«Мы идем за Ротом».

«Посольства...» — она осеклась и понизила голос. — «По всему миру посольства превращаются в дым».

«Именно поэтому мы и звоним, Сандра. Ты должна предупредить президента, что у него в доме завелась крыса».

«Крыса в доме? Это какая-то шутка?»

«Что может быть смешного в этой ситуации, Сандра?»

Она подошла к окну и задернула штору. «Я чёртова крыса, кусок дерьма. Я та, кто это сделала».

«Скорее, скорей, Сандра. Тебе нужно успокоиться. Мы готовим Лиззи к возвращению домой, и мы не можем допустить, чтобы её мать впала в панику, когда она приедет».

Сандра закрыла глаза. Она не позволяла этому ублюдку одержать над ней верх.

Она отказалась плакать.

«Лиззи?» — спросила она.

«Она вернётся домой раньше, чем вы успеете оглянуться, Сандра. Но вы должны ясно дать понять президенту, что у вас есть надёжная разведывательная информация об этих

нападения».

«Как та информация, которую вы мне дали о Клариссе Сноу?»

«Данные разведки доказывают, что Лэнс Спектор — предатель и стоит за этими нападениями».

«Я даже не знаю, слушает ли меня президент до сих пор», — сказала Сандра.

«О, он послушает. Он ведь уже слушал, не так ли?»

У Сандры закружилась голова. Это был кошмар. Она подумала о том, что нужно разбить окно своего офиса и выпрыгнуть оттуда, чтобы разбиться насмерть.

«Зачем ты это делаешь?» — спросила она.

«Предупреждаю вас о предателях? Потому что мы не хотим, чтобы между нашими странами началась война. Россия от этого ничего не выиграет».

«Тогда зачем на нас нападать?»

«Не беспокойся об общей картине, Сандра. Просто делай, что тебе говорят».

«Где Лиззи?»

«Она близко».

«Я хочу поговорить с ней».

«Во-первых, мне нужна еще одна маленькая услуга».

«Одолжение? Какое одолжение?»

«Мне нужен Спектор».

«Если бы мы знали, где Спектор, мы бы сами пошли за ним».

«Не делай этого, — сказал он. — Проследи, чтобы я первым получил информацию».

«Зачем тебе Спектор?»

«Это мне знать», — сказал он.

«А что, если я не смогу этого получить?»

«О, ты его получишь, — сказал он. — Ты так много на него рассчитываешь».

«Ты больной ублюдок».

«Сандра», — сказал он таким примирительным голосом, что он почти источал слова.

«Не надо ко мне относиться снисходительно».

«Найди Спектора и передай мне информацию, прежде чем кто-либо с твоей стороны успеет что-то предпринять. Он мне нужен, и я его заполучу».

«А что, если я не смогу?»

«Ну», — сказал он, — «у меня есть запись, где он убивает охранников вашего посольства. Думаю, я мог бы слить её и найти его самостоятельно».

«Не делай этого», — сказала Сандра. «Я найду его».

50

Татьяна не могла оторвать глаз от экрана. Ведущие новостей не знали, что сказать. На этот раз они, казалось, действительно лишились дара речи. Посольства показывали снова и снова, с десятков ракурсов, и когда начали поступать кадры с вертолёта, и она увидела весь масштаб разрушений, она не могла поверить своим глазам.

Из кратера на месте взрыва поднялся дым, как будто там упал метеорит.

Она могла думать только о своей сестре.

Голос Лорел вырвал её из раздумий: «Вот так и начинаются войны».

сказала она.

Татьяна кивнула. Это должно было всё изменить. Лариса была права с самого начала. Её предупреждение, подслушанный ею разговор – всё это было правдой.

И теперь ей, возможно, пришлось за все это заплатить жизнью.

Тот, кто планировал эти атаки, точно знал, что делает. Чтобы осуществить такую атаку, потребовались бы месяцы планирования и умение обойти самые сложные системы безопасности в мире.

Справиться с обоими?

Одновременно?

«Как они могли это допустить?» — воскликнула Татьяна, не отрывая взгляда от экрана. «Мы знали, что это произойдёт. Лэнс проник в посольство и всё им выложил».

Лорел лишь покачала головой.

«Как они могли быть такими слепыми?»

«Я не знаю», — сказала Лорел.

«Это будет нечто совершенно новое», — продолжала Татьяна. Она негодовала, но Лорел не перебивала её. «Что бы ни случилось после 11 сентября, это уже совсем другой уровень. Забудьте про Талибан. Россию и Китай?

Это не мятеж. Это сверхдержавы».

«Я знаю», — сказала Лорел.

«Это станет матерью всех войн».

«Я знаю», — снова сказала Лорел.

«Американцы, на памяти ныне живущих они еще не сталкивались с такой угрозой.

Они никогда не вступали в бой, не зная заранее, что победят».

«Мы выиграем эту битву», — сказала Лорел.

«А что, если мы этого не сделаем?»

«Мы так и сделаем, Татьяна».

Татьяна поняла, что плачет, слезы текли по ее лицу, и она не могла остановиться.

«А что, если она мертва?» — сказала она.

Лорел подошла и обняла ее.

«С ней все будет в порядке», — сказала Лорел.

«Как? Как с ней всё будет в порядке?»

«Она была с Лэнсом».

«И Лэнс вбежал прямо туда», — воскликнула Татьяна. «Мы видели трансляцию. Он вбежал прямо туда за несколько секунд до взрыва. Он никак не мог выжить».

Лорел отпустила ее, и Татьяна мгновенно поняла, что она сказала.

«О, Лорел», — сказала она.

Но Лорел просто отмахнулась. «Мы не знаем, что произошло», — сказала она.

«Я уверена, что с ним все в порядке, Лорел».

Лорел посмотрела на неё и собиралась что-то сказать, но остановилась. Она оглядела комнату и направилась к двери, не сказав больше ни слова.

Татьяна не знала, что делать. В тревоге за Ларису она совсем забыла, что переживала Лорел. Она подошла к двери и последовала за ней.

«Лорел, подожди», — сказала она.

Лорел бросилась вверх по двум пролетам лестницы и вышла на крыльцо в задней части дома.

Татьяна вышла за ней.

«Мне нужна всего лишь секунда», — выдохнула Лорел.

«Я знаю», — сказала Татьяна.

Лорел посмотрела на неё, но ничего не сказала. Она не позволяла себе проявлять слабость и уязвимость.

Татьяна отодвинула для нее стул, и она села.

Никто из них не произнес ни слова. Бассейн был открыт, освещён, и от него поднимался пар. Пошёл снег, и снежинки исчезли в воде.

Татьяна полезла в карман и вытащила пачку сигарет. Она сунула одну в рот. Она знала, что Лорел пыталась бросить, но всё равно предложила ей одну.

Лорел тут же взяла трубку, а Татьяна дала ей прикурить.

Затем они молча курили.

51

Лэнс не знал, где он находится.

Он не мог дышать.

Звук в ушах был оглушительным, как будто кто-то только что ударил гигантскими вилами прямо рядом с его головой.

Он ничего не видел. Всё было настолько чёрным, что он даже не был уверен, открыты ли его глаза. Он потёр их и попытался встать, но снова упал на землю.

Он начал кашлять, задыхаясь от дыма, а когда он поднял руку и коснулся своей головы, она оказалась липкой от крови.

«Помогите», — услышал он чей-то крик.

Другие тоже кричали и плакали. Они говорили на английском и русском.

Десятки людей.

Он встал и, споткнувшись, прошёл несколько футов вперёд, наткнувшись на тело американского морского пехотинца. Он присел и пощупал шею мужчины, пытаясь найти пульс. Пульс не прощупывался.

Рядом с морским пехотинцем лежал фонарик, и он поднял его.

Он посветил вокруг, сквозь густой клубящийся дым, и увидел глубокие воронки в земле, где раньше стояли строительные грузовики.

Он продолжил движение, следуя за голосами, и прошёл мимо ещё нескольких морпехов. Он проверил первого. Мужчина был без сознания, но пульс прощупывался.

«Эй», — сказал Лэнс другому морскому пехотинцу.

Мужчина сидел на земле, спиной к кратеру.

«Эй, ты в порядке?»

Мужчина непонимающе посмотрел на него.

Лэнс присел перед ним на корточки. «Ты знаешь этого человека?» — спросил он, указывая на лежащего на земле без сознания морпеха.

Морской пехотинец медленно кивнул.

«Поднимите его и отведите туда», — сказал Лэнс, указывая назад, на главный вход в комплекс.

Мужчина пытался подняться, и Лэнс помог ему. Он перекинул раненого морпеха через плечо и направил его в нужном направлении.

Он продолжил движение в дыму, минуя три кратера.

Повсюду были тела. Впереди он разглядел бетонный вход в одну из подземных секций старого здания посольства.

Все, что было выше, исчезло.

Он пробирался сквозь пыль и дым. Где-то вдалеке послышался звук включающихся генераторов. А затем завыли сирены десятков машин экстренных служб.

У его ног лежало ещё одно тело. Женщина. Он уже собирался перешагнуть через неё, когда она схватила его за лодыжку. Лэнс наклонился к ней. Она была жива, но едва жива.

Он узнал её. Это была та женщина, с которой он разговаривал ранее у стойки охраны.

Он огляделся в поисках кого-нибудь, кто мог бы помочь, но никого не было. Он поднял её на плечо и понёс к воротам.

Сквозь дым он уже разглядел сине-красные мигалки машин скорой помощи и направился к ним. Когда он приблизился, к нему подошла бригада медиков, говорящих по-русски.

«Она ранена», — сказал Лэнс, передавая ее.

Медики положили ее на носилки и отнесли в машину скорой помощи.

«Ты тоже ранен», — сказал медик Лэнсу.

Лэнс оттолкнул руку мужчины и пошел обратно в посольство.

Он работал как в тумане, не совсем понимая, является ли бойня вокруг него реальностью или кошмаром.

Он находил всё больше тел: морских пехотинцев, российских подрядчиков, сотрудников дипломатических и консульских служб. Он проверил пульс у двадцати трупов, прежде чем наткнулся на ещё одного живого человека.

Это был мужчина в костюме, с трудом пробиравшийся к воротам. Его костюм выглядел странно целым, нетронутым взрывом, если не считать того, что правая рука мужчины и рукав костюма были полностью оторваны.

«Вот», — сказал ему Лэнс. — «Позволь мне помочь тебе».

Мужчина протянул ему одну руку и рухнул. Лэнс подхватил его, когда он падал.

«Я тебя понял, приятель», — сказал он.

Мужчина терял сознание, и Лэнс легонько похлопал его по щеке. «Оставайся со мной, приятель».

Он открыл глаза и посмотрел на Лэнса.

«Как тебя зовут?» — спросил Лэнс.

«Рапапорт», — сказал мужчина.

«Вы — глава резидентуры ЦРУ», — сказал Лэнс.

Мужчина кивнул, затем посмотрел туда, где должна была быть его рука. Его глаза, полные непонимания, закатились, и он потерял сознание.

По крови, хлынувшей из руки, Лэнс видел, что пульс всё ещё есть, хотя с каждой секундой он слабел. Он снял ремень и туго завязал его вокруг культи, оставшейся от руки.

Затем он поднял Рапапорта на плечо и понес его обратно к машинам скорой помощи.

«Он вообще жив?» — спросил медик, загружая его в машину скорой помощи.

Лэнс схватил медика за плечи. «Да, он жив», — сказал он мужчине. «И ты сделаешь всё возможное, чтобы спасти его, или я тебя выслежу», — сказал он, схватив бейдж мужчины и вытащив его из рубашки.

По мере того, как в район вливалось всё больше полицейских машин, Лэнс понял, что ему пора убираться. Он вышел на улицу и увидел, что все окна отеля полностью выбиты.

Он вошёл в вестибюль. Звенела пожарная сигнализация. Люди бегали повсюду. Некоторые были ранены, и персонал отеля помог им добраться до машин скорой помощи. Лэнс поднялся по лестнице в номер.

Когда он добрался туда, Лариса лежала на земле, прислонившись спиной к стене, а занавески развевались над ней в разбитой оконной раме.

Она плакала.

Подняв глаза и увидев его стоящим в дверях, она покачала головой, словно не веря своим глазам.

«Я думала...» — сказала она, но не закончила предложение.

52

Рядом с командным центром находился конференц-зал, и президент вошёл туда и закрыл дверь. Ему нужно было прочистить голову.

Страна подверглась нападению.

Он только что отдал приказ об аресте своего самого доверенного советника и об уничтожении самого ценного сотрудника ЦРУ.

Он чувствовал, будто блуждает в темноте, цепляясь за соломинку, и где-то в глубине души он знал, что его перехитрили, что им манипулируют.

Это было неприятное чувство, и голова у него кружилась от бесконечных перемен в происходящем.

Кто стоял за атаками?

Какова была их цель?

Какую ловушку ему готовили?

На столике стояла кофемашина, и он нажал кнопку, выбрав тёмную обжарку. Он взял пластиковый стаканчик и подошёл к столу для совещаний, а потом сел.

Россия и Китай.

Два самых могущественных противника Америки.

Единственные страны на Земле, которые могли надеяться обрести статус сверхдержавы и сместить американскую гегемонию.

Атакуем одновременно.

С геополитической точки зрения это был, безусловно, самый большой вызов со времен окончания холодной войны.

Тот, кто за этим стоял, сделал заявление.

Но какое утверждение?

Если бы это были террористы, он бы с этим справился. Америка уже двадцать лет ведёт борьбу с терроризмом. Армия была прекрасно подготовлена к выслеживанию джихадистов в отдалённых афганских горах. Странно об этом думать, но сейчас самое лучшее, что за этим стоят террористы.

исламистские или нет.

Религиозные экстремисты, политические радикалы, экологические анархисты.

Существовал план действий, чтобы им противостоять.

Была некая система отсчета.

Более сложным и более разрушительным для морального духа и престижа нации было бы нападение изнутри.

Президент знал Леви Рота более тридцати лет. Насколько один человек может знать душу другого, настолько же хорошо он знал душу Рота. Или думал, что знает.

А что, если он ошибался?

А что, если бы Рот сбился с курса?

Президенту было трудно в это поверить.

Он собственными глазами видел, как Рот делал ради своей страны то, во что мало кто поверил бы. Ему было трудно представить, что человек, совершивший такое, мог стать предателем.

Но нет ничего невозможного.

Огромный аппарат слежки АНБ предупреждал об опасности слева, справа и в центре. Что, если они были правы?

А потом возник вопрос о Лэнсе Спекторе. Кто знает, сколько у него болталось болтающихся болтов? Лэнгли так его пинал и тыкал, что трудно было не представить, как он в конце концов сорвётся с катушек.

Он был обученным убийцей, который не вышел на службу и не получил приказов.

Он проник в посольство всего за несколько часов до нападения, а всего за несколько минут до этого появились кадры, на которых видно, как он убивает охранников посольства.

За ним охотились и Пентагон, и АНБ, а сам президент только что отдал приказ об его убийстве.

Но ни одно из этих утверждений не было окончательным.

Для Спектора это выглядело не очень хорошо.

И президенту было бы удобно, если бы именно он оказался за терактами.

Но без дополнительных данных невозможно было точно сказать, что происходило в Москве. Не говоря уже о Пекине. Как бы ни был способен Лэнс Спектор, насколько было известно президенту, он не развил в себе способности находиться в двух разных местах одновременно.

Но чем больше он об этом думал, тем больше понимал, что вариант Спектора был бы ему удобен в политическом плане.

Это позволило бы ему объяснить атаки так, чтобы их поняли обычные граждане.

Одинокие стрелки уже бывали. Парни постоянно сходили с ума. Этот парень был идеальным кандидатом. Военная служба. Экспериментальные программы ЦРУ. Это было бы некрасиво, это выставило бы ЦРУ в глазах общественности катастрофой, это стало бы концом карьеры Леви Рота, но это объяснение было бы понятно даже простому проходимцу.

А иногда единственное, что имело значение, — это найти объяснение, приемлемое для Джо Шмо.

Особенно когда альтернатива была настолько безрадостной, что президент отказался ее поддерживать.

Война с Россией и Китаем.

В ядерный век такое допустить было просто невозможно.

Это изменило бы все.

Это изменило бы международный политический ландшафт до неузнаваемости.

Это может положить конец современной жизни в ее нынешнем виде.

Это может положить конец жизненному периоду.

Президент отпил кофе.

«Нет», сказал он себе.

Война, настоящая война против России и Китая, не предвиделась. К чёрту всё остальное. Ингрэм Монтгомери, возможно, и не был самым религиозным человеком на земле, но он ходил в церковь, верил в Бога и не собирался предстать перед своим Создателем как человек, развязавший мировую войну.

Если бы война началась, он бы в неё вступил, но не стал бы её развязывать. Даже после провокации такого масштаба.

В такой войне не может быть победы. А даже если бы и была, даже если бы мир после такой войны был достоин победы, Монтгомери имел доступ к фактам, которые мало кто на планете видел.

Он знал, на что способны китайские и российские военные.

Победа в этом конфликте не была предрешена.

Хотя перевес сил был на стороне Америки, возникли обстоятельства, особенно в случае одновременной борьбы двух соперников, при которых американские военные могли потерять преимущество.

Были войны, которые, несмотря на смелую риторику Пентагона и оптимистичные прогнозы, Америка могла проиграть.

Одним из них было противостояние Америки с Россией и Китаем.

Он сжал кулаки и напомнил себе, как бы неприятно это ни было признавать, что его работа заключается не в том, чтобы поступать правильно, не в том, чтобы искать справедливости или возмездия, не в том, чтобы говорить правду.

Прежде всего, его задачей было защищать страну, обеспечивать ее дальнейшее существование и сохранять жизни ее граждан.

Это нападение имело бы последствия, почти наверняка военные последствия, но была черта, за которую президент Ингрэм Монтгомери не осмелился перейти.

Он знал, что ему нужно сделать, и он знал, что ему нужно сказать.

Все новостные каналы мира показывали кадры, как посольства разносятся вдребезги. Эти кадры постоянно крутились по кругу. Эти кадры никогда не забудутся. Посольства находились не в отдалённых, захолустных местах. Они находились в столицах двух главных соперников Америки за господство.

Это был кризис, подобного которому не было со времен японской бомбардировки Перл-Харбора, и Франклин Рузвельт в конечном итоге мобилизовал более десяти миллионов человек.

Студия уже обустраивалась и будет готова через несколько минут.

Но что он мог сказать как президент?

Какие слова сузили бы круг доступных ему вариантов?

Какие слова могли бы приблизить его к опасности?

Какие слова хотели услышать из его уст люди, стоящие за этими чудовищными атаками?

Он знал, что его задача — не утешать нацию, хотя ему пришлось бы делать вид, что он это делает. Он знал, что его задача — не объяснять произошедшее и не раскрывать виновных.

Его работа заключалась не в том, чтобы поступать правильно.

Его задачей было поддерживать порядок, контролировать ситуацию, защищать престиж Америки и создавать видимость максимальной мощи страны.

Его задачей было выступить перед камерой, обратиться к нации и сохранить как можно больше репутации Соединенных Штатов Америки.

И, конечно, здесь тоже была возможность.

Ни один достойный политик не позволит кризису пройти даром.

Буш и Чейни воспользовались событиями 11 сентября, чтобы вторгнуться в страну со вторыми по величине запасами нефти в мире.

Ингрэм Монтгомери всегда был ястребиным во внешней политике. Первым делом каждое утро он читал свой бюллетень национальной безопасности. И он читал его не ради угроз, а ради возможностей. Если бы это могло привести к сдержанной, легко выигранной и стратегически ценной войне, он бы ею воспользовался.

Карл фон Клаузевиц говорил, что война — это всего лишь продолжение политики, и Ингрэм в это верил. Он не боялся войны. Главное, чтобы это была война, которую он мог контролировать. Что-то вроде вторжения в Ирак. С этим он мог справиться.

Но он не мог позволить, чтобы его вынудили к этому. Даже сейчас он понимал, насколько важно иметь такого человека, как Лэнс Спектор, готового взять на себя удар.

В дверь постучали.

«Господин Президент».

Дверь открылась. Это был начальник его штаба с телефоном в руке.

«Не сейчас», — сказал президент.

«Сэр, это звонок, на который вам стоит ответить».

Ингрэм вздохнул.

"Кто это?"

«Это Киров, сэр».

Президент взял телефон и, стиснув зубы, поднес его к уху.

«Киров», — сказал он.

Разговор с россиянином сейчас не был его приоритетом, но он не мог отказаться. Секретное приложение к Московскому саммиту, согласованное Никсоном и Брежневым, содержало правила для подобных ситуаций. Киров должен был позвонить президенту и сообщить ему, является ли это нападение актом войны, совершённым российским правительством.

Это был важный шаг.

Возможно, это самое крупное достижение за время его президентства.

И он затаил дыхание.

С первого же сладкого слова, произнесенного Кировым, он понял, что оно означает.

«Господин президент, — сказал он, и его изысканный русский акцент звучал в каждом слоге. — Позвольте мне выразить самые искренние соболезнования российского народа в связи с этим шокирующим нападением».

«Киров, что, черт возьми, там происходит?»

«Уверяю вас, господин президент, российское правительство ошеломлено так же, как и вы».

«Вы меня уверяете? Вы заверили меня, что наши объекты будут в безопасности, когда выгнали морских пехотинцев».

«Сэр, мы этого не ожидали. Даю вам слово».

«И какого чёрта ваш президент сам мне этого не говорит? Мы только что пережили самый крупный теракт со времён 11 сентября, и он произошёл в центре Москвы, при вас, на вашей земле, Киров».

«Знаю, господин президент. И поверьте, наш президент сам свяжется с вами в самое ближайшее время. Я звоню только для того, чтобы выполнить обязательства России по соглашению 1972 года».

«И каково твое послание, Киров?»

«Мое послание заключается в том, что это не акт войны, господин президент, и что Россия не развертывает ядерные или обычные силы».

«Вы чертовски правы, это не акт войны», — сказал президент.

«Совершенно верно, господин президент».

«Потому что мы бы вам задницы надрали, Киров. Вы же это знаете, правда?»

«Вам придется надрать кучу задниц, сэр».

«Что это должно значить, Киров?»

«И нам, и Пекину одновременно. С такими задницами у вас точно будет дел по горло».

Президент повесил трубку. Он посмотрел на экран, чтобы убедиться, что звонок прерван.

Затем, обращаясь прямо к экрану, он сказал: «Иди на хрен, Киров».

53

Президент вышел на сцену, полностью осознавая, что следующие две минуты будут самыми решающими за время его президентства.

Весь мир наблюдал. Союзники и противники. Россия и Китай.

Малейший признак слабости, малейшее колебание — и они бросятся на убийство.

И вся страна наблюдала. Конгресс. Военные. Народ.

Он был лидером величайшей державы на земле, самой могущественной силы, которую когда-либо знала планета. Ни одна армия, ни одна империя, ни в одну эпоху человеческой истории не могла сравниться с ним по могуществу. Два миллиона действующих и резервных солдат, тринадцать тысяч самолётов, шесть тысяч танков, тридцать восемь тысяч бронемашин, две тысячи артиллерийских орудий, тысяча сто ракетных установок. В море – четыреста пятнадцать кораблей, включая двадцать авианосцев.

И всегда, на заднем плане, молчаливо, четыре тысячи ядерных боеголовок. Эффективная дальность удара составляла десять тысяч миль с суши и семь тысяч с моря.

Нигде не было безопасного места. Нигде не было недосягаемого места.

Абсолютное доминирование можно спроецировать на любую точку земного шара.

В этом было утешение. Глубокое осознание того, что кто-то здесь главный, глубоко внутри каждого гражданина страны, каждого гражданина мира.

Кто-то держал поводья.

И этот комфорт, эта уверенность были только что разрушены.

Посольства США в Москве и Пекине превратились в дымящиеся руины.

Что это говорит о способности Америки держать под контролем этих двух соперников?

Что это говорит о роли Америки в международной системе?

Что он говорил о том, кто на самом деле правил планетой?

Оператор подал ему сигнал.

Он оглядел комнату. Кроме операторов, там никого не было.

Но Ингрэм Монтгомери, несомненно, чувствовал на себе взгляд целой планеты.

«Дорогие американцы», — начал он и откашлялся.

Он знал, что не производит сильного впечатления. Он знал, какое впечатление производит. Его дар заключался в ораторском искусстве. Его глубокий, гулкий новоанглийский голос с его архаичными морскими интонациями компенсировал недостатки внешности.

«Несколько минут назад наша страна подверглась прямому и преднамеренному нападению. Посольства США в Москве и Пекине подверглись бомбардировкам».

Он сделал паузу, чтобы донести до слушателей его слова.

«Соединенные Штаты рассматривают эти атаки как акт тотальной агрессии, и именно поэтому я заявляю, что с этого момента мы находимся в состоянии войны».

Он снова помолчал.

Он ни с кем об этом не говорил. В Конгрессе будет неистовство.

Но в душе он знал, что это необходимо.

«Не сомневайтесь, кто бы ни стоял за этими гнусными, подлыми актами, он ощутит на себе всю мощь американской военной машины».

Если бы была аудитория, он смог бы оценить её реакцию и скорректировать своё послание. В её отсутствие у него не было иного выбора, кроме как следовать своим инстинктам и продолжать.

На данный момент мы всё ещё не уверены, кто стоял за этими атаками и каковы были их возможные мотивы. В настоящее время Агентство национальной безопасности анализирует данные со всего мира, чтобы точно установить, кто это сделал, и как только мы это узнаем, военные планы будут приведены в исполнение.

Не зашел ли он слишком далеко?

Не слишком ли глубоко он себя посвятил?

«Не заблуждайтесь», — сказал он, и его голос стал громче. «Я говорю вам сейчас и клянусь перед страной и перед Богом, что Америка не успокоится.

пока вся ярость ее мщения, весь гнев ее правосудия не проявятся».

В комнате воцарилась тишина. Техники понимали, что стали свидетелями исторического события.

И тут над панелью связи загорелся красный свет. Комната была опечатана, никто не мог прерывать президента в такой момент, но эта панель была на месте и передавала сообщения, если они считались достаточно важными, чтобы повлиять на слова президента в режиме реального времени.

«Ни один камень не останется неперевернутым в наших поисках виновных в этом злодеянии», — сказал президент, отвлекшись на техника, читающего входящее сообщение.

По лицу техника президент понял, что информация важна.

«Я получаю обновления в режиме реального времени прямо во время выступления», — сказал президент.

Он жестом подозвал техника, чтобы тот передал ему сообщение. Техник посмотрел на коллег и вышел вперёд с небольшим листком бумаги.

Президент прочитал его.

Кадры убийства Лэнсом Спектором охранников посольства в Москве попали во все сети.

Президент улыбнулся. Информация не могла бы быть более актуальной, даже если бы его люди сами её придумали.

Он говорил жестко, но он не хотел войны.

Точка зрения Спектора была гораздо предпочтительнее.

«Мне сообщили, что на новых кадрах, похоже, запечатлен нападавший буквально за несколько мгновений до первого взрыва. Позвольте мне сказать следующее. Если эти атаки были совершены предателем из наших рядов, боевиком, поклявшимся защищать эту страну и её конституцию, то наказание может быть только одно».

Он намеренно сделал паузу, чтобы усилить драматизм момента.

«И это наказание — смерть».

54

«Что, черт возьми, они делают?» — сказал Рот своему водителю, когда четыре машины спецслужб выехали перед ними и заставили Escalade съехать на обочину дороги.

Они направлялись на север по Шестнадцатой улице, и Рот надеялся вернуться к Лорелу и Татьяне до того, как это произойдет.

Президент собирался свалить вину за нападения на Лэнса. Он собирался свалить всю вину на ЦРУ. А это означало, что их тоже арестуют.

Сандра Шрейдер так глубоко вцепилась в президента, что он арестовал бы собственного главу своей администрации, если бы она ему приказала.

Теперь у Рота не осталось никаких сомнений: Сандра была в сговоре с Кремлём.

У нее не было другого способа узнать то, что она знала.

Это была убийственная информация, это точно.

Кларисса беременна.

Единственный способ узнать об этом — если бы Кларисса им рассказала. А единственные, с кем общалась Кларисса, были в Кремле.

И если это правда, то это значит, что Рот убил нерожденного ребенка Лэнса.

«Объезжай их», — сказал Рот водителю, повысив голос. «Нам нужно вернуться к дому».

Водитель попытался выехать на тротуар, чтобы объехать машины спецслужб, но они резко рванули вперёд, преграждая ему путь. Затем он включил передачу заднего хода, но когда он попытался сдать назад, патрульная машина полиции округа Колумбия вплотную приблизилась к ним. «Эскалейд» врезался в неё, и находившиеся внутри офицеры выскочили из машины и вооружились.

«Прошу прощения, босс», — сказал водитель.

«Это не твоя вина», — пробормотал Рот, поспешно вытаскивая мобильный телефон и набирая номер Лорел.

Агенты секретной службы с пистолетами наготове вышли из своих машин и приблизились к «Эскалейд».

«Подними трубку, подними трубку», — сказал Рот, когда они открыли дверцы машины и вытащили телефон из его руки.

«Что это значит?» — спросил Рот, и его голос стал громче от гнева, когда двое агентов секретной службы вытащили его из машины.

«Убери от меня руки, сукин сын».

«Не усложняйте ситуацию», — сказал агент, прижимая Рота к борту автомобиля.

«Усложни ситуацию?» — сказал Рот. «Ты вообще знаешь, кто я такой?»

«Мне приказано доставить вас, сэр», — сказал агент.

«По чьему указанию?»

«Это код авторизации АНБ, сэр».

Водителя Рота выводили из машины, и Рот сказал: «Только не говорите мне, что он тоже арестован?»

«Его имени нет в ордере», — сказал один из агентов.

«Надеюсь, что нет», — рявкнул Рот. «Он работает в том же агентстве, что и вы, идиоты».

Агенты отпустили водителя, и Рот сказал ему: «Вам нужно вернуться домой. У меня плохое предчувствие. Передайте Лорел и Татьяне, что им небезопасно».

Водитель кивнул. Они с Ротом давно работали вместе, и Рот знал, что может ему доверять.

Агенты секретной службы поместили его в кузов одного из своих патрульных автомобилей.

Рот наблюдал, как его водитель вывел Escalade обратно на дорогу.

Он не ожидал, что Шрейдер будет действовать так агрессивно и так быстро.

Кто-то решил использовать свою силу, и они должны были знать, что Лорел и Татьяна не будут сидеть сложа руки, пока это происходит.

Это означало, что они были в опасности.

Ему следовало позвонить им раньше.

Четыре крейсера секретной службы начали движение в составе конвоя, и когда они выехали на кольцевую дорогу, Рот сказал: «Можете ли вы хотя бы сказать мне, почему меня забирают?»

Двое агентов впереди переглянулись, затем один из них вздохнул и вытащил ордер из кармана куртки.

«Сэр, — сказал он, зачитывая ордер, — вы арестовываетесь по приказу директора АНБ Сандры Шрейдер. Приказано немедленно доставить вас в штаб-квартиру АНБ в Форт-Миде».

«Форт Мид?»

«Да, сэр».

«Послушайте меня», — сказал Рот. «Вам когда-нибудь приказывали сделать что-то подобное?»

Никто из них не ответил.

«Директора ЦРУ под дулом пистолета привели на встречу с директором АНБ? Это просто нелепо».

«Сэр, в Форт-Миде вас будут ждать люди, желающие поговорить с вами».

«Это не может быть законно», — сказал Рот.

Агент откинулся назад и показал Роту ордер, чтобы тот мог его увидеть. Он был подписан генеральным прокурором в присутствии президента.

«Понятно», — сказал Рот, прочитав подпись.

Оставшуюся часть пути до Форт-Мида они проехали, в основном молча.

Прошло не больше тридцати минут.

Прибыв туда, они подъехали к погрузочной площадке в задней части главного здания и подняли его на служебном лифте на второй этаж. Там, в безликой переговорной комнате, его ждали за столом Сандра Шрейдер и группа других сотрудников АНБ.

«Сандра, — сказал Рот, как только его привели в комнату, и прежде чем кто-либо успел что-либо сказать, — то, что ты пытаешься сделать, — это государственная измена, и все в этой комнате это знают».

По реакции Сандры, по выражению ее лица Рот понял, что это правда.

Она действовала не по своей воле. Она была под давлением. Судя по её лицу, она была напугана до смерти.

«Кто бы вас ни заставлял это делать, — сказал Рот, — еще не поздно это остановить».

«Пожалуйста, подождите президента», — сказал один из мужчин за столом.

В дальнем конце комнаты находился экран, и все повернулись к нему.

На экране появилось лицо президента. Рот увидел, что тот всё ещё находится в Центре экстренных операций, в окружении тех же высокопоставленных чиновников.

«Леви Рот», — сказал президент, читая по листу бумаги, который он держал в руках.

«Господин президент», — начал Рот, но президент поднял руку, останавливая его. «Я объявляю вашего агента, Лэнса Спектора, предателем, виновным в государственной измене и врагом государства».

«Господин президент», — снова сказал Рот, но президент снова остановил его.

«Более того, я объявляю, что в отношении вашей группы ведется официальное расследование на предмет причастности к этому нападению».

«Ингрэм», — возразил Рот, но президент продолжил читать.

«Я приказываю немедленно арестовать и заключить под стражу вас и двух ваших оперативников, Лорела Эверлейна и Татьяну Александрову».

«Это ошибка, сэр», — сказал Рот.

Прежде чем он успел что-либо понять, его прижали к столу и толкнули вперёд. Агенты схватили его за запястья и заломили их за спину.

Он услышал щелчок наручников, защелкнувшихся на его запястьях.

55

Сергей сел в машину и закурил ещё одну сигарету. Он стоял на заброшенной стоянке военно-морской верфи округа Колумбия и просидел там так долго, что пепельница в машине была переполнена. Каждые несколько минут он заводил двигатель, чтобы включить печку.

Ему приказали принести оружие и ждать приказаний, и к тому времени, когда Киров наконец позвонил, он уже с нетерпением ждал возможности отправиться в путь.

«Сергей Сергеевич», — сказал он в трубку.

«Сергей, ты в столице?»

«Я сижу здесь уже несколько часов, Киров, как ты мне и говорил».

Киров говорил с притворным сочувствием: «О, Сергей, всё в порядке? Надеюсь, не слишком неудобно».

«Отвали, Киров».

«Вы принесли оружие?»

«Конечно, я взял с собой оружие».

«Хорошо, Рота только что арестовали, и Сандра сообщила нам местонахождение его убежища».

"Где это?"

«Джорджтаун. Запишите это».

Киров зачитал адрес на Висконсин-авеню, и Сергей не записал его, а запомнил.

«Кто там?»

«Только Эверлейн и предатель».

«Ты в этом уверен?»

«Вполне уверен. Есть водитель, который обеспечивает дополнительную безопасность, но он был с Ротом, когда его забрали. Сомневаюсь, что вы его часто увидите».

«Очень хорошо, — сказал Сергей. — Мне это понравится, особенно предательница-шлюха».

«Попридержи коней, Сергей», — сказал Киров. «План немного изменился».

«Какие изменения?»

«Босс хочет, чтобы их привели живыми, если это возможно».

«Что? Это слишком рискованно. Они же обученные профессионалы».

«Ты справишься», — покровительственно сказал Киров. «Медведев сказал, что ты его шафер».

«Я убил остальных его людей», — сказал Сергей.

«Именно так», — сказал Киров. «В любом случае, вам, возможно, понадобится помощь».

«Начальник знает, что я работаю один».

«Не такого рода помощь. Федеральные агенты уже едут арестовывать Эверлейна и Александрову. От них не ждут сопротивления».

«Так что, забрать их у федералов?»

«Начальник сказал, чтобы по возможности их привезли живыми. Если есть возможность, воспользуйтесь ею».

Сергей повесил трубку. Изменения в плане ему не понравились. Две пули – вот что он имел в виду. Взять женщин живыми – это было совсем другое дело.

Он потушил сигарету и завёл мотор. Движение было медленным, улицы тихими, и когда он пересёк ручей Рок-Вэлли-Крик и въехал в Джорджтаун, начался лёгкий снег.

Сергей осторожно приблизился к дому, кружа и изучая расположение окрестных улиц. Район был богатым. Колониальным.

Все, от чугунных фонарных столбов до мощеных улиц, источало американскую гражданскую добродетель.

Ближайшим путём к отступлению было бы пересечь Потомак и попасть на парковую дорогу, но мост его беспокоил. Альтернативой было выехать на шоссе Уайтхерст у Канал-роуд и вернуться в город.

К тому времени, как он свернул на Висконсин-авеню, он уже хорошо представлял, как может обернуться потенциальная погоня. Он припарковался за несколько домов от нужного ему места и стал наблюдать.

Дом был красивый, колониальный таунхаус, хорошо освещённый, с узким основанием. Он не сомневался, что в нём установлена современная система безопасности.

Он сидел и наблюдал за происходящим несколько минут, а когда из-за угла показались мигающие фары двух черных правительственных «Кадиллаков», он вышел из машины и подошел к багажнику.

Всё могло бы быть так просто, но боссу женщины были нужны живыми. Это зависело от того, позволят ли они себя арестовать.

В багажнике автомобиля у него находился американский армейский шестизарядный сорокамиллиметровый гранатомёт М-32. Оружие могло стрелять различными типами боеприпасов, и он уже зарядил его осколочно-фугасными гранатами.

Он вынул из револьвера первые четыре гранаты и заменил их баллончиками с газом CS. Оставшиеся две остались осколочно-фугасными.

Он наблюдал, как агенты вошли в дом. В машинах находились ещё двое.

Помимо гранатомёта, он взял два пистолета, убедившись, что они заряжены, и два электрошокера Axon Taser 7 – самого современного электрошокера, использовавшегося исключительно правоохранительными органами. Он тщательно проверил электрошокеры. Дальность их стрельбы составляла тридцать пять футов, и они могли стрелять двумя отдельными катушками, которые прокалывали кожу зазубренными дротиками, остававшимися подключёнными к устройству изолированными медными проводами.

У него также был с собой распылитель, содержащий ту же смесь карфентанила и ремифентанила, которую он использовал для Сандры Шрейдер и ее дочери.

Он принес оружие и противогаз обратно в машину и надел маску.

Когда агенты вернулись из дома, Эверлейн и Александрова были в наручниках и послушны.

Сергей открыл окно и поднял гранатомёт. Сняв его с предохранителя, он выстрелил четырьмя баллончиками с газом CS. Он забросил их во двор перед домом, а затем, не раздумывая, выстрелил двумя боевыми гранатами по припаркованным на улице «Кадиллакам».

Первая отскочила от крыши и взорвалась в нескольких метрах позади автомобиля, разбив заднее стекло. Вторая пробила лобовое стекло и взорвалась внутри автомобиля, подбросив его на метр в воздух силой взрыва.

Сергей вытащил пистолет из пальто и завёл машину. Он резко затормозил между машинами и домом и застрелил агента, всё ещё находившегося в первой машине.

Вошедшие в дом агенты открыли огонь, но стреляли вслепую и страдали от воздействия газа.

Сергей вышел из машины напротив них и, щурясь сквозь бензин, несколькими меткими выстрелами уложил их обоих, при этом крыша машины служила ему опорой для прицеливания.

Он знал, что Татьяна и Лорел были хорошо подготовлены, но, поскольку их запястья были связаны наручниками за спиной, и они оба задыхались от газа до такой степени, что им грозила реальная опасность задохнуться, они оказали слабое сопротивление.

Он вытащил из кармана электрошокер и пошел к ним в газовую зону.

Первая женщина подбежала к нему, он направил на нее электрошокер и выстрелил.

Дротики летели в неё со скоростью 180 футов в секунду. Они рассыпались по её груди, замыкая цепь, которая пропускала модулированный электрический ток по её телу, нарушая любой произвольный контроль мышц.

Он бросил электрошокер, вытащил второй из кармана пальто и выстрелил во вторую женщину. Она уже лежала на земле, задыхаясь от газа, и мгновенно потеряла сознание.

Когда обе женщины упали, он распылил на них наркотическую смесь и уже собирался отнести их к своей машине, когда Cadillac Escalade резко остановился, его занесло на мощеной улице, и он врезался в заднюю часть арендованного им автомобиля.

Это был водитель Рота.

Сергей посмотрел на него.

Водитель растерянно оглянулся. Он открыл дверь, и Сергей всадил ему две пули в голову, прежде чем его нога коснулась земли.

Затем Сергей подошел к нему так спокойно, словно вышел на прогулку, и всадил третью пулю между глаз.

56

Глубоко под Соборной площадью Кремля скрывался один из крупнейших подземных комплексов в мире. Сталину удалось сохранить его строительство в тайне, что было немалым достижением, учитывая масштаб проекта, замаскировав работы под расширение Арбатской – Кропоткинской линии Московского метрополитена. Более полумиллиона кубических ярдов бетона и четверть миллиона тонн стали были тайно перевезены на площадку, в то время как ещё больше грунта и камней было вывезено под видом обычного строительного мусора. Проект строился двадцать два года, и к моменту завершения строительства в нём было больше лифтов и мощных вентиляторов, чем в любом другом здании СССР.

Глубоко внутри этого комплекса находилась камера овальной формы, достаточно большая, чтобы вместить около пятидесяти человек.

За столом в центре сидело высшее военное руководство России и Китая.

Встреча была настолько секретной, что присутствовавшим перед прибытием пришлось пройти через подземное медицинское учреждение, где их не только подвергли рентгену, но и модифицированному МРТ-сканированию, прежде чем им разрешили продолжить.

С интервалами от тридцати до шестидесяти секунд вся камера подвергалась воздействию слабого электромагнитного импульса, призванного сделать невозможным электронное наблюдение или запись.

Это также означало, что электрический свет мерцал таким образом, что в и без того огромной комнате создавалось ощущение, будто она освещена свечами.

Собравшиеся военные лидеры — по восемь человек от каждой страны — ожидали прибытия Михаила Медведева и Лю Ина, которые в этот самый момент стояли рядом в скоростном лифте объекта.

Атмосфера в лифте была напряженной.

«Надеюсь, ваша дочь благополучно вернулась», — сказал Медведев перед самым открытием дверей.

Лю Ин лишь коротко кивнул ему в знак того, что услышал, а затем они вышли из лифта и пошли по коридору в овальный зал.

«Господа», — сказал Медведев, входя в комнату, — «прошу вас оставаться на местах».

Он говорил по-русски, а его слова переводил восьмидесятилетний слепой монгол, условия службы которого запрещали ему покидать Кремль.

Слова, которыми собирался поделиться Медведев, никогда не были записаны.

Они не будут зарегистрированы.

Никто из представителей законодательной или судебной власти ни одной из стран никогда не узнает, что эти слова были произнесены.

Среди собравшихся были генералы, адмиралы и руководители разведки.

Ни один из них не был моложе шестидесяти лет.

Атмосфера была чопорной и официальной, но её пытались создать и праздничной. По указанию Медведева на столе поставили коробку сигар Cohiba и дорогие бутылки скотча и водки.

Облако сигарного дыма теперь висело над столом, словно смог над промышленной зоной.

Не было ни ноутбуков, ни мобильных телефонов, ни ручек, ни бумаги. Единственными электрическими приборами в комнате были мерцающие лампочки и вентиляторы в вентиляционных шахтах. Тепло исходило от газовых радиаторов, установленных на стенах. Они светились оранжевым светом, придавая комнате ещё более потусторонний вид.

На стене висела большая карта мира, а по указанию Медведева над Москвой и Пекином были размещены красные звезды.

Лю Ин сел рядом с Медведевым и кивнул присутствующим китайским членам.

Медведев посмотрел на лица собравшихся.

Вместе эти люди командовали более чем тремя миллионами действующих военнослужащих и семью тысячами ядерных боеголовок.

День, когда они будут способны противостоять Соединенным Штатам, быстро приближался, и события последних нескольких часов бросили им вызов, который мог видеть весь мир.

«Господа, — начал он, — я позвал вас сегодня, чтобы сказать, что глобальный стратегический ландшафт кардинально изменился за последние двадцать четыре часа».

Переводчик повторил сказанное, и генералы с обеих сторон стола согласно кивнули головами.

«Нападения на посольства США в Москве и Пекине стали самыми откровенными провокациями против Соединенных Штатов за последнее поколение».

Еще больше кивков.

«Сотни американцев были убиты на виду у всех в результате нападений, явно организованных вооружёнными силами Российской Федерации и Народно-освободительной армией Китая. Мы это знаем. Американцы это знают. И люди во всём мире это знают».

Медведев посмотрел на Лю Ин, но тот отказался смотреть на него в ответ.

«Даже в самые мрачные времена холодной войны мы не осмеливались совершить столь дерзкое нападение на американскую гордость или нацелиться на столь мощные символы американской глобальной мощи».

Продолжая свою речь, Медведев наблюдал, какое впечатление производят его слова на генералов. Они были довольны. Всё больше людей угощались сигарами, которые он любезно предложил. Некоторые начали открывать хрустальные графины и разливать напиток по принесённым им хрустальным бокалам.

«Если американцы не отреагируют на эту атаку, эпоха их мирового гегемонического господства подойдет к концу».

Он потянулся за бутылкой и начал наливать себе щедрую порцию водки.

«Если американский президент будет упорствовать в своих жалких и жалких заявлениях о том, что эти атаки были делом рук одного-единственного агента-изгоя, весь мир увидит, что он отказался от борьбы».

Он поднял стакан.

«Присоединяйтесь ко мне в тосте», — сказал он, — «в тот день, когда мы отмечаем день, когда Россия и Китай вновь обрели свои законные места на мировой арене в качестве военных сверхдержав, способных действовать с абсолютным суверенитетом в своих сферах, не испытывая постоянного страха перед вмешательством Америки».

Все как один подняли бокалы.

«Отныне, — заявил Медведев, — в большой игре участвуют три игрока: Америка, Китай и Россия. И мы только что показали миру, что американцы больше не готовы противостоять оставшимся двум».

57

Лэнс и Ларисса умылись, собрались и выехали из отеля за считанные минуты. На улице повсюду были полицейские, медики, пожарные. Пострадали сотни людей, и властям ещё несколько недель придётся раскапывать тела из-под завалов.

Им пришлось пройти несколько кварталов, прежде чем удалось поймать такси, и когда они это сделали, Лэнс велел водителю отвезти их на Курский вокзал. Он находился на другом конце центра города и в это время был самым оживлённым вокзалом в городе. Толпа обеспечивала прикрытие.

«Закрывайте лицо», — сказал Лэнс, когда они вошли в участок.

Они поспешили через огромный вестибюль, мимо залов ожидания и вниз по двум эскалаторам. Под землей переходы вели к семнадцати платформам станции, метро и лабиринту магазинов и закусочных, арендовавших помещения на станции.

Они продолжали идти, пока не нашли грязный на вид бар с неоновой вывеской на фасаде, рекламирующей игровые автоматы.

Там было темно и тихо. Было несколько путей эвакуации, а в углу стоял телевизор, показывающий поп-клипы.

Лэнс выбрал столик, с которого мог наблюдать за входом, и бармен подтянулся к нему.

Это был мужчина лет сорока пяти, выглядевший нездоровым, и, похоже, относившийся к своей работе не слишком серьезно.

«Что же это будет?» — сказал он.

«Кофе», — сказал Лэнс.

«То же самое», — сказала Лариса, затем подняла взгляд: «Хочешь есть?»

Лэнс понял, что она голодна. Он кивнул.

Они заказали спагетти и пиццу. Никто из них не возлагал больших надежд, но когда принесли еду, они с удовольствием её съели.

Затем Лэнс посмотрел на часы и заказал еще кофе.

«Как долго мы здесь пробудем?» — спросила Лариса.

Лэнс снова огляделся. Место оказалось ничуть не хуже любого другого, которое им предстояло найти.

Он подошел к бару и спросил бармена, может ли он воспользоваться телефоном.

«На станции есть телефоны-автоматы», — сказал ему бармен.

Лэнс вытащил немного денег из кошелька и положил их на стойку бара. «Я не хочу там ждать», — сказал он.

Бармен внимательно посмотрел на него. Наличных было около пятидесяти долларов. Инстинкты подсказывали ему не брать их.

«Я просто оставлю кому-нибудь сообщение, — сказал Лэнс. — А потом подожду, пока мне перезвонят».

Бармен все еще колебался, и Лэнс удвоил сумму.

Мужчина кивнул в сторону занавески в конце бара. «Давай быстрее», — сказал он.

Лэнс прошёл за занавеску в грязную комнату для персонала. Там стоял стол, заваленный газетами, недоеденная упаковка лапши на вынос и пепельница, в которой валялось около двух пачек окурков.

На столе лежал стационарный телефон. Лэнс поднял трубку и набрал защищённый номер Лорел. Звонок не произошёл, и автоответчик озвучил скомпрометированный код безопасности.

Это было странно. Даже зловеще. Это был внутренний сигнал ЦРУ, означавший, что с Лорел нельзя общаться.

Он попробовал линию Рота и получил тот же скомпрометированный флаг.

Рот был директором ЦРУ. Раз его слова были услышаны, значит, в Вашингтоне происходило что-то серьёзное.

Что бы это ни было, ему придётся подождать. За этим нападением стоял альбинос, и Лэнсу нужно было знать, как его найти. Любое промедление, и этот человек мог исчезнуть навсегда.

Он повесил трубку и вздохнул. Пришло время рискнуть. Он снова поднял трубку и набрал номер автоматической телефонной станции ЦРУ, расположенной за городом. Станция работала тайно с семидесятых годов и использовала устаревшие вертикальные коды коммутации AT&T.

Лэнс набрал номер АТС, пометил свой звонок как вызов третьего уровня приоритета, включил полную трассировку и перенаправил его на центральные линии Рота и Лорела в Лэнгли.

Любой, кто перехватил бы его, смог бы отследить его местонахождение. Но он был вынужден пойти на этот риск. Что бы ни происходило в Вашингтоне, кто-то в ЦРУ должен был быть готов отложить в сторону политические распри, чтобы поймать человека, стоящего за этим взрывом.

Он вернулся к столику, где Лариса заказала местные пирожные. Они были посыпаны сахаром и наполнены взбитыми сливками.

«Не понимаю, как ты можешь это есть», — сказал Лэнс.

Она положила одну в рот и улыбнулась: «Попробуй».

Он отпил кофе. «Нам нужно немного подождать», — сказал он. «Я не смог связаться с Ротом и Лорел».

Лариса кивнула. «Это нормально?»

«Нет», — сказал он. «Это не так. Но нам нужно подождать здесь, вдруг кто-нибудь нас позовёт».

«Из ЦРУ?»

Он кивнул.

«Это безопасно?»

«Нет», сказал он.

Она кивнула и отправила в рот ещё одно пирожное. «Полагаю, тогда мне не стоит беспокоиться о своей фигуре», — сказала она.

Лэнс улыбнулся. «Тебе не о чем беспокоиться», — сказал он и положил в рот одно из пирожных. На вкус оно напоминало химическую смесь сахара и сливок.

«Хорошо, конечно», — сказала Лариса.

Лэнс допил кофе и попросил у бармена добавки. Бармен подошёл и спросил: «Ты закончил с телефоном?»

Лэнс пристально посмотрел на мужчину. «Кто-то меня зовёт», — сказал он.

«Когда они это сделают, дайте мне знать».

Мужчина кивнул.

Лэнс посмотрел на телевизор. «Не могли бы вы включить новости?» — спросил он.

«Взрывы, — сказал мужчина. — Это всё, о чём они пишут».

«Взрывы?» — спросил Лэнс.

Мужчина кивнул.

Лэнс посмотрел на Ларису. Она покачала головой.

«Не могли бы вы передать мне контроллер?» — обратился Лэнс к бармену.

Мужчина пожал плечами и вернулся с ним.

Лэнс включил местный новостной канал, ожидая увидеть кадры из Москвы. В том, что он увидел на экране, он сразу узнал очертания Пекина.

«Бомбардировки», — повторил он, когда кадры с вертолета приблизились к месту еще одного мощного взрыва.

«Что случилось?» — спросил он бармена.

«Посольства», — сказал мужчина. «Оба».

«Какие посольства?»

«Американские посольства в Китае и России», — сказал мужчина и сделал жест рукой, словно что-то улетучивающееся в дыму. «Пуф», — сказал он.

«Оба?» — спросил Лэнс, не отрывая взгляда от экрана телевизора.

Теракт в Пекине, судя по всему, был по масштабу не меньше теракта в Москве: жертвами стали сотни, если не тысячи человек.

«Когда это случилось?» — спросил Лэнс.

«В то же время, что и взрыв в Москве», — сказал мужчина.

«В одно и то же время?»

Мужчина кивнул.

Лэнс взял пульт управления телевизором и пролистал все новостные каналы. Все говорили о бомбардировках, сравнивали их, строили предположения о том, кто за ними стоит и что они значат. Показали кадры, на которых люди гибнут под завалами, тела вытаскивают из-под обломков, плачут дети.

Один из ярко выраженных прокремлевских каналов показывал рядом друг с другом кадры одновременного горения флага США в Москве и Пекине, заявляя, что это конец статуса Америки как сверхдержавы.

Бармен вернулся к своей работе, а Лэнс съежился на стуле. Он почувствовал себя так, будто его только что ударили под дых.

«Это можно было остановить», — прошептал он Ларисе.

«Мы их предупреждали. Мы пытались».

Она кивнула.

«Это будет война», — сказал Лэнс. «Кремль и Пекин зашли слишком далеко. Соединённые Штаты прикончат их к чертям».

В кадре появилась трансляция заявления президента США по телевидению. Лэнсу показалось, что он ведёт трансляцию из защищённой студии в бункере Белого дома.

Он покачал головой. Это был не тот сигнал, который он должен был послать. Создавалось впечатление, что он боится.

Он не мог расслышать слова президента, так как комментатор новостей говорил на русском языке, и он увеличил громкость.

Президент как обычно разглагольствовал о привлечении виновных к ответственности, но вдруг, посреди речи, он замолчал и получил сообщение.

Кадры перешли к записи с камеры видеонаблюдения снаружи посольства за несколько минут до взрыва. Лэнс наблюдал, как камера приблизилась к мужчине, убивавшему охранников посольства.

Это был он.

Его взгляд тут же упал на бармена, единственного человека в баре, который смотрел телевизор.

Лэнс вытащил пистолет, направил его на него и сказал: «Мне нужно, чтобы ты сохранял спокойствие».

58

Медведев сидел в кабинете и позвал секретаря. Он был доволен собой. Встреча прошла без сучка и задоринки.

Все генералы были под впечатлением. Президент только что позвонил из своего поместья Ново-Огарёво и пригласил его на личную встречу тет-а-тет. Он предвидел значительное усиление своей власти и влияния в будущем. Даже Лю Ин подчинился. Высшее руководство в Пекине приказало ему смириться и не поднимать шума о похищении дочери. Медведев позаботился о том, чтобы ребёнок был возвращён целым и невредимым, более или менее, и на этом всё закончилось.

Он победил.

Его риск оправдался.

Америка стояла на коленях, и одним ударом он изменил геополитический ландшафт всей планеты.

Это было новое начало. Миф о том, что Америка — единственная сверхдержава, а Россия опустилась до уровня второстепенных, развеялся. Он выполнил обещание, данное президенту, и пришло время получить награду.

Светлана открыла дверь. Она была такая хорошенькая, совсем ребёнок, и такая робкая. Она осталась у двери, боясь шагнуть дальше.

«Вы звонили, сэр», — тихо сказала она своим мышиным голосом.

«Входите, Светлана, входите», — сказал Медведев.

Он знал, что она его боится. Ему это нравилось. Это, по сути, было его любимой чертой в ней. Ему нравилось видеть страх на её лице. Он мог…

Он почти чувствовал, как быстро бьётся её маленькое сердечко, когда смотрел на неё. Это возбуждало его.

Она вошла и закрыла за собой дверь, стоя к ней спиной.

«Так близко к двери, — подумал он, — как будто это давало ей какую-то защиту».

«Как новая квартира?» — спросил он.

Она уставилась в пол. Ей было неловко. Какое-то время он наблюдал за ней в доме её родителей. Они жили в рабочем районе, в сорока минутах езды на поезде. Какое-то время ему нравилось наблюдать за ней там.

Ему нравилось управлять ею на расстоянии.

Но пришло время, чтобы его контроль стал немного более, если можно так выразиться, практическим.

Он считал это частью своей терапии.

Медведев был человеком, не строившим иллюзий.

Он прекрасно осознавал свои недостатки. Он читал медицинские учебники о синдроме материнской депривации. Он знал, что у него есть психические отклонения, которые будут преследовать его вечно, проникать в самые глубины его души, разрушая все естественные инстинкты.

Он знал, что он монстр.

Ребёнку нужно было нечто большее, чем жидкая каша, чтобы стать личностью, нечто большее, чем стальная кроватка. Если рядом не было матери, опекуна, к которому можно было бы эмоционально привязаться, развитие ребёнка было настолько серьёзно извращено, что ему не хватало эмпатии, которая считалась бы само собой разумеющейся даже у щенков или подобных животных.

После падения режима Чаушеску в Румынии было проведено множество исследований, и Медведев с энтузиазмом их изучил. Он пригласил американских специалистов и исследователей приехать и обсудить с ним эту тему.

Он не столько хотел быть похожим на других людей.

Он был тем, кем был. Скорпион не хотел становиться бабочкой.

Это было скорее болезненное любопытство.

Квартира, которую он купил для Светланы, была недёшева. Она находилась в одном из самых дорогих районов города, и сам Медведев владел там несколькими пентхаусами.

«Квартира хорошая», — робко сказала она.

Он даже не пытался спрятать свои камеры. Камеры в душе и над её кроватью были такими большими, что их невозможно было не заметить.

Ему нравилось, что она знала, что за ней наблюдают. Это придавало его вуайеризму, как он думал, интимность, взаимность, которую могли бы обеспечить скрытые камеры.

не хватало.

Светлана была для него игрушкой, предметом для игры.

Вскоре после её переезда он начал звонить ей в любое время суток и давать указания: «Сделай то. Носи то».

Он присылал ей унизительные костюмы, неловкие игрушки и говорил ей, что делать.

Это давало о себе знать. Однажды она пыталась сбежать, но его охрана поймала её на вокзале. Он также узнал из её поисков в интернете, что она подумывала о самоубийстве.

Он не оставил у нее никаких сомнений в том, что если с ней что-нибудь случится, если она исчезнет или причинит себе вред, все члены ее семьи будут страдать так ужасно, что они будут проклинать ее до последнего вздоха.

Теперь она смотрела на него так, как смотрят на ящерицу в виварии.

«Мне интересно», сказал он, «не могли бы вы спуститься в комнату визуализации и забрать для меня посылку?»

Она кивнула и вышла из кабинета прежде, чем он успел произнести последние слова.

Пока ждал, он налил себе водки. Когда она вернулась, в руках у неё был запечатанный пакет с его фотографиями. Когда она передала ему пакет, он коснулся её руки. Она отпрянула, словно от удара током в тысячу вольт. Она двинулась так быстро, что вздрогнула обоим, и он опрокинул свою водку.

Не раздумывая, он размахнулся и ударил ее тыльной стороной ладони по лицу.

Он ударил ее так сильно, что ее ноги оторвались от земли, и она упала назад.

«Сука», — прорычал он, вытирая напиток, прежде чем он намочил его документы.

Он налил себе еще водки и опрокинул рюмку.

Светлана осталась лежать на земле, не двигаясь.

«Вставай», — сказал он, вставая со стула и поднимаясь на ноги.

Он подошёл и присел, чтобы осмотреть её. Она была без сознания.

Он проверил её пульс. Он был в порядке.

Он похлопал её по щекам, а когда она не проснулась, подошёл к столу и взял бутылку водки. Затем, сжав ей щёки, он открыл ей рот и начал вливать жидкость.

Она сразу же начала кашлять.

Медведев улыбнулся. «Пей», — сказал он, когда она закашлялась и попыталась встать.

Ей удалось подняться на ноги, и она инстинктивно отступила от него, пока не уперлась в дверь.

Медведев вернулся к своему столу, и Светлана открыла дверь.

«Я разве сказал, что ты можешь уйти?» — спросил он.

Он видел, как сжалось её сердце, когда она поняла, что он собирается затянуть эту встречу. Ужас на её лице был очевиден, когда она позволила двери захлопнуться за собой.

«Пойдем», — сказал он. «Налей мне ещё водки, сонная ты шлюха».

Она подошла и налила ему выпить. Он посмотрел на неё: её щека раскраснелась от пощёчины, глаз начал опухать, и протянул ей стакан.

«Пейте», — сказал он.

Она покачала головой, но знала, что это не предложение.

«Давай», — сказал он. «Пей».

Она взяла стакан и выпила его одним глотком.

«Хорошо», — сказал он. «Ещё раз».

Она посмотрела на него.

«Продолжай», — сказал он.

Она выпила ещё одну порцию, и ещё одну, и ещё одну. Он не давал ей остановиться, пока её не вырвало в его мусорную корзину, словно подростка после первой вечеринки.

Когда она закончила, то была настолько пьяна, что едва могла ходить.

«А теперь убери это», — сказал он ей.

Она споткнулась, наклоняясь, затем подняла мусорное ведро и ушла.

Он услышал, как снаружи она что-то уронила, проходя мимо своего стола.

Он усмехнулся, открывая конверт. В нём были чёрно-белые фотографии с камер видеонаблюдения, увеличенные на листах размером восемь на двенадцать дюймов.

На первом фото Леви Рота с запястьями в наручниках вели в кузов федеральной полицейской машины.

Медведев налил себе водки и пролистал остальные изображения.

Следующими были шлюхи Татьяна Александрова и Лорел Эверлейн, связанные, как пара поросят, лежащие на бетонном полу.

Он услышал снаружи голос Светланы и, улыбнувшись про себя, снова нажал кнопку, вызывая ее в свой кабинет.

59

Татьяна проснулась, ударившись головой о бетонный пол. Она понятия не имела, где находится и как здесь оказалась. Она попыталась пошевелиться, но её лодыжки и запястья были скованы. В комнате было влажно и темно, как в смоле, но она слышала тяжёлое дыхание прямо у своего лица.

«Алло?» — прошептала она.

«Татьяна?» — услышала она голос Лорел.

«Лорел? Где мы?»

«Не знаю», — сказала Лорел. «Мы были без сознания. Он накачал нас наркотиками».

«Я помню, как мы были в машине, — сказала Татьяна. — Он остановился и привёл нас в чувство. Потом ещё чем-то нас вырубил».

«Как долго вы не спали?»

«Недолго, — сказала Татьяна, — но я слышала, как он говорил по-русски. Он ругался и бормотал что-то себе под нос, пока вёл машину».

«Мы можем быть где угодно», — сказала Лорел.

«В любом месте в пределах досягаемости автомобиля».

Татьяна услышала, как Лорел вырвалась из пут. Раздался звук ударов, ноги Лорел шаркали по бетонному полу, и она остановилась.

«Нам конец», — сказала Лорел.

«Мы выберемся из этого», — сказала Татьяна.

«Нас избили в Москве. Нас избили в Пекине. До того, как этот парень нас похитил, нас арестовывали по приказу президента».

«Это еще не конец», — сказала Татьяна.

«Где Рот?» — спросила Лорел. «Где Лэнс? Они оба могут быть мертвы, насколько нам известно».

Татьяна промолчала. Лорел была расстроена, но и у Татьяны выдался не самый лучший день в её жизни.

Последовала неловкая тишина, и некоторое время никто из них не произносил ни слова.

Наконец Лорел нарушила молчание.

«Мне жаль», — сказала она.

Татьяна повернулась в её сторону. Она её не видела, но знала, что та близко.

"За что?"

«Я доставляю тебе много хлопот с тех пор, как ты сюда приехал».

Татьяна промолчала.

«Я знаю, что ты рискнул всем, чтобы помочь нам», — сказала Лорел. «Я доверяю тебе, чего бы это ни стоило».

«Все в порядке», — сказала Татьяна.

«Ты была права», — сказала Лорел.

"О чем?"

«Это был Лэнс. Я завидовал».

«Все в порядке», — сказала Татьяна.

«Я просто», — сказала Лорел, но не закончила предложение. «Я отвлеклась», — добавила она.

«Много чего происходит».

«Кто бы за этим ни стоял», — сказал Лорел, — «они надрут нам задницы».

«Мы упали, — сказала Татьяна, — но мы не выбыли».

Они услышали какой-то звук за дверью, и оба замолчали. Щелчок ключа в замке, звук засова, а затем дверь распахнулась.

В коридоре горел свет, а на его фоне стоял огромный человек.

Он стоял неподвижно, глядя на них сверху вниз, убеждаясь, что они оба на том же месте, где и оставил. Он держал биту и похлопывал ею по ладони, которая по размеру больше напоминала бейсбольную перчатку, чем всё, что Татьяна когда-либо видела.

Татьяна и Лорел инстинктивно начали вырываться из пут.

«Что у нас тут?» — спросил мужчина по-русски.

«Мы работаем на федеральное правительство, — сказал Лорел, — и если вы нас не освободите…».

«Федеральное правительство?» — усмехнулся мужчина. «Вы, две шлюхи, настолько глубоко в заднице у Леви Рота, что без него никто даже не сможет подтвердить ваше существование».

«Что значит без него?» — спросила Лорел.

«О, вы разве не слышали? Вас арестовали не одних. Рот сейчас в оранжевом комбинезоне».

"О чем ты говоришь?"

«Это правда. Арестован по приказу президента. За государственную измену».

«Чушь собачья», — выплюнула Татьяна.

«О, — сказал мужчина, обращая внимание на Татьяну, — она разговаривает. А ты, коварная шлюха, знаешь всё об измене».

«Они придут за нами, — сказала Лорел. — Они найдут тебя и убьют».

Мужчина рассмеялся. «Они с тобой закончили», — сказал он. «Я оказал им услугу, забрав тебя».

Мужчина подошёл к Татьяне и ткнул её ногой. «Я собираюсь развлечься с тобой, моя дорогая», — сказал он.

Она так отчаянно боролась с путами, что ее запястья начали кровоточить, но не поддавались.

«Вы на собственном опыте узнаете цену предательства Родины».

«Ты предаешь Родину», — сказала Татьяна.

Мужчина наклонился и схватил её за талию. Она сопротивлялась, брыкалась и извивалась, пока он перекидывал её через плечо с такой лёгкостью, словно мешок с мукой.

«Куда ты ее везешь?» — закричал Лорел, вынося Татьяну в коридор и запирая за собой дверь.

Татьяна яростно сопротивлялась, но безуспешно. Мужчина был словно медведь. Он протащил её по тускло освещённому коридору, мимо нескольких дверей, похожих на ту, которую он только что запер, и в другую комнату.

«Босс хочет, чтобы ты вернулся живым, — сказал мужчина, — но не уточнил, в каком состоянии».

Он скинул её с плеча и швырнул в комнату, швырнув, словно грузчик, разгружающий груз. Она так сильно ударилась о бетон, что чуть не потеряла сознание. Он подошёл и тут же поднял её. У стены стоял деревянный стул, и он усадил её на него.

Он зажал ей рот кулаком и заставил посмотреть на него. В тусклом свете она могла различить лишь очертания его лица, и тут он сплюнул.

Татьяна содрогнулась от отвращения.

Он отдернул руку и с силой ударил её в челюсть. Его ладонь была словно кожаная бита. Её голова дернулась так сильно, что стул опрокинулся, и она упала на землю.

Он пнул её снова и снова. Она согнулась пополам от боли, и он снова плюнул на неё.

Ярость переполняла её. Она пронзала каждую клетку её тела, каждый синапс в мозгу. Она хотела убить этого человека и в жгучем гневе обхватила его ноги, пытаясь сбить с ног. Ей удалось слегка вывести его из равновесия, но он был таким огромным, что она не смогла его повалить. Он споткнулся и приземлился ногой ей на шею.

На мгновение ей показалось, что он сейчас надавит на неё всем своим весом. Она была уверена, что он этого хочет. Но вместо этого он наступил ей на грудь, навалившись на неё всем весом, всё сильнее и сильнее, пока она не услышала безошибочно узнаваемый звук ломающегося ребра.

Она думала, что умрёт.

Она тяжело дышала и жадно хватала ртом воздух.

Она закричала от боли, но не издала ни звука.

«Тупая сука», — сказал он, схватив ее за волосы и потянув обратно в кресло.

Затем он привязал ее запястья к спинке стула, а лодыжки — к двум передним ножкам.

«Ты никуда не пойдешь, пока я с тобой не закончу», — сказал он.

«Иди на хрен», — выплюнула она.

«Я устрою тебе настоящий ад, дорогая. К тому времени, как я с тобой закончу, ты уже и не вспомнишь, как пишется твоё имя».

Он вытащил что-то из кармана, и Татьяна поняла, что это тот же электрошокер, которым он пользовался раньше. Она знала, что этот аппарат обладает большой силой удара. Он начал разматывать дротики, а когда закончил, поймал шипы на её коже, вонзив их во внутреннюю поверхность бёдер, грудь и шею.

Он отступил на несколько шагов, чтобы полюбоваться своей работой.

«Ты больной ублюдок», — выплюнула она, и тогда он нажал на курок.

Боль захлестнула её тело такой невыносимой волной, что она полностью потеряла контроль над собой. Она не могла кричать. Она не могла дышать.

Ее челюсти были сжаты так сильно, что она рисковала сломать зубы.

Она не понимала, что происходит, и когда это прекратилось, не знала, сколько это длилось. Она едва понимала, где находится. Она знала только, что мужчина всё ещё здесь, всё ещё смотрит на неё сверху вниз со странным, радостным выражением на лице.

Она попыталась упасть со стула, но привязки удержали ее на месте.

«Ну как тебе это понравилось?» — спросил он.

Ее зрение было размытым, и когда она взглянула на свое тело, то увидела, что испачкалась.

Мужчина улыбнулся. Ему это понравилось. И он снова нажал на курок.

60

Лорел попыталась встать на ноги, но не смогла. Она закричала в сторону двери, но знала, что её никто не услышит.

Она потянула за веревки на запястьях, но не смогла их разорвать.

Услышав приглушённые крики Татьяны за дверью, она поняла, что нужно что-то делать. Она каталась по полу, пока не достигла стены, а затем, опираясь на неё, сумела встать на ноги. В комнате всё ещё было совершенно темно, но она знала, где находится дверь, и если там есть выключатель, то он, скорее всего, находится рядом.

Осторожно двигаясь вдоль стены, используя ее как опору, чтобы не потерять равновесие, она сначала добралась до угла комнаты, а затем до двери.

Оттуда, используя связанные руки, она смогла дотянуться до выключателя на стене. Она не сразу его попробовала. Слишком боялась, что выключатель не сработает.

Затем она снова услышала крик Татьяны и, не задумываясь, перевернула его.

Старые люминесцентные лампы замерцали, нагревшись, и комнату залил яркий белый свет. Он ослеплял. Лорел пришлось закрыть глаза, чтобы не видеть его, и она смогла открыть их только после того, как они привыкли.

Когда она наконец смогла посмотреть, то увидела нечто, похожее на подвал, с высоковольтными лампами, свисающими на цепях с бетонного потолка.

освещение представляло собой множество вышедшего из употребления вентиляционного оборудования, системы охлаждения и даже водопроводных труб, подключенных к разбрызгивателям.

Пол был сделан из необработанного бетона и имел небольшой уклон к одному углу, где был установлен слив для сбора лишней воды.

Одна из водопроводных труб проходила по дальней стене, поворачивала на углу и была присоединена к водопроводному крану.

Двигаться при свете было легче, и даже со связанными лодыжками она смогла пересечь комнату, подойти к крану и повернуть его. От удушающей жары в комнате у неё пересохло во рту, и она уже чувствовала вкус воды, но кран не работал.

Она попыталась проследить за трубой до ее запорного клапана, но его там не было.

Там, где он загибался за угол, он крепился к стене латунным креплением. Край кронштейна представлял собой прямой, острый срез латуни, и она начала энергично тереть завязки на запястьях об этот угол.

Это было трудно, и несколько раз её рука соскальзывала. Острый край латуни врезался в кожу. К тому времени, как она перерезала путы, её запястья выглядели так, будто она пыталась покончить с собой.

Затем она опустилась на землю и проделала то же самое с веревками вокруг лодыжек.

Когда ее наконец освободили, на земле под кронштейном было столько крови, что казалось, будто кто-то пускал кровь курам.

Она оглядела комнату в поисках чего-нибудь, что могло бы помочь ей сбежать. Ничего не предвещало беды. Помимо водопроводной трубы, в комнате была только небольшая металлическая кровать в углу.

Над светильниками самый большой воздуховод проходил через одну из стен, доходил до центра комнаты, а затем поворачивал на девяносто градусов. В воздуховоде было два вентиляционных отверстия, по одному у каждой стены. Лорел подумала, что ей удастся оторвать одно из них. Проблема была в том, что даже если бы ей это удалось, она уже видела, что воздуховод слишком узкий для неё.

Она посмотрела на две стены, через которые проходил воздуховод. Обе были сделаны из одинакового серого бетона и не давали никаких подсказок относительно того, ведут ли они наружу.

Если только она не была готова продираться сквозь бетон, то воздуховод был единственным путем сквозь них.

Она подтянула каркас кровати к одному из вентиляционных отверстий и попыталась до него дотянуться. Он был слишком высоко.

Ей пришлось установить раму под углом между стеной и полом, заклинив ее, прежде чем она смогла добраться до потолка.

Используя только ногти, она начала поддевать вентиляционные отверстия. Они были крепко закручены, и казалось, что крошечные винтики не поддадутся. Она продолжала царапать их, пока пальцы не начали кровоточить, и когда она уже собиралась сдаться, услышала стук из воздуховода.

Она остановилась и затаила дыхание.

Она услышала это снова.

Легкий стук, стук, стук.

«Алло?» — очень тихо спросила она, обращаясь к вентиляционному отверстию.

Она подождала, а затем повторила громче: «Алло?»

Последовала короткая пауза, а затем слабый, робкий ответ. Он был настолько слабым, что она сначала даже не была уверена, слышала ли его вообще. Затем он повторился.

«Привет», — услышала она голос маленькой девочки, который невозможно было спутать ни с чем.

«Привет», — снова сказала Лорел.

«Пожалуйста, помогите мне», — сказала девочка.

"Где ты?"

«Заперта в комнате», — сказала девочка.

«С тобой все в порядке?»

«Мне страшно», — сказала девочка.

Она заплакала.

«Как тебя зовут?» — спросила Лорел.

"Лиззи."

«Сколько тебе лет, Лиззи?»

"Четырнадцать."

«Ладно», — сказала Лорел. «Меня зовут Лорел. Вместе мы выберемся отсюда, хорошо?»

"Все в порядке."

Лорел снова взглянула на воздуховод и подумала, достаточно ли он большой, чтобы в него поместилась четырнадцатилетняя девочка.

«Лиззи», — сказала Лорел. — «Как долго ты здесь?»

«Я не знаю», — сказала Лиззи.

«Дни?» — спросила Лорел.

"Я так думаю."

«Всё будет хорошо», — сказала Лорел.

Девочка все еще плакала.

«Лиззи», — сказала Лорел, — «мы сбежим вместе, хорошо?»

«Как мы можем?» — спросила Лиззи.

«У меня есть план. Всё, что тебе нужно сделать, — это точно следовать моим указаниям».

«Если этот человек нас поймает, он нас изобьет», — сказала Лиззи.

«Мы не позволим ему нас поймать».

«Я слышу крики», — сказала Лиззи.

Лорел стиснула зубы. Она тоже это слышала. Ей доводилось видеть допросы с усиленной опекой. Она знала, что может произойти в подземных бетонных помещениях, когда мужчина остаётся один, полностью контролируя другого. Что бы этот мужчина ни делал с Татьяной сейчас, Лорел не верила, что она сможет долго это выдержать.

«Хорошо, Лиззи, — сказала она. — Расскажи мне, что ты видишь в своей комнате?»

«Кровать», — сказала Лиззи.

«Видишь воздуховод на потолке?» — спросила Лорел. «Толстый, с вентиляционными отверстиями?»

«Да», — сказала Лиззи.

«Как думаешь, ты сможешь это сделать?»

«Слишком высоко».

«А что, если под него поставить кровать?»

«Я не знаю», — сказала Лиззи.

Лорел знала, что единственный способ выбраться из этой комнаты, единственный шанс для Татьяны — это если этот ребенок каким-то образом заберется в крошечный воздуховод на высоте более трех метров от земли.

Ей нужно было подумать. Ей нужно было поставить себя на место ребёнка. Ей нужно было помочь этому ребёнку достичь, казалось бы, невозможного.

«Открою тебе секрет, Лиззи, — сказала Лорел. — Я агент ЦРУ. Я могу убить человека, который нас здесь запер. Всё, что мне нужно, — это подставить кровать под вентиляционное отверстие и посмотреть, сможешь ли ты до него дотянуться. Сделаешь это для меня, Лиззи?»

61

К тому времени, как Лиззи добралась до комнаты Лорел, её руки кровоточили, на бедре был глубокий порез, и она безудержно рыдала. Лорел уговорила её пролезть через вентиляционную шахту и объяснила, как выбить вентиляционное отверстие изнутри.

«Молодец», — сказала Лорел, вытаскивая ее из воздуховода.

Она обняла ребёнка и держала его так долго, как только могла. Она знала, что у них мало времени. В конце концов, мужчина устанет мучить Татьяну и вернётся. Когда он это сделает, все шансы на побег будут потеряны.

«Нам нужно продолжать работать, чтобы выбраться отсюда», — сказала она Лиззи.

Она почувствовала, как тело ребенка напряглось.

«Не бойся», — сказала она, но знала, что говорить это бесполезно.

Лиззи вытерла глаза и заставила себя перестать плакать.

«Хорошо», — сказала она.

Лорел улыбнулась. У парня была смелость.

«Я верну тебя обратно в трубу», — сказала Лорел. Тебе придётся доползти до конца, туда, откуда идёт свет. Ты видел свет, когда был там?»

Лиззи кивнула.

«Свет ведёт наружу. Когда доберёшься до конца воздуховода, придётся выбить вентиляционное отверстие и выбраться наружу».

"А вы?"

«Не думаю, что я смогу туда влезть», — сказала Лорел.

Лиззи снова посмотрела на воздуховод и кивнула.

«Когда выйдешь на улицу, — сказала Лорел, — будь осторожен, понятно?

Нужно действовать тихо. Нужно улизнуть и скрыться, чтобы никто тебя не заметил. А потом ты сможешь привести помощь.

«А что, если этот мужчина меня увидит?»

«Он не будет смотреть туда».

«А что если это так?»

Лорел обняла Лиззи и посмотрела ей в глаза. «Я не буду лгать тебе, Лиззи. Если он тебя поймает, он сделает что-нибудь плохое. Вот почему мне нужно, чтобы ты была храброй прямо сейчас. Мне нужно, чтобы ты это сделала, даже если это опасно.

Ты можешь это сделать?»

Лиззи кивнула.

«Хорошая девочка», — сказала Лорел.

«Как я узнаю, куда обратиться за помощью?» — спросила Лиззи.

Лорел покачала головой. «Не знаю, Лиззи. Не знаю, где мы. Надеюсь, поблизости есть люди, заправка или магазин. Тебе нужно найти кого-нибудь, кто нам поможет, а ещё позвонить в полицию и сообщить им точное местонахождение нас».

«Хорошо», — сказала Лиззи.

«Ты можешь сделать это для меня, Лиззи?»

«Я так думаю», — сказала Лиззи.

Лорел снова посмотрела на неё и кивнула. Она подняла Лиззи обратно в воздуховод и велела ей идти к свету. Ребёнок пополз вперёд, исчезая в вентиляционном отверстии. Лорел подождала, пока не услышала, как Лиззи стучит в конце воздуховода. Затем она услышала голос Лиззи.

«Он застрял», — сказала она.

«Продолжай стараться, Лиззи. Ты должна это пережить».

«Я не могу его открыть», — сказала Лиззи и снова заплакала.

Лорел уговаривала её, успокаивала, пыталась успокоить. Она объясняла Лиззи всё это минут пятнадцать, но, похоже, несмотря на все её усилия, вентиляционное отверстие на конце трубы было слишком надёжно закреплено, чтобы его можно было выбить.

Поскольку Лиззи все больше расстраивалась, у Лорел не оставалось иного выбора, кроме как принять факты такими, какие они есть.

«Всё в порядке, Лиззи, — сказала она. — Вернись ко мне. Мы найдём другой выход».

Лиззи тут же начала приходить в себя.

Лорел смотрела, как она медленно отступает по узкому вентиляционному отверстию, когда дверь комнаты распахнулась.

Мужчина ворвался в комнату, в глазах его пылал дикий гнев, и, увидев Лорел на кровати, тянущую руки к воздуховоду, он бросился на нее.

Лорел свалилась с кровати в тот же миг, как мужчина прыгнул на неё. Под его весом кровать сместилась, и она упала на землю.

Лорел бросилась к двери, но он резко замахнулся на неё рукой. Она увернулась и проскочила в дверной проём, когда он вскочил на ноги.

Она слепо бежала по узкому коридору, а гигант гнался за ней. Дойдя до конца, она поняла, что это тупик. Она остановилась и обернулась.

У стены стоял металлический стул, и она схватилась за него. Мужчина налетел на неё и в последний момент споткнулся и потерял равновесие. Он упал вперёд. Она подняла стул, защищаясь от его массивной туши.

Мужчина упал на ноги, вытянув их вперёд. Лорел пригнулась, и стул врезался в стену.

Стул прогнулся и сломался, но мужчина успел издать внезапный, резкий хрип, похожий на звук проколотой шины.

Одна из ножек стула пронзила его грудь насквозь.

Лорел была под ним, и теплая кровь лилась на нее, словно поток из крана.

Мужчина ахнул, а затем начал медленно оседать. Он медленно упал на Лорел, грозя раздавить её своим огромным весом, и когда он остановился, его лицо оказалось всего в дюйме от её лица.

Лорел смотрела на него, на его холодные серые глаза, на ужасную последнюю гримасу его лица, когда он жадно хватал ртом воздух. У неё были считанные секунды.

«На кого ты работаешь?» — спросила она. «Скажи мне, на кого ты работаешь?»

Она схватила его за лицо и сжала.

«Кто тебя послал? Скажи мне».

Ничего. Жизнь покинула его глаза.

Лорел высвободилась из-под его массивного тела и поднялась на ноги.

Ей нужно было найти Татьяну.

62

Татьяна пришла в себя, задыхаясь. Она сидела на пассажирском сиденье старого потрёпанного «Ниссана», а в лобовом стекле и окнах зияли пулевые отверстия.

Через отверстия проникал холодный воздух.

«Ты не спишь», — сказала Лорел с водительского места.

«Как долго я...» — сказала она, но говорить ей было больно.

«Тсс. У тебя сломано ребро. Я дал тебе обезболивающее».

«Как нам удалось выбраться?»

С заднего сиденья раздался голос, заставивший ее вздрогнуть.

«Она убила его».

Татьяна обернулась и тут же вспомнила о боли в груди.

«Кто это?» — ровным голосом спросила она.

«Это Лиззи», — сказала Лорел.

«Лиззи?» — спросила Татьяна.

«Лиззи тоже была в подвале», — сказала Лорел.

Татьяна медленно повернулась, чтобы взглянуть на неё. Девушка была вся в синяках, на одежде была кровь, и она не мылась несколько дней.

«Понятно», — сказала она.

Они ехали по шоссе, застряв за снегоочистителями, которые подняли снежную бурю по обеим обочинам дороги.

«Есть ли в этой штуке хоть какое-то тепло?»

«Он сломан», — сказала Лиззи.

«Это та машина, на которой нас привез русский», — сказала Татьяна.

Лорел кивнула.

У Татьяны кружилась голова. Из-за пыток и лекарств, которые дала ей Лорел, ей было трудно сосредоточиться.

«Как долго я была без сознания?» — спросила она.

«Недолго».

«Как вы убили русского?»

Лорел посмотрела на Лиззи в зеркало заднего вида. «Он попал в аварию», — сказала она.

«Его пронзили», — сказала Лиззи и для убедительности провела пальцем по шее.

«Он больше никогда не будет преследовать никого из нас», — сказала Лорел.

«Он случайно не говорил вам, на кого работал, прежде чем...

насадил себя на кол? — сказала Татьяна.

«Ты кажешься раздражённым», — сказала Лорел. «Может быть, мне стоило оставить допрос тебе».

«Извини», — сказала Татьяна. «Я просто…» — и вдруг расплакалась.

«Что случилось?» — спросила Лиззи.

Лорел положила руку на плечо Татьяны и сказала: «Он делал ей плохие вещи, Лиззи. Ей нужно время, чтобы пережить это».

Лиззи кивнула. Татьяна взяла себя в руки и вытерла лицо рукавом.

«Я думала, он убьёт меня», — тихо сказала она.

«Я тоже», — сказала Лиззи.

Татьяна откинулась назад и глубоко вздохнула.

«Куда мы идем?» — спросила она.

«Форт Мид», — сказала Лорел.

Татьяна кивнула. Она предположила, что это как-то связано с Ротом, но взгляд Лорел говорил о чём-то большем.

«Ты собираешься заставить меня спросить почему?» — сказала она.

«Лиззи», — сказала Лорел, — «расскажи Татьяне, кто твоя мать».

«Сандра Шрейдер», — сказала Лиззи.

Татьяна не сразу вспомнила это имя, а потом до нее дошло.

«Директор АНБ Сандра Шрейдер?» — спросила она.

«Единственный и неповторимый», — сказала Лорел.

Им не пришлось далеко идти, и через пятнадцать минут они уже съезжали с шоссе и приближались к главному посту безопасности штаб-квартиры АНБ.

«Позволь мне говорить, хорошо?» — сказала Лорел.

Татьяна положила руку на ногу Лорел. «Подожди», — сказала она.

«Что?» — спросила Лорел.

«Остановите машину. Развернитесь».

«Что?» — закричала Лиззи. «Отведи меня к маме. Ты же обещал».

«Мы так и сделаем», — сказала Татьяна, а затем обратилась к Лорел: «Я знаю, как действует ГРУ.

Пока они думают, что Лиззи у них, у нас есть возможность».

Лорел остановила машину. Они только что проехали заправку, она развернулась и поехала обратно. Там был небольшой магазинчик с телефоном-автоматом.

Лорел заехала на парковку и припарковалась как можно дальше от здания. Она не хотела привлекать внимание к машине.

Татьяна поморщилась, пытаясь встать со своего места.

«Татьяна, — сказала Лорел. — Я могу позвонить».

«Я успею», — сказала Татьяна.

«Нет, не сделаешь», — сказала Лорел, ища монеты на приборной панели.

Татьяна вздохнула: «Всё хорошо».

«Вам нужно в больницу».

«Я никуда не пойду».

«У вас сломано ребро. Могут быть внутренние повреждения».

«Я никуда не пойду», — повторила Татьяна, еще решительнее, чем в первый раз.

Лорел покачала головой.

В дверце рядом с Татьяной стоял грязный подстаканник, а внизу, среди липкой массы из пролитых напитков и использованных пакетов из-под кетчупа, лежали несколько монет.

Она передала их Лорел и сказала: «Просто убедись, что она понимает, насколько это деликатно. Она не должна позволить никому узнать о спине Лиззи. Она должна сохранять спокойствие».

«Я прослежу», — сказала Лорел.

Татьяна протянула руку Лорел и сжала её. «Возможно, это наш единственный шанс», — сказала она. «Если мы всё сделаем правильно, то сможем выманить того, кто за этим стоит, наружу».

«Понятно», — сказала Лорел и уехала, хлопнув по рулю чуть сильнее, чем было необходимо.

Когда она ушла, Лиззи сказала: «Вы двое явно не ладите, не так ли?»

«Мы ладим», — сказала Татьяна.

«Ты ее ненавидишь».

«Она меня ненавидит», — сказала Татьяна.

«Нет, не знает. Ты бы видел, как она вынесла тебя из того дома».

Татьяна посмотрела на Лорел. Она выглядела так, будто только что вышла из костюмерной фильма-катастрофы. Её дорогая одежда была вся в крови и грязи, а волосы развевались на ветру, словно серпантин.

«Давай поиграем в тишину, хорошо?» — предложила Татьяна.

Лиззи вздохнула, но держала свои мысли при себе, пока не вернулась Лорел.

Лорел вернулась на свое место и включила двигатель.

Татьяна посмотрела на нее.

"Хорошо?"

«Она идет».

«Она идет сюда?» — закричала Лиззи.

«Оставайтесь в машине, когда она приедет», — сказала Татьяна. «Никто вас не увидит, понимаете?»

«Нет», — сказала Лиззи.

Татьяна покачала головой.

Она откинулась назад и закрыла глаза. Это было хорошо. Это был шанс. Настоящий шанс.

Она посмотрела на Лорел, сидевшую рядом, и заметила, что руки у той дрожат.

«Тебе холодно», — сказала она.

Лорел кивнула.

«Я хотела сказать», — сказала Татьяна, а затем помолчала, собираясь с духом, чтобы сказать: «Спасибо».

Лорел посмотрела на нее.

«Я не знала, что в России знают это слово», — сказала она.

«Ты спас мне жизнь», — сказала Татьяна.

«Ты бы сделал то же самое», — сказала Лорел.

Татьяна кивнула. «Я была настороже рядом с тобой», — сказала она.

«Мы похожи друг на друга гораздо больше, чем готовы признать», — сказала Лорел.

Татьяна прикусила губу. Что-то не давало ей покоя. Что-то, о чём, как она думала, Лорел должна была знать. В обычной ситуации она бы оставила это при себе, унесла бы с собой в могилу, лишь бы не говорить об этом, но боль и лекарства окончательно сломили её самообладание.

«Знаешь», сказала она, «Лэнс никогда не был влюблен в Клариссу Сноу».

«Что?» — удивилась Лорел.

Татьяна кивнула.

«Откуда ты знаешь?» — спросила Лорел.

«Потому что он мне сказал».

«Когда вы двое были...».

«Нет», — сказала Татьяна. «Мы с ним никогда не были…».

Лорел отвернулась. Что-то на заправке привлекло её внимание.

«Он принял много обезболивающих, — сказала Татьяна. — Он думал, что умрёт. И он мне об этом сказал».

«Ладно», — сказала Лорел, всё ещё глядя в окно. «Не знаю, что ты хочешь, чтобы я с этим делала».

«Он также сказал мне, что Кларисса была беременна, когда Рот приказал ее убить».

"Беременная?"

«С его ребенком».

Лорел повернулась и посмотрела на нее.

«Зачем ты мне все это рассказываешь?» — спросила она.

«Потому что я у тебя в долгу», — сказала она.

«Сколько ты мне должен?»

"Верность."

На стоянку влетел большой чёрный внедорожник, его фары скользили по ним, словно лучи прожектора. Он остановился рядом с ними, двигатель работал.

«Это она», — сказала Татьяна. Она оглянулась на Лиззи. «Ты оставайся на месте.

Мы привезем ее к вам.

Лорел вышла из машины, но прежде чем закрыть дверь, спросила: «Верность?»

Татьяна кивнула.

«Хорошо», — сказала Лорел и протянула Татьяне листок бумаги, который она вырвала из телефонного справочника на заправке.

«Что это?» — сказала Татьяна.

«Поменяйте коды».

«Сменить коды?»

«Кто-то оставил мне сообщение».

"Кто-то?"

Лорел кивнула.

«Лэнс?» — спросила Татьяна.

63

Татьяна дала Сандре и Лиззи ровно пятнадцать минут, чтобы заново познакомиться. Ни одна из них не могла перестать плакать, а Сандра всё повторяла:

«Спасибо, спасибо, спасибо», снова и снова.

Татьяна посмотрела на часы, и как только отведенное время истекло, она сказала: «Г-жа Шрейдер, нам нужно заняться делами».

Сандра кивнула. Она поняла ситуацию. Она совершила предательство.

Она не сообщила о похищении Лиззи. Она не знала, что это приведёт к взрыву двух посольств, но именно это и произошло.

Она никогда не сможет искупить вину за сотни смертей, которые это повлекло за собой, но теперь, когда Лиззи снова в ее объятиях, она готова сделать все, чтобы искупить свою вину.

За измену своему служебному положению.

Она была готова признаться и столкнуться с последствиями. Позор, тюрьма – всё, что президент сочтет нужным.

«Если я не верну автомобиль, моему водителю придется сообщить об этом», — сказала она.

«Это будет быстро», — сказала Татьяна. «Кто бы ни забрал Лиззи, как они с вами общались?»

«Он звонит мне».

«А вы пытались отследить звонок?»

«Я отправила восемь отдельных запросов, — сказала Сандра. — Каждый из них был отправлен разным группам по расшифровке. Ни одна из них не смогла с этим справиться. Звонки фильтруются с помощью какой-то новейшей технологии. С таким они раньше никогда не сталкивались».

«Звонит всегда один и тот же мужчина?» — спросила Татьяна.

«Тот же придурок».

"Русский?"

«Если бы мне пришлось угадывать», — сказала Сандра.

«Ладно», — сказала Татьяна, — «вот где мы сейчас. Он пока не знает, что Лиззи на свободе. Он думает, что ты всё ещё исполняешь его приказы».

«Ему не потребуется много времени, чтобы это выяснить», — сказала Сандра.

«Но в то же время у нас есть возможность».

Сандра кивнула. «Хорошо», — сказала она. «Но он тонкий».

«Да, так оно и есть, — сказала Лорел, — но это лучше, чем ничего. Что этот парень сказал тебе последним?»

Сандра задумалась. «Он хотел, чтобы я настроила президента против Рота».

«Что вы и сделали».

«Хорошо», — сказала Сандра.

"Что еще?"

«Ему нужен Лэнс Спектор. Он думает, что мы сможем его найти».

«И он хочет, чтобы вы дали ему информацию?»

«Да. Он хочет добраться до него первым».

«Он пытается добраться до Рота», — сказала Лорел.

«Что ж», — сказала Татьяна, — «если он этого хочет, мы ему это дадим».

«Дать ему Лэнса?» — спросила Лорел.

«Это единственное, что у нас есть и что ему нужно».

«Использовать Спектора как приманку?»

Татьяна кивнула.

«А мы вообще знаем, где Спектор?» — спросила Сандра.

Татьяна повернулась к Лорел.

Лорел неохотно кивнула. «Думаю, да», — сказала она. «Я проверила аналоговую линию сразу после того, как позвонила тебе».

«В Лэнгли используются аналоговые линии?» — спросила Сандра.

«Раньше так было», — сказала Лорел. «Это устаревшая система. За ней почти не следят».

«Вот почему Лэнс воспользовался им сейчас», — сказала Сандра.

«Если бы он попытался дозвониться до меня или Рота и не смог бы, он бы понял, что что-то не так».

«Значит, вы можете с ним связаться?»

«Что ж, — сказала Лорел. — Нам нужно расшифровать те переключатели, которые он передал, но теоретически их можно использовать, чтобы отследить место звонка».

«Он оставил вам отслеживаемый сигнал? Разве это не рискованно?»

«Чрезвычайно», — сказал Лорел. «Любой оператор на коммутаторе мог перехватить сообщение. Он бы воспользовался этим только в случае крайней необходимости связаться».

«Значит, мы можем ему перезвонить?» — спросила Сандра.

«Надеюсь, что да», — сказала Лорел. «Вряд ли он звонил с мобильного. Значит, если это стационарный телефон, он должен быть там, откуда звонил».

«Когда он оставил сообщение?»

«Я не могу сказать».

«Нам нужно ему перезвонить», — сказала Сандра.

«Вот тут-то и появляется ты», — сказала Татьяна.

Лорел кивнула. «Тебе нужно вернуться в офис и отследить эти выключатели».

«А как же Лиззи?»

«Оставьте её с нами. Она должна оставаться вне поля зрения на случай, если русские установят за вами слежку».

«Оставить ее? Снова?»

«С ней всё будет в порядке», — сказала Лорел. «Даём слово».

«Хорошо, — сказала Сандра, — но не покидайте эту машину. Ваши лица — во всех полицейских сводках трёх штатов и округа».

«Они не думают…» — сказала Лорел.

«Да, они думают», — сказала Сандра.

«Что мы убили тех агентов, которые пришли нас арестовать?»

«Такова текущая теория», — сказала Сандра. «Они проводят масштабную охоту на людей, и вас обоих пометили как вооружённых и опасных».

64

Лорел, Татьяна и Лиззи спокойно сидели в машине, пока Сандра возвращалась в штаб-квартиру.

В машине было холодно, даже при работающем двигателе, и через несколько минут Лорел спросила: «Кто голоден?»

Лиззи тут же подняла руку.

Татьяна повернулась к ней: «Тебе нельзя в этот магазин. Ты же слышала, что сказала Сандра».

«Сотрудник заправки не отслеживает ориентировки».

«Твоя одежда грязная».

Лорел вздохнула: «Нам нужно что-нибудь поесть».

Татьяна посмотрела на неё. «Сними куртку», — сказала она. «Сними верх и надень его наизнанку».

Затем она смыла макияж Лорел слюной и пальцами и привела в порядок ее волосы.

«А что, если там камера?» — спросила она.

«Это не Россия, — сказал Лорел. — Мы давно уедем, прежде чем кто-нибудь посмотрит эти кадры».

Татьяна вздохнула. «Это глупо», — сказала она.

Лорел вышла из машины и выглядела почти веселой от волнения.

«Есть ли какие-нибудь пожелания?»

У Лиззи появилось несколько идей, и когда Лорел вернулась, Татьяна вынуждена была признать, что рада горячему кофе. Лиззи с головой окунулась в еду, разрывая упаковку крошечных пончиков, покрытых мелкой сахарной пудрой.

«Дайте мне одну из них», — сказала Татьяна.

Сандре потребовалось пятнадцать минут, чтобы вернуться с расшифрованными подписями коммутатора, и все сидели молча, пока Татьяна набирала номер на сотовом Сандры.

«Он на громкой связи?» — спросила Лорел.

Она кивнула. Телефон щёлкнул, потом ещё раз щёлкнул, и гудок прекратился.

Никто не произнес ни слова.

«Алло?» — сказала Татьяна по-русски.

Нет ответа.

Татьяна посмотрела на Лорела и Сандру, затем сказала: «Лэнс, это Татьяна».

Последовала еще одна пауза, а затем голос Лэнса заполнил салон автомобиля.

«Татьяна?»

«Это я, Лэнс».

«Где Лорел?»

«Прямо рядом со мной».

«Я думал, ты никогда не позвонишь», — сказал он.

«Нам пришлось устранить несколько неполадок», — сказал Лорел.

«Ну, скажи мне, что ты выяснил, кто мой альбинос».

«Не совсем», — сказала Татьяна, — «но кое-что у нас есть».

«Что у тебя есть?»

"Где ты?"

«Спрятался в баре на Курском вокзале. Моё лицо крутят по всем новостным каналам отсюда до Владивостока».

«Лариса с тобой?» — спросила Татьяна.

«Она сзади, наблюдает за барменом».

«Сможете ли вы передвигаться по городу?»

«Скажи мне, как найти этого парня. Я разберусь с остальным», — сказал он.

«Мы думаем, что сможем выманить его на открытое пространство».

«И как нам это сделать?»

«Как можно кого-то приманить?» — спросила Лорел. «Наживкой».

65

Они поехали обратно в Вашингтон на машине Сандры. Она сказала своей охране, что у неё есть личное дело, и попросила её взять выходной.

Лорел велела ей включить на полную мощность и включила радио на национальном новостном канале. Теракты взбудоражили всю страну. История, казалось, разрасталась как снежный ком, достигая масштабов, превышающих даже те, которые могли бы быть оправданы столь разрушительными атаками.

Несмотря на попытку президента сосредоточить внимание на Лэнсе, разгорелась бурная дискуссия о том, что эти атаки – это первые выстрелы Третьей мировой войны или начало новой холодной войны. Только на этот раз на стороне России будет растущая мощь возрождающегося Китая.

Люди призывали к нанесению превентивных ядерных ударов по России и Китаю. Она слышала, как три разных сенатора говорили о неизбежности войны.

Она начинала понимать, почему президент сказал то, что сказал. Как бы ей ни было противно это признавать, обвинить во всём Лэнса, возможно, было бы лучшим решением для страны. Если бы выяснилось, что правительства России или Китая хоть как-то причастны к этим атакам, руки президента оказались бы связаны.

Возврата назад не будет.

Война между тремя крупнейшими странами мира была бы неизбежна.

Приближаясь к Джорджтауну, она старалась избегать присутствия полиции около дома и припарковалась в квартале от него.

«Я пойду первой», — сказала она, — «и удостоверюсь, что там никого нет».

Остальные дождались её сигнала, а затем поспешили по улице к дому. Фасад дома был оцеплен полицейской лентой, а входная дверь опечатана.

Лорел сорвала пломбу и отперла дверь. Она заметила в дереве пулевое отверстие.

Они спустились в подвал. Лорел проверила терминал безопасности у взрывозащитной двери. Полиция пыталась попасть в комнату, но безуспешно.

«Татьяна, — сказала Лорел, когда они подошли к своим терминалам, — ты же знаешь, как заказать высотный дрон. Я внесу информацию о его местоположении в базу данных. Если альбинос действительно так связан, как мы думаем, он увидит его ещё до того, как кто-нибудь в Лэнгли заметит».

Сандра села с Лиззи рядом с Татьяной.

Татьяна посмотрела на Лорел. «В качестве источника информации, — сказала она, — предположим, что это был китайский дипломат, посещавший стрип-клуб возле Лубянки».

Лорел посмотрела на неё. «Ты уверена, что хочешь, чтобы я это сделала?»

Татьяна кивнула. «Лэнс защитит её», — сказала она. «Он не бросит её одну».

Лорел напечатала эти слова. Поскольку это была правда, эта информация придавала разведданным более достоверный вид. Человек, за которым они охотились, был не новичком.

Малейший намек на ловушку — и он исчезнет навсегда.

Учитывая недавние события, у ЦРУ и Пентагона были агенты над Москвой, и Татьяна смогла получить изображение города с дрона в режиме реального времени. Она вывела его на главный экран. На экране отчётливо виднелись очертания Москвы-реки, окружённой концентрическими лентами шоссе.

Лэнс взял одноразовый телефон, и Лорел ввела его номер в терминал управления. Они ждали. Пентагон отзывал дрон, и ей пришлось переключиться на спутниковую связь.

Все затаили дыхание.

А потом на экране мигнула маленькая красная точка в промышленной зоне к югу от города. Лэнс вернулся в квартиру в Капотне, а на карте замерцали огни огромного нефтеперерабатывающего завода, расположенного менее чем в миле отсюда.

Она настроила маршрутизатор, чтобы замаскировать звонок, и ввела номер телефона на свой терминал.

Он зазвонил, и точка на экране стала зеленой.

Ответила Лариса.

«Татьяна?» — сказала она.

«Лариса. Мне так жаль, что я не взял тебя с собой. Мне нужно было приехать за тобой».

«Ты не знал, что я причиню тебе столько неприятностей».

«Тебе было бы безопаснее, если бы я держался подальше, Лариса».

"Я знаю это."

«Мне не следовало тебя оставлять».

«Татьяна, все в порядке».

«Всё произошло так, как вы и предсказывали», — сказала Татьяна.

Лорел посмотрела на Татьяну и откашлялась. «Лариса, — спросила она, — Лэнс с тобой?»

В трубке раздался голос Лэнса.

«Лэнс, — сказала Лорел. — Мы готовы».

«Вы слили местоположение».

«Квартира в Капотне. Мы только что установили источник. Скоро ваш маленький друг его заметит».

«Лариса где-нибудь в безопасности?» — спросила Татьяна.

«Мы в баре через дорогу от квартиры», — сказал Лэнс.

«Она никогда не сможет вернуться в эту квартиру, Лэнс», — сказала Татьяна.

«Я знаю это», сказал он.

«И Лэнс».

"Да?"

«Поклянись, что не допустишь, чтобы с ней что-нибудь случилось».

«Клянусь», сказал Лэнс.

Татьяна на мгновение замолчала. Она хотела попросить его снова соединить Ларису с ней, но остановилась. Она посмотрела на Лорел.

«С богом, Лэнс Спектор», — сказала Лорел и завершила разговор.

66

Леви Рот сидел в камере предварительного заключения на жесткой скамье в оранжевом тюремном комбинезоне, и его задница с каждой минутой все больше немела.

Три стены вокруг него были из необработанного шлакоблока. Четвёртая состояла из стальных прутьев.

Холодный ветерок обдувал его, словно где-то снаружи открывалась дверь. Руки были ледяными, и он сунул их между ног, чтобы согреться.

Стены были покрашены толстым слоем глянцевой краски. Это был казённый розовый цвет, напоминавший ему жевательную резинку.

Перед ним на стене снаружи камеры большими заглавными буквами было написано слово.

Предъявления обвинений

Рот знал больше, чем ему полагалось, о своих выступлениях в суде по делам о надзоре за внешней разведкой. Он знал, например, что не будет разговаривать ни с одним адвокатом. Ему не позвонят по телефону. Он не имел права на презумпцию невиновности или права встретиться со своими обвинителями, и протокол заседания никогда не будет опубликован.

Для принятия решения не будут использоваться никакие документальные доказательства и не будут вызываться свидетели.

Он также знал, что сегодняшнее слушание его дела, скорее всего, будет отложено, и он так и не сможет встретиться с коллегией судей.

Затем, до наступления темноты, он вернется в свою камеру, а завтра после завтрака первым делом снова окажется на этой скамье.

И это может продолжаться месяцами.

Он подумал, что они скажут, если он попросит более теплый комбинезон.

Его ждал долгий путь. Он бесчисленное количество раз инициировал подобные судебные разбирательства против других и знал, что они направлены на то, чтобы измотать обвиняемого.

Когда он наконец предстанет перед комиссией, его слово будет против слова крупнейшей, самой могущественной коллективной организации, известной за всю историю человечества, — Федерального правительства Соединенных Штатов Америки.

Правительство будет представлять безымянный, безликий адвокат, появляющийся из безымянного, безликого офиса где-то в глубинах Министерства юстиции. Он будет выступать по конференц-связи, его голос будет скрыт для сохранения личности.

Когда все закончится, Рота приговорят к тюремному сроку, превышающему его естественный срок жизни на много-много десятилетий, и его единственным шансом на освобождение станет президентское помилование или сосновый гроб.

Прибыли охранники и открыли камеру.

Они сопровождали еще одного мужчину в оранжевом комбинезоне и приказали ему сесть на скамейку рядом с Ротом.

Рот отодвинулся на несколько дюймов, и мужчина тяжело сел.

«Ты смотришь?» — спросил он.

«Ничего», — сказал Рот.

Они сидели неподвижно, не произнося ни слова, не отрывая взгляда от трафаретных букв на противоположной стене, и, хотя часов не было, Рот мог бы поклясться, что прошел целый час.

«Что ты сделал?» — наконец спросил мужчина.

«Ничего», — сказал Рот. «Я невиновен».

«Конечно», — сказал мужчина.

Они долго сидели молча, пока мужчина не спросил: «Вы меня не узнаете?»

Рот его узнал. Два часа ему было не о чем думать, и хотя сначала это не пришло ему в голову, в конце концов до него дошло.

«Ты же парень с YouTube», — сказал Рот.

«Этот парень с YouTube? — выплюнул мужчина. — Я — крупнейшее независимое СМИ в стране».

Рот кивнул.

Этот человек был политическим комментатором. Он вёл онлайн-трансляции и вёл радиопередачи с мощного передатчика, установленного на ранчо где-то в Западном Техасе. Будучи ярым антиправительственным деятелем, он выдвинул несколько теорий заговора, которые постепенно набирали популярность среди определённых слоёв населения.

«Думаю, год выборов — не самое лучшее время для вашей работы», — сказал Рот.

«Свобода слова в этой стране — обман, — сказал мужчина. — Это в прошлом. Теперь мы живём в фашистском государстве».

Руки мужчины были покрыты татуировками.

«Ты служил?» — спросил Рот.

«Можете быть уверены, я служил», — сказал мужчина, закатывая рукав.

Эту татуировку Рот видел бесчисленное количество раз. Орёл, держащий знамя «Semper Fidelis».

«Думаю, в наши дни вас часто принимают за внутреннего террориста», — сказал Рот.

«Это куча лошадиного дерьма», — сказал мужчина.

Рот кивнул. Он согласился с ним. Он знал, что этот человек был там из-за своей способности влиять на избирателей, и ничего более.

«Ты разозлил не того чиновника», — сказал Рот.

«Как это вообще законно?»

Рот вздохнул. «Законно то, что они называют законным», — сказал он.

Прошли те времена, когда ЦРУ не вмешивалось во внутренние дела. Теперь же, будь то в Басре или Бойсе, если они положили на вас глаз, вы ничего не могли сделать.

Рот лучше, чем кто-либо другой, знал, почему и как это произошло, но это не значит, что ему это нравилось.

Они услышали приближающиеся шаги.

«Эта скамейка станет уютной», — сказал Рот.

Но когда появились охранники, они не конвоировали другого заключенного.

Они сопровождали привлекательную блондинку в черном пиджаке, черной юбке и черных туфлях на каблуках.

В одной руке она несла черный кожаный портфель, а в другой — большой пластиковый стаканчик Starbucks с каким-то фраппе внутри.

«Сандра Шрейдер, — сказал Рот. — Никогда не думал, что буду так рад тебя видеть».

67

Лорел внимательно изучала записи с дронов. Улица перед домом Лэнса была тихая. Было уже поздно. Ни о каком движении не могло быть и речи.

Погода была ужасной, но снег на земле позволил датчикам легко фиксировать тепловые сигнатуры. Кота в переулке рядом со зданием было видно как на ладони.

Ее телефон запищал, и она сняла трубку.

Это был Рот.

«Ты выбыл».

«Сандра пришла за мной».

«Это длинная история», — сказала Лорел.

«Она меня донимает, — сказал Рот. — Кто ещё знает о ситуации с её дочерью?»

«Кроме меня и Татьяны, никого».

«Отлично», — сказал Рот.

Лорел буквально слышал, как крутятся шестеренки в его голове, размышляя, как использовать эту ситуацию с максимальной выгодой. Не каждый день ему выпадало такое влияние на директора АНБ. Он будет пользоваться им ещё долгие годы.

«Я уже говорил с президентом, — сказал он. — Ордера против вас и Татьяны сняты».

«Какое облегчение. Татьяне не помешал бы врач».

«Что с ней не так?»

«Еще одна долгая история», — сказала Лорел.

«Хорошо», сказал Рот, «что ж, я добился от президента согласия на продление вашего мандата».

"Что ты имеешь в виду?"

«Мы можем обсудить детали позже, — сказал Рот, — но, похоже, он собирается дать разрешение группе специальных операций действовать полностью вне полномочий ЦРУ».

"Что это значит?"

«Это означает больше власти, — сказал Рот, — и если вы проверите спутниковые каналы, то увидите, что вам уже предоставлен полный доступ ко всем ресурсам АНБ, Министерства обороны и даже НАСА».

«Святая корова», — сказала Лорел, вводя координаты квартиры в Капотне в сеть высокой четкости NASA.

«Здорово, да?» — сказал Рот.

"Очень."

«Вы также можете самостоятельно выдавать разрешения высшего уровня», — сказал Рот. «Татьяну, её сестру, кого угодно, вы можете взять с собой, минуя бюрократическую волокиту ЦРУ».

«Президент сказал «да» на это».

«Я давно усвоил, — сказал Рот, — что лучшее время просить кого-то о чем-то — это сразу после того, как он узнал, что тебя только что трахнули».

«Похоже, он дал тебе все, что ты хотел».

«Все, что мы хотели, Лорел».

Она кивнула. Если бы Группе предоставили полный доступ ко всему, что было в списке желаний Рота, она стала бы самым грозным, боеспособным и хорошо оснащённым разведывательным активом в истории шпионажа.

«Все, что нам теперь нужно, — это чтобы Лэнс вернулся в строй», — сказал Лорел.

Она услышала нерешительность в голосе Рота. «Это мы ещё посмотрим».

сказал он. «А пока мне нужны снимки его квартиры со всех сторон. Если он хотя бы откроет занавеску, я хочу видеть, как двигается его рука».

«Я сейчас запрашиваю дополнительные спутники», — сказала она.

«Хорошо», — сказал Рот. «Я только что отправил электронные письма в Пентагон и бункер Белого дома, связав их с вашим контрольным обзором».

«Зачем ты это сделал?»

«Я рискнул собой, пытаясь убедить всех, что Лэнс был самым ценным активом, когда-либо созданным этой страной. Если он собирается выдать нам людей, стоящих за взрывом, я хочу, чтобы все сидели в первом ряду».

Новые спутниковые каналы Лорел начали поступать в сеть, и она увеличила масштаб изображения небольшого парка в двух кварталах от квартиры.

В парке собрались три российских военных тактических автомобиля, каждый из которых способен перевозить свою отдельную группу.

«Похоже, мы установили контакт», — сказала Лорел.

Три группы по четыре человека вышли из машин и, выстроившись в тактическом порядке, начали движение к квартире. Две группы направились к передней части здания, а третья подошла к задней, заняв позиции для наблюдения.

«Есть ли у нас связь с Лэнсом?» — спросил Рот.

«Я уже сообщила ему, — сказала Лорел. — Восемь человек спереди. Четверо сзади».

«Хорошо, — сказал Рот. — Убедитесь, что эта запись передана в Пентагон и Белый дом. Я хочу, чтобы эти спекулянты поняли, почему я поддерживаю этого парня».

ТЕЛЕГРАМ

Канал с обзорами, анонсами новинок и книжными подборками

Книжный Вестник

Бот для удобного поиска книг (если не нашлось на сайте)

Поиск книг

Свежие любовные романы в удобных форматах

Любовные романы

Детективы и триллеры, все новинки

Детективы

Фантастика и фэнтези, все новинки

Фантастика

Отборные классические книги

Классика
ВКОНТАКТЕ

Цитаты, афоризмы, стихи, книжные подборки, обсуждения и многое другое

Книжный Вестник
БИБЛИОТЕКИ

Библиотека с любовными романами, которая наверняка придётся по вкусу женской части аудитории

Любовные романы

Библиотека с фантастикой и фэнтези, а также смежных жанров

Фантастика

Самые популярные книги в формате фб2

Топ фб2 книги