Рыцарь-Дракон

30

Неизвестно откуда налетел внезапный порыв холодного ветра и закружился над ними. Черное звездное небо словно приблизилось к людям.

– На свете существует много Царств, – начал Каролинус, глядя на огонь, и его низкий голос отчетливо прозвучал у них в ушах. – Вам только что довелось познакомиться с двумя из них – Царством мертвых и Царством волков, – и вы узнали, что они неподвластны силам человеческой магии. И я, и Мальвин там бессильны. По закону, какие бы правила ни действовали внутри Царства, они распространяются только на его подданных и теряют силу за его пределами.

– Но, маг, – ляпнул Жиль, – откуда тебе известно про Арагха и наши злоключения в Царстве мертвых? Ведь все это случилось всего несколько часов назад.

– Откуда я это знаю, тебе знать ни к чему, – отрезал Каролинус, метнув на Жиля быстрый взгляд. – Помимо обычных законов есть еще и другие, о которых никто из вас – ни ты, ни даже Джим – даже понятия не имеет. Я не могу и не буду отвечать на твой вопрос. Вернемся к тому, что касается непосредственно вас. Вам нужно знать только о разделе пространства и Царств в этом мире. Запомните, что существуют разные Царства, со своими собственными законами и правами, со своими силами, но все это действует лишь внутри них, а вне – ничего не значит.

Он снова поворошил костер и помолчал немного, глядя на пламя.

– Существует Царство мертвых, – продолжал волшебник, – Царство животных. Но внутри них существуют и Царства помельче, где действуют свои законы. Например, у животных можно выделить и Царство волков, и Царство драконов, потому что их подданные – больше, чем просто звери. Это особые народы. Над обычными простыми животными, вроде жучка-глазастика, – помнишь, Джим? – человек имеет некоторую власть. Но с волками, драконами и еще кое-какими зверями, о которых я сейчас говорить не буду, он не сможет ничего поделать.

Каролинус снова замолчал.

– В некоторых Царствах, – подал он голос, – имеются сущности – никто из вас, уверен, не слыхал такого слова, кроме Джима, конечно, – которые сильно отличаются от нас самих. Эти сущности, или создания, если хотите, не похожи ни на людей, ни на Волков, ни на драконов. Более того, и с элементалями, вроде феи Мелюзины, они не имеют ничего общего…

Тут он поднял глаза на Джима.

– Кстати, она ищет тебя, Джеймс, – заметил он. – Ты произвел на нее сильное впечатление, что не удавалось еще ни одному мужчине: она идет за тобой по твоим следам. Правда, ей не удастся завладеть тобой, потому что ты волшебник, хотя и маленький. Но этого она пока не знает.

Он снова уставился на огонь.

– Вернемся к тому, о чем я говорил, – продолжил он. – Среди Царств, где не действуют наши законы, свойственные живому, насколько мы знаем жизнь, находятся Департамент Аудиторства и Царство Темных Сил.

Темные Силы, – продолжал он, – не могут оказывать прямого влияния на людей: те не принадлежат их Царствам. Но они могут действовать через своих прислужников – огров, червей, сандмирков…

Голос его замер, потом зазвучал с новой силой.

– Это не значит, что мы не должны опасаться их. Они всегда ищут тех, кто готов служить им против своего собственного народа. Таких, как Брайагх, дракон, который отвернулся своей драконьей коммуны и похитил леди Энджелу.

– А ведь он был совсем неплохим драконом, прежде чем заделался негодяем, – задумчиво пробормотал Секох.

– Может быть. Как бы там ни было, он поддался влиянию Темных Сил, – сказал Каролинус. – Однако не о нем сейчас речь. Итак, я продолжаю. Поскольку даже внутри Царства животных существуют более мелкие Царства, то среди людей и подавно. Тех, кто посвятил себя служению Богу, Темные Силы не смеют трогать. Даже прислужники Темных Сил бессильны перед теми, кто полностью отдается этому занятию. Главная опасность исходит от тех, кого Темным Силам удалось склонить на свою сторону. Чтобы вы поняли, о чем я говорю, мне придется сделать небольшое отступление. Иначе вам будет тяжело вникнуть в мои слова.

Волшебник снова подбросил дров в огонь и, отложив палку в сторону, внимательно посмотрел в лица и морды.

– Когда обычные люди берутся судить о магии, – сказал он, – они обычно рисуют себе картину, очень далекую от действительности. Мастера магии они воображают не иначе, как человека, способного получить все что угодно по одному мановению руки, безо всяких трудностей и затрат. Даже если бы это было так, а на самом деле это далеко не так, им никогда не понять, как тяжело достичь этого высочайшего звания – мастер магии.

Велик тот маг, – продолжал он, – который, подобно Мальвину и его учителю Блэзу, занимается искусством не ради своей выгоды. Не стремление к благополучию и власти толкает его на долгий и многотрудный путь овладения волшебством. Его погоняет сам труд. Великая Мечта, столь же далекая, одинокая я недосягаемая, как наука и искусство.

При этих словах он тихонько вздохнул, и легкий ночной ветерок, налетевший из темноты, на мгновение приподнял и растрепал его мягкую седую бороду. Голос волшебника остался прежним, но друзьям вдруг показалось, что он звучит откуда-то издалека, словно из длинного гулкого коридора.

– Вы все, то есть каждый из вас, должны понять, какую цену платит человек – будь то мужчина или женщина, – чтобы стать мастером магии.

Каролинус помолчал немного и поднял голову, чтобы снова внимательно посмотреть на своих слушателей.

– По совести сказать, – произнес он, – человек должен отдать ради этого все. Вот это и есть настоящая цена за постижение магии.

Его взгляд остановился на мгновение на Арагхе.

– Из всех вас, – продолжал он, – именно Арагх лучше всех сможет понять одиночество на этом длинном пути, хотя чувство одиночества знакомо всем. Как бы мы ни были близки с другими людьми, все равно мы часто остаемся наедине с самими собою. Одиночество мастера магии сильнее во много крат. Он подобен пустыннику, который не имеет ничего, но все тревожит его, все его трогает. Вы никогда не задавались вопросом, почему отшельник выбирает такой путь?

Никто не отвечал, но и молчание может быть отрицательным ответом.

– Во имя любви, – ответил сам себе Каролинус. – Во имя великой любви, которая охватывает его душу и сердце и становится с этого момента важнее всего на свете. Со всеми нами (я имею в виду тех, кто посвятил свою жизнь магии и носит титул мага) произошло именно это, правда, мы пришли иным путем. Наша великая любовь не оставляет в наших душах места ни для чего другого. Мы занимаем разные положения в этом мире, но существуем всегда как бы вне его – по крайней мере, большинство из нас.

Он снова взглянул на огонь, затем поднял палку и пошевелил костер. Тысячи искр брызнули в разные стороны и закружились в ночном небе.

– Рано или поздно, – проговорил он задумчиво, – многие спрашивают себя, не слишком ли велика цена? Правильно ли я поступал, отказавшись от всех радостей жизни, чтобы постичь то, что я постиг, чтобы понять то, что я понял? И всегда нам приходит один и тот же ответ: да, дело стоило того. Однако с самого начала мы были людьми и останемся ими до самой смерти, поэтому боль от чувства утраты того, чего мы лишились в этой жизни, никогда не покинет нас. Это подобно непреодолимому желанию или голоду, и этим чувством любят пользоваться Темные Силы. Оно похоже на неутолимое чувство голода и жажды у драконов.

Тут он взглянул на Секоха.

– Ты знаешь, что это такое, Секох, – сказал он, и дракон покорно кивнул. Каролинус перевел взгляд на Джима. – Даже тебе, Джеймс, знакомы такие желания: ты ведь был когда-то драконом.

Джим не смог выдержать пристального взгляда этих почти бесцветных голубых глаз.

– Темные Силы пообещали, что у Брайагха всегда будет столько вина, сколько он сам пожелает, и именно это сбило его с пути, – сказал Каролинус. – Даже среди наших величайших мастеров случается, что тоска по тому, от чего пришлось отказаться во имя великой цели, создает как бы трещины, сквозь которые Темные Силы тут же проникают в их разум. Это может случиться и с лучшим из нас. Но никогда еще Темным Силам не удавалось склонить на свою сторону действительно великого волшебника, кроме разве что небольшого успеха с Нивеной, которая обманула Мерлина и своими чарами продержала его на дереве до тех пор, пока он не сдался. Она воспользовалась этим и принесла много зла… Однако те, кто близок к величию, кто уже обладает достаточной властью и мудростью, тем приходится бороться с самыми сильными искушениями: у них есть многое, а отказываться приходится от еще большего.

Каролинус перевел взгляд на Джима, и голос его снова смягчился.

– Вот почему Джеймс, которого мы сейчас видим перед собой, никогда не станет действительно великим волшебником, – заметил он. – Он уже слишком сильно связан с окружающим его миром, он слишком любит его, чтобы отказаться от него. А случилось это еще до его знакомства с искусством магии.

Голос его звучал твердо.

– Однако это к делу не относится, – продолжал он. – Важно то, что Джеймс прибыл сюда из другого мира, который ему знаком хорошо, а вам никогда не понять. Именно эта связь с другим миром, а также знания в области магии превратили его в особенно опасного противника Темных Сил. Может быть, он и не предполагал, что так получится, и не готов к этому. Скорее всего, это игра случая и обстоятельств нашего мира.

Каролинус замолчал и пристально и прямо взглянул на Джима.

– Как-нибудь в другой раз в разговоре с глазу на глаз я расскажу тебе побольше, – пообещал он. – А пока хватит и того, о чем я уже рассказал. Вы все должны знать, кто такой Джеймс. Вы – его Соратники, и от вас многое зависит сейчас, когда Темные Силы ринулись в бой и близки к великой победе, после которой трудно будет что-либо изменить и отобрать у них то, чем они завладеют.

Каролинус снова уставился на огонь и долго колебался, прежде чем продолжать.

– Мне стыдно, что я вынужден говорить это, – сказал он наконец, – но один из подданных моего Царства магов, обладающий огромным могуществом и мудростью, оказался во власти Темных Сил. Вам не надо долго гадать, чтобы понять, кого я имею в виду. Это – Мальвин.

Он посмотрел вокруг, и в голосе его зазвучала неожиданная сила.

– По причинам, о которых я не могу сейчас рассказать вам, – сказал он, – попытки волшебника, равного мне или Мальвину в искусстве магии, вырвать его из лап Темных Сил сопряжены со слишком большой опасностью. С другой стороны, у волшебника меньших способностей вообще нет шансов противостоять Мальвину и Темным Силам. Только тот, кто сильно отличается от всех остальных, пусть и не слишком сильный в магии, но преуспевший в других областях, перед которыми часто бессильны даже Темные Силы, только такой человек может одержать победу в этой борьбе. Поняв это, я, как друг, учитель и мастер искусства магии, которым занимаемся мы оба, решил направить Джеймса предпринять рискованную попытку пойти против Мальвина.

Он на миг замолчал.

– Это я и сделал, – сказал он и посмотрел в упор на Джима. – Обвиняй в этом меня одного, Джеймс, если хочешь. Я сам принял такое решение, даже не посоветовавшись с тобой. Я не предоставил тебе шанса отказаться – это было необходимо в интересах дела. Надо было так поступить, и я решился.

– А Т-темные С-силы з-знают про Джеймса? – заикаясь, спросил Секох. – И сам Мальвин?

– Темным Силам известно, когда я принял решение направить его на борьбу, – отвечал Каролинус.

Он не смог посмотреть в глаза Джиму.

– Нападение на твой замок, Брайен, было их первым ходом в этой игре против него. Им не нужен был замок, им нужно было только убить Джеймса в бою еще тогда, когда он был совсем неопытным, – и в тот момент он был гораздо ближе к гибели, чем вы могли себе представить.

– Джеймс, если бы я знал… – начал Брайен прерывающимся от волнения голосом, но Каролинус прервал его.

– Даже если бы ты знал, Брайен, – заметил он, – это бы ровно ничего не изменило. Нападали не на замок, а именно на Джеймса. С тех пор он несколько раз находился на волосок от гибели, и все в результате происков Темных Сил. Его спасла только ваша защита – защита друзей и Соратников. Они рассчитывали, что ты, Жиль, убьешь его на постоялом дворе, из-за той комнаты.

– О Боже, Джеймс! – взорвался Жиль. – А все мой крутой нрав! Как же тебе после этого полагаться на меня!

– Я всегда буду верить тебе. Жиль, – сказал Каролинус. – Фортуна повернулась к тебе в тот день самым неожиданным образом. Вспомни, когда вы утке стали друзьями и Соратниками, ты спас и Джеймса, и корабль, и всех, кто был на борту, когда судно напоролось на скалу.

– В самом деле. Жиль, – сказал Джим. – Ты ведь спас нас в тот день.

Костер давал мало света, но даже при таком слабом освещении можно было разглядеть, как Жиль вспыхнул от радости и важно уставился на огонь.

– Я приказываю тебе забыть об этом, – сказал Каролинус; Жиль поднял голову, глаза его слегка помутнели. – Некого винить в том, что могло бы произойти из-за Мелюзины, если бы Джеймс не обернулся вновь человеком по пути к ее озеру, когда драконы-обманщики взяли его паспорт и отправили его в это путешествие.

Он повернулся к Джиму.

– Разве не странно, Джеймс, – спросил он, – что во Франции так трудно было найти драконов, пока ты не встретил тех двоих?

– Признаться, это меня действительно озадачило, – отвечал Джим, – но я решил, что либо земли опустошены прошлыми войнами, либо драконы вообще редко встречаются во Франции.

– Ничего подобного, – сказал Каролинус. – Темные Силы не давали тебе вступать в контакт с драконами, попадавшимися на твоем пути до тех пор, пока ты не встретил ту парочку, которая забрала твой паспорт. Но хватит об этом. Давайте я лучше расскажу о другом. Мальвин не был продажным волшебником в течение многих лет, пока Темным Силам не удалось обнаружить его слабое место и захватить его. Я уже говорил об этом. Он стал тосковать по величайшему в мире богатству и власти. Он не осмеливался тратить свой счет в Департаменте Аудиторства на получение желаемого, а потому занялся заурядным грабежом людей, живших рядом с ним.

– В их числе оказались мой отец и вся моя семья! – с ненавистью воскликнул сир Рауль. – Подгоняемый своим голодом, он уничтожил десятки лучших семей Франции, сначала пороча их перед нашим добрым королем Иоанном, а затем посылая на них своих воинов. Мои старшие братья погибли с мечами в руках, защищая наш замок. Отец был брошен в темницу, а затем предан мучительной смерти.

– Да, так было, – подтвердил Каролинус. – Но все это в прошлом. Сейчас нас гораздо больше должно беспокоить будущее, а в ближайшее время нас ждет во что. Французская и английская армии стремительно движутся навстречу друг другу. Всего через несколько дней они должны встретиться. В английской армии слишком мало лучников, которые сыграли такую большую роль в победах при Керси и Нуайль-Мопертюи в 1365 году, которая более известна как битва при Пуатье.

– Так я и думал, – пробормотал Дэффид, глядя на огонь.

– Да, – отозвался Каролинус, взглянув на него, – но куда важнее, что Мальвин в ближайшее время присоединится к французской армии вместе с подложным принцем Эдвардом…

– Подложным – значит с самозванцем? – взорвался принц.

– Да, но это не то, что ты думаешь, Эдвард, – заметил Каролинус. – Подложный принц создан исключительно с помощью магии. Даже Джеймсу я не расскажу, как создать двойника, не имея перед собой оригинала, и не разрушить при этом ткань Случая. Но он является твоей точной копией, Эдвард, вплоть до одежды, которая сейчас на тебе надета. Кстати, уже пущен слух, что ты заключил союз с королем Иоанном и будешь сражаться вместе с ним против английской армии.

Он помолчал немного, ожидая, пока эта новость уляжется в их головах.

– Какая бы сторона ни одержала победу, – произнес он медленно и внятно, – в любом случае, заметьте себе, это приведет к бесконечной кровавой войне, в результате которой Францию разорвут на куски. Благодаря этому власть Мальвина будет постоянно расти и укрепляться до тех пор, пока не превысит власть самого короля Иоанна. А затем он, используя свою силу и магию, выкинет англичан раз и навсегда.

Тут он повернулся к сиру Раулю.

– Рауль, – сказал он, – ты можешь думать, что хорошо изгнать англичан даже такой ценой, но я скажу тебе, что никогда не следует идти по этому пути. Более того, Франция под властью Мальвина утратит свой привычный облик. Она превратится в кровоточащую рану на теле Европы и станет средоточием всего зла. Она будет пытаться захватить не только соседние территории, но и Англию, а затем и весь мир. Чем дольше подобное государство будет существовать, тем сильнее оно будет, и никто уже не остановит его.

– Тебе незачем объяснять мне это, – сказал сир Рауль. – Мне и так хорошо известно, что там, где появляется Мальвин, ничего хорошего ждать не приходится. Но что нам делать?

– Осталась одна надежда, – отвечал Каролинус. Он снова выразительно взглянул на Джима. – Я даже посоветую, как взяться за это дело, Джеймс. В любом случае, ты должен добраться до поля сражения вовремя, чтобы предотвратить войну и сделать так, чтобы ни одна сторона не выиграла. Ты должен разоблачить подложного принца и доставить туда настоящего принца Эдварда. Уже встает заря, и, хотя ты не спал всю ночь, я все же посоветую тебе приступить к делу немедленно. Я сказал Раулю, где назначается место встречи, – это недалеко от Пуатье, где недавно произошла знаменитая битва. Англичане повернули к югу в поисках лучшей оборонительной позиции.

Замечание Каролинуса насчет зари было верным, Джим только что осознал это. Ему с трудом верилось, что прошла целая ночь с момента их бегства из замка. Но свет нового дня уже золотил небо на востоке и заставил поблекнуть последние вспышки догоравшего костра.

– Моих лошадей хватит на всех: можете воспользоваться ими, – предложил сир Рауль.

– У нас есть собственные лошади и упряжь, но они остались в нашем лагере, – сказал в ответ Брайен. – Должно быть, мы сейчас недалеко от него.

– Я могу мигом привести их, – сказал Бернар.

– Только упряжь, Бернар, – приказал Рауль. Он насмешливо улыбнулся. – Было бы странно, если бы французский рыцарь, да еще во Франции, не мог дать вам самых лучших лошадей. А именно таковые у меня сейчас имеются.