Русский: Американский убийца (Триллеры Лэнса Спектора, книга 2)

68

Лэнс сидел с Ларисой у окна бара. Именно на этом месте он впервые её увидел. Она подъехала на своём потрёпанном «Фольксвагене», и с тех пор всё изменилось.

На улице редкое движение транспорта пробиралось сквозь очередную снежную бурю.

Лэнс посмотрел на неё. В первый раз, когда он её увидел, он подумал, что она проститутка. Теперь он не мог понять, как ему вообще могло прийти в голову такое. Она была по природе неспособна так много от себя отдать.

Она взглянула на него.

«Могу ли я вам что-нибудь принести?» — спросил он.

Она посмотрела на пустую кофейную чашку перед собой. «Честно говоря, я бы не отказалась от чего-нибудь покрепче».

Он улыбнулся. «Первое правило оперативника, — сказал он, — не пить на работе».

«Я не оперативник, — сказала она. — И кроме того, я видела Джеймса Бонда.

В его мартини столько водки, что хватило бы, чтобы накормить целый армейский батальон».

«Сто двадцать миллисекунд, — сказал Лэнс. — Именно столько времени теряется после одного глотка».

«Это не похоже на что-то особенное».

Лэнс пожал плечами. «Достаточно».

«Думаешь, сегодня вечером все дойдет до этого?»

«До миллисекунд?»

Она кивнула.

«Я думаю, что это возможно».

Лариса выглядела обеспокоенной.

Лэнс привлёк внимание официантки. «Ещё два кофе», — сказал он, подняв два пальца.

«Один, — сказала Лариса официантке. — Мне бокал вина».

«Белое или красное?»

«Рыжий», — сказала Лариса, глядя на Лэнса. — «Ты не знаешь русских женщин. У нас больше терпимости, чем ты думаешь».

Лэнс кивнул. «Не буду спорить».

Лариса наклонилась к окну и посмотрела на здание напротив. «Это оно, да?» — сказала она. «Третье окно».

«Вам не нужно об этом беспокоиться».

«Что ты имеешь в виду, говоря, что мне не о чем беспокоиться?»

«Я обещал твоей сестре, что буду тебя в безопасности».

«Вооруженные люди идут убить тебя», — сказала она.

Лэнс вздохнул.

«А ты думал? — спросила она. — Что я просто пережду?»

Он покачал головой. «Я не собираюсь подвергать тебя опасности».

«По крайней мере, позвольте мне что-то сделать».

Он отпил кофе.

«Лэнс», — сказала она, — «я пришла так далеко не для того, чтобы смотреть, как тебя убьют».

Официантка подошла с вином. Лариса сделала большой глоток.

Лэнс посмотрел в окно.

«Под столом», — сказал он.

Она посмотрела на него непонимающе. «Простите?»

Он коснулся ее колена, и она поняла, что он передает ей пистолет.

«Это заряженный пистолет Ярыгина, — сказал он. — Стандартный российский армейский образец. На семнадцать патронов».

«Семнадцать пуль?»

«Вы когда-нибудь пользовались им?»

«Один или два раза», — сказала она.

«Убедитесь, что предохранитель снят».

"Я знаю."

«Держи его крепко».

«Я помню, как им пользоваться».

«Следите за окном квартиры отсюда. Я подам вам сигнал, когда нужно будет отвлечь внимание».

«Что за сигнал?»

«Я включу и выключу свет три раза».

«Какого рода отвлечение?»

«Выйдите на тротуар, цельтесь в окно и стреляйте, пока не попадете».

"Вот и все?"

«Это даст мне немного времени, — сказал Лэнс, — но после этого тебе придётся убраться отсюда к черту. Пошуми немного, а потом уходи».

«Уйти?»

«Держи пистолет у ноги. Не привлекай внимания. Не беги.

Не оглядывайся. Просто иди.

"Где?"

«Помнишь отель, мимо которого мы проезжали по дороге сюда?»

«Тот, где есть стрип-клуб?»

"Да."

«Встретимся там в баре после перестрелки».

"Все в порядке."

«Просто сиди и жди».

"Я буду ждать."

«Если я не покажу…».

«Покажешь», — сказала она.

Он сунул руку в карман пальто и достал конверт. В нём лежали наличные в долларах США и российских рублях.

Она покачала головой.

«Возьми, — сказал он. — Он тебе понадобится».

Она неохотно взяла его и спрятала в карман пальто.

«Хорошо», сказал Лэнс.

Лариса серьезно посмотрела на свое вино.

«Теперь пить не так хочется?» — спросил он, отпивая кофе.

Она покачала головой.

Лэнс протянул руку и взял её за руку. «Послушай меня», — сказал он. «Если кто-то последует за тобой, когда ты уйдёшь отсюда, ты должна будешь его застрелить. Поняла?»

Она посмотрела на него и кивнула.

«Они будут выглядеть как сотрудники сил безопасности. Они могут сказать, что собираются арестовать вас или что-то в этом роде. Нельзя им этого позволить».

«Я знаю», — сказала она.

«Нужно выглядеть невинно. Выглядеть мило. А когда они подойдут близко, выхвати оружие и стреляй».

Она кивнула.

«Никаких предупреждений, просто стреляй».

«Я сделаю это».

«Они этого не будут ожидать. Это даёт вам преимущество».

Она кивнула, но глаза ее были широко раскрыты от страха.

Он сжал ее руку.

Использование её для отвлечения внимания могло бы помочь, но он подвергал её риску. Если с ним что-то случится, они будут прочесывать весь район в её поисках.

«Если кто-то нападет на вас, используйте пистолет», — сказал он.

Он допил кофе и собирался заказать еще, когда раздался звуковой сигнал с одноразового телефона.

«Пора идти», — сказал он.

69

Лэнс прочитал сообщение, поднимаясь по лестнице.

Восемь человек спереди. Четверо сзади.

Он вошёл в квартиру и направился прямо к заднему окну. За зданием находился двор. Он был пуст, и попасть туда можно было только через здание с другой стороны. Он осмотрел окна и балконы этих зданий и понял, что группа сзади займёт позиции, чтобы перекрыть пути к отступлению.

Он мог бы их выманить, но у него не было времени.

Его беспокоили восемь человек, приближавшихся спереди.

Они приходили с обоих концов улицы и входили через парадную дверь.

Именно они представляли угрозу для Ларисы. Он не собирался заставлять её отвлекать внимание, это был лишь способ удержать её в баре, но это не означало, что она была в полной безопасности.

Там могло случиться все, что угодно, и после отвлекающего маневра, который она устроила в посольстве, у него не было ни малейших сомнений, что русские выслеживают ее.

Он прошёл в гостиную и посмотрел вниз, на улицу. В окне бара виднелся силуэт Ларисы. Она сидела и смотрела. Время от времени её рука подносила ко рту стакан.

Он принял решение в последнюю минуту.

Она была слишком уязвима. Он был слишком далеко.

Ему нужно было быть на первом этаже.

Он планировал захватить людей в квартире, планировка была удобной для засады, но он не рассчитывал, что на улице их будет восемь.

Восемь — это слишком много. Некоторые поднимались по лестнице, но как минимум двое оставались снаружи, наблюдая за фасадом здания.

Когда началась драка, никто не мог предсказать, чем всё закончится. Если Ларисса выйдет из бара с пистолетом, по какой бы то ни было причине, её убьют.

Безопаснее будет сначала убить мужчин снаружи, а затем последовать за остальными в квартиру.

Он схватил два пистолета Beretta M9 с глушителем. Они были под патрон 9x19 Parabellum, и в каждом было по пятнадцать патронов. Затем он спустился на первый этаж и спрятался в углу коридора за лестницей.

Он положил на землю небольшое зеркало, расположив его так, чтобы видеть, что происходит у двери, и стал ждать.

Прошло ещё пять минут, прежде чем кто-то подошёл к двери. Они бесшумно открыли электронный замок, и в зеркале он насчитал шестерых мужчин, вошедших в узкий коридор.

Они были из Сил специальных операций президента, элитного подразделения, с которым Лэнс уже сталкивался ранее в районе Ракки и Пальмиры в Сирии.

Это были одни из самых подготовленных подразделений, с которыми он когда-либо сталкивался. Они были вооружены пистолетами ПЯ, такими же, как тот, что он подарил Ларисе, и пистолетами-пулемётами «Витязь». Двое из них были вооружены АК-105, которые, по сути, представляли собой карабинные версии АК-47.

Он знал их жесты. Четверо пойдут прямо к лестнице. Двое оставят нижние уровни позади них.

Это означало, что на улице все еще оставались двое мужчин, и именно о них он беспокоился.

Он знал, как легко можно оборвать жизнь. Легчайшее нажатие на курок. Срабатывание пружины. Удар курка по капсюлю.

Выстрелить из пули было примерно так же сложно, как зажечь спичку.

Но как только оно покинуло ствол, все молитвы под синим небом Божиим не смогли затянуть его обратно в камеру.

Двое мужчин с первого этажа направлялись к нему.

Он ждал. Он слышал остальных четверых на лестничной площадке над собой.

В самый последний момент, пригнувшись как можно ниже, он выглянул из-за лестницы и выстрелил обоим приближающимся солдатам в колени. Прежде чем их головы коснулись земли, каждому из них промеж глаз попала ещё одна пуля.

Над ним остальные четверо продолжили подниматься по лестнице. Последовала короткая пауза, а затем раздался взрыв светошумовой гранаты. Через несколько секунд они поймут, что его нет в квартире.

Он подбежал к входной двери, выбил её ногой и откатился к ближайшей припаркованной машине. Там стояли двое солдат: один на тротуаре у открытой двери дома, другой посреди улицы, глядя на окно квартиры.

Лэнс держал по пистолету в каждой руке и направил их на мужчину у двери. Он нажал на оба курка, пока тот разворачивался в его сторону.

Мужчина упал на землю в тот же момент, когда второй открыл огонь.

Непрерывный огонь из пистолета-пулемета обрушился на ряд машин вдоль тротуара, разбив стекла и лопнув шины в десятиярдовой зоне перед солдатом.

У Лэнса были считанные секунды, чтобы что-то предпринять: солдаты наверху прекрасно его видели, но он был прикован к месту. Секунды тянулись вечно, и вдруг резкий хлопок пистолетного выстрела резко остановил огонь.

Лэнс вылез из-за машины. Солдат лежал мёртвым на земле, а на снегу у его головы виднелось кровавое пятно.

На другой стороне улицы, у двери бара, Лариса стояла, выставив перед собой пистолет, застыв от шока.

Лэнс не понял. Она должна была быть внутри. Ещё до того, как это случилось, он мысленно представил себе, что произошло дальше.

Из окна квартиры обрушился град пуль. Стекло в баре разлетелось на тысячу осколков. В этом хаосе он осознавал только хрупкое тело Ларисы, падавшей на землю с мучительной драмой, словно в замедленной съёмке.

70

Лариса упала на землю, и мир вокруг неё разлетелся на куски. Стекла сыпались, словно внезапный ливень. Осколки дерева и бетона летели в воздухе. К тому времени, как стрельба стихла, бар был настолько затянут пылью и дымом, что она едва могла видеть. Ладони её рук были изрезаны стеклом. В ушах звенело, словно в голове включилась пожарная сигнализация.

И она убила человека.

Среди всего хаоса и неразберихи этот факт выделялся в ее сознании, как маяк.

Когда пыль рассеялась, она увидела на улице лежащего на земле солдата. Он стоял к ней лицом, и его холодные, безжизненные глаза смотрели на неё, словно заглядывая ей в душу.

Она огляделась в поисках Лэнса, но не увидела его.

Она только успела заметить, что стрельба на улице прекратилась, как из многоквартирного дома раздались новые выстрелы.

Она попыталась сосредоточиться.

Отель.

Именно там она должна была с ним встретиться.

«Уходи, — сказал он ей. — Не беги. Не оглядывайся. Подожди у бара».

Но когда чувства постепенно возвращались к ней, она услышала что-то новое. Раздался крик. Кто-то в баре был ранен.

Лариса встала и пошла сквозь пыль в сторону криков. Электричество отключилось, и было трудно что-либо разглядеть. Осколки

Под ногами хрустнуло стекло. Она сделала несколько шагов к центру бара и присела на корточки.

Это была официантка. Её ранили в шею, и кровь хлынула из раны в такт её слабеющему пульсу. Алая кровь растеклась по земле, образуя растущую лужу.

Лариса взяла лицо женщины в руки и сказала: «Всё будет хорошо».

Она знала, что это не так. Женщина умрёт. Она знала это, и женщина знала это.

Она подняла взгляд на Ларису и перестала кричать. На её лице промелькнуло узнавание, и она сказала: «Ваш мужчина принёс это».

Лариса была ошеломлена.

Жизнь в глазах женщины угасала с каждой секундой, но то, как она смотрела на Ларису, заставляло ее кровь закипать.

Лариса хотела сказать ей, что Лэнс не ее мужчина, что она не думает, что он способен принадлежать кому-либо, и женщина, даже несмотря на то, что ее дыхание становилось все слабее и слабее, заставила себя сказать больше.

«Вокруг него тьма, — сказала женщина. — Облако, запах крови, это тяжесть волка, который знает, что убил слишком много и слишком легко».

Ларисса кивнула. Она знала, что женщина говорит правду. В поведении Лэнса чувствовалась печаль, отстранённость, словно он больше не был частью мира, за который сражался, словно для него в этой борьбе ничего не стояло на кону.

Он прожил свою жизнь так, словно это был приговор, который нужно отбыть.

Лариса когда-то слышала, что для того, чтобы допрашивать своих жертв, следователи КГБ должны были сначала подвергнуть их самих самым жестоким пыткам. Чтобы причинить такую боль другим, нужно было сначала позволить ей проникнуть внутрь, разорвать их души, вытравить из них сочувствие и сострадание, которые иначе помешали бы им выполнять свою работу в должной мере.

Теперь Лариса увидела, что то же самое относится и к убийцам.

Для убийц.

Неважно, были ли они русскими или американцами. Чтобы так легко расстаться с жизнью, им сначала пришлось умереть самим.

Лариса тоже знала, что теперь принадлежит к этой группе. Она отняла жизнь.

Она обнимала женщину, когда та делала последний вздох, а когда жизнь окончательно покинула ее, казалось, что она уплыла, как падающий с дерева лист.

Глаза Ларисы наполнились слезами.

Женщина исчезла.

И тут голос позади нее разрушил чары.

«Вставай», — сказал мужчина.

Она обернулась и увидела солдата, изо лба которого текла кровь. Он направил на нее пистолет.

71

Лэнс вошёл в здание и осмотрел коридор. Убедившись, что там никого нет, он направился к лестнице, внимательно осматривая площадку наверху, поднимаясь по ступеням. Второй этаж был пуст, но когда он поднимался на следующий, пуля попала в деревянные перила лестницы, пролетев всего в нескольких сантиметрах от него.

Лэнс заскочил за перила и выстрелил вверх, не видя стрелка.

Когда по лестнице упала светошумовая граната, он присел, закрыл глаза и закрыл уши руками.

Он услышал хлопок, а затем выстрелил в сторону лестницы, не имея возможности что-либо разглядеть из-за дыма.

Он услышал, как по лестнице сползает тело.

Он шагнул к нему и всадил ещё одну пулю в голову, затем присел и выхватил светошумовую гранату из-за пояса мужчины. Он продолжил подниматься на следующий уровень.

Это был этаж квартиры, и он видел выбитую дверь. Он осторожно приблизился. Трое мужчин всё ещё числились пропавшими без вести, и они, должно быть, слышали шум драки внизу.

Они будут поджидать его прямо внутри квартиры, готовые устроить засаду.

Он опустился на колено и трижды выстрелил в стену рядом с дверью, и солдат, стоявший за ней, сполз на землю. Он снова выстрелил мужчине в голову и перекатился вправо, чтобы вовремя увернуться от ответного огня.

Пули продолжали лететь, и ему пришлось отступить до лестницы. Он спустился на несколько ступенек и бросил светошумовую гранату, которую подобрал у убитых.

солдат через дверь квартиры.

Он дождался выстрела, затем побежал к двери и нырнул в квартиру. Ещё в воздухе он понял, что за ним стоит мужчина, бежавший к двери.

Он повернулся и дважды выстрелил, приземлившись, сильно ударившись спиной о землю.

Бежавший мужчина упал на землю, и Лэнс встал и подбежал к нему. Он был тяжело ранен: одна пуля попала ему в плечо, другая — в колено.

Лэнс удержал его и отобрал у него оружие.

«Где другой парень?» — спросил Лэнс, оглядывая комнату.

В комнате было тихо, если не считать дыхания раненого.

Лэнс протащил мужчину через комнату к трубе отопления, проходящей по полу, и заковал его в собственные наручники. Он обыскал его, забрав всё, что могло бы помочь сбежать, включая ключи от наручников.

«Попробуй сбежать — умрешь», — сказал Лэнс.

«Вы опоздали», — сказал мужчина.

"Что это значит?"

Мужчина рассмеялся. «Увидишь», — сказал он.

Лэнс приставил пистолет к колену мужчины и сказал: «Там должен быть ещё один такой же. Где второй?»

Мужчина снова рассмеялся, и Лэнс нажал на курок, пуля попала ему в колено. Он корчился в агонии, пока Лэнс зачищал квартиру. Последнего солдата там не было.

Его мысли сразу же обратились к Ларисе.

Он схватил автомат солдата и подбежал к окну.

Снаружи он увидел восьмого солдата. Он стоял в баре, направляя на кого-то пистолет.

Лэнс не сомневался, что пистолет был направлен на Ларису.

Он прицелился, медленно вдохнул и, выдыхая, нажал пальцем на спусковой крючок. Пистолет выстрелил, и через долю секунды солдат упал на землю замертво.

Лэнс молился, чтобы Ларисса была в безопасности и добралась до отеля, но у него не было времени наблюдать за ней.

Согласно сообщению Лорел, ещё четверо мужчин всё ещё находились в задней части здания. Стрельба, вероятно, выманила их из дома.

позиции, и они направлялись к нему.

Он направился в спальню, откуда ему был виден двор позади здания, но, войдя в комнату, он увидел солдата, забиравшегося внутрь через окно.

Лэнс трижды выстрелил и вытолкнул его обратно. На пожарной лестнице был ещё один солдат, и Лэнс быстро отступил обратно, когда пуля попала в оконную раму.

Он вытащил пистолет, высунулся из окна и выстрелил наугад. Затем огляделся и прицелился из второго пистолета, дважды попав мужчине в голову.

Внизу, во дворе, отступали последние двое солдат. Они обеспечили себе прикрытие огнём без прицеливания, а Лэнс перекинул винтовку через плечо, прицелился в первого, затем во второго и убил обоих.

Он вздохнул.

Он уже слышал сирены вдалеке и знал, что через несколько минут там будут ещё бойцы спецподразделений. Времени у него было мало.

Он вернулся в гостиную, где солдат всё ещё лежал, прикованный наручниками к трубе. Он потерял много крови и начал терять сознание.

Лэнс наклонился и похлопал его по лицу, чтобы разбудить.

«Машины скорой помощи уже в пути», — сказал он.

Мужчина кивнул.

«Я не знаю, есть ли у тебя семья, но если ты хочешь остаться в живых, когда сюда приедет скорая помощь, тебе нужно поговорить прямо сейчас».

«Иди к черту», — сказал мужчина.

«Отлично», — сказал Лэнс. «У вас тут тринадцать погибших товарищей. Если хотите присоединиться к ним, у вас есть тридцать секунд на раздумье. Я подожду».

Лэнс отступил назад и сел на диван. Он включил таймер на часах и посмотрел на мужчину.

Мужчина ничего не сказал.

Лэнс пожал плечами. Он встал и подошёл к окну, убедившись, что улица всё ещё свободна. Он собирался выйти через чёрный ход, но ему придётся сделать это как можно скорее, если он не хочет нарваться на неприятности.

«Хорошо», — сказал он, когда таймер зазвонил. «Примирись со своим Богом, потому что ты скоро встретишься с ним».

Он поднял пистолет и направил его в лицо мужчины.

«Подождите», — сказал солдат в самую последнюю секунду.

«Кто тебя послал?» — спросил Лэнс. «Это всё, что мне нужно знать».

«Нас прислал альбинос», — сказал мужчина.

«Кто альбинос?»

«Я не знаю, кто он. Никто не знает, кто он. Он призрак. Химера. Он появляется и исчезает, когда ему вздумается, и подчиняется только президенту».

Сирены становились все громче.

«Каждый оставляет после себя какой-то след».

«Этот человек не выходит на улицу. Он прячется от солнца. Оно обжигает ему кожу.

Даже если вы прочесываете весь город с помощью беспилотников и спутников, вы его никогда не найдете».

«Тогда как же я его найду?»

«Нужно подобраться к нему поближе. Нужно быть там, где он. Нужен кто-то внутри».

«Скажи мне, как мне это сделать», — сказал Лэнс.

«Он работает на Лубянке, — сказал солдат. — Там его можно найти».

«Это ложь. Мы проверили базы ФСБ тысячу раз. Его не существует».

«Конечно, его не существует. Он не работает в ФСБ. ФСБ

Работает на него. Он использует здание Лубянки как прикрытие, потому что может туда входить и выходить.

«Мы круглосуточно следили за Лубянкой. Если бы он входил или выходил, мы бы его увидели».

«Нет, не станете», — сказал мужчина. «Он приходит и уходит через отдельный вход под землей. У него есть собственный лифт. Его кабинет находится на верхнем этаже, и этот этаж полностью изолирован от остального здания».

Сирены завыли так близко, что Лэнс больше не мог медлить. Ему пришлось уйти.

Среди вещей мужчины был набор для оказания первой помощи, и Лэнс отдал его ему.

Затем он ушел.

72

Возвращаться в отель Татьяны было как-то странно. Он живо помнил ночь, когда на неё напали, и знал, что это место уже находилось на прицеле ГРУ.

Когда он пришёл, вышибалы у входа не было. Место было тихим, почти безлюдным. Внутри перед небольшой группой мужчин выступала танцовщица.

Лариса стояла у бара, спиной к сцене, перед ней стоял напиток.

Лэнс, усевшись рядом с ней, увидел, что она пьёт чистую водку. Он позволил ей опрокинуть стакан.

На ее пальто и руках была кровь.

«Я когда-нибудь рассказывала тебе, чем я занималась до нашей встречи?» — спросила она.

Ее рука дрожала.

Он знал, что она чувствовала. Никто никогда не забывал, как впервые отнял жизнь. Это останется с ней навсегда, призраком в тени разума.

«С тобой все в порядке?» — спросил он.

«Эта официантка мертва».

"Официантка?"

«Женщина в баре, которая с тобой флиртовала. Её ударили».

«Мне жаль», — сказал Лэнс.

«Она сказала, что ты её принёс», — сказала Лариса. «Ты принёс бурю. Ты нес её с собой, как проклятие».

Лэнс кивнул.

«Эти солдаты», — сказала Лариса. «Тот, которого я…» — она не смогла закончить предложение.

«О них нельзя думать», — сказал Лэнс.

«Они были обычными людьми, с обычной жизнью. Жёны, может быть. Дети, может быть».

«Они были солдатами, — сказал Лэнс. — Это всё, чем мы можем их оставить».

«Один из них стоял прямо передо мной, — сказала Лариса. — Он был не дальше трёх метров от меня».

Ее голос дрогнул.

«Мне жаль», — снова сказал Лэнс.

Он привлёк внимание бармена и заказал ещё два шота. У них не было на это времени, но Лариса была в шоке.

Бармен налил ему две порции, и Лэнс заплатил. Одежда обоих была в крови, а вой сирен был слышен на каждой улице на много миль вокруг. Лэнс отсчитал около сотни долларов купюрами и положил деньги на стойку.

Они отбили свои удары, и Лэнс сказал: «Мы не можем здесь оставаться.

Татьяна осталась здесь, и за ней пришли.

«Они подослали убийцу».

Лэнс кивнул.

"Как ты."

Он снова кивнул.

«Но ты остановил его».

Он встал, но она осталась сидеть, уставившись на пустой стакан перед собой.

Первый раз был нелёгким. Он это знал. Её будут преследовать воспоминания ещё много лет.

Ей снились сны и кошмары, настолько реальные, что она не могла отличить их от реальности.

«Она что-то мне сказала», — рассказала Лариса.

«Кто это сделал?»

«Официантка из бара».

«О?» — сказал Лэнс.

Лариса помедлила, подбирая нужные слова, а затем сказала: «Она сказала, что ты волк, который вкусил слишком много крови».

Лэнс кивнул. Он посмотрел на бармена. На барной стойке стоял телефон. Скоро двери распахнутся, и в отель ворвутся солдаты.

«Нам нужно идти», — сказал он Ларисе, неловко положив руку ей на плечо.

Она отстранилась от него.

«Вызовите такси», — сказал Лэнс бармену.

Они вышли на улицу, Ларисса закурила. Лэнс обнял её и прижал к себе, пока мимо с воплями сирен проносились полицейские машины.

Когда такси прибыло, он попросил водителя отвезти их к ближайшей станции метро.

Они вышли на станции метро, и Лэнс тут же остановил другое такси, попросив водителя отвезти их к следующей станции метро.

«Что мы делаем?» — спросила Лариса.

«Заметаем следы», — сказал Лэнс.

Он велел ей снять пальто, на котором была кровь, и они оставили его там.

Они заплатили каждому водителю наличными, и когда вышли на следующей станции, сели в третье такси, которое отвезло их до самого центра города.

Альбинос, должно быть, этого ожидал. Он не знал, что солдат сказал Лэнсу, но пуля в колене подтверждала, что его допрашивали, а тот факт, что он жив, указывал на то, что он говорил.

Где бы он ни был, он теперь будет настороже. Он только что угодил в ловушку и знал это.

Он знал, что за ним охотятся.

Они вышли из такси на оживлённой площади Садового кольца, и Лэнс огляделся в поисках самой дешёвой гостиницы. Чем дешевле была гостиница, тем менее компьютеризированными были её системы.

Теперь они были на территории альбиноса, и он знал, что они пришли за ним.

Он выбрал неприметную гостиницу на боковой улице со ставнями на окнах и газовыми обогревателями снаружи, чтобы зимой люди могли сидеть на террасе.

Он привёл Ларису в вестибюль, и они получили номер по поддельным документам. Поднявшись наверх, он велел ей принять душ и смыть кровь.

Выйдя, она оделась и села на край кровати, пока он принимал душ.

Лэнс вышел из душа и обнаружил ее спящей на кровати, а на столике рядом с ней стояли две пустые бутылочки водки из мини-бара.

Он достал одноразовый телефон, с помощью которого связывался с Лорел, и набрал сообщение.

Есть наводка на альбиноса. Нужны спутниковые снимки и схемы Лубянки.

Он нажал «Отправить» и выключил телефон. Затем он вынул SIM-карту.

Он вытащил SIM-карту из задней панели телефона и достал из кармана зажигалку. Он поднес SIM-карту к огню, пока она не начала плавиться, затем бросил её в унитаз и смыл.

Он дал Ларисе поспать тридцать минут, затем разбудил ее.

Они вернулись в вестибюль и вышли из отеля. Пройдя несколько кварталов, они поймали другое такси и поехали прямо на Лубянку.

Это была родная территория Ларисы, расположенная недалеко от того места, где она работала каждый день, и она хорошо ее знала.

«Нам нужен отель, небольшой, не сетевой. Где-нибудь, где вы ещё не останавливались».

Она знала место, похожее на первый отель, и они сняли там номер.

Когда они поднялись наверх, Лариса рухнула на кровать и, казалось, мгновенно уснула.

У окна стоял диван, и Лэнс передвинул его к двери. Номер находился на четвёртом этаже. Это было самое безопасное место, на которое они рассчитывали.

73

Рот не был в Белом доме с момента засады в комнате Рузвельта, и перед тем, как войти в Овальный кабинет, он поправил галстук.

«Господин президент, — сказал он, — спасибо, что приняли меня».

«Конечно, Леви».

Было уже поздно, президент был в мантии и тапочках, камин был разожжен, и Рот был рад увидеть на столе открытую бутылку портвейна.

Президент сидел на диване у камина и поднялся на ноги.

«Пожалуйста, сэр», — сказал Рот, жестом приглашая его остаться на месте.

«Рот, — сказал президент, — моим предшественникам было бы стыдно, если бы они узнали, как я с тобой обращался».

«Вовсе нет, сэр. Вы делали то, что считали нужным».

«Я был глупцом, Рот, и я еще раз прошу прощения за свою ошибку».

Они подошли к огню, и президент налил два бокала портвейна. Это был Flagman's Colheita, название которого было аккуратно выведено на бутылке от руки.

«Очень вкусно», — сказал Рот, сделав глоток.

«1952 год, — сказал президент. — Считайте это мирным предложением».

Они подняли бокалы.

«Генералы были очень впечатлены действиями вашего человека», — сказал президент.

«Впечатлен настолько, что понимаешь, почему я его поддержал?»

Президент пожал плечами. «Они не понимают, что такое преданность, так же, как вы, шпионы».

«Вы можете сказать это снова», — сказал Рот.

Президент кивнул.

«Что ж, — сказал Рот, — похоже, у него появилась зацепка. Он отправил сообщение вчера вечером».

«Что он сказал?»

«Немного, но он запросил наблюдение за зданием на Лубянке».

«То есть это все еще указывает на российское правительство?»

«Так и есть, сэр».

«Как мы и опасались».

«Как мы и опасались, сэр».

Президент поднёс чашку ко рту и осушил её. Затем налил себе ещё.

«Неужели в Москве действительно есть люди, которые пытаются втянуть нас в войну?» — сказал он.

«Похоже, есть те, кто готов рискнуть», — сказал Рот.

«А в Пекине?» — спросил президент.

Рот кивнул. Он допил свой напиток, и президент тут же наполнил его снова.

«Я приказал двум авианосным ударным группам направиться в Южно-Китайское море, — сказал президент. — Две — в Средиземное море, одна — в Балтийское море».

«Это существенная операция, сэр».

«Я думаю, это посылает сигнал», — сказал президент.

Рот кивнул. «Конечно, — сказал он, — нам нужно сделать больше, чем просто отправлять сообщения».

Президент долил им обоим бокалы. Рот видел, что он готовится сказать что-то сложное.

Он серьезно посмотрел на Рота, и Рот сказал: «Если вы хотите мне что-то рассказать, сэр».

Президент прочистил горло. «Дело вот в чём, Леви».

«Просто скажите это, сэр».

«Боюсь, я не уверен, что в этом случае мы можем сделать что-то еще, кроме отправки сообщений».

Рот собирался сделать глоток, но его рука застыла прямо перед ртом.

«Простите, сэр?»

«Ты меня услышал, Рот».

«Но это нападение, сэр. Это провокация».

«Я не могу втянуть нас в мировую войну, Рот».

«Но мы не говорим о мировой войне, сэр».

«Я не готов рисковать какой-либо вспышкой, Рот. Даже если она будет локальной».

«Но у нас два посольства в пепле, сэр. Не понимаю, какой тут вообще выбор».

«Выбор есть всегда, Рот».

«На нас напали, сэр».

«На нас нападали только тогда, когда мы сами этого хотели», — сказал президент и сделал большой глоток портвейна.

«Ты все еще думаешь повесить это на моего человека?»

Президент промолчал.

Рот поставил стакан и поднялся на ноги.

«Сядь, Рот».

«Даже после того, как он рисковал жизнью, чтобы выяснить, кто стоял за нападением?»

«Давайте не будем вести себя как дети, Рот».

«Дети? При всем уважении, сэр, на нас напали », — сказал Рот, подчеркнув последнее слово в предложении.

Тон голоса президента изменился. Ему это понравилось не больше, чем Роту.

«Россией и Китаем, Рот. Ты знаешь, что это значит».

«Это значит то, что значит».

«Это может означать конец всему».

«Мы можем ответить пропорционально», — сказал Рот. «Мы сосредоточимся на их военном потенциале. Их шпионской инфраструктуре. Их спутниковых и киберсистемах».

«Это слишком рискованно, Рот. Пентагону это не нравится».

«К чёрту то, что нравится Пентагону».

«Россия и Китай одновременно, Рот? Подумай об этом».

«Мне не нужно об этом думать, сэр. Всё уже началось».

«Нет, не изменились», — сказал президент. «Пока у нас есть другой человек, на которого можно это повесить».

«Не могу поверить, что ты все еще думаешь свалить все это на Лэнса».

Рот выходил из себя. Оставить эти нападки без ответа было бы самой серьёзной тактической ошибкой за всё поколение. Он знал реалии геополитики. Он понимал, что существуют риски, на которые просто нельзя идти, и цена, которую невозможно оплатить.

Вероятно, одной из таких издержек стала полномасштабная война с Россией и Китаем.

Но полностью отвлечь внимание от этого? Свалить всё на одного мерзкого американца, зная, что в этом замешан кто-то в Кремле?

«Когда произошло 11 сентября, — сказал президент, — мы знали, что единственными, кто действительно был замешан, были саудиты».

«Пожалуйста, не преподавайте мне урок истории», — сказал Рот.

«Саудиты — наш главный союзник на Ближнем Востоке. Контракт на поставку оружия на триста миллиардов долларов. Самая мощная армия в регионе».

«Я понимаю, что произошло, сэр».

«Мы начали войну с Саудовской Аравией?»

«Конечно, нет».

«Мы пошли в Ирак. Мы пошли в Афганистан. Мы хотели вести войны».

Рот ничего не ответил. Он направился к двери.

«Мы тут не в детском саду, Рот. Такова реальность. Такова политическая реальность».

Рот покачал головой.

«На нас напали Россия и Китай, сэр. Такова реальность».

Он ушел, хлопнув дверью.

Он был у лифта, когда в коридоре появился президент.

Рот посмотрел на него, стоявшего в халате и тапочках, слегка запыхавшегося от спешки по коридору.

«Леви, — сказал он, — я говорю тебе это как друг. Не позволяй своему агенту нападать на того в Кремле, кто, по его мнению, это сделал. Ты, Леви, приструни эту гончую. Заставь её отступить».

«Даже если бы я захотел, — сказал Рот, — сомневаюсь, что смог бы».

«Одновременная война с Россией и Китаем может означать конец света», — заявил президент. «Вот что поставлено на карту, Рот. Вы это знаете так же хорошо, как и я».

74

Пока Ларисса спала, Лэнс потратил утро на покупку новой одежды и туалетных принадлежностей. Он также приобрёл новый одноразовый телефон и ноутбук.

Он слышал, как Лариса ворочалась ночью и не раз плакала.

Время залечит рану, но оставит шрам. Она не забудет, что сделала. Она научится жить с этим, но никогда не сможет по-настоящему оправиться.

Он обнаружил, что покупает ей свежие круассаны, клубнику, пирожные, все, что, по его мнению, могло бы ее утешить.

Когда он вернулся в комнату, она лежала в постели без сна и смотрела мыльную оперу.

«Привет», сказал Лэнс.

«Привет», — сказала она.

«Как спалось?» — спросил он, зная ответ.

"Хорошо."

«Первая ночь — самая худшая».

Она кивнула.

Он знал, что перестрелка, произошедшая накануне вечером, была во всех местных новостях, и был рад, что она нашла что-то другое для просмотра.

«Я приготовил завтрак», — сказал он. Он подошёл к кофемашине и включил её.

«Нам нужно поесть сейчас. Как только я свяжусь с Вашингтоном, нам придётся быстро уходить».

Ларисса разложила еду на кровати, пока Лэнс готовил кофе. Потом они поели.

Сначала она ковыряла еду, но довольно быстро аппетит взял верх.

«Думаю, нам пора придумать план, как вывезти тебя из страны», — сказал Лэнс за едой.

«Я же тебе говорила», — сказала она. «Я никуда не пойду без тебя».

«Будет безопаснее, если ты пойдёшь один. Тебя будет сложнее найти. Я могу показать тебе, как изменить внешность, чтобы проскочить через охрану».

«А как насчет бумаг?»

«Я этим займусь. Лучше всего доставить вас поближе к границе.

И тогда ЦРУ сможет послать кого-нибудь за вами».

«Кто бы это мог быть?»

"Это зависит."

«Теперь я с тобой».

«Мне нужно кое-что сделать».

«Я знаю, что тебе нужно сделать. Я же тебе об этом рассказал».

«Лариса».

Она вздохнула. Она была недовольна. «А Татьяна придёт?»

«Это было бы рискованно. Её уже ищут».

Лариса кивнула. «Ты хочешь от меня избавиться».

«Лариса».

«Нет, я понимаю. Теперь я для тебя обуза».

«Ты не помеха».

«Я первый об этом узнал. Я всё ещё могу помочь».

«Сейчас всё станет гораздо опаснее».

«Опаснее, чем то, что произошло прошлой ночью?»

Она понятия не имела.

«Если нам удастся добраться до этого альбиноса, — сказал Лэнс, — Кремль обрушится на нас, как тонна кирпичей. Они обыщут каждый гостиничный номер, каждый железнодорожный вагон, каждый трюм самолёта и судовые манифесты».

«Раньше это тебя никогда не останавливало».

«Каждый раз, когда я делаю что-то подобное, — сказал он, — я принимаю тот факт, что после того, как все пойдет не так, выхода может не быть».

«Итак, что вы предлагаете?»

«Я отвезу тебя на вокзал. Мы доставим тебя как можно дальше отсюда. Когда доберёшься до границы, отправь сообщение Лорел, и она…

посылает кого-то, чтобы переправить вас через границу».

«А что происходит потом?»

"После?"

«Когда меня поймает ЦРУ?»

"Что ты имеешь в виду?"

«Какая им тогда будет от меня польза? Какое у меня будет будущее?»

«Я не собираюсь тебя бросать, Лариса. Я позабочусь о том, чтобы с тобой всё было честно».

«Справедливая сделка?»

«Новая личность. Защита».

«Защита свидетелей?»

"Да."

«Как в кино».

"Более или менее."

«Ты хочешь отправить меня в глушь? В какой-нибудь маленький американский городок, чтобы я работал в хозяйственном магазине или на заправке, и чтобы я всю жизнь оглядывался по сторонам, ожидая того дня, когда за мной придут?»

«Ты будешь в безопасности, Лариса. Ты сможешь начать новую жизнь».

«Какая новая жизнь? — спросила она. — Я буду беглянкой в собственной шкуре».

«А что, по-твоему, должно было произойти?» — спросил Лэнс. «Чем, по-твоему, всё это закончится?»

Лариса покачала головой. Она была готова расплакаться, и он не хотел её давить. Он не хотел её расстраивать.

Он знал, чего она хотела.

Она хотела от него каких-то обязательств, чего-то личного.

И он не мог ей этого дать. Всё, что он сейчас скажет, будет ложью.

«Лучше бы я никогда не слышала этих слов», — сказала она. «Тот мужчина в клубе. Нападение. Заговор. Мне следовало пробежать миллион миль».

«Уже слишком поздно», — сказал Лэнс.

Она налила две чашки кофе и протянула ему одну.

Они выпили вместе, и когда всё закончилось, Лэнс сказал: «Я пойду позвоню. Когда вернусь, будь готов уйти».

Она кивнула.

Лэнс вышел из отеля и направился в ближайший парк. Он нашёл скамейку и, прежде чем сесть, стряхнул с неё снег. У него были приёмы, позволяющие скрыть маршрут звонка, но вероятность того, что его перехватят, всё равно была высока.

Он открыл компьютер, лежавший у него на коленях, и огляделся, чтобы убедиться, что никто не проявляет к нему чрезмерного интереса.

Затем он открыл соединение.

Он подождал, пока маршрут будет забронирован, и вдруг на экране ноутбука появилось лицо Рота. Он выглядел усталым, словно не спал.

Рот увидел удивление на лице Лэнса и сказал: «Не тот, кого ты ожидал увидеть?»

Лэнс прочистил горло. «Я подумал, что позову Лорел».

«Я хотел поговорить с вами напрямую», — сказал Рот. «Весь Объединенный комитет начальников штабов видел, что вы сделали вчера вечером».

«Значит, я устроил хорошее шоу?» — сказал Лэнс. «Император развлекается?»

«Пойдем, Лэнс».

«Нет, Рот, ну же. Мы тут не в игры играем».

«Я просто говорю...».

«Я знаю, что ты сказал».

«Вы знаете, у нас связаны руки».

Лэнс издал пустой смешок.

«Никто в Пентагоне ни на секунду не поверит, что вы стоите за взрывами».

«Меня совершенно не волнует, что думают эти бюрократы?»

«Вы, как и я, знаете, что мы не можем преследовать Россию и Китай по этому вопросу. Если между тремя сверхдержавами разразится война, никто от неё не уйдёт. Это конец игры. Это холокост».

Лэнс покачал головой.

Он привык к постоянным маневрам в Вашингтоне.

Расчеты.

Политика.

Он привык к тому, что ему говорят, что делать, люди, которые никогда не покидали своих комфортных кондиционированных офисов, которые никогда не ступали на поле боя, которые пили латте с соевым молоком и ели низкоуглеводные вегетарианские роллы, в то время как другие люди рисковали жизнью, выполняя приказы.

Он встречал генералов, которые больше заботились о продвижении по карьерной лестнице и устройстве своих детей в частные школы, чем о жизни своих подчиненных.

Он знал, что детали федеральной шкалы заработной платы привлекали гораздо больше внимания аналитиков, чем любая военная угроза.

И это его задело. Это зацепило его за кожу.

«Знаете, — сказал он, — было время, когда, если кто-то наносил удар Америке снизу, мы наносили ответный удар».

«Это не тебе решать, Лэнс».

«Как это вообще может обсуждаться?»

«Президент не хочет втягивать нас в войну, которая может нас уничтожить».

«Если мы отступим, — сказал Лэнс, — всё. Мы потеряем всё. Наше положение. Наше лидерство. Наше чёртово достоинство».

«С каких это пор тебя волнует достоинство?»

«Иди на хер, Рот».

«Трахни меня? Трахни меня?»

«Тебя вообще волнует, кто стоит за этой атакой?»

«Слушай меня очень внимательно, Лэнс. Это сверху. Тебе приказано отступить. Ты меня слышишь?»

«Уйти? Меня просто подставляют».

«Не нападай на этих ребят, Лэнс. Президент тебе всё преподнесёт».

«Кто-то должен это сделать».

«Есть цепочка команд, Лэнс. Есть система».

«Ваша система позволит этому парню избежать наказания за самое крупное нападение на Америку за последнее десятилетие».

«Лэнс, если ты пойдешь на риск, ты рискуешь развязать самый разрушительный конфликт в истории человечества».

«Нет, Рот. Именно этим ты и рискуешь, отпуская их на свободу.

Как вы думаете, что произойдёт, если мы не дадим жёсткий отпор? Что китайцы и русские соберут свои игрушки и уедут домой? Нет. Они будут преследовать нас повсюду, повсюду. Нужно пресечь это сейчас, пока оно не разрослось на семь голов.

«Лэнс, отойди. Это прямой приказ».

«Наша страна была основана на более прочных принципах, чем подобный приказ, — сказал Лэнс. — Я пойду за этим парнем».

Лэнс отключился.

Он не мог поверить своим глазам. Президент хотел уйти в отставку. Вашингтонские власти предпочли свалить вину на кого-то из своих, чем наказать виновных.

Он вернулся в отель, по дороге выбросив ноутбук в мусорное ведро. Он уже собирался выбросить телефон, но что-то подсказало ему не уходить.

Когда он вернулся в отель, Ларисы там уже не было.

75

Татьяна откинулась от экрана и потерла глаза.

«Тебе следует сделать перерыв», — сказала Лорел.

Татьяна вздохнула. «Я знаю это место», — сказала она, глядя на прямую трансляцию со спутника с площади перед Лубянкой. «Я бывала в этих местах. Я работала с этими людьми. Я их знаю. Я знаю, как они думают».

Лорел только что заварила кофе и поставила чашку на стол перед Татьяной.

«Рот хочет, чтобы мы сосредоточились на передвижениях бронетанковых колонн», — сказал Лорел.

Им удалось отследить движение бронетехники по направлению к загородной резиденции президента за городом и обратно к туннелю недалеко от Лубянки.

Судя по конфигурации конвоя, перекрытиям движения и воздушному освещению, перевозили кого-то очень важного. Судя по открытым документам, это был не сам президент.

«Сейчас колонна всё ещё находится в Ново-Огарёво, — сказала Татьяна. — Я пытаюсь получить снимки с более высоким разрешением с момента её последнего прибытия, но воздушная охрана над объектом даже более строгая, чем над Кремлём».

Лорел кивнула, и Татьяна показала кадры площади.

«На что ты смотришь?» — спросила Лорел.

«Что-то со зданием», — сказала Татьяна. «Эти люди приходят и уходят. Один из них что-то знает».

Они услышали, как открылась защитная дверь, и в комнату вошёл Рот. Он запер за собой дверь и сел. Он выглядел расстроенным.

«Все в порядке, босс?» — спросила Лорел.

Рот вздохнул. «Если бы мне приходилось сражаться только с русскими, моя работа была бы намного проще».

"Что случилось?"

«Президент приказал нам отменить операцию».

«Что?» — спросила Лорел.

Рот кивнул. «Я только что разговаривал по телефону».

«Держу пари, он был недоволен», — сказала Лорел.

«Он не был», — сказал Рот. «И я тоже».

«Как президент может не хотеть разобраться в этом?» — сказала Лорел.

Татьяна всё ещё смотрела на спутниковую трансляцию. «Политики могут задавать вопросы только тогда, когда знают, что им понравится ответ», — сказала она.

Рот кивнул. «Он не может продолжать эту операцию, поскольку единственным логичным результатом является война с Россией».

«И Китай», — сказала Татьяна.

«И Китай», — согласился Рот. «И, возможно, он прав. Войны такого масштаба ещё не было в наше время».

«К чёрту всё это», — сказала Лорел. «Они бьют нас, мы бьём их. Так написано в Библии».

Рот усмехнулся. «Нам придётся держать это в тайне», — сказал он. «Никаких новых заявок на ресурсы. Верните всё, что мы не используем. Я хочу, чтобы со стороны всё выглядело так, будто мы сворачиваем операцию».

«Но мы можем продолжить охоту на этого парня?» — сказала Татьяна.

«Продолжайте поиски, дамы», — сказал Рот. «И передайте информацию о передвижениях конвоя Лэнсу. Пока не замечены».

Рот оставил их, а две женщины сели и посмотрели друг на друга.

«Нам нужно быстро найти что-то, с чем Лэнс сможет работать», — сказал Лорел.

«Здесь что-то может быть», — сказала Татьяна, прищурившись, глядя на экран.

«Если бы я мог приблизить эту оптику немного ближе».

«Что у тебя есть?»

«Возможно, это ничто, но я сопоставил это со всеми известными передвижениями конвоев, и, кажется, нашел взаимосвязь».

«Какая взаимосвязь?» — спросила Лорел, наклоняясь через ее плечо.

«Видишь эту женщину?»

«Красиво», — сказала Лорел.

«Красный шарф», — сказала Татьяна. «В советское время школьники носили такие».

Лорел кивнула. Она досконально изучила советские обычаи и знала всё о пионерах.

«Не думаю, что я бы ее заметил, если бы не шарф».

«Что ты говоришь?» — спросила Лорел.

«Я работала с этими мужчинами, — сказала Татьяна. — Я знаю, какой контроль некоторые из них могут оказывать на женщин, находящихся у них в подчинении».

«И ты думаешь, эта женщина работает на альбиноса?»

«Она определённо связана. Она приходит и уходит одновременно с конвоем. Я проверил её через систему распознавания лиц, и, за исключением короткого периода обучения в колледже для секретарей, её досье было удалено. Она никогда не работала в ФСБ».

«Может быть, она его секретарь?» — сказала Лорел.

«Что-то в этом роде», — сказала Татьяна.

« Что-то ?» — спросила Лорел.

«Ни одна женщина не стала бы так одеваться по собственному желанию, — сказала Татьяна. — Это наряд, который выбирает мужчина».

«Босс?» — спросила Лорел.

«Влиятельный, развратный сукин сын», — сказала Татьяна. «Поверьте, я знаю, о чём говорю».

76

Как только Лэнс вышел из комнаты, Ларисса начала собирать свои немногочисленные вещи. У неё была чистая одежда, а Лэнс оставил конверт с деньгами у кровати. Она положила деньги в сумочку, где всё ещё лежал пистолет, который он ей дал, и выскользнула из комнаты.

Она ни на секунду не забывала, что является разыскиваемым преступником, но если единственным планом Лэнса было отправить ее на поезде и ждать, пока за ней приедет агент ЦРУ, она предпочла пойти своим путем.

Ей нужно было привести себя в порядок.

Ей нужно было время подумать.

Ее разум был в смятении, и каждый раз, когда она закрывала глаза, образ солдата, которого она застрелила, возвращался к ней.

Ее сердце колотилось, когда она входила в лифт.

«Ваш муж пошел той дорогой», — сказал ей консьерж, когда она пересекала вестибюль.

«Спасибо», — сказала она и пошла в противоположном направлении.

Она хорошо знала этот район и инстинктивно направилась к клубу, где работала. Это было что-то знакомое. Что-то, принадлежащее ей. Она не задумывалась о силах, которые её преследуют.

Когда она впервые завернула за угол и оказалась на улице, где находился клуб, она почти представила себе свою прежнюю жизнь.

Жизнь до того, как она кого-то убила.

Подойдя ближе, она поняла, что что-то не так. Кто-то должен был уже открыться, вывесить тенты, включить вывески.

но там никого не было.

Ей следовало бы повернуться, но что-то заставило ее продолжить идти.

В клубе было тихо. Не горел свет, не звучала музыка из бара.

Подойдя ближе, она заметила, что входная дверь закрыта неплотно. Это всегда доставляло неприятности. Если не знать наверняка, что делаешь, защёлка не защёлкнётся, когда её закроешь.

Ей следовало развернуться и бежать.

Но что-то заставило её положить руку на дверь и распахнуть её. Она стояла там, вглядываясь в тёмный коридор, прислушиваясь.

Ничего не было. Только жуткая тишина.

Она сунула руку в карман пальто и вытащила пистолет.

Затем она медленно вошла внутрь. Она не решилась включить свет, опасаясь кого-то разбудить. Свет шёл только от двери, и она достала зажигалку, чтобы использовать её как фонарик.

Она сделала несколько шагов и замерла.

Перед ней на земле что-то лежало. Это было похоже на чёрный диск на линолеуме, и, подойдя ближе, она поняла, что это лужа крови, вытекающая из офиса.

Она подавила желание обернуться.

Она подошла к двери кабинета и увидела, что кровь течёт из тела. На полу в центре комнаты, лицом вверх, с пустым взглядом в потолок, лежал её толстый, татуированный, заросший щетиной начальник.

Между его глаз было одно пулевое ранение.

На одной из его рук были удалены три ногтя. Остатки их мяса лежали на полу рядом с телом.

Его допросили.

Они искали ее.

От шока она уронила зажигалку. Комната погрузилась во тьму.

Она наклонилась, пытаясь найти его, и ее руки потянулись прямо в липкую кашу крови.

Ей хотелось заткнуться, но как только она нашла зажигалку, из задней части здания раздался звук бьющегося стекла.

Там еще кто-то был.

Она переступила через труп, чувствуя отвращение, пронизывающее её кожу, и спряталась за его столом. В её сторону приближались чьи-то шаги.

Затем голоса. Двое мужчин.

«Давайте уйдем отсюда, пока не начали появляться люди», — сказал один из них.

Лариса затаила дыхание, когда они проходили мимо офиса.

Они ушли, но она ещё долго оставалась на месте, слишком напуганная, чтобы пошевелиться. Наконец, она выскользнула из-за стола. Она бросила на босса последний взгляд, перешагивая через него.

Перед тем как уйти, она внимательно проверила, никого ли там нет.

Она вышла на улицу и поспешила по тротуару к небольшому торговому центру. Внутри она нашла туалеты. Она заперлась в кабинке и начала часто дышать. Ей потребовалось несколько минут, чтобы успокоиться.

Выходя, она увидела несколько таксофонов у фуд-корта. В кармане у неё всё ещё лежал коробок спичек, который дала ей Татьяна. Она вытащила его и посмотрела на него.

А что, если бы она его так и не нашла?

А что, если бы она никогда не набрала указанные на нем номера?

Она бы не оказалась в такой ситуации.

Она подошла к таксофону и набрала номер, не зная, удастся ли дозвониться. Татьяна велела ей избавиться от этого номера и никогда больше по нему не звонить.

Но если она в ближайшее время ни с кем не поговорит, она сойдёт с ума.

Телефон издал несколько звуков, похожих на щелчки старой интернет-системы, прежде чем наконец раздался гудок. Она ждала, затаив дыхание, и вдруг, словно сквозь сон, голос Татьяны ответил.

«Лариса, — сказала она, и ее голос был полон беспокойства, — этот звонок будет отслежен.

Тебе нужно немедленно повесить трубку».

«Я убила человека», — выпалила Лариса.

«Ты сделал то, что должен был сделать», — сказала Татьяна. «Эти люди пришли за тобой».

«Я не такая, как ты», — сказала Лариса. «Не думаю, что смогу это сделать».

«Все, что тебе нужно сделать, это выбраться отсюда живым».

«Каждый раз, когда я закрываю глаза, я вижу его лицо».

«Знаю, Лариса. Я знаю, каково это».

«Тогда как ты с этим живешь?»

«Точно так же, как и всё остальное. День за днём».

Лариса кивнула. Она понимала, что ведёт себя глупо и слабо, но ничего не могла с собой поделать.

«Лэнс хочет выслать меня», — сказала она.

"Что ты имеешь в виду?"

«Посадите меня в поезд. Пусть за мной приедет ЦРУ».

«Послушай меня, Лариса, — сказала Татьяна. — Ты не можешь этого допустить».

«Он сказал, что это ради моей безопасности».

«Сейчас ты в безопасности только с Лэнсом Спектором. Что бы ни случилось, оставайся рядом с ним».

«Он меня не хочет».

«Тогда найди способ заставить его захотеть тебя».

«Я не знаю…» — сказала Лариса, подбирая слова.

«Ты находчивая девочка, Лариса. Не позволяй ему тебя прогнать. Говорю по собственному опыту».

"Что ты имеешь в виду?"

«У меня был один шанс побыть с ним, так сказать, продвинуть этот вопрос, но я этого не сделал».

«Ты хочешь сказать, что вы не стали любовниками?»

«Я позволила ему ускользнуть, Лариса, и потом случились ужасные вещи. Чего бы не случилось, если бы он был со мной».

«Я не уверена, что он хочет меня видеть», — сказала Лариса.

«Тогда сделай так, чтобы он захотел тебя».

Лариса покачала головой. Она знала мужчин. Она не боялась использовать своё тело, чтобы получить желаемое. Но с Лэнсом она не была уверена, что у неё есть то, что он ищет. Она не была уверена, что вообще у кого-то есть.

«Ты в него влюблена?» — спросила Лариса.

«Что?» — спросила Татьяна. «Какое теперь это имеет значение?»

"Ты?"

Последовала короткая пауза, а затем Татьяна сказала: «Не спрашивай меня об этом, Лариса».

Лариса уже собиралась повесить трубку, когда Татьяна остановила ее.

«Подождите», — сказала она с большой настойчивостью.

"Что?"

«Альбинос. У него есть секретарша».

77

Когда Ларисса вернулась, Лэнс собирал вещи.

Она посмотрела на него неловко, смущенно, как ребенок, который убежал и вернулся.

Она думала, что Лэнс что-то скажет по этому поводу, но он сказал:

«Нам нужно выбираться отсюда».

Он продолжал собирать вещи. Она хотела, чтобы он остановился.

«Ты даже не хочешь знать, где я был?»

Он посмотрел на неё. «Где ты была?»

«Я пошёл в клуб, в котором работал».

«Видел ли тебя кто-нибудь?»

"Нет."

"Вы уверены?"

"Я так думаю."

«За вами следили?»

Она покачала головой. Лэнс подошёл к окну и отодвинул занавеску. «У нас нет на это времени», — сказал он. «Нам нужно уходить».

«Мой босс лежал мертвым на полу», — сказала Лариса.

Лэнс кивнул. «Теперь они знают, кто ты. Они ищут тебя».

Он закончил собирать вещи, и они вышли из комнаты. В коридоре он нажал кнопку лифта, и они ждали его в гробовой тишине.

«Ты не злишься?» — сказала Лариса.

«У меня нет времени на игры, Лариса».

Она кивнула. «Понятно».

Они вошли в лифт и смотрели, как закрываются двери. Потом Лариса сказала: «Ты собирался уйти без меня».

Он посмотрел на неё. «Тебя не было».

«Может быть, меня кто-то забрал».

«Консьерж сказал, что вы ушли».

Двери открылись, и она последовала за ним через вестибюль на улицу. Ей казалось, что всё рушится, всё вышло из-под контроля, и она ничего не могла сделать, чтобы вернуть порядок.

На улице Лэнс остановил такси, и когда они сели, он спросил, где находится ближайшая железнодорожная станция.

Лариса не знала, что делать. Сердце колотилось всё чаще и чаще, а мысль о том, что он посадит её в поезд и бросит, заставляла её кричать.

«Я позвонила Татьяне», — призналась она в порыве признания.

«Они наверняка отследили звонок», — сказал Лэнс.

Она протянула ему руку и сжала ее так крепко, что ее ногти впились ему в кожу.

«Она сказала, что я должна остаться с тобой», — сказала Лариса.

«Правда?»

Лариса потянула его руку к своей ноге. «Она сказала сделать всё возможное, чтобы остаться с тобой».

Лэнс посмотрел на неё. Она видела, что он в смятении. Он хотел её.

Она потянула его руку выше по бедру. Она кротко улыбнулась, кивнула, подбадривая его.

Она почувствовала тяжесть его руки, словно она была сделана из железа.

Она наклонилась к нему.

«Ты не можешь остаться, Лариса», — сказал он. «Было бы безрассудно держать тебя здесь».

«Татьяна сказала, что с тобой мне будет безопаснее, что бы ты ни сказал».

Лэнс покачал головой.

«Она сказала, что если бы она прижалась к тебе в ту первую встречу, с ней не случилось бы много ужасных вещей».

Она прижала бедра к его руке, пытаясь удержать ее там.

Такси остановилось. Они были на Ярославском вокзале. Лэнс посмотрел на неё, а затем убрал руку с её бёдер.

«Планы меняются», — сказал он водителю. «Вези нас в Сокольники».

Они вышли в парке, и Лэнс отвёл её в кафе. Они сели на улице и заказали кофе. Небо было ясным, и солнечный свет проникал сквозь деревья.

«Спасибо», — сказала Лариса.

Лэнс сделал вид, что не услышал.

Официант принес им кофе. Он также принес на подносе маленькие серебряные чаши с оливками и засахаренными орешками.

Лариса знала, что это верный признак того, что счет будет астрономическим даже по московским меркам.

«Человек, которого мы ищем, работает на Лубянке», — сказал Лэнс.

Лариса кивнула и отпила кофе.

«У ЦРУ есть почтовый ящик за городом. Мне нужно кое-что оттуда забрать».

«Какие вещи?»

«Оружие».

78

Лэнс почувствовал вибрацию в кармане пальто.

Это был телефон, сообщение от Лорел.

«Подожди здесь», — сказал он Ларисе.

«Куда ты идешь?» — спросила она.

Она была вся взволнована, потрясена. Он понимал это. Но не понимал, почему позволил ей остаться.

Было ли это искушением?

Может быть, он думал, что она будет полезна?

Он понятия не имел, сможет ли уберечь её. Что бы ни случилось, всё могло быстро выйти из-под контроля.

Было ясно одно: он не мог заставить себя посадить её одну в поезд.

«Мне нужно позвонить».

Лариса кивнула.

«Никуда не уходи», — сказал Лэнс.

Она улыбнулась.

«С этого момента мы будем держаться вместе».

Она снова кивнула.

Он зашёл в кафе и попросил у официанта телефон. Сообщение Лорел было отправлено в открытом виде, без шифрования, а ответный номер был открытым.

Он набрал номер, и Лорел тут же ответила.

«Что происходит?» — спросил Лэнс.

«У меня для тебя кое-что есть».

«Скажи мне, что ты его нашел».

«Знаете ли вы, где президент России проводит большую часть своего времени в Москве?»

«Загородное поместье», — сказал Лэнс.

«Ново-Огарёво», — сказал Лорел. «Бронированные колонны выходят из туннеля недалеко от Лубянки и направляются прямо туда. Судя по тому, что мы видели, это должен быть ваш человек».

«Откуда взялась эта информация?»

«Рот получил их со спутников НАСА и АНБ».

«Рот сказал мне отступить».

«У него было предчувствие, что вы не собираетесь подчиняться его приказу».

Лэнс кивнул. «Вот сукин сын», — сказал он.

«В Ново-Огарево будет нелегко попасть, Лэнс».

«Я найду способ».

«Будьте осторожны», — сказала Лорел.

Он повесил трубку и вернулся к Ларисе. «Нам нужно двигаться», — сказал он.

Она сделала последний глоток кофе и оставила деньги на столе. Затем они сели в другое такси.

Они пересекли город и оказались в обветшалом жилом комплексе советских времён. Он состоял из восьми шестнадцатиэтажных бетонных многоквартирных домов, все одинаковые, и возвышались они так высоко, что их верхние этажи исчезали в висевшем над ними тумане.

Лэнс протянул Ларисе немного денег и сказал: «Подожди здесь. Если я не вернусь через двадцать минут, скажи водителю, чтобы отвез тебя на вокзал и уезжай из Москвы. Ты меня слышишь?»

«Вы ожидаете неприятностей?»

«Только если кто-то нашёл тайник. Они лежат здесь годами. Иногда их обнаруживают, и тогда ГРУ следит за ними, ждёт, когда появится кто-то вроде меня».

Она кивнула.

Лэнс вошёл в блок H и проверил лифт. К счастью, тот работал, и он поднялся на двенадцатый этаж. Квартира, которую он искал, была 1214, и, найдя дверь, он прошёл мимо. В коридоре никого не было, никаких следов слежки ГРУ, и дверь, похоже, не была взломана.

Лэнс помнил местоположение сотен таких хранилищ по всему миру, и доступ к ним всегда был рискованным.

Он подошёл к двери, поднял ногу и с силой ударил ею по той стороне, где был засов. Дверь была прочной, с усовершенствованным засовом, но после нескольких мощных ударов ногой рама вокруг засова начала раскалываться. К тому времени, как он взломал дверь, несколько соседей выбежали в коридор, чтобы посмотреть, что стало причиной шума.

Лэнс проигнорировал их.

Он вошёл в квартиру и обнаружил то, что и ожидал. В центре комнаты лежала куча оружейных ящиков. На виду у соседей он начал открывать их один за другим.

Он был знаком с оборудованием и добрался до чешской ЧЗ.

75 полуавтоматических пистолетов с глушителями и патронами. Он также хотел большую снайперскую винтовку M82 с сошками, оптическим прицелом и патронами. Среди боеприпасов были бронебойно-зажигательные пули с серебряным наконечником и патроны BMG калибра .50.

Там же была пластиковая папка с пустыми документами, которые можно было использовать для подделки паспортов, американских или российских, и он схватил и ее.

Он положил ящики для М82 и пистолетов в холщовые сумки и закинул их на плечо.

Там было и другое оборудование, которое могло бы пригодиться: фонарики, веревка, кусачки, инструменты, пластиковая взрывчатка С-4, завернутая в майларовую пленку, но сумка уже весила больше сорока фунтов.

Исходя из того, что ему было известно о комплексе Ново-Огарево, лучшим вариантом был выстрел из снайперской винтовки с большого расстояния.

Позади него у двери собралось несколько мужчин, наблюдавших за ним.

Лэнс повернулся к ним.

«Угощайтесь, ребята», — сказал он по-русски. «Что вам сделала полиция?»

79

Медведев царственно расположился у огня, потягивая дорогой «Бэренфанг» — медовый ликер, созданный по рецепту пятнадцатого века, который использовали восточнопрусские и литовские охотники на медведей.

Он вспомнил, как впервые попробовал его несколько десятилетий назад в Берлине. Он обучал восточногерманскую тайную полицию новому методу допроса, который до сих пор остаётся засекреченным немецким правительством. Уже тогда он знал, что это его напиток.

«Девочка, — крикнул он. — Ещё одна».

Она вбежала в библиотеку, в спешке чуть не пролив золотую жидкость.

«Подожди», — сказал он, когда она собралась уходить.

Она помолчала.

«Иди сюда», — сказал он, похлопав себя по коленям своей мясистой рукой. «Садись».

Она посмотрела на него с ужасом, как кролик на взгляд волка, затем повернулась и убежала.

Медведев покачал головой. Она не знала, кто он. Никто из них не знал. Он был просто ещё одним гостем президента.

И они его не боялись.

Президентская резиденция была на редкость комфортабельным местом, прекрасно обустроенным, со всеми удобствами, но при этом таким унылым. Медведев вытащил телефон из кармана и набрал номер Светланы. Если администрация президента не предложит ему развлечение, придётся искать его самостоятельно.

Светлана ответила на первый звонок, как всегда.

«Сэр», — сказала она с опаской.

Она думала, что избавится от него на несколько дней. Он видел облегчение на её лице, когда он сказал, что уезжает. Теперь он с удовольствием развеет её иллюзии.

«Света», — сказал он. От того, что он назвал её так фамильярно, у неё по коже побежали мурашки. «Ты нужна мне сегодня вечером в поместье».

«Что это, сэр?»

«Мне нужно, чтобы ты приехал в поместье».

«Я не допущен, сэр».

«Я дам тебе разрешение, Света», — сказал он.

Он почувствовал прилив удовольствия, когда она поняла смысл его слов.

«Очень хорошо, сэр», — сказала она после кратчайшей паузы.

Он взял стакан и осушил его.

За окном аист так изящно пролетел над лужайкой, что его можно было принять за плывущее облако, и приземлился рядом с прудом.

«О, Света, — сказал он, — мне нужно, чтобы ты по дороге взяла кое-какие вещи».

«Конечно, сэр».

«В универмаге у консьержа сидит человек. Его зовут Курагин. Скажите ему, что вас послал я».

«Что я улавливаю, сэр?»

«Вот увидишь, дорогая моя. Вот увидишь», — сказал он, проводя языком по своим пухлым губам.

Он повесил трубку и подбросил ещё полено в огонь. Он был доволен. Всё шло своим чередом. Убийца Рота всё ещё был на свободе, он одолел силы, отправленные в Капотню, чтобы убить его, но угроза, которую может представлять один человек, имела пределы.

Михаил понимал, что если он не в безопасности в личном поместье президента, то не в безопасности нигде. Этот комплекс был одним из самых тщательно охраняемых объектов на планете, его защищал целый пехотный батальон. В случае нападения они могли запросить поддержку новой партии истребителей Су-57, только что переброшенных из 929-го лётно-испытательного центра имени Чкалова в Ахтубинске. Они были способны противостоять любым самолётам на Земле, даже новым американским F-22 Raptor. Российские самолёты не только были оснащены инфракрасной системой поиска и слежения, которой не хватало F-22, но и обладали более высокой максимальной скоростью.

Михаил встал и подошёл к окну. Территория поместья была ухоженной, украшенной бассейнами, прудами и бесчисленными статуями, но зимой ничто не могло помешать ей выглядеть пустынной и безжизненной.

Несколько солдат стояли на подъездной дорожке, куря сигареты одной рукой, а другую держа в кармане пальто.

На буфете стоял хьюмидор, и Медведев открыл его, налив себе щедрую порцию Cohiba Robusto.

Услышав звук прочищаемого горла, он подпрыгнул.

«Господин президент, сэр», — сказал он, поспешно откладывая сигару.

«Михаил», — сказал президент, — «я не хотел вас напугать».

«Вовсе нет, сэр», — сказал Медведев, застегивая верхние пуговицы рубашки.

«Я буду краток, — сказал президент. — Не хочу отвлекать вас от сигары».

«Вы ни от чего меня не удерживаете, господин президент».

«Мне нужно знать, насколько серьезна наша проблема».

«Проблема, сэр?» — спросил Медведев.

«Мне только что сообщили, что ваш человек, Сергей Сергеевич, умер».

Медведев надеялся скрыть этот факт от президента ещё немного. Теперь ему нужно было, чтобы все в Кремле проявили хладнокровие. Он был так близок к своей цели и не терпел никаких отступлений.

«Вы уверены, что я не смогу уговорить вас выпить со мной, сэр?»

«У меня всего несколько минут, Михаил».

Медведеву явно не хватало знаний почти во всех аспектах межличностных отношений, но была одна область, которую он понимал идеально: динамика власти.

Именно это делало его таким ценным и таким опасным.

Его время приближалось. Ему осталось недолго быть псом президента. Он был так близок к своей цели, что почти чувствовал её вкус. Ему просто нужно было ещё немного времени.

«Смерть Сергеевича не повод для беспокойства, сэр».

«Разве не он держал директора АНБ в узде?»

«Сандра Шрейдер нам больше не нужна, сэр».

«Поправьте меня, если я ошибаюсь, Михаил, но разве не она предоставила информацию, ведущую к квартире в Капотне?»

Медведев понимал, что ему нужно пресечь это на корню.

«Американский убийца — это проблема», — признал он.

«Лэнс Спектор — это больше, чем проблема, Михаил».

«Я понимаю, сэр».

«Ради Бога, твое имя следующее в его списке».

«Я понимаю, сэр».

«Я хочу, чтобы он умер, Михаил. И чтобы ты убрался из моего дома».

Михаил слегка склонил голову. «Очень хорошо, сэр».

Президент ушел.

Михаил взял сигару, которую собирался прикурить, и сунул её в рот. Он представил себе выражение лица президента, когда тот наконец понял, что его переиграла, обманула собственная гончая, и, сам того не осознавая, перекусил сигару.

80

Лариса сидела на заднем сиденье арендованной машины и размышляла над словами Татьяны. Секретарша, молодая, красивая, одетая как верная школьница-коммунистка из семидесятых, в короткой юбке и красном шарфе. Она сказала, что Лорел и Рот хотели сосредоточиться на конвое, но что-то подсказывало ей, что эта женщина – ключ к разгадке.

Лариса знала, что права. Возможно, в России нужно было вырасти красивой девушкой, чтобы полностью это понять, но если бы эта секретарша была хоть немного похожа на Татьяну и Ларису, она была бы готова рискнуть жизнью, чтобы увидеть, как её развратному боссу отрубят яйца.

Она это знала.

Это было больше, чем просто предчувствие. Это был инстинкт.

И Ларисса была полна решимости сыграть свою роль. Она жаждала своего фунта плоти. Она жаждала мести. Её будут мучить кошмары о человеке, которого она убила, о людях, которых она видела умирающими на её глазах, и если что-то и могло бы скрасить ей сон, так это осознание того, что человек, стоящий за всем этим, находится на глубине шести футов под землёй.

Лэнс арендовал машину, роскошный седан BMW, и Ларисса удобно устроилась на заднем сиденье. На улице снег падал на бензоколонки, уличные фонари и асфальт. Они всё ещё были на окраине города, в том районе, где Лэнс подобрал оружие, и ждали сигнала от Лорел.

Лэнс сидел в передней части, разглядывая схемы президентского комплекса, а Лариса приоткрыла окно и закурила сигарету.

План состоял в том, чтобы проникнуть на территорию комплекса незамеченными и уничтожить цель дальним снайперским выстрелом. Лариса не была экспертом в этом вопросе, но понимала, что план имеет несколько недостатков. Во-первых, они не знали наверняка, находится ли цель на территории комплекса.

Во-вторых, если он был внутри, не было никакой гарантии, что Лэнс сможет найти его без посторонней помощи. Территория занимала сотни акров и включала в себя несколько зданий. Самым большим из них был президентский особняк с десятками комнат, расположенных на трёх уровнях.

Весь комплекс был одним из самых хорошо охраняемых объектов во всей России, его защищали все рода войск, а также специальные подразделения разведки, федеральной полиции и Московского метрополитена.

Лэнс, казалось, не волновался, но она знала, что его возвращение домой и возвращение домой живым не было предопределено.

Они звонили в округ Колумбия по настоянию Ларисы. Она не могла перестать думать о секретарше. Она знала, что если бы ей удалось провести с ней несколько минут наедине, она бы смогла убедить её помочь им. Несмотря на все свои спутники и беспилотники, ЦРУ не могло объяснить, почему молодая женщина хотела смерти своего начальника.

Татьяна это поняла.

Лариса это поняла.

Даже Лорел поддержала это.

Но Лэнса, и особенно Рота, пришлось убеждать.

В телефоне раздался звонок.

«Это все?» — спросила Лариса.

«Вот и всё», — сказал Лэнс.

Лариса кивнула. «Поверьте мне, — сказала она, — эта женщина всадит пулю в череп своему боссу, если мы просто дадим ей пистолет».

«Напомни мне никогда не злить тебя», — сказал Лэнс, заводя двигатель.

«Мне нужно всего лишь две минуты с ней», — сказала Лариса.

Лэнс выехал на улицу и начал пробираться сквозь вечерний поток машин.

«Знаешь», сказал он, наклоняясь к ней, «у этой машины есть несколько довольно приятных особенностей».

"Как что?"

«Садись на ту сторону», — сказал он, кивнув на сиденье за пассажирским.

Она пододвинулась, и он нажал несколько кнопок на приборной панели. Её сиденье начало откидываться, и одновременно сиденье перед ней подвинулось вперёд, освободив ей столько места для ног, что она смогла полностью откинуться назад.

Сиденье полностью откидывалось, как в салоне первого класса авиалайнера.

В сочетании с развлекательной системой перед ней и цифровыми консолями, встроенными в центральную консоль, в нем было, по сути, все, что может предложить самолет.

«Я могла бы к этому привыкнуть», — сказала она.

Лэнс кивнул. «Мне всегда нравилась эта машина».

Он проехал несколько миль и остановился у торгового центра, окружённого жилыми высотками. На парковке было несколько таксофонов, и они припарковались рядом с ними. Лэнс достал из бардачка небольшую металлическую коробочку, которая, по мнению Ларисы, была похожа на внешний жёсткий диск, и вышел из машины.

Она приподнялась, чтобы посмотреть, как он звонит.

Он не подавал виду, пока разговаривал по телефону, а когда он вернулся в машину, она спросила: «Ну и что?»

«Вы знаете ГУМ на Красной площади?»

«Знаешь?» — сказала Лариса. «Я там практически живу».

«Она вошла в магазин меньше десяти минут назад».

«Нам лучше поторопиться», — сказала Лариса.

Лэнс ехал очень быстро в московском потоке машин. Подъезжая к Красной площади, он сказал: «Какой большой магазин».

Лариса улыбнулась. «Он не такой уж большой. Если она там, я её найду».

Он остановился у входа и сказал: «Встретимся здесь. Если не увидите, приходите через четверть часа. Я буду здесь».

«Хорошо», — сказала Лариса.

«И не забывай, тебя ищет весь город».

Она достала из сумочки шарф и завязала его так, как он ей показал.

Она чувствовала себя бабушкой: плащ покрывал её волосы и облегал лицо. На ней также были солнцезащитные очки и купленное ими пальто с капюшоном, отороченным искусственным мехом, который обеспечивал дополнительную защиту.

Она подняла капот и вышла из машины.

«Каждые пятнадцать минут, — сказал Лэнс. — Каждые четверть часа».

81

Лариса была настолько хорошо знакома с ГУМом, что войти туда сейчас было шоком, словно внезапно увидеть жизнь, которую она навсегда оставила позади.

В советское время подобные магазины были в каждом крупном городе. Это было место, где политическая элита и члены партии могли делать покупки, в то время как простые люди выстраивались в очереди у охваченных дефицитом государственных аптек за самыми необходимыми товарами. Тот, в котором она сейчас находилась, недалеко от Красной площади, напротив Кремля, был самым роскошным из всех. Как бы ни была плоха советская экономика, все роскошные товары, которые мог предложить Запад, включая лучшую икру, водку и меха, были доступны.

За определенную цену.

Это было великолепное здание, сияющее теперь светом тысячи хрустальных люстр. Его фасад простирался на восемь сотен футов вдоль восточной стороны Красной площади, а в строительстве его знаменитой галереи со стеклянной крышей принимали участие самые известные архитекторы царской России.

До революции это был любимый магазин царицы и её двора. К моменту её убийства большевиками в 1918 году здесь было более двенадцати сотен магазинов, что не уступало лучшим магазинам Европы.

Лариса всё это знала и никогда не забывала, когда вошла в захватывающий дух вестибюль магазина. Для неё это был символ того, какой была Россия когда-то и какой она, возможно, станет снова.

Она всматривалась в длинный проход большого зала магазина и пыталась угадать, куда бы она пошла, если бы её туда послал начальник. Там было

Обширный отдел нижнего белья, где были представлены самые изысканные кружевные изделия, какие только можно себе представить. Лариса часто там покупала и часто заглядывала туда.

Она поспешила на галерею второго этажа и, подходя к отделу нижнего белья, краем глаза заметила красный пионерский шарф. Женщина в нём была молода, невинна, и выражение её лица выражало неподдельный страх. Она не вошла в отдел нижнего белья, а подошла к безликой двери из главного зала, которую Лариса раньше не замечала. Она была латунной, с отделкой из чёрной кожи, без каких-либо опознавательных знаков.

Женщина нажала кнопку, подождала и, когда она завибрировала, открыла дверь.

Это была она, секретарша. У Ларисы не было ни малейших сомнений.

Она подождала несколько минут, и когда женщина вернулась, по ее лицу и макияжу было видно, что она плакала.

Лариса проводила её взглядом. Она направилась в женский туалет, и Лариса последовала за ней.

Женщина вошла в одну из кабинок, а Лариса – в соседнюю. По ту сторону тонкой мраморной плиты до неё доносились рыдания.

Затем она услышала, как женщина разговаривает по телефону.

«Я забрала посылку», — сказала она.

Последовала пауза, послышался звук открываемой посылки, а затем: «Игрушки, сэр. Разные игрушки».

Ещё одна пауза, а затем: «Нет, я бы с удовольствием. Ради тебя».

Затем: «Надеюсь, они не сильно пострадают».

Женщина повесила трубку и разрыдалась. Лариса вышла из кабинки и заперла дверь туалета, чтобы их не беспокоили. Когда женщина вышла из кабинки, Лариса стояла там.

«Расслабься», — сказала Лариса. «Я твоя подруга».

«Что это?» — сказала женщина.

Лариса знала эту женщину лучше, чем себя. Она знала, что та чувствовала. Бессилие. Безнадежность. Но больше всего — ярость.

«Я тебе помогу».

«О чем ты говоришь?» — спросила женщина, оглядывая комнату.

«Здесь никого нет, кроме нас», — сказала Лариса.

"Кто ты?"

«Меня зовут Лариса Чиповская. До недавнего времени я работала танцовщицей в мужском клубе недалеко от Лубянки».

«Я не хочу об этом говорить», — сказала женщина.

«Я знаю, какой человек твой начальник».

Женщина выглядела окаменевшей. «Мы не можем говорить о нём».

«Он нас здесь не слышит, — сказала Лариса, — а то, что я тебе скажу, не займет много времени».

Женщина хотела выйти из комнаты, но Лариса преградила ей путь.

«Выпустите меня», — сказала она.

«Ваш босс зашел слишком далеко».

Взгляд женщины метался по комнате, словно загнанный в угол зверь.

Лариса знала, что у нее мало времени.

«Сейчас он находится под наблюдением».

«Это ложь», — сказала женщина.

«Он с президентом, — сказала Лариса. — Он ездит туда-сюда между Лубянкой и резиденцией президента».

«Откуда вы это знаете?»

«Американцы хотят его устранить».

Женщина покачала головой. «Ты мне лжёшь. Это ловушка. Я не хочу иметь с этим ничего общего».

«Это не ловушка, — сказала Лариса. — Это реальность. Это происходит прямо сейчас».

"О чем ты говоришь?"

«Они идут за ним».

«Он выше закона».

«Это не закон, который придет».

«Я не могу здесь находиться», — сказала она, и ее голос становился все более отчаянным.

«Убийца», — сказала Лариса. «Его убьёт американский убийца».

Она покачала головой. «Зачем ты мне всё это рассказываешь?»

«Потому что нам нужна ваша помощь».

«Я не могу вам в этом помочь».

«Я тебя знаю, — сказала Лариса. — Я знаю, каково это — быть на твоём месте.

Я был там, поверьте мне.

«Ты понятия не имеешь, кто я».

«Я знаю, что ты хочешь получить шанс что-то сделать с этим человеком, отомстить ему, отомстить».

«Он сказал, что убьет всю мою семью».

«Нет, если мы убьем его первыми», — сказала Лариса.

Женщина покачала головой. «Я не могу», — беззвучно прошептала она.

«Давайте отбиваться», — сказала Лариса. «Сейчас ваш единственный шанс».

Она покачала головой. Она была так напугана, что даже не могла говорить.

Ларисса подошла и взяла у неё посылку. Внутри оказались самые развратные и возмутительные секс-игрушки, которые она когда-либо видела. Казалось, они были созданы скорее для боли, чем для удовольствия.

«Это твой шанс, — сказала Лариса. — Я знаю, ты хочешь отомстить».

Женщина промолчала. Лариса не знала, что та собирается делать.

Когда она заговорила, её голос был едва слышен. «Там камеры»,

Она сказала: «Они повсюду. Он всегда за ними наблюдает».

«Он здесь не наблюдает. У меня машина ждёт. Мы можем увезти тебя отсюда».

«А как же моя семья?»

«Они будут в большей безопасности, когда он умрет».

Она кивнула. Она согласилась с этим. «Только так они будут в безопасности», — сказала она.

«Вот и всё», — сказала Лариса. «Это твой единственный шанс вырваться на свободу. Твой единственный шанс показать, что ты для него больше, чем просто игрушка».

По лицу женщины текли слёзы. Она подняла руку и вытерла их краем красного шарфа.

82

За рулем был Лэнс.

Лариса сидела сзади с женщиной.

«Светлана Толкалина», — сказала она, когда Лариса спросила ее имя.

Она была личным секретарем двухметрового мужчины-альбиноса по имени Михаил Медведев, который не работал в ФСБ, но имел офис на верхнем этаже Лубянки из-за безопасности, которую обеспечивал подъездной путь через туннель.

«На кого он работает?» — спросил Лэнс.

«Я не знаю, работает ли он на кого-то», — сказала Светлана. «Могу лишь сказать, что он подчиняется непосредственно президенту».

«А как же Мертвая Рука?» — спросил Лэнс.

Светлана кивнула. «Да, я слышала об этом».

«И он находится в президентской резиденции в Ново-Огарево?»

«Он переехал туда после бомбардировок».

«Что он и организовал», — сказал Лэнс.

Светлана кивнула.

«Включая атаку в Пекине?» — спросил Лэнс.

Она снова кивнула. Ей было стыдно.

«Это не твоя вина», — сказала ей Лариса, положив руку ей на ногу.

«Мне придется ответить за свое участие в этом», — сказала Светлана.

«Как мы до него доберемся?» — спросил Лэнс.

«Вам придется проникнуть на территорию комплекса».

Лэнс кивнул. Именно этого он и ожидал, хотя это было легче сказать, чем сделать. Всё поместье было окружено двадцатифутовой стеной.

оснащён датчиками движения и камерами. В земле были установлены высокочувствительные датчики толчков, а воздушное пространство над ними контролировалось сложной системой локализованных радаров высокой чёткости. Если запустить ракету извне, она будет перехвачена и сбита до достижения цели.

Ходили даже слухи, что птиц сбивали.

«Я могу помочь», — сказала Светлана.

Лэнс посмотрел на неё в зеркало заднего вида. Они выезжали из города, и на дороге образовалась пробка.

«Приходи еще?» — сказал он.

«Медведев добился для меня разрешения. Он хочет, чтобы я приехал переночевать».

«Когда он тебя ждет?»

«Несколько часов».

«Как бы вы туда добрались?»

«Он прислал бы машину».

«К вам домой?»

Она кивнула.

"Где вы живете?"

Она сказала ему, и хор автомобильных гудков сопровождал поспешный разворот Лэнса.

«Прежде чем мы продолжим», — сказал Лэнс, — «мне нужно знать, что вы уверены, что хотите это сделать».

"Что делать?"

«Помогите нам».

Светлана посмотрела на Ларису. Лариса одобрительно закивала головой.

«Я так думаю», — сказала Светлана.

«Ты так думаешь?» — спросил Лэнс.

«Будет ли это опасно?»

Лэнс оглянулся на них через плечо. Он остановил машину и снова повернулся к ним.

«Будет ли это опасно?» — спросил он.

Лариса вмешалась: «Она не это имела в виду, Лэнс. Она знает, на что идёт».

«Дамы, — сказал Лэнс. — Давайте не будем питать иллюзий. Мы собираемся проникнуть в одно из самых защищённых учреждений на планете,

частная резиденция президента России, охраняемая специализированными подразделениями всех крупнейших военных и разведывательных организаций страны».

«Мы это понимаем», — сказала Лариса.

«Мы ворвемся туда, а затем убьем человека, который, судя по всему, является одним из его самых высокопоставленных и доверенных советников».

Они оба кивнули.

«Нам будет трудно придумать что-то более опасное, чем то, что мы собираемся сделать».

«Я понимаю, что вы намерены сделать», — сказала Светлана.

«Шансы того, что мы все попадем туда и выйдем, велики», — сказал Лэнс.

«Мы знаем», — сказала Лариса.

«Светлана, если вы согласитесь помочь нам попасть на территорию этого комплекса, есть реальный риск, что это будет последнее, что вы сделаете в своей жизни».

Светлана повернулась к Ларисе.

«Ты тоже, Лариса», — сказал Лэнс. «Ничего не гарантировано».

«Я уже давно приняла решение», — сказала Лариса.

«Ты готов умереть за это?» — спросил Лэнс.

«Я готова рискнуть своей жизнью», — сказала она.

«Я тоже», — сказала Светлана.

«Вы оба уверены?»

«Вы не представляете, через что мне пришлось пройти из-за этого человека», — сказала Светлана. «Вы не можете себе этого представить. Но если бы вы могли, вы бы поняли, что я готова умереть, чтобы свергнуть Михаила Медведева».

Лэнс кивнул. Он понимал, что риск того, что им всем придётся пойти на эту жертву, был слишком реален.

Он выехал на улицу, и они направились к квартире Светланы.

«Есть только один способ попасть на территорию, не вызвав срабатывания сигнализации», — сказал Лэнс. «Через главные ворота».

Светлана кивнула. «И я могу помочь нам всё это преодолеть».

83

Светлана зашла в квартиру и стала собираться на территорию, словно всё ещё собиралась на встречу с Медведевым. Ей предстояло принять душ, побрить ноги, надеть нижнее бельё и накраситься, как обычно.

Лэнс и Ларисса сидели в машине и ждали.

«Если со мной что-то случится на территории лагеря, — сказал он, — ты должен вывезти ее из страны вместе с собой».

Она кивнула.

«Мы не бросаем людей на произвол судьбы».

«Я понимаю, Лэнс, — сказала она, — но с тобой ничего не случится».

«Тебе придется показать ей, как красить волосы и корректировать брови, как я тебе показала».

"Я буду."

«Макияж, губы».

«Помню», — сказала Лариса. «Шарфы, солнцезащитные очки. Всё есть».

«Сядьте на поезд до другого крупного города. Переждите несколько дней в гостиничном номере. Не рискуйте».

«До этого не дойдет», — сказала Лариса.

Лэнс уже сделал фальшивые паспорта для себя и Ларисы, подошёл к багажнику машины и достал поддельное российское удостоверение личности, подготовленное ЦРУ. Это был документ старого образца, в котором он указал рост, цвет глаз и дату рождения Светланы. В бланке не было фотографии, и его нельзя было использовать для посадки в самолёт, но он подходил для некоторых менее продвинутых наземных границ.

«Аэропортов нет», — сказал он, протягивая его Ларисе.

Она кивнула и положила карточку в карман пальто вместе с поддельным паспортом, который для нее сделал Лэнс.

Лариса закурила и выпустила дым в щель окна.

Она нервничала.

План состоял в том, чтобы убить водителя Светланы и сделать так, чтобы Лэнс занял его место.

Это, по крайней мере, позволило бы ему проникнуть на территорию комплекса.

Это означало, что Ларису им придётся оставить где-то неподалёку. В гостиничном номере.

Она прождет там двенадцать часов, и если все пойдет по плану, к этому времени Лэнс и Светлана вернутся.

Если они по какой-либо причине не вернутся, она должна будет уехать без них. Добраться до США. Найти свою сестру.

Это был не самый надежный план, но у них не было времени придумать что-то лучше.

Лэнс намеревался высадить Светлану у особняка, а сам остаться на территории. В какой-то момент кто-то наверняка задумается о машине и её пропавшем водителе, но он надеялся, что к тому времени всё будет готово. Если ему удастся убить Медведева, не впутывая Светлану, то в наступившем хаосе её вывезут из территории. Никто не заподозрит её в причастности. Все решат, что она просто неудачливая секретарша, оказавшаяся не в том месте не в то время.

Она вернется к Ларисе, и тогда, независимо от того, что случится с Лэнсом, они, по крайней мере, будут друг у друга.

К дому Светланы подъехала машина, из нее вышел водитель в форме и позвонил в дверь.

«Ты видишь то же, что и я?» — спросила Лариса.

Они находились примерно в трёхстах ярдах от здания, но в свете, падавшем из дверного проёма, ошибиться было невозможно. Водителем Светланы была женщина.

«Ты ни за что не влезешь в эту форму», — сказала Лариса.

Лэнс кивнул.

Он вышел из машины и подошёл к зданию. Он не ожидал увидеть женщину. Он намеревался убить водителя, но, подойдя к ней, вместо этого выхватил пистолет.

«Сохраняйте спокойствие», — сказал он. «Никто не пострадал».

«Я всего лишь водитель», — сказала женщина, подняв руки.

«Опусти руки. Садись в машину».

Лэнс сел на заднее сиденье рядом с ней, а Лариса села на место водителя.

Когда Светлана спустилась вниз, она была одета с иголочки: чёрное платье с пайетками, каблуки и провокационные чулки в сеточку. Она была удивлена, увидев Ларису за рулём, и ещё больше, увидев Лэнса и водителя на заднем сиденье.

Лэнс передал пистолет Ларисе. «Всем ждать здесь», — сказал он. «Мне нужно перегнать другую машину».

«Мы ведь можем использовать его, не так ли?» — сказала Лариса.

Это был хороший городской автомобиль, черный седан, похожий на арендованный им BMW седьмой серии, но ему по какой-то причине нужна была именно эта машина.

«Сейчас поймешь, зачем нам нужен второй», — сказал он и ушел.

Когда он вернулся, три женщины молча смотрели друг на друга.

Лариса и шофёр сели на заднее сиденье, а Лэнс сел за руль. Он выехал со стоянки и направился к шоссе на Ново-Огарёво.

Светлана взглянула на него. В этом ярком макияже она выглядела взрослее, опаснее.

«Я думала, что план состоял в том, чтобы убить водителя», — сказала она.

«Мы не убиваем водителя», — сказал Лэнс.

«Потому что она девочка?»

Лэнс покачал головой.

Он съехал с шоссе на Одинцовском шоссе, ближайшем к президентской усадьбе, и нашёл мотель. Лариса зарегистрировалась, пока он подгонял машину к номеру, подъезжая задним ходом как можно ближе к двери.

Он привел водителя в комнату и усадил ее на кровать.

«Ты знаешь человека, на которого работаешь?» — спросил он ее.

В руке у него был пистолет, и она была так напугана, что смогла лишь кивнуть головой.

«Я тоже знаю секретаршу», — сказала она.

«Я сделаю вид, что ты этого не говорил».

Она посмотрела на землю.

«Я дам тебе наркотик», — сказал Лэнс. «А потом мы привяжем тебя к кровати. Всё это закончится ещё до того, как ты проснёшься».

«Так говорил мой отчим».

Лэнс кивнул. В сумке у него были оральные транквилизаторы, и он дал их водителю вместе со стаканом воды. Затем он оставил трёх женщин в машине.

место, чтобы снять форму и отдать ее Ларисе.

Когда он вернулся, она была без сознания. Он привязал её к кровати, накрыл одеялом и задернул все жалюзи. К тому времени, как она проснётся, всё будет кончено.

Когда Лариса вышла из туалета в водительской форме, Лэнс присвистнул.

«Заткнись», — сказала она.

«Тебе идет».

Лэнс подошёл к машине и полностью откинул кресло, на котором ранее сидела Ларисса. Он знал по опыту, что сиденье можно преобразовать в отсек. Он загрузил в отсек винтовку M82 и другое оружие, а затем просунул пластиковую трубку через щель в сиденье, чтобы обеспечить доступ воздуха.

Он показал девушкам купе и сказал Светлане, что ей придется изображать из себя примадонну.

«Просто расслабься, как будто ты привык к хорошей жизни», — сказал он. «Охранники взглянут на тебя и подумают…».

«Что я шлюха», — сказала она.

Лэнс неловко посмотрел на нее.

«Не беспокойтесь об этом, — сказала она. — По сути, это то, кем я являюсь».

«После сегодняшнего вечера — нет», — сказала Лариса.

Он показал им, как закрыть сиденье, создав герметичный отсек.

«И что бы ты ни делала, — сказал он Светлане, — не перекрывай эту трубку. Я буду дышать через неё».

Он забрался в купе и свернулся в тугой клубок.

«Всё в порядке?» — спросила Лариса.

«Ага», сказал он.

Лариса вставила ему в рот воздушную трубку, а затем заклеила отсек.

Лэнс ничего не видел. Кроме шума двигателя, он ничего не слышал.

Многое могло пойти не так.

Если охранники знали шофера или понимали, что автомобиль подменили, у них были проблемы.

Если их собаки понимали, что на сиденье кто-то спрятался, у них были проблемы.

Если бы воздушная трубка засорилась или его по какой-либо причине обнаружили, он был бы мертв.

Но он не мог придумать другого способа проникнуть на территорию, не сработав сигнализацию. И он знал: даже малейший намёк на то, что кто-то идёт за Медведевым, и русские эвакуируют его прежде, чем Лэнс к нему приблизится.

Он почувствовал, что машина тронулась, и подождал. До комплекса оставалось пятнадцать минут, и единственным признаком его движения было движение машины.

Когда машина остановилась, он понял, что они находятся на первом контрольно-пропускном пункте.

Светлана склонилась над ним, словно гулящая девчонка, привыкшая к светской жизни. Её ждали. Сам Медведев прислал за ней машину.

Ее имя было в их списке.

Лариса, конечно, не была шофёром, которого прислал Медведев, но выглядела вполне подходящей. Её можно было принять за водителя, если взглянуть на неё небрежно. Охранники не заметят разницы.

Он знал, что охранники проверяют машину на безопасность, проводя зеркалами по днищу, давая собакам хорошенько её обнюхать.

Прошла минута.

Потом еще один.

Это было мучительно.

Лэнс велел Светлане лечь на спину, словно она пытается заснуть, но не укрываться одеялом или чем-то ещё. Нельзя было создавать впечатление, будто она пытается что-то скрыть.

Прошло, как мне показалось, очень много времени, прежде чем машина снова начала двигаться.

Он просмотрел спутниковые снимки комплекса с Ларисой, и они заранее договорились, где лучше всего его высадить. Ближе к президентскому дворцу находился второй контрольно-пропускной пункт, но подъездная дорога между ними была не очень хорошо освещена.

Это дало ему возможность незаметно выскользнуть из машины.

Машина двигалась по подъездной дорожке, когда Светлана скользнула по сиденью и отпустила зажим, который запирал отсек Лэнса.

«Мы в деле», — сказала она.

Ларисса ехала так медленно, как только могла, не вызывая подозрений, а Лэнс, не теряя времени, вытащил свою холщовую сумку из багажника и выкатился из машины на подъездную дорожку.

Светлана захлопнула за ним дверь, и машина плавно продолжила движение. Лэнс прополз по заснеженному газону к благоустроенной территории с редкими кустарниками и фигурно подстриженными кустами, укрытыми на зиму мешковиной. Было темно, но в лунном свете ему требовалось укрытие.

По всей территории были установлены датчики, и если бы он задел хотя бы один из них, то вспыхнул бы, как петарда.

Он пробрался сквозь кусты к роще деревьев. Отсюда ему было видно всё восточное крыло дворца – ту часть здания, которая, скорее всего, предназначалась для гостей.

Он открыл холщовую сумку и достал винтовку, прицел и сошки.

Лежа на земле, он сосредоточил внимание на окнах второго этажа здания.

84

Светлана бросила на Ларису последний взгляд, прежде чем выйти из машины и направиться к особняку. Она находилась у гостевого входа в восточном крыле и должна была подняться по нескольким ступенькам, чтобы добраться до двери.

Солдаты в ливрее президентской элитной гвардии стояли у двери, глядя прямо перед собой, словно не замечая её. Под церемониальными шлемами и роскошными меховыми пальто она видела, что на них были облачены полные кевларовые доспехи современного тактического подразделения.

Сразу за входом находился полностью оборудованный контрольно-пропускной пункт, как в аэропорту, с металлоискателями и рентгеновским сканером. Она поставила сумочку на ленту транспортёра, чтобы пройти через сканер, зная, что солдаты увидят очертания металлических секс-игрушек, которые Медведев заставил её забрать.

Она положила телефон и часы на поднос, а охранники поместили их в пластиковый конверт и дали ей жетон, чтобы она могла забрать их, когда будет выходить.

Она прошла через металлоискатель, затем через рентгеновский сканер, после чего ее тщательно обыскал бодрый солдат, после чего ей выдали талон для посетителей.

Снаружи Лариса ехала по длинной подъездной дорожке к выезду из комплекса.

Светлана глубоко вздохнула.

Это сработало.

Она была внутри.

И она вдруг почувствовала себя очень одинокой.

Она вошла в просторный коридор, пол которого был украшен замысловатым паркетом девятнадцатого века, а стены были украшены богатой резьбой по мрамору.

Было ясно, что она попадает в место, где не действуют общепринятые правила. Здесь никто не будет нести ответственности. Случиться может всё что угодно. Мужчины в этом месте действуют безнаказанно, и если что-то пойдёт не так, обратиться будет не к кому.

Стражники, стоявшие у стен, застыли, словно статуи. Ни один волос не дрогнул, их глаза были словно у трупов, но она каким-то образом знала, что все они наблюдают за ней.

По ее спине пробежала дрожь.

Она посмотрела вниз по длинному коридору, на его великолепные мраморные колонны, тянущиеся на три этажа к куполообразной крыше, инкрустированной золотом, и поняла, что понятия не имеет, куда идет.

Она взглянула на охранников.

Никаких подсказок они не дали.

Она продолжала идти к огромному круглому окну в дальнем конце зала, и единственным звуком был стук ее каблуков по паркету.

Люстры наверху дополнялись канделябрами, от которых тени вокруг неё двигались, словно призраки. Она оглянулась на охранников у поста охраны, затем взглянула вперёд, на круглое окно, и ей показалось, что она совершает путешествие, которое может быть только односторонним.

И тут из массивной деревянной двери почти в конце коридора появился Медведев. На нём было чёрное шёлковое платье, странно женственное, в чём-то похожее на гейшу, и шёлковые туфли с вышитой золотой печатью президента. В руке он держал длинный кожаный кнут, которым, казалось, можно было бы и вправду убить кого угодно, а на лице у него сияла самая сладострастная улыбка, какую Светлана когда-либо видела.

Ее охватило отвратительное предчувствие, что вот-вот произойдут какие-то ужасные вещи.

«Я ждал тебя весь день, моя дорогая», — сказал он.

Она почувствовала, как в горле образовался ком, мешающий ей ответить.

«Ты принёс игрушки?» — спросил он.

У нее перевернулось сердце, когда она кивнула головой.

«Тогда не стесняйся», — сказал он, провожая её через дверь, из которой только что появился. «Пойдём. Всё готово».

Она прошла сквозь дверь, чувствуя, как по коже бегут мурашки, проходя мимо него, и оказалась в другом величественном коридоре. В то время как предыдущий коридор был заставлен тяжёлыми деревянными дверями, комнаты, выходящие за его пределы, были открыты, и она могла заглянуть в них. Они прошли мимо античных статуй, и она увидела великолепную библиотеку, чьи тома в кожаных переплётах освещала люстра размером, должно быть, с небольшой автомобиль.

«У меня очень хорошо обставленный номер», — сказал Медведев, торопливо идя впереди нее в тапочках и халате.

Светлана была в искреннем ужасе. Она многое пережила с Медведевым, пережила то, чего никогда не могла себе представить, что позволит случиться со своим телом, он насиловал её способами, которые она не могла себе представить, но сейчас всё будет по-другому.

Она слышала о мужчинах, фантазировавших о смерти, жаждавших момента, когда жизнь покидает тело женщины. Она знала, что Медведев получал удовольствие от её страданий. Чем больше она его боялась, тем больше он вызывал у неё отвращение, тем сильнее он возбуждался. Но до этого момента он никогда не стремился выразить эту страсть в реальных физических пытках.

Что-то подсказывало ей, что все скоро изменится.

Когда они подошли к двери его номера, вырезанной из красного дерева с тисненой президентской печатью по центру, ее сердце забилось в груди, когда она поняла, что входит в комнату, из которой, возможно, никогда не вернется.

«После тебя», — сказал он, стоя позади нее.

Кроме охранников, она не видела во дворце ни души, кроме Медведева. Интересно, есть ли там ещё кто-нибудь? Женщины? Президент?

Разрешили бы Медведеву убивать в таком месте?

«Я…», — проговорила она, и голос застрял в горле.

«Ты?» — игриво спросил Медведев, плотно закрывая за собой дверь.

Она заплакала. Это не было притворством, игрой. Это был спонтанный порыв, словно слёзы ребёнка.

«Я хочу домой», — тихо сказала она сквозь слезы.

Медведев рассмеялся, и этот громкий, звонкий звук вырвался из глубины его огромной груди, словно из бочки.

«Не глупи, дорогая. Ты же только что пришла».

«Нет», — сказала она, качая головой.

Она понимала, что готова поставить всё под угрозу, поставить под угрозу миссию. Лэнс находился внутри комплекса и рассчитывал на её участие.

Но она не смогла этого сделать. Её тело взбунтовалось. Оно отказалось подчиняться.

Она обернулась и посмотрела на Медведева.

«Слишком поздно менять свое мнение, глупая ты шлюха», — сказал он.

«Ты — муха в паутине. Крыса в клетке. Выхода нет».

Она не знала, что делать. Она не могла ясно мыслить. В голове помутилось, зрение затуманилось, и единственное, что она осознала, — это двери у дальней стороны кровати.

Действуя чисто инстинктивно, она побежала к ним. Ей пришлось перелезть через огромную кровать, мимо пламени каменного камина, и, не зная, идёт ли за ней Медведев, она ухватилась за медную ручку дверей и распахнула их.

Они вели к изогнутой лестнице, и она побежала вверх по ступенькам, не зная, куда они ведут.

Позади нее в комнате все еще слышался смех Медведева.

«Здесь тебе от меня не уйти», — проревел он.

Светлана продолжала бежать. Наверху лестницы была ещё одна дверь, ведущая в ещё один зал. Она пробегала мимо дверей, все одинаковые, с одной и той же печатью, вырезанной на панели. В конце коридора стояли два дворцовых стражника перед развевающимися российскими флагами. Наблюдая, как она бежит к ним, они застыли неподвижно, словно из камня.

Светлана потеряла туфли. Она уронила сумку. Она бежала, спотыкаясь, и, обернувшись, увидела, как из лестницы выныривает громоздкая фигура Медведева. Он мчался за ней с удивительной скоростью, словно набирающий скорость товарный поезд, и она поняла, что бежать ей некуда.

Конец коридора надвигался на неё. Словно внезапно ожив, двое стражников шагнули вперёд, не давая ей добраться до огромных позолоченных дверей позади них.

«Помогите мне», — закричала Светлана, подходя. «Помогите мне».

На последних шагах она упала на пол перед ними и поскользнулась вперед.

Они схватили ее, и на их холодных, безжизненных лицах не отразилось ни малейшего намека на эмоции или удивление от ее присутствия.

«Помогите мне!» — закричала она. «Он меня убьёт».

Охранники подняли её на ноги. Их пальцы вцепились в её плоть.

Их руки были холодны как лёд. Она уже знала, что они вернут её Медведеву.

«Отдайте её мне!» — рявкнул им Медведев, задыхаясь от погони. «Она моя».

«Нет, — закричала Светлана. — Нельзя».

Охранники подвели её к нему. Она вырывалась из их рук, колотя кулаками, но они словно не чувствовали её ударов, не слышали её мольб.

Медведев схватил её за волосы и рванул к себе. Она ударилась его грудью и упала на землю.

«Ты за это заплатишь», — прорычал он.

И вот, словно по какому-то чуду, солнце взошло рано утром, и коридор озарил свет.

Светлана обернулась. За спинами стражников золотые двери медленно распахнулись, словно врата замка.

В них был виден мужчина, стоявший в ярком свете комнаты позади него, и, когда глаза Светланы привыкли к темноте, она различила силуэт мускулистой, но невысокой фигуры. Казалось, он держал в одной руке хрустальный стакан, а в другой – сигару, слегка вытянув руки.

Он был невысокого роста, крепкого телосложения, но его поза, свет позади него, то, как склонили головы охранники, придавали ему ауру, граничащую с мессианством.

Светлана сразу поняла, что это президент России.

«Что все это значит?» — спросил он, и голос его не был ни тихим, ни громким.

«Господин президент», — начал Медведев, но затем остановился.

Президент взглянул на него, на Светлану, лежащую на земле у его ног, и сказал: «Медведев, ты гость. Тебя сюда не для того, чтобы срать. Тебя сюда привели ждать. Твое присутствие здесь нежелательно, его терпят, и ненадолго».

Светлана перевела взгляд с президента на Медведева. Она не понимала, что происходит. Президент закрыл двери, а Медведев повернулся и пошёл обратно, откуда пришёл.

Охранники подняли Светлану на ноги и повели ее обратно к входу.

«Ни слова о том, что вы видели здесь сегодня вечером», — сказал один из них, передавая её охранникам на нижнем этаже. «Что происходит во дворце, остаётся во дворце, понятно?»

85

Лэнс наблюдал в прицел, как двое охранников вывели Светлану из дворца. Она плакала, но, похоже, не пострадала. Подъехал военный автомобиль, и она села в него. На нём её доставили прямо к главным воротам.

Это было хорошо. Если она придумала, как добиться изгнания, это был умный ход. Это означало, что она была в безопасности.

Лэнс был единственным из них, кто остался внутри комплекса, а значит, ему одному предстояло выбраться обратно. А если по какой-то причине он не сможет, Лариса и Светлана будут рядом. С оставленными им удостоверениями личности и деньгами их шансы выбраться из страны были такими же высокими, как он мог надеяться.

Светлана вышла из восточного крыла здания, и Лэнс осмотрел его, выискивая следы присутствия Медведева. Судя по схемам, Лэнс знал, что именно там располагались гостевые апартаменты.

Он перекинул ремень винтовки через плечо и начал приближаться к дворцу. Было темно, но приходилось быть очень осторожным. Вся территория находилась под пристальным наблюдением, и его тепловой след был бы заметен даже при самом поверхностном сканировании.

Он добрался до выложенного камнем патио, где находился длинный бассейн.

Бассейн опустели на зиму и накрыли. За ним шла гравийная дорожка, окружавшая сам дворец. Кроме редких кустарников и нескольких газонных фигурок, между ним и внешними стенами дворца больше ничего не было.

Он проверил боеприпасы и глушители и достал несколько последних вещей из холщовой сумки.

Если бы он приблизился к дворцу ещё ближе, его движения, вероятно, сработали бы датчики движения, которые залили бы всё вокруг светом мощных прожекторов, закреплённых на крыше. Датчики были несовершенны. Он читал о том, что они так часто срабатывали из-за зверей или нерадивого охранника, что их приходилось отключать.

Однако он не мог себе позволить пойти на такой риск.

Электроника системы находилась в стальном корпусе на крыше. Он располагался на углу дворца, имел размеры примерно два на четыре фута и был выкрашен в белый цвет. Лэнс видел его со своего места и знал, что это один из четырёх таких корпусов, необходимых для поддержания работоспособности системы безопасности.

Если бы он был отключен, охранники бы поняли, что к ним проник нарушитель, это привело бы к запуску протокола эвакуации, и у Лэнса остались бы считанные минуты до того, как вертолеты начали бы приземляться на лужайке.

Но это также означало бы, что силы безопасности были бы слепы, пока система безопасности не перезагрузилась. Это давало бы ему около пяти минут, пока датчики и камеры были отключены.

Он лёг на каменную террасу и подготовил M82 для выстрела. Это был идеальный инструмент для этой задачи: дальнобойная противотанковая пушка с пятидюймовым стволом калибра .50.

пуля калибра.

Он был заряжен бронебойно-зажигательными пулями с серебряными наконечниками. Лэнс тщательно прицелился, а затем выдохнул, нажимая на курок. Выстрел был простым, но звук раздался так громко, что его услышали бы все мужчины, женщины и дети в радиусе пяти миль.

Прожекторы включились с громким гудением, когда электричество пошло по системе. Они залили весь комплекс таким ярким светом, что стало ярче, чем при дневном свете.

Лэнс остался лежать на земле, не двигаясь.

Он услышал лай собак со стороны главных ворот, а с башни над дворцом донесся пронзительный вой вручную активированной системы воздушной тревоги.

Где-то поблизости собирались военные силы, включая эвакуационные вертолеты и самолеты завоевания превосходства в воздухе.

Все находившиеся в комплексе знали о наличии утечки, но пока датчики не перезагрузятся, они не будут знать, где она находится.

Лэнс сосчитал до десяти, затем, оставив винтовку там, где она была, взял веревку, крюки и пистолеты с глушителями и бросился к стене дворца.

Он находился снаружи восточного крыла и забросил крюки на оконный выступ второго этажа.

Первая попытка прошла мимо цели, и когда он замахнулся для второго броска, стекло в соседнем окне разбилось, и пуля прошла совсем рядом с ним. Лэнс повернулся и всадил две пули в голову охранника, который выстрелил.

Затем он взмахнул крюком, и на этот раз тот зацепился за выступ.

Он забрался по веревке и, прежде чем забраться внутрь, разбил окно локтем.

Он находился в длинном коридоре с толстыми дверями из красного дерева, на каждой из которых красовалась печать президента России.

Слева от него к нему бежали двое охранников, а справа, в дальнем конце коридора, находились инкрустированные золотом двери, ведущие в президентский люкс. Оттуда ещё одна пара охранников приготовилась открыть огонь.

Лэнс нырнул в коридор и покатился вперёд, уклоняясь от множества пуль. Он выстрелил дважды, и двое охранников слева от него упали на землю. Перед ним были деревянные двери, и он проломил их, оказавшись в помещении, похожем на огромную примерочную. Полки были завалены чёрными кожаными туфлями, пиджаками, рубашками и галстуками. Бесчисленные зеркала вдоль стен начали разбиваться и рушиться, когда выстрелы из коридора преследовали Лэнса.

Лэнс нырнул за толстую деревянную скамью, которая тянулась вдоль центра комнаты, в то время как пули летали во все стороны, разбрасывая осколки стекла и щепки дерева.

Лэнс, стоявший за скамейкой, открыл ответный огонь, убив двух охранников, когда они вошли в комнату.

Кто-то бросил из коридора дымовую гранату, она пролетела в воздухе, оставив за собой газовый след, и приземлилась на пол у ног Лэнса.

Лэнс затаил дыхание и побежал к двери, быстро целясь в еще двух охранников в коридоре, которые попали в поле его зрения.

Через несколько минут весь коридор будет заполнен солдатами, но сейчас, если не считать убитых им людей, он был пуст.

Он посмотрел вверх и вниз. Коридор был огромным. Десятки дверей вели в комнаты, лестницы, ещё больше коридоров. Он ни за что не успеет найти Медведева.

Был только один шанс.

Ему нужны были рычаги воздействия.

Он бросился к президентскому люксу и бросился к огромным золотым дверям. Они распахнулись, и Лэнс влетел в комнату, полностью отделанную мрамором.

Перед ним находился огромный камин, в очаге пылал огонь, а вокруг были сокровища царей, награбленные и спрятанные поколениями российских олигархов.

У костра стоял мужчина, и, взглянув, Лэнс понял, что это президент. В его руке, направленной на Лэнса, блестел пистолет, словно сделанный из серебра.

В руке Лэнса был пистолет, направленный на президента.

На лице президента появилась странно довольная улыбка, как будто он был рад вторжению.

«Что у нас тут?» — сказал он.

«Скажи мне, где Медведев, и я тебя не убью», — сказал Лэнс.

Президент невесело рассмеялся. «Может быть, если бы вы не лежали ничком, я бы волновался больше».

«О, вам стоит очень волноваться», — сказал Лэнс, поднимаясь на ноги.

Он оглядел комнату. Они находились на углу здания, окна выходили на запад и юг.

У него было мало времени, но ему нужно было узнать, где Медведев, прежде чем покинуть комнату. Ему ни на секунду не пришла в голову мысль убить президента.

Это было против правил.

Хоть они и неписаные, правила настолько глубоко укоренились в сознании обеих сторон, что их не стали бы отменять даже в такой ситуации, как нынешняя.

Российский президент не был другом Америки. Он десятилетиями был занозой для руководства США. Он превысил лимит своих полномочий, отказался отречься от власти, накопил одно из крупнейших частных состояний в мире, перевооружил российскую армию и подавил внутреннюю оппозицию своему правлению с жестокостью, невиданной со времён холодной войны.

И все же каждый агент ЦРУ, когда-либо ступавший на священную землю легендарной Фермы, знал, что нельзя лишать жизни такого человека, как он.

Это не было пережитком ушедшей эпохи дипломатии и государственного управления.

Это не было ошибочной верой в какой-то международный моральный кодекс.

Это был аморальный расчет, основанный на реальной политике.

Холодный и суровый факт заключался в том, что палец российского президента лежал на кнопке, способной нанести ядерный удар такой мощности, что он мог бы уничтожить жизнь на планете.

Это было последнее сдерживающее средство.

Ты не убил человека, обладающего такой силой.

Во-первых, неудачная попытка может спровоцировать Холокост.

Но даже если бы это удалось, неизвестно, в чьи руки перейдет бразды правления. Кто унаследует власть? И каким будет этот человек, если его предшественника убьёт убийца?

Просто не было ни одного сценария, при котором американские военные могли бы получить выгоду от устранения действующего президента России.