Русский: Американский убийца (Триллеры Лэнса Спектора, книга 2)

«Вы человек Рота, не так ли?» — сказал президент. «Спектор что-то вроде того».

«Лэнс Спектор», — сказал Лэнс.

«Лэнс Спектор», — сказал президент, выходя вперед.

Он вытянул пистолет перед собой, а палец положил на спусковой крючок.

Лэнс отступил назад, чтобы его не было видно из коридора или через окна, его пистолет был направлен в пространство между двумя расчетливыми глазами президента.

«Вы, конечно, должны понимать, что убийство Медведева ничего не изменит. Оно не вернёт потерянных жизней. Оно не компенсирует сокрушительный удар по престижу Америки».

«Речь идет не об американском престиже», — сказал Лэнс.

«Конечно, так и есть, — сказал президент. — Рано или поздно всё сводится к престижу».

«Это личное», — сказал Лэнс.

Президент кивнул. «Конечно. Чуть не забыл. Это ведь твоё лицо на всех новостных каналах, да? Ведь именно на тебя всё это сваливают».

«Пока Медведев в гробу, я смогу спать по ночам».

«Это вы сами себе говорите», — сказал президент.

Солдаты в коридоре начали нервничать.

«Сэр, — крикнул их командир. — Что там происходит?»

«Передайте им, чтобы отступили», — сказал Лэнс.

«Они не отступят».

«Тогда скажите им, чтобы привели Медведева».

«Ты же знаешь, я так не могу».

«Если ты этого не сделаешь, я нажму на курок», — сказал Лэнс.

«Вы стреляете, я стреляю», — сказал президент.

Лэнс оглядел комнату. «Я рискну и скажу, что вы потеряете от этого обмена больше, чем я».

Президент не мог с этим поспорить.

«Ваш приказ не позволяет вам убить такого человека, как я», — сказал он.

«К чёрту мои приказы», — сказал Лэнс. «Скажи им, чтобы привели Медведева к двери, иначе тебе конец».

Впервые в глазах президента мелькнула тень сомнения.

«Сделай это», — сказал Лэнс.

«Ты меня не убьёшь, — сказал президент. — Ты — собака, обученная подчиняться приказам».

«Вы читали отчёты, — сказал Лэнс. — Вам решать, выполнять мне приказы или нет».

Президент пристально смотрел на него, его зрачки-бусинки просчитывали варианты, оценивали шансы. Они напомнили Лэнсу глаза ворона.

«Как долго вы еще готовы рисковать своей жизнью ради Медведева?»

сказал Лэнс.

Прошло ещё мгновение: взгляд президента метнулся от пистолета Лэнса к его глазам, затем обратно, и напряжение, казалось, покинуло его тело. Он опустил оружие на долю дюйма. Палец сдвинулся со спускового крючка.

«Это не обязательно должно произойти сегодня», — сказал он.

Лэнс улыбнулся. «Это произойдёт сегодня».

Президент пожал плечами. «Потребовалось десять лет, чтобы выследить Усаму бен Ладена».

«Через десять лет я не вернусь, чтобы закончить это».

Президент знал, что все кончено.

«Да ладно тебе», — сказал Лэнс. «Ты не будешь устраивать со мной перестрелку».

Президент покачал головой и повернулся к коридору.

«Приведите Медведева», — крикнул он. «Приведите его немедленно».

Лэнс кивнул. «Это было так сложно?»

«Не так уж и сложно, — признал президент, — но все равно обидно».

Лэнс не спускал глаз с коридора, окон, потолка. Каждая секунда приближала момент, когда элитная гвардия президента предпримет вооружённый ответ.

«Он был умным существом», — сказал президент.

«Ты найдешь нового питомца», — сказал Лэнс.

Президент покачал головой. «Не такой, как этот. Поистине уникальное творение».

«Никто не уникален».

«Он всё предвидел, — сказал президент. — Он сказал мне, что ваш президент не начнёт войну из-за этого».

«Возможно, еще будет война», — сказал Лэнс.

«Нет», — сказал президент, качая головой. «Войны не будет. Ваш президент возложит вину за это на вас, Лэнс Спектор. Вот увидите».

Ты войдешь в историю как террорист. Безумный сумасшедший.

«У меня есть проблемы поважнее, чем страница в учебнике истории».

Президент пожал плечами. «Если позволите мне дать вам совет, господин Спектор, вам нужно изменить свои приоритеты».

Лэнс пожал плечами. Президент пытался выиграть время. «Передай им, пусть поторопятся», — сказал он.

Внезапно из соседней комнаты раздался взрыв. Небольшие деревянные двери сорвало с петель, и они влетели в комнату, а затем появился огненный шар и поднялась волна густого чёрного дыма.

В тот же миг разбились оконные стекла, и Лэнс увидел лучи света от оружия солдат, проникающие в комнату со всех сторон.

Взрывной волной его отбросило к стене, но у него все еще были оба пистолета.

Пока солдаты видели только дым перед собой, Лэнс следил за лучами света, ведущими прямо к ним. Он выстрелил дважды, перекатился, выстрелил ещё дважды и снова сменил позицию.

Примерно за десять секунд он убил всех солдат в комнате, не сделав ни единого выстрела в ответ, а когда дым рассеялся, он смог разоружить президента и приставить пистолет к его виску.

«Скажите им, чтобы отступили», — крикнул Лэнс.

Президент был в оцепенении, дезориентирован, из уха у него текла кровь. В пыли и дыму он ничего не видел. Он ничего не слышал, потому что взрыв оглушил его.

«Скажи им», — крикнул Лэнс, его рот оказался в дюйме от уха президента.

«Уйди!» — закричал президент. «Уйди, ради Бога!

Это приказ».

«Дайте мне Медведева, или игра окончена!» — крикнул Лэнс. «Я не собираюсь валять дурака».

Из коридора раздался голос: «Медведев здесь».

Когда окна были открыты, дым рассеялся настолько, что Лэнс смог разглядеть дверной проем.

В нём он увидел двух солдат, а между ними, сжатый в объятиях, стояла огромная туша альбиноса. Даже в темноте его кожа, казалось, светилась, полупрозрачная, словно кожа головоногого моллюска.

«Подведите его ближе», — сказал Лэнс, держа президента перед собой как щит.

Солдаты подтолкнули Медведева вперед, а Лэнс протянул руку и потянул его за шиворот.

«Мы встретились снова», — сказал Лэнс, пощипывая мужчину за бледные щеки, оттягивая его рот и веки, убеждаясь, что здесь нет никакого обмана.

«Это он», — сказал президент.

Лэнс был доволен.

«Этот человек сам по себе, — сказал он. — Альбинос. Белый медведь».

«Сирота», — сказал президент.

Лэнс бесцеремонно поднял пистолет, приставил его к бледному лбу Медведева и нажал на курок.

Тем же движением он толкнул президента вперед, на двух солдат, державших Медведева, и побежал прямо к окну слева от него.

Пока огромное тело Медведева все еще падало на землю, ударяясь об пол, словно упавший мешок с песком, Лэнс уже парил в воздухе за пределами комнаты.

Он упал с первого этажа и ударился о землю, используя все четыре конечности, чтобы распределить силу удара. По всему дворцу солдаты бросались к окнам, открывая огонь, а впереди, на заснеженной лужайке, образующей периметр вокруг дворца, их было ещё больше.

Лэнс открыл огонь по ближайшему из них, затем побежал обратно к дворцу, выпустил две пули в окно первого этажа, а затем прорвался через него в огромную библиотеку.

У соседнего окна стоял солдат. Лэнс выстрелил в него и продолжил движение, за считанные секунды пересек библиотеку. Он нырнул через другое окно на дальней стороне здания, снаружи.

Зная территорию дворца, он знал, что от западного фасада к лесному массиву, использовавшемуся для охоты, тянется ряд елей. Он нашёл эти деревья на фоне неба и проследил за ними до леса.

Система безопасности была восстановлена, и прожекторы освещали каждый его шаг. Над головой пролетали вертолёты и истребители, некоторые открывали огонь, но он добрался до леса, где кроны деревьев давали ему некоторое укрытие.

Лес вел к периметру комплекса.

Деревья за пределами периметра были вырублены в целях безопасности, но никто не подумал очистить деревья внутри ограждения.

Лэнс забрался на одно из деревьев, выбрался на ветку и, перебравшись через стену, спрыгнул на нее.

Он приземлился на мотки колючей проволоки и был вынужден ухватиться за нее, когда потерял равновесие.

Лезвия оставили глубокие раны на его плоти, он не смог удержаться, и через мгновение он уже лежал на земле за пределами периметра, истекая кровью от сотен порезов бритвой.

Вертолётные прожекторы осветили местность. Он слышал лай собак и крики мужчин. В нескольких метрах впереди протекала холодная река с чёрной водой, по берегам покрытая тонким слоем льда, но в центре текла вода.

Не раздумывая, он подбежал к нему и прыгнул в воду.

86

Рот с нетерпением ждал, пока его машина проезжала мимо охраны Белого дома. Президент вызвал его, и было так поздно, что это могло означать только одно.

Президент узнал о том, что сделал Лэнс.

Это означало неприятности.

Придя в Овальный кабинет, он обнаружил президента в халате и тапочках, потягивающего бренди.

«Господин президент», — сказал Рот.

«Рот», — сказал президент, и выражение его лица не выражало ничего.

«Я полагаю, что возникла какая-то проблема, сэр», — сказал Рот.

«Проблема?» — спросил президент. «Только если вы считаете проблемой открытое восстание».

«Я приказал ему отступить, сэр», — сказал Рот.

«Ты ему приказал? Что вообще значит приказ для такого человека?»

«Я знаю», — сказал Рот, притворяясь подавленным.

По правде говоря, он позволил Лорел и Татьяне продолжать снабжать Лэнса информацией, необходимой для выполнения его миссии. Но ни ему, ни Лэнсу не пошло бы на пользу сообщить об этом президенту сейчас.

Президент покачал головой. Он налил Роту бокал бренди и сказал: «Присаживайся, Леви. Нам нужно поговорить».

Рот сел на диван и отпил бренди. У него был насыщенный аромат бурбона.

«Вам нравится эта штука?» — спросил президент.

«Да, сэр», — сказал Рот, делая еще глоток.

«Кентукки», — сказал он, поднимая бокал. — «Выдержанный в старых бочках из-под бурбона».

«Хороший, как любой коньяк».

Рот сделал ещё один глоток. Вино было вкусным. Он откинулся на спинку дивана и приказал себе наслаждаться напитком. Что бы ни приготовил для него президент, это были не очень хорошие новости.

«Итак», — сказал президент, наклоняясь вперед, — «я не буду заставлять вас гадать, зачем я вас вызвал».

«Я уверен, у меня есть идея», — сказал Рот.

«Тебе это не понравится».

«Я большой мальчик, сэр».

Президент глубоко вздохнул, выигрывая время, прежде чем сказать: «Я слышал, Спектор уже летит обратно».

«Он должен приземлиться в аэропорту Даллеса через несколько часов», — сказал Рот.

«Мои люди сказали мне, что рейс был из Киева».

«Совершенно верно, сэр», — сказал Рот, удивленный тем, что президент нашел время ознакомиться с подробностями.

«И с ним двое граждан России».

«Верно, сэр. Две женщины. Одна из них была первоначальным источником информации об угрозе».

«Лариса Чиповская», — сказал президент.

«Верно, сэр», — сказал Рот, все больше беспокоясь о том, как много президент, похоже, знал об операции.

«Сестра вашей недавней перебежчицы, Татьяна Александрова».

Рот прочистил горло. «Сводная сестра», — поправил он, — «но да, сэр».

«И вместе Спектор и эти русские женщины проникли в президентский дворец в Ново-Огарево и убили человека, стоявшего за взрывами посольств».

«Михаил Медведев, сэр».

«Белый медведь», — сказал президент.

«Верно, сэр».

Президент откинулся назад и отпил бренди. «Значит, мы согласны по основным фактам?»

Рот кивнул.

Это было плохо.

Он работал при нескольких администрациях, и одно правило оставалось неизменным: чем больше подробностей вникал президент, тем больше проблем это создавало.

«Прежде всего, — сказал президент, — я хотел бы знать, какой информацией о взрывах располагал Лэнс Спектор до того, как они произошли, и почему он ничего не сделал, чтобы их остановить».

«Сэр, — сказал Рот, — Лэнс пытался поднять тревогу. Наши люди заперли его в камере. На самом деле, человек, которого они послали допросить его, был тем самым Медведевым, который позже оказался террористом».

«Как получилось, что русский допросил агента ЦРУ в США?

посольство?"

«Сэр, — сказал Рот, — несколько месяцев назад безопасность посольства была передана в руки российского подрядчика».

«И кто это разрешил?»

Рот не хотел говорить президенту, что сам дал на это разрешение, поэтому он промолчал.

Президент вздохнул. Он прекрасно знал, что привело к этой ситуации, и это не имело никакого отношения ни к Роту, ни к Лэнсу Спектору.

На столе стоял хьюмидор. Он открыл его. Достал две сигары и предложил одну Роту.

Роту не понравилось направление разговора, но он взял сигару.

«Рот», — сказал президент, и его тон приобрел более заговорщический оттенок,

«Я хочу, чтобы вы ответили мне прямо».

«Конечно, сэр».

«Будет ли в нынешних обстоятельствах оправдано военное вмешательство против России и Китая?»

«Оправдано, сэр? Абсолютно оправдано. Они напали на нас. В этом нет никаких сомнений. Если мы не ответим на эту провокацию, мы дадим им полную свободу действий.

Мы говорим миру, что им всё сойдет с рук. Кто знает, к чему это приведёт? И сколько ещё смертей это приведёт?»

«Еще больше смертей?» — сказал президент.

«Да, сэр».

«Но, конечно, риск войны с такими сильными противниками также сопряжен с риском большего числа смертей».

Рот горячился. Он видел, к какому аргументу готовится прибегнуть президент, и это ему не нравилось.

«При всем уважении, сэр, когда кто-то бьёт вас в живот, вы должны дать сдачи. В противном случае вы навлекаете на себя гнев, как на боксёрскую грушу».

«Как противостоять школьному хулигану».

«Да, сэр. Именно».

Президент кивнул. Он поднял руку, предупреждая Рота, что ему не понравится то, что он собирается сказать, а затем сказал: «А что, если за атаками не стоят Кремль и Пекин?»

Рот покачал головой. «Они стояли за атаками, сэр. Вне всяких сомнений. Спектор лично расправился с Медведевым. Инициатором был русский.

Китайцы с этим согласились».

«Насколько я знаю, он также встречался лицом к лицу с президентом России».

Рот кивнул. Он знал, что это станет камнем преткновения.

Он не мог ничего сказать, чтобы смягчить ситуацию. Российский президент был неприкасаем, и Лэнс это знал. Ему не следовало приближаться к нему.

«Послушай, Рот, — сказал президент, — здесь разговариваем только мы с тобой.

Спитболинг, если хотите.

Рот вздохнул. Оставался только один выход. «Пожалуйста, не отступайте, сэр», — сказал он. «Это вызов. Русские испытывают нас. Проверяют, есть ли у нас ещё силы бороться».

«Я не согласен», — сказал президент. «Если мы найдём неопровержимые доказательства того, что за этими атаками не стояли Россия и Китай, то никаких проблем не будет».

«Но таких доказательств не будет», — сказал Рот. «И быть не может».

Президент пожал плечами. «Всё ещё размышляю», — сказал он. «Какая будет польза, если мы найдём такие доказательства?»

«Сэр, — возразил Рот. — Я не хочу, чтобы за атаками стояли Россия и Китай, как и вы, но они есть. Они это сделали. Генералы в Москве, генералы в Пекине, они нанесли нам удар, сэр, и ударили сильно. Если мы отступим сейчас, мы покажем миру, что мы больше не являемся доминирующей сверхдержавой».

Президент поморщился, Рот знал, что его слова задели его за живое, но президент продолжал настаивать.

«Просто ответь на вопрос, Рот».

«Какие преимущества получат наши два крупнейших соперника от того, что не будут нападать на нас?»

«Рассмеши меня, Рот».

«С чего бы начать, — сказал Рот. — Война с Россией была бы кошмаром.

В этом нет никаких сомнений. Они не только обладают ядерным арсеналом, способным уничтожить всю планету, но и продемонстрировали вопиющую готовность нарушить устоявшиеся международные нормы. Они нарушили

на наших выборах, пытались разжечь внутренние беспорядки, они взломали нашу инфраструктуру и отключили электроэнергию на целых участках национальной сети, они использовали военизированные формирования и наемников, чтобы напрямую бросить вызов нашим вооруженным силам на Ближнем Востоке…».

«Значит, они будут бороться грязно?» — сказал президент.

«Они будут сражаться грязно и жёстко, сэр. Они уже продемонстрировали наглую готовность бросать нам вызов по всему миру. Как будто они больше нас не боятся».

«А если бы мы сейчас, когда выборы так близки, пошли на конфликт?»

сказал президент.

«Всё, что мы видели, они усилят в сто раз, сэр. Кибератаки, дезинформация, подкуп избирателей — всё это выйдет на новый уровень».

«Они могут повлиять на исход».

«Они могут разрушить всю вашу администрацию, сэр. Не только вашу карьеру, но и каждого члена кабинета министров. Они десятилетиями собирали компромат. Я видел кое-какой компромат, сэр. Наших военных лидеров, ключевых лидеров Палаты представителей и Сената, даже нас с вами, они разорвут в клочья тем, что им известно».

Президент кивнул. Он всё это знал. Он знал, что Рот тоже это знает. Он просто доносил свою мысль. Он не собирался воевать с Россией, потому что это будет стоить ему президентства.

«И ты даже не начал обсуждать реальные военные действия, Рот, не так ли?»

«Нет, сэр», — признал Рот. «Война против России не имела бы себе равных на памяти ныне живущих. Если говорить о голых цифрах, Россия всегда была сверхдержавой. У них два миллиона резервистов и достаточно обычных сил, чтобы сделать наземное вторжение немыслимым. А что касается бюджета, то, учитывая обменный курс, у них есть примерно один доллар на каждые три доллара, которые мы даём Пентагону. Это позволило им провести столь агрессивную модернизацию, что практически при любом сценарии любое столкновение вынудило бы нас понести расходы, на которые мы не были готовы пойти со времён Вьетнама, а может быть, даже со времён Второй мировой войны».

«Пентагон заявляет, что они в состоянии начать наземное вторжение в страны Балтии в течение нескольких часов», — сказал президент.

«Верно, сэр. Они адаптировали свои сухопутные войска именно для этого боя. Новый танк Т-14, их истребитель пятого поколения, расширенная...

жизни подводных лодок класса «Акула» и класса «Оскар», они готовы к бою в Балтийском регионе».

«А еще есть их ядерный арсенал».

«Конечно, сэр. Это само собой разумеется».

«В любом случае, Рот, расскажи мне».

Рот вздохнул. «Более восьмидесяти процентов модернизировано. Они сняли с вооружения МБР РС-36 и заменили их на «Сатана-2».

«Удачное название», — сказал президент.

Рот кивнул.

«Можно ли сказать, что они грозные?»

«Так оно и есть, сэр».

«Готовы к бою?»

«Они бы забили нас кровью в бою, сэр. В этом нет никаких сомнений».

«То есть можно смело сказать, что существуют веские причины, по которым главнокомандующий может захотеть сделать все возможное, чтобы избежать горячей войны с Россией?»

«Горячая война с ними была бы ближней и личной, сэр. Мы бы победили, в этом я не сомневаюсь…»

«Но какой ценой, Рот?»

Рот посмотрел на него, посмотрел в глаза самого могущественного человека на планете и понял, что тот не способен сражаться в этой борьбе.

«Если мы не начнём бороться с ними сейчас, сэр, они только наглеют. Станут агрессивнее. Они будут вкладываться во всё более разрушительные технологии».

Президент поднял руку. «А теперь скажите мне, как бы мы выступили против Китая?»

«Во-первых, у Китая нет ядерного арсенала времён холодной войны, — сказал Рот. — Во-вторых, у них нет опыта боевых действий, который мы накопили в Ираке и Афганистане. Их силы ещё молоды и неопытны».

«То есть Китай не игрок?»

«Я этого не говорил, сэр».

«Тогда объясни мне всё по полочкам, Рот. Расскажи мне так, словно я первый день в должности.

Чего мне бояться Народно-освободительной армии?»

«Ну, сэр, во-первых, это огромная численность. На данный момент у них полностью модернизированная армия численностью в миллион человек».

«И у них новый танк, не так ли?»

«Тип 15, сэр».

«А их флот? Они ведь тоже туда инвестируют, не так ли?»

«Верно, сэр. Их флот теперь крупнейший в мире. Они вводят в строй двадцать новых кораблей в год. Мощные, современные корабли.

Авианосцы, атомные подводные лодки нового поколения, подводные беспилотники».

«А в воздухе?»

«Они купили или украли все необходимые им технологии, чтобы сделать активные операции в их воздушном пространстве крайне опасными».

«Если бы мы попытались нанести авиаудары?»

«Мы потеряем самолеты и пилотов, сэр».

«Много самолетов и пилотов».

«Верно, сэр».

"Продолжать идти."

«У них есть новая система воздушного оповещения с передовыми беспилотниками и интегрированным искусственным интеллектом».

«А баллистические ракеты?»

Триста боеголовок, и их число стремительно растёт. При нынешнем уровне развития у них есть промышленная база, чтобы превзойти нас в производстве. У них уже больше ракет средней дальности, чем у нас и России вместе взятых, благодаря их отказу присоединиться к договорам о нераспространении времён холодной войны. Они также разработали гиперзвуковой потенциал, потенциально сопоставимый с нашим, а также новые грозные противокорабельные ракеты.

«Убийцы авианосцев».

«Так они их называют, сэр».

«Могут ли они уничтожить наших авианосцев, Рот?»

«Никто не знает, сэр. Они никогда не пробовали».

«Они никогда не пытались».

«Нет, сэр».

Президент коротко рассмеялся. «А мы ведь не хотим, чтобы они пытались, правда, Рот?»

Рот покачал головой.

«У них есть жало в хвосте, — сказал президент. — Разве не так?»

«Так и есть, сэр».

«Так что имейте это в виду, когда я скажу то, что скажу дальше».

Рот кивнул. Он больше ничего не мог сделать. Он видел, что президент принял решение. Он был слишком напуган, чтобы бороться.

«Как главнокомандующий этой страны, — заявил он, — я не могу с чистой совестью втянуть нас в две войны, которые могут, даже по самым скромным подсчетам, унести миллионы жизней американцев».

«Я не понимаю...», — сказал Рот, прежде чем президент его перебил.

«Это не вопрос политики, Рот. Я знаю, что люди сплотятся ради войны».

«Это вопрос готовности, потому что…».

«Это вопрос веры, Рот».

«Вера, сэр?»

Президент кивнул. Он посмотрел на Рота очень пристально, почти до такой степени, что тот почувствовал себя неловко, и спросил: «Вы верите, Рот?»

«Простите, сэр. Я не совсем понимаю, о чём вы спрашиваете».

«Ты молишься, Рот? Богу? Создателю?»

Рот выглядел смущённым. Он не был атеистом, ни в коем случае, но прошло уже очень много времени с тех пор, как он думал о чём-либо, кроме самых мирских забот.

«Неважно, — сказал президент. — Вам не обязательно отвечать».

«Дело не в этом, сэр».

«Дело в том, — продолжил президент, — что война в тех масштабах, которые вы предлагаете, будет иметь апокалиптические масштабы».

Рот не знал, что сказать. Конечно, война — это апокалипсис. Каждая война, с незапамятных времён, была апокалипсисом для тех, кто в ней сражался.

Но они боролись.

Если бы пришлось.

«Значит, вы хотите, чтобы им всё сошло с рук?» — спросил он.

«Нет», — сказал президент. «Человек, стоящий за этим, мёртв, не так ли?»

«Убит вопреки твоему приказу», — сказал Рот, а затем пожалел об этом.

«Да, — сказал президент. — Вы правы. Что подводит меня к сути нашего разговора».

Рот знал, что он собирался сказать, но не решился перебить.

«У нас есть кадры того, как Спектор проникает в посольство в Москве.

Пока он сбегал, у нас за главными воротами царил хаос. Ради блага нации я должен повесить эти нападения на кого-то.

«Сэр», — сказал Рот, но президент остановил его.

«Это выбор между одним человеком, — сказал президент, — и жизнями миллионов. И я выбираю одного человека».

«Я не думаю, что можно оценивать выбор таким образом, сэр».

Президент покачал головой. «Уверен, вы правы, Рот, но я не могу позволить себе роскошь философствовать. Наши ядерные силы находятся в состоянии максимальной боевой готовности с тех пор, как президент Кеннеди выступил против Хрущёва».

«Кто сказал, что цель не оправдывает средства?» — сказал Рот.

«Макиавелли?»

«Овидий», — сказал президент.

Рот кивнул. «Овидий».

Президент покачал головой. «Мне жаль, что мы не можем прийти к единому мнению, Рот, но решение принято. Команда АНБ уже фальсифицирует доказательства. Официальная позиция будет заключаться в том, что Спектор стоял за взрывами в Москве и Пекине».

«Понятно, сэр», — сказал Рот.

«Мне нужны ваши заверения в том, что ЦРУ не станет больше выкидывать трюки, когда приземлится самолет Спектора».

Рот кивнул.

«Я серьёзно, Рот. Никаких уловок».

«Конечно, сэр. Даю слово. Никаких уловок».

87

Услышав решение президента, Лорел с трудом удержалась, чтобы не швырнуть стакан через всю комнату. Она сидела в гостиной с Татьяной и Ротом. Камин горел. Была глубокая ночь, и Рот только что вернулся с закрытой встречи в Белом доме.

«Лэнс — последний человек, который должен брать на себя вину за это», — сказала она.

Рот кивнул. Было ясно, что он недоволен решением, но ей от этого было не легче смириться.

«Он единственный, кто пытался это остановить», — сказала она.

«Я знаю, Лорел».

«Это Сандра нас трахнула».

«У нее родилась дочь», — сказал Рот.

«Кого мы спасли».

«Я знаю, Лорел. Я знаю».

Лорел поняла, что стиснула зубы. Она глубоко вздохнула и попыталась снять напряжение.

«А как же те две женщины?» — спросила Татьяна. «Лариса и Светлана».

«Они летят рейсом Лэнса», — сказал Рот. «Президент о них не упоминал, так что, с нашей точки зрения, они всё ещё въезжают в страну под нашей защитой».

«Что ж, — сказал Лорел, — учитывая все эти махинации, кому-то из нас лучше быть там, чтобы убедиться, что это произойдет. Сейчас я могу доверять президенту лишь настолько, насколько это возможно».

Рот посмотрел на неё. Казалось, он читал её мысли. Её лицо оставалось бесстрастным, не выдавая ничего.

«Я думаю, это хорошая идея», — наконец сказал он.

Лорел была удивлена. Она не ожидала, что он согласится хоть с чем-то из того, что она сказала.

«Татьяна, — сказал он. — Тебе тоже стоит там быть. Лариса, в конце концов, твоя сестра».

«Благодарю вас, сэр», — сказала Татьяна.

«Я хочу, чтобы вы оба были там, как только приземлится самолёт. Что бы они ни задумали для Лэнса, Лариса и Светлана не должны в это вмешиваться».

«Поняла, сэр», — сказала Татьяна.

«Сандра собирается закрыть всё на карантин», — продолжил Рот. «Вам может быть сложно добраться до аэропорта».

«Вы не можете получить для нас разрешение?» — спросила Лорел.

«После того, что вытворил Лэнс, я не думаю, что сейчас подходящее время для нас оказывать кому-либо услуги».

«И как же мы туда попадем?»

Рот посмотрел на неё. «Лучший путь, — сказал он, — через восточный служебный вход. Он выведет вас прямо на взлётно-посадочную полосу».

Лорел и Татьяна переглянулись, затем на Рота.

«Ты говоришь то, что я думаю?» — спросила Лорел.

«Я просто объясняю схему аэропорта».

«Но они не будут знать, что мы придем?»

«Чтобы ЦРУ могло максимально обеспечить безопасность наших перебежчиков, мы имеем право присутствовать на взлётно-посадочной полосе в момент приземления самолёта. Насколько мне известно, никто не отдавал никаких распоряжений об обратном».

Лорел и Татьяна снова переглянулись, не зная, говорит ли Рот то, что они подумали.

«Идите сейчас же», — сказал Рот, взглянув на часы. «Снаружи ждут две машины».

«Два?» — спросила Лорел.

Выражение лица Рота не оставляло места для сомнений. «На случай, если вы не сойдётесь снова».

Когда Лорел и Татьяна вышли на улицу, два черных Mercedes-Benz AMG

Их ждали внедорожники G-класса. Что касается ускорения и мощности, то было ясно, что имел в виду Рот.

«Отличные поездки», — сказала Лорел.

Татьяна кивнула: «Посмотри сзади».

Лорел заглянула назад и увидела, что машина была загружена бронежилетами, инфракрасными очками, баллончиками со слезоточивым газом и гранатометами, электрошокерами и разнообразным огнестрельным оружием.

«Блядь», — сказала она.

«Он не шутил».

«Он хочет, чтобы мы вызволили Лэнса».

«Это будет означать неприятности».

Лорел кивнула. «Да, так и будет».

Они поехали в аэропорт, Лорел была во главе, и когда они добрались до служебного входа, то обнаружили, что он не охраняется, а заблокирован воротами.

Лорел подъехала к машине и вышла.

Татьяна подошла к ней.

Они уже заметили признаки усиления мер безопасности в аэропорту. Были вызваны военные, и вдоль некоторых подъездных путей выстроились транспортные средства. Сейчас они были пусты, что означало, что войска уже развёрнуты по всей территории.

На взлетно-посадочной полосе перед терминалом выстроились в ряд шесть модифицированных вертолетов H-60 Black Hawk с работающими двигателями. Они не могли взлететь, не создав помех коммерческому трафику аэропорта, но были готовы к взлету в случае чего.

«Похоже, они к нам готовы», — сказала Татьяна.

Лорел кивнула.

Татьяна вытащила из пальто пистолет с глушителем и одним выстрелом сломала замок на воротах.

Затем они выехали на бетонное полотно, простиравшееся перед ними, словно солончаки.

Вдалеке они увидели отряд, который был собран для задержания Лэнса, включая дюжину машин MRAP, вооруженных пулеметами 50-го калибра.

пулеметы калибра .

Лорел подъехала прямо к ним и, приблизившись, увидела Сандру Шрейдер вместе с командирами.

Некоторые солдаты схватились за оружие, но Сандра приказала им отступить.

«Почему ты здесь, Лорел?» — спросила Сандра с ноткой нервозности в голосе. «Рот получил приказ отступить».

«Расслабьтесь», — сказала Лорел. «Мы здесь только для того, чтобы обеспечить безопасное задержание наших двух перебежчиков».

«Мы можем позаботиться об этом для вас», — сказала Сандра.

«Они все еще находятся под нашей юрисдикцией», — сказала Татьяна.

Сандра промолчала. Стрелы бронемашины медленно повернули в сторону Лорел и Татьяны.

На секунду Лорел подумала, что они вот-вот откроют огонь. Им было приказано не позволять никому вмешиваться в задержание Лэнса. Командование обратилось к Сандре за указаниями, что делать.

Сандра посмотрела на Лорел.

Лорел едва заметно наклонила голову в сторону и слегка приподняла бровь.

Она ждала.

Сандра колебалась.

И вот наконец она подняла руку и сказала: «Она права. Мы здесь ради Лэнса Спектора. Русские не были упомянуты в указе президента.

Они по-прежнему принадлежат ЦРУ».

88

Президент Монтгомери стоял перед пресс-залом Белого дома, глядя сверху вниз на десятки журналистов. Рядом с ним находились начальник штаба, председатель Объединённого комитета начальников штабов и директор Агентства национальной безопасности Сандра Шрейдер. Он не хотел, чтобы у кого-либо возникли сомнения в том, что вся администрация едина в своих взглядах на его речь.

Камеры мигали и щелкали, словно множество пулеметов.

На пресс-конференции собралось больше репортёров, чем он когда-либо видел. На мероприятии присутствовали представители всех национальных и международных СМИ, и его пресс-секретарь изо всех сил пытался успокоить толпу.

Сандра написала эту речь. Она не хотела этого делать, ей было противно каждое слово, но он не оставил ей выбора.

Даже сам президент был вынужден признать, что, взглянув на документ, он почувствовал угрызения совести.

Это было неправильно.

Это была ложь.

Произнеся эту речь, Ингрэм Монтгомери переступил красную черту, которую сам себе обозначил много лет назад. Он собирался совершить один из тех поступков, которые всегда клялся не совершать.

Он собирался солгать стране и миру, он собирался противостоять злу и он собирался бросить хорошего человека, верного человека на растерзание волкам.

У него не было выбора.

Быть лидером означало принимать трудные решения. Неприятные решения. Даже отвратительные.

И ставки не могли быть выше.

Несмотря на его предыдущие попытки смягчить риторику и сосредоточить внимание на Лэнсе Спекторе, освещение в национальных СМИ продолжало фокусироваться на угрозе войны.

Некоторые называли это Третьей мировой войной.

Другие называли это второй холодной войной.

В любом случае, речь шла о чём-то, угрожавшем самому существованию человечества на планете. И никогда ещё со времён окончания Второй мировой войны это не было так близко, как сейчас.

Отношения между Америкой, Китаем и Россией стремительно ухудшались, и президент Монтгомери не собирался позволить трем крупнейшим когда-либо созданным военным силам напасть друг на друга.

Он не мог этого допустить.

«Мы готовы к вашему приезду, сэр», — сказал пресс-секретарь.

Он кивнул и шагнул к трибуне. Вспышки камер замигали, словно предупреждая его не произносить слова, которые он собирался произнести.

Он прочистил горло.

«Дорогие мои американцы», — начал он.

Это было время, которое он зарезервировал для самых важных объявлений.

Он взглянул на собравшихся, затем на суфлера.

«Я обращаюсь к вам в момент серьезной национальной опасности».

Камеры замелькали, как шершни.

«Повсюду говорят о войне».

Он поднял глаза, чтобы увидеть эффект своих слов.

Это слово можно услышать на улицах, в городах, в самом сердце нашей великой страны. Все СМИ, все газеты и журналы, все публицистические статьи и кабельные новостные программы одержимы им. Даже в самых священных залах власти, в нашем Конгрессе, и да, даже в Овальном кабинете, слово «война» у всех на устах.

В зале стало очень тихо.

«Есть те, кто считает эти бомбардировки величайшим нападением на наше положение в мире за всю историю. Они говорят, что со времён Перл-Харбора мы не были свидетелями столь вопиющего оскорбления».

Все кивали головами.

«Они называют это пощёчиной. Внезапным нападением. Открытым военным нападением».

Все репортёры в зале затаили дыхание. Будет ли война? Их волновало только это. Это была бы самая громкая новость в их жизни, и они были готовы её опубликовать.

«Они говорят, что Америка подверглась нападению со стороны двух наших главных соперников на планете — России и Китая, одновременно».

Снова пауза. Напряжение в комнате было гнетущим, его физическое присутствие незримо давило на каждого присутствующего.

«Итак, сегодня я здесь, чтобы сказать вам, что все это обман».

По толпе раздались вздохи удивления.

«Возможно, это величайшая ложь, которую когда-либо пытались навязать нашей стране».

Камеры сверкали, как молнии.

«Эти подлые нападения, эта бессмысленная бойня не были действиями наших противников, они не были провокацией со стороны наших великих соперников на мировой арене, это были безумные, маниакальные, безумные действия одного человека».

Журналисты перешептывались между собой.

«Наше расследование не выявило никакого вызова со стороны России и Китая, а скорее то, что эти атаки были спланированы и осуществлены невменяемым агентом ЦРУ, намеревавшимся втянуть три крупнейшие армии мира в состояние войны».

Ропот в толпе становился громче.

«Это не первый залп в новой холодной войне. Это не Перл-Харбор и не 11 сентября».

Он прочистил горло. Он собирался сказать самую большую ложь за всё время своего президентства, но слова дались ему нелегко.

«Это было нападение изнутри. Трусливый акт измены. Жалкое предательство. И, осмелюсь сказать, акт зла, который войдёт в анналы истории как новая низшая точка в нашей великой истории как нации. Это был день, когда один из наших собственных сыновей пытался разорвать нас изнутри».

Журналисты поднимали руки, пытаясь задать вопросы.

«Этот негодяй-агент, этот злобный предатель имеет историю насилия, длительные проблемы с психическим здоровьем и склонность к жестокости и извращениям, которые он умело скрывал от военных и ЦРУ в течение многих лет».

воскликнул репортёр «Таймс» . — Какие есть доказательства того, что этот агент действовал в одиночку?»

«Не должно быть никаких сомнений, — сказал президент. — Этот человек — корень зла, которое мы видим перед собой».

«Сэр, — воскликнул репортер The Post , — как один человек мог осуществить оба нападения?»

«Этот человек — элитный агент, обученный всем аспектам военизированной войны», — сказал президент.

Вопросы начали поступать целым потоком.

«Как его зовут, сэр?»

Президент посмотрел на толпу. «Я не могу сейчас разглашать эту информацию».

«Какие есть доказательства того, что за атаками не стояли русские и китайцы, сэр?»

«Сэр, что вы скажете по поводу утверждений о том, что мы не готовы ко второй холодной войне?»

Президент поднял руку, давая понять, что конференция подходит к концу. Он повернулся к своему пресс-секретарю и уже собирался покинуть трибуну, когда кто-то спросил: «Сэр, неужели Америка боится начать войну с Россией и Китаем?»

Он резко обернулся. «Кто это сказал?»

Никто не ответил на этот вопрос.

Президент подождал, пока в зале снова воцарится тишина, а затем сказал: «Позвольте мне совершенно ясно заявить всем, кто наблюдает за этими событиями, одну вещь». Он говорил всё громче. «Соединённые Штаты не боятся сейчас и никогда не боялись воевать с любым, кто угрожает нашей демократии, нашему суверенитету, нашим вооружённым силам, нашей территории и, самое главное, нашим жизням».

Камеры мигали, но репортеры молчали.

«Если мы найдём хоть малейшее доказательство того, что за этими атаками стоит иностранное правительство, мы готовы мобилизоваться. Мы готовы начать войну. Мы готовы применить нашу огромную мощь против любого агрессора».

В комнате повисла тишина. Ингрэм хотел, чтобы конференция поскорее закончилась.

Ему нужно было уйти из поля зрения. Одно последнее предложение – вот и всё, что ему требовалось.

«Если на нас напали, мы объявим войну нашим врагам и сокрушим их».

89

Российский президент наблюдал за пресс-конференцией с кривой усмешкой на лице.

Ему всегда нравилось видеть, как его оппоненты ёрзают, и то, что он видел сейчас, несомненно, было величайшей неудачей американской дипломатии за целое поколение.

Это было огромное достижение, но далось оно нелегко.

Чтобы такой результат стал возможным, потребовались десятилетия кропотливой подготовки со стороны Москвы и Пекина.

Это стоило ему Медведева, но он уже начал подозревать, что Медведев и так слишком уж зарвался. Медведев нарушил основополагающее правило российской политики. Он нацелился на пост президента.

И именно это стоило ему жизни.

Президент знал, что Спектор всё ещё разгуливает по Москве. Он знал, что тот найдёт и убьёт человека, стоящего за взрывами, независимо от его приказов, и президент был рад, что это произошло.

Это решило для него проблему, которую было бы трудно решить иначе. Медведев сосредоточил в своих руках огромную власть. Многие в Кремле его боялись.

Теперь его не стало.

Конечно, простые люди никогда о нём не слышали, но это не помешало президенту устроить самые масштабные государственные похороны, которые Москва видела со времён падения Берлинской стены. Они включали в себя полноценный военный парад.

и привлечь миллионы людей на улицы столицы. Это будет транслироваться по всей стране, и сам президент выступит с речью.

Он говорил о храбрости патриота, патриота, который никогда не терял из виду настоящего врага русского народа, и прямо упоминал недавние события, которые потрясли мир и вселили страх в сердца львов.

Он произнес эту речь не из расположения к Медведеву.

Он сделает заявление, сыплет соль на рану американцев и дает понять миру, что именно русские несут ответственность за взрывы посольств, а американцы отказались от борьбы.

Он откинулся назад, закурил сигару и глубоко затянулся.

Он бы солгал, если бы сказал, что убийство Медведева его не потрясло.

Спектор доказал, что может действовать в Москве длительное время, фактически оставаясь неуязвимым. Если бы он захотел кого-то убить, он мог бы это сделать. Он сделал это в Кремле. Он сделал это в Ново-Огарёво.

Президент приказал значительно усилить меры безопасности в поместье, все системы должны были быть по возможности модернизированы, но он понимал: что бы он ни делал, существует риск, что если Спектор решит вернуться, он сможет это сделать.

Он взял телефон и попросил соединить его с Генеральным консульством в Нью-Йорке. Через мгновение раздался хриплый голос Якова Кирова.

«Господин президент», — сказал он.

«Джейкоб, ты смотришь?»

«Конечно, я смотрю, сэр».

Президент рассмеялся. «Для них это выглядит не очень хорошо. Пресса и так настроена скептически».

«Никто не поверит, что два важнейших посольства США превратились в пепел из-за действий одного-единственного агента-преступника».

«Ну, они этого определенно не сделают, когда мы начнем распространять теории заговора».

«Вы будете держать меня в курсе, сэр?»

«Три отдельные фермы уже сажают семена».

«Очень хорошо, сэр», — сказал Джейкоб.

«Через месяц весь мир узнает, что американцы отказались от борьбы».

«И тогда мы сможем приступить к следующей фазе нашего плана, сэр».

«Точно, Джейкоб. Но нам нужны ещё гарантии от наших китайских друзей».

«Я могу встретиться с послом в Вашингтоне, сэр», — сказал Джейкоб.

Президент кивнул. «Возможно, это будет лучший способ поднять этот вопрос».

сказал он. «Мы будем следить за малейшими признаками увеличения численности американских войск в Европе».

«Я не сомневаюсь, что китайцы поддержат нас в случае враждебности со стороны Америки, сэр. Они уже наращивают свою мощь в Тайваньском проливе».

«При условии, что мы будем идеально координировать с ними свои действия», — сказал президент.

«И они не наносят нам удары в спину», — сказал Джейкоб.

«И они не нанесут нам удар в спину, — повторил президент, — каждый из нас должен иметь возможность осуществлять свои собственные экспансионистские шаги, не опасаясь вмешательства Америки».

«Я думаю, речь президента это подтверждает, сэр».

«Да», — сказал президент, глубоко затягиваясь сигарой. «Думаю, так оно и есть».

Он положил трубку и посмотрел на огромную карту на стене.

Российский анклав Калининград, отделенный от остальной части страны тремя крошечными прибалтийскими государствами, был окрашен в ярко-красный цвет.

У него было достаточно сил в регионе, чтобы сто раз сокрушить крошечные государства, но он не мог ничего сделать, пока они находились под защитой НАТО.

Но если бы он был уверен, что американцы не отреагируют на его действия, то остальной альянс ничего не смог бы сделать, чтобы остановить его.

Без американцев европейские союзники разлетелись бы, как соломенный домик.

Европейский Союз будет жаловаться, ныть, возражать по гуманитарным соображениям, но в конечном итоге, если Америка воздержится, они заткнутся.

Президент буквально пускал слюни, глядя на карту. Прибалтика была частью советской территории до 1991 года, и он страстно желал вернуть её на родину. Исторически они были связаны с Россией, а не с Западом, и их членство в НАТО было отклонением от нормы.

Он показал своим генералам, что американцы не будут сопротивляться провокациям, и если китайцы продолжат удерживать свою часть

В противном случае его следующим шагом станет запуск событий, которые в конечном итоге приведут к российскому вторжению в страны Балтии.

Операции под чужим флагом сработали на Украине. Ему удалось спровоцировать достаточно этнических и политических волнений, чтобы оправдать наземное вторжение во имя национальной безопасности России.

Теперь у него была уверенность, что аналогичная стратегия вдоль границ Балтики в сочетании с действиями Китая против Тайваня вынудят американцев согласиться на аналогичное урегулирование в Прибалтике.

90

Лэнса охватило тревожное предчувствие. Самолёт кружил над Даллесом уже больше часа, и это могло означать только одно.

«Я думала, ты будешь счастливее, вернувшись домой», — сказала Лариса, наливая кофе из кофейника.

Путешествие из Москвы через запад России, границу с Украиной и спорный Донбасс было трудным. То, что все трое выжили, было немалым достижением.

Вернувшись после убийства Медведева, Лэнс подумал, что может умереть от переохлаждения. Светлана получила травму во дворце. Лариссе пришлось вывести их из города и посадить на разные поезда, не теряя друг друга из виду.

Теперь, оказавшись над территорией США, они, наконец, могли вздохнуть с облегчением.

«Что-то не так», — сказал Лэнс.

Лариса кивнула. Все это знали. Даже пилот.

«Я думала, в Америке всё будет прекрасно, — сказала она. — Сплошные «кадиллаки», гамбургеры и кинозвёзды».

«И еще кое-что», — сказал Лэнс.

Он отпил кофе и посмотрел в окно. Над землей висел низкий туман, скрывая всё внизу.

Он смотрел пресс-конференцию президента из гостиничного номера в Киеве и знал, что его не ждёт встреча с приветственным комитетом. Агенты ЦРУ, которые встречали их и проводили к самолёту, подтвердили это.

Но были вежливы. Они знали, что он сделал. Они знали, что человек, стоящий за взрывами, мёртв.

Но приказ есть приказ, и ни один президент не мог позволить провокациям такого человека, как Михаил Медведев, втянуть себя в мировую войну.

Особенно если бы удалось найти козла отпущения.

Лэнс знал, что после приземления самолёта его возьмут под стражу. Он был идеальным кандидатом. Агент-отступник. Он проник в посольство как раз перед атакой. Его лицо уже было во всех новостях. Лучшего подставного лица президент и желать не мог.

Он поморщился, поднимаясь на ноги.

«Что ты делаешь?» — спросила Лариса.

Она беспокоилась о его здоровье с момента его возвращения из Ново-Огарёво. Он всё ещё был слаб, но, по крайней мере, они знали, что он выживет.

«Иди, скажи пилоту, чтобы приземлялся», — сказал он.

Она встала, а когда вернулась, пилот был рядом с ней.

«Спускайте нас вниз, капитан», — сказал Лэнс.

«Сэр, вы уверены?»

«Что мы будем делать? Бежать?»

«Я не рекомендую этого делать», — сказал пилот.

«Они бы нас сбили, — сказал Лэнс. — Избавь их от хлопот с судом».

«Там вас готовят», — сказал пилот. «Там больше военной техники, чем на аэродроме Баграм».

«Они думают, что я попытаюсь сбежать», — сказал Лэнс.

«Не так ли?» — сказал пилот.

Лэнс промолчал. Он допил кофе и сказал: «Вези нас вниз.

Я не сделаю ничего, что могло бы подвергнуть риску вас или команду.

Пилот вернулся в кабину и через несколько минут объявил о заходе на посадку.

Из окна Лэнс увидел зимний день в аэропорту Даллеса. Прошёл дождь, и взлётно-посадочная полоса была скользкой. Вдоль взлётно-посадочной полосы выстроились машины для удаления льда. В конце взлётно-посадочной полосы, рядом с небольшим зданием терминала, используемым исключительно федеральным правительством, стоял парк военных, ФБР и Федерального управления гражданской авиации. На крыше находился спецназ ФБР, всё ещё занимавший позицию.

«Они действительно устроили приветственный вечер», — сказал Лэнс.

Через проход просыпалась Светлана. Она выпила несколько напитков во время полёта и всё ещё выглядела немного пьяной.

Он знал, что, что бы ни случилось, он не позволит своему аресту поставить их под угрозу. Он подождет в самолете, пока они высадятся, и всё, что должно было произойти, не начнется, пока они не будут полностью вне опасности.

По его мнению, теперь у него было два варианта.

Он мог позволить им забрать себя без борьбы. Он бы взял на себя вину за случившееся, его бы судили по закону FISA, и он вошёл бы в историю как величайший предатель, которого страна знала со времён Юлиуса и Этель Розенберг.

Бывали вещи и похуже. Те, кто имел значение, знали бы, что он сделал. Он бы знал, что он сделал.

И война была бы предотвращена.

Он сможет спать по ночам в своей камере строгого режима, зная, что его заключение помогло предотвратить войну.

Это был один из вариантов.

Другим выходом было бежать.

В любом случае, у президента появится свой козёл отпущения. Мир всё равно будет помнить Лэнса как человека, стоящего за взрывами, войны всё равно удастся избежать, и, более того, его участие в выборах лишь усугубит его вину.

Он понимал, что может не выйти за пределы взлетно-посадочной полосы, власти, похоже, были готовы к борьбе, но умереть на взлетно-посадочной полосе было больше в его стиле, чем провести остаток своих дней в бетонной коробке.

Все рано или поздно умирают.

И он знал, что сделал всё возможное. Он предупредил сотрудников посольства.

Он пытался остановить взрыв. А когда это произошло, он нашёл и убил человека, стоявшего за этим. Если это и стало причиной его падения, он мог с этим смириться.

Он совершил в жизни поступки, за которые ему было стыдно, поступки, которые он никогда не сможет искупить. Он знал лучше, чем кто-либо другой, что есть вещи, которые можно попросить человека сделать ради своей страны, но которые он никогда не сможет оправдать перед Богом. Он совершил поступки, несовместимые с его представлением о Боге.

Но это был не один из них.

Насколько он мог судить (а он не был экспертом), в Москве он поступил правильно. Всё закончилось трагедией, он нарушил приказ, люди погибли, но он поступил правильно.

И, возможно, это было самое большее, на что мог надеяться такой человек, как он.

Умереть в конце миссии, в которую он, по крайней мере, верил.

Когда самолет проезжал перед строем военных, он кое-что осознал.

Они хотели, чтобы он сбежал.

Так было бы чище. Более аккуратное дело. Более ясный заголовок.

Агент-преступник, организовавший нападения на посольства, убит при попытке к бегству.

91

Лорел стояла сзади внедорожника и смотрела, как садится самолет.

Она припарковалась так, что не было видно багажник, и теперь смотрела на весь арсенал оружия, предоставленный Ротом. Он не хотел кровавой бани, но и не собирался тратить время. Там был М-32.

гранатомет, предварительно заряженный шестью газовыми гранатами CS, она осторожно вынула его из футляра и отложила в сторону.

Судя по всему, военных предупредили, что Лэнс может оказаться непростым противником, и они приготовились к бою.

Она могла бы этого ожидать, но теперь поняла, что эти люди были там не для того, чтобы задержать Лэнса. Они были там, чтобы убить его. Крупнокалиберное оружие, боевые патроны – они собирались убить Лэнса и, вполне возможно, заодно уничтожить всех остальных на борту самолёта.

С точки зрения президента, это было совершенно разумно.

Убейте Лэнса, убейте всех, кто мог бы доказать его невиновность, и исключите риск того, что правда выйдет наружу.

Но, оглядывая собравшиеся воинские части и в особенности Сандру Шрейдер, стоящую в тылу вместе с командирами, Лорел поняла, что Рота не посвятили в план.

Рот подумал, что это арест.

Президент солгал ему.

После того, как Лэнс убил Медведева вопреки приказу президента, возможно, это не должно было вызывать удивления.

Но это было переменой. Новой динамикой. Когда-то Рот и президент были как братья. Возможно, эти времена прошли.

Пока самолёт рулил к ним, Лорел понимала, что ставки — жизнь и смерть. Для Лэнса, а возможно, и для Ларисы со Светланой, если она не предпримет быстрых действий, это обернётся кровавой бойней.

После этого президент сказал, что Лэнс выстрелил первым.

И это был бы конец.

Она взглянула на крышу здания терминала. Их она не видела, но знала, что там полно снайперов из ФБР и армии. Как только Лэнс выйдет из самолёта, десяток курков будут нажаты.

И эти ребята не промахнулись.

Татьяна стояла рядом со своей машиной, наблюдая за разворачивающейся сценой с тем же чувством нарастающего страха, которое испытывала Лорел.

«Это засада», — прошептала Лорел.

Татьяна кивнула. «Они его убьют».

«Нам нужно убрать с дороги твою сестру и Светлану».

«Лэнс отправит их первыми», — сказала Татьяна.

«Если он это предвидит».

«Он это увидит, — сказала Татьяна. — И даст нам достаточно времени, чтобы убрать их с дороги».

Лорел кивнула. «Надеюсь, ты прав».

«Я тоже», — сказала Татьяна.

«Ладно, садись в машину и убирайся отсюда, пока тебя никто не остановил. Я сделаю всё возможное, чтобы спасти Лэнса».

«Самую большую угрозу представляют снайперы», — сказала Татьяна.

«У меня есть дымовые шашки».

Татьяна глубоко вздохнула. «Как ни крути, ситуация напряжённая».

Лорел кивнула.

Она подошла к двери машины и оглянулась на Татьяну. «До скорой встречи», — сказала она.

Татьяна кивнула. «Надеюсь, Лорел».

Лорел села на водительское сиденье и потянулась назад за М-32. Стекла машины были тонированы, так что она могла забраться назад и подготовиться к штурму, не привлекая внимания. Она положила гранатомёт на пол перед пассажирским сиденьем и вернулась за руль.

Когда самолёт остановился, она открыла окно и, затаив дыхание, наблюдала. Она знала, что взгляд каждого снайпера устремлён на его прицел. Пальцы всех были на спусковом крючке.

Если Лэнс появится первым, игра окончена.

Она ничего не сможет сделать.

Они подождали, пока двигатели выключатся, а затем дверь в передней части судна открылась с шипением выходящего воздуха. Из судна выдвинулся небольшой трап, готовый принять пассажиров.

Лорел потянулась за гранатометом, чувствуя под пальцами его ледяную хватку.

Казалось, прошла целая вечность, прежде чем в самолёте послышалось хоть какое-то движение. Первой появилась чрезвычайно привлекательная русская женщина с обесцвеченными светлыми волосами и в элегантно сшитом пальто.

Сходство было неоспоримо. Это была сестра Татьяны, однозначно.

За ней шла ещё одна женщина, пониже ростом, с тёмными волосами и робкой походкой. Это была вторая перебежчица, личный секретарь Медведева, которую Татьяне каким-то образом удалось заметить благодаря одному-единственному красному шарфу.

Лорел положила гранатомет на колени, готовая поднять его и выстрелить.

Она молилась, чтобы Лэнс не вышел.

Женщины оглядывали продуваемую ветрами взлетно-посадочную полосу, прикрывая глаза от низкого зимнего солнца, и, когда Лариса увидела Татьяну, они направились прямо к ней.

Лорел посмотрела на Сандру.

Сандра посмотрела на нее.

Выражение лица Сандры подсказало Лорел, что она оказалась там не по своей воле.

Лорел едва заметно покачала головой, а Сандра по рации приказала стрелкам подождать.

Секунды шли, и Татьяна схватила двух женщин и посадила их в машину. Никто её не остановил. Их интересовал только Лэнс.

Но Лэнс не появился.

Ничего не произошло.

Только когда внедорожник Татьяны выехал на взлетно-посадочную полосу обратно к выходу на посадку, мы заметили какое-то движение.

Следующим появился пилот. Он прошел подготовку в ЦРУ, имел допуск к секретной информации и знал, как минимизировать риск случайного попадания под обстрел. Сначала он помахал капитанской фуражкой в сторону двери, а затем появился в полной форме, с открытым лицом и поднятыми вверх руками.

Когда пилот добрался до безопасного места, всем стало ясно, что Лэнс знал, что его ждёт. Он оценил ситуацию, рассчитал возможные варианты и понял, что живым покинуть самолёт ему не удастся.

За пилотом быстро последовали две стюардессы в строгих униформах, спускаясь по трапу с поднятыми вверх руками на высоких каблуках и в огромных солнцезащитных очках.

В самолете остался только Лэнс.

Лорел знала, что у неё всего лишь кратчайшее окно. В любой момент тяжёлые орудия 50-го калибра могли разорвать фюзеляж самолёта в клочья.

Она поднесла гранатомет к открытому окну и выстрелила всеми шестью баллончиками с газом в вход в самолет.

Военные пришли в замешательство, осознавая произошедшее.

Лорел молилась, чтобы Лэнс заметил это из самолёта. Она сидела с открытым окном, которое было видно как из окна, но не знала, смотрел ли он на неё.

Сандра, должно быть, отдала запоздалый приказ открыть огонь, потому что несколько стрелков обстреляли самолёт. Они стреляли короткими очередями, а многие и вовсе не стреляли: их учили держаться подальше, пока они не увидят цель.

Густой дым клубился вокруг самолёта, и Лорел медленно подъехала ближе. Она думала, что Лэнс подойдёт к ней, что он каким-то образом проберётся от самолёта к её машине в дыму, но теперь поняла, что этого не произойдёт. Он её не заметил, а может, не хотел рисковать её жизнью.

Но по мере того, как шли секунды и дым начал рассеиваться, она поняла, что он не придет.

И тут воздух наполнился звуком реактивных двигателей, проходящих цикл инициализации.

Лэнс собирался бежать.

Лорел перестала думать. Она больше не действовала осознанно. Она нажала на газ, и когда внедорожник рванул вперёд, она открыла дверь и выскочила из машины.

В дыму она увидела лишь подножие лестницы, которая начала автоматически убираться обратно в самолёт. Она ухватилась за неё и вскарабкалась по ступенькам, пока артиллеристы уничтожали её машину огнём крупнокалиберных пушек.

Она вскочила на борт самолета, когда тот начал катиться вперед, сначала медленно, но постепенно ускоряясь.

«Лэнс!» — крикнула она, но ответа не было. Даже если бы он был, она бы его не услышала из-за шума выстрелов.

Она лежала на земле, вцепившись в основание сиденья, пока самолет набирал скорость, а пули свистели повсюду, пробивая дыры в стенах, которые наполняли салон светом, словно лучи фонарика.

Когда стихли пули, она увидела, что дверь самолета сорвало, а снаружи, на крыле, загорелся двигатель, выбросив в небо клубы черного дыма.

Она вскочила на ноги и побежала в кабину.

Лэнс резко обернулся с пистолетом, но, увидев ее лицо, шок от неожиданности заставил его отказаться от него.

«Лорел», — выдохнул он.

«Смотрите на дорогу», — сказала Лорел, когда самолет стремительно приближался к концу взлетно-посадочной полосы.

Сквозь пулевые отверстия в лобовом стекле ворвался ледяной воздух.

«Если вы взлетите, — сказала она, — они нас тут же собьют».

Она все еще чувствовала ускорение, когда Лэнс нажимал на педаль газа.

Скорость приближалась к двумстам милям в час, и ровный бетонный участок должен был вот-вот закончиться. В Международном аэропорту Даллеса было четыре основные взлётно-посадочные полосы, простиравшиеся на акрах асфальтированного грунта, и они приближались к концу самой западной взлётно-посадочной полосы.

Лорел не знала, закрыт ли весь аэропорт для коммерческих перевозок, и получила ответ, когда темный объект заслонил солнце над ними.

«Что это, черт возьми, такое?» — закричала она, когда огромный реактивный лайнер приземлился на взлетно-посадочную полосу позади них.

«Мы на его полосе», — сказал Лэнс, еще сильнее нажимая на педаль газа и набирая еще большую скорость.

Он понял, что ведёт самолёт как автомобиль, не собираясь отрываться от земли. Прошло ещё несколько секунд, и они врезались в конец взлётно-посадочной полосы. Ощущение было такое, будто падаешь в воду.

Лорел резко бросило вперёд, и Лэнс успел её поймать, прежде чем она врезалась в кабину управления. Они находились на грунтовом участке в конце

взлетно-посадочную полосу, и самолет подпрыгивал и трясся так сильно, что Лорел была уверена, что он развалится.

Лишь когда вдали показался высокий забор, Лэнс резко затормозил. По другую сторону забора рос ряд деревьев, и самолёт прорвался сквозь сетку ограждения, остановившись всего в нескольких футах от них.

Как только самолет остановился, он начал наполняться дымом.

Они подбежали к двери, задыхаясь и кашляя, и выпрыгнули из горящего самолета в утрамбованный снег.

На взлётно-посадочной полосе уже виднелась вереница машин, мчащихся в их направлении. За бронемашинами MRAP и патрульными машинами ФБР вертолёты «Чёрный ястреб» строем эшелона растянулись веером.

«Пойдем», — сказал Лэнс.

Они бежали сквозь деревья. Лорел потеряла туфли и побежала босиком по мёрзлой земле. Ощущение было такое, будто бежишь по стеклу.

Позади них время от времени раздавались выстрелы, но никто из них не приближался к цели.

Они продолжали идти сквозь кустарник под редкими деревьями, пока не достигли второго сетчатого забора высотой в двенадцать футов, окаймленного наверху колючей проволокой.

Лэнс прыгнул на него, одним движением подтянувшись вверх и перемахнув через забор. Затем он снял куртку и перекинул её через забор, защитив Лорел от колючей проволоки.

Она перелезла через забор, и они продолжили бежать, в то время как вертолеты кружили все ближе и ближе к ним.

На секунду Лорел задумалась, почему они не открыли огонь. Затем она поскользнулась и упала с небольшого склона на обочину трёхполосного шоссе.

Лэнс, всё ещё опережавший её, не колебался ни секунды. Он врезался в бешеный поток машин, заставляя машины скользить и опасно вилять, чтобы избежать столкновения. Он выхватил пистолет и направил его на водителя первой же машины, которая полностью остановилась.

Это был «Додж» с приличной мощностью, и водитель вышел из машины, подняв руки вверх. Лэнс и Лорел сели в машину, и Лэнс надавил ногой на металлическую дверь.

Двигатель взревел, и машина сожгла резину, рванувшись с места, разогнавшись за считанные секунды до шестидесяти, затем семидесяти, затем восьмидесяти миль в час.

Лэнс ехал невероятно быстро, лавируя между машинами и выезжая на обочину, в то время как черные ястребы плелись позади, наступая им на хвост.

«Нам нужно избавиться от них», — сказал ей Лэнс, съезжая с машины на крутой съезд.

Машина врезалась в пандус и заглохла, осыпав задние колеса снопом искр, когда он проехал на красный свет, с визгом вписался в поворот на девяносто градусов и пересек путепровод.

Лорел понятия не имела, какой у него план, и когда он вернулся на противоположную сторону шоссе, она подумала, что умрет.

«Какого черта мы делаем?»

Он не ответил, но продолжал ускоряться, пробираясь сквозь более редкий поток машин, двигавшихся на север. Они снова въехали в зону аэропорта, промчавшись мимо переполненных парковок, складов и ангаров. Когда они добрались до первого общественного въезда, Лэнс резко затормозил и врезался в бетонный бордюр, врезавшись в сам аэропорт.

Он свернул к терминалу вылета и въехал на одну из огромных многоэтажных стоянок, отведенных для долгосрочной парковки. «Чёрные ястребы» всё ещё кружили над головой. Они их слышали, но уже не видели.

Лэнс остановил машину, когда из капота вырвался поток пара.

«Бедняжка», — сказала Лорел, когда они бросили ее и побежали вдоль ряда припаркованных машин.

Они остановились у первой попавшейся им старой машины — пикапа Ford восьмидесятых годов — и Лэнс разбил окно со стороны водителя и разблокировал машину.

Затем он потянулся за рулевую колонку и нашёл провода стартера. Потребовалось всего тридцать секунд, чтобы двигатель завёлся.

«Ну вот», — сказал он и очень медленно, как самый осторожный водитель в мире, направился к выезду с парковки на другом конце стоянки.

Минуту спустя они уже влились в поток машин, движущихся в сторону города в час пик, а за ними над аэропортом кружили вертолеты Black Hawk.

92

Татьяна ехала молча, не оглядываясь, не сбавляя скорости.

Это было не время для эмоциональных встреч.

Когда они проехали выход на посадку, она взглянула в сторону самолета и увидела густой черный столб дыма, поднимающийся в небо.

Насколько ей было известно, Лэнс и Лорел уже были мертвы.

Она не могла на них положиться.

Она не могла положиться на Рота.

Эти женщины стали доказательством того, что рассказ президента о событиях в Москве и Пекине был ложью. Это означало, что их жизни находились в серьёзной опасности.

Она направилась к шоссе и не обернулась, чтобы поговорить с Ларисой, пока они не выехали из города.

«Я думала, что больше никогда тебя не увижу», — сказала она по-русски.

Лариса закрыла лицо руками. Казалось, она сдерживала слёзы. Она потянулась вперёд и схватила Татьяну за плечо.

«Я тоже», — сказала она.

Они выехали на межштатную автомагистраль в Легато и влились в поток машин, идущих на запад.

«Куда мы идем?» — спросила Лариса.

«Я не знаю», — сказала Татьяна.

«Лэнс сказал, что ты отвезёшь нас в столицу. В ЦРУ».

«Я не уверена, что это такая уж хорошая идея, — сказала Татьяна, — учитывая то, что только что произошло в аэропорту».

Они проехали мимо большого знака с культовым значком трассы 66, и Светлана сказала: «Америка, мы идем».

Они проехали немного молча, и Татьяна сказала Светлане: «Ты была его секретарем».

Светлана посмотрела на неё в зеркало. «Между прочим».

Татьяна кивнула. Она знала, что это значит. Она поняла это ещё с того момента, как впервые увидела Светлану по спутниковому каналу.

«Шарф?» — спросила Лариса. «Пионеры?»

«Медведев заставил меня его надеть».

Лариса кивнула.

«Ты действительно не знаешь, куда мы идем?» — сказала Лариса.

Татьяна пожала плечами. «За тобой гонится ЦРУ. За тобой гонится Кремль.

Что, по-вашему, нам следует делать?

«Я думала, ЦРУ предоставит нам защиту», — сказала Светлана.

«ЦРУ будет делать все, что прикажет президент», — сказала Татьяна.

«и сейчас президент не хочет, чтобы кто-либо на земле знал о существовании Михаила Медведева».

«У нас есть деньги?» — спросила Лариса.

Татьяна кивнула.

«Сколько времени пройдет, прежде чем они поймут, что мы в бегах?»

«Лэнс — их главный приоритет. Не думаю, что они даже подумают спросить ЦРУ о вас двоих, пока он не будет у них».

«А это транспортное средство?»

«Насколько я знаю Рота, эта машина чистая. Абсолютно чистая».

«Тогда немного макияжа», — сказала Лариса. «И солнцезащитные очки».

«Именно об этом я и думала», — сказала Татьяна.

Она подождала, пока они немного отошли, а затем взяла телефон и набрала номер Рота.

Его голос раздался по салону: «Татьяна, ты их получила?»

«Я их получила», — сказала она.

«Они пытались убить Лэнса».

«Им удалось уйти?»

«Похоже на то».

"Слава Богу."

"А вы?"

«Мы в пути», — сказала Татьяна.

Рот помолчал немного, а затем сказал: «Я думаю, это, наверное, хорошая идея».

«Мы думаем, что несколько дней не будем высовываться и подождем, пока все уляжется».

«Как Тельма и Луиза», — сказала Лариса. «Только нас трое».

«Хорошо», — сказал Рот. «Я сниму с тебя все подозрения. Они не будут знать, с чего начать. У них даже не будет распознавания лиц».

«У нас есть документы и деньги», — сказала Татьяна.

«Куда ты пойдешь?»

Татьяна вопросительно посмотрела в зеркало заднего вида на Ларису и Светлану.

«В теплое место», — сказала Лариса.

«Береги себя, дамы», — сказал Рот, прежде чем повесить трубку.

Они поехали дальше, и Лариса села на пассажирское сиденье спереди.

«Как насчет музыки?» — спросила она.

«Хорошо», — сказала Татьяна, глядя на нее.

Она знала, что её сестра всё ещё в шоке от пережитого. То же самое будет и со Светланой. Немного времени вдали от цивилизации пойдёт им на пользу.

«Куда мы пойдем?» — спросила Светлана.

Татьяна собиралась ответить, когда Лариса сказала: «Майами».

Она посмотрела на Татьяну.

Татьяна вздохнула. Она думала о чём-то более тихом.

«Как думаете, вы двое могли бы смягчить акценты? Говорите менее…».

«Русский?» — спросила Лариса.

Татьяна улыбнулась.

"Точно."

93

Лорел посмотрела на Лэнса. Она спала на пассажирском сиденье, пока он вёл машину, и не думала, что он знает об её бодрствовании.

Она не знала, где они. Было темно, и шли они уже несколько часов. Они шли по прямой дороге, по обе стороны которой простирались сухие луга. Она открыла окно, и там было гораздо теплее, чем когда она засыпала.

Они были одни. Впервые с момента их знакомства рядом никого не было. Они были вне сети, скрываясь, возможно, довольно долго.

Они слушали радио, прежде чем она уснула, и о побеге не было ни слова. Инцидент в аэропорту был представлен как крушение. Лорел боялась, что они превратят всё это в крупнейшую охоту на человека в истории, но, похоже, президент предпочёл сохранить всё в тайне.

Это дало ей надежду.

Вскоре Рот вернёт их обоих в свои ряды. Им просто нужно было дать ему немного времени, чтобы страсти улеглись, дождаться, пока президент поймёт, что Рот и Группа нужны ему больше, чем он сам.

Она смотрела, как Лэнс ведёт машину.

Она задавалась вопросом, сколько у них времени.

«Куда мы идем?» — спросила она.

«Одно местечко, где я однажды проезжал», — сказал он. «Место, о котором больше никто не знает».

«Даже Рот?»

«Особенно Рот».

Позади них солнце только начинало вставать, и луч света ударил в зеркало и отразился на лице Лэнса.

«Это красивое лицо, — подумала она, — точеное, словно его вырезал кто-то из дерева и отполировал до блеска».

«Скоро мы будем на границе», — сказал он.

Она кивнула. Она вытащила из куртки пачку сигарет и закурила.

Она протянула пачку Лэнсу, но он покачал головой.

Он посмотрел на нее.

«Что?» — спросила она, думая, что он собирается пожаловаться на дым.

«Ты уверен, что хочешь это сделать?» — спросил он. «Ещё не поздно тебя отпустить. Можно сказать, я заставил тебя сделать то, что ты сделал».

Она покачала головой. «Не думаю, что кто-то на это купится».

«Рот придумывал объяснение».

Лорел покачала головой. «Нет», — сказала она.

«Ты не думаешь, что Рот примет тебя обратно?»

«Возьмешь меня обратно?»

«После того, что ты только что сделал».

«То, что я только что сделал, было идеей Рота. Кто, по-вашему, подложил гранатомёт мне в машину?»

«Идея Рота».

"Да."

«Сейчас он действительно испытывает свою судьбу».

«Вы имеете в виду Москву, а теперь еще и это?»

«Да, — сказал Лэнс. — Если он не будет осторожен, он окажется не в фаворе у президента».

Лорел кивнула. «В любом случае, — сказала она, — даже если бы Рот мог меня защитить, я бы не хотела уходить».

Лэнс посмотрел на неё. Она поймала его взгляд, и он снова перевёл взгляд на дорогу.

«Этот переход примерно в тридцати милях отсюда, — сказал он. — Нам нужно подготовиться».

Впереди светилась неоновая вывеска в форме кактуса, на которой мерцали розовым светом слова «Эль-Пасо Фламинго».

«Похоже на мотель», — сказала Лорел.

К дому примыкали закусочная и заправка, и Лэнс остановился у колонок. У них были поддельные паспорта для пересечения границы, но им обоим нужно было немного прибраться.

Лэнс заправился, а Лорел пошла в грязный туалет рядом с магазином. Она заперла дверь и огляделась. Пол был из необработанного бетона, слишком шершавого, чтобы мыть его шваброй, но достаточно пористого, чтобы впитывать запах любой жидкости. Вокруг единственного окна кружили мухи, а вонь мочи почти вызывала рвоту.

Она открыла сумочку и достала упаковку тёмной краски для волос и бутылку воды. Ингредиенты находились в отдельных ёмкостях и должны были смешиваться. Она положила их в бутылку и стала ждать, пока подействует химический процесс. Пока она ждала, она сняла рубашку и бюстгальтер и смочила подмышки.

Закончив, она вернулась к машине и обнаружила Лэнса, который стоял, облокотившись на капот, курил сигарету и пил газировку из банки.

«Все твое», — сказала она, кивнув в сторону туалета.

«Ух ты, — сказал он. — Ты выглядишь…»

"Что?"

"Другой."

«В этом и заключается идея, не так ли?»

Он прошёл мимо неё в туалет, а она пошла в магазин, чтобы пополнить запасы. Выбор был невелик. В итоге она купила чипсы, немного вяленого мяса и батончик мюсли. Она также купила пакет молока и выпила его прямо из него.

«У тебя есть кофе?» — спросила она старика за стойкой.

«Ты покрасила волосы», — сказал он.

Она кивнула.

Колокольчик над дверью зазвенел, когда вошел Лэнс, и старик сказал:

«Кофе сзади».

«Я принесу», — сказала Лорел, прежде чем мужчина успел скрыться из виду.

Она пошла в подсобку и нашла кофе там, где он и обещал. Она налила две чашки и прислушалась к разговору в магазине.

«Это неправда», — сказал Лэнс мужчине.

«Я знаю, о чем ты думаешь», — сказал Лэнс.

«Я ни о чем не думаю».

«Ты думаешь, мы с ней в бегах?»

«Я ни о ком ничего не думаю», — сказал мужчина.

Последовала пауза, затем Лэнс спросил: «Вы ветеран?»

«Да, сэр», — сказал старик.

«Тогда ты знаешь», — сказал Лэнс.

«Знаете что?»

«Не все, что говорит правительство, правда».

Лорел вернулась с двумя чашками кофе. Лэнс и старик посмотрели на неё.

«Мы не плохие люди, — сказала Лорел. — Дайте нам хотя бы время пересечь границу».

Мужчина перевёл взгляд с неё на Лэнса. По его позе она поняла, что у него под прилавком пистолет. Она молилась, чтобы он не потянулся за ним.

Лэнс нарушил тишину.

«Сколько я тебе должен за бензин?»

Мужчина пробил всё, и Лэнс заплатил. Он дал Лэнсу сдачу. Лэнс взял её, и они вышли из магазина.

Лорел посмотрела на него.

Он кивнул ей, когда они уходили.

Когда они добрались до машины, Лэнс завел двигатель, и они выехали.

«А что, если он кому-нибудь позвонит?» — спросила Лорел.

«Он никому не звонит».

«Как вы можете быть уверены?»

«Я уверен», сказал Лэнс.

Они поехали дальше, к границе, и Лэнс сказал: «Сейчас я возьму одну из этих сигарет».

Она вставила ему в рот сигарету и поднесла зажигалку к его лицу.

«Ты выглядишь хорошо, когда чисто выбрит», — сказала она.

• Содержание

•