«Мне нужно поговорить с Леви».

«Сэр», — сказала она, думая только о Лиззи и о том, что с ней случится, — «это была бы очень плохая идея».

Президент достал телефон. Рот был всего в нескольких шагах от звонка.

«Пожалуйста, сэр», — сказала Сандра.

Президент стиснул зубы. Он нажал кнопку на телефоне, и помощник тут же вошёл.

«Да, сэр?»

«Приведи Рота сюда», — сказал он ей. «Мне всё равно, где он и что делает. Передай ему, чтобы он тащил свою задницу в Овальный кабинет как можно скорее».

«Да, сэр».

«Сэр», — почти шёпотом сказала Сандра. Она думала о дочери, но ужас на её лице лишь усиливал её слова. «Рот замешан в этом».

Президент замер. На мгновение Сандра подумала, что он сейчас выгонит её из кабинета. Пути назад уже не было.

Она разрушала свою карьеру, совершала государственную измену и, вероятно, получала пожизненное заключение в тюрьме строгого режима.

Президент увидел бы в этом то, чем оно является на самом деле: наглую попытку лгать ему в лицо.

Он посмотрел на нее, очень внимательно разглядывая, а затем сказал: «Что бы у тебя ни было в твоей маленькой папке, я думаю, оно подождет, пока Леви не придет сюда».

«Сэр», — сказала она, и даже ей самой ее голос показался фальшивым, — «угроза посольству исходит от ЦРУ».

«Прошу прощения», — сказал президент, возмущенный тем, что она вообще осмелилась произнести такое заявление в его присутствии.

«Потоки данных», — сказала она, открывая документы, как будто они могли каким-то образом заставить его поверить в невозможное, — «мы получаем многочисленные свидетельства того, что самый доверенный человек Рота, человек по имени Лэнс Спектор…».

«Я знаю Лэнса Спектора», — сказал президент, почти бросая ей вызов, чтобы она поставила его под сомнение.

«Сэр, он только что вошел в посольство в Москве, угрожая взорвать все здание к чертям».

«Я не знаю, откуда вы берете эти данные », — сказал президент, качая головой.

«И это еще не все, сэр», — сказала она, и ее слова становились все быстрее и быстрее.

«Спектор, он получает приказы напрямую из Вашингтона».

«Сандра, прекрати это».

«От Рота, сэр. От Леви Рота». Она подвинула к нему бумаги, и в спешке они упали на пол. «Всё здесь», — сказала она, потянувшись к разбросанным страницам.

«Сандра, тебе нужно перестать разговаривать».

Она знала, что зашла слишком далеко. Она подорвала свой авторитет. Уничтожила себя в его глазах. Как он сможет снова доверять ей, когда всё это оказалось полной чепухой?

Но у нее не было выбора.

Президент встал со своего места. По языку его тела она поняла, что он собирается вывести её из комнаты. Он подошёл к столу и очень осторожно потянулся к кнопке безопасности под ним.

«Правильно ли я понимаю?» — спросил он. «Леви Рот, доверенный советник многих поколений американских лидеров самого высокого уровня, замышляет взорвать посольство, которое он защищал большую часть своей жизни?»

«Я знаю, что это неправдоподобно, сэр».

«Надуманно? Сандра, а вы знали, что двадцать лет назад Рот чуть не погиб, ворвавшись в посольство в Найроби, прежде чем его разнесло на куски?»

«Сэр, я знаю, что это есть в его досье».

«В тот день погибло более двухсот человек, Сандра».

«Сэр», — сказала она. Он сделал паузу, давая ей возможность ответить, но ей нечего было сказать.

«Достаточно», — сказал он. «Что бы ни показывали ваши потоки данных , можете приберечь их до приезда Рота. Я не услышу ни слова, пока он не сможет себя защитить».

Сандра чувствовала, как рушится весь её мир. Она солгала президенту, погубила свою репутацию, и, что хуже всего, Лиззи, человека, которого она любила больше всех на свете, собирались жестоко убить.

Теперь она даже не могла признаться. Она не могла обратиться за помощью в спецслужбы.

Она была предательницей.

Они будут ее презирать.

Дверь распахнулась, и она ожидала увидеть охранников, готовых силой выпроводить ее из офиса.

Но это был помощник.

«Сэр», — выпалила она. Только тут она поняла, что открыла дверь без стука. Она перевела взгляд с него на Сандру.

«Что это?» — сказал президент.

«Многочисленные сообщения из Пентагона, сэр. Посольство в Москве подверглось нападению».

Президент посмотрел на Сандру. Его лицо побледнело от потрясения.

«Боже мой», — тихо сказал он.

«Сэр, — сказала Сандра, чувствуя, что ей только что дали последний шанс спасти жизнь дочери, — вы должны немедленно приказать ЦРУ отступить. Это вопрос жизни и смерти».

37

Лорел сбросила туфли на каблуках и босиком спустилась в диспетчерскую.

Центр управления был настоящим произведением искусства. Рот не жалел средств. В полной секретности, без привлечения ресурсов ЦРУ, он создал абсолютно защищённый объект с полноценной спутниковой связью, локальным шифрованием и квантовыми системами защиты от кибератак, резервными системами на случай отключения электроэнергии и связи, а также прямым подключением к разведывательным данным Пентагона, ЦРУ и АНБ в режиме реального времени. Он был столь же эффективен, как и всё, что было в Лэнгли.

Лорел набрала пароль и вошла в комнату. В кофемашине стоял свежий кофейник, и она налила себе чашку.

Татьяна находилась у спутникового терминала и посмотрела на нее.

«Я выпила», — сказала Лорел.

Татьяна оглядела ее, отметив все: босые ноги, короткое платье, макияж.

Затем она вывела на главный экран несколько кадров. Лорел просто смотрела на них.

«Что…» — пробормотала она, не находя слов. «Это…».

Татьяна кивнула. «Это прямой эфир», — сказала она.

На кадрах видно, как морские пехотинцы арестовывают Лэнса под дулом пистолета.

«Почему они его арестовывают?»

«Его полномочия, — сказала Татьяна. — Рот их пометил».

Лорел с недоверием посмотрела на экран. Вот он, больше, чем на самом деле, его лицо было в идеальном высоком разрешении. И он стоял на коленях, позволяя морским пехотинцам…

наденьте на него наручники.

«Почему он сдался властям?»

Татьяна непонимающе посмотрела на нее.

«Это бессмыслица. Он прятался неделями. А теперь просто приходит в посольство и его арестовывают?»

Лорел повернулась к Татьяне и снова почувствовала, что она чего-то ей не договаривает.

«Где звук?» — спросила Лорел.

«Эта информация от АНБ. Они говорят, что с буфером что-то не так».

«Значит, мы не можем получить звук?»

«Пока они это не исправят».

«Мы не можем услышать, что происходит внутри нашего собственного посольства?»

Татьяна пожала плечами. «У АНБ всё под контролем. У меня нет доступа».

Лорел покачала головой. «Нам нужно немедленно поговорить с Лэнсом. Он бы не сдался просто так, без причины. Что-то не так».

«Согласна», — сказала Татьяна.

«Что бы его ни привело, это будет нечто серьёзное. Свяжитесь с начальником резидентуры».

Татьяна нажала несколько клавиш, и в динамике раздался гудок. Затем раздался голос начальника резидентуры ЦРУ в Москве.

«Это Рапапорт».

«Рапапорт», — сказала Лорел. «Это Лорел Эверлейн, вызывающая сторона с разрешения Альфа, Альфа, Лима, Альфа».

Татьяна отправила подтверждение безопасности, и они подождали, пока Рапапорт проверит свой телефон на предмет подтверждения.

«Мисс Эверлейн», — сказал он через мгновение, — «я полагаю, это не личный вызов».

«Вы в посольстве?» — спросила Лорел.

«Да, и прежде чем вы что-то скажете, я должен вам сказать, что происходит нечто очень странное. Нам только что приказали оставаться здесь».

"Что?"

«Вся операция ЦРУ в Москве».

«Под чьей властью?»

«Президента».

«Президента?» — спросила Лорел. Она посмотрела на Татьяну.

«АНБ», — беззвучно прошептала Татьяна.

Лорел кивнула. Так и должно было быть.

«Это наверняка исходит от АНБ», — сказал Лорел.

Рапапорт сказал: «Вы знаете, что происходит?»

«Только что вошёл агент ЦРУ. Он на третьем этаже. Его арестовали».

«Почему АНБ должно нас к этому лишать? — сказал Рапапорт. — Это же бессмыслица».

«Тебе нужно добраться до него», — сказала Лорел. «Выясни, что происходит. Зачем он пришёл».

«У меня тут руки связаны, — сказал Рапапорт. — У нас морпехи. Что бы там ни происходило, это намного выше моей зарплаты».

«Вы — глава резидентуры ЦРУ, — сказала Лорел. — Этот человек — агент ЦРУ.

Тащи свою задницу на третий этаж и передай этот телефон Лэнсу Спектору. Нам нужно с ним поговорить.

На заднем плане послышался какой-то шум, кто-то попросил Рапапорта повесить трубку. Затем связь прервалась.

Лорел посмотрела на Татьяну: «Что за чёрт?»

«АНБ что-то задумало, — сказала Татьяна. — Теперь они пытаются отключить и меня от видеотрансляции».

"Что?"

«Что бы ни привело Лэнса сюда, — сказала Татьяна. — Они не хотят, чтобы мы знали, что именно».

Лорел стиснула зубы. Она перебирала в голове возможные варианты. Ни один из них не имел смысла. «Нам нужно поговорить с Ротом».

Татьяна нажала несколько клавиш, и через мгновение комнату заполнил хриплый голос Рота.

«Лорел», — тут же спросил он, — «ты понимаешь?» Он говорил запыхавшимся голосом.

«С тобой все в порядке?» — спросила Лорел.

«Что-то происходит. Что у тебя?»

«Прямая трансляция из посольства. Лэнс арестован. Трансляция блокируется АНБ, и они пытаются нас выгнать».

Рот прочистил горло. В его голосе слышалось смятение. «Президент только что приказал ЦРУ, работающему в стране, прекратить свою деятельность».

«Мы поговорили с начальником участка», — сказал Лорел.

«Есть ли у него способ добраться до Лэнса?»

«Казалось, что морские пехотинцы отобрали у него телефон».

«Господи», — сказал Рот.

«Что происходит, босс?»

«Шрейдер разыгрывает ситуацию. Я не уверен, что она задумала, но она утверждает, что Лэнс причастен к организации взрыва».

«Против посольства?»

"Да."

«Это смешно».

«Ну, президент просто передал ей всё это под свою юрисдикцию. Меня вызвали в Белый дом. Президент недоволен».

«Что, по его мнению, происходит?»

«Похоже, Шрейдер наплел ему всякой ерунды о том, что мы слишком близки к Лэнсу, чтобы разглядеть в нем настоящего человека».

«А кто он?»

«Предатель».

«Шрейдер это сказал?»

«Я узнаю больше, когда выйду из Овального кабинета. Хотя сомневаюсь, что это будут хорошие новости».

Татьяна нашла спутниковые кадры с территории посольства. Судя по всему, снаружи собиралась толпа, и выглядела она разгневанной.

«Нужно выяснить, что привело Лэнса в посольство», — сказал Рот. «Он там не ради кофе. Что-то грядёт».

«Сэр, — сказала Лорел. — Похоже, перед посольством собирается толпа».

«Чёрт возьми», — сказал Рот. «Я прохожу мимо охраны Белого дома. Мне нужно идти. Попробуй, что-нибудь разузнаешь. И попробуй запустить аудиозапись».

Связь прервалась, и Лорел повернулась к Татьяне.

«Кажется, я никогда раньше не слышала, чтобы он ругался», — сказала Татьяна.

Лорел вывел спутниковую запись на основной монитор и увеличил изображение. В толпе было около сотни человек. Движение на Садовом кольце было затруднено, и люди выходили из машин, чтобы посмотреть, что происходит.

Что бы это ни началось, все должно было стать намного хуже.

«Вот», — сказала Лорел. «Что это?»

Кто-то стоял в первых рядах толпы и подбадривал её: «Приблизьте камеру туда».

Татьяна приблизила лицо человека, а затем резко отдалилась. Она дёрнула рукой, словно её ударило током от пульта, и опрокинула чашку с кофе.

Чашка упала на пол и разбилась о ноги Лорел.

«Боже мой, — сказала Татьяна. — Мне так жаль».

Она наклонилась, чтобы подобрать осколки, и Лорел опустилась рядом с ней.

«С тобой все в порядке?» — спросила Лорел.

«Всё в порядке», — сказала Татьяна. «Просто нервничаю».

Лорел заметила, что руки Татьяны трясутся. Она забрала у неё осколки фарфора и выбросила их в мусорное ведро.

Татьяна пошла за тряпкой, чтобы вытереть пролитое, а Лорел снова переключила внимание на экран. Она навела камеру на человека в первых рядах. Это была молодая женщина. Она обращалась к толпе, заводя её, всё больше и больше зля.

Некоторые мужчины подобрали камни и стали бросать их через ворота. Охранники были вынуждены отступить, и Лорел увидела, что некоторые из них направили оружие на толпу.

Ситуация была на грани катастрофы.

Она увеличила масштаб изображения лица женщины и услышала, как Татьяна ахнула.

Она обернулась и увидела, что лицо Татьяны было белым, как привидение. Она смотрела на экран, открыв рот, глаза её были огромными, как блюдца.

«Что случилось?» — спросила Лорел.

Татьяна покачала головой.

Лорел посмотрела на нее, затем снова на экран.

«Татьяна, — сказала она, — кто эта женщина?»

Татьяна промолчала. Она нервничала. Что-то скрывала.

«Пожалуйста, не лгите мне», — сказала Лорел.

Татьяна покачала головой. Казалось, она вот-вот заплачет.

«Это моя вина», — сказала Татьяна.

«Что бы ты ни скрывал, — сказала Лорел. — Пора остановиться».

«Я никогда не хотела тебе лгать», — сказала Татьяна.

Вот он, тот самый разговор, которого Лорел так боялась. «Я так и знала», — сказала она.

«Лорел, — сказала Татьяна дрожащим от волнения голосом. — Это не то, что ты думаешь.

Лорел отвернулась. Она не хотела этого слышать.

«Лэнс не хотел, чтобы его нашли, — сказала Татьяна. — Он взял с меня обещание ничего не говорить».

«Понятно», — сказала Лорел.

«Но он и я…»

Лорел покачала головой.

«Нет, Лорел. Ни разу».

Лорел почувствовала, как её лицо вспыхнуло. Она не могла поверить, что разговор дошёл до этого, но больше не могла скрывать свои эмоции.

«Что бы вы с Лэнсом ни делали, это ваше дело», — сказала она, повернувшись к экрану. «Но если вы что-то знаете об этом, о том, что сейчас происходит на этом экране, мне нужно знать».

Лицо молодой женщины всё ещё было на экране. Лорел отдалила камеру, и они увидели, что толпа увеличилась более чем вдвое.

«Ты должен перестать мне лгать, — сказала Лорел. — Ты что-то скрывал с тех пор, как попал сюда. Либо начинай говорить, либо…».

«Или как?» — сказала Татьяна.

Лорел видела, что она потрясена. Она всё время смотрела на экран, словно боялась того, что там покажут. Лорел снова обратила внимание на молодую женщину, и тут она увидела то, что увидела. То, как она держала голову. Форма глаз. Движение её губ, когда она работала с толпой.

Она выглядела точь-в-точь как Татьяна.

«Ты знаешь эту женщину», — сказала она.

Татьяна покачала головой.

"Кто она?"

«Она не имеет к этому никакого отношения».

«Это не имеет к этому никакого отношения?» — сказала Лорел. «Она разжигает беспорядки у главных ворот».

«Она…» — сказала Татьяна.

Лорел знала это еще до того, как сказала это.

«Она моя сестра».

Лорел пришлось сесть. «Тебе лучше начать объяснять прямо сейчас», — сказала она.

«прежде чем я начну сходить с ума».

«Она была моим информатором, — сказала Татьяна. — В Москве».

«И что она делает с Лэнсом?»

«Я рассказал ей, как его найти».

"Когда?"

«Это было всего несколько дней назад. Я пытался сообщить ей, что меня затопило. Мне нужно было дать ей понять, что пора бежать. Я не мог просто бросить её, Лорел».

"Хорошо."

«Вот почему я остался в Москве. Я не был с Лэнсом. Клянусь».

«Мне это не важно».

«Да, ревнуешь», — сказала Татьяна. «Я знаю. Ты ревнуешь. И это нормально. Я понимаю. Он тебе нравится».

«Я нет», — сказала Лорел и, произнеся это, поморщилась от смущения.

«Это неважно. Это не должно встать между нами. Я был в городе, чтобы передать весточку сестре. Это моя вина, что она во всём этом замешана, и я не мог её бросить».

«Итак, ты отправил ее к Лэнсу?»

«Нет, я оставил ей сообщение. И дал ей способ связаться со мной. У меня был номер. У меня был мобильный».

«И она это назвала?»

Она что-то говорила о нападении на посольство. В нём участвовали китаец и россиянин. Они встречались на Лубянке и что-то замышляли.

«Вы знали об этом все время, пока были здесь?»

«Я не могла ничего подтвердить», — сказала Татьяна. «Она просто услышала что-то невнятное. Я отправила её к Лэнсу, потому что хотела, чтобы он вывез её из страны. Я хотела обеспечить её безопасность».

«А теперь АНБ утверждает, что он замышляет взорвать всё это место».

Татьяна кивнула.

«Не могу поверить, что ты мне этого не сказал».

«Я думала только о сестре», — в отчаянии сказала Татьяна. «Она — единственный родственник, который у меня остался. Она не принадлежит этому миру. Это моя вина, что она ввязалась в это, а теперь я сбежала из страны, оставив её одну».

Лорел посмотрела на неё и покачала головой. Она не могла поверить, что они пялились на экран, пытаясь понять, что Лэнс делает в посольстве, а Татьяна сидела на этом кладезе информации.

«Есть ли что-нибудь еще, что мне следует знать?» — спросила Лорел.

Татьяна покачала головой. «Всё. Лариса что-то говорила о нападении на посольство. Я отправила её к Лэнсу. Вот и всё».

«И это все?»

«До сих пор я даже не знала, общалась ли она с ним», — сказала Татьяна.

«И вам больше ничего не известно об этом предполагаемом нападении?»

«Ничего», — сказала Татьяна.

Она была готова расплакаться. Она беспокоилась за сестру. Она не была с Лэнсом.

Лорел протянула руку и коснулась ее плеча.

«Простите, — сказала Татьяна. — Мне следовало рассказать вам о сообщении Ларисы. Я думала, она расскажет Лэнсу, и он разберётся. Я не знала, что всё так обернётся. Я просто хотела, чтобы она уехала из страны».

«Все в порядке», — сказала Лорел.

Татьяна взглянула на нее.

Лорел вздохнула. «Мне очень жаль», — сказала она.

Татьяна кивнула.

«Я думал, вы с Лэнсом...».

«Все в порядке», — сказала Татьяна.

Лорел снова посмотрела на экран. Толпа начала выходить из-под контроля. Кто-то разлил бензин перед воротами. Оставалось всего несколько минут, прежде чем чёрный дым, словно маяк, осветит весь город, поднимется в воздух.

Она снова переключила камеру на Лэнса внутри посольства. Он всё ещё был в наручниках. В комнату входили морские пехотинцы.

«Звука все еще нет?» — спросила Лорел.

Татьяна покачала головой. Она плакала и вытирала лицо тыльной стороной рукава.

«Мы докопаемся до сути», — сказала Лорел.

Татьяна кивнула.

«Мы вытащим твою сестру», — сказала она. «Даю слово».

Татьяна взглянула на нее.

«Спасибо», — тихо сказала она.

А затем все трансляции, прямые трансляции Лэнса внутри посольства, внешние ракурсы камер, даже спутниковые трансляции из защищенной сети самого ЦРУ — все они пропали.

38

Морпехи привели Лэнса в кабинет без окон на третьем этаже и усадили его на стул. Комната не была заперта, но его запястья всё ещё были скованы наручниками за спиной, и его обыскали на предмет наличия оружия.

«Мне нужно поговорить с начальником резидентуры ЦРУ», — сказал он.

Они ничего ему не сказали и заперли дверь.

Он слышал, как за дверью спорят, и, похоже, там шли какие-то дебаты о том, что с ним делать. Командир морпехов яростно спорил с кем-то по рации.

Лэнс сел на стул и стал ждать. В конце концов, кто-то должен был прийти поговорить с ним: либо начальник резидентуры, либо сотрудник посольства, либо подполковник морской пехоты. Ожидание затягивалось, и он подумал, что, возможно, везут самого посла.

Чем выше они поднимались, тем лучше. Ему нужно было передать информацию об угрозе, и было бы желательно, чтобы тот, кому он рассказывал, имел полномочия что-то предпринять.

Он решил, что им, как минимум, нужно вызвать дополнительную морскую охрану и избавиться от частной охранной фирмы. Имея информацию о потенциальном нападении, ни за что на свете нельзя было доверить безопасность российскому подрядчику.

Лэнс понимал, что снова попал под наблюдение ЦРУ. Теперь ему придётся отчитываться перед начальником резидентуры. Ему также придётся поговорить с Ротом. Он знал, что Рот хочет вернуть его в свои ряды, но Лэнс не был уверен, что тот об этом думает.

Кто бы ни пришёл с ним поговорить, первым делом они захотели бы узнать его мотивы. Им бы захотелось узнать, почему он не отчитался после последнего задания, почему пытался предоставить фальшивые документы.

Они обвиняли его в том, что он является частью угрозы, о которой он их предупреждал.

Им потребуется время, чтобы собрать все воедино.

Они также хотели бы знать, откуда он получил эту информацию.

Лэнс не смог бы дать им удовлетворительных ответов на большинство вопросов. Он точно не собирался отдавать им Лариссу.

Их расследование займет время, которого у них не было, но он был уверен, что они усилят меры безопасности, пока будут расследовать дело.

На территории комплекса уже были установлены одни из самых передовых систем безопасности на планете. Если бы они вернули морских пехотинцев, которые должны были управлять этими системами, одного этого было бы достаточно, чтобы предотвратить атаку.

В комнате не было часов, и он прикидывал, сколько времени прошло, когда в дверях появились двое морских пехотинцев. Они подняли его на ноги и подтолкнули к двери.

«Полегче, ребята», — сказал Лэнс. «Я же к вам пришёл, помните?»

«Держи рот закрытым», — сказал один из них.

Они проводили его до лифта и нажали кнопку вызова на подвальный этаж. Лэнс подумывал смыться, но ему всё равно нужно было сообщить об угрозе кому-то из начальства.

В подвале они прошли по подземному туннелю, ведущему к укреплённому приёмному отсеку. Железобетон сменился камнем, и Лэнс понял, что они входят в старое здание посольства.

Это здание русские так сильно облучили рентгеновскими лучами, что каждая его часть была многократно модернизирована и укреплена. Стальные двери толщиной в восемь дюймов вели в узкий, мрачный коридор, в конце которого находился защищённый лифт.

Лэнс начал сомневаться, позволяя морпехам вести себя в другой лифт. Когда его полностью заблокируют и запрут здесь, выбраться оттуда будет непросто.

Лифт спустился на четыре этажа глубоко под землю, и когда двери наконец открылись, они привели нас в узкий каменный коридор.

Морпехи провели его по коридору мимо толстых стальных дверей. Лэнс рассматривал их как можно внимательнее, пока они проходили мимо.

Единственным недостатком, похоже, было то, что они были старые. Они явно больше не использовались.

Его вели в какую-то заброшенную часть посольства, в подземелье, обладающее всем очарованием секретной тюрьмы ЦРУ.

Они остановились у каких-то дверей, и один из них начал отпирать их связкой старых ключей. Он не был знаком с ключами. Похоже, он пользовался ими впервые. Седьмой ключ, который он попробовал, открыл дверь. Он навалился на неё всем телом, и толстая сталь со стоном распахнулась.

«Что это?» — спросил Лэнс.

Комната представляла собой темную, запечатанную коробку размером примерно двенадцать на двенадцать футов.

В потолке был вентиляционный канал, слишком узкий для человека. Воздух был тяжёлым и влажным, и в нём начала размножаться плесень. Единственным источником света был встроенный в потолок светильник. Крышка была пластиковой, а в центре её виднелось большое коричневое пятно в форме люминесцентной лампы.

Посреди комнаты стояли два деревянных стула и шаткий деревянный стол. На столешнице было прикручено железное кольцо для кандалов.

Эта комната была пережитком самых мрачных времён Холодной войны. Лэнс прекрасно знал, что там творилось.

«Ты хочешь запереть меня здесь?» — сказал он.

Морские пехотинцы переглянулись и кивнули.

"Почему?"

У них не было ответа.

«Я гражданин США, — сказал Лэнс. — Я пришёл в это посольство по собственной воле. Я хотел поговорить с кем-то из службы безопасности, потому что, думаю, готовится нападение».

«Мы ничего об этом не знаем, сэр. Мы просто выполняем приказ».

«Выполнять приказы?»

«Да, сэр».

«Вы когда-нибудь кого-нибудь сюда приводили?»

Они покачали головами. Двое мужчин держали Лэнса за спину, но не стали вталкивать его в комнату. Лэнс был напряжён.

Они тоже были напряжены, готовые выхватить оружие, если он попытается сопротивляться.

Он начинал жалеть, что оказался в таком положении. Но теперь он ничего не мог поделать: руки были скованы за спиной, а двое вооружённых мужчин держали его.

«Скажи мне вот что», — сказал Лэнс. «Кто придёт поговорить со мной?»

Морские пехотинцы переглянулись.

«RSO», — сказал один из них.

Другой бросил на него взгляд, который говорил, что ему следовало держать рот закрытым.

«Кто такой РСО?»

«Парень из Флориды. Зовёт себя Стилтоном».

«Нравится сыр?»

«Любит сыр, сэр. Ловкий парень. Любит свои игрушки. Вечно с новой русской девчонкой».

Лэнс кивнул. Казалось, этот человек не лучший кандидат для предотвращения нападения, но что поделать, то и дело.

«Он стойкий парень?» — спросил Лэнс.

Мужчины пожали плечами. Это сказало Лэнсу всё, что ему нужно было знать.

«Мы просто выполняем приказ, сэр», — повторил болтливый морпех, и его запихнули в камеру. «Стилтон будет здесь через час. Уверен, к тому времени всё уладится».

Лэнс покачал головой. «Что-то тут не так», — сказал он, поворачиваясь к ним, когда они закрывали дверь. «Если бы я собирался поговорить с Королевской службой безопасности, вы бы меня сюда не повели».

Они посмотрели на него в последний раз и ничего не сказали. Они знали, что он говорит правду.

Старая дверь со скрипом захлопнулась, замки лязгнули.

Лэнс сел на один из стульев и уставился на заплесневелые стены. Вскоре он услышал шаги в коридоре, и большая дверь снова распахнулась.

В дверях появился огромный человек с красными, как кровь, глазами и бледной, как у трупа, кожей. Этот человек выглядел странно. Он был похож на упыря, на существо из кошмара. Когда он, пригнув голову, вошел в комнату, Лэнс понял, что это тот самый альбинос с Лубянки.

Гигантский русский альбинос.

Человек, которого они прозвали Белым Медведем.

Лэнс вдруг осознал, как удивительно, что этому человеку так долго удавалось оставаться вне поля зрения ЦРУ и АНБ. Он определённо был из тех, кто выделяется. Его меры безопасности, должно быть, были исключительными.

Он ходил, сильно хромая. Ростом он был больше двух метров. Лэнс даже не хотел гадать, сколько он весил.

Лэнс посмотрел на двух морских пехотинцев, стоявших в коридоре позади него, и сказал: «Эй, я думал, что жду офицера Королевской разведки».

«RSO задержан», — сказал Белый Медведь. «Боюсь, вам придётся иметь дело со мной».

«Вы не можете оставить меня здесь с этим парнем», — крикнул Лэнс морпехам, но те ничего не могли поделать. Это явно было санкционировано сверху.

Белый медведь пнул дверь, и она со скрипом захлопнулась.

«Лэнс Спектор», — сказал он хриплым, гортанным голосом.

Лэнс взглянул на него. Он не сомневался, что мужчина вооружён. Если он пришёл убить его, ему не придётся прилагать больших усилий.

Он сел напротив Лэнса, и по звуку, который издал стул, Лэнс был уверен, что он рухнет под его тяжестью.

«Скажите мне, Лэнс Спектор», — сказал мужчина, кладя документ на стол,

«Чего вы сюда приехали добиться?»

Лэнс не собирался ничего говорить этому человеку, но, слушая его вопросы, он мог получить некоторые подсказки.

«Я скажу вам, чего я не пришёл делать, — сказал Лэнс. — Я не пришёл разговаривать с каким-то русским бандитом».

Медведев глубоко вздохнул, словно ему было очень грустно сообщать эту новость. «Боюсь, я единственный, с кем вы сегодня будете разговаривать».

Лэнс промолчал. Он посмотрел на документ на столе. Это был документ, отправленный по факсу, – указ с президентской печатью, – который передавал юрисдикцию над Лэнсом Агентству национальной безопасности.

Белый Медведь играл с железным кольцом в центре стола.

В прошлом это устройство применялось для фиксации задержанных наручниками. Если бы руки Лэнса не были заведены за спину, они могли бы использовать его и на нём.

«Я понимаю, что у вас есть опасения за безопасность посольства, — повторил он. — Если вы сообщите мне, в чём именно заключаются эти опасения, могу заверить вас, что они будут решены в кратчайшие сроки».

«Правда?» — спросил Лэнс.

«Да, но сначала мне придется предпринять шаги, чтобы убедиться, что то, что вы мне говорите, правда».

«Проверить? Что я тебе говорю?»

Мужчина кивнул. «Мне нужно точно знать, кто рассказал вам об угрозе, кто ещё об этом знает и где я могу их найти».

«Как будто я просто так передам свои источники».

«Как еще я узнаю, что то, что ты мне говоришь, правда?»

«Я говорю вам, это правда».

«Да», — сказал мужчина, — «но мне нужно все проверить».

Лэнс недоверчиво посмотрел на него. Это была игра, или этот каприз природы действительно считал его таким наивным?

Что-то в этом человеке отталкивало Лэнса. Он был странным. Нельзя было отрицать. Он был не прав. То, как работал его разум, как он высчитывал вероятности и делал ходы, напоминало игру в шахматы с компьютером.

«Ты мне ничего не скажешь?» — спросил мужчина.

Лэнс покачал головой. Выражение морды белого медведя напомнило учёного, изучающего бактерии в чашке Петри.

«Я хочу поговорить с послом, — сказал Лэнс. — Или с резидентом ЦРУ. С американцем».

Выражение лица мужчины изменилось. Он был подобен машине, искусственному интеллекту, перескакивающему с одной стратегии на другую.

Он достал из пальто пачку сигарет и сунул одну в рот.

Лэнс знал, что тот собирается ему это предложить, еще до того, как сделал это.

«Могу ли я предложить вам один?»

Лэнс пожал плечами. «Хорошо», — сказал он.

Мужчина наклонился через стол и вложил сигарету в рот Лэнса.

Затем он поднял пламя зажигалки, и Лэнс наклонился к ней.

«Я кое-что о тебе знаю, Лэнс Спектор», — сказал он.

Лэнс старался выглядеть комфортно. Единственный способ понять мужчину — это разговорить его.

«Что ты обо мне знаешь?» — сказал он.

«Я знаю, что ты человек Леви Рота».

Лэнс пожал плечами. «Может, и был какое-то время».

«О, ты всё ещё такой», — самодовольно сказал мужчина. «Он бы никогда тебя не отпустил».

«И почему это?»

«Да ладно тебе», — сказал мужчина. «Ты знаешь почему».

"О чем ты говоришь?"

«Ты трахнул своего куратора».

Лэнс оставался неподвижен. Этот человек был калькулятором. Он ничего не говорил, если на то не было причины. В чём была причина?

Чтобы подразнить его? Чтобы спровоцировать ответную реакцию? Чтобы напомнить ему, что Кларисса продала все его секреты Кремлю?

«Всё верно», — продолжил мужчина, погрозив пальцем Лэнсу.

«Ты её обманул. Я тебя не виню. Она была привлекательной женщиной».

«Иди на хер», — сказал Лэнс.

«Вы когда-нибудь задумывались, почему Рот убил ее именно тогда?»

«Она продавала секреты таким, как ты, — сказал Лэнс. — Она была предательницей. Она получила по заслугам».

«Но что заставило его нажать на курок?»

"О чем ты говоришь?"

«Ты был с ним слишком мягок, Лэнс Спектор. Слишком снисходителен».

«Я ничего ему не прощаю».

«Он знал, что Кларисса носит твоего ребенка, когда убил ее, Лэнс.

Перестань обманывать себя, веря, что он этого не сделал. Ты же знаешь, что это не так.

Лэнс плюнул сигаретой в лицо мужчине. Тот отмахнулся и рассмеялся. Лэнс встал, опрокинув стул на пол за собой. Он наклонился над столом так, что их лица оказались всего в нескольких дюймах друг от друга.

«Вот так», — сказал мужчина, ухмыляясь.

Если бы руки Лэнса не были скованы наручниками, он бы стер улыбку со своего чудаковатого лица. «Лучше замолчи», — сказал он.

«Нрав, нрав», — спокойно сказал мужчина.

«Ты коварный, бледный, урод», — сказал Лэнс.

Мужчина выдохнул длинную струю дыма прямо в лицо Лэнсу.

«Итак», сказал мужчина, «хотите ли вы еще что-нибудь сказать мне, прежде чем я всажу вам в толстый американский череп гладкую русскую пулю?»

39

Лэнс откинулся на спинку стула и посмотрел через стол. Немигающие красные глаза Белого Медведя смотрели на него, словно глаза ящерицы.

Если бы не его огромные размеры, бледность его кожи могла бы заставить его выглядеть уязвимым, словно новорожденное млекопитающее без шерсти, неприспособленное к миру, в котором он оказался.

Лэнс дернул цепи на запястьях, но знал, что это бесполезно.

Мужчина сунул руку в карман пальто, вытащил огромный пистолет и направил его в голову Лэнса.

Лэнс закрыл глаза.

Вот и все.

Казалось, это правильно.

На каком-то уровне он всегда знал, что все закончится чем-то подобным.

Он, может, и не предвидел появления двухметрового альбиноса, но все остальное — подземелье под Москвой, распроданное его собственным правительством, и исчезновение Рота — все это казалось в порядке вещей.

Он с этим смирился.

«Открой глаза, — сказал мужчина. — Посмотри на меня, когда я нажму на курок».

Лэнс открыл глаза.

На него пристально смотрел десятидюймовый стальной ствол пистолета.

«Пустынный орёл?» — спросил Лэнс. «Чёртов „Пустынный орёл“?»

«Что в этом плохого?» — сказал мужчина.

В руке он держал Mark XIX, один из самых больших и мощных пистолетов в истории. Он весил более четырёх фунтов и был оснащён патроном .50 AE. Каждая из семи пуль имела длину полтора дюйма.

«Думаю, ничего», — сказал Лэнс.

«Тебе не нравится?»

«Это не будет открытый гроб».

Мужчина улыбнулся. «Американцы, — сказал он, — всегда с шутками». Он встал и отступил на несколько шагов от Лэнса. «Жаль, что испортил чистую рубашку», — сказал он.

Лэнс кивнул. Он был готов.

Мужчина прицелился.

И тут стальная дверь комнаты распахнулась, и вошел крупный парень в кожаной куртке. Он переводил взгляд с Белого Медведя на Лэнса и обратно.

«Что такое?» — нетерпеливо спросил Белый Медведь по-русски.

До этого момента они говорили по-английски. Лэнс заметил, что русский язык Белого Медведя звучит необычно. Он не мог определить акцент. Казалось, будто он выучил его в более зрелом возрасте.

«Сэр», — произнёс мужчина, задыхаясь. «Мы должны вытащить вас отсюда».

"О чем ты говоришь?"

Только тогда Лэнс понял, что происходит. Из вентиляционного отверстия над его головой в комнату валил густой чёрный дым.

«В здании бунтовщики, сэр. Здание горит».

Как будто желая подчеркнуть свою мысль, он начал кашлять.

Белый медведь взглянул на вентиляционное отверстие, затем на толстые стены, отделявшие его от внешнего мира четырьмя этажами толстого бетона, и увидел опасность.

Он бросил на Лэнса последний взгляд и нажал на курок.

40

Треск пули, звук которой усилился в замкнутом пространстве, эхом отозвался и рикошетом отразился по комнате. В ушах Лэнса болезненно звенело.

В тот же миг, когда выстрелила пуля, он упал на землю, зацепил ногами стул позади себя и швырнул его вверх, разбив единственный светильник на потолке.

Комната погрузилась во тьму.

Белый Медведь выругался и выпустил в комнату ещё три пули. Лэнс откатился назад, пока не уперся в стену, затем выдернул левую руку из сустава и, морщась от боли, спустил наручники под ноги и снова поднял их перед собой.

Дым быстро заполнил комнату, Белый Медведь и его приспешник кашляли. Лэнс мельком увидел их силуэты в дверном проёме на фоне тусклого света из коридора.

«Мы должны вытащить вас отсюда, босс», — сказал приспешник.

Белый Медведь посмотрел на него. «Ты никуда не пойдёшь», — сказал он.

Он выстрелил еще дважды в комнату, целясь в темноту, в то место, где сидел Лэнс, затем вышел в коридор.

«Сделай так, чтобы Спектор не выбрался живым», — сказал он своему человеку и захлопнул дверь.

Мужчина сильно кашлял из-за дыма.

«Босс, что вы делаете?» — спросил он, подходя к двери.

Белый Медведь направил на него ружье, заставив его отступить, затем захлопнул его и запер.

Лэнс был с ним в комнате один, воздух был недостаточным, и царила кромешная тьма.

Он поднялся на ноги. «Он бессердечный ублюдок, да?» — сказал он по-русски.

Он сделал два шага вперед к месту, где, как он знал, находился стул, и поднял его.

Мужчина прыгнул ему за спину, промахнувшись на несколько дюймов.

Лэнс, держа стул скованными руками, с силой ударил его по голове. Стул разлетелся вдребезги, и Лэнс инстинктивно пригнулся. Он почувствовал над собой чьё-то движение и нанёс два быстрых удара в живот.

Мужчина согнулся пополам, и Лэнс обошел его, схватив его за шею цепью наручников.

Дым затруднял дыхание, и оба мужчины кашляли и задыхались, пока Лэнс крепко сжимал цепь на шее мужчины. Мужчина вцепился в Лэнса, медленно опускаясь на колени.

Лэнс уперся коленом в спину мужчины и безжалостно прижал его к цепи, с таким усилием, что боялся, что цепь порвётся. Сопротивление мужчины становилось всё слабее, пока наконец не прекратилось.

Только тогда Лэнс отпустил.

Дым стал настолько густым, что Лэнс полностью перестал дышать. Даже если бы был свет, сквозь него было бы невозможно ничего разглядеть.

Он подошёл к месту, где, как он знал, к столу было прикручено железное кольцо, обернул вокруг него цепь. Затем он дёрнул его снова и снова, чтобы высвободить.

Стол был старый, и дерево размягчилось от сырости. Когда кольцо ослабло, стальной штифт, державший его, с громким лязгом упал на пол.

Лэнс встал на четвереньки и отчаянно искал его. Он был нужен ему, чтобы разорвать наручники, но пальцы не могли его нащупать.

Ему нужен был воздух. Он отказывался дышать, но знал, что в любой момент лёгкие могут взбунтоваться. Мышцы живота уже непроизвольно сокращались, пытаясь втянуть воздух.

Поддаться искушению было бы роковой ошибкой.

Он заставил свой разум сосредоточиться, и его пальцы нащупали длинный стальной штифт.

Он нашел его.

Наручники на его запястьях были современной конструкции с храповым механизмом, и он уделил особое внимание собачке — металлическому зубцу, который не давал храповику вращаться в обратном направлении.

Он поднял стальной штифт между ног, а затем с силой опустил наручники вниз, пытаясь ударить по тому месту, где собачка зацепила шестеренку.

Потребовалось несколько попыток, но на третью попытку штифт ударил по собачке, и храповик выскользнул из-под контроля.

Он стряхнул с рук наручники, и они упали на землю.

Он подошёл прямо к двери и потянул. Она была заперта.

Борясь с желанием дышать, он прыгнул на тело мужчины и начал рыться в его карманах, отчаянно ища хоть что-нибудь, что могло бы помочь ему сбежать.

В одном из карманов он нашел пистолет, а в другом — ключ-карту.

Вернувшись к двери, он пошарил руками в поисках замка, затем поднёс пистолет к самой замочной скважине. Он дважды нажал на курок. Дверь всё ещё была заклинена, поэтому он выстрелил ещё шесть раз, опустошив пистолет.

Дверь распахнулась, и Лэнс выбежал в коридор. Он тоже был полон дыма, но сорокаваттные лампочки под потолком давали достаточно света, чтобы хоть что-то видеть.

В том направлении, откуда он пришёл, он разглядел красную кнопку лифта. На другом конце коридора находился аварийный выход, ведущий на лестницу.

У него не хватило воздуха, чтобы сделать и то, и другое. Он побежал к лестнице и выскочил за дверь.

Он успел подняться на один пролёт, прежде чем его тело начало сдавать. Он не мог идти дальше. Ему нужно было дышать. Он натянул рубашку на рот и позволил себе сделать крошечный глоток воздуха.

Он сразу же начал сильно кашлять.

С трудом, на грани сознания, кашляя и задыхаясь на каждом шагу, он сумел подняться еще на один пролет лестницы, прежде чем снова отчаянно вздохнуть.

Воздух становился чище по мере приближения к поверхности. Система вентиляции сначала отсасывала дым на самые нижние уровни.

Он продолжал подниматься, и к тому времени, как он оказался на уровне земли, он уже почти мог нормально дышать.

На первом этаже была чёрная металлическая дверь со считывателем карт на стене рядом с ней. Лэнс провёл ключ-картой, которую он взял у мужчины, и она…

не заперта. Он осторожно открыл её, ожидая, что холодный, чистый воздух наполнит его лёгкие, но первые глотки отдали его отчётливым, едким привкусом слезоточивого газа.

В дыму он сразу же учуял слишком знакомый запах беспорядков.

Он осторожно выглянул из-за двери и увидел хаос. Охранники разбежались во все стороны. Некоторые были вооружены гранатомётами, из которых стреляли слезоточивым газом, другие держали в руках большие щиты и дубинки.

Над ними кружила группа вертолетов столичной полиции, их мощные прожекторы освещали предрассветное небо, словно тюремный двор, приведенный в состояние боевой готовности.

Он выскользнул за дверь и обогнул старое здание посольства, оказавшись на территории комплекса. Там от московских улиц его отделяла стена высотой в двадцать футов.

Пригнувшись, он побежал вдоль стены к углу комплекса, где смог прыгнуть на одну стену, оттолкнуться от нее и перебраться на другую, а затем подняться на полную высоту, перемещаясь между ними.

Наверху он активировал датчики, и зажглись прожекторы системы безопасности, освещая весь периметр комплекса, словно бейсбольное поле ночью, а их электропитание включилось с тихим стуком.

Учитывая царивший хаос, это едва ли имело значение.

По периметру также были установлены камеры видеонаблюдения, и Лэнс знал, что его снимают. Видеозапись уже передавалась по тысячам миль оптоволоконного кабеля, прямо на рабочие столы всех аналитиков и специалистов от Лэнгли до Форт-Мида и Квантико.

И с этим он ничего не мог поделать.

Он перелез через внешнюю стену и упал на землю, приняв на себя удар. Он оказался на узкой улочке за территорией и двинулся по ней. Когда он добрался до Садового кольца, патрульные машины перекрыли всю улицу, мигая синими и красными маячками в утреннем тумане. Движение во всех направлениях было затруднено на многие километры.

Лэнс подошел к одной из полицейских машин и заговорил по-русски.

"Что происходит?"

«Наглые американцы, — сказал полицейский. — Они кого-то похитили».

"Что?"

«Там внизу девушка, которая говорит, что у нее забрали мужа».

«Что? В посольство?»

«Я знаю, это шокирует», — сказал полицейский.

«Они думают, что могут делать все, что захотят», — сказал Лэнс.

Полицейский кивнул.

Лэнс направился к воротам, где толпа бросала камни и жгла костры. Некоторые пытались перелезть через ворота. Охранники внутри распыляли слезоточивый газ, нарушая соглашение посольства с российским правительством.

Когда Лэнс увидел Ларису во главе группы, провоцирующую охранников и кричащую на них, чтобы они пропустили ее, он был впечатлен.

Он пробрался сквозь толпу, закрывая лицо от камер, и когда он подошел к ней, она собиралась бросить через ворота полноценный коктейль Молотова.

«Легкий тигр», — сказал он.

Она взглянула на него, и слезы навернулись на глаза.

41

Когда Рот прибыл в Белый дом, он почувствовал, что уже слишком поздно. Он думал, что отправится в Овальный кабинет, но помощник заставил его просидеть в зале ожидания целый час, прежде чем наконец прийти за ним. Когда помощник наконец пришёл, он отвёл его не в кабинет президента, а в комнату Рузвельта.

«О», — сказал Рот, когда помощник остановился у двери.

Перемена комнат стала сигналом. Это был шаг вниз от Овального кабинета, менее личный, и, приближаясь к двери, Рот ощутил отчётливый холодок в воздухе.

Он уже собирался постучать, когда помощник сказал: «Вас ждут».

«О», — снова сказал Рот.

Он открыл дверь и вошёл в комнату. Перед ним, словно рыцари короля Артура, за столом переговоров выстроились начальник штаба Белого дома, председатель Объединённого комитета начальников штабов, министр обороны, генеральный прокурор и Сандра Шрейдер.

Сам президент стоял во главе стола.

«Леви», — сказал он, указывая на стул в дальнем конце стола, — «садись».

Рот выпрямился во весь рост. Он понимал, что происходит на самом деле, и если ему суждено было упасть, то он сделает это как можно более хладнокровно.

«Я не ожидал увидеть всю компанию», — сказал он, садясь на свое место.

«Извините за сюрприз, — сказал президент. — Как вы можете себе представить, всё было организовано в спешке».

Рот кивнул.

Президент откашлялся, садясь. Ему было трудно начать. Он знал, как это выглядит – удар в спину, – и ему было неловко.

«Ну что ж, — сказал Рот, — давайте начнём. Мне бы не хотелось заставлять ждать столько важных персон».

Шрейдер сидела рядом с президентом, и её взгляд, словно тигрица, был устремлён на Рота, готовая к прыжку. Выражение её лица было напряжённым, словно от исхода этой встречи зависела её жизнь.

Рот вынужден был признать, что она играла с ним как с пустым местом. На их предыдущей встрече она вся сияла от улыбок, готовая к построению отношений сотрудничества.

Рот гордился своей способностью понимать людей, от этого зависела его работа, но он не ожидал такого.

«Как вам известно», — сказал президент, — «я только что приказал всем сотрудникам ЦРУ, находящимся в Москве, отступить».

Рот кивнул. «Меня уведомили», — сказал он.

Президент посмотрел на Рота. Казалось, он не мог поверить своим глазам. Он перебирал бумаги перед собой, постукивал пластиковым контроллером презентаций по столу. Он тянул время, словно надеясь, что кто-то другой вмешается и облегчит задачу.

Рот хранил полное молчание. Если кто-то и заговорил, то это был не он. Если президент хотел его в чём-то обвинить, ему пришлось бы выступить и сказать это.

«Похоже, — продолжил президент, — ваш агент Лэнс Спектор только что вошел в посольство и высказал очень серьезные угрозы».

«Не похоже, чтобы Спектор на такое пошел», — сказал Рот, — «но если у вас есть подтверждённая видеозапись со звуком, на которой это происходит, мне, как и любому другому, было бы интересно на неё взглянуть».

Это был риск. Лорел что-то говорил о том, что АНБ прервало аудиотрансляцию. Он подозревал, что президенту тоже не сообщили всю историю.

Президент посмотрел на Шрейдер. Она покачала головой.

Он вздохнул и щёлкнул контроллером в руке. Экран начал медленно опускаться с потолка, и все терпеливо ждали этого.

«Следующие кадры, — сказал президент, — сняты в посольстве в Москве. Им всего два часа, и, думаю, все согласятся, они весьма убийственны даже без звука».

«Почему нет звука?» — спросил Рот перед началом.

«Технические проблемы», — сказала Сандра.

«Понятно», — сказал Рот.

Президент уже собирался нажать кнопку воспроизведения, когда Рот снова вмешался: «Бюджет национальной разведки составляет пятьдесят миллиардов долларов, и мы не можем включить аудиозапись?»

«Пожалуйста, Рот», — сказал президент, нажимая кнопку воспроизведения. «Нам не нужна аудиозапись, чтобы понять, что этот агент вышел из-под контроля. Ваше собственное ведомство несколько дней назад лишило его допуска к секретной информации, и это единственная причина, по которой об этом инциденте вообще сообщили».

Рот посмотрел запись. Ничего подозрительного, с его точки зрения, она не зафиксировала. Никаких ссор. Никаких угрожающих жестов. Зато было видно, как Лэнс разговаривает с секретарём в главном отделе охраны посольства.

«Они могли говорить о чем угодно», — сказал Рот.

Шрейдер тут же вмешался: «В отчёте говорится, что он угрожал посольству».

Рот пристально посмотрел на неё. «А кто написал отчёт?»

Президент повернулась к Шрейдер. Все сидевшие за столом смотрели на неё.

Она ничего не сказала.

«Я также хотел бы знать, кто написал этот доклад», — сказал председатель Объединенного комитета начальников штабов, суровый генерал по имени Эллиот Шлезингер.

Президент вздохнул. «Это написало АНБ», — сказал он.

Запись всё ещё шла, и теперь видно, как Лэнс выходит из-за стола и идёт по коридору к пожарному выходу. Но прежде чем он до него добрался, его остановили морские пехотинцы. Он не сопротивлялся аресту, а встал на колени и позволил им схватить себя под дулом пистолета.

«Зачем, — сказал Рот, — самому ценному сотруднику в истории ЦРУ приходить в посольство США и угрожать? Это же полная чушь».

«Мы до этого доберемся», — сказала Сандра.

«Я имею в виду, — продолжил Рот, обращаясь напрямую к президенту, — вы видели, на что он способен. При всём уважении, сэр, он мог бы справиться с этими людьми, если бы захотел. Он позволил им себя схватить».

Президент снова вздохнул. Он явно чувствовал себя неловко. Что-то не складывалось, но Шрейдеру каким-то образом удалось убедить его пойти по этому пути.

«Сэр, — сказал Рот, — вы знаете, что Лэнс Спектор не представляет угрозы».

Шрейдер снова вмешалась. «Мы точно знаем, что он отказался явиться после последней операции», — сказала она. «Ваша собственная служба аннулировала его полномочия».

«Я хотел поговорить с ним, — сказал Рот. — Он скрывался в Москве, и я не мог с ним связаться, чтобы узнать, почему».

Президент развел руками: «Да ладно тебе, Леви. Не говори нам эту чушь».

«Возможно, есть оперативная причина, по которой он все еще там».

«И он принимает это решение? Не объясняя его тебе? Этот человек — государственная собственность, Леви. Он не имеет права принимать решения. Он не имеет права отключаться от сети».

«Он сложный человек», — сказал Рот.

«Его работа — выполнять приказы, Леви, и он отказывается играть с тобой уже больше двух лет».

«Я его менеджер».

«Ты позволяешь ему сходить с рук за неподчинение, Леви. Ты позволяешь ему вытирать об тебя ноги и об всю программу».

«Сэр», сказал Рот.

«У этого мужика есть чёртова хижина в Монтане. Пикап. Официантка, с которой он видится постоянно. Разве это угроза безопасности? Стоит ли удивляться, что русские сорвали программу?»

«Есть причины…», — сказал Рот, но президент продолжал его перебивать.

«Он единственный оставшийся в живых. Он отказывается явиться на службу. Он отказывается даже разговаривать с вами или своим куратором. Нужно ли кому-то объяснить ему условия подписанного им соглашения?»

«Он понимает соглашение, сэр».

«Эти ребята не смогут уйти на пенсию в Монтану, Леви. Ты это знаешь. Он это знает. И ты живёшь в мире безумия, если думаешь, что у него есть хоть какой-то способ разорвать соглашение с правительством, не получив пулю в голову».

Рот был удивлён словами президента. Конечно, Лэнс не мог просто так уйти. Конечно, он не мог вечно прятаться в Монтане. Соглашение, которое он подписал с правительством, было пожизненным, и от него нельзя было отступить.

Но в то же время все понимали, что эти люди темпераментны. Они изначально неуравновешенны. Любой, кто подписывал

контракт на пожизненную должность убийцы явно не был игрой по тем же правилам, что и у всех остальных.

Они запутались.

Работа Рота заключалась в том, чтобы направлять их на выполнение задачи, держать их под контролем, но для этого ему требовалась определенная свобода действий.

Если правительство хотело защитить страну, ему нужны были такие люди, как Лэнс Спектор. Люди, которые нарушали правила. Люди, которые бросали вызов своим начальникам.

Короче говоря, это были мужчины, которые были немного сумасшедшими.

«Ни сейчас, ни в прошлом Лэнса не было ничего, что могло бы указывать на то, что он способен на что-то подобное», — сказал Рот.

«У каждого человека есть свой предел прочности, Рот».

«Не этот человек», — сказал Рот и тут же пожалел об этом.

Шрейдер подошла. «Мне кажется, — сказала она, — что твоя преданность этому агенту-изгою затуманивает твой рассудок, Рот».

«И что вы об этом знаете?» — спросил Рот.

Президент собирался что-то сказать, но остановился. Он обвёл взглядом стол. Тишина нарастала, пока Рот не подумал, что она поглотит весь зал.

«Прости, Леви», — сказал президент, передавая Шрейдеру пульт управления экраном. «Я всегда говорил тебе, что твоя преданность Спектору станет твоей погибелью».

«Что это?» — спросил Рот, почувствовав изменение тона.

Шрейдер нажал кнопку, и на экране появилась фотография.

Увидев это, Рот понял, что это не просто игра в силу. Шрейдер бил в самое уязвимое место.

На экране было лицо, которое Рот не видел уже давно.

Это было лицо бывшей наставницы Лэнса, Клариссы Сноу.

«Кто это?» — спросил Шрейдер.

«Ты знаешь, кто это», — сказал Рот.

«Для блага остальных присутствующих», — настаивала она.

«Ее зовут Кларисса Сноу».

«Правда?» — спросил Шрейдер с воодушевлением окружного прокурора на слушании по приговору.

«Был», — поправил Рот.

Шрейдер нажал кнопку, и появилось следующее изображение. На нём тоже была Кларисса, но на этот раз она была мертва, лежащая на земле в луже крови. Фотография

был взят убийцей, а его черные ботинки видны в нижней части кадра, кровь только-только начала до них доходить.

«У нее был трагический конец, не так ли, Рот?»

«Я приказал ее убить», — сказал Рот.

«А вы могли бы рассказать всем, почему?»

«Она работала на русских. А именно на «Мёртвую руку», кремлёвскую группировку, ответственную за сохранение власти президента».

«Она продавала секреты Мертвой Руке, — сказал Шрейдер, — прямо у тебя под носом».

«Да, так оно и было», — признался Рот.

«И было бы справедливо сказать, что именно её предательство стало причиной столь серьёзного ущерба для Группы? Причиной гибели трёх из четырёх ваших агентов за одну ночь? Причиной, по сути, того, что вам пришлось переосмыслить всё её существование?»

«Она продолжает существовать», — сказал Рот.

«Но в другой форме».

«Верно, — сказал Рот. — Я перестраиваю его с нуля».

«И Лэнс Спектор — ключевая часть этого плана».

«Конечно, это так».

«Он — ключ к самой успешной и эффективной программе в истории агентства. Программе, на которой вы построили свою карьеру и репутацию».

«Я бы сказал, что это справедливая оценка», — сказал Рот.

«Так что даже если Спектор и показывал признаки неуравновешенности, это должно было насторожить и заставить вас отстранить его от службы…».

«Ты имеешь в виду убить его», — сказал Рот.

«Я имею в виду убить его», — согласился Шрейдер. «Даже если бы вы увидели множество предупреждающих знаков, у вас был бы очень веский мотив не предпринимать никаких действий».

«Что ты подразумеваешь? Что я это предвидел? Что я защищал Лэнса?»

«Как вы увидите», сказал Шрейдер, «мне не придется этого говорить».

Рот повернулся к президенту. «Что это?» — спросил он. «Охота на ведьм?»

«Выслушайте ее», — серьезно сказал президент.

У него был вид человека, уже принявшего решение.

«Какую роль играла Кларисса Сноу в Группе?» — спросил Шрейдер.

«Она была куратором Лэнса Спектора».

«Можете ли вы рассказать нам, что случилось с человеком, которого вы наняли, чтобы убить ее?»

«Это было другое дело», — возразил Рот.

«Просто расскажите нам, что произошло».

«Его нашли мертвым».

"Когда?"

«Два года назад».

«Прошло меньше двух недель с тех пор, как он выстрелил пулей, убившей Клариссу Сноу, не так ли?» — сказал Шрейдер.

«Если вы так говорите».

Она нажала кнопку, и на экране появились документы, включая дату свидетельства о смерти Клариссы Сноу и еще одно свидетельство о смерти Джона Доу.

«Хорошо», сказал Рот.

«Вы когда-нибудь спрашивали Лэнса, знает ли он что-нибудь о смерти второго мужчины?»

«Нет», сказал Рот.

"Почему нет?"

«Он не имел к этому никакого отношения».

«Вам никогда не приходило в голову, что он может пойти за человеком, убившим Клариссу?»

«Зачем ему это? Она была предательницей. Её смерть была неизбежна. Все это понимали».

«Знаете ли вы, что у Лэнса Спектора и Клариссы Сноу были романтические отношения?»

«Да, был», — сказал Рот.

«Ты не думаешь, что это могло бы стать причиной для того, чтобы Спектор так остро отнесся к твоему приказу убить ее?»

«Лэнс спал с Клариссой, — сказал Рот, — но это не то же самое, что сказать, что они были влюблены друг в друга, и я уверен, ты это знаешь, Сандра».

Шрейдер тонко улыбнулся.

«Ладно», — сказала она. «Может быть, Лэнс и Кларисса не были родственными душами.

Может быть, это была просто мимолетная интрижка.

«Это была мимолетная интрижка».

«Но разве вы не должны были хотя бы рассмотреть возможность того, что один из ваших агентов только что хладнокровно убил кого-то без какого-либо разрешения?»

«Я не рассматривал эту возможность, поскольку не было никаких оснований полагать, что смерть мужчины как-то связана с убийством им Клариссы Сноу».

«Где был Лэнс, когда убили Клариссу?» — спросила Сандра.

«В командировке за границей».

«Задание, на которое вы его послали».

«Я отправлял его на все его задания».

«Вы следили за тем, чтобы его не было рядом и он не мог вмешаться?»

«Ты хочешь сказать, что он попытался бы помешать мне убить Клариссу?»

Сандра улыбнулась: «Именно это я и предлагаю, Рот».

«Это абсурд, — сказал Рот. — Он бы сам её убил, если бы я приказал».

«Ты действительно в это веришь?»

«Конечно, я в это верю. Это его работа».

«Интересно», — сказала Сандра.

Она нажала кнопку, и на экране появился новый слайд, на этот раз показывающий мертвое тело убийцы Клариссы.

«Где был Лэнс в тот день, когда был убит убийца?»

«Все еще на своем задании».

«Он был в самоволке», — сказала Сандра.

Рот покачал головой. Он знал, куда она клонит. Она подготовилась. Сказать ему было нечего.

«На самом деле Лэнс Спектор сбежал в самоволку в тот день, когда узнал, что вы убили Клариссу, и оставался таковым каждый день в течение двух с половиной лет с тех пор, не так ли?»

Рот посмотрел на президента. Лицо президента было пустым и бледным, как каменная стена.

«Я бы сказала, было бы справедливо предположить, что Лэнс Спектор немного расстроен из-за произошедшего, не так ли, Рот?» — сказала Сандра.

Рот кивнул. «Сказать, что он был расстроен из-за Клариссы, — это слишком большой шаг вперёд, чем угрожать взорвать посольство».

«Гигантский скачок», — сказала Сандра, снова нажимая кнопку.

Следующий слайд представлял собой ультразвуковое исследование.

«Знаете ли вы, — сказала Сандра, — что Кларисса Сноу была беременна на момент своей смерти?»

Когда Рот понял, что она говорит, кровь отхлынула от его лица.

Это был первый раз с тех пор, как он вошел в комнату, когда она сказала что-то, чего он еще не знал.

«Мистер Рот?» — спросила она.

Рот наклонился вперёд, чтобы рассмотреть поближе. Судя по слайду, УЗИ было сделано в отделении перинатологии и медицины плода при больнице Джона Хопкинса. Имя Кларис было чётко вписано, как и подпись акушера. Возможно, это была подделка, но что-то подсказывало ему, что это настоящая подпись.

Как он мог это пропустить?

И что еще он упустил?

У него голова пошла кругом, когда он обдумывал последствия её слов. Возможно, преданность Лэнсу ослепила его. Возможно, всё, что она говорила, было правдой.

«Пожалуйста, ответьте ей», — сказал президент.

Рот прочистил горло.

«Нет, это не так», — тихо сказал он.

Он посмотрел на Сандру. Она победила его, и по выражению её лица было видно, что она это знает.

«Рискните предположить, кто был отцом?» — спросила она.

Рот перевел взгляд с нее на президента, а затем на всех остальных, сидевших за столом.

«Теперь это начинает приобретать смысл, не правда ли?» — сказала Сандра.

«Я не понимаю…» — сказал Рот, и его голос затих.

«Ты убил не только Клариссу, — сказала Сандра. — Ты убил нерождённого ребёнка Лэнса».

«Я не знал», — сказал Рот, его голос был едва громче шепота.

«Я бы сказала», — сказала Сандра, — «если бы мы искали человека, имеющего причины сойти с ума, человека, затаившего обиду на правительство, нам не нужно искать никого, кроме Лэнса Спектора».

«Нет», — сказал Рот, обращаясь напрямую к президенту. Он больше не пытался никого убеждать. Он просто говорил то, что думал. «Я знаю Лэнса».

«А вы?» — спросил президент. «Вы убили его ребёнка, и за два с половиной года он ни разу не сказал вам об этом ни слова. Я думаю, этот человек ещё более лжив, чем вы думаете».

У Рота кружилась голова.

«Как ты... как ты вообще узнала об этом?» — сказал он Сандре.

«Это не важно», — сказала Сандра.

Рот не знал, что сказать. Если это правда, если Кларисса была беременна от Лэнса, возможно, он действительно не знал Лэнса и не представлял, на что тот способен.

Сандра снова открыла запись с Лэнсом в посольстве. «Это всего несколько минут назад», — сказала она. На записи видно, как Лэнс выбегает из посольства, выходит по лестнице и бежит по задней части комплекса. В кадре клубился дым и слезоточивый газ, слышны звуки выстрелов и вертолётов.

«Это происходит сейчас?» — сказал Рот.

«Да, это так», — сказала Сандра, когда Лэнс перелез через стену комплекса.

Сандра переключила камеры, показав кадры разъяренной толпы, бросающей бутылки с зажигательной смесью в главные ворота посольства.

«Если Лэнс Спектор не представляет угрозы, — сказал президент, — то расскажи нам, что мы имеем здесь в виду, Леви».

Рот ничего не мог сказать. Он смотрел на лица сидевших за столом.

Он уже собирался встать, когда кто-то постучал в дверь.

Помощница просунула голову в комнату.

«Господин президент, — сказала она, — Леви Роту звонят из Москвы».

«Господин Рот занят», — нетерпеливо сказал президент.

Помощник уставился на него.

«Есть что-то еще?» — спросил президент.

«Сэр, звонок от Лэнса Спектора».

Рот тихо рассмеялся, словно желая подчеркнуть то, что и так было известно всем в комнате.

Его судьба была предрешена, и он это знал.

И Лэнс Спектор стал его погибелью.

42

Лиззи Шрейдер лежала на спине, глядя на яркую флуоресцентную лампу, словно на солнце. В комнате было невыносимо жарко, а кожа была липкой от пота. Она не двигалась уже несколько часов. Может быть, даже дней. Она понятия не имела, сколько времени провела здесь, и единственным признаком течения времени была ровная капля в углу из одной из труб под потолком.

Капать.

Капать.

Капать.

Она пересчитала их. Сто. Тысяча. Сколько секунд в часе?

Когда она подумала о том, где она находится, что с ней случилось, ее охватила неконтролируемая дрожь, и она не могла дышать.

И вот тогда она заставила себя перестать думать.

Возвращаемся к каплям. Подсчёту. Свету лампочки, сияющей непрестанно, словно Око Саурона.

Она была под землёй. Это было видно по тому, как формовался бетон, заливаемый в формы.

Судя по всему, когда-то здесь была овощеводческая ферма. На полу лежала толстая пластиковая плёнка, а на потолке, помимо длинных люминесцентных ламп, виднелись остатки довольно мощной вентиляционной системы.

Теперь это не сработало. Было такое ощущение, будто в комнате уже очень давно не было никакой вентиляции.

Она лежала на земле, но рядом стояла кровать. Спартанская вещь с металлической сеткой под тонким матрасом, настолько испачканным, что она не решалась к нему подойти.

Рядом находилась грязная маленькая фарфоровая раковина, хуже самого худшего туалета на заправке, который она когда-либо видела, и она не работала.

Она попробовала это.

Она была так измучена жаждой, что готова была пить даже из этого источника.

За дверью раздался какой-то звук, и ее тело наполнилось адреналином.

Мужчина не возвращался с тех пор, как бросил её туда. Судя по звукам, он вот-вот должен был вернуться.

В прошлый раз он заставил её сидеть неподвижно на кровати, пока снимал её на телефон. Он велел ей поздороваться с камерой, но она не смогла. Её губы не двигались. Голос не звучал. Он оттянул её голову назад за волосы и заставил смотреть в камеру.

Она плакала.

Она знала, что эти кадры предназначены для её матери. По крайней мере, она не могла придумать для них другого применения.

Она представила, как ее мать получает подарок, и ей снова захотелось плакать.

Мужчина говорил по-русски, по крайней мере, насколько Лиззи могла судить. У неё не было большого опыта общения с местными акцентами. Он был огромным.

У неё не было ни малейшего шанса вырваться от него, одолеть его, но она попыталась. Когда он закончил снимать, и она представила, как её мать наблюдает за этим, она бросилась на него, царапая, кусаясь, царапаясь, словно загнанный в угол зверёк, которым она и была.

Он швырнул её через всю комнату одной рукой, словно тряпичную куклу. Она так сильно ударилась головой о стену, что её чуть не стошнило. Зрение затуманилось.

Когда она снова сосредоточилась, то увидела его, его огромную тушу, возвышающуюся над ней, словно медведь. Он смотрел на неё, и улыбка на его лице заставила её кровь застыть в жилах.

Это было неправильно. Это было неестественно.

Она никогда раньше не видела такого выражения на лице мужчины и инстинктивно поняла, о чем он думает.

Позже она услышала, как он играет с маленьким глазком в двери. Он перевернул его, чтобы видеть её.

У нее возникло ощущение, будто по ее телу бегают насекомые.

43

Лэнс и Ларисса проехали несколько кварталов от посольства, прежде чем осмелились остановиться. Они всё ещё слышали хаос, царивший в посольстве, шум вертолётов над головой и вой сирен полицейских машин.

«Ты действительно пошел на это», — сказал Лэнс.

«Мне пришлось вытащить тебя оттуда».

Мимо проехала еще одна полицейская машина, и Лэнс отвернулся.

«Ну, ты определенно знаешь, как завести толпу».

Он посмотрел на неё. В её глазах появилась новая уверенность.

И это было оправдано. Ей не просто удалось закрыть посольство, она спасла ему жизнь.

Она еще этого не знала, но он знал.

«Я всегда умела устраивать скандал», — сказала она.

Лэнс коротко усмехнулся.

«Это правда, — сказала она. — Вам стоит подумать о моей вербовке. Я могу оказаться одним из тех агитаторов, которых ЦРУ засылает для дестабилизации стран».

«ЦРУ этим не занимается», — сказал Лэнс.

Лариса улыбнулась: «Конечно, нет».

Мимо проехала еще одна полицейская машина, и Лэнс сказал: «Мне кажется, вы создали достаточно хаоса, чтобы оправдать посла, решившего отозвать высланных морских пехотинцев».

Лариса спросила: «Значит, посольство в безопасности?»

«Ну, — сказал Лэнс, — я бы не стал заходить так далеко. Но, по крайней мере, теперь он настороже».

«И что дальше?»

«Нам нужно найти таксофон», — сказал Лэнс.

Направиться прямо в посольство было ошибкой. Лэнс пошёл туда, чтобы сообщить об угрозе безопасности начальнику резидентуры, и оказался в подземной камере с русским, пытавшимся его убить.

Нарушение системы безопасности посольства дошло до самого верха, и Лэнсу нужно было немедленно сообщить об этом Роту.

«В парке есть таксофоны», — сказала Лариса.

Они подошли к телефонам, и Лэнс набрал номер личного номера Рота. Ответа не было. Пришлось использовать свои защищённые коды и звонить через Лэнгли.

Когда ему удалось дозвониться, оператор сказала, что не может соединить его напрямую с Ротом.

Лэнс дал ей код доступа высшего уровня для экстренной связи. Целью этого кода было обеспечить Лэнсу прямой доступ к Роту в подобных ситуациях, и в него были встроены секретные флаги, которые он мог использовать для передачи дополнительных сигналов бедствия.

Лэнс дал ей код бедствия, указывающий на внутреннюю угрозу.

Оператор ввела код на терминал и замешкалась.

«В чем проблема?» — спросил ее Лэнс.

«Прошу прощения, сэр. Похоже, ваш допуск аннулирован».

«У меня сейчас нет времени вдаваться в подробности, — сказал Лэнс. — Мне просто нужно срочно поговорить с Леви Ротом».

«Сэр, — дрожащим голосом произнесла оператор, — в соответствии с действующим распоряжением о предоставлении вам статуса, я обязана по закону сообщить вам, что этот звонок отслеживается, и что для вашего задержания было разрешено применение смертоносной силы. Приказом президента Соединённых Штатов вам предписывается немедленно отступить и сдаться властям, назначенным в соответствии с вашими полномочиями».

«Слушай, — сказал Лэнс, — я понял, что ты мне сказал, но ты должен сообщить Роту о моём звонке. Ты же знаешь, что означает этот код, который я тебе только что дал, правда?»

«Да, сэр».

«Тогда соедините меня с Ротом».

«Они», — сказал оператор и помедлил: «Сэр, они отслеживают ваше местоположение, пока мы говорим».

«Мне всё равно, — сказал Лэнс. — Этот звонок должен состояться».

Он дал ей еще один код допуска, и еще один, пока оператор не перебил его, отчаянно сказав: «Рот у президента.

Единственный способ дозвониться до него — это если вас соединит оператор Белого дома».

«Тогда можете ли вы соединить меня с оператором Белого дома?»

Телефон щёлкнул, раздался гудок, и через мгновение он оказался на прямой связи с Овальным кабинетом. Лэнс назвал оператору те же коды допуска, что и Лэнгли, и на этот раз ему велели подождать.

Когда оператор вернулась, ее тон изменился, и она зачитала ему то же самое юридическое сообщение о сдаче себя властям.

«Передай Роту, что кто-то в посольстве только что пытался меня убить».

сказал Лэнс.

«Прошу прощения, сэр», — сказал оператор. «Мне разрешено только прочитать сообщение, которое я вам только что передал».

«Ты хочешь, чтобы я сдался людям, которые только что пытались всадить мне пулю в череп?»

«Совершенно верно, сэр».

«Что это за шутка?»

«Мне жаль, сэр».

«Можете ли вы хотя бы дать мне код авторизации вашего сообщения, чтобы я мог убедиться в его подлинности?»

Оператор прочитал ему код Белого дома.

«Мне нужен код ЦРУ», — сказал Лэнс.

Она прочитала ему код Рота, и, как и подозревал Лэнс, он был дополнен секретным сигналом бедствия. Сигнал, который дал ему Рот, означал: «Беги и беги».

Лэнс повесил трубку, выразив свое разочарование тем, что ударил по трубке сильнее, чем требовалось.

«Что случилось?» — спросила Лариса.

«Меня не пустили», — сказал он. «Они сказали мне сдаться».

«Ты уже это попробовал».

«Что-то происходит, — сказал Лэнс. — Кто-то в Белом доме намеренно пытается помешать мне донести своё послание до Рота».

«Что еще ты умеешь делать?» — спросила Лариса.

«Я все еще могу попробовать Лорел», — сказал он.

Лэнс набрал номер личного телефона Лорел, прекрасно осознавая, что это был первый звонок с тех пор, как он высадил ее с летящего вертолета над Москвой.

Река.

Он нервно ждал соединения. Он не был уверен, как она отреагирует на его звонок.

«Лэнс», — выдохнула она, сняв трубку. — «Это ты?»

«Лорел, — сказал он. — Это я».

«В посольстве царит хаос, — сказала Лорел. — АНБ перекрыло нам всю связь. Мы не смогли с вами связаться».

«Всё в порядке. Я выбрался».

«Что там происходит?»

«Что-то тут не так. Я пытался предупредить их о нападении, но они заперли меня в камере с психопатом, который пытался меня убить».

«Татьяна рассказала мне о заговоре. Угроза посольству. Русский альбинос с Лубянки и китаец».

«Это правда», — сказал Лэнс. «Я встречался с альбиносом, и мы ему помогаем».

«Кто ему помогает?» — спросила Лорел.

«Я не знаю, но он держал в руках документ, авторизованный АНБ».

«Мы проверили все базы данных, к которым у нас есть доступ», — сказал Лорел. «У нас нет записей об альбиносах на Лубянке».

«Где-то должны быть его фотографии», — сказал Лэнс. «В нём два метра роста. Его зовут Белый Медведь».

«Кто бы он ни был», — сказал Лорел, — «но в протоколе его имя не фигурирует».

«Он странный тип, — сказал Лэнс. — У него хромота. Что-то врождённое. Проверьте больничные записи в Москве. Посмотрите, не делали ли операции на ногах семифутовым альбиносам».

«Я не знаю, сможем ли мы это найти».

«У него ещё был странный акцент. Я не могу его точно определить, но удивлюсь, если русский — его родной язык».

«Иностранец? Это расширяет круг поиска».

«И ещё, обратите внимание на АНБ. Мне кажется, вонь идёт именно от них».

«У них новый директор. Сандра Шрейдер».

«Начнем с нее», — сказал Лэнс.

«Хорошо», — сказала Лорел. «Может, ещё что-нибудь полезное придумаете?»

Лэнс на секунду замялся, а затем сказал: «Этот парень, альбинос, имел доступ к компромату, который Кларисса Сноу продала Кремлю».

«Что он сказал?»

«То, что могла знать только она».

"О вас?"

«Да, я, Рот, она».

«Хорошо, это помогает».

«И проверьте журналы посольства», — сказал Лэнс. «Выясните, кто входил в посольство после моего ареста. Этого парня должны были зарегистрировать. Я был в подвале старого здания посольства».

«Татьяна сейчас достает эти записи».

«Мне пора идти», — сказал Лэнс. «Меня сейчас отслеживают».

«Удачи, Лэнс».

«И тебе удачи», — сказал Лэнс. «Я свяжусь с тобой через несколько часов. Надеюсь, к тому времени у тебя будет что-нибудь для меня. Я хочу сходить за этим парнем».

«Я тоже», — сказала Лорел.

«И ради бога, — сказал Лэнс, — убедите кого-нибудь, что посольство нужно эвакуировать. Что бы ни случилось, это будет грандиозно».

«Я попрошу Рота сообщить президенту».

«Лорел», — сказал Лэнс.

"Что?"

«Я думал, ты знаешь».

«Знал что?»

«Рот в беде».

«Что? Он просто пошёл в Белый дом на встречу с президентом».

«Я пытался ему позвонить. Мне не дали с ним поговорить».

«Он был в Овальном кабинете».

«Я послал ему секретный код бедствия, когда пытался с ним поговорить».

«Он получил твой код?»

«Я так думаю», — сказал Лэнс, — «потому что он отправил один в ответ».

«Что это было?»

«Он сказал мне бежать».

"Ебать."

«Я думал, ты знаешь».

«Если они до него добрались».

«Тебе нужно быть осторожнее, Лорел. Берегись. Берегись нового директора АНБ».

Лариса похлопала Лэнса по руке. Двое московских полицейских осторожно приближались, держа руки на пистолетах у пояса.

«Мне пора идти», — сказал Лэнс. «У меня гости. Я позволил АНБ отследить моё местоположение, и угадайте, кто появился?»

"ВОЗ?"

«Русские».

44

Лариса наблюдала, как приближаются двое полицейских.

«Эй, там!» — крикнул один из них.

Они всё ещё были в ста ярдах от него, и она снова ударила Лэнса по руке. «Нам действительно нужно идти», — сказала она.

Лэнс повесил трубку и схватил её за руку. Они пошли по парку, удаляясь от полицейских.

«Эй, — крикнул офицер. — Эй, ты! Стой здесь».

Лэнс продолжал идти, как будто не слышал их.

«Что мы делаем?» — спросила Лариса.

«Впереди ворота, — сказал Лэнс. — Когда мы до них доберёмся, беги».

"Чем ты планируешь заняться?"

«Я избавлюсь от этих ребят».

«Я больше тебя не оставлю», — сказала Лариса.

«Встретимся в отеле».

Ларисе это не понравилось, она не хотела снова расставаться, но она слышала, как с каждой секундой приближались сотрудники полиции.

«Не оглядывайся, — сказал Лэнс. — Просто пройди через ворота и возвращайся в отель».

Она неосознанно коснулась его руки и смутилась, когда поняла, что сделала.

«Встретимся там», — сказал Лэнс, глядя на неё. «Обещаю».

Полицейские выхватили оружие.

«Стой, или мы будем стрелять», — крикнул один из них.

Лариса оглянулась. Они приближались очень осторожно. Их предупредили о потенциальной опасности.

«Ложись», — крикнул коп.

Двое полицейских рассредоточились примерно в десяти ярдах друг от друга. Лариссе показалось, что они прошли тактическую подготовку. Они были примерно в тридцати ярдах друг от друга. Один из них говорил в микрофон на воротнике, вызывая подкрепление. Вдалеке она услышала ещё одну полицейскую сирену.

Лэнс остановился. Он медленно повернулся к офицерам.

«Что-то случилось?» — спросил он на безупречном московском диалекте.

Офицеры опустили оружие, и Лэнс толкнул Ларису в сторону ворот.

«Иди сейчас же», — крикнул он.

Лариса не колебалась. Она бросилась к воротам и проскользнула в них, как раз когда в воздухе раздался звук двух выстрелов.

На улице мимо неё промчались две полицейские машины в сторону главного входа в парк. Лариса пошла в противоположном направлении, изо всех сил стараясь не бежать, пока мимо проносилось всё больше полицейских машин.

Когда раздалось еще четыре выстрела, каждый из них ощущался для нее как удар в живот.

Она представила, как пули пронзают Лэнса, сбивая его с ног и отправляя в лужу крови.

Она продолжала идти, не быстро, не медленно, и когда рядом с ней остановились полицейские, она притворилась пьяной, возвращаясь домой из ночного клуба.

Она невнятно говорила и глупо отвечала на их вопросы. Она даже попыталась поцеловать одного из них.

Они обругали ее и уехали, а она прошла весь путь до Киевского вокзала, прежде чем осмелилась остановиться.

Она вошла на вокзал и взглянула на электронное табло, висевшее над вестибюлем. Она пробежала глазами список международных рейсов, отправляющихся в течение следующих тридцати минут. Киев, Львов, Днепр и Одесса на Украине. Кишинёв в Молдове.

Она могла бы сесть в один из этих поездов, и все это осталось бы позади.

Но не без Лэнса.

Она вышла на улицу, села в такси и попросила водителя отвезти ее в отель.

«Там что-то происходит», — сказал ей водитель. «Везде полиция. Пешком быстрее доберёшься».

«Я не хочу идти пешком».

Он повернулся и посмотрел на нее.

Она знала, что выглядит ужасно. Волосы были разбросаны. Макияж размазался. Она плакала.

Она не предприняла никаких попыток скрыть этот факт от водителя.

Водитель оглядел ступени вокзала в поисках более выгодного варианта. Никого не было.

«Я заплачу в два раза больше», — сказала она.

«Счётчик ничего не покажет, — пожаловался водитель. — Пятьсот максимум».

«Я дам тебе две тысячи. Я просто хочу посидеть».

Водитель вздохнул: «Не возражаете, если я закурю?»

Лариса пожала плечами и, когда водитель прикурил сигарету, закурила сама. Снова пошёл снег, и она открыла окно, чтобы проветрить помещение.

Движение было именно таким, как и сказал водитель, им потребовалось тридцать минут, чтобы проехать шесть кварталов, а когда они наконец добрались до отеля, она увидела, что полиция все еще пытается урегулировать беспорядки возле посольства.

«Что там произошло?» — спросила она, ей было любопытно узнать, какая история циркулировала.

«Я слышал, что это протест против санкций», — сказал водитель.

Лариса кивнула. Она расплатилась, оставила ещё тысячу рублей чаевых и прошла через вестибюль, ни с кем не встречаясь взглядом.

Она отказывалась позволять себе думать о том, что может происходить с Лэнсом, и когда она оказалась в лифте, напряжение в груди мешало ей дышать.

Она вышла из лифта и подошла к двери комнаты, когда поняла, что у нее нет ключа.

Это было последней каплей. Она расплакалась.

И тут дверь открылась.

45

«У тебя на лице кровь», — сказала Лариса.

Лэнс вытер рот рукавом, чтобы не испачкаться кровью, и впустил ее в комнату.

Она сидела на кровати и плакала. Она не могла остановиться.

«С тобой все будет в порядке», — сказал ей Лэнс.

Она посмотрела на него. Кровь была не только на его лице. Она была на его руках, на рубашке, брызги на штаны.

«Что вы сделали с этими полицейскими?» — спросила она.

«Это не были полицейские».

Она снова разрыдалась, и Лэнс положил руку ей на плечо. Он сел на кровать и позволил ей положить голову ему на плечо. Они сидели так, неловко, не разговаривая, пока она не перестала плакать.

Лэнс встал и поставил чайник.

«Мы что, здесь спим?» — спросила Лариса.

Лэнс, похоже, не слишком обрадовался такой перспективе, но он видел, что Лариссе нужно его согласие. «Мы можем остаться на несколько часов», — сказал он. «А потом нам нужно идти. Мы слишком близко к посольству».

Кровать была только одна, и Лариса сказала: «Я могу занять диван».

Лэнс улыбнулся. Он закончил заваривать чай, пока она мылась в ванной. Вернувшись, она почувствовала себя более-менее собой.

Лэнс протянул ей чашку.

«Это хорошо», — сказала она, отпивая чай.

Лэнс стоял у окна, выглядывая сквозь занавеску. Она видела, что он нервничает. Полиция всё ещё толпилась снаружи, зачищая

отбросы протеста.

Они слишком много раз входили и выходили из отеля.

Он хотел переехать.

Но ей нужно было время.

«Тебе следует принять душ», — сказала она.

Он посмотрел на себя в зеркало.

«Тебе следует попытаться поспать», — сказал он.

«Ты тоже не хочешь спать?»

Он покачал головой.

Он всё ещё был начеку, всё ещё бдителен. Он не остановится, пока не узнает, откуда исходит угроза посольству, и не предотвратит её.

«Как вы думаете, они эвакуируют посольство?» — спросила она.

Лэнс пожал плечами. «Ты же знаешь американцев, — сказал он. — Мы не любим отступать от борьбы».

«Можно назвать это тактическим отступлением», — сказала Лариса.

Лэнс вздохнул. Он был недоволен. Несмотря на беспорядки, пожар в одном из зданий и попытки предупредить охрану посольства об угрозе, никаких мер предпринято не было. Приказа об эвакуации не было.

Он зашёл в ванную и снял рубашку. Дверь за собой не закрыл. Помылся у раковины и вытерся полотенцем.

«Вы знаете, как долго там находится это посольство?» — сказал он.

Лариса встала и подошла к окну. Она посмотрела на здание напротив. Прожекторы по периметру были включены, охрана демонстрировала силу, дежуря на вышках, наблюдая за стенами, и патрулируя.

Старейшие здания на территории комплекса были построены в девятнадцатом веке.

Она понятия не имела, как долго они работали в американском посольстве.

Она покачала головой.

«Старое здание, — сказал Лэнс. — США выкупили его в 1953 году».

«Хорошо», — сказала она.

Лэнс устал. Она видела, что ему нужно поспать.

«В 1953 году Сталин был еще жив», — сказал Лэнс.

Лариса кивнула. Это был действительно год смерти Сталина.

«Именно столько времени этот комплекс служит символом американского присутствия в этом городе».

«Нам нужно немного отдохнуть», — сказала она.

«Его ни разу не эвакуировали, — сказал Лэнс. — Ни разу за всё это время. Даже в разгар холодной войны, когда генералы буквально держали пальцы на кнопках запуска ядерного оружия».

«Понятно», — сказала она.

«Поэтому эвакуируем его, оставляем пустым, впервые…».

«Это было бы заявлением», — сказала Лариса.

«Скажем так, было бы сложно описать это как тактическое отступление», — сказал Лэнс.

«Это будет иметь последствия», — сказала Лариса.

Лэнс покачал головой. «Помнишь, как ты впервые услышал, что Америка выиграла холодную войну?»

Лариса пожала плечами. «Мы смотрели на вещи иначе».

«Но ведь это было ясно, правда? В какой-то момент? Америка победила СССР, и холодная война закончилась».

«Думаю, что да», — сказала Лариса.

«Но США и СССР никогда не воевали».

«Не открыто».

«Так как же можно сказать, что одна сторона победила?»

«Американская экономика была сильнее. Она обеспечивала более высокий уровень жизни».

«Конечно, — сказал Лэнс, — но это было так же верно во времена Сталина, как и во времена Ельцина».

«Правильно», — сказала Лариса.

Ей хотелось перестать говорить. Ей хотелось спать. Ей хотелось уйти от всего этого и никогда больше ни о чём не думать.

Но Лэнсу, казалось, было необходимо, чтобы она его выслушала, как будто ему нужно было произнести эти слова вслух.

«Причина, по которой Америка выиграла холодную войну, — сказал Лэнс, — заключается в том, что все — и в России, и в Америке, и во всем мире — верили в свою победу».

«Правильно», — сказала Лариса.

«Речь шла о восприятии».

Лариса кивнула. Она налила себе ещё чаю и села на подоконник.

«Восприятие — это всё. Если люди считают тебя сильным, значит, ты сильный.

Если они думают, что ты выиграл войну, значит, ты выиграл войну».

«А если они увидят, как вы эвакуируете посольство в Москве?»

«Если они видят, что вы покидаете пост, например, в посольстве в Москве, возможно, они начинают переосмысливать, насколько вы могущественны».

Лариса посмотрела вниз, на ворота посольства. Она вспомнила, как всё было несколько часов назад. Казалось, это было целую вечность назад. Полиция полностью очистила территорию, и сотрудники посольства прибывали на работу, как будто ничего и не было. Две патрульные машины, регулировавшие движение транспорта за воротами по Садовому кольцу, и единственная пожарная машина в центральном дворе с выключенными фарами – вот единственные признаки хаоса, который ей удалось устроить.

«Они не собираются эвакуироваться», — сказал Лэнс.

«Из-за восприятия?»

«Ни один президент не хочет быть тем, кто отступил».

«Но это всего лишь эвакуация из-за угрозы взрыва».

Лэнс покачал головой. «Нет», — сказал он. «Дело не только в этом. Мы не знаем, кто стоит за этой угрозой. Мы не знаем, когда именно она будет осуществлена.

Мы не знаем, запланирована ли атака на следующий день, на следующую неделю, на следующий месяц».

«Конечно, ошибочная эвакуация была бы лучше, чем бомбардировка, в результате которой погибли сотрудники американского посольства».

«Но как долго они будут держать его пустым?»

Лариса пожала плечами. Веки её тяжелели. Она прислонилась лбом к окну и посмотрела на Садовое кольцо. Движение вернулось к обычному, пусть и в утреннем пике, но всё же двигалось. По улице двигалась колонна из трёх больших строительных грузовиков.

Лэнс откинулся на кровати. Он надел рубашку и смотрел в потолок.

Лариса хотела бы разделить с ним постель.

Грузовики остановились возле посольства и подали сигнал поворота.

Охранники подошли и поговорили с ведущим водителем.

«Лэнс», — сказала она.

Он посмотрел на нее.

«Вам нужно это увидеть».

Он посмотрел ей прямо в глаза и, не говоря больше ни слова, понял, что сейчас произойдет.

Все, что произошло дальше, было как в тумане.

«Три грузовика…» — сказала Лариса.

И прежде чем она закончила говорить, Лэнс вскочил на ноги, двигаясь словно кошка, чистый адреналин подпитывал все его инстинкты.

«Что ты делаешь?» — спросила она, но он уже ушел.

Она посмотрела на дверь, открытую в коридор, и застыла в ожидании его возвращения.

Снаружи российские охранники махали грузовикам, направляя их на территорию комплекса.

Лэнс выбежал из отеля и побежал к посольству.

«Стой!» — крикнул он. «Остановите грузовики!»

Вместо того чтобы сделать то, что он сказал, охранники направили оружие на Лэнса.

Лариса никогда в жизни не видела ничего подобного тому, что произошло дальше.

Лэнс пригнулся, когда охранники открыли огонь, и перекатился вперёд на его руке. Пули свистели по земле, врезались в машины, разбивали стёкла. Охранников совершенно не волновал сопутствующий ущерб.

Лэнс, всё ещё катаясь, каким-то образом умудрился выхватить пистолет и выстрелить. Один из охранников упал на землю.

Лэнс остановился за машиной. В неё попали сотни пуль, окна разлетелись вдребезги. Шины лопнули, и машина упала на подвеску. Лэнс подождал несколько секунд, затем выскочил из-за неё и одним выстрелом попал другому охраннику в лоб.

Он укрылся за другой машиной, отбежал в другую сторону и, прежде чем пригнуться, выпустил ещё два пули. Он повторил манёвр, и четверо оставшихся охранников оказались на земле.

Затем Лэнс перепрыгнул через капот автомобиля и преодолел оставшееся расстояние до ворот.

Охранники, которых убил Лэнс, были российскими наемниками, но когда он подошел к воротам, на него напали американские морские пехотинцы.

«Я из ЦРУ, — крикнул Лэнс. — Остановите эти грузовики. Они начинены взрывчаткой».

Морпехи опустили оружие и повернулись к трём тяжёлым строительным грузовикам, только что въехавшим на территорию комплекса. Инстинктивно они сразу поняли, что он говорит правду.

Один из морских пехотинцев побежал к ним.

И тут — ослепительная вспышка света.

Лариса почувствовала, будто её обрызгали водой. Окно вылетело в комнату, словно всосанное вакуумом. Она упала навзничь на землю.

Она не знала, сколько времени прошло, может быть, секунду, может быть, тридцать. Она провела руками по своему телу. Она была ошеломлена, в шоке, но…

Стекло было покрыто слоем краски, и, за исключением нескольких порезов, она думала, что с ней все в порядке.

Она попыталась встать и чуть не потеряла равновесие. Она не понимала, где находится.

Она пошатнулась в одну сторону, потом в другую. Из открытого окна веяло холодом. Занавеска колыхалась на ветру. Она подошла к окну и посмотрела туда, где раньше стояло посольство.

Ничего не осталось.

46

Американское посольство располагалось на территории площадью десять акров в пекинском районе Чаоян. Восьмиэтажное здание из стекла и стали, построенное в 2008 году, включало более полумиллиона квадратных футов офисных помещений, что делало его одной из крупнейших дипломатических миссий в мире.

По мере того, как отношения между Соединенными Штатами и Китаем продолжали ухудшаться, за ним велись все более наглые и изощренные меры наблюдения, не похожие ни на что, что можно было наблюдать в посольстве в Москве в худшие годы холодной войны.

Федеральное правительство ответило тем же, применив защитные меры по борьбе с наблюдением, такие как глушилки и блокировщики радиосигналов.

Внутренние стены были облицованы металлическими радиоотражателями, а внешняя часть здания, включая крышу, была покрыта современным светопоглощающим составом, из-за чего на спутниковых снимках здание выглядело как чёрное пятно. Кроме того, над посольством на постоянной орбите находилась группа из девяти военных геостационарных спутников.

Это означало, что, если не принимать наступательных мер Китая, чтобы вывести из строя США,

Военная спутниковая система, связь между посольством и внешним миром не могла быть прервана.

В штаб-квартире DARPA в Арлингтоне был создан целый отдел, занимающий четыре этажа, для разработки новых способов защиты посольства от китайской слежки и обеспечения его постоянной работоспособности и полезности в периоды обострения напряженности в отношениях с Китаем.

Причины этого были просты и хорошо известны китайцам. Правительство США использовало посольство в Пекине в качестве своего командного центра для широкого спектра операций, бросавших вызов правящему коммунистическому режиму и подрывавших его самую агрессивную международную и внутреннюю политику. Посольство стало эпицентром терактов по самым разным направлениям, включая укрывательство политических перебежчиков и диссидентов, защиту американского технологического превосходства и интеллектуальной собственности, а также проведение кибератак на китайские корпорации и государственные организации, известные кражей западных технологий.

Тайваньские диссиденты и гонконгские сепаратисты называли его «пекинским Хилтоном» за поддержку, которую оно оказывало их усилиям. Интернет-пользователи по всему городу знали, что, находясь рядом с посольством, они могли обойти правительственный «Великий китайский файрвол» и обойти официальную цензуру.

Огромный склад правительства США в Тяньчжу, который пользовался тем же дипломатическим иммунитетом, что и само посольство, использовался для снабжения уйгурских повстанцев в Синьцзяне, а также для тайной вывозки тех, кто больше всего подвергался риску правительственных репрессий.

В последние месяцы китайцы уже заставили США закрыть

консульства в Чэнду, Гуанчжоу и Шэньяне. Закрытие оставшегося консульства в Шанхае было лишь вопросом времени, в результате чего посольство в Пекине останется последним американским форпостом во всей стране.

Когда восемь грузовиков въехали на территорию посольства сразу после часа пик тем утром, о котором идёт речь. На всех были видны опознавательные знаки местной строительной компании, специализирующейся на установке роскошных бассейнов, лишь четыре человека на свете знали, что в них находится. Это были Михаил Медведев, Лю Ин, его московский представитель, и пекинский таможенник, которому было поручено загрузить грузовики.

В течение трех часов после прибытия грузовиков к посольству все, кроме Медведева и Лю Ин, будут мертвы — их застрелят одной пулей в затылок.

Две тысячи сотрудников посольства, включая морских пехотинцев и других военнослужащих, дипломатических и консульских работников, американский вспомогательный персонал и сотни тщательно проверенных китайских сотрудников, прекрасно понимали, что пекинское правительство им не друг. Они знали, что в городе их скорее терпят, чем приветствуют.

Они знали, что отношения между Китаем и США находятся на самой низкой отметке с момента создания современного китайского государства и ухудшаются с каждым днем.

Но никто не мог предположить, что они станут мишенью величайшего акта государственного терроризма в современной истории Китая.

Не было никаких признаков, ни со стороны китайской дипломатической миссии, ни из постоянного потока разведывательных сообщений, поступающих из Лэнгли и Форт-Мида, которые бы указывали на то, что существует хоть малейший риск нападения.

Китайское правительство не гнушалось актами агрессии против своих соперников. Вдоль спорной границы с Индией в Гималаях, Гонконге, Жёлтом море, Восточно-Китайском и Южно-Китайском морях, а также в Тайваньском проливе оно всё чаще участвовало в провокационных действиях военизированных формирований, которые приводили к реальным жертвам среди иностранных военнослужащих.

Всего два месяца назад сорок два индонезийских военнослужащих погибли в результате столкновения с китайской подводной лодкой в исключительной экономической зоне Индонезии у островов Натуна. На границе с Индией десятки военнослужащих с обеих сторон погибли в серии всё более ожесточённых столкновений.

В Гонконге восемнадцать американских журналистов были арестованы за нарушение недавно принятого закона о национальной безопасности. Двое из них позже скончались в китайском заключении, причём китайцы утверждали, что их смерть наступила из-за ранее имевшихся заболеваний. Несмотря на шумиху, вызванную гибелью, ни один из журналистов до сих пор не был освобождён. Китайские военные корабли начали таранить вьетнамские рыболовные суда в районе спорных Парасельских островов в Южно-Китайском море, в результате чего погибли сотни рыбаков.

Китай демонстрировал свою силу.

После десятилетий сдержанности оно было готово испачкать свои руки кровью.

Он был готов причинить людям боль.

Это была вторая по могуществу держава на Земле, которая быстро догоняла первую и начинала вести себя соответствующим образом.

Грузовики были загружены белым китайским веществом – циклонитнитрамидом, химический состав которого был близок к гексогену. Он не имел ни запаха, ни вкуса и совершенно не поддавался обнаружению системой безопасности посольства.

Гексоген (гексоген), органическое вещество, разработанное британцами во время Второй мировой войны, было изобретено для использования против немецких подводных лодок, корпуса которых строились со всё более толстыми стальными корпусами. Британцы дали этому взрывчатому веществу, более мощному и взрывоопасному, чем тротил, кодовое название «Explosive of Research Department». Когда в 1946 году оно поступило на вооружение США, оно было сокращено до гексогена.

Китайский состав был получен из гексогена исключительно высокого качества, известного как RDX-II, и имел скорость детонации более девяти тысяч метров в секунду. Его коэффициент детонации составлял восемь, что делало его в восемь раз взрывоопаснее тротила.

Когда шесть тонн одновременно взорвались на центральной площади посольства, это вызвало самый крупный непромышленный взрыв на материковой части Китая со времен Второй мировой войны.

Удар от взрыва был мгновенным.

Люди в радиусе взрыва ничего не слышали и ничего не видели.

Они просто испарились. Ударная волна от взрыва распространилась со скоростью более двадцати Махов, создав температуру выше тысячи градусов Цельсия.

Те, кто находился дальше, слышали взрыв, звон разбитого стекла, крики жертв.

В десяти милях от места взрыва люди услышали такой громкий звук, что автомобили остановились на улицах и остановили движение. Столб дыма был виден из Тяньцзиня и Баодина.

Федеральному правительству потребовались недели, чтобы получить точный подсчёт числа жертв. К тому времени разрешение США на проведение операций на материковой части Китая будет отозвано, что ознаменует начало новой холодной войны.

47

Президент ворочался в постели. Он был резок с женой и сожалел об этом. Она лежала рядом с ним, делая вид, что спит, но он знал, что она дуется.

«Мне жаль, Дорис», — сказал он.

Она ничего не сказала.

«Я просто в стрессе».

Он сел и спустил ноги с кровати.

«Ты простишь меня?»

Ответа по-прежнему нет.

Он положил руку ей на плечо. «Я выйду на балкон», — сказал он.

Он пересек комнату, подошел к хьюмидору, который стоял возле туалетного столика, и нащупал в темноте сигару.

«Ингрэм, ты куришь?» — спросила его жена, включая лампу.

«Я не могу спать».

«Что случилось?»

"Ничего."

«Голова тяжела», — сказала она.

Он посмотрел на нее и печально кивнул.

«Мы говорили о сигарах», — сказала она.

Он кивнул, но всё равно взял одну из хьюмидора. Он разрезал её гильотиной своего резака для сигар, прежде чем вспомнил, что это подарок от Рота. Сигара была сделана из золота и китового уса и принадлежала капитану одного из самых известных китобойных судов Нантакета.

«Они пытаются настроить меня против Леви Рота», — выпалил он.

Она тут же встала. «Ингрэм».

"Я знаю."

«Он твой…».

«Я знаю, что это так».

«Ты и он».

«Я знаю, Дорис».

Она подошла и обняла его. Он глубоко вздохнул.

«Ингрэм Монтгомери», — прошептала она ему на ухо, — «ты давным-давно просил меня дать тебе знать, если это место когда-либо поставит тебя в невыгодное положение».

Он кивнул.

«В этом городе много опасных людей».

«Я знаю, Дорис».

«Это болото, Ингрэм. Не забывай об этом».

«Я вспоминаю об этом каждый день».

«Бывали моменты, когда казалось, что ты не справишься с управлением этой страной. С её защитой».

Он снова кивнул. Это был один из таких случаев, если он вообще был.

«Но с чем бы ты ни столкнулся», — сказала Дорис, — «какие бы штормы, бури и скалистые берега ты ни переплывал, Леви Рот всегда, всегда был рядом с тобой».

Он кивнул.

«Этот человек, — сказала она, — это наблюдатель на стене, Ингрэм».

«Я знаю, Дорис».

«Только ты знаешь, что он сделал. Какие жертвы он принёс. С какими монстрами он столкнулся».

Ингрэм кивнул.

«Что бы они ни говорили вам на брифингах, Ингрэм, какие бы доказательства они ни приводили, с чем бы ни возвращались их шпионы, вы изучите это очень внимательно».

«Конечно, дорогая».

«Вы очень долго и очень пристально смотрите на любого гонца, который приносит вам плохие новости о Леви Роте».

«Я знаю», сказал Ингрэм, «но если новости поступают с разных сторон и все говорят об одном и том же, я не могу позволить личной преданности затмевать факты».

«Какие факты?»

«Это один из его людей, один из его агентов».

«Один актив?»

«Его лучший оперативник».

«А что с ним?»

«Всё, что мы видим, говорит нам, что этот агент слетел с катушек. Он — агент-нелегал. В этом нет никаких сомнений. Возможно, он даже замышляет нападение на нас».

«Измена?»

«Измена», — серьезно сказал Ингрэм.

«Что ж», — сказала Дорис, — «если это делает агент, то обвинение предъявляется ему, а не Роту».

«Но Рот его защищает. Он такой непреклонный. Я не могу заставить его признать, что это одно яблоко грозит сгнить всему дереву».

«Ну», — сказала Дорис, — «мне кажется, его преступление заключается в неуместной преданности».

Ингрэм кивнул. Он посмотрел на жену. Ему повезло, что она дала ему совет, и он это знал. «Если он виновен в неуместной преданности, — сказал он, — то я не хочу быть виновным в том же грехе».

Дорис печально посмотрела на него. «Многих великих людей погубила преданность низшим», — сказала она.

Ингрэм знал, что это правда. Он только что видел это своими глазами в комнате Рузвельта. Рот, казалось, был полон решимости сдаться Спектору и позволить всему, что он строил всю свою жизнь, разрушиться в процессе.

В дверь постучали.

«Кто бы это мог быть?» — спросил Ингрэм, глядя на часы.

«Сэр, — раздался голос снаружи, — нам нужно немедленно доставить вас и первую леди в бункер. Что-то случилось».

48

Бункер, официально известный как Президентский центр экстренных операций, представлял собой укреплённое сооружение, расположенное глубоко под восточным крылом Белого дома. Он мог выдержать прямую ядерную, химическую, биологическую или обычную атаку, позволяя президенту сохранять полный контроль над всеми ветвями власти.

Его и Дорис привели сюда и показали все, когда они только поселились здесь, и Ингрэм вспомнил, что надеялся, что ему никогда не придется видеть это место в гневе.

Стоя в обитом сталью лифте, держа жену за руку, он осознал, что эта ночь станет решающим моментом его президентства.

Именно за это его будут помнить.

За что он войдет в историю потомков.

Он не мог позволить себе колебаться. Он не мог позволить старой дружбе затмить его рассудок. Он должен был действовать решительно.

Он посмотрел на четырех агентов секретной службы и задался вопросом, знает ли кто-нибудь из них больше, чем он, о том, что происходит.

«Мне очень жаль, дорогая», — сказал он Дорис.

Она покачала головой, как бы говоря, что это не его вина.

Когда они добрались до бункера, Дориса проводили в жилые помещения и по коридору длиной в сто ярдов провели к внушительного вида стальной взрывозащитной двери.

У двери стояли начальник его штаба, генеральный прокурор и министр обороны.

«Готовы, сэр?» — спросил министр обороны.

«Где вице-президент?»

«Вчера вечером он был на предвыборном мероприятии во Флориде, сэр. Он в безопасности».

«Кто-нибудь, пожалуйста, объясните мне, что, во имя Бога, происходит?»

Военнослужащие провели процедуру разблокировки взрывозащитной двери, все двадцать пять тонн которой открылись на петлях так же плавно, как дверца небольшого сейфа.

За дверью находился полностью функционирующий военный командный центр с ретранслятором спутников и возможностью запуска ядерных ракет. Оборудование всё ещё загружалось, пробуждаясь к жизни с характерным жужжанием квантовых компьютеров нового поколения, недавно поставленных IBM.

Пространство было небольшим, и хотя часть персонала уже стояла на своих постах, многие были еще в пути.

На главном экране транслировались прямые трансляции конференц-связи с центрами экстренной помощи в Пентагоне, Лэнгли и Форт-Миде. Во всех трёх центрах люди суетливо спешат на свои посты, поспешно хватая чашки кофе Starbucks.

Короче говоря, это был хаос.

Когда Сандра Шрейдер вошла в торговый центр Форт-Мид, Ингрэму показалось, что её тошнит. Лицо Сандра было белым как полотно, а руки так дрожали, что она с трудом держала кофе.

«Кто-нибудь мне скажет, что, черт возьми, происходит, пока я не взорвался?»

сказал президент, глядя на экран.

«Сэр», — сказала Сандра дрожащим голосом, — «произошло нападение».

«Какая атака?» — потребовал президент.

«Посольство США в Москве, сэр, — сказала она. — Его уничтожили».

Ингрэм лишился рассудка. Это было сюрреалистично. Кто бы осмелился на такое? Он обвёл взглядом зал, где собрались представители высших эшелонов власти страны.

Вот и все.

Это было настоящее дело.

Не учения.

Пришло время всем им показать, из чего они сделаны.

«Сэр», — сказала Сандра, откашлявшись, — «И посольство Соединенных Штатов в Пекине».

Ингрэм посмотрел на неё. «Приходи ещё?» — спросил он.

Своим слабым, сдавленным голосом она снова сказала: «И посольство Соединенных Штатов в Пекине».

«А как же посольство Соединенных Штатов в Пекине?» — спросил он, постепенно осознавая весь ужас ее слов.

«Сэр, атака направлена против посольств США в Москве и Пекине. Одновременно».

"Одновременно?"

«Да, сэр».

«Против обоих посольств?»

«Совершенно верно, сэр».

«Господи».

Чтобы удержать равновесие, ему пришлось держаться за край стола.

Его начальник штаба бросился вперёд. «Вы в порядке, сэр?»

«Я в порядке, черт возьми», — сказал Ингрэм, отмахиваясь от него.

Он стоял и смотрел на лица своих советников. Эффект был одинаковым для всех.

Абсолютная тишина.

Ни слова ни от кого. Никто даже пошевелиться не смел.

Этот момент длился десять, двадцать секунд.

Ингрэму предстояло развеять чары.

«Понятно», — сказал он, стараясь говорить как можно более президентски.

На экранах перед ним были Пентагон, Форт-Мид и правительственный объект Зоны R в Рейвен-Роке.

Чего он не увидел, так это прямой связи с ЦРУ.

«Где Лэнгли?» — спросил он.

«Сэр», — сказала Сандра, но вместо того, чтобы ответить, закрыла лицо рукой и согнулась пополам. В динамиках раздался ужасный звук её рвоты.

Президент смущенно оглядел своих сотрудников.

На помощь Сандре пришел один из ее помощников.

«Ради Бога, можем ли мы отключить звук в Форт-Миде?» — сказал президент.

Звук прервали, и в разговор вступил председатель Объединенного комитета начальников штабов Эллиот Шлезингер.

«Сэр», сказал он, «по коду «красный» от АНБ, ЦРУ не было подключено к этому экстренному сигналу».

«Какой красный код?» — рявкнул президент. «Я хочу, чтобы Леви Рот немедленно принял участие в этом звонке».

«Конечно, сэр», — сказал Шлезингер, — «но, возможно, вы сначала захотите кое-что увидеть».

Шлезингер подал знак кому-то за кадром, и на экране появилась свежая картинка.

«Сэр, это прямо из посольства в Москве».

«На что я смотрю?»

«Это Садовое кольцо, сэр. Утренние пробки. Судя по времени, снимок сделан всего несколько минут назад».

На кадрах видно, как мужчина выходит из отеля и открывает огонь по охране посольства, убивая нескольких охранников.

«Это...» — сказал президент, не смея закончить предложение.

«Да, сэр», — сказал Шлезингер. «Личность установлена. Нападавший — Лэнс Спектор».

Президент почувствовал себя так, будто его выбили из колеи. Он стоял перед экранами, а потом подтянул стул и сел.

«Понятно», сказал он.

«Сэр, похоже, опасения АНБ относительно проникновения в ЦРУ обоснованы».

«То есть вы хотите сказать?»

«Есть основания для беспокойства, сэр».

Президент медленно кивнул. Он повернулся к экрану Форт-Мида и убедился, что Сандра больше не блевала после завтрака.

«Сандра?» — спросил он.

Она выглядела не лучше, чем прежде.

«Мы все еще анализируем, сэр».

Президент стиснул зубы. Он не понимал, что происходит, но АНБ ещё накануне вечером выразило обеспокоенность Спектором, а он ничего не предпринял. Теперь у Пентагона были кадры, на которых он убивает охрану посольства за несколько минут до атаки.

«Хорошо», сказал он.

«Ну, что, сэр?» — спросил Шлезингер.

«Приведите его сюда».

«Приведите его, сэр?»

«Приведите Рота. Заключите его под стражу. И выдайте ордер на убийство Лэнса Спектора».

49

Сандра подумала, что у неё началась паника. Как только президент выключил видео, она выбежала из диспетчерской в ближайший туалет и заперлась в кабинке.

Она упала на колени и ее начало сильно рвать.

«У вас там все в порядке?» — спросил кто-то из соседней кабинки, но Сандра не смогла ответить.

Когда она наконец вышла, ее глаза были полны слез, а макияж был настолько размазан, что она была похожа на енота.

Младшая сотрудница секретарского персонала, девушка, которая, казалось, всем нравилась, стояла у туалетного столика с комком бумажного полотенца в руке.

«Директор Шрейдер», — сказала она, протягивая ей бумагу.

"Спасибо."

"Ты в порядке?"

«Я просто…» — сказала она, а потом добавила: «Кажется, я что-то съела».

«Я знаю, что ты сейчас в кризисе, — сказала девушка. — Даже представить себе не могу, какой стресс ты испытываешь».

Сандра повернулась и посмотрела на нее.

"О чем ты говоришь?"

«О, — сказала она, смущённая тем, что перешла черту, — взрывы. Я подумала, может быть, я могла бы предложить…».

«Взрывы?»

«Да, мэм. Взрывы в посольстве».

«Понятно», — сказала Сандра.

Она включила холодную воду и умылась. Девочка стояла и неловко смотрела на неё.

«Тебе что, некуда идти?» — спросила Сандра.

«Да, мэм», — сказала она, выбегая из комнаты так быстро, как только могла.

Едва она вышла, как Сандра разрыдалась. Она попыталась остановиться, зная, что люди поймут, что она плакала, и это может вызвать подозрения. Ей нужно было взять себя в руки.

Но она боялась, что сходит с ума.

На секунду она действительно подумала, что девушка говорила о Лиззи.

Она так беспокоилась о своей дочери, что не могла ясно мыслить.

А теперь страна в кризисе, и люди ждут от неё выступления. А она не сможет.

Ее дочь оказалась в руках российских психопатов.

Она начала осознавать, что, возможно, больше никогда ее не увидит.

И тот, кто ею завладел, лгал ей. Они использовали её. Они приказали ей подорвать доверие президента к Роту, а затем воспользовались этой возможностью, чтобы совершить самые смертоносные и подлые атаки на суверенитет США со времён 11 сентября.

Что она собиралась делать?

Когда позже придут следователи и попытаются распутать этот беспредел, как она объяснит свои действия?

Она знала, что существует реальная вероятность провести остаток своей жизни в федеральной тюрьме.

И Лиззи.

Она все еще не вернулась.

Кто-то зашел в туалет, но, увидев Сандру и ее состояние, они извинились и отступили.

Она знала, что ей нужно взять себя в руки и привести себя в порядок, прежде чем устраивать сцену.

Она еще раз умылась, нанесла как можно более искусный макияж и вернулась в свой кабинет.

Большой телевизор на стене снова и снова показывал новостные репортажи с обоих нападений, как по кругу. Столько ракурсов. Столько кадров.

В одном из них была показана видеозапись, снятая на мобильный телефон туристом, находящимся в Пекине за пределами США.

Кто-то помахал в камеру, а потом раздался удар, как будто что-то

словно из научно-фантастического фильма, взорвал сцену, сбив человека с ног и отправив облако в далекое небо.

«Господи», — сказала она себе.

«Вы чувствуете себя лучше, мэм?» — спросила Пегги, положив руку на плечо Сандры.

Сандра чувствовала себя не лучше. Этот взрыв, взрыв в России, все эти жертвы — это была её вина, и она это знала. Она солгала президенту.

Она отвлекла его от реальной проблемы.

И ей придется жить с этим знанием до конца своей жизни.

Зазвонил телефон. Номер был неизвестен.

Ее сердце сжалось.

Она знала, что это русские, и что-то подсказывало ей, что они звонят не для того, чтобы сказать, где забрать Лиззи.

Она закрыла дверь кабинета, заперла ее и выключила звук телевизора.

«Что это?» — спросила она.

«Сандра, — сказал голос, — разве так разговаривают со старым другом?»

Сандре снова захотелось блевать. Она взглянула на корзину для бумаг, и её желудок сделал сальто назад.

«Ты мне солгал», — сказала она.

«Я тебе солгал? Сандра, я обиделся».

«Ты сказал, что пойдешь за Ротом».

ТЕЛЕГРАМ

Канал с обзорами, анонсами новинок и книжными подборками

Книжный Вестник

Бот для удобного поиска книг (если не нашлось на сайте)

Поиск книг

Свежие любовные романы в удобных форматах

Любовные романы

Детективы и триллеры, все новинки

Детективы

Фантастика и фэнтези, все новинки

Фантастика

Отборные классические книги

Классика
ВКОНТАКТЕ

Цитаты, афоризмы, стихи, книжные подборки, обсуждения и многое другое

Книжный Вестник
БИБЛИОТЕКИ

Библиотека с любовными романами, которая наверняка придётся по вкусу женской части аудитории

Любовные романы

Библиотека с фантастикой и фэнтези, а также смежных жанров

Фантастика

Самые популярные книги в формате фб2

Топ фб2 книги