становится обузой.

«Вы пытаетесь использовать одного нечестного агента, чтобы разрушить всю карьеру Рота.

Это просто невозможно. Президент и Рот ближе, чем братья».

«Читай Библию, Сандра. Даже братья рано или поздно нападают друг на друга».

«Не эти братья».

«Послушайте меня. Если когда-либо президент был готов разорвать отношения с Леви Ротом, то это сейчас».

«В этом вы ошибаетесь».

«В конце концов, все теряют свою ценность, Сандра. Ты скоро это поймёшь. Запомни мои слова: ты сеешь это семя в ухо президента, и оно…

Будет расти. Лояльность Рота к агенту-преступнику. Намек на террористический заговор. Президент не сможет это игнорировать.

«Но всё это неправда. Они скоро это узнают».

«Это неважно. К тому времени я получу то, что хочу».

«Что есть что?»

«Я думала, ты умнее, Сандра».

«Кто ты?» — спросила она.

«Кто я такой?» — поддразнил Медведев. «Подумай, Сандра».

«Это Спектор», — сказала она. «RSO у тебя в кармане. Ты убьёшь Спектора».

«Брава, дорогая. Я убью Спектора, и это здесь, в Москве, не просто личная месть. Спектор долгое время был для нас занозой. Избавиться от него и одновременно навредить Роту — вот что крайне важно».

«Вы хотите сжечь дотла все, что построил Рот».

«Разве это так плохо? Не пора ли сменить караул? Ничто не вечно».

«Вы просите меня разрушить карьеру человека, который фактически создал американский разведывательный аппарат. Он здесь легенда. Когда его не станет, в его честь назовут здание».

«Какое вам дело до карьеры Рота?» — занервничал Медведев.

Если бы она хоть на секунду заподозрила, что всё это затевается не только ради того, чтобы опозорить Рота и убить одного из его агентов, она бы сразу пошла к президенту. Тогда все угрозы мира были бы не важны.

«Думаю, вам нужно сосредоточиться», — сказал Медведев. «Беспокойтесь о том, что для вас важно. Ваша задача — не защищать Рота. Ваша задача — защищать свою страну и свою семью. А мне нужно, чтобы вы не пускали Рота в эту комнату для допросов. У вас всего один час, Сандра. Уверена, вы справитесь».

«Вы хотите, чтобы Спектор сидел в камере до прибытия РСО? И всё?»

«Вот именно. Так просто. И когда всё будет сделано, ты вернёшь свою дочь».

Она была так близко.

«Хорошо», — сказала она. «Предположим, я сделаю всё, что вы хотите. Предположим, президент поверит всему, что я говорю, и предоставит мне полный контроль над расследованием. Как мне помешать Роту просто обходить меня стороной? У ЦРУ в Москве работает несколько сотрудников. У меня никого нет. Если морпехи, прикомандированные к комнате Спектора, впустят людей Рота, я ничего не смогу сделать, чтобы это предотвратить».

Медведева кивнула. Она была права. Всё зависело от того, чтобы Спектора изолировали, но этот чёртов агент РСО был со своей русской любовницей на чёртовой даче за городом. За ним послали, но он всё ещё был в часе езды.

Медведев не знал, какой именно информацией располагал Спектор, но сам факт его присутствия в посольстве доказывал, что он что-то узнал. Оставить его в комнате на час, пока РЮО едет обратно, было слишком рискованно.

Эта миссия была слишком важна.

Медведев схватил пальто и надел его. Он собирался нарушить одно из своих главных правил. Он собирался выйти на открытое пространство. Если он хотел, чтобы Спектор получил пулю в комнате для допросов, ему придётся сделать это самому.

«Просто сделай то, что я тебе сказал», — сказал он Сандре. «Ты знаешь, что будет, если не сделаешь».

34

Лорел велел таксисту остановиться возле первого бара, который выглядел более-менее прилично.

«Вот здесь. Всё в порядке», — нетерпеливо сказала она.

Она высунула ноги из кабины и, как только попыталась встать, обнаружила, что её туфли на шпильке оказались выше, чем она думала. Туфли стояли у двери, и она импульсивно схватила их, выходя из дома.

Конечно же, это были Татьяны. Эта женщина могла бы ходить на ходулях, если бы ей пришлось.

Лорел не прошла подготовку в ГРУ «Ласточка» в этом отношении, и она шаталась на них, как настоящая девчонка из Алабамы, которой она и была.

Она чувствовала себя ужасно. Дома она натянула на себя обтягивающее маленькое чёрное платье и наспех накрасилась в такси, в темноте, пользуясь лишь компактным зеркальцем.

Это было поспешное решение, спонтанная прогулка. Она хотела уйти так, чтобы Татьяна её не заметила. Она планировала сделать несколько вещей, которые ей не хотелось бы видеть на глазах у осуждающей Татьяны.

Она хотела уйти от Татьяны, хотела напиться и хотела, чтобы её трахнули. Именно в таком порядке.

Она прошла мимо вышибалы, ухватилась за его руку для поддержки, когда она чуть не сломала лодыжку на ступеньке, и направилась прямиком к бару.

Место было не особо оживленным, и ей не пришлось бороться за обслуживание.

«Текила», — сказала она.

Бармен поставил перед ней стопку и наполнил её. Лорел не стала тратить время на лимон и соль и опрокинула стопку целиком. Она закрыла глаза, наслаждаясь жжением, и грохнула стопкой о барную стойку.

«Опять», — сказала она.

Она была готова выпустить пар.

«Мой тип девушки», — сказал бармен, разглядывая ее.

«О, приятель, — сказала она. — Я только начала».

Она уже решила, что поедет домой с кем-нибудь. С кем угодно. Она не собиралась придираться. Главное, чтобы у него было всё необходимое оборудование и он умел им пользоваться, она была его.

Этот бармен казался идеальным кандидатом.

Она поймала его взгляд, когда отбивала второй выстрел.

Она уже чувствовала, как напряжение покидает ее тело.

Они с Татьяной слишком долго сидели взаперти в доме.

Если они останавливались поесть, то брали еду на вынос прямо перед клавиатурой, а когда спали, то обедали в комнатах, разделенных лишь узким коридором, из каждой комнаты была дверь, выходящая на общий балкон.

Она начала чувствовать клаустрофобию.

Они не смогли найти Лэнса. Он исчез из виду. Словно растворился в клубах дыма. Лорел начала опасаться, что случилось что-то очень плохое.

И все это время, пока они час за часом занимались утомительной рутиной поисков, запершись в командном зале, где компанию им составляли только они сами, у Лорел было отчетливое впечатление, что Татьяна в чем-то лжет.

Она могла бы поспорить на жизнь, что Татьяна знала больше, чем говорила.

Они с Лэнсом больше недели не появлялись на радарах в Москве.

Чем больше Лорел думала об этом, тем больше она убеждалась, что они оба были вместе в то время.

Она никак не могла выбросить эту мысль из головы. Она ненавидела себя за это, но продолжала представлять себе Лэнса с Татьяной в какой-нибудь грязной квартире, как они не спят до рассвета, потеют, стонут и извиваются друг на друге, словно два зверя.

Ей хотелось кричать.

И это было так глупо. Они с Лэнсом даже не были парой. Никогда не были. И, наверное, никогда не будут. Они едва знали друг друга, и что...

время, которое они проводили вместе, они ссорились.

«Еще одну порцию?» — спросил бармен.

"Ударь меня."

Она ненавидела свою ревность.

Она гордилась своим профессионализмом. Работа была для неё превыше всего. Дело было не только в карьере. Работа, которую они выполняли, была для неё личным делом.

Она порвала связи с семьей, отказалась от отношений, она давно решила, что никогда не выйдет замуж и не будет иметь детей.

И теперь она собиралась все взорвать, ведя себя как ревнивая школьница, в которую влюбились.

Это сводило ее с ума.

Ей даже Лэнс не нравился. Никогда не нравился.

Если говорить точнее, он был просто мишенью.

Рот привлёк её, чтобы заманить Лэнса обратно в Группу. Лэнс был его самым ценным активом, самым эффективным киллером в истории ЦРУ, и будущее Группы было под угрозой, если он не вернётся.

Ее задачей было быть приманкой.

Возможно, она пошла на слишком большой компромисс, согласившись.

Она подписала все отказы и согласия, которые Рот передал ей, и прежде чем она успела опомниться, она уже прошла процедуру косметической хирургии, чтобы увеличить свое сходство с женщиной, которую, по мнению Рота, любил Лэнс.

Может быть, они действительно все были такими запутанными, как сказал Лэнс.

Что говорит о психике Рота даже сама мысль о том, что он может заменить мертвую женщину, которую он приказал убить?

И самое печальное, что эта операция была идеей Лорел.

Она видела фотографии Клариссы, заметила сходство и именно она первой предложила эту идею. Так сказать, способ склонить чашу весов в свою пользу.

Может быть, было невозможно выполнить такую работу, как их, не ошибившись каким-то фундаментальным образом.

В любом случае, все это дало обратный эффект.

Но это не сработало так, как она думала.

Лэнсу было всё равно, как она выглядит. Лорел же казалось, что русские женщины ему больше по душе.

Она отбила еще один удар.

Вот что их работа сделала с людьми.

Они начали шпионить за другими странами, но в итоге стали шпионить друг за другом.

Лорел могла винить во всём только себя. Она согласилась добровольно.

У нее не было всех фактов, но она знала, в какой мир попадает.

Она разрешила операции. Она знала, что её используют, чтобы манипулировать кем-то.

Мужчина.

Убийца.

Из-за этого она чувствовала себя дешевкой.

Как шлюха.

Как чирлидерша, вынужденная спать с квотербеком, чтобы он продолжал забивать.

Но теперь уже было слишком поздно что-либо исправлять.

Завибрировал телефон, и она вытащила его из кармана. Это была Татьяна.

«О, отвали», — сказала она себе, опрокинула еще одну порцию и тут же заказала еще одну.

Что беспокоило Лорел в Татьяне, так это то, что она ни в чём не виновата. Татьяна не имела к этому никакого отношения. И даже если бы они с Лэнсом были вместе, какое ей до этого дело?

Она сняла трубку и ответила на звонок.

"Что это такое?"

«Лорел, тебе нужно вернуться сюда».

«Я просто взяла их напрокат», — сказала Лорел, любуясь украденными туфлями.

«Лорел», — сказала Татьяна с безупречным акцентом русской вамп. «Тебе нужно вернуться сюда прямо сейчас. Ты меня понимаешь?»

«Почему? Что случилось?»

«У нас есть зацепка».

«Что ты имеешь в виду под хитом?»

«Это Лэнс. Он просто появился из ниоткуда».

"Где?"

«Нам не следует разговаривать по телефону».

Лорел почувствовала действие текилы и сказала: «Просто скажи мне, черт возьми».

«Посольство».

«Какое посольство?»

«Посольство США в Москве. Он просто зашёл с улицы и попросил позвать начальника службы безопасности».

35

Лариса наблюдала за посольством из окна своего гостиничного номера с нарастающим чувством страха. Десять минут превратились в час, потом в два, а Лэнса всё не было видно. Она то и дело поглядывала на часы, словно это могло бы вернуть его раньше.

Она знала, что если он не появится снова, она останется одна. Она не была к этому готова. Она не могла добраться до Германии одна. Она была не такой, как Татьяна. Ей нужна была помощь Лэнса.

Когда прошло два часа и десять минут, а его все еще не было видно, она поняла, что ей нужно что-то делать.

Она схватила пальто и сумочку и вышла из комнаты. В лифте ей хотелось плакать, она чувствовала, как чувства сжимают грудь, но сдерживала их. Чувства понадобятся ей для предстоящего.

Она вышла из отеля и остановилась на ступеньках, глядя на посольство через дорогу. Уже почти рассвело, и утреннее движение начало оживляться. У тротуара стояло несколько такси, и швейцар спросил, не нужно ли ей такси.

«Нет, спасибо», — сказала она, не отрывая взгляда от ворот посольства. Она представила себе тот момент, всего несколько часов назад, когда Лэнс исчез за ними.

Теперь она поняла, что это было ошибкой.

Перед воротами или на небольшом отапливаемом посту стояли вооруженные охранники в черной форме, бронежилетах и с автоматами.

К их шлемам были прикреплены гарнитуры.

Двое охранников облокотились на бетонное ограждение у ворот и курили сигареты.

Подъехал черный лимузин, и они махнули рукой, чтобы он проехал.

Лариса наблюдала, как открылись ворота и лимузин въехал во двор. Когда он остановился, из машины вышел водитель и открыл заднюю дверь, выпустив огромного седовласого мужчину. Пока мужчина ковылял к зданию, водитель держал над его головой зонтик.

Ларисса подумала, что это странно. Было темно. Дождя не было. Она подумала, от чего его мог защищать зонтик, но потом сообразила, что это от спутникового наблюдения.

Тогда она поняла, что произойдет что-то очень плохое, если она не вмешается.

Не придумав ничего, даже не задумавшись, она пошла через улицу к воротам.

Добравшись до поста охраны, она подошла к окну и начала кричать на охранника, стоявшего внутри. Слова пришли ей в голову спонтанно.

«Ты забрал моего мужа», — закричала она.

Охранник был русским и не имел ни малейшего понятия, о чем она кричала.

«Мы никого не забрали», — пробормотал он.

«Мой муж, — закричала она. — Русский. Вы его забрали».

Мужчина оглянулся в поисках подкрепления. Остальные были ошеломлены не меньше его.

«Я не понимаю, о чем вы говорите», — сказал он.

«Моего мужа. Вы его забрали. Он вошёл и не вернулся».

«Что это?» — спросил старший охранник, подходя к посту охраны со стороны ворот.

«Эта женщина говорит, что мы забрали ее мужа».

Ларисса с каждой минутой становилась всё более неистовой. Она дала волю эмоциям. Она и так боялась, что Лэнс не вернётся, и всё, что ей оставалось сделать, — это дать волю своим страхам.

«Мой муж, — кричала она. — Он ничего плохого не сделал. Он русский.

Они не могут просто так его забрать».

«Там никого нет», — сказал ей старший охранник. «Сейчас глубокая ночь. Посольство даже не работает».

Лариса схватила его за жилет, и он оттолкнул ее.

«Избавьтесь от нее, пока она не устроила сцену», — сказал он двум мужчинам внутри поста охраны.

Двое охранников вышли, схватили ее за руки и наполовину понесли, наполовину потащили обратно к тротуару.

«Вы не можете этого сделать, — закричала Лариса. — Там мой муж. Он русский. Выпустите его».

«Уходи отсюда, пока у тебя не возникли серьезные проблемы», — сказал один из охранников, толкая ее через тротуар.

Она выбежала на дорогу и чуть не попала под проезжающее такси. Оно резко вильнуло, чтобы избежать столкновения, и водитель резко затормозил. Он видел, как охранники её оттолкнули, и вышел из машины, чтобы посмотреть, что происходит.

Это был крупный парень с щетиной на лице и толстыми руками, и он был зол.

«Что, чёрт возьми, здесь происходит?» — спросил он охранников. «Вы могли её убить».

Его машина перекрывала одну из трёх полос движения, и за ней уже выстраивалась пробка. Они не стеснялись сигналить, но таксисту было всё равно.

Он агрессивно приблизился к охранникам.

«Назад», — крикнул один из них, поднимая оружие.

Водитель ничуть не смутился и сказал: «Вам должно быть стыдно».

Он повернулся к Ларисе, и она начала лихорадочно лепетать.

«Они забрали моего мужа», — сказала она, чувствуя себя настолько же отчаянно, насколько звучал её голос. «Он русский, и они отвезли его в посольство. Просто забрали».

«Что?» — возмутился водитель.

Кто-то опустил стекло и крикнул ему, чтобы он убрал машину с дороги.

Водитель такси крикнул в ответ.

Лариса понимала, что ей нужно сделать всё возможное, чтобы усилить шум. Она вышла на улицу и перекрыла движение. Машины сигналили, некоторые объезжали её, но большинство остановилось, и пробка на улице стала неизбежной.

«У них мой муж!» — крикнула она машинам, и некоторые водители начали выходить. «Американцы. Они забрали моего мужа».

По мере того, как все больше людей слышали ее слова, перед воротами посольства начала собираться толпа.

Люди кричали на охранников, требовали объяснений, возмущенные тем, что иностранное посольство посмело вот так схватить россиянина на улицах Москвы.

«Она сумасшедшая», — крикнул один из охранников изнутри поста.

В следующее мгновение большой булыжник ударился об оргстекло прямо перед его лицом.

«Не верьте им!» — крикнула Лариса толпе.

Полетело еще больше камней, заставив охранников укрыться за воротами.

По мере того, как толпа становилась все более неуправляемой, это лишь привлекало еще больше внимания.

Вскоре подъехала патрульная машина городской полиции, и из нее вышел офицер.

Лариса шла впереди толпы, подогревая эмоции людей, и к ней подошел сотрудник полиции.

«В чем здесь проблема?» — сказал он.

«Офицер», — сказала Лариса, стараясь, чтобы ее услышало как можно больше людей, — «эти охранники затащили моего мужа в посольство, а теперь отказываются выпускать его обратно».

«Что?» — воскликнул полицейский. Казалось, он был возмущен даже больше, чем люди в толпе. «Они не могут этого сделать».

«Они схватили его», — закричала она.

Увидев реакцию офицера, толпа воодушевилась.

«Выпустите его», — крикнул кто-то.

«Штурмуем ворота», — крикнул кто-то еще.

«Ваш муж русский?» — спросил полицейский.

«Да», — воскликнула Лариса.

Ее история развивалась по мере того, как она ее рассказывала, и толпа становилась все более и более гневной.

Пройдет совсем немного времени, и они устроят настоящий бунт.

«Эти охранники свистели мне, — кричала Лариса. — Они называли меня проституткой».

«Что?» — спросил офицер.

«К ним присоединились несколько американцев и назвали меня русской шлюхой».

«А потом охранники забрали вашего мужа?»

«Они вытащили его через ворота. Русского человека посреди Москвы. Они забрали его, как будто весь город принадлежит им».

Полицейский начал передавать эту историю по рации. Минуту спустя вокруг него собралось ещё пять патрульных машин, ещё больше заблокировав движение и создав световое шоу, привлекшее ещё больше людей.

«Они высокомерны, — закричала Лариса. — Они думают, что всё принадлежит им.

Они думают, что могут делать все, что захотят».

«Это все еще Москва», — крикнул кто-то из толпы.

«Покажите им, кто здесь главный», — крикнул кто-то полицейским.

Охранники посольства были очень обеспокоены. Все они отступили за высокие ворота, где было безопасно, и им раздали снаряжение для подавления беспорядков. Они выстроились в шеренгу, демонстрируя силу, и ситуация выглядела настолько серьёзной, что из зданий пришлось вызывать морских пехотинцев.

Даже немногие сотрудники посольства, которые были на месте, начали выходить.

Они нервно переговаривались во дворе за охраной, пытаясь понять, что же произошло, что создало такую драматическую ситуацию прямо у их порога.

Некоторые кричали в свои мобильные телефоны. Другие обращались к командиру морской пехоты или начальнику охраны, отчаянно пытаясь решить, как они будут защищать посольство.

И вот, когда Ларисса уже думала, что атмосфера не может накаляться еще сильнее, и толпа, казалось, готова была попытаться взять штурмом ворота, воздух наполнил звук низколетящих вертолетов.

36

Сандра вошла в Белый дом, чтобы впервые встретиться с президентом лицом к лицу после своего назначения. Когда помощник проводил её в комнату Рузвельта, она остро осознавала, что находится там не как патриотка, поклявшаяся защищать страну, а как предательница.

Медведева ясно обозначила свои варианты. Она могла заставить президента выступить против Рота и Спектора, или позволить хладнокровно убить свою дочь русскому киллеру.

«Кофе?» — спросил помощник.

"Что?"

"Кофе?"

«Нет», — сказала Сандра и, запоздало, добавила: «Спасибо».

Помощник оставил её в комнате одну, сидя за большим столом для совещаний, окружённым резными деревянными стульями. Она нервно барабанила пальцами по полированному дереву. Каждая секунда была на счету. Она уже предприняла шаги, чтобы взять ситуацию в свои руки. Однако, если она не получит одобрения президента в ближайшие несколько минут, приказы будут отменены, а Спектор освобождён.

Помощник вернулся: «Президент сейчас вас примет».

Сандра встала слишком резко и чуть не опрокинула стул.

Следуя за помощником, она чувствовала себя словно во сне.

Она не могла позволить себе думать. Она не могла колебаться.

Малейший признак сомнения — и президент увидит ее насквозь.

«Сандра», — сказал он, поднимаясь на ноги.

Она вошла в Овальный кабинет и крепко пожала ему руку. Она посмотрела ему в глаза. Она откашлялась и сказала: «Господин президент», — как можно ровнее.

На Южной лужайке она увидела, что начал идти снег. Сотрудник секретной службы стоял на крыльце и растирал руки, чтобы согреться.

«Могу ли я вам что-нибудь предложить?» — сказал президент.

Она покачала головой. У неё не было времени на любезности.

«Сэр», — сказала она, — «у нас серьезная проблема».

«Что это?» — сказал президент, садясь на диван в центре комнаты.

Сандра села напротив него и вытащила из портфеля папку с документами. Документы были реквизитом. В них не было ничего, кроме сырых данных, обычных потоков радиоэлектронной разведки из сетей связи по всему миру. Они не анализировались и не имели никакого отношения к посольству в Москве.

«Это срочно, сэр».

"Все в порядке."

«У нас сейчас нет времени изучать данные, но мне нужно, чтобы вы разрешили АНБ взять под контроль посольство в Москве».

"Что?"

«Да, сэр. Я серьёзно обеспокоен тем, что, если мы не будем действовать очень быстро, может произойти нечто катастрофическое».

"Что ты имеешь в виду?"

«Нападение, сэр».

«Сандра, — сказал президент, — почему вы пришли ко мне с этим?

Есть соответствующие каналы.

«Потому что, сэр», — сказала она и оглядела комнату, — «эта атака исходит с нашей стороны».

"Что?"

«Сэр, то, что я вам говорю, тревожит. Я понимаю. Но в Вашингтоне есть группировки, которые хотят начать войну с Москвой».

«Конечно, есть, — сказал президент. — В Вашингтоне есть фракции, разделяющие всё на свете».

«Но эта фракция действует, сэр. Они делают ход».

Президент посмотрел на нее очень внимательно, словно пытаясь прочитать ее мысли.

Она неловко поежилась под его взглядом.

«О какой фракции идет речь, Сандра?»

«Сэр», — сказала она, — «прежде чем мы продолжим, мне нужно знать, что посольство взято под охрану».

Президент промолчал. Она видела, как работают шестерёнки в его голове.

Ему не понравилось то, что он услышал.

ТЕЛЕГРАМ

Канал с обзорами, анонсами новинок и книжными подборками

Книжный Вестник

Бот для удобного поиска книг (если не нашлось на сайте)

Поиск книг

Свежие любовные романы в удобных форматах

Любовные романы

Детективы и триллеры, все новинки

Детективы

Фантастика и фэнтези, все новинки

Фантастика

Отборные классические книги

Классика
ВКОНТАКТЕ

Цитаты, афоризмы, стихи, книжные подборки, обсуждения и многое другое

Книжный Вестник
БИБЛИОТЕКИ

Библиотека с любовными романами, которая наверняка придётся по вкусу женской части аудитории

Любовные романы

Библиотека с фантастикой и фэнтези, а также смежных жанров

Фантастика

Самые популярные книги в формате фб2

Топ фб2 книги