Рыцарь-Дракон

6

– Теолаф! – закричал Джим и вскочил на ноги. – Веди людей – всех, кого найдешь! Кто-нибудь! Свежую одежду и доспехи! Брайен…

Но тот уже выскочил из-за стола и надел свой шлем.

– Следуй за мной как можно быстрее, Джеймс, – бросил он через плечо.

– Я не могу ждать!

Он схватил гонца и повернул к себе лицом.

– Ты можешь ехать?

– Да, сэр Брайен! – ответил воин, принесший известие. – Только дайте мне свежего коня.

– Возьми любого из моей конюшни! – крикнул Джим. Брайен никак не мог отпустить гонца: сжимая его плечо как тисками, он тащил его к двери.

Джим и Энджи последовали за ними к парадному входу: скакун Брайена и свежая лошадь для всадника из замка Смит уже ждали наездников. Джим и Энджи поспели как раз вовремя, чтобы увидеть, как Брайен, несмотря на тяжесть доспехов, легко вскочил на коня, едва коснувшись носками стремени.

Джим почувствовал приступ зависти. Вот он сам так не мог. Впрочем, Брайен упражнялся в искусстве вольтижировки с младых лет.

С одной стороны, Джим всегда гордился тем, что он отличный прыгун. В прежнем мире он был волейболистом класса АА и легко «перепрыгивал» любого. Однако что касается посадки в седло, да еще и в полном боевом снаряжении, то наглядная демонстрация Брайена убила его. На коня Джим вскарабкаться мог, но точно угодить в седло было выше его сил, и это всегда причиняло боль.

Джим и Энджи вернулись в замок.

Прошла добрая четверть часа, прежде чем принесли свежую одежду, прочно слаженную старой магией, взамен той, что была наскоро сметана в доме Каролинуса. Джиму помогли влезть в унаследованные от старого хозяина тесные доспехи.

Он ожидал от Энджи упреков, но она, как и он сам, очевидно, уже привыкла к этому миру. Жена на прощанье поцеловала Джима.

– Береги себя, – вот и все, что она сказала.

– Обязательно, – мрачно ответил Джим.

Он взгромоздился на Оглоеда и возглавил малочисленный, наспех собранный отряд всего из шестнадцати всадников во главе с Теолафом, скакавшим слева от него и чуть позади. Они покинули замок и выехали на дорогу, которая вела к замку Смит. Джим пустил Оглоеда легким галопом.

– Милорд, – раздался слева голос Теолафа. – Мы должны беречь лошадей.

– Твоя правда.

Джим неохотно натянул поводья, и его скакун перешел на рысь. Он надеялся догнать сэра Брайена и узнать поподробнее, что произошло в замке Смит, но, поразмыслив, решил, что догнать рыцаря им не удастся. Брайен со своим единственным спутником, верно, мчатся как угорелые, чтобы успеть вернуться к своим людям, пока те еще могут удерживать замок.

Их могут схватить, если Джим и его отряд всадников не придут на подмогу, так что загнать сейчас коней, как сказал Теолаф, было бы неразумно. Джим надеялся расспросить воина Брайена о нападавших и о положении в замке Смит, но сделать это, понятное дело, удастся не скоро. В лучшем случае Джим и его люди успеют помахать мечами в битве, которая, наверное, уже в полном разгаре.

На самом деле замок Смит не так далеко, на коне до него можно добраться часа за полтора. Джим выехал за пределы своих владений и немного замедлил бег Оглоеда. Нечего и думать о том, чтобы вот так, с пылу с жару, лезть в битву; сначала надо посмотреть, что и как, посоветоваться с сэром Брайеном. Атакующие могут превосходить их по численности и в десять, и в двадцать раз, хотя маловероятно, чтобы такой большой отряд смог дойти до замка Смит и остаться никем не замеченным.

Лошади пошли шагом. Джим сделал знак Теолафу, чтобы тот подъехал поближе.

– Как ты думаешь, – спросил он Теолафа, – кто напал на замок Смит? Вроде бы не самое богатое владение в этих краях…

– Я бы сказал, что это – чужестранцы, – заметил Теолаф.

– Понимаю, что ты имеешь в виду, – ответил Джим, вдруг задумавшись. – Вряд ли в этом замке возьмешь много добычи. Так что не думаю, что это сделал кто-то из соседей. Кроме того, сэр Брайен со всеми в хороших отношениях, и, во всяком случае, норманнский закон запрещает нам воевать друг с другом.

– Закон что дышло, как повернешь, так и вышло, – скептически сообщил Теолаф. – Тем не менее, милорд, думаю, ты прав. Это не соседи. Да и разбойников в этих краях не так много, чтобы совершать набеги, а для нападения шотландцев наши земли слишком далеки. Скорее всего, на замок напали морские разбойники; они часто наугад уходят в глубь Англии, чтобы на скорую руку ограбить пару замков и побыстрее унести ноги, пока местное население не поднимется против них.

Джим кивнул. Стражник в нескольких словах вполне ясно обрисовал ему возможную ситуацию. Говорить больше было не о чем; Теолаф придержал коня и занял подобающее положение: теперь его скакун опять оказался на полкорпуса за Оглоедом, слева. Отряд продолжал путь. Джим от нетерпения ерзал в седле.

От Каролинуса он вернулся в полдень. Сейчас солнце клонилось к закату. Неожиданно Джим вспомнил некстати, что за весь день у него маковой росинки во рту не было, если не считать, конечно, полкувшина вина, выпитого за беседой с Брайеном; теперь, однако, винные пары, согревавшие его желудок, понемногу улетучивались, оставляя после себя лишь ощущение тяжести во всем теле и легкой удрученности, – так бывало всегда, когда он – пусть даже по необходимости – перепивал.

Мысль о еде цеплялась еще за что-то. Он обернулся и подозвал кивком Теолафа; тот опять подъехал поближе, чтобы они смогли разговаривать, не опасаясь, что их услышат прочие воины, едущие за ними.

– Теолаф, – сказал Джим вполголоса, – люди что-нибудь ели с тех пор, как рассвело?

Теолаф одарил его насмешливым взглядом.

– Не беспокойтесь, милорд, – ответил он, – всадники знают, как набить брюхо в любое время и в любой ситуации. – Он сделал паузу и пристально посмотрел на Джима. – А милорд ел?

– По правде говоря, нет, – ответил Джим. – Во всяком случае, с тех пор как позавтракал. Я совершенно забыл о еде.

– Если милорд заглянет в седельные сумки на своем коне, – сказал Теолаф, – возможно, он обнаружит, что перед тем, как мы выехали, их наполнили провизией.

Джим проверил левую седельную сумку и обнаружил, что Теолаф и в самом деле был прав. Там оказалось несколько толстых ломтей хлеба, сыр, большая бутыль вина и чаша.

– Нет ли на нашем пути какого-нибудь ручья? – спросил Джим.

– Через пару фарлонгов мы доберемся до небольшого ручья, – сказал Теолаф. Он вопросительно посмотрел на Джима.

Джиму, однако, сейчас было больно даже думать о вине, несмотря на жуткое похмелье и господствующий повсеместно в этом мире обычай клин вышибать клином. Понятие клина было вообще весьма распространено, но это еще мягко сказано. На самом деле оно лежало в основе здешнего миропорядка; привычка опохмеляться и народная медицина – лишь доказательство тому.

Джима мучила жажда, но он был бы рад утолить ее обычной водой, лишь бы она была чистой. К счастью, в XIV веке реки и ручьи были еще настолько чисты, что из них можно было пить. Ему пришло в голову, что смесь вина из его бутыли и речной воды вернет его к жизни и поможет ему проглотить хлеб и сыр, который обычно съесть всухомятку было невозможно.

Добравшись до ручья, Джим приказал отряду следовать дальше без него, однако Теолаф не решился покинуть своего хозяина, так что Джиму не удалось вкусить разбавленного вина и хлеба с сыром в одиночестве. Набив желудок, он почувствовал прилив оптимизма и принялся убирать остатки еды, бутыль и чашу. Джим с Теолафом вскочили на коней и поскакали вдогонку за отрядом.

Замок Смит был уже недалеко; выехав на лесную тропу, всадники попридержали лошадей и рассредоточились, чтобы неприятель, который вполне мог прятаться за деревьями буквально в двух шагах от них, не застал бы их врасплох.

Впрочем, оказалось, что осторожничать было ни к чему. Никто даже не попытался напасть на Джима и его людей, и они спокойно доехали до опушки, с которой уже виднелся замок Смит, построенный, по обычаю тех времен, на открытом пространстве: это делалось в целях безопасности.

Сквозь завесу листвы Джим разглядел у ворот замка какой-то вооруженный до зубов сброд – человек сто, а может, и меньше. Шайкой командовал какой-то чернобородый тип.

Ворота замка Смит были затворены так крепко, как только возможно. Ров перед замком наполовину высох; времени на то, чтобы опустить решетку, видимо, не хватило, или же просто сломался механизм, – словом, ржавая железная решетка застряла на полпути, тяжелые ворота оказались беззащитными, так что было ясно, что от решительного натиска противника она их вряд ли сможет защитить.

Однако ворота сами по себе были плотно закрыты и казались достаточно прочными, чтобы выдержать какое-то время. И все же, как заметил Джим, разбойники вовсе не собирались лезть на стены. Они уже срубили огромное дерево и оттащили его к воротам. В настоящий момент они обтесывали ствол, явно намереваясь использовать его в качестве тарана.

– Как ты полагаешь, где сэр Брайен? На что он и его всадник могут решиться? – спросил Джим Теолафа.

Тот стоял рядом и тоже разглядывал картину, разворачивающуюся перед ними. Джим инстинктивно понизил голос. Разбойники были слишком далеко, чтобы услышать их, однако в таких ситуациях, по мнению Джима, следовало говорить шепотом.

– Надеюсь, эти типы не захватили сэра Брайена и его спутника, – сказал Джим.

– Не бойся, Джеймс, – послышался резкий голос справа от Джима, – они в лесу, как и ты, только с другой стороны замка.

Джим обернулся и увидел Арагха, английского волка.

Как всегда, ни Джим, ни Теолаф так и не смогли понять, откуда вынырнул волк. Он стоял в четырех шагах от них, открыв пасть, и, высунув язык, скалился Джиму.

– Арагх, – нормальным голосом сказал Джим, – я рад видеть тебя.

– Правда? – спросил тот. – Ты надеешься на мою помощь?

Поскольку именно это и пришло в голову Джиму, как только он увидел волка, то после этой реплики он почувствовал, что его язык безвозвратно проглочен.

– Ну, нет, – сам себе ответил Арагх, – я пришел помочь рыцарю Брайену. Он мне такой же друг, как и ты, с тех пор как мы, будучи Соратниками, бились у стен Презренной Башни. Думаешь, я смогу покинуть друга?

– Конечно, нет, – облегченно сказал Джим. – Я только имел в виду, что просто рад видеть тебя, в общем-то…

– В общем или в частности, но я пришел, – заявил Арагх. – Здесь многовато чужаков, не так ли?

И он снова оскалился в волчьей «улыбке», высунув красный язык.

– Арагх, – заговорил Джим, – ты двигаешься куда быстрее и тише любого из нас, и, кстати, ты знаешь, где сэр Брайен и его воин. Ты не мог бы добраться до них и привести их сюда, чтобы мы составили план?

– Нет нужды, – ответил Арагх. – Они уже отправились сюда, как только я сказал, что вы идете. По-моему, все, кроме тебя самого, слышали, как десять минут назад твой отряд на этих ломовиках продирался сквозь кусты. Джим, это чистая правда; помнишь, когда вы с Горбашем обитали в одном теле, я все твердил дракону, что он туповат. Так даже дракон задолго до того, как твой отряд пришел сюда, услышал бы и учуял вас. Не скажу, что по части нюха или слуха какой-нибудь дракон сравнится с волком, однако и уши, и нос не просто так к нему приросли. А вы, люди… Вроде и уши есть, и нос, но дальше факта простого наличия этих органов дело у вас не идет. Ладно уж, скажу: сэр Брайен и тот, второй, будут здесь с минуты на минуту.

И действительно, Джим еще не успел обдумать тираду волка, когда на опушке появился сэр Брайен и его стражник, ведущий под уздцы двух лошадей.

– Джеймс! – воскликнул Брайен, подойдя к Джиму. – Рад, что ты пришел. Сколько людей ты привел?

– Думаю, человек шестнадцать, правда, Теолаф? – Джим огляделся, ища Теолафа. Начальник отряда кивнул. – Я приказал ехать за мной всем, кто сможет, так что по крайней мере еще дюжина воинов приедет, но боюсь, больше мы не наберем. Кто-то раньше, чем вечером, а то и завтра-послезавтра, выехать просто не сможет. Так что, даже если подкрепление подойдет, у нас будет никак не больше двадцати восьми – тридцати человек, считая нас с тобой. А, ну и Арагх, конечно.

– Конечно, – саркастически сказал Арагх. – Джеймс, ты должен знать, что я один стою полдюжины твоих ленивых мужиков.

– Кто нам действительно нужен, – посетовал сэр Брайен, – так это лучники или арбалетчик. Тогда мы бы смогли переправить послание моим людям в замке. Они же не знают, что мы здесь.

– Сколько в твоем замке людей, способных держать в руках оружие? – спросил Джим.

Он тут же сообразил, что о таких вещах рыцаря следует спрашивать поделикатнее. Сэр Брайен пришел в немалое смущение.

– Ну, именно сейчас, – заговорил он, выговаривая слова куда отчетливее, нежели этого требовала обстановка, – у меня только одиннадцать воинов, ну, и где-то половина слуг, если им подвернется под руку меч или что-то в этом роде, сумеют с ним управиться.

– Значит, еще человек шестнадцать? – спросил Джим.

– Считай, семнадцать, – ответил сэр Брайен, – хотя семнадцатый – мой оруженосец – почти мальчик. Вовлекать в войну детей низко…. В общем, если они решатся на вылазку в тот момент, когда мы ударим по этим грабителям с тыла, их, наверное, будет семнадцать.

Он угрюмо посмотрел на Джима.

– Они да мы – не больше тридцати семи человек, а разбойников почти втрое больше, – продолжал он. – И все же нам, боюсь, некогда ждать, пока остальные воины доберутся до замка. Не пройдет и четверти часа, как этот сброд ударит по воротам. Они, конечно, вполне добротны, но другой защиты у моего замка сейчас нет. Несколько ударов тараном – и эти бандиты внутри. Боюсь, нам придется напасть прямо сейчас и довольствоваться лишь тем, что есть. Да тут и говорить нечего: ворота крепки, но этот таран прошибет их за полчаса.

– А-а-а… – сказал Арагх, склонив морду набок, – еще двое приближаются. Они движутся без всякой предосторожности!

В его голосе зазвучали нотки радостного удивления, что для Арагха было довольно странно.

– Это Даниель и этот ее длинный валлиец, лучник, которого она называет теперь мужем, – добавил Арагх.

Джим и сэр Брайен удивленно переглянулись.

– Я же говорил, что они идут, – вот они и пришли, – пояснил Брайен, – тем более, коли вдуматься, то поймешь: если ты идешь в Маленконтри, то замок Смит тебе никак не обойти. Но все же откуда они узнали, что мы здесь?

– Если они способны слышать хоть что-то, то ваш громкий топот им было бы тяжело не услышать, – сердито сказал Арагх. – Во всяком случае, они здесь.

Через мгновение на опушке появилась та, которая звалась Даниель Волдская, дочь Жиля, атамана лесных разбойников, и Дэффид ап Хайвел, лучник, – действительно настоящий мастер, король лучников, если только есть справедливость в этом мире, подумал Джим и заметил за кустами знаменитый длинный лук Дэффида, из которого мог стрелять только он сам, – никто больше не смог бы ни натянуть тетиву, ни удержать в руках этот великолепный длинный лук, который, как и стрелы для него, валлиец любовно сделал собственными руками. Сейчас лук был без тетивы, а левая рука лучника висела на перевязи из зеленой материи.

– Отец со своими людьми идет к вам, – с ходу заявила Даниель, как только подошла к ним. – Он слышал о нападении и, судя по всему, решил, что для обороны замка Смит нужны воины. Людей ему удалось собрать быстро. Дэффид и я пошли вперед, так как мы налегке, и… О, Арагх!

Она наклонилась, чтобы погладить Арагха, а тот вилял хвостом и старался лизнуть ее в лицо.

– Эй, лучник, что у тебя с рукой? – спросил Брайен.

– Да вот, растянул, ничего особенного… – начал было Дэффид, но Даниель резко прервала его:

– Ты хочешь сказать: сломал ключицу, когда пытался разорвать сразу два отцовских ремня. Вечно пускаешь пыль в глаза! – сказала она.

– Ну, возможно, возможно, – сказал Дэффид мягким мелодичным голосом, который никак не вязался с его геркулесовым сложением. Широкие плечи и узкие бедра придавали валлийцу сходство с античной статуей атлета; тогда скульпторы имели обыкновение несколько преувеличивать; кроме того, он был выше Джима, а когда Дэффид выпрямлялся во весь рост, то по совершенству линия его спины могла поспорить с самой лучшей из его стрел.

– Мне, наверное, и правда следует поразмыслить об этом. Простите, сэр Брайен, но вряд ли мы с моим луком сможем вам чем-нибудь помочь.

– Да уж, помогать тут нечем, – отозвался Джим, – как это ни печально. Сэр Брайен тут надеялся, что мы сможем пустить стрелу с посланием в его замок. Надо бы сообщить его людям, что мы здесь, и дать им знать, что по нашему сигналу им следует ударить по грабителям из замка, а мы зайдем с тыла. Видишь, эти разбойники вот-вот начнут таранить ворота, а сэр Брайен говорит, что замок защитить нечем, кроме этих ворот. А кроме того, бандитов куда больше, чем воинов за стенами.

– К несчастью, я вам помочь ничем не смогу, – повторил Дэффид, – но недостатка в луках мы пока не испытываем, – он посмотрел на жену.

– Конечно! – воскликнула Даниель, метнув сердитый взгляд на Джима и Брайена. – Вы отлично знаете, что я могу отсюда послать стрелу в замок так же метко, как любой лучник!

– Не сомневаюсь, госпожа, – поспешно ответил Брайен. – Я просто не подумал.

– Так в следующий раз думай! – парировала Даниель.

Арагх одобрительно заворчал.

– Значит, ты хочешь, чтобы я пустила стрелу с посланием и та, пролетев над головами разбойников и стеной замка, упала прямо во внутренний двор. Я сделаю это, но скажи, хоть кто-нибудь в твоем замке умеет читать? – поспокойнее продолжала Даниель.

– Ну, то, что я могу написать, сумеет прочесть по крайней мере один человек, может быть, даже двое, – ответил Брайен. – Однако я могу сделать кое-что и получше. Благодарю тебя, госпожа Даниель. Если тебе удастся сделать это и люди в замке получат мое послание, у нас все получится. Нас слишком мало, поэтому, чтобы враг хотя бы что-то почувствовал, ударить по нему придется всем разом. К сэру Джеймсу, правда, должно подойти подкрепление, но ждать уже некогда.

– Ну что ж, лиши свое послание, – сказала Даниель, снимая с плеча лук и натягивая на него тетиву. – Нитки и иголка всегда при мне. Мы привяжем письмо к стреле ниткой. У тебя есть чем и на чем писать?

Джим рылся в своей сумке. Если те, кто укладывал в нее хлеб, сыр и вино, не вынули оттуда другие вещи, то дело в шляпе.

– У меня есть, – сообщил Джим.

Отправляясь к Каролинусу, он взял с собой кусок белой тонкой ткани и кусок угля: маг мог сообщить ему что-то такое, что лучше было бы записать, чем полагаться на память. Джим вынул их из сумки. Он знал, что сэр Брайен едва умел писать. Но ведь Джим-то родился в XX веке, закончил школу и университет, так что вряд ли благородного рыцаря смутит его предложение.

– Что ты хочешь написать? – спросил он Брайена.

– Я сам, – ответил тот.

Он взял у Джима лоскут и стержень. Положив ткань на седло своего коня, в углу лоскута он изобразил пиктограмму[9].

Под рогами Джим распознал грубое изображение фамильного герба Брайена: на красном фоне черные перекрещенные рога – символ принадлежности его рода к младшей ветви Невиллов из Рэби, графов Уорчестер.

Кончиком кинжала Брайен аккуратно и экономно отрезал уголок лоскутка с рисунком и отдал Джиму остатки материи и уголь.

– Они наверняка поймут, – сказал рыцарь. – Три звука рога – знак к выступлению, – он показал на коровий рог, прикрепленный кожаной петлей к его седлу.

– А как же они узнают, что это послание написал именно ты? Как они могут проверить это? – спросила Даниель.

– Э-э! – Сэр Брайен замолчал, задумавшись на мгновение. – Вот, я же изобразил свой герб в конце послания.

– Любой, кто видел твой герб, мог бы нарисовать то же самое, – сказал Джим. – А если никто не заметит упавшую стрелу…

– Не может быть! – яростно прервал его сэр Брайен. – Мои люди не уйдут от ворот, которые атакует враг!

– Ну-ну, даже если они увидят стрелу, подберут ее и прочтут послание, у них может возникнуть сомнение, действительно ли оно от тебя, – продолжал Джим. – У нас есть какой-нибудь знак, который мы могли бы привязать к стреле, чтобы они точно знали, что она прилетела от нас, а не от кого-то другого?

Сэр Брайен выглядел несчастным.

– Я мог бы надеть на стрелу отцовское кольцо. Прежде оно никогда не покидало моей руки, но, к сожалению, три года назад у меня были черные дни, и во время карнавала я заложил кольцо ростовщику в Ковентри[10], – сказал он и для верности показал смуглые руки, на которых кольца не было.

Джима захлестнула горячая волна жалости к рыцарю. Церковь запретила ростовщичество и в Англии, и на всем континенте. Но тем не менее оно процветало. Многие из тех, кто прибегал к помощи менял, были благородными джентльменами, но по тем или иным причинам находились в затруднительном положении. Джим решил тайком от сэра Брайена узнать, что можно предпринять, чтобы вернуть кольцо. Должно быть, вернуть кольцо нетрудно, если только ростовщик его не продал. Куда труднее убедить Брайена взять кольцо, ибо благородный рыцарь может оскорбиться подобным актом милосердия.

– Придумал! – вдруг воскликнул Джим. – Платок леди Геронды, тот, что она дала тебе на счастье, Брайен! Любой из твоих людей узнает его, такого ни у кого нет!

Сэр Брайен, вдруг побледнев, взглянул на него и взорвался:

– Никогда! Никогда не расстанусь со знаком ее любви, пока жив!

– Ну-ну, сэр Брайен, это же совсем ненадолго, – сказал Дэффид. – Тебе его вернут. Кто-нибудь из твоих людей наверняка спрячет его в замке в укромном месте, пока они ожидают сигнала твоего рога. Там платок будет в полной безопасности.

– Никогда! – уперся Брайен. – Лучше я увижу свой замок в руинах!

– Не упрямься, сэр Брайен, сделай как предлагает Дэффид. Твой талисман сберегут моя стрела и твои люди. Только платок может доказать то, что послание от тебя, – уговаривала рыцаря Даниель нежным голосом.

– Не могу. Я же сказал, что никогда не расстанусь с ним, и не расстанусь! – сказал Брайен и отвернулся от них.

– Сколько шума из-за какой-то тряпки… – проворчал Арагх.

– Арагх! Иногда волки хоть и видят все, но ровным счетом ничего не понимают, – сказала Даниель, склонившись к самому уху волка.

Такие слова Арагх мог простить только Даниель; он прижал уши, опустил голову и поджал хвост между лап. Даниель подошла к сэру Брайену.

– Послушай, сэр Брайен… – начала она. Вдруг рыцарь взорвался:

– Никто – ни ты, ни вы все – ничего не понимаете! Это единственное, что у меня есть от нее, вы поняли? У меня больше ничего нет!

– Мы знаем, – заговорила Даниель необычайно мягким голосом. – Но неужели ты думаешь, леди Изабель желала бы, чтобы ты потерял свой родовой замок из-за того, что не хотел расстаться с ее платком самое большее – на час? Как ты думаешь, будь она здесь, неужели она не приказала бы тебе привязать ее подарок к стреле с посланием, чтобы твои люди узнали его?

Она замолчала. Пауза затянулась. Краска отхлынула от щек Брайена. Он выглядел совершенно удрученным. Рыцарь одной рукой шарил под кольчугой. Наконец он извлек на свет Божий тонкий шафранного цвета лоскуток материи с вышитой в углу монограммой «Г.д.Ш.». Брайен молча поцеловал платок и, не поднимая глаз, передал талисман Даниель.

– Решение, достойное рыцаря, сэр Брайен, – похвалила та. – Леди будет гордиться тобой. Мы осторожно привяжем платок ниткой к стреле, так что он будет в полной безопасности, пока летит стрела, и вряд ли с ним что-нибудь случится, когда она упадет на землю во дворе замка. А уж твои люди, я уверена, будут беречь его как зеницу ока.

– Да, конечно, – ответил Брайен неуверенным голосом.

Он кивнул и явным усилием воли взял себя в руки. Рыцарь выпрямился и оглядел присутствующих.

– Мы прорвемся. Я обещаю, – сказал он. – Никакой враг, будь он даже вдвое сильнее нас, что мы видим сейчас, не сможет удержать меня у стен моего замка.

– Что верно, то верно, – довольна прорычал Арагх, подняв голову и немного распушив хвост. – Я сказал, что доберусь до их предводителя, сколько бы людей вокруг него ни было. Я перегрызу ему горло. Можно, я сделаю это прямо сейчас?

Брайен неодобрительно замотал головой.

– Не сомневаюсь, что ты справишься, но вернешься ли ты живым? Я не уверен, а ты нужен для генерального сражения, – сказал он. – С Черной Бородой мы расправимся, когда придет время. Коли уж на то пошло, то первым с ним должен встретиться именно я.

Он осекся.

– Извини, – продолжил сэр Брайен, – но разве можно в пылу схватки выбирать противника? Пусть тот, кому повезет больше, расправится с ним. Надеюсь, это буду я.

Пока он говорил, Даниель привязала ниткой к стреле послание и платок. Она откусила нитку.

– Готово, – сообщила она. – Мне стрелять прямо сейчас, или вам нужно сначала подготовиться?

– По коням, – скомандовал Брайен. – Ничего особенного нам не надо: построимся сейчас, пока нас не видно за деревьями, – и всех делов… – он махнул рукой, чтобы показать, что имеет в виду. Всадники Джима оседлали коней и начали строиться под прикрытием деревьев. – А как только стрела исчезнет за зубцами стены, мы начнем атаковать! – объяснил Брайен. – Обойдемся без сигнала. Как только я увижу, что стрела скрылась за стеной, я трону своего коня, вы скачите за мной. Мы должны ударить как можно стремительнее; надо не только напугать врага, но еще и вселить в него уверенность, что мы – только авангард большого отряда.

Джим взгромоздился в седло. За спиной он услышал звон спущенной тетивы. Стрела высоко взмыла в небо над их головами. Она удалялась все дальше и дальше, набирая высоту, пока не стала казаться не больше спички длиной, и чудилось, что она вот-вот уменьшится до точки и совсем исчезнет из виду. Но вот стрела начала удлиняться и расти, возвращаясь к земле. Она падала так быстро, что Джиму показалось, что до замка ей никак не долететь. Но все прошло как по маслу: не миновало и секунды, как стрела исчезла за серыми каменными стенами замка Смит. Всадники пустили своих лошадей галопом, и кавалькада ринулась через открытое пространство перед замком на шайку разбойников, которые уже принялись раскачивать таран, чтобы снести ворота.

Сэр Брайен поднес к губам рог, и воздух прорезали три громких и ясных ноты.