Рыцари Белой мечты (Трилогия)

Глава 29

Вечером предстояло ещё одно собрание, в "узком кругу". Кирилл решил, что заседания правительства не подходят для создания по-настоящему рабочей обстановки и дельного обсуждения. На этот раз "на ковёр" в кабинет Великого князя прибыли Георгий Гинс, премьер Михаил Родзянко, министр юстиции Василий Шульгин, министр финансов Михаил Терещенко, обер-прокурор Владимир Львов и министр просвещения Александр Мануйлов с министром земледелия Александром Кривошеиным.

Министры и обер-прокурор слабо понимали, зачем устраивать ещё одно, какое-то выхолощенное заседание, но всё-таки явились все вовремя, перешёптываясь по поводу причин созыва Совета министров в таком урезанном составе.

— Господа, думаю, все удивляются, зачем я Вас здесь собрал. Однако же Вы всё скоро поймёте. Сегодня проходило лишь формальное заседание правительства. Сейчас же нам предстоит настоящее дело. Итак, господа, надеюсь, все помнят те многочисленные предложения Петра Аркадьевича Столыпина по реформированию страны, которые так и не удалось воплотить в жизнь?

— Более чем, Ваше Высочество, более чем, — вздохнул Василий Витальевич.

Шульгин вспомнил памятник великому премьеру, поставленный в Киеве напротив здания городской думы. Пётр Аркадьевич, в распахнутом мундире, с шапкой, зажатой в правой руке, как будто озирающий собравшихся внизу людей. Вот так же, говорят, он выступал перед людьми в бытность свою саратовским губернатором. И венки, десятки, а то и сотни венков, лежавших у подножия памятника. А ещё — сверкавшая на солнце надпись "Петру Аркадьевичу Столыпину — русские люди". И ставшее бессмертным: "Вам нужны великие потрясения — нам нужна Великая России". Кажется, это было так давно…

— Кирилл Владимирович, думаю, каждый из нас до сих пор хранит в своём сердце замечательные слова, великолепные идеи Петра Аркадьевича, — а это уже Кривошеин. Вспомнились разговоры о проведении земельной реформы. Блестящая от пота залысина, седеющие виски, густая борода. Острый взгляд умных глаз, навсегда запоминавшийся всякому, кто видел премьера впервые. И сложенные вместе мощные руки, которыми Столыпин наводил порядок в революционной стране, подписывал под предложением "раскаявшегося" революционера Тихомирова о преобразовании законодательных органов в законосовещательные "Это была бы злая провокация"…

— К сожалению, многие из них сейчас уже считаю запоздалыми, в войну их уже не провести, да и после войны. У государства просто не хватит для этого средств, Кирилл Владимирович. Казна пуста, Ваше Высочество, — заметил Терещенко, напрягаясь.

— Боюсь, что министр финансов прав, — Родзянко провёл рукой по заросшим щетиной щекам. — Да и запоздали они…

— То же самое говорили и самому премьеру. Тогда не хватило воли. Денег было достаточно. Ныне наоборот. Но деньги — это вещь приходящая, господа, — голос Кирилла стал таким же холодным, как безграничные просторы тундры в феврале. — Когда их мало — это плохо, когда их много — ещё хуже. Деньги должны работать, а не пылиться в казне. Деньги должны делать деньги, как сказали бы финансисты.

— Полностью согласен, Ваше Высочество, — широко улыбнулся Терещенко, услышав близкие по духу слова Великого князя. — В Вас умер делец. Или как минимум министр финансов.

— Надеюсь, что политический деятель во мне умрёт не так скоро. Что ж, господа, господин Гинс, надеюсь, Вы будете по ходу моих слов будете намечать будущие законопроекты, — Георгий Гинс кивнул, отчего кончики его усов чуть-чуть дёрнулись, а глаза за стёклами прищурились.

Кирилл поднялся из-за стола, заложив руки за спину, вскинув голову. Его взгляд был обращён внутрь, в память. Она не должна была подвести, не имела на это никакого права.

— Сообразно предложениям Петра Аркадьевича, которые ещё в двенадцатом году должны были претвориться в жизнь, должны быть образованы новые министерства. В сложившихся условиях главенствующую роль должно играть министерство труда. Совместно с другими министерствами, земствами, городами и специалистами в области решения рабочего вопроса, со всеми желающими помочь улучшению рабочего благосостояния, новое учреждение должно выработать программу улучшения положения рабочих. Все промышленные и сельскохозяйственные предприятия, а также все земства, связанные вопросами улучшения благосостояния трудящихся, должны быть поставлены в своей деятельности под контроль министерства труда. Обсуждение новых законопроектов также отвлечёт множество людей, настроенных на вооружённое решение рабочего вопроса, а точнее, новообразующие Советы рабочих депутатов. Но об этом — несколько позже.

— Кирилл Владимирович, я думаю, что сейчас это было бы несвоевременно. В эпоху войны это внесло бы некоторую сумятицу в промышленность, в производство. Вы представляете, сколько стачек и манифестаций начнётся в поддержку этих законопроектов, против? — Терещенко передёрнул плечами. Ему вспомнились жуткие февральско-мартовские дни в Петрограде.

— Вот именно, против этих нововведений или за них. А не против власти и за революцию. Это две большие разницы, как сказали бы жители Одессы, — улыбнулся Кирилл. — Пусть кричат что угодно, а министерство внутренних дел должно будет направить это в более или менее мирное русло деятельности министерства труда.

— Кирилл Владимирович, моё министерство, конечно, использует все возможности для этого, но кто станет министром труда? Кто будет составлять его аппарат? Ведь у нас просто нет опыта, нет практики в этом деле. Война приковывает всё наше внимание, все наши силы пожирает фронт.

— Да, это будет сложно. Надо искать министра труда среди представителей левых партий, которые бы не отказались от сотрудничества с властью. Мы должны предложить таким людям возможность более или менее свободной деятельности в пределах полномочий, реальную возможность улучшения положения рабочих. В случае же отказа — мы можем раскрыть глаза народу на то, что левые хотят власти, а не улучшения положений тех людей, коих они зовут "пролетариатом". Думаю, это будет весомым аргументом, — Кирилл застыл за спиной Шульгина. — Далее. Должно быть создано министерство местных самоуправлений. В их руки должно передать некоторые отрасли государственной политики, которые выполняются на местах разномастными, многочисленными государственными учреждениями. В его ведение перейдут все дела отдела местного хозяйства при министерстве внутренних дел, а также спешно должна быть начата подготовка нового закона о земствах. К земствам и городам должно вернуться большинство полномочий, отнятых у них с шестьдесят шестого года, а также прибавиться множество новых. Я надеюсь увидеть в будущем нечто вроде штатных управлений Северо-Американских Соединённых Штатов. Того же хотел и сам Пётр Аркадьевич. Более того, во всех землях нашей необъятной империи должны быть созданы земства. Сибирь до сих пор их лишена. Я считаю, что Георгий Евгеньевич Львов, признанный авторитет, управляющий делами Земгора, может стать подходящим министром местных самоуправлений.

— Однако, Кирилл Владимирович, после его снятия с поста министра земледелия…Захочет ли он этого? Не будет ли саботировать работу министерства и Совета министров? — Шульгин выказывал сомнения насчёт этого назначения.

— Думаю, Георгий Евгеньевич не откажется. Ему наконец-то представится возможность усилить влияние земств и городов, того, чего так хотели кадеты и Земгор. Во всяком случае, я молю Бога, чтобы князь не отказался от предложения, а занялся настоящей работой на новом посту. К тому же, господа, мы даём земской общественности то, чего она так давно желала. Поймут ли они отказ председателя Союза земств и городов взяться за это дело? Я сомневаюсь.

— Кадры, Кирилл Владимирович, где Вы найдёте дельные кадры? — а это уже Мануйлов. В нём заговорило ректорское прошлое. — Нужны дельные люди, откуда их взять? Да, в новое министерство может быть переведена некоторая часть аппарата министерства внутренних дел, а потом?

— И средства, зарплата, финансы, необходимые для деятельности учреждения? — опять Терещенко давит на больную мозоль. — Казна, Кирилл Владимирович, казна…

— Как раз вопрос о кадрах и будет решаться, если заработает другое предложение Петра Аркадьевича. В Петрограде, а потом, возможно, и в Москве должно начаться создание Академии государственной службы. Занятия в ней должны продолжаться года два или три. Студентами должны стать лишь те люди, что закончили учёбу по первому разряду высшие учебные заведения, а во время прохождения курса в таковых высших учебных заведениях показали себя наиболее способными и выдающимися среди других учащихся. Желательно также знание иностранных языков, двух, однако этот вопрос должно решать уже само министерство просвещения, на чьи плечи в первую очередь ляжет тяжесть создания Академии. В отделение Академии по подготовке ответственных чиновников для министерства народного просвещения должны приниматься лица, окончившие университет по историко-филологическому или физико-математическому факультету. В отделение Академии по министерству земледелия — лица, окончившие Петровско-Разумовскую академию или же аналогичное высшее учебное заведение. В отделение Академии по военному министерству — лица, окончившие специальные высшие морские и военные заведения. В отделение Академии по министерству путей сообщения — лица, окончившие институт путей сообщения или аналогичное учебное заведение. И так далее. Да, понадобится не так уж и мало времени. Но начинать надо именно сейчас. После войны, да даже и во время неё России потребуются дельные люди, способные, готовые служить стране не шпагой, а пером.

— Казна, Ваше Высочество, казна, — словно демон твердил Терещенко. Он просто более других министров был знаком с делами финансовыми, невероятно плачевными.

— А теперь — к вопросу о финансах. В своё время господин Коковцов пошел против практически двукратного увеличения бюджета, с четырёх миллиардов рублей до десяти в одиннадцатом году. Думаю, это сыграло весьма плачевную роль для государства, и многие наши проблемы сейчас возникают из-за не самой удачной деятельности тогдашнего министра финансов. На плечи господина Терещенко ныне же ложится введение прогрессивного подоходного налога таким образом, чтобы малоимущие классы совершенно были освобождены от него, а наиболее зажиточный класс должен нести основную тяжесть налогового бремени. Если наша промышленная буржуазия просит уравнения положения с западной в правах, то и в обязанностях она быть с нею равна. Иначе это будет глупость, как Вы считаете, Михаил Иванович? — взгляд Кирилла Владимировича сверлил Терещенко.

Министр финансов оказался в сложном положении. С одной стороны, он как раз относился к тому самому "наиболее зажиточному классу". Деньги терять не хотелось. С другой стороны, Михаил Иванович прекрасно понимал, что как с миллионов десятин собрать десять пудов сахарной свёклы дороже выйдет, чем с десяти десятин — миллион пудов, так и с богатых наиболее выгодно собирать налоги, нежели с бедняков…

— Я думаю, что это будет не самым худшим решением, Ваше Высочество, — нетвёрдо кивнул Терещенко.

— При этом должна произойти полная переоценка недвижимых имуществ, облагаемых налогами, которая должна выяснить не только реальную стоимость, но и реальную их доходность. В том же одиннадцатом году ценность недвижимого имущества, принимаемая во внимание при определении налога, была в десять, а то и пятнадцать раз меньше, нежели реальная. На все предметы производства должен быть установлен минимальный налог с оборота. Также как здесь, в Могилёве, так и в отделах министерства финансов должны быть образованы комиссии из финансистов, которые должны установить минимальную оплату труда, исходя из прожиточного минимума на семью из трёх лиц. Если же семья будет более чем из трёх человек, то должна быть отдельная плата для каждого дополнительного члена семьи. Также должна быть восстановлена продажа спирта, водки, вина. Её приостановка только лишила бюджет огромных средств и вызвала увеличение самогоноварения до невиданных размеров, смерть людей от отравления той дрянью, что варят в деревнях и притонах. К сожалению, надо будет изыскать сырьё для начала производства. С зерном сейчас проблемы, понадобится картофель или что-либо ещё. Беретёсь, Михаил Иванович?

"А что мне ещё остаётся?" — горестно подумал Терещенко и утвердительно кивнул.

— К тому же есть ещё один способ улучшить как финансовое положение страны, так и успокоить некоторые группы населения, влить их в созидание государства. Да, я говорю о еврейском вопросе. Пётр Аркадьевич пытался решить его, поддержанный Государственным Советом, Николай Александрович пожелал направить законопроект в Думу, однако он так и не был даже рассмотрен. Хотя на основании манифеста семнадцатого октября евреи имеют права домогаться уравнения в правах с другими народами. Ныне же можно отвлечь ещё не революционизированную часть еврейства, открыть путь для их коммерческой смётки и капиталов во всероссийскую экономику. Отчего так широко поставлены банковское, страховое дело в Европе? Там этим занимаются особо способные к коммерции евреи, у нас же особо изощрённо эта полезная для страны инициатива вовсю подавляется. Я уже не говорю об огромном количестве злоупотреблений со стороны государственных служащих и полицейских чинов. Довольно, господа, довольно! — Кирилл чувствовал, что вот-вот может услышать возражения со стороны Шульгина. Тот, судя по покрасневшему лицу, порывался что-то сказать, воспротивиться предложению Великого князя. — Все народы России под объединяющей эгидой русской народности должны вместе творить будущее империи, создавая из неё великое государство. Великая, Неделимая на зоны осёдлости, влияния, еврейские, чёрные и белые кварталы, Единая Россия — вот тот идеал, который мы будем отстаивать своими реформами.

— Браво! — Шульгин преобразился. Он вспоминал сессию Думы и спокойные слова Столыпина "Не запугаете!", аплодисменты и ту особую интонацию, с которой Пётр Аркадьевич произносил слово "Россия", за будущее которой он готов был отдать — и в конце концов отдал свою жизнь…

Шульгина поддержал Кривошеин, аплодируя Великому князю. Другие министры присоединились через считанные мгновения.

— Но это ещё не всё, господа. Надо быть готовыми к тому, что самые разные общественные круги в штуки воспримут мои слова и наши реформы. Да, именно наши, ведь мы созидаем будущее России вместе. Надо крепиться. И работать. К тому же, ещё не все мои идеи я успел изложить. Должны появиться министерства национальностей, социального обеспечения, здравоохранения, министерство по обследованию, использованию и эксплуатации земных недр. Также Святейший Синод преобразуется в министерство религий. Владимир Николаевич, — обер-прокурор деловито кивнул. — После издания указа о передаче всех земель церковных и монастырских в руки государства должно быть проведён Собор православной церкви, на котором должен быть восстановлен Патриарший Престол. Одновременно совместно с министерством национальностей нужно определить нужды не только православной, но также иных церквей. Должны быть созданы условия для лучшей работы священнослужителей, сообщено об их нуждах, дана дорога способным людям наверх. Вы прекрасно знаете ту роль, которую сыграли священнослужители при тушении революционного пожара в пятом и шестом годах. Немало погромов было остановлено словом пользовавшихся авторитетом священников. Теперь их роль даже возросла. Однако их заработок, примерно в пятнадцать раз меньший, чем у земских учителей, землемеров и прочих служащих, отпугивает людей, бывшие семинаристы уходят в земства, переходят в другие высшие учебные заведения. Этому должен быть положено конец. Совместно с министерством финансов Вы должны выработать меры по изменению такого положения. К тому же…

Звук стучащих по дереву каблуков, скрип резко открываемой двери — и запыхавшийся адъютант Юденича на пороге.

— Ваше Высокопревосходительство, беда! На Северном фронте одна из частей ушла с позиций, перебив офицеров! Хотят своё правительство создавать! — красное лицо адъютанта покрылось капельками пота…

Первой тревожной ласточкой было неподчинение приказу полковника Худородова сменить уставшую часть, которая уже дней двенадцать находилась в окопах. Солдаты полка просто глухо взирали на командиров, говоря, что не хотят кормить вшей в окопах. Сперва говорили те нижние чины, что находились в глубине выстроившегося полка. Там всегда собирались те, кто "похрабрее", но "политически грамотней". Худородов приказал выйти вперёд тому, кто отказывается подчиняться приказу. Молчание. Сергей Павлович, только-только сменивший на посту командира части, неинициативного, ленивого, спавшего до полудня, забросившего все дела по работе с солдатами, не привык к такому отношению солдат.

— Я повторяю команду: выйти вперёд тем, кто отказался подчиниться моему приказу. Марш!

— Братва, достали! Домой! Домой! Наша хата с краю! Не будем воевать!

Эта часть была в основном из запасников, только-только пришедших на фронт из учебных рот. Кто-то "наверху" не учёл плачевного опыта Петрограда.

Худородов потянулся к револьверу — и тут же выстрел откуда-то из задних рядов вспорол ему живот. Полковник удивлённо посмотрел на тёкшую из пробитого мундира кровь.

— Гады, — револьвер всё-таки оказался в руке полковника. И тут-то началась сумятица.

Прежние запасники устроили пальбу по немногочисленным унтерам и офицерам, а заодно и по старослужащим солдатам, которые давно служили в полку — и не были настолько подвержены пропаганде и падению дисциплины. Жаль только, что таких было мало.

Всё очень быстро закончилось: бунтари просто задавили числом всех остальных и решили, пока сюда не подоспели верные части, рвануть к ближайшему селению. Какой-то щуплого вида солдат, хитро поглядывавший на резню, предложил перебить всех чиновников и офицеров в том посёлке и устроить свою "власть", а там и другие части нет-нет, да присоединятся! Быстро сколотивший вокруг себя самых рьяных бунтовщиков, он начал командовать этим стадом, обещая тепло, еду, самогон и "волю" — то есть полное безвластие и безнаказанность солдатиков. Естественно, бунтовщикам это понравилось.

По пути, к несчастью для восставших, кто-то решил перетянуть на свою сторону соседние части. Несколько десятков новоприбывших влились в толпу — но офицеры и унтеры вовремя смогли дать отпор. Пулемёты охладили пыл восставших, и те подались назад, огрызаясь выстрелами. Немедля сообщили в Ставку и соседние части. Быстро смогли наладить связь с главнокомандующим: Корнилов как раз совершал очередной объезд фронта. Лавр Георгиевич, не тратя времени на расспросы, приказал собирать против бунтовщиков артиллерию и пулемёты. Вызвали конные казачьи сотни.

А тот щуплый "вождь" уже управлял восставшим полком, организуя оборону. Хотя орудий захватить не удалось: артиллерийские бригады смогли отбиться — зато в руках оказались пулемёты и радио. Щуплый, оказывается, умел управляться с радио, и тут же начал забрасывать эфир призывами к восстанию, обещаниями, посулами, угрозами…

А на противоположной стороне фронта германцы уже собирали кулак для удара по ослабшему участку фронта. Щуплый как раз подал условный сигнал "наверх", или, скорее, "на запад", что справился с первой возложенной на него задачей. Правда, к линиям обороны он пока что бунтовщиков привести не смог, фронтовики тоже не пустили, отогнав противника мощным огнём. Ну, как — мощным…На сколько хватало патронов. Всё-таки решили приберечь, мало ли что мог германец устроить. Но и этого хватило.

Потихоньку восставшая часть оказывалась в кольце.

— Братуха, гляди! Там, кажись, шевелится хто? — спросил один из пулемётчик у соседа.

— Да мало ль, хто! Может, птичка какая… — и тут же навалился на пулемёт. Пуля вошла прямо между глаз. Менее чем через мгновенье глазастый сосед отправился на тот свет вслед за товарищем.

Из соседнего леса открыли ураганный огонь. Из-за деревьев потихоньку начали появляться надёжные части. Можно было услышать отдалённый конский топот.

На холм лошадьми доставили несколько орудий, нацелив на расположение восставшей части. Через несколько мгновений возвышение оскалилось сотнями винтовок и несколькими пулемётами.

Восставшие попритихли. Положение их оказывалось не таким уж и радостным. На беду для "вождя", тот не догадался прорываться в тыл, а не оставаться в прифронтовой полосе, надеясь поднять соседние части против командиров. У него просто не было опыта такой деятельности, да и приказы чётко указывали, что часть должна создать разброд и шатание именно в прифронтовой зоне. Надо сказать, что германцы, забрасывая в учебные роты своего человека, не предусмотрели такого удачного хода событий. Это и привело всё предприятие к краху.

— Сложить оружие. Выдать командиров. Даю пять секунд на обдумывание. Потом — открываем огонь! — раздался голос с холма. Он был невероятно твёрд и уверен. Похоже, командовал один из участников подавления выступлений в Петрограде.

Естественно, за пять секунд бунтовщики даже сообразить ничего не смогли. И на их головы начали падать снаряды.

Бух. Посреди десятка солдат земля вспучилась комьями, и образовалась воронка. А вместо людей…Вместо людей остались только их части.

Ещё несколько "бухов" — и уже солдаты попадали на землю, отбрасывая в сторону винтовки, накрывая головы руками. С холма ринулась конная сотня, с шашками наголо. Импровизированный "штаб" восставшей части именно донцы и взяли. Щуплый как раз пытался сообщить о крахе восстания "наверх", но не успел.

Через считанные минуты, только взглянув на "вождя" рядом с радиостанцией, командовавший объединёнными силами по подавлению восстания капитан Бермонд, участвовавший в штурме Совета в Петрограде, догадался, что делал щуплый.

— Немедленно, на линию обороны. Доложите Лавру Георгиевичу, что возможна попытка прорыва германских сил на этом участке фронта. Донцы, скачите к окопам, предупредите командира части.

Казаки редкой цепью, густым строем просто было не пройти через эту лесистую местность, рысью поскакали на запад. До окопов было примерно два километра. Оттуда уже доносились звуки артиллерийской канонады.

— Оставить караул в сорок человек, кто попытается открыть рот из этих гнид, — Бермонд кивком показал на восставших солдат. — Стреляйте. Это разрешено недавним приказанием Корнилова, не забывайте. Остальные — за мной!!! Быстро!!!

Артиллерийская канонада становилась всё громче. Невдалеке от Бермонда, повалив деревья, упал вражеских снаряд, взлохматив землю и образовав немаленькую воронку. Капитан приник к земле, но многие солдаты его даже обогнали. Знали, что надо делать во время обстрела. Привыкли…

А потом послышались и первые выстрелы. Взобравшись на очередной холм, Бермонд увидел русские окопы. Там уже работали пулемёты: германец наступал, прикрываемый огнём своей артиллерии.

Чуть в стороне от холма, на который взбирались солдаты Бермонда, работали наши орудия. Вокруг пушек уже потихоньку собиралась гора огромных гильз. Что ж, это был не пятнадцатый год, пушки могли работать, не боясь, что на завтра стрелять просто будет нечем. Но германские орудия били явно "веселей", у них-то тыловые службы работали, а не пили или продавали всё, что плохо лежало…

— На прорыв пошли кайзеровцы, — сплюнул Бермонд. — А ну, за мной! Вперёд! Покажем гадам, кто такие русские солдаты! Запевай!!!

Эта песня уже потихоньку начинала расходиться по фронту, и некоторые солдаты её уже знали.

Внезапно кто-то схватил за плечо ринувшегося было вперёд Бермонда. Капитан обернулся, глянул в щербатое лицо немолодого унтера, хотел уже было сам врезать — чтобы не мешал, вдруг тоже, из "замиренцев", захотел убрать офицера…

— Ваш бродь, не лезь! У меня так в пятнадцатом тринадцать командиров погибло! — только тут Бермонд сумел разглядеть солдатский Георгий на груди унтера.

Капитан вздохнул. А его солдаты уже неслись вперёд, на к окопам. Офицеры засевшей там части, увидев подкрепление, скомандовали атаку, встретить немцев лицом к лицу, а заодно и отбросить их назад. Авось удастся отбить хотя бы кусок вражеских траншей.

Сидевшие до того в окопах солдаты тоже подхватили песню. Устав от постоянного сидения в траншеях и кормления вшей, они даже с радостью поднялись в атаку. Доколе немчуре их обстреливать? Пора было поквитаться за прошлые обиды…

Русские пулемёты охладили пыл атакующего противника, а там уже и донцы ударили, как снег на голову. Немцы побежали, не ожидая такого отпора. На их спинах русская часть смогла прорваться в окопы противника…

К сожалению, к вечеру германец стянул резервы на этот участок фронта, и нашим частям пришлось отступить. Правда, не с пустыми руками, пулемёты или забрали с собой, или испортили. Только вот обида брала Бермонда, да и Корнилова, что не смогли развить успех. Резервы стянуть не успевали, а оголять позиции побоялись, ожидая ещё одного удара немцев. Но хотя бы "пощипали" оборону германца, прощупали слабые места. Это ещё пригодится, и в самом скором времени.

Мокрый, грязный, ветреный, капельный март подходил к концу…